Знамя — единственному (джен)

Месяц Наугха, 529 г.п. Коадая, границы Северного круга

Раз, два, три, четыре, пять… Маленькие камушки падали в бездонный провал и возвращались обратно в ладонь. Раз за разом, бесконечное множество кругов, пока Исилар Альяд выжидал, прислушиваясь к малейшим изменениям в окружающем его пространстве. Вот далеко на западе поехал вниз большой пласт реальности, раскалывая обманчиво застывшую неподвижность, и тут же пролом наполнился колкой вьюгой и серебряными льдинками, формирующимися в гротескные силуэты. Пространство вновь пошло рябью и застыло намертво до звенящего хруста серого пепла. Совсем рядом пахнуло льдом, и быстрые каверны устремились вперед, вгрызаясь в наспех стянутый камень. Исилар подкинул камешек на ладони, и он растворился, осыпаясь вниз легчайшей пылью. Чи или Диаман? Три камешка с отчетливым стуком упали на мерзлую землю, когда узкая тропа под сапогами соткалась в острую кромку стрелы. Альяд не к лицу следовать проторенными тропами.

Тень поднялась штормовой волной, растеклась, вызванивая и прислушиваясь к каждому уголку, и отступила, стекаясь чернильными каплями в широкий плащ Шиогайна Трайд. Поверхность под ногами вздыбилась, раскалываясь гранитной крошкой, и тут же сошлась заново, наспех стянутая серо-зелеными швами. Шиогайн отступил назад, скрываясь в густой тени, и вынырнул несколькими уровнями выше. Он не рассчитывал застать Диаман сражающимся, но внизу волнообразно расходились глубокие каверны, жадно поглощающие укрепления и башни, которые тут же вырывались из них, застывая ускользнувшим мгновением, и проваливались снова, расходясь зыбкой пылью и рябью. Без силы Элехе оборона Диамана прогибалась.

По самой границе восприятия скользнула азартная искра чужой силы. Шиогайн тут же обернулся, во все стороны расплескивая тяжелые жгуты теней, и устремился вниз — к твердым поверхностям и переплетению камней и переходов. Сражения в воздухе — не для мастеров тени. Гребень стены разрезал узкий провал, в который Шиогайн мгновенно направил соткавшееся из теней копье. Длинный наконечник еще не успел полностью скрыться в нем, как Шиогайн крутанул рукоять, блокируя удар широкого короткого клинка. Поворот. Он отклонился назад, пропуская второй клинок над собой. Лезвие застыло в ладони от края серебряной маски. Внизу, между осколками камней, его тень самым краешком задела другую. Достаточно для любого, кто имел право зваться Трайд. Чужая сила хлынула в него, как поток в распахнутую каверну. Шиогайн чувствовал сопротивление чужого Источника, крутящиеся нити, судорожно пытавшиеся ускользнуть из его хватки в такую привычную и надежную пустоту, но со всех сторон лишь поднималась глухая мощь Трайд. Шиогайн сжал кулак, ощущая, как вместе с ним сжимаются потоки, разрывая в клочья чужую оболочку, пропитываясь насквозь такой остро-желанной силой. Два такта — и он шагнул вперед, выдергивая копье из схлопнувшейся каверны. За спиной рассыпалось прахом от удара о камни тело того, кто недавно звался Глассиар.

Давящая мощь теней развернулась плащом за спиной, накрывая все вокруг, высвечивая и выворачивая наизнанку ярко-живое пространство, заполняли ловушками раскрывшиеся каверны, заставляя их создателей выбирать… более очевидные пути. Шиогайн не планировал сражаться за Диаман, но… была ли цель более приоритетной? Его разум раскрылся, устремляясь вдаль по гулко натянутой серебряной нити. Приказ о’хаэ должен быть исполнен, но стоит ли он прорыва границы?

