Гарри Поттер и Круг пятерых (джен)

В середине марта все многочисленное семейство Уизли собралось в «Норе», чтобы отметить день рождения Рона. Наконец, нашелся день, в который смогли собраться все многочисленные родственники и друзья. По этому случаю Джордж и Артур установили на улице большой шатер, окруженный чарами горячего воздуха: даже семья давным-давно перестала помещаться в гостиной старенького родового гнезда. Что уж говорить о гостях?

Первым прибыл Билл с женой и двумя дочками, следом за ним — Перси и Одри с очаровательной двухлетней малюткой Молли, потом из камина с шумом выскочил Джордж с Анджелиной и малышом Фредди, и буквально через несколько минут после него появились Гарри и Джинни с Тедди и крохой Джеймсом. Рон с Гермионой, как положено, улыбаясь, встречали гостей.

С тех пор, как семейство Уизли стало стремительно пополняться новыми членами, все общие торжества стали еще более неформальными, чем раньше. Флёр и Одри еще старались принарядиться, хотя и в их манере одеваться было уже заметно больше стремления к удобству, чем к красоте. Анджелина, Джинни и Гермиона вообще предпочитали свободу, поэтому нередко облачались в любимые джинсы, чтобы весь вечер без помех возиться с многочисленной малышней. Гарри это очень нравилось, а Перси, наоборот, считал, что нельзя пренебрегать правилами, даже если это светские условности. Семья, как всегда, весело подтрунивала над занудой в роговых очках, и все формальности катились к черту.

— А эти двое явно нашли друг друга, — фыркнул Рон, улыбаясь до ушей. — Гарри, ты только погляди! Каков малец!

Все семейство, с удобством расположившись в центре шатра, с умилением наблюдало за сладкой парочкой, увлеченно играющей в углу. Черноволосый Тедди что-то сосредоточенно объяснял невероятно красивой блондинке лет четырех. Виктуар слушала его, будто завороженная, не сводя сияющих голубых глаз.

— Тоже мне новость! — откликнулся Гарри, смеясь. — Их вообще оторвать невозможно друг от друга, когда они встречаются. Тедди у меня парень не промах, всегда знает, чем заинтересовать прекрасную даму.

Они снова захохотали.

Рон отошел в другой конец, увидев, что Гермиона подает ему знаки. Там Невилл, Джинни что-то затевали с маленькими Молли и Доминикой, и им явно нужны были еще участники. Гарри помахал им рукой, но отрицательно замотал головой и пошел к компании взрослых, расположившейся на огромном диване. Молли и Артур сидели напротив в креслах. Фредди, вволю покапризничав, теперь наконец спал, как и кроха Джеймс. На столике, уставленном едой и напитками, приткнулся и небольшой радиоприемник, который негромко мурлыкал что-то мелодичное. Улучив минутку, свободную от радостей отцовства, Джордж сгреб в охапку смеющуюся Анджелину и потащил ее танцевать.

— Как всегда, изумительно, — подал голос Билл, сидевший на диване рядом с Флёр, доедая последний кусочек пирога. — Не представляю, Гарри, как тебе это удается.

— Да, это настоящий пир! — вставила Флёр восхищенно. — У меня никогда не получается так вкусно.

— Ну, это не я, — ответил Гарри, садясь с ним рядом. — Вернее, не только я. Наша мама Молли и Лина, и Гермиона, мы вместе...

— О, твой пирог я узнаю среди тысячи других, — улыбнулся Билл. — Так что не скромничай. Нектар! Пища богов!

— Отлично! — улыбнулся Гарри. — Будем считать, что это моя благодарность тебе за помощь. Так нахально втянул вас с Чарли в эту историю с архивом для Тедди, а сам почти забросил это дело...

— Без проблем, — откликнулся Билл. — Мне не трудно. Да я, честно говоря, сам втянулся. Интересно было разузнать о прежних школьных приятелях... Кое-кого, как оказалось, уже и в живых нет. Наш безумец Риччи сгинул где-то в Тибете пару лет назад, Элли Фокс погибла...

— Вот тут ты ошибаешься, Билл, — возразил Гарри. — Мисс Фокс жива-здорова. Мы совсем недавно это выяснили.

— Да ну! — удивился Билл. — Она числится у вас в розыске, что ли? Элли ищут мракоборцы! Никогда бы не подумал.

Гарри покачал головой.

— Нет, дело о ее убийстве лежит в архиве как нераскрытое. А тем временем сама мисс Фокс сменила имя и потихоньку живет среди маглов. Я случайно узнал, от Лилибет. Я показывал ей фотографии, которые получил от Чарли. И она узнала ее, видела в рекламе. Лилибет принесла мне журнал с ее фотографией. Теперь она, конечно, старше, чем на школьных снимках. Но перепутать невозможно, это точно Элинор Фокс, сомнений быть не может.

