По осколкам Добра (гет)

Было жарко. Даже слишком… Длинные волосы слиплись в отдельные влажные сосульки и приклеились ко лбу. Одежда была насквозь мокрая от горячего пота. В нескольких метрах от нее что-то громко затрещало, словно очередь из автомата. Или так трещат дрова в камине?.. Да, скорее всего это дерево… Кажется, это пожар?..

Блум резко очнулась от нестерпимого чувства жара вокруг нее. Своим шестым чувством она понимала, что находится в какой-то маленькой комнатке, заполненной едким противным дымом, который разъедал легкие и заставлял неистово кашлять. Блум медленно дышала, стараясь вдыхать как можно меньше ядовитого угарного газа. Почему-то в памяти всплыла вырезка из какого-то сайта про пожары: «В большинстве случаев люди погибают не из-за огня, а из-за удушения дымом…» Она с трудом открыла тяжелые глаза, но тут же захлопнула их. Черный, какой-то потусторонний дым взвивался над ней клубами, буквально задавливая собой. Блум попыталась повернуть голову в сторону, но почувствовала, что на ее шею давит достаточно тяжелый железный ошейник, который с трудом позволяет двигаться. Она подергала руками и ногами и осознала, что полностью обездвижена. Магия слабым огоньком отзывалась в груди, но ее слабого сияния определенно не хватало, чтобы помочь Блум освободиться. Девушка еще раз попробовала разорвать крепкие ремни на руках, но как только они натянулись, то острые мелкие шипы на внутренней их стороне впились в ее кожу, заставляя вскрикнуть от боли. Блум снова открыла глаза, на этот раз медленнее. Она не переставала кашлять. Пепел и гарь оседали в легких, создавая жуткий дискомфорт.

Сквозь клубы дыма Блум удалось увидеть кусочек потолка. Это дарило хотя бы крошечную надежду на то, что отсюда можно выбраться. Блум медленно прищурилась, чтобы меньше дыма попадало ей в глаза. Картинка постоянно расплывалась из-за черного дыма и постоянного ручья пота, который тек со лба. Сердце грохотало в груди, как сумасшедшее, заставляя кровь бурлить от страха. Что ожидало Блум дальше… Ну, судя по происходящему, жестокая смерть сгореть заживо. Или задохнуться от ядовитого угарного газа? Или от чего в пожаре задыхаются?!.. Все уроки химии в земной школе она, честно говоря, прослушала и даже сейчас не жалела об этом. Зачем знать причину своей гибели? Вряд ли это поможет спастись…

Инстинкты и чутье подсказали Блум, что она находится в какой-то маленькой комнате. Иначе почему здесь так много дыма? Блум вдруг осознала, что от слова совсем не любит закрытые пространства. Как их вообще любить, если они похожи на гроб?!

Усиливающийся с каждой секундой треск пугал все больше и больше… Он буквально оглушал Блум, и девушка все активнее дергалась, пытаясь разорвать ремни. От безумного страха, который накрывал ее с головой, хотелось просто сойти с ума. Пламя еще не добралось внутрь помещения, в котором она находилась, но кожа, липкая от пота и слез, пылала так сильно, будто огонь уже пожирал ее. Горло саднило от противного на вкус дыма и непрекращающегося кашля. Живот словно пронзила тысяча холодных иголок. С каждой секундой страх поглащал все сильнее. Силы быстро покидали, а вот огонь был близок… Когда дыма, по ощущениям, стало больше, а стена затрещала так, словно какой-то великан-дровосек принял ее за бревно и решил разрубить топором, Блум задергалась еще сильнее, не обращая внимания на острую боль в лодыжках и запястьях после шипов. Магия снова не откликалась, так что даже огненные доспехи не могли спасти ее от огня. Жар давил на девушку, выбивая из сил. От ядовитого дыма легкие разрывались от адской боли, похожей на то, если бы ее изнутри царапали чьи-то ногти. Блум дергалась уже на автомате, почти отключившись от мира… От жара, давившего на голову, словно раскаленная свинцовая гиря, перед глазами все расплывалось. Или же это произошло из-за угарного газа?.. Блум уже не могла адекватно оценить ситуацию. Мысли перестали путаться, они просто уплывали… Сил не осталось даже на кашель. Блум слабо захрипела, чувствуя, как горло сдавливает невидимый пресс. Глаза окончательно закатились, а тело безмолвно обмякло. Дым оказался опаснее огня, который, впрочем, в следующую секунду пробился в комнату и начал быстро поглощать старые стены и каменную плиту, к которой была привязана Блум.

