Кузены (джен)

На кладбище Маунт-Оливет-Семетери было пусто и тихо.

Хэнк не хотел сюда приходить по многим причинам, но почему-то, когда они в тишине закончили завтрак и кузина спросила про родителей, он не смог ей отказать в просьбе отвести ее к ним. Честно говоря, он был удивлен тем, что в глазах Гарри мелькнула самая настоящая печаль, когда она узнала, что его родители давно уж богу души отдали. И ему вновь стало стыдно за былое. Он сам-то к родителям не являлся с тех пор, как погиб Коул, а его кузина, имевшая все причины их ненавидеть, первым же делом захотела навестить могилы, чтобы почтить память четы Дурслей, которые последние годы прожили под фамилией Андерсен.

По пути туда они тоже молчали.

Его мозг уже восстановил все свои функции, поэтому он не стал вести Гарри по главной дороге, а выбрал окольные пути, чтобы не шокировать ту новыми технологиями, которые были почти на каждом углу. Господи! Ведь теперь, когда Хэнк лучше соображал, он понял, что даже самые допотопные мобильные телефоны, являющиеся обыденностью для почти всего земного шара, для его кузины были чем-то из ряда необычным. Как и голографические экраны, быстрый интернет, ноутбуки, беспилотные машины, и уж тем более сраные андроиды!..

Внезапно его обуяла злость.

Его кузина была необычной штучкой во всех смыслах этого слова, но у нее было доброе сердце. Нет, однажды она засунула его в вольер с питоном, они дрались и все такое, но все же это было по большей части заслужено. А даже если и нет, никто не заслужил оказаться на тридцать с лишним лет за решеткой только потому, что какие-то ублюдки захотели захапать наследство ее родителей. Особенно после того, как она, судя по всему, закончила ту самую войну в их мире, из-за которой его с родаками когда-то и отправили от греха подальше через океан.

Ей же было всего восемнадцать!

Гарри жизни-то и не видела, а теперь половина из нее уже позади. Столько событий, открытий и новых гаджетов, которые она не видела и не застала. Он даже был удивлен тем, как адекватно и нормально она себя вела для человека, который провел столько лет в камере. Казалось, она так и застыла в том возрасте, каком была в их последнюю встречу. Как разумом, так и телом. Да, да, Хэнк был бы хреновым детективом, если бы не заметил, что если бы не смертельная худоба, белая кожа, и почти полностью седые волосы, то Гарри… Была точно такой же, какой он ее запомнил. Боже, да она бы могла сойти за его дочь, а то и внучку, но никак не кузину, которая была одного с ним возраста. Стоит ее откормить, да вытаскивать почаще на улицу, так она будет выглядеть максимум на двадцать.

Хэнку было даже немного завидно.

Но всего на секунду. Потом уже привычно стало стыдно за свое молодое я и своих родаков. Ведь теперь, когда он был взрослым человеком, который немало дерьма повидал на своей работе, то честно мог заявить, что доля, выпавшая его родственнице, была не завидна. В год уже стала сиротой, потом жила с родственниками, которые ее ни во что не ставили, и еще школа эта ее и война, где не должно было быть места детям… Хэнк, конечно, мало знал о том, что творилось в этом ее шмуду-вуду мире, но все же знал достаточно, чтобы сказать, что Гарри явно родилась не под самой счастливой звездой.

Идти к могилам родителей он сначала не хотел.

Хэнк показал ей куда идти из машины и хотел остаться внутри, но, когда Гарри фыркнула и вышла, уже минут через пять его так скрутило, что он думал, что сейчас сдохнет. Виски запульсировали, а за грудиной закололо так, будто он пробежал километров пять. Он выругался и буквально выпал из машины, проклиная магию и все прочую неестественную херню.

— Че ты ржешь? — сердито буркнул Хэнк, когда доплелся до кузины, которая уже стояла над двумя скромными надгробиями с фальшивыми именами его родителей, куда она положила скромный букетик из цветов, что росли около дороги. — Из-за того, что ты хреновая магичка, я там чуть не сдох. Прошу заметить, что я уже не молод и еще раз так вдарит, так точно копыта отброшу.

Гарри бросила на него выразительный взгляд.

— Да это прогресс, — едко сказала она. — Ты за столько лет научился упоминать слово на букву «м» и не вздрагивать. И вообще, я тебе сказала, пошли со мной, а то поплохеет, так чего теперь бурчишь, как старая бабка?

Хэнк насупил брови и сунул руки в карманы свой старой куртки.