— И что она там забыла? — воскликнул Билл потрясенно. — Элли, такая одаренная волшебница! Непостижимо...

— Если я скажу, чем она занимается среди маглов, ты не поверишь, — покачал головой Гарри, отпив из кружки сливочное пиво.

— О чем речь? — спросил Джордж, натанцевавшись и бухнувшись рядом. — Во что не может поверить старина Билл?

— Элинор Фокс, помнишь ее? — спросил Билл. — Так вот, Гарри утверждает, что она нашлась. Представляешь, жива-здоровехонька. А мы десять лет считаем ее погибшей.

— Ух ты! — удивился Джордж. — И где она?

— В Саутгемптоне, — ответил Гарри. — Живет среди маглов. Пользуется популярностью в определенных кругах и, судя по всему, не бедствует...

— В каких кругах? — спросил Билл.

Гарри нахмурился и проговорил:

— Она — очень известная гадалка. Предсказывает будущее, проводит какие-то спиритические сеансы. Гребет деньги лопатой, судя по всему. Реклама в глянцевом журнале стоит бешеных денег. И она не бедствует, раз может себе позволить платить за нее...

Билл сморщился.

— О Мерлин, подумать только... Пасть так низко. А ведь у нее все так удачно складывалось в министерстве магии, все говорили, что она сделает великолепную карьеру...

— Да, но вместо этого она инсценировала собственную смерть, покинула мир волшебников, а теперь бессовестно облапошивает доверчивых простаков.

— Может, и не облапошивает, — задумчиво бросил Джордж. — Откуда ты знаешь? Она все-таки колдунья, причем довольно талантливая...

— Я вообще не верю в предсказание будущего, — твердо заявил Гарри. — Это все полная ерунда. Невозможно предсказать то, что меняется каждую секунду, от каждого нашего движения... Нет, ну есть, конечно, исключения. События, которые обязательно произойдут. Например, не надо быть волшебником, чтобы сказать, что мы все когда-нибудь умрем. Это то, что обязательно случится, рано или поздно. Но в целом... Нет, это всё надувательство чистой воды. Все эти пророчества, взывания к духам...

— Ты меня прям расстроил, Гарри, — подал голос Билл. — Элли была такой славной девчонкой... Как она могла дойти до такого? Бросить нас всех, чтобы за деньги дурить головы маглам. Просто позор.

— Да, ничего хорошего, — вздохнул Гарри. — И ведь она была лучшей подругой Тонкс. Как все-таки люди меняются...

Какой бы прекрасной и веселой ни была большая семейная пирушка, она рано или поздно заканчивается. После шумных и теплых прощаний все Уизли разлетелись по своим гнездам. Джинни, чмокнув Гарри, юркнула в камин, прижимая к себе спящего Джеймса. Гарри задержался в «Норе», чтобы помочь мистеру и миссис Уизли привести дом в порядок. А потом ему нужно было вернуть Тедди домой. Он, улыбаясь, посмотрел на мальчика: тот, свернувшись калачиком, безмятежно спал в гостиной, зарывшись в груду лоскутных подушек и вязаных пледов и прижав к груди плюшевого дракончика. Бирюзовые волосы разметались в стороны.

— Не стоило тебе оставаться, я справлюсь, — начала было Молли, но Гарри не дал ей закончить:

— Но ведь втроем дело всегда идет быстрее, так ведь? Тем более, Тедди спит, и мне так жаль его будить...

— О, ты такой милый, Гарри, — растрогалась миссис Уизли. — Ну, тогда пойдем на кухню. Артур уже почти закончил убирать шатер. Он тоже скоро придет.

В тесной кухне, конечно, царил полный разгром. Гарри, обведя взглядом груды грязной посуды, вздохнул:

— Вот что значит большая семья...

Молли усмехнулась.

— О, это ерунда, дорогой! Мне не привыкать! Ты же знаешь! Шестеро сыновей...

— А теперь еще и пятеро внуков, — добавил Гарри, очищая тарелки от остатков пищи и отправляя их в огромную раковину. — Вся жизнь в заботах.

— Знаешь, для меня это всегда было в радость, — ответила Молли. — Сейчас, когда все разъехались по своим домам, в «Норе» так непривычно тихо. У нас всю жизнь что-то происходило. Чарли таскал домой разную живность, Фред и Джордж вечно взрывали что-то у себя в комнате...

Всë вокруг старательно чистилось и скрипело, чистые кастрюли послушно разбредались по своим полкам, тарелки укладывались ровными сияющими стопками. Молли, обведя взглядом свое хозяйство, умолкла и, присев на стул, уронила руки. Гарри тоже замер. Молли очень редко произносила имя умершего сына. Это был такой особенный, пронзительный момент...

