1+1 (джен)

Примечания:

Этот рассказ написан в коллабе с https://vk.com/iskorki_forever

Ссылка на пост: https://vk.com/peiring_durazkiy?w=wall-215942953_3034

Кто не любит день рождения? Этот прекрасный праздник с особым трепетом ожидает каждый ребенок, чтобы приятно провести время с семьей, попробовать тортик, что так бережно приготовила мама или же купила в хорошей кондитерской, получить подарки и ощутить волшебное чувство. Волшебное чувство, что ты стал на шаг старше, умнее и сильнее, что воодушевляет и вселяет надежду на светлое будущее. В котором, как и обычно, исполняются все мечты и там нет места злу, мраку и чувству безысходности. Ты можешь контролировать свою жизнь как угодно, можешь быть кем хочешь и когда захочешь. Но только всего лишь, детская наивная мечта, что разбивалась об холодную реальность.

Сегодня бы Олеже исполнился двадцать второй год. Собственно, ему было совершенно безразлично на этот праздник. Так как ничего не имеет значения, когда ты ужасно одинок, а особенно когда ты мертв. Обычно этот день он ждал с особым энтузиазмом и нетерпением. Представлял во всех красках и подробностях как пройдет праздник, помогал маме украшать квартиру. Пытался узнать что ему подарят и интересовался что придумала его озорная сестренка, которая всегда удивляла его своим подходом к подаркам, ведь у нее был особый вкус на это. Раньше этот день был для Олежи самым радостным. Наряду с Новым Годом, праздником, в котором собиралась вся семья и от этого ему становилось радостнее и легче на душе. Он чувствовал себя живым, настоящим. Ведь для него было важнее всего ощущать себя любимым, важным и нужным. Это чувство окрыляло его, вносило в его жизнь смысл и надежду на светлое будущее. Даже несмотря на то что путь на сцену ему был закрыт из-за требовательного отца, а его нервы порой шалили из-за бессонных ночей и каждодневного стресса, он верил.

Но сейчас Олежа уже давно ни во что не верил. В холодной комнате общежития номер «213» не было никаких шариков. На полу не пестрели конфетти и с потолка не свисали разноцветные флажки, как любила развешивать их мама. Здесь не было радостного смеха сестры, бормотания отца и не разносился запах выпечки и печенья. Лишь чувство выедающей, сильной и просто зверской тоски, что заставляла призрака съеживаться сильнее, подгибая хвост. Он сидел, как и всегда, на подоконнике и понурым взглядом глядел в окно, наблюдая, как с деревьев спали почти все листья, из-за чего они казались полуголыми, некрасивыми и приносили особую тяжесть внутри. На улице резвились дети. Кто-то гулял с собаками, кто-то шел парочками и везде, куда бы Олежа не глядел, кипела жизнь. Жизнь шла полным ходом: и в этом скудном дворе общежития, и в вечно живом городе, из которого разносились громкие звуки машин, приглушенная музыка, смех, краски — но только ему было все равно.

Какой смысл праздновать то, что никак не вязалось с его положением? Какой смысл радоваться тому, что совсем не приносит никакого удовольствия, только лишь позорное напоминание о тех днях, когда было проще, светлее и добрее. Душнову больно было это вспоминать, пусть он давно разучился определять свои чувства, но ему было очень горестно и печально. Если бы Судьба сжалилась над ним, над таким слабаком, он сделал бы все чтобы вернуть эти мгновения. Чтобы снова оказаться в кругу семьи, радоваться, ощущать хоть что-нибудь кроме тоски и желания о смерти. Он ради этого готов даже сделать что-нибудь стыдное, извиниться перед Антоном, стать смелее, сильнее, выполнить все, что было в том проклятом списке не жалея себя. Но он понимал — это было невозможно.

Невозможно, потому что Мир Мертвых так не действует. Жалкие души не могут повлиять на него. И раз ты застрял между мирами, то рано или поздно Смерть заберет тебя. Она заберет все, включая твои чувства, эмоции, воспоминания и все-все. Превратит в бесформенную субстанцию, из которой появится новая жизнь. И наверно, она будет куда радостнее и интереснее, чем унылая жизнь Душнова.