— Ой, заткнись, — фыркнул он. — Признаю, в детстве я бы той еще задницей и вел себя мерзко по отношению к тебе. И мне жаль. Правда. Но все же тебе не понять, как страшно от все этой неизведанности обычному человеку. Господи, я до сих пор вижу кошмары, как тот большой бородатый мужик с помощью зонтика заставил из моего зада вырасти настоящий свиной хвост!

Невольно он передернул плечами при этих воспоминаниях о том жутком месяце, когда ему пришлось жить с тем дурацким хвостом, пока тот в один прекрасный день не исчез. Он до сих пор не может спокойно смотреть на живых свиней, ей богу.

— Ты сожрал мой торт, — безапелляционно заявила она.

— Мы, кажется, уже уяснили то, что я был задницей, верно? — раздраженно сказал Хэнк, разведя руки в сторону, не вынимая при этом рук из карманов.

Боже, как ему хотелось пива!..

Но пока эту мечту пришлось отодвинуть на задний план, и вернуться к тому, что было перед ним. А именно на кузине, которая неожиданно свалилась ему на голову.

— Ладно, ты прав, — вдруг сказала Гарри, чуть толкнув его в плечо своим костлявым. — С хвостом тогда было перебор, признаю.

Она тяжко вздохнула.

— Мы оба с тобой облажались, а? — устало добавила кузина, вскинув голову вверх, щуря глаза и кутаясь в огромную для нее кофту его бывшей жены. — Я была наивной дурой, которая поверила, что магический мир — это сказка с единорогами и радугами, а ты был придурком, который упивался тем, что родители вокруг него танцуют с бубнами и позволяют творить всякую дичь, да еще и восхищаются этим, будто это было чем нормальным.

Хэнк согласно хмыкнул.

— И теперь ты несуществующая в системе и отставшая от мира дистрофичка, а я алкаш, которого вот-вот выпрут с работы, — с мрачным весельем сказал он и обнял ее за плечи. — Мы достойный друг друга, а, кузина?

Она закатила глаза.

— Мерлин, что сегодня за ужасный день, если я готова признаться в том, что ты прав, Большой Дэ, — саркастично ответила Гарри, чем вызвала у него гримасу отвращения, поскольку теперь его это прозвище бесило, а выбор имени, которое ему изначально дали родители, вызывал вопросы.

Хэнк убрал руку с ее плеч и решительно произнес:

— Пошли, что ли. Тут дубак, и мне срочно нужно выпить. К тому же…

— Ты ни разу не посмотрел на могилы. Почему? — внезапно спросила Гарри, перебивая его.

Он сначала замер, а потом поджал губы.

— Для той, чье зрение в прошлом было минус хрен знает сколько, ты довольно глазастая, — хмуро сказал Хэнк, вновь засунув руки в карманы и отвернувшись в сторону.

Гарри продолжала на него многозначительно смотреть, пока он наконец не сдался.

— Это даже не настоящие их имена, — хмуро буркнул Хэнк, и пнул сухой листик, лежавший под ногой. — Здесь лежат какие-то Пэтти и Верн Андерсоны, а моих родителей звали Петунья и Вернон Дурсли, и… Нет, я знаю, что здесь лежат их кости, но это все как-то фальшиво и не по-настоящему! Годы прошли, а мне все еще кажется, что я прихожу к могилам каких-то незнакомцев, хотя я сам уже давным-давно привык к тому, что меня зовут Хэнк, а не Дадли.

Между ними повисла неловкая тишина, после его речи. Хэнк смотрел куда угодно, кроме кузины, которая немного помялась, а потом вдруг ляпнула:

— Я хочу мороженого.

Он перевел удивленный взгляд на Гарри и еще раз поразился тому, как молодо та все еще, по сути, выглядела. Совсем еще подросток. Не кстати всплыли его, казалось бы, умершие вместе с сыном родительские инстинкты, к которым были примешана здоровая доза привычного уже стыда за прошлое. Хэнку захотелось замотать ту в пупырку, купить ей мороженое и шмальнуть в тех козлов, которые сломали жизнь его последней теперь, какой никакой, но родной крови.

— Пошли тогда, я знаю, где в Детройте есть неплохое мороженое, — с ухмылкой сказал он, кивнув в сторону своей машины, куда и направил свои стопы.

Вот только Гарри ни сразу пошла за ним. Кузина изумленно замерла, а потом спросила:

— А мы в Детройте, да? Который «город моторов и музыки»?

Хэнк закатил глаза, продолжая идти вперед, и слышал, как та наконец последовала за ним. Он уже не мог дождаться того мига, когда она увидит сам город и всю эту новомодную херню, которую сам Хэнк не очень-то и любил, хотя в юности обожал сидеть, уткнувшись носом в компьютер.

Вот будет потеха.