Высокая башня Чи зашаталась, пошла рябью и брызнула во все стороны осколками, осыпаясь невесомой пылью к носкам сапог. Коадай хлестнул наотмашь, рассекая лезвием короткой косы подобравшегося слишком близко ледяного призрака. Хорошо, что он своими глазами решил взглянуть на то, что происходит у Элехе. Прорыв у Чи оказался слишком быстрым и мощным, а Леконт — слишком занятыми происходящим у восточной границы. Трещали серо-зеленые скрепы, сдерживающие гарнизон. Коадай не пытался удерживать их или создавать заново — он неукротимо прокладывал звеняющую кровавой сталью дорогу к ясно ощутимому источнику искажения. Нет смысла рубить руки, если можно вырвать сердце.

Стены гарнизона расползались и рушились вокруг, но никто не пытался приблизиться к нему — все рискнувшие уже украсили собой распустившийся за спиной веер кровавых лезвий, обратились звеньями все удлиняющейся цепи. Близко. Рассыпающаяся осколками колкая метель разом придвинулась, заполняя все пространство вокруг, беззвучно направляя и искажая каждый шаг. Так просто? Коадай улыбнулся и направил жадно взвывшую цепь вперед, туда, где слишком явственно ощущал живой пульс крови. Сердца ледяных призраков не бились, и его лезвия не желали ни грана того, что было ими. Кровавая взвесь закружилась спиралями и острыми лентами, рассекая все, мешающее сделать еще один шаг. Коадай дернул цепь на себя, притягивая ближе пойманную ею добычу.

Звон донесся издалека. Раздвоил восприятие, позволяя видеть холодную призрачную пустоту, пронзенную метелью, и растекающейся холод тени, мир, выцветающий под голодной поступью Трайд. Диаман едва держал оборону. Коадай прочувствовал это через обозначенные тенью пустоты, редкие искры, к которым так жадно тянулась тень. Движение цепи замедлилось на долгий такт. Граница должна устоять. Остальное — вторично. В ладонь скользнуло идеально чистое лезвие косы. Коадай резко оборвал связь, снова распыляя вокруг поисковые звенья. Никому не удавалось ускользнуть из его хватки больше одного раза.

Тень вокруг всколыхнулась, ловя далекие осколки чужой ярости и жажды крови. Шиогайн не шевельнулся, только шире распахнул восприятие, втягивая в теневую волну все до единого камни крепости, заполняя и стягивая каверны, поднимая вверх теневые двойники башен и стен. Они стояли здесь достаточно долго, что тени запомнили. В этой или иной реальности — Диаман устоит.

* * *

Попались. Исилар Альяд отдалился, приглушая связи с Источниками Рагальд и Глассиар. У Коадая осталась только одна Длань и никакой возможности отсидеться за стенами Айз’к Со в случае атаки по двум направлениям. Конечно, он мог выбрать Диаман, и это значительно усложнило бы план, но… Исилар был практически уверен, что Коадай выберет Чи. Не после того, что сотворил с Денхерим. Впрочем, обратная вероятность все равно оставалась.

— Жди, — он мимолетно коснулся мыслей Тасайан Глассиар, ощутив в ответ колкое разочарованное нетерпение, и шагнул вперед, пересекая незаметную черту, отделявшую кольцо Денхерим от остальной реальности.

Мир пах здесь иначе. Тяжелое море энергий ворочалось спящим зверем, готовым пробудиться от малейшего касания и обрушить всю свою мощь на неосторожно приблизившегося. Исилар легко скользил между тяжей силы, прокладывал дорогу сквозь сплетения и узлы, ввинчивался поземкой в незаметные щели. Денхерим смыкался вокруг него — слой за слоем, холодный камень и перемешанная костьми и кровью зеркальная крошка.

Исилар полагал, что сердце Денхерим расколото вдребезги, но черное зеркало по-прежнему пронизывало монолитом всю крепость, а вокруг него вращались осколки коридоров, стен и окружающих скал. Зеркало казалось нерушимым. Зеркало шло мелкими болезненными трещинами, сквозь которые вырывались всполохи энергии и тут же гасли. Зеркало щетинилось осколками и снова замирало обманчивой неподвижностью. Его присутствие в вихре энергий все еще осталось незамеченным. Исилар скользнул вперед, коснулся ладонью зеркальной поверхности, ощущая, как мельчайшие осколки жадно впиваются в плоть, а беспорядочное движение вокруг останавливается, тут же обретая направленность и цель. Мощь Денхерим замерла на бесконечно долгий такт и обрушилась обжигающе холодной волной. Исилар ответил разбегающейся вязью дорог, множеством тонких троп-направлений, рассекая волну на едва заметные потоки.