— Блум! Блу-у-ум!

Потусторонний голос пробился в ее ничего не понимающее сознание, и Блум слабо встрепенулась. Ядовитый дым сделал свое дело: она задыхалась, приближаясь к смерти. Пламя стремительно добралось до ее ложа и стало с удовольствием поглощать кончики волос, свесившихся на пол.

Странный, но до безумия знакомый голос снова решил достучаться до ее сознания. На этот раз он раздался громче:

— Блум, родная моя! Ты должна очнуться!

С другой стороны огонь добрался до груди феи Огня Дракона. Майка быстро загорелась, и на коже тут же образовались пузырящиеся ожоги… Запахло горелой плотью.

— Блум! Ты должна быть сильной, доченька! Ты должна приручить своего дракона!

Это ласковое и отчаянное «доченька» смогло добраться до почти угаснувшего сознания Блум. Чутье девушки даже в такой ситуации работало безотказно: она поняла, кому принадлежит этот теплый голос, так похожий по интонации на голос Дафны. Сердце сжалось от радостной боли… И хотя легкие и горло были заполнены черным домом, а тело уже пожирал адский огонь, Блум слегка приоткрыла глаза и улыбнулась сухими губами:

— Мама…

— Молодец, милая. Да, это мама! — голос королевы Марион всегда раздавался с разных сторон, будто она постоянно перемещалась. — Я рядом с тобой! А теперь тебе нужно возвращаться, солнышко…

— Я не хочу… Забери меня к себе… — Блум всхлипнула, чувствуя, как пламя плавит ее плоть. — Я больше не могу… Я осталась одна… Дафна скоро отправится на небо…

— Родная… Все будет хорошо. Скоро все будет хорошо, доченька, — в голосе Марион послышались слезы. — Я верю в тебя. Ты спасешь Домино!

Блум зарыдала. Огонь перестал приносить нестерпимую боль. Дым и пламя отошли на второй план, потому что она больше не чувствовала их. Услышав слова мамы, Блум охватила волна чудовищной тоски по чему-то такому далекому и родному, словно пазл ее разбитой судьбы…

— У меня… — голос Блум был очень тихим и замученным. — У меня уже есть родители… Они меня любят, и я их тоже… А вы погибли… Я не должна скучать по вам…

— А я так тоскую по вам с Дафной… — В голосе Марион послышалась боль. — Я бы все отдала, чтобы снова оказаться рядом. Я люблю вас, доченьки! И папа тоже любит…

— Хватит… Мне больно, — Блум всхлипнула. — Вы погибли! Вас нет! Ты мне кажешься?..

— Нет, Блум. Я правда здесь, — в лицо плачущей феи Огня Дракона подул холодный воздух. — Я должна помочь тебе преодолеть испытание, чтобы приручить дракона. Ты должна оставаться в сознании, милая!

Блум закричала, желая прогнать иллюзию матери отсюда. Ей хотелось поскорее сгореть в этом чертовом пламени, чтобы все наконец закончилось. Наверное, она действительно не должна была тосковать по тем, кого даже не помнит. Когда Блум изредка думала о гибели родного королевства, то воображение щедро рисовало ужасные картины разрушений и смертей. Теперь там, под бесконечными снегами и льдами, лежали ее подданые и родные. Блум не помнила их лиц, голосов и улыбок… Порой она бродила в одиночестве по библиотеке и искала ключ к своим воспоминаниям. Но таких заклинаний не было в общей секции. А в запретную ей не хотелось соваться лишний раз и мазолить глаза мисс Барбатее. Да и что скрывать, вспоминать свое раннее детство было страшно. А если она не выдержит?.. Блум боялась, что, вспомнив все события, ей станет хуже. Да и зачем вспоминать гибель родного дома? Домино от этого не вернется к жизни. Так к чему вспоминать все это? Тем более, Майк и Ванесса были отличными родителями, хоть и не родными. Блум любила их и боялась потерять, но вот что на счет своей настоящей семьи… Она много думала о них, гадая, какими они были при жизни. Кроме имен и размытых портретов у нее ничего не было. От родителей осталась только светлая память, как о могущетвенных волшебниках, которые защищали Магическое Измерение. Рядом осталась и Дафна, но… Блум вновь почувствовала укол горечи. Ее сестра тоже была мертва. Всего лишь бесплодный дух, время которого уже подошло к концу. Скоро Дафна уйдет в мир мертвых, и Блум действительно останется сиротой.

