Окаянное дитя Гарри Поттера (джен)

Хуже оставаться безнаказанным, чем нести наказание. — Платон

Мысли о уроках древнегреческого и о профессоре Малфое не отпускали Альбуса. Воспоминание о подслушанном разговоре то и дело ввинчивалось в голову сильной занозой. А еще Альбус почти каждую свободную минуту прокручивал в голове ответ профессору Малфою, на случай если профессор внезапно подойдет. Альбус успел выучить этот ответ наизусть, но постоянно домысливал: за несколько дней пара фраз превратилась в небольшую тираду.

В голове Альбуса звенела и мысль, что надо бы подойти к профессору самому, но Альбус каждый раз отказывался от нее.

“Наверняка разговор будет долгим, а мне сейчас нельзя терять время — нужно сосредоточиться на домашнем задании по трансфигурации”.

Но когда-нибудь этот разговор произойдет. Конечно, профессор Малфой задается вопросом, почему Альбус Поттер перестал к нему ходить.

Альбус уже привычно сел ужинать, постаравшись максимально развернуться спиной к преподавательскому столу.

Альбус еще не успел ничего взять из еды, когда услышал совсем рядом:

— Мистер Поттер, после ужина зайдите в мой кабинет.

Альбус пригнулся и замер, не в силах шелохнуться. Он со страхом ожидал, что произойдет дальше, сердце выпрыгивало.

— Альбус, чего это он?

Альбус медленно поднял голову и огляделся. Профессор Малфой ушел. Вокруг любопытные лица однокурсников.

Альбус секунду думал, как выкрутиться.

— Я договорился с ним о консультации и забыл о ней, — заставил сказать себя Альбус.

Кто-то присвистнул.

— Прощайся с жизнью, — мрачно прокомментировал Скорпиус.

Скорпиус знал, что проблема куда серьезнее. В первый день после подслушанного разговора Альбуса настолько внутренне раздирало от эмоций, что он не мог не поделиться с другом.

— Отвратительно, — прокомментировал Скорпиус. — Ты — лучший ученик. Тебе нравится история магии и этот долбанный греческий. Тебе действительно нравится… нравился… мой отчим. И он назвал это подхалимством?

— Даже хуже, не хочу вспоминать.

— Понимаю. Ненавижу его.

Альбус промолчал. Такое он слышал от Скорпиуса впервые. Очевидно, у Скорпиуса с профессором Малфоем были свои прогрессирующие конфликты.

— Злой и тупой, — высказал Скорпиус. — Да, тупой. Ничего не понимает!

В тот вечер Альбус со Скорпиусом здорово оторвались, перемывая мистеру Малфою кости.

Потом вместе думали, как спасти Альбуса.

— Скажи ему, что твой папа против этих занятий.

— Не хочу врать.

— Да, твой папа точно будет против этих занятий! Ладно, как хочешь. Но ему нельзя говорить, что ты подслушивал.

— Вот еще. Просто скажу, что решил заниматься сам. Не нуждаюсь в его помощи.

— Альбус, ты попал. Зачем ты у него попросил консультации, не посоветовавшись со мной?

Альбус в ответ только тяжело вздыхал.

— Альбус, что ты маешься? Иди к нему и скажи, что не будешь ходить на эти занятия. Временно. Что устал. Не успеваешь. Заболел. Родители не разрешают.

— Скажу потом.

— Альбус, ты же маешься. Не тяни. Скажи сейчас. И он только сильнее разозлится.

— Пусть злится. Мне все равно.

Но, стоя перед кабинетом профессора Малфоя, Альбус мысленно проклинал себя за то, что не сходил раньше. За то, что попросил о консультациях. Да, даже за то, что подслушивал.

Происходящее было тягостным невероятным кошмаром.

И самое ужасное еще не произошло.

Альбус мысленно еще раз прорепетировал речь, которую собирался сказать профессору Малфою, сделал глубокий вдох, постучался и вошел в кабинет.

— Мистер Поттер. Наконец-то вы соблаговолили обрадовать меня своим вниманием.

— Добрый вечер, профессор. Я… хотел сказать вам завтра… я решил отказаться от ваших дополнительных уроков...

— Почему же?

— Я уже узнал все, что нужно. Теперь хочу сосредоточиться на более важных делах. И, спасибо, профессор.

— Помнится, вы считали изучение древних языков — важным делом. Даже намеревались читать Книгу мертвых в оригинале.

В голове Альбуса ожило воспоминание, как он познакомился с мистером Малфоем в Лютном переулке. Мистер Малфой показался потрясающе интересным и знающим взрослым. Альбуса неприятно задела мысль о том, каким же он тогда был идеалистом.