Когда один оборот сменялся другим, Исилар всегда был особенно осторожен. Нестабильность расшатывала связи — открывала возможности, которыми всегда было так соблазнительно воспользоваться. Но об этом было известно не только ему. Много раз он ощущал касание — чужие эфемерные пальцы протягивались вперед, норовя нарушить ровную пульсацию Северного круга, шарили по окружающей его завесе, отыскивая лазейки и бреши в обороне.

Исилар был готов, и только потому удержал Северный круг, когда мир вокруг встал на дыбы и рухнул. Он чувствовал, как нечто растягивает крепы пространства, пытается прорваться сквозь заботливо возведенную вязь дорог и цепочки каверн. Изменяет легкие небесные потоки и с трудом ворочает глубинным камнем. Северный круг стоял монолитом, и Исилар не позволил неведомому отобрать ни крупицы того, что звалось Фор’Шар. Коадаю повезло меньше.

Но все же Северный круг дал трещину, и Исилар не собирался упускать возможность избавиться от нее. Переплетенная вокруг него мозаика дрогнула, отзываясь на прикосновение. Первый зеркальный осколок скользнул в ладонь по проложенной для него дороге. Обнаженный, практически лишенный естественной защиты Источник казался неизмеримо легкой целью.

Обороты назад, когда северная корона еще ковалась в его пальцах, Исилар Альяд приходил к черному зеркалу. Тацарт Денхерим закрыл от него перевалы и не вышел даже к границам земель. «Кровь Денхерим не принадлежит никому», — так он сказал. Кровь Денхерим и впрямь осталась свободна — перестав существовать, а их сила… Исилар добавил еще один поток, отсекая устремившуюся за зеркальной гладью чернильную полосу искажений. Пустота Глассиар за его плечом жадно щелкнула, принимая щедрый дар.

Все больше зеркально-острых всполохов собиралось в ладонях, проникало под кожу, даря новую грань ощущений — зеркально-хрупкий мир, которому достаточно касания, чтобы измениться или исчезнуть навсегда. Поток усилился скачкообразно, навалился со всех сторон, Исилар перехватил его, закручивая и перемещая в себя самого, оборачивая переменчивость движения бесконечным вращением спирали. Среди зеркальных осколков расползалась первая чернильная капля.

Смутное ощущение тревоги кололо расползающейся под ногами дорогой. Зыбкая нереальность накатывала со всех сторон, давила сквозь тяжелые пласты зеркальной силы, которая вдруг перестала быть легкой и хрупкой. Каменные монолиты смыкались темницей, заращивали щели и лазейки. Сквозь них невесомо ложились петли дорог, тягучая сила текла по подставленным желобам, следуя незамысловатому ритму.

Мигнуло.

Чернота накрывала с головой. Ворочалась вокруг неспешным движением, в котором угадывалось искаженное до собственной противоположности мерцание мозаик Денхерима. Зеркало содрогнулось, выплескивая еще больше мутной вязкой черноты. На долю такта в густой поверхности отразился смутный силуэт, вокруг которого таяли звезды. Сацрат улыбнулся, и вся искаженная мощь Денхерима обрела цель.

Вырвавшиеся из хватки Исилара потоки закружились, жаля острыми обломками копейных лезвий, сомкнулись стены, лишая последней возможности маневра, а зеркало разом рассыпалось осколками, раня беспорядочно летящими фрагментами мозаики. Денхерим бушевал, вторя танцующей за его стенами грозе.