Теперь неистово болела душа, чувствуя рядом присутствие мамы, погибшей много лет назад в огне страшной битвы. Измученная постоянной ответственностью Блум скучала по простой заботе и любви. Она не осознавала, что почти сгорела, когда лежала, привязанная к каменной плите. Девушка не могла видеть черные обугленные пятна на своем теле, пепел от волос и обрывки одежды. Быть может, это и к лучшему. Силы оставались только на безутешные рыдания. Блум крепко зажмурилась, чтобы пепел и копоть с лица не попали в глаза. Языки огня постепенно перекинулись с тлеющих волос на кожу головы. Грудную клетку снова заполнили клубы ядовитого дыма и стало невыносимо больно. Блум вскрикнула, расцарапав камень ногтями. Пальцы были истерты в кровь. Пламя начало еще агрессивнее пожирать девушку, а это была ужаная адская боль… Кожа вздувалась и пузырилась, потом плавилась и обугливалась, оголяя белые кости. Запах горелого мяса и едкого дыма наполнил воздух в комнате. Блум с трудом кашляла, перемешивая кашель с хрипами. Горячая кровь текла изо рта с каждым кашлем.

Горело абсолютно все. Это было настолько мучительно, что Блум начала буквально кричать о смерти. Она не чувствовала своего тела, лишь страшную боль сожжения заживо. И не могла понять, почему же она не задыхается от дыма и почему не умирает…

— Маленькая моя, ты не должна терять сознание… Ты должна выдержать до последнего! — сказала Марион, и чья-то невидимая холодная рука прикоснулась к ее лбу. — Еще немного… Клянусь, скоро боль пройдет… Я тоже проходила через это и знаю, каково это. Кричи, солнышко, кричи! Так будет легче!

И Блум кричала, срывая голос, вкладывая в этот крик все обиды и несчастья, которые успела пережить за время обучения в Алфее. Сколько горя и вопросов было, когда она узнала о своем происхождении и силе. Как было страшно за родителей, когда их поймали Трикс… Какая была обида, когда раскрылся обман Ская и Брендона… Как было страшно в плену Даркара, как было ужасно превращаться в темную версию себя… Блум рыдала ночами, пытаясь забыть тот кошмар. А теперь еще какое-то приручение, о котором ей, как всегда, забыли сообщить. Или директриса с учителями ничего не знали об этом?..

— Я не хочу… Не хочу больше терпеть это… — Блум снова закричала, давясь запекшейся кровью. — Я НЕ МОГУ!

— Все будет хорошо, солнышко, — успокаивающий голос Марион послышался снова, и руки призрака ласково обхватили лицо Блум. — Я рядом, милая!

Вдруг боль резко оборвалась, оставив Блум устало глотать слезы. Она закрыла глаза и расслабилась. Силы окончательно покинули ее. Растворяясь в темноте, Блум услышала голос мамы. Марион крепко обняла ее и тепло прошептала на ухо:

— Ты большая молодец, Блум: ты выдержала испытание. Послушай, родная… Мы не погибли. Домино можно возродить с твоей помощью. У меня осталось мало времени, доченька… Найди моего старого друга, он поможет тебе. Он темный маг… Я не знаю, где он сейчас, возможно, Дафна знает… Его зовут Валтор…

И голос Марион на этом оборвался, как телефонный звонок. Блум почувствовала, как ее утягивает куда-то вниз. Что-то тяжелое ударило в грудь и выбило весь воздух. Стало тяжело дышать, и Блум снова захрипела, пытаясь вдохнуть хотя бы немного кислорода. Она не могла открыть глаза, не могла пошевелиться… Хотелось снова закричать от гнева и обиды. «Я хочу, чтобы все это наконец-то закончилось… — Блум едва не рычала. — Боже, дайте мне хотя бы умереть! Почему из всех жителей Домино только я осталась жива?! Почему я тоже не умерла?!»

Вдруг зверский холод охватил ее со всех сторон, и фея Огня Дракона окончательно провалилась в темноту. Ее испытание завершилось успешно.

Дракон был приручен.

* * *

Флора обеспокоенно смотрела на то, как Ния что-то быстро писала в тетради, переодически сверяясь с учебником по алхимии. Она так усердно это делала, что фея природы только удивлялась: как за два дня эта нарушительница спокойствия превратилась в тихую усидчивую девушку, поддающуюся учебе? Флору не на шутку это беспокоило. Этой резкой перемене явно должна быть причина?

— Ния, у тебя точно все хорошо? — осторожно спросила Флора, двигаясь ближе к Ние. Взамен девушка посмотрела на нее так, словно фея природы была пациенткой, сбежавшей из психушки.

— Сорок шесть, — спокойно ответила Ния и вернулась к решению задачи из учебника алхимии.