— Я... Я никогда не осмеливался спросить... — тихо произнес он, садясь рядом. — Про Фреда. Никогда не мог подобрать слова...

Молли подняла на него взгляд.

— Ох, Гарри... А что тут скажешь... Я скучаю по нему каждую минуту. Мы все тоскуем. Артур не подает вида, но я же знаю, каково ему временами... Здесь всё напоминает о нем. Каждая ступенька, каждый угол дома помнит их проделки. А я до сих пор иногда слышу его смех.

Она тяжело вздохнула и потом добавила совсем тихо:

— Артур говорит, что это все от горя, но это не так. Мой мальчик всегда со мной, Гарри. Я знаю это. Я чувствую. Я не сошла с ума.

— Конечно, нет, — твердо сказал он. — Я вам верю. Те, кого мы любим, всегда с нами.

Молли погладила его по голове.

— Милый мой, спасибо тебе...

— Да за что же? — горько спросил Гарри. — Это ведь правда. Жаль только, что мы не можем видеть их. Это тяжелее всего.

Она снова вздохнула.

— Знаешь, Гарри, я многих похоронила за свою долгую жизнь, — проговорила она. — Родителей, дядю, двоих братьев... Гидеон и Фабиан были храбрецами, погибли, как герои, совсем молодыми. Потом Фредди... И стольких еще...

Она снова умолкла. А Гарри едва дышал от волнения и острого сострадания, которое калёной стрелой ворочалось у него в груди.

— Если бы я не знала, что жизнь вечна, что там, впереди, нас ждет встреча, я бы не смогла вынести все это, — еле слышно выдохнула Молли. — Но я знаю. И просто жду. День за днем, год за годом, срок нашей разлуки сокращается. И однажды я обниму и Гидеона, и Фабиана. И моего дорогого Фредди. Я спокойно дождусь, когда придет мой час. И никогда больше не расстанусь с ними. Ты понимаешь меня, Гарри, я знаю. Иначе я никогда не сказала бы тебе всего этого... Ты такой молодой, но столько вынес, столько пережил... Поэтому я могу говорить с тобой о таких вещах.

— Конечно, — проговорил Гарри одними губами. — Я понимаю. Как никто другой. Правда. Вы всегда можете поговорить со мной, если нужно. Я бы все сделал, чтобы хоть как-то...

Он не договорил. Молли порывисто прижала его к себе, покрывая лоб и голову торопливыми поцелуями.

— Да что бы я делала, если бы не ты, сынок... Родной мой.

Гарри тоже обнял бедную Молли, чувствуя, что колючий ком застрял у него в горле.

В кухню вошел Артур.

— Что у вас тут происходит? — с улыбкой спросил он.

Молли выпустила Гарри из объятий и встала.

— Всего лишь минутка материнской нежности, дорогой. Ты же меня знаешь! Из всех наших мальчиков только Гарри стоически терпит мою сентиментальность.

— И ничего я не терплю, — чуть покраснев, возразил Гарри. — Не знаю, как остальным, а мне приятно!

Он, стараясь скрыть смущение, широко улыбнулся и нарочито звонко расцеловал миссис Уизли в обе щеки. Молли и Артур рассмеялись.

— Просто чудо, а не ребенок! — растроганно проговорила счастливая миссис Уизли. — Но тебе пора, Гарри. Уже поздно. Андромеда будет беспокоиться, да и Джинни тебя уже заждалась.

— Да, вы правы, — спохватился Гарри. — Пора. Спасибо большое!

Он взял на руки спящего Тедди и пошел к камину.

Волнение и боль все еще не улеглись в его сердце. Огромная, горячая волна любви переполнила и захлестнула его с головой. Как яркая, обжигающая вспышка света. И... Будто занавес в Арке смерти стал на мгновение совсем прозрачным, невесомым. Будто наяву, он видел перед собой Тонкс, которая с улыбкой смотрела на него, чуть наклонив свою неизменно розовую голову. Рядом с ней, нежно обняв за плечи, стоял Римус. Он тоже улыбнулся, глядя на Гарри, и еле заметно подмигнул. А за спиной Тонкс был Фред. С той же радостной, озорной улыбкой, с тем же светом в глазах...

Камин полыхнул зеленым. Гарри понесся к дому Андромеды, нежно и крепко прижимая к себе крестника. Видение исчезло, будто впитавшись в его кожу, согревая его изнутри. Две или три секунды, но они наполняли его невыразимой силой и счастьем.

Смерти не было. В эти стремительные, ослепительные, священные мгновения для Гарри существовала только любовь. Он горел и сливался с ней, как горят и сливаются с огнем сухие поленья.