— Я не отказываюсь от намерения изучать древние языки, просто решил делать это самостоятельно. Без вашей помощи.

— Вообще-то я вам не помогал. Мистер Поттер. А с вас требовал.

Альбуса оглушила жаркая волна. Комок крайне неприятных чувств. Стыд, робость, страх, напряжение от того, что единственное, что сейчас нужно ответить — сказать, что профессор Малфой — лицемерный негодяй.

Альбус сотни раз репетировал в голове эту фразу, но сейчас у него не поворачивался язык. “Вы — лицемер, вы не хотите меня учить, вам просто нравится издеваться”, — еще раз повторил мысленно Альбус. Сделал глубокий вдох, чтобы сказать… мысленно повторил фразу еще раз…

— Значит, самостоятельно. Как далеко вы продвинулись?

— Я… я был занят… целиком поглощен… трансфигурацией серебряного в золотой.

— Даже не попытались соврать, мистер Поттер. Вернее, соврали в том, что были слишком заняты! Решили отказаться от занятий из-за своей лени. Или вы изначально не хотели заниматься? А только похвастаться мне, что собираетесь изучать древнегреческий. Как сейчас хвастаетесь трансфигурацией в золотой. Профессор МакГонагалл второй день ломает голову, пытаясь понять, как сделать вашу формулу универсальной. А вы хотели, чтобы я ломал голову над вашими переводами? Чтобы похвастаться перед профессором Лестрейндж! Знание древних языков вам не нужно, вы только изображали рвение к учебе!

Перед глазами Альбуса плыло. Насколько это все было ужасно слышать. И, кажется, профессор только что обвинил его в лицемерии?

— А еще изображали уважение ко мне! Льстили, выдавливали из себя вежливость. Солгали, что я отличный учитель. Отвратительное подхалимство.

Альбус только настроился выдвинуть ответные обвинения в лицемерии, как это оказалось уже неактуальным. Профессор Малфой теперь высказывал свои претензии открыто.

Крайне несправедливые претензии.

— Я действительно считал вас отличным учителем, — Альбус попытался сказать это твердо, получилось не очень.

— А стал плохим учителем, когда вам стало тяжело учиться. Столкнулись с трудностями и сразу готовы отказаться от цели. Если, конечно, изучение древнегреческого для вас было целью.

— Была… Есть.

— Пока что у вас есть более важные дела, а о греческом радостно позабыли. И, полагаю, более важные дела будут находиться всегда.

Альбус молчал, думая, что надо было соврать, сказав, что уже начал заниматься самостоятельно.

— И хотя ваша самоуверенность превышает все границы, надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы думать, что самостоятельно изучите древние языки быстрее и лучше, чем под руководством учителя. Что, в принципе, их изучите, а не забросите после перевода нескольких удачных абзацев для профессора Лестрейндж.

Альбусу было очень плохо. Обвинения и претензии крайне несправедливы. Но профессор Малфой как-то хитро их выдавал, что Альбус буквально не знал, что ответить. Не мог. В горле словно пересохло.

— Не смотря на ваши… всевозможные ошибки, — профессор Малфой не сразу подобрал слово. — Я не отказываюсь вас учить. Вы все еще отказываетесь от моих уроков?

Альбус встретился взглядом с профессором Малфоем. Профессор смотрел на него испытывающе. Вот сейчас точно нужно что-то ответить. Что?

Мысли Альбуса метались, в этот момент он действительно не знал, что ответить. Профессор продолжал испытывающе смотреть.

— Нет, — выдавил из себя Альбус.

— Нет — не отказываетесь?

— Не отказываюсь...

Перед Альбусом словно открылась бездна. Не отказывается? И что теперь делать?

Альбус безнадежно посмотрел на профессора Малфоя и мысленно обозвал того сволочью — словом, услышанном от Скорпиуса.

Профессор прищурился, словно прочитав мысли Альбуса.

— Дабы сегодняшний разговор больше не повторялся, мистер Поттер, я считаю нужным разъяснить: у вас нет права отказываться от уроков, о которых вы попросили, пропускать их без уважительной причины, что-либо не делать из того, что я задаю. Мне следовало разъяснить это еще в тот день, когда вы попросили о дополнительных уроках. Я этого не сделал, так как вы всегда казались очень разумным.

“Я просил о консультациях, сволочь”, — крутилось в голове у Альбуса. Альбусу хотелось заявить что-то такое и вслух, а, особенно, что он все-таки отказывается! Но какая-то сила останавливала, Альбус просто не мог вообще ничего произнести. И пошевелиться — окружающее пространство словно давило.