Даже Диме было плевать на скучного призрака. Конечно, есть дела поважнее, чем день рождения какого-то неудачника, поэтому он и ушел на очередную вписку с друзьями, чтобы развеяться, хорошенько выпить и вернуться в комнату совершенно неадекватным, уставшим. Жизнь с Димой была сложной, муторной. Призрак терпел грубые слова парня, старался ему помочь с учебой, разговаривал с ним. Однако, не смотря на невыносимый характер соседа, он пытался ему помочь. По-своему, может быть нелепо и неаккуратно, но старался. Дима поддерживал, переживал за него, ворчал, когда тот снова нервничал из-за какой-то ерунды и в целом он был хорошим другом. Не без недостатков, но с ним было интересно общаться вечерами, чувствуя удушающий запах сигареты, и невольно вглядываясь в его мятные, обжигающие глаза. Но сейчас Олежа был одинок. Рядом не было грубого баса, непонятных злых выражений, шарканий по полу и искаженного звука из динамика компьютера — лишь могильная тишина и съедающая изнутри печаль.

Неужели я в чем-то провинился?

Неужели я заслужил такие страдания?

Неужели я всегда буду одинок?

Но почему?! Я не хочу быть мертвым! Что мне сделать?!

Как мне быть?.. И есть ли смысл «быть»?

Мысли крутились в его уставшем сознании дьявольским хороводом и ему было все тяжелее и тяжелее. Из-за чего он ощущал себя беспомощным, жалким и одиноким. Это давило сильно изнутри, отдаваясь где-то в груди, там, где раньше было сердце и от этого Олежа сжался посильнее. Он схватился за волосы и начал часто дышать, чувствуя, как в уголках глаз скапливалась странная влага, чем-то напоминающая слезы. Пусть. Плевать. Уже никто не упрекнет его за слезы, никто не скажет, что он «слабак», «тряпка», если прямо сейчас разрыдается от бессилия и страха. Никто не скажет «прости». Никто не придет, не утешит и не спасет от его положения. Лишь только Смерть будет дышать в спину, а ужас и страх будут разъедать изнутри. Невыносимо.

Дух собрал столько сил, сколько мог, и только хотел закричать, как вдруг услышал странный звук.

Олежа поднял внезапно потяжелевшую голову и взглядом начал искать источник звука. Глаза были наполнены слезами, тело мелко тряслось от неудержимого плача и весь мир перед ним мелко рябил, дрожал, отдаваясь неприятной болью в висках. Но вдруг звук повторился и Олежа увидел перед собой на полу конспект. Обычная зеленая тетрадка, страницы которой переворачивались от легкого дуновения ветерка, издавая тихий шелест, схожий с шорохом ткани. Парень слабо усмехнулся, разглядывая когда-то самый обычный, а сейчас важный предмет его новой «жизни», к которой он был привязан. Он не понимал почему, но эта вещь немного успокаивала его. Что-то было в этом обычном переворачивании страниц манящего, спокойного и гипнотического. Отчего у Олежи потихоньку спадала дрожь, а слезы непроизвольно текли по щекам, чего он совсем не ощущал.

Призрак чуть опустился к конспекту, протянул было руку, но тут же осекся, вспомнив, что он не может прикасаться к нему. Волнительное и какое-то неопределенное ощущение поселилось в нем, пока он наблюдал за страницами, что медленно переворачивались и как бы слегка светились особой янтарно-голубой аурой, от которой веяло теплом и каким-то уютом. Но тут листы остановились. Олежа внимательно вгляделся в конспект, чуть нахмурив брови и он невольно напрягся, не понимая что происходит. Что эта вещь хочет ему сказать? Неужели это просто иллюзия, обычное явление от ветра или же какой-то знак? Особое значение? Мысли клубились в воспаленном сознании, а тело снова начало дрожать, но все резко прекратилось, когда на странице начали появляться буквы.