* * *

Гарриет должно быть стыдно, что она как дитя малое прислонила нос к стеклу старенького автомобиля кузена, пока они ехали обратно в город, но она ничего не могла с собой поделать.

Она как будто вернулась в тот день, когда впервые попала на Косую Аллею. Машины необычного вида, футуристические здания с где-то впереди, вероятно в центре города, и яркие баннеры с поразительно четкими изображениями, надписи на которых ей было плохо видно, поскольку ее глаза может стали после ее «смерти» видеть лучше, но все же не идеально. Впрочем, прищурившись, кое-что Гарриет все же смогла прочесть на одном из изображений, где были два человека в странных синих униформах с голубыми треугольниками на груди.

— Детройт: город андроидов? — изумленно спросила она, повернувшись к кузену, который сидел за рулем и ухмылялся, как последний говнюк, которым глубоко внутри он все еще был.

Даже с измененной рожей, отросшими седыми волосами, бородой и пузом, а также новым именем, которое ей лично нравилось куда больше, чем Дадли Дурсль. Тот мальчик был засранцем, да и имя то было дурацким, а этот… Этот Хэнк Андерсен был ей еще толком неведом, но уже начинал ей нравится. Хотя пить тот мог и поменьше. Ну ничего, она исправит, потому жить с пивной бочкой, пока не найдет способ разорвать узы, Гарриет не собиралась.

— Ага, — тем временем лаконично ответил Хэнк⁽¹⁾.

И все.

Гарриет прищурилась, а потом довольно ощутимо стукнула того в плечо, отчего кузен дернулся и чуть не врезался в забор, разделяющий автомобильные полосы.

— Ты че, с ума сошла, ведьма? — рявкнул Хэнк, мрачно зыркнув на нее из-под седых лохм. — Мы же могли попасть в аварию!

Она нахмурила, когда заметила, как его зрачки расширились, а руки на руле чуть-чуть стали подрагивать. Кажется, кузен впрямь испугался, но она не хотела этого. Ей просто было интересно, что значит эта надпись на баннере. Может это реклама нового фильма, или…

— Увидишь придурка в нелепой робе с голубым диодом на виске, то знай, что это кукла из пластика и винтиков, созданная этими мудаками из «Киберлайф» на радость тем, кто не любит работать и у кого есть бабло. Няньки, дворники, уборщицы, и так далее. Скоро людям не останется профессий, которая могла бы их кормить. Все заполнят эти говнюки, — грубовато произнес Хэнк, спустя пару мгновений неловкого молчания, а потом хмыкнул и презрительно добавил: — Терпеть их не могу.

Гарриет удивленно моргнула.

Андроиды? Как настоящие человекоподобные роботы, как в «Киборге-полицейском⁽²⁾»?

Она с трудом в это верила, хотя и допускала мысль, что развитие магглов уже должно было убежать далеко вперед. Но чтобы они уже создали настоящих роботов, похожих на людей? Может они уже и на Марс слетали? Короче, Гарриет не поверит в их существование, пока не увидит их сама и точка. А пока…

— Что, прям от человека не отличишь? — с любопытством спросила она, ощущая, как пробудилась ее жажда к знаниям, которую Гарриет всегда старалась скрыть.

Но не теперь.

Сейчас ей не нужно было играть никаких ролей и скрывать свою тягу знать все. Она могла читать, что захочет, и для этого ей не нужно было прятаться. Могла учится, на кого захочет и… и… и… она была свободна. Гарриет почувствовала, как ее сердце забилось чаще, а реальность того, что происходит, наконец, свалилась на нее всем своим весом.

Она была свободна.

Не было никаких Волан де мортов, которые охотятся на нее и лезут ей в голову. Не было школы, фальшивых друзей и директора-проныры. Для них Гарриет уже давно мертва, если судить по тому, что никто даже не заметил, что она вздернулась через пару недель после несправедливого заключения в Азкабан.

Из ее рта вырвался смешок.

Потом еще один и еще, пока это не переросло в громкий безумный гогот. Гарриет закрыла руками по лицо, ощущая, как трясутся ее плечи от неконтролируемого смеха, живот начало сводить, а из глаза ручьем потекли слезы. Она отстраненно слышала, как ее кузен что-то говорил и чувствовала его обеспокоенный взгляд, но ничего не могла собой поделать. Смех все нарастал и нарастал, ведь Гарриет, наконец, поняла, что впервые в жизни была свободна…

…и она совершенно не знала, что ей теперь делать.

1) теперь для Гарриет он будет Хэнком, кроме тех случаев, когда она будет его дразнить)))

Вернуться к тексту

2) настоящий фильм 1993 года

Вернуться к тексту