Исилар скользнул вниз, прямо в объятия распахнувшейся под ногами каверны, тут же перестроил потоки, выводя узкую дорогу наверх. Пространство вокруг все еще оплетали потоки его силы, он стиснул их, стремясь направить хаотичное движение в сотворенное им русло. Дороги трескались и рвались на части, их обломки тут же складывались в кружащихся призраков, в которых жадно вцеплялись чернильные петли. Снежная круговерть перемещалась с темными осколками мозаики. На целый такт Исилар был уверен — Источник усмирен, одно усилие, и чернота вновь потечет в отмеренные для нее границы. Но зеркало за его спиной вновь взорвалось осколками, чернота прорастала зеркальными друзами кристаллов, мгновенно разрастаясь и превращая в свое подобие все, чего успевала коснуться. Отзываясь на его усилие, Денхерим вновь содрогнулся, меняясь и перестраиваясь, лязгнули, приходя в движение, стены, стирая и растворяя подготовленные дороги. Буйство чистой энергии сметало упорядоченные структуры, рвалось на свободу, резонируя с чем-то далеким, и обрушивалось вниз, растекаясь широкой волной.

Исилар отступил, ощущая, как зеркальная волна раскалывает последние защитные петли, смыкается вокруг жадным объятием, но ей досталась лишь снежная крошка ледяного призрака.

* * *

Что-то не так. Стремительная волна искажений подходила к самым стенам Диамана, накатывалась и отходила, поглощенная давящей мощью Трайд. Снова и снова, бессчетное множество раз. Раэхнаарр уже видел подобное у Чи. Но… что-то было не так. Амплитуда волны не поднималась выше. Единый ровный ритм.

— Что там? — островок зелени и серебра, хрупкий кусочек дозорной башни, возвышался на черно-фиолетовым морем жадной бесцветности. Раэхнаарра удерживало здесь только царапающее чувство неправильности. Серебристые паутинки потянулись вперед, легко минуя каверны и гибкие теневые мухоловки. Где-то внутри мучительно натянулась связывающая его с Танцующим сеть.

— Огоньки танцуют. Сходятся. Расходятся. Гаснут, — Фейрадхаан пересыпала в пальцах мелкие камушки и изредка бросала их вниз, наблюдая, как они растворяются в жадной тени. Бессмысленное занятие. Островок на такт потерял прочность и его встряхнуло.

— Звездочка. За огоньками сияет звезда, и она ни разу не двинулась, — камушки исчезли. Паутинки вокруг натянулись сильнее, но тут же исчезли, растворившись между серым и зеленым. Восприятие обожгло опасностью, но прежде чем зелень успела сомкнуться сталью, ее развеяло в прах далеким чернильным эхом. Волна искажений замедлилась, растворившись в зыбкой призрачной паутине.

Напряжение отпускало, будто кто-то сучил между пальцев цепь, выпуская звено за звеном. Тень все так же расстилалась внизу, намертво сцепившись с пустотой каверн. Достаточно, чтобы не распылять внимание на что-то еще.

— Теперь две звезды, — паутинки снова беспечно кружились вокруг. Раэхнаарр уже не вслушивался в слова. Столько сил, чтобы удержать Длань Императора здесь. Ради чего? Раэхнаарр собирался увидеть это сам.

— И одна из них во сто крат ярче другой… — слова упали в пустоту. Зеленые искры распадались, казавшийся надежным всего такт назад камень таял под ногами. Фейрадхаанн соскользнула с него, прокладывая невесомую дорожку над пустотой. Тень внизу хищно шевельнулась, потянулась жгутами-отростками, но тут же опала, пройдя сквозь пустоту. Любое дрожание энергии казалось иллюзорным.

— Где он? — Кацат тяжело опирался на еще целый участок стены. Тень уже затягивала тающую каверну, но Фейрадхаан казалось — она ощущала в ней гаснущие живые искры.

— Ушел искать сердце этого шторма, — черно-белая мозаика вокруг не дрогнула, серебристые паутинки разочарованно схлопнулись, не уловив ни грана таких желанных эмоций. — Ты пойдешь туда?

— Не прямо сейчас, — мозаика свернулась клубком, стряхивая слишком близко подобравшуюся любопытную тень. Фейрадхаан замерла, всматриваясь в нее. Показалось, или теней вокруг стало… слишком много? Длань Императора прибыла в Диаман уже после начала атаки. Но быстрее, чем вести могли достичь столицы. Было это предвиденьем или изначальная цель отличалась?