— Сорок шесть чего?

— Сорок шеть раз за это утро ты спросила, все ли у меня хорошо. Уже начинаешь бесить.

— Я не специально! Просто я не ожидала…

— Что я умею решать задачки на количество вещества? Флора, это проходят в земных школах…

— Я не об этом!

— А о чем?

Флора тяжело вздохнула и взволнованно посмотрела на совершенно спокойное лицо Нии:

— Ты как-то изменилась за эти два дня. После того, что случилось с Блум, ты стала слишком тихой. Даже со Стеллой не так часто ссоришься.

— Ну, так я же не дура, — Ния громко фыркнула и закатила глаза. — Стелле сейчас плохо, она постоянно в палате с Блум: у нас просто нет возможности ссориться. К тому же, она всегда первая начинала! А сейчас ее тут нет, если ты не заметила. Значит, и скандалов не будет.

— Ты просто… Такая странная сейчас, — Флора развела руки в стороны. — Почему вдруг проявила желание учиться?

— Да я этого не особо хочу. Но если хочу поскорее вернуться домой, то лучше не провоцировать Гризельду.

— Логично.

— У меня без логики никак. А теперь дай мне доделать эту задачу.

Ния снова погрузилась в тяжелые мысли, пытаясь что-то решить в уме, иногда чиркая что-то на черновом листе.

«Ты здесь пропустила цифру. Получится семнадцать целых и шесть сотых,» — мысленно направлял ее Валтор, внимательно следя за тем, что пишет Ния. На черновом листе мелким почерком было написано: «Как обозначают кол-во вещества? Дай мне формулы!!! Что это значит?! Просто продиктуй пример! Я на калькуляторе решу!»

Когда Ния написала нужное число, то Валтор сарктистично заметил: «Ну хоть знаешь, как складывать дроби. Молодец!»

«Знаешь что… — Ния молча насупилась, отвернувшись, чтобы Флора ничего не заподозрила по ее лицу. — Помоги еще одну решить, а?»

«Я тебе что, репетитор?! Я могущетвенный темный маг, от имени которого трепещет вся Вселенная! А ты заставляешь меня домашку по алхимии решать?!»

«Кхм, мистер могущество, ты сейчас в тюрьме, если что. И помочь тебе могу только я, но не бесплатно же…»

«Я уже спас тебя из Омеги!»

«А я уже спасла нас обоих от Блум! И ниче!» — Ния сморщила гримассу и показала язык зеркалу, чтобы Валтор все увидел.

«Это я спас нас от Блум. С моей подачи…» — начал разглагольствовать демон, но Ния и тут его прервала:

«Но сделала-то все я! Я своей жизнью рисковала из-за тебя!»

«Почему из-за меня? Ты тоже не хотела вот так вот умирать, верно? Ты спасла в первую очередь себя. Не путайся.»

Ния раздраженно выдохнула и закатила глаза:

«Ладно, я спасала себя, но… Из-за тебя. Ты вдруг сказал, что не хочешь, чтобы я умерла, потому что тогда ты останешься один, и я…»

«Дай угадаю: прониклась?»

«Конечно! Я ж не сухарь, как некоторые…»

«Хм, — судя по тону голоса, Валтор был доволен. — Теперь буду знать, как на тебя давить.»

Ния едва не подавилась слюной от переполнявшего ее возмущения и праведного гнева. Она ожидала наконец услышать слова благодарности от холодного и расчетливого демона за спасение, но в итоге все обернулось совершенно непредсказуемой ситуацией. Их разговор с Валтором так запутал девушку, что она перестала понимать, кто в случае с Блум все-таки спас их. Демону удалось так перевернуть события, что теперь выходило так, словно Ния должна была благодарить его за чудесное спасение.

«Ты хочешь, чтобы я тебе морду набила?» — яростно поинтересовалась она, еле сдерживая клокочущее рычание в горле.

«Попробуй, если хватит сил пробить лед,» — спокойно ответил Валтор и саркатистично хмыкнул. — Я буду только рад.»

«Боже, как ты меня выбесил! Не хочу с тобой разговаривать!»