Сначала буквы едва-едва проглядывались на бумаге, смешиваясь с клеточками. Потом начали проглядываться, становиться объемнее и вскоре они складывались в предложения. В бессвязный, глупый, но довольно приятный и интригующий текст, похожий на слова… слова Димы? Олежа прищурил глаза, подлетая почти вплотную к листу и начал внимательно читать, чувствуя как где-то внутри, там где должно было быть сердце, колеблется и громыхает от чувств:

Олежа, в общем, ну… с днем рождения тебя короче. Знаю, желать что-то на будущее бессмысленно, так что скажу так: прост спасибо что ты есть. Вот правда. Ты хороший человек, душнила тот еще конечно, но клевый. Мне хорошо с тобой, ну знаешь, в нормальном смысле. Ты умный, интересный. Болтать с тобой прикольно и пожалуйста — не раскисай! Да, может быть ты и мертв, но твоя текущая жизнь все еще продолжается. Я буду с тобой и помогу всем, чем могу. Да, я не всегда знаю как, но помни что я рядом. И если чо не ссы, все будет прекрасно, я смогу помочь. Так что давай, я скоро приду. Подожди меня. С др еще раз!

Руки мелко дрожали, а в горле застрял ком, из-за чего он не мог выдать ни слова. Приятная дрожь и дымка обволакивают его, наполняя все нутро теплом. Тем самым родным теплом как в детстве, о котором он так давно просил. На лице непроизвольно вытянулась улыбка и в глазах показался блеск. Блеск радости. Ведь все-таки Олежа был важен, нужен, даже такому, казалось бы, безобразному человеку как Дима. Ласковые строки приятно гладили по его израненному сознанию, наполняя его надеждой, любовью и забытым чувством, отчего призрак начал неосознанно смеяться. Он смеялся совсем тихо, словно он был каким-то школьником, которому подарили валентинку и он это пытался от всех скрыть. Плечи тряслись, а слезы на щеках высушивались, оставляя после себя еле различимый след.

Надежда была. Этот день рождения еще не испорчен.

Внезапно замок в двери щелкнул два раза и в комнату вошел сам Дима. Как обычно, помятый, немного пьяный. Однако он более менее стоял на ногах и что-то прятал за спиной, чуть хмурясь от похмелья и холода с улицы. Олежа улыбнулся ему и выпрямился, украдкой заглядывая в мятные глаза. Дима непонимающе посмотрел на него и слабо улыбнулся, немного сжав плечи от неловкости, но тут же опешил и протянул духу красиво обмотанную лентами коробку.

— Олеж, слушай, прости пожалуйста что ушел. Просто ребята позвали, а я хотел еще за тортом сгонять. Днюха ведь у тебя, я не могу про-

Но его резко перебили. Олежа внезапно подлетел ближе и крепко обнял Диму, прижавшись всем телом. Парню было немного холодно от прикосновений призрака, но ему сейчас до этого не было дела. Он был рад видеть его таким: счастливым, радостным и спокойным. Что смог поднять настроение даже в такой унылый, бессмысленный для него день, поэтому он обнял его в ответ, позволил прижаться к себе и его взгляд упал на раскрытый конспект, на котором были написаны знакомые слова… Побрацкий ухмыльнулся, узнав в них свои мысли. Странная магия, верно? Но может быть это особая связь?

— Спасибо, Дим.

Прошептал Олежа, кладя голову ему на плечо. Дима закатил глаза и вздохнул, потормошив того по волосам.

— Тебе спасибо.

— За что?

— За то что ты есть.

Этот день рождения Олежа никогда не забудет. Будет с особой теплотой и лаской помнить, проигрывать в голове каждый раз, когда ему становилось плохо или одиноко. И этот день, те мгновения, те слова и касания не покинут его сознание вплоть до самого последнего момента своего существования. Вплоть до перерождения, о котором Олежа никогда не думал, а Дима всегда знал. Поэтому он постарается сделать каждый день таким же незабываемым, как и этот день рождения, являясь Лучиком в Мире Мертвых.

Примечания:

Ну вот мы и подошли к концу Дурацкой недели! Это было очень волнительно, интригующе и интересно. Я познакомилась со многими крутыми ребятами в фендоме, практиковалась в писательстве и в том числе развивала навык. Спасибо всем кто читал и ждал мою работу!

Я получила большущее удовольствие от написания каждого рассказа и буду рада принять участие еще раз или в чем-то подобном. Теперь могу спокойно отдохнуть немного.

Впереди у нас много интересных историй, спасибо что вы рядом!