— Уходим. Прямо сейчас, — Фейрадхаан лишалась имени дважды и каждый раз оказывалась достаточно живуча, чтобы обрести новое. Терять третье она не собиралась. Серебряные паутинки ощетинились, готовясь встретить сопротивление, но черно-белая мозаика лишь бережно облекла их. Мигнуло.

Тень поднялась выше и разочарованно опала, сливаясь с мельчайшими трещинами между камней.

* * *

Дорога оборвалась, растворилась под ногами сверкающей поземкой. Исилар сорвал и отбросил в сторону белый плащ, по которому еще расползались чернотой зеркальные осколки. Избавиться от их шевеления под кожей было не в пример сложнее. За границей перевала все еще бушевал Денхерим, но сюда, до предгорий, долетали лишь отголоски его ядовитой ярости. Почему Коадай до сих пор не отсек эту… гниль? Дать ей немного воли — и искажение дотянется до Трайд. Исилар замер: его разум отыскал только одну причину подобной… беспечности. Денхерим ждал его. А значит, кто-то должен был убедиться, что безумный Источник свою задачу выполнил. Пространство дрогнуло и исказилось, подсовывая в ладонь витую рукоять клинка. Сейчас.

Исилар не успел толком повернуться, только подставил серебристый метельный клинок под обрушившийся сверху тяжелый вертикальный удар. На долю такта пространство взвихрилось вокруг, закручиваясь спиралью, но по связывающим его с Источником Альяд нитям тут же заструилась гниль Денхерима. Исилар отпрыгнул назад, обрывая потоки. Лишить его силы — не значит победить. Мало кто мог превзойти Исилара Альяд в танце мечей.

Обманчиво хрупкий клинок описал полукруг, заставляя тяжелый меч противника врыться в землю. Ноздри Исилара дрогнули, впитывая запах чужой силы. Кэль. Один? Легкие дороги разворачивались веером, выискивая остальных, но натыкались лишь на пустоту. Смертельная самоуверенность.

Серо-зеленая взвесь ввинтилась в камни под ногами, скрепляя их мертвой неподвижностью застывшего времени. Исилар небрежно шевельнул запястьем, спуская по клинку очередной мощный выпад. Любой, кто сталкивался с северянами в бою, стремился лишить их подвижности пространства, но Исилар Альяд никогда не видел принципиальной разницы между монолитом и бездной под ногами. Он устремился вперед, перехватывая инициативу, заставляя противника вволю потанцевать на острых пиках каменного гребня.

Камень под ногами крошился, норовя расползтись легчайшей поземкой. Исилар чувствовал, как вокруг волнами расходится мягкое дрожание сердца Альяд. Оно рвалось к нему, распадалось множеством хрупких дорог и петель, но дремавшая в крови чернота слишком легко откликалась на зов. Он не мог позволить искажению Денхерим и краем коснуться Альяд. Никто из манш’рин не сражался, отринув собственную сущность. Черный меч высек искры из камней у него под ногами и тут же, не промедлив и такта, обрушился на открывшийся бок. Столкнувшиеся клинки завибрировали тяжело и густо, Исилар отступил на шаг. Где-то на самом краю сознания забрезжило смутное беспокойство.

— Не сейчас, — сила яростно вспыхнула, блеснула янтарными отсветами в глазах. Он не позволит Тасайан помочь себе. Серебристый меч метнулся вперед, поднимая волну поземки, взрывая заботливо скованные неподвижностью камни. Полшага вперед, отсекая устремившиеся в открытый канал осколки Денхерим. Зелень под ногами рассыпалась пылью.