Ния молча скрестила руки на груди и отвернулась от зеркала. Она сидела на диване в гостиной общежития фей с раскрытой тетрадью и учебником по алхимии, пестревшим красочными подробными иллюстрациями каждого опыта, прилагающегося к задачам. Пыхтя от гнева, Ния сурово нахмурилась и уставилась на тетрадь, две страницы которой были почти полностью исписаны домашним заданием. Зачем ее заставили писать его к первому занятию в Алфее, она даже не представляла. Гризельда явилась ранним утром, пока Винкс, за исключением Блум, находящейся в лазарете, собирались на первый урок, и, слегка ворча что-то про «глупых неразумных землянок без каких-либо сил и уважения к старшим» сообщила Ние «радостную» новость: на следующий день она все же идет на занятия и будет лучше, чтобы она сделала все домашние задания, чтобы лучше понимать, с чем придется столкнуться в новой школе. Конечно, настроение у Нии вконец испортилось, но она старалась утешать себя тем, что рано или поздно ее все рано бы пригнали на уроки в Алфее. И лучше сейчас, чем потом, когда она отвыкнет от учебы.

А потом выяснилось, что Винкс, на которых директриса свалила все обязанности по содержанию и введению Нии в курс дела, резко обзавелись важными делами именно в этот день. Только добродушная Флора вызвалась помочь ей с домашкой, и Ния удивлялась, как такая светлая девушка влилась в компанию ненормальных и совершенно разных фей. Впрочем, Текна все еще опасливо относилась к ней, а со Стеллой так и не удалось найти общий язык, хотя Текна немного оттаяла после случая с Блум. Конечно, они даже не собирались помогать Ние с уроками. Она их не винила и старалась не злиться, но ключевое слово «старалась». Внутренний голос просто кричал об этой великой несправедливости. Хотя Ния и подозревала, что важные дела фей — это одно огромное, а именно: Блум. По тихим ночным разговорам Винкс и расспросам Флоры, Ния смогла узнать, что фею Огня Дракона заперли в отдельной палате где-то в школьном лазарете, да еще и крепко закрыли дверь: Блум билась в странных конвульсиях и из нее периодически вырывалось пламя, которое сжигало все на своем пути, кроме самой девушки. Флора рассказала, что половина палаты уже покрылась пеплом. Магическая защита школы не успевала устранять беспорядок из-за странного состояния Блум.

Ния в очередной раз тяжело вздохнула и скорбно посмотрела на условия последней задачи, как будто это был ее приговор на пожизненное заключение в Алфее. После нескольких вздохов, Флора оторвалась от своих уроков и обеспокоенно посмотрела на Нию:

— Все хорошо?

— Сорок семь… У меня все отлично, — видя, что Флора провоцирует тактильный контакт, Ния отодвинулась от нее на другой край дивана. — А ты нарываешься! Я не люблю, когда ко мне лезут с объятиями!

— Все, больше не буду, — Флора с готовностью подняла руки и отодвинулась от нее. — Но почему ты вздыхаешь? Не можешь решить задачу?

— Не могу…

— А почему не просишь помочь?

— Потому что… Потому что я не люблю это делать. Обычно я справляюсь со всем сама.

— Просить о помощи — это нормально.

Взгляд Нии был красноречив: она смотрела так, словно Флора была тем самым глупым второстепенным персонажем из фильмов, на котором держался весь юмор истории.

— Это всего лишь домашка, а не спасение мира, — Ния тихо рассмеялась. — Почему ты так взволнованно об этом сказала? Как будто мне нужно к психологу, ей-Богу!

— Ты впервые столкнулась с магией два дня назад, могла умереть, конечно, я волнуюсь! Кто знает, как это повлияло на тебя?! Ты первые несколько часов вообще не разговаривала из-за шока!

— Разумеется, я же сильно испугалась! Вы сами-то были не больно разговорчивы!

Девушки посмотрели друг на друга и дружно вздохнули. Атмосфера в комнате резко стала напряженной и тяжелой. Ния поморщилась от тупой головной боли, сдавливающей виски, и устало облокотилась о подушку. Флора быстро взъерошила волосы и поджала под себя колени, уставившись нервным взглядом куда-то в пол. В ее голове было много невысказанных мыслей, которые мешали сосредоточиться на домашнем задании.

— Я волнуюсь за Блум. Она уже двое суток не приходит в себя, — выдохнула Флора и закрыла глаза, собираясь с силами. — Текна пыталась найти что-то в сети, что объяснило бы этот… Припадок, но ничего не нашла. А мисс Фарагонда отказывается отвечать. Я не знаю, что делать…

Ния угрюмо скосила на нее глаза и кисло улыбнулась:

— У вас странная директриса, ты знала?

— Мисс Фарагонда очень хорошая, ты не пойми неправильно. Просто иногда… Она перегибает палку с заботой о нас. Она часто ничего не объясняет, чтобы мы не ринулись сразу в бой, а успокоились и подумали, — Флора пожала плечами. — Кроме того, ей самой тяжело что-то рассказывать. Она с трудом смогла открыть Блум правду о судьбе ее настоящих родителей. Блум так рыдала в ту ночь… Мы с девочками долго ее утешали.