— Если вы еще раз мне заявите, что отказываетесь от занятий, я не буду повторять этот разговор, а просто вас накажу. Я хотел сделать это и сегодня, но профессор Лестрейндж попросила меня этого не делать.

Альбус и не предполагал, что может услышать что-то хуже. Упоминая слова “наказание”, “наказать” профессор Малфой обычно имел в виду отработки, но слово “наказание” звучало в сто раз хуже, чем “отработка”. И… профессор Лестрейндж тоже обо всем в курсе? Альбус понял, что ненавидит манеру учителей обсуждать друг с другом учеников.

— Скорпиус когда-то тоже заявил мне, что отказывается учить древние языки. Но стоило пригрозить ему тростью для порки… Вот, мистер Поттер, полюбуйтесь.

Профессор Малфой достал из ящика стола тонкую трость. Альбусу стало уже совсем нехорошо.

— Прекрасный инструмент борьбы с ленью, — профессор взмахнул тростью в воздухе совсем близко от Альбуса. — Лень — самый главный недостаток мальчиков вашего возраста, она обычно скрывается и за “более важными делами” и за “другими планами на жизнь”.

Альбус не понял при чем тут “другие планы на жизнь” — он ничего такого не говорил. Понял уже в разговоре со Скорпиусом.

— Ненавижу. Он и тебе грозил этой штукой? Про другие планы на жизнь я ему говорил. Он хочет, чтобы я знал и прочитал все, что и он. Например, Книгу мертвых в оригинале. Я зачитал ее на английском — полная дурь! Я не хочу читать его нафталиновые книги, не хочу ничего учить. В будущем я буду поднимать зомби и всё!

Альбус мог поспорить о важности Книги мертвых, но решил не ссориться со Скорпиусом. Они и так были на грани ссоры. Скорпиус требовал невозможного:

— Альбус! Напиши своему папе, что профессор Малфой пригрозил тебе поркой. Будет скандал, моего отчима уволят…

— Ты серьезно? Он же твой отец.

— Не родной. Я хочу, чтобы его уволили. У него была хорошая работа до Хогвартса. Он забросил ее, чтобы следить за мной. Портить мне жизнь. А теперь и тебе.

— Ему нравится издеваться, — сказал Альбус, он хотел добавить “сволочь”, но постеснялся.

— Он искренне уверен, что действует из благих побуждений, — поучительно возразил Скорпиус. — Тупой.

— Нет, он умный. И хитрый. И злой, — Альбус чувствовал, что говорит по-детски, но ничего не мог с собой поделать.

— Тупой, — настойчиво возразил Скорпиус. — Не понимает, что добивается только ненависти. Вообще ничего не понимает!

Альбус решил не спорить. В его сознании профессор Малфой был и оставался очень умным. Потрясающе умным. Вынудил сказать, что передумал отказываться от занятий. Как?! Альбус едва не плакал, вспоминая разговор. Не разговор — выговор. Как профессор Малфой умудрился так всё вывернуть? Просто дикие обвинения. Очень несправедливые… Почти. Хуже всего Альбусу было от того, что в этих диких обвинениях чувствовалась какая-то истина.

— Альбус, надеюсь, ты не думаешь продолжать к нему ходить?

— Он же сказал, что я не могу отказаться, — Альбус решил не признаваться, что и сам сказал, что передумал отказываться от занятий.

— Альбус! Не думай вестись на эти запугивания. Он этой тростью только грозит. Мне год грозил.

— А через год выпорол?

— Нет! — отрезал Скорпиус. — Я же говорю, он только грозит. Меня он не бил. Тебя тем более не будет.

Альбус промолчал — в голове ожило воспоминание о трости.

— Не бойся его. Просто не ходи. Подойдет — отвечай, что передумал учить греческий. Почему? Не пригодится в жизни. Угрожает — не реагируй. Начнет занижать оценки по истории магии — пожалуйся директору.

— Я не передумал учить греческий.

— Альбус, вот и охота тебе! Учи тогда сам. Потихоньку.

— Я продолжу к нему ходить.

— Альбус, не бойся, я же говорю…

— Не говори мне, что я чего-то боюсь! — довольно резко перебил Альбус. — Я его не боюсь. Или… Альбус запнулся. — Хорошо, ты прав, может быть, немного боюсь. Но, понимаешь: с ним я выучу быстрее.

На лице Скорпиуса отразилось очень сильное непонимание. Альбус понял, что они в шаге от смертельной ссоры.

— Он — сволочь, — быстро сказал Альбус. — Редкостный гад. Скотина. Агрессивный тупой осел.

На лице Скорпиуса расплылась улыбка.

— Альбус, не бойся, мы с ним справимся.

Альбус заставил себя промолчать и кивнул.