Что-то не так. С каждым соприкосновением клинков чувство неправильности становилось отчетливее. Раэхнаарр видел, как от шагов противника дрожат наспех брошенные им скрепы. Сорвать их — усилие меньшее, чем вдох. Но скрепы стояли. Чего он ждет? Каждый выигранный шаг лишь обострял обжигающе-ледяное чувство опасности, вызванивал и выхолащивал каждую клетку, пока он сам не стал боем до последней искорки силы. Скрепы взорвались, а с ними мир раскололся на тысячу невидимых троп, с каждой из которых падал зеркально-снежный клинок. Раэхнаарр застыл серо-зеленой неподвижностью, рассыпался пылью, вбирая и выбирая разом все исходы. Черненая сталь, гравированная драконом, столкнулась с рассыпающим снежинки серебром. У самой рукояти, пойманной дополнительными лезвиями, сияла Путеводная звезда Альяд. Сквозь пробитый наплечник с шипением поднимались вверх горячие капли крови.

Мир под ногами вздрогнул. Узкая каверна разорвала каменный гребень, разнося противников в стороны. Лязгнули, расцепляясь, мечи. Раэхнаарр отпрыгнул назад, еще и еще раз, спасаясь от преследующей его пустоты. Камни обращались пылью быстрее, чем он успевал создать из них хоть сколько-нибудь надежную опору.

Мигнуло.

Серо-зеленые искры кружились, силясь обрести хотя бы подобие формы и целостности, но пустота вокруг них лишь сжималась сильнее, дразнила холодом и безоглядностью. Хватило бы и призрачной опоры. Искры вспыхнули ярче, ловя смутный образ — нечто, отличное от пустоты — и рванулись вверх, цепко оплетая невесомо призрачные паутинки.

Раэхнаарр Кэль дернулся в сторону, ведомый навалившимся чувством опасности, собирая как можно крепче разрозненные осколки собственной сущности. Они возвращались, принося с собой клубки ощущений: рваную боль там, где по телу прошлись холодные когти жадных пустот Глассиар, ревущее опасностью ощущение чужой силы, к которой он так неосмотрительно подобрался, успокаивающую прохладу серебряных паутинок связей, такт за тактом, поднимающим его на поверхность, пряный запах собственной крови и ледяную безмятежность денхеримских зеркал, смыкающихся над головой.

Наконечники зеркальных копий сыпались вниз стеклянной крошкой. Черно-белая мозаика подрагивала, прорываясь сквозь удерживающие ее серо-зеленые скрепы, расходилась трескучим полотном и поднималась вверх голодной тягой денхеримских отражений. Денхерим звал кровь и кровь пела ему в ответ.

— Вон! — слово отзвучало шорохом летящих вперед копий. Им навстречу раскрывались каверны, но копья ткались заново, летели, сталкиваясь с вихрем двухклинкового копья.

— Не остановишься сейчас — искажение поглотит тебя, — Альяд стоял у самого края каверны, держа на отлете руку. Сквозь кожу и рассеченный доспех наливались чернотой осколки зеркал. В шаге от него за левым плечом замерла ледяной статуей Тасайан Глассиар.

Мозаика всколыхнулась, волна поднялась выше, схлопывая каверны и меняя каждый сегмент пространства вокруг. Снова и снова, до бесконечной болезненной дрожи каждой нити. Нет силы, способной совладать с подобной мощью, но чтобы задать направление, хватит и малого.

— Безумие Кэль заразно, — Альяд втянул в себя воздух, пристально взглядываясь куда-то на восток. — Идем, пока оно не захлестнуло и нас.

Пространство вспыхнуло, распадаясь на части сияющими петлями дорог, взметнулась снежная крошка, стирая чужое присутствие.

Кацат Денхерим покачнулся. Черно-белая мозаика схлопнулась, рассыпалась осколками и тягучей черной кровью.

— Коадай Кэль будет здесь через такт оборота, — призрачные паутинки Фейрадхаан обрели плотность, надвинулись, разом покрывая собой все вокруг, сомкнулись над головой, давя и отсекая тягучую волну искажений. — Шторму Денхерима хватит ярости, чтобы замести следы.

Раэхнаарр Кэль медленно кивнул. Серое и зеленое вновь оплетало черно-белые сегменты, но на этот раз поверх них щедро ложилась серебряная паутина. Возможно, они и впрямь сумеют обогнать бурю.