Флора улыбнулась со слезами на глазах, настольгируя по единству их дружной команды. Она положила подбородок на колени и тихо всхлипнула:

— Сначала битвы с Трикс, потом Даркар… Честно, я думала, что погибну, когда мы боролись со злодеями. Это так страшно. Настоящая война… Прошло меньше года, а уже пошел слух, что объявился новый злодей. Ния… Ты не представляешь, как это тяжело… — фея природы тяжело выдохнула и повернулась к Ние, у которой перехватило дыхание от измученного взгляда Флоры. — Когда на Алфею напали ведьмы, я думала, что школа не выдержит и развалится, а нас всех либо убьют, либо отнимут крылья и силу… А когда был Даркар, я едва не погибла… Он был так жесток, особенно с Блум. Я видела, как заклятие Даркара мучает ее и превращает в темную версию себя, но ничего не могла сделать… А моя лучшая подруга боролась на стороне злодея, не понимая, что происходит, он держал ее в плену, мучил, а я… Я ничего не могла… Я думала, что нас похоронит заживо в этом подземелье… Это было страшно! А теперь Блум снова под каким-то заклятием или что это, а я опять не в силах ей помочь!

Сначала Ния сильно смутилась, видя слезы Флоры, которая, уже не сдерживаясь, рыдала навзрыд. Но после всего потока слов, девушка поняла: Флоре плохо, ее измучила эта жизнь феи. Смотря на дрожащие плечи феи природы, Ния удивилась: сейчас Флора казалась такой маленькой и беззащитной, по сравнению с ее постоянно спокойным и сочувствующим характером. Ние нечасто приходилось видеть чьи-то слезы, а уж утешать кого-то и подавно. В основном, было очень неловко от незнания, как это делать и когда: когда Флора проплачется или пока она рыдает?

Неожиданно Ния почувствовала безграничное отчаяние и похожую на бушующее море боль, которые накатили на нее, как снежная лавина, и накрыли с головой. Воздух в легких резко закончился, и стало так холодно, что на побледневшей коже выступили крупные мурашки. Ния тяжело вдохнула новую порцию кислорода и попыталась выдавить хоть какую-то улыбку для Флоры.

«Людей так не утешают,» — сказал Валтор неожиданно серьезно, и Ния удивленно округлила глаза:

«Ого, ты снизошел до простых горестей фей? Как великодушно от демона!»

«Так и будешь пытаться оскорбить меня или все же обнимешь ее?»

Еще раз удивившись холодному тону Валтора, Ния придвинулась к Флоре и осторожно положила руку на ее трясущееся плечо.

— Флора, не плачь. Если Фарагонда не хочет вам говорить о том, что случилось с Блум, то на это, наверное, есть причины. С ней все будет хорошо! — Ния постаралась придать своему голосу немного надежды, но ей казалось, что она делает только хуже. Флора заплакала еще горше, и Ния, наплевав на свое презрение к феям, прижала ее к себе, поглаживая по голове.

— Т-т-ты не м-м-можешь знать н-н-наверняка! — прорыдала фея природы, заглушая свой плач в плечо Нии. — М-м-моей п-п-подруге н-н-нужна помощь, а я…

— Ты тоже нуждаешься в помощи, Флора! — резко оборвала ее Ния, которая вдруг почувствовала, как у нее болят глаза от надвигающихся слез. Она погладила Флору по спине, продолжая приговаривать: — Ты уже столько пережила, столько сделала…

Ния прислушалась к своей интуиции, которая жужжала над ухом, пытаясь что-то донести до нее. В груди скапливался тяжелый ком, который обжигал горло, медленно поднимаясь ко рту. Чувства и эмоции кипели внутри раскаленной лавой, заставляя глаза слезиться. В голове вдруг стало пусто и холодно, и Ния, сама того не осознавая, коротко всхлипнула, но тут же закрыла рот рукой. Не хватало еще разрыдаться вместе с Флорой! Хоть у кого-то должна быть холодная соображающая голова! Но вместе с разумными мыслями в сознании Нии вдруг всплыли новые вопросы, на которые ей отчаянно требовалось найти ответы.

— Флора, это ведь ты всех выслушивала после ваших войн, да? Все рассказывали о своих переживаниях именно тебе?

Ние показалось, что ее вопрос прозвучал в этой жуткой тишине, разбиваемой плачем феи природы, как плеск камня, брошенного в спокойную воду.

