Удивительные приключения студентки Васильевой (джен)

Примечания:

Главная метка — клятвы/обещания... Ну вот и последняя глава)

Как правило, наука, в которую мы верим (и зачастую слепо), заранее и задолго готовит нас к грядущим чудесам, и психологический шок возникает у нас только тогда, когда мы сталкиваемся с непредсказанным, — какая-нибудь дыра в четвёртое измерение, или биологическая радиосвязь, или живая планета…

«Понедельник начинается в субботу» Братья Стругацкие

— Я дома! — проорала Алёна и плюхнула тяжёлую сумку с конспектами в прихожей. — Всё хорошо, я сдала на четыре. Там несложно было, как раз то, что я успела повторить… Эй, есть тут кто-нибудь вообще? Или вы решили со мной в прятки поиграть?

Квартира в ответ странно молчала. Ни шебуршания, ни покашливания, ни скрипа. Алёна нахмурилась, подумала, что постояльцы решили её разыграть, и пообещала каждому надавать по шапке тапком (кроме Александры Фёдоровны, потому как вряд ли она разрешила бы проделывать с собой такие операции). Алёна сбросила туфли, босиком прошла сначала в кухню, где была идеальная пустота и чистота; даже стулья были все задвинуты. Потом она проверила ванную, туалет, свою комнату. Под кроватью, в шкафу… Везде не было ни то что намёка на присутствие пятерых человек, тут даже пыли не было. Алёна не помнила, когда она успела так убраться, но единственной радостью оказалось то, что кот, умудрившийся всё же спрятаться где-то в кухне, выскочил прямо к ней и сразу же начал требовать, чтобы его почесали за ушком.

— Ну и что, морда, где мои граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы? — спросила Алёна у кота. Тот только помурлыкал и потёрся тёплым и пушистым боком о её руку. — Ничего не понимаю. Два дня назад в моей квартире оказались пятеро человек — Александр I, Александра Фёдоровна, Алексей Григорьевич Евдокимов, Дмитрий Прокофьевич Разумихин и Родион Романович Раскольников. Верно я говорю? Да вроде нигде не ошиблась. Теперь я прихожу, а их нет. Два дня были, а теперь решили смыться… Или они обратно к себе в прошлое вернулись? Чёрт знает что такое!

Алёна задумалась, а на душе было такое мерзотное чувство, расплывавшееся по телу и проникающее всюду — чувство одиночества. Оно было крайне противным и неуютным, и Алёна, чтобы спрятаться от него, схватила кота на руки и взяла телефон.

— Я же у тёти Нади взамен на серёжки пять тысяч просила! — вспомнила Алёна. — Где же я ей теперь их возьму, если Александры Фёдоровны здесь нет?

Подумав над этим не больше секунды, она набрала номер и ровно после трёх гудков услышала резкий голос своей родственнницы.

— Здравствуйте, тёть Надь! Как у вас дела? Хорошо? Ну, и у меня тоже хорошо, первый экзамен сдала неплохо… Я вот о чём хотела вас спросить — я вам недавно звонила… Как не звонила? — я удивлением переспросила Алёна. — И пять тысяч взаймы у вас не просила? Нет?! Ах, понятно, это, наверное, на фоне сессии, опять я всё перепутала… То есть не звонила и не просила? Ага, понятно, спасибо, тётя Надя! До свидания, всего вам хорошего!

Алёна положила трубку, потом опустила кота на пол и, не веря своим глазам и ушам, ещё раз осмотрела всё на наличие здесь пятерых инопришеленцев из прошлого. И снова ничего. Только пустота и лютая, гробовая тишина.

— Это что же получается? — спросила Алёна, садясь на диван и наливая себе чашку чая. — Это мне всё привиделось? От начала и до конца? Да не может же быть такого! Я же точно помню, как на меня Александра Фёдоровна ругалась, как надо мной Дмитрий Прокофьевич подтрунивал? Или это у меня кукуха вылетела в дверь окончательно? Ну не могла же я шизануться на фоне сессии? Я же всё отчётливо помню. На Александре I был мундир, чёрный, и шляпа с двумя концами, чёрные сапоги до колена, которые я попросила его оставить у порога, и белые леггинсы. Странные ещё такие, у нас только женщины так ходят… А у Родиона Романовича Раскольникова было дратое лёгкое пальто, такие же дратые сапоги, более-менее приличные штаны и застиранная до дыр белая рубаха. У меня ещё Дмитрий Прокофьевич спросил нитки ненадолго взять, чтобы её подшить…

Алёна, которой в голову пришла гениальная мысль, вскочила с дивана, буквально влетела в свою комнату, нашла там моток белых ниток и проверила их на сохранность. Правда, как они раньше стояли нетронутыми года полтора, так и сейчас стояли точно так же, и на них, в противовес их окружению, успела скопиться небольшая горочка пыли.