— Тебе ведь было очень тяжело держать их проблемы в себе, верно? Ты была для всех поддержкой, но при этом сама никогда… Никогда не просила о помощи?

Флора не отвечала, лишь громче рыдала, выплакивая свою боль, которая разрушала ее изнутри все это время. Ния зажмурилась от новой вспышки головной боли, ощутив еще одну волну черного, как темная ночь, отчаяния и безмолвного крика о помощи. Сквозь горячие слезы Флора тихо прошептала:

— Я хотела, чтобы всем стало легче… Они так плакали после Даркара… Так больно смотреть на это… Я же настоящая подруга, я должна была выслушать их и утешить…

— А кто утешит тебя?!..

Ния с трудом понимала ситуацию. Вопросы роились в голове, как пчелы в улье, не давая ей сосредоточиться на чем-то одном. Наконец, ей удалось спокойно спросить:

— Если у вас была настоящая война… Почему боролись вы? Вы же еще слишком молодые, есть же феи постарше, почему вы…

— Потому что феи Алфеи всегда готовы встать на стражу Волшебного Измерения… Потому что феи всегда спасут… Потому что феи выдерживают все, они сильные и смелые, всегда бросаются в пекло. Феям не страшно умирать, они всегда отдают все ради спасения мира…

— Да кто сказал, что феи должны быть такими, черт возьми?!

«Их директриса,» — вдруг сказал Валтор, и Ния аж вздрогнула от неожиданности. Она забыла, что он все еще здесь.

— Флора, все будет хорошо. Просить о помощи — нормально, ты же сама говорила мне недавно. Бояться смерти и войны — это тоже нормально. Ты не обязана выдерживать все в одиночку! Ты не обязана сражаться за других… То, что сейчас ты не можешь помочь Блум — это нормально, слышишь? Нет человека, который мог бы все на свете!

«Скажи ей, что Блум не умрет. С ней все будет в порядке, через это проходят все хранители Светлого Огня Дракона.» — сказал Валтор, и Ния тепло улыбнулась, взглянув в зеркало, продолжая обнимать Флору:

«Спасибо.»

«Просто не хочу продолжать слушать эти сопли…»

«Да, я знаю, демон.» — но Ния прекрасно ощущала, что Валтор хоть и немного, но сочувствовал фее природы.

— Блум выживет. Возможно, ее сила просто меняется, и через это проходят все феи… Тем более, учителя не волнуются, не бегают к Блум, а вам даже можно навещать ее. Выходит, мисс Фарагонда знает, что все закончится хорошо, — Ния тяжело выдохнула, сдерживая себя. Ей хотелось взять и разрыдаться вместе с Флорой.

В какой-то момент Ния почувствовала, как в нее буквально вливаются странные чувства и эмоции, до этого совершенно не знакомые: одиночество, отчаяние, страх, грусть, сожаления, сомнения и бесконечная боль, которая разрывала сердце на куски. Кожа начинала гореть от переизбытка новых ощущений. Ния зажмурилась, когда в виски ударили воображаемые молотки.

Флора начала успокаиваться, при этом, вцепившись в Нию, как утопающий в соломинку, не давая той освободиться.

Случайно бросив взгляд в зеркало, Ния шокированно замерла, глядя в собсвенные глаза. В глаза, которые светились кислотно-голубым светом, очаровывая своей притягательной энергией.

«Ния, очнись!» — рявкнул на нее Валтор, и девушка вздрогнула, быстро оторвалась от Флоры и отодвинулась от нее, уперевшись спиной в подлокотник дивана.

Флора удивленно посмотрела на ее испуганное лицо, вытерев остатки слез, и сказала:

— Прости, я слишком сильно тебя обняла… Прости… Просто мне не хватало поддержки… Прости, Ния, я больше не буду… Но твои слова действительно помогли мне… У тебя теплые объятия, — Флора неловко улыбнулась и блеснула покрасневшими глазами. — Все мои переживания, словно по волшебству, испарились. Спасибо тебе… Ния?

— Мои глаза… — Ния напряженно сглотнула, дотронувшись до щеки.

— А что с ними? — Флора нахмурилась и присмотрелась. — Они слегка покраснели. Ты ведь тоже плакала.

Ния снова взглянула в зеркало и поняла, что ее глаза больше не светятся, и Флора ничего не видела.

«Валтор, мне же показалось, да?» — Ния растерянно закрыла глаза, думая, что это все сон. Она ущипнула себя, и в животе резко похолодело: было больно. Это не сон…

А Валтор молчал.

«Скажи, что мне почудилось! Умоляю, скажи, что у меня галлюцинации!»

«Тебе не показалось, — Валтор напряженно вздохнул, явно не рассчитывая, что она узнает так скоро. — Ты одна из нас. Ты волшебница.»

— Что?.. — Ния резко побледнела и взглянула на взволнованную Флору. — Не может быть…

— Прости! Я постараюсь больше не рыдать при тебе! Дракон, почему ты так напугана? Я выгляжу страшной? — Флора повернулась к зеркалу и огорченно вздохнула: — Вроде не так уж и плохо…

«Тебе придется принять это. Но не вздумай рассказывать об этом другим.»

«Я не могу быть феей! — Ния схватилась за голову. — Валтор, нет! Я не одна из них! Нет и нет! Я совершенно обычный человек!»

На это Валтор только усмехнулся:

«Ты слишком необычна, чтобы быть обычным человеком.»

«Но я… Как я могу быть такой?! Во мне нет магии!»

«Есть, Ния. Если бы в тебе ее не было, я бы не смог установить с тобой связь. И твоя сила скоро полностью пробудится.»

— Нет!.. — Ния резко встала на ноги, едва не упав на пол.

— Что-то случилось? — Флора встала следом и сделала к ней шаг. Ния испуганно отшатнулась от нее и выставила вперед руки:

— Нет… Стой… Не подходи, пока я не скажу!

— Ладно…

В этот момент в общежитие вбежала запыхавшаяся Муза со слезами на глазах. Она посмотрела на шмыгающую после плача Флору и бледную, как мел, Нию и нахмурилась:

— Вы что, подрались?

— Нет, что ты! Просто Ния помогла мне кое с чем, — Флора обеспокоенно косилась на Нию, по лицу которой можно было предположить, будто она хочет сейчас же свести счеты с жизнью и сигануть из окна. — А что такое, Муза?

— Блум только что очнулась! — радостно сообщила фея музыки, и Флора счастливо улыбнулась:

— Серьезно?! Слава Дракону! Пойдем навестим ее!

Флора подошла к Ние, взяла ее под локоть и повела к выходу.

— А ты оказалась права: с Блум все в порядке! — Флора крепко сжала ладонь Нии и снова улыбнулась: — Как же прекрасно, что все уже закончилось…

«Ния, очнись! Не время пропадать из реальности! Да, ты волшебница, но давай ты подумаешь об этом потом?» — Валтор раздраженно фыркнул.

«Как я… Как, Валтор?!» — в душе Нии рухнул целый мир.

«Это значит, что кто-то из твоих родителей был волшебником.»

«Папа не волшебник! Он не может им быть! Я не такая…»

«А твоя мать?»

«Нет! Не знаю! Я не хочу знать! У меня нет магии!»

«Она есть, — голос демона стал стальным. — Ты только что ее использовала. Ты забрала эмоции у Флоры, желая помочь ей пережить боль!»

Ния застыла посреди коридора, не в состоянии двигаться дальше. Флора повернулась к ней. Увидев потерянный взгляд Нии, она взволнованно спросила:

— Что с тобой?..

Ния посмотрела сначала на нее, потом на встревоженную Музу. В горле резко пересохло.

«Не говори им. Это плохо кончится для тебя. Запомни, — Валтор казался еще строже и холоднее, чем обычно. — Если Фарагонда узнает об этом, то ты не вернешься на Землю. Тебя убьют.»

— Что?.. — Ния раскрыла рот от шока. Муза и Флора переглянулись.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила фея музыки и дотронулась до ее плеча.

«Тебя убьют, — повторил Валтор, вселив в душу Нии неподдельный ужас. — Потому что ты не фея. Ты маг-эмпат, а твой род был полностью уничтожен восемнадцать лет назад. И тебя тоже убьют, если узнают. Такие, как ты, представляют угрозу для Магикса.»

— Что?!.. Но… Почему?

Ние казалось, что ее уже невозможно шокировать еще сильные. От ужаса и страха тело перестало ее слушаться, и она рассеяным взглядом смотрела на двух фей, которые пытались привести ее в чувство. Флора трясла за плечи, Муза что-то кричала, но Ния не слышала. В ушах резко появился оглушающий звон, а ноги стали ватными. Валтор решил добить ее окончательно и выложить всю правду сразу, сказав:

«Потому что эмпаты не относятся ни к светлой, ни к темной магии. Таких боялись… Ния! Ния, очнись!»

Но Ние уже было достаточно. Ее глаза медленно закатились, и она потеряла сознание, почувствовав, как из носа начинает капать кровь.