— Так получается что, мне это всё показалось? — спросила у Алёна у кота. — Вот что за разводилово, объясни-ка мне, морда: сначала у тебя живут пятеро гостей из прошлого, ты к ним уже и по-своему привязаться успеваешь, кормишь их за свой студенческий счёт пиццей, а они тут раз и… исчезают. Как? Что? Где? Вообще непонятно. Может, их и не было вовсе, что только больному воображению второкурсника не привидится… Но почему именно эти персонажи? Почему не Пётр I? Не Иван Грозный? До того, как юнкер Алексей Григорьевич здесь не оказался, я даже не знала, что он на свете существует. И про студентов тоже не знала. Про императоров… Ну ладно, знала, я же всё-таки не такой уж и необразованный мурзик, историю в школе на четвёрочку знала. Кстати… хорошо, что вспомнила. Что там у нас с пиццей и деньгами?

Алёна сначал проверила холодильник, в котором лежала нетронутая пицца «Маргарита», а потом счёт на карте, где всё так же одиноко лежали сто пятьдесят рублей.

— А что я ела тогда всё это время? — с интересом спросила себя Алёна. Ответом ей послужил желудок, который решил напомнить ей о себе и недовольно заурчал. — Хорошо, с этим разобрались. Ничего, кроме чая от фирмы «Красная цена». Что мы имеем после этого? — Алёна достала из холодильника пиццу и положила её в микроволновку. — То есть никто мне не мешал, никто под руку не говорил, это всё просто мне померещилось… Даже грустно как-то стало.

Она на всякий случай проверила Википедию, чтобы убедиться, что с мировой историей всё в порядке; ничего необычного снова не было. Семью Романовых расстреляли, а Александр I умер в Таганроге. Всё снова шло своим чередом.

— Да не хочу я идти своим чередом! — возмутилась Алёна. Она подняла глаза наверх, туда, где, по её расчётам, находился Всемогущий Автор, и погрозила ему кулаком. — Не хо-чу. Хоть раз в жизни можно я с нормальными людьми пообщаюсь? И весёлые, и нетоксичные — ну, почти все, и в телефонах не сидят, и шутят по-приличному. Что мне теперь, опять только с собой разговаривать?! Слушай, я же экстраверт до мозга костей, ничего с собой не могу поделать, так что возвращай их назад.

— Ничего не могу обещать, — ответил Всемогущий Автор с высоты птичьего полёта. — Тем более, что это была всего лишь история, а истории имеют свойство кончаться.

— Смотря о какой истории Ты со мной говоришь, понятие это, знаешь ли, многозначное… А история в широком смысле кончится только тогда, Всемогущий Автор, когда ты устроишь мысленный геноцид земной цивилизации.

— Я могла бы отправить к тебе средневековых инквизиторов или Сталина в комплекте с НКВД-шником, так что я бы на твоём месте сказала спасибо, — отпарировал Всемогущий Автор.

— Я! Не! Хочу! Жить по твом хотелкам, о Великий Автор! Я хочу жить так, как я хочу, а не так, как мне сказал Ты. Отправишь меня куда-то непонятно куда, разве пинка для ускорения не дашь, и теперь я сиди и мучайся, не понимая, в какую это фигню я попала!

— Ну, никто тебя за язык не тянул, Васильева Алёна Сергеевна, — сказал Всемогущий Автор, обиделся и вознёсся… нет, не на небеса, а на вершины своего сознания.

Алёна в свою очередь тоже обиделась, стукнула кулаком по столу, как некогда это сделал Дмитрий Прокофьевич; правда, если в его случае жалобно скрипел стол, то в этом Алёна бегала по квартире и трясла руками, потому что стол оказался слишком твёрдым.

— Да что такое-то, а? Почему именно сегодня?

Она с разбегу кинулась на кровать в своей комнате и зарылась носом в подушку. Она думала о прошлом, о будущем, несправедливой жизни, желании поспать и ничего не делать; микроволновка пикнула, предпредив о том, что пицца готова, и Алёна тяжело вздохнула, так, как будто на её плечах висела огромная гиря, которая всё никак не могла свалиться.

Впереди была ещё целая неделя экзаменов…

Примечания:

Вот так вот всё оказалось — а вы что думали, в сказку попали?:)