Normal Rules did not Apply (джен)

Вместо привычных покоев он видел только какое-то размытое темное пятно. Сон не желал отпускать из своих цепких объятий, а ведь грезы были какими-то непривычно эмоциональными. Что снилось? Как водится, стоило задаться этим вопросом, и ответ навсегда затерялся где-то за гранью реальности. Но почему Локи не узнает своей комнаты? Допустим, он пробудился еще до зари, но все равно он наизусть помнит ощущение от шелковистого одеяла и очертания массивной кровати, окна, двери, излишне пафосной люстры… Почему настолько темно? Неужели он вчера проводил какие-то опыты в полной тьме — да так и уснул? И что вообще вчера было?

Память возвращалась так неохотно и болезненно, что Локи успел придумать другой вероятный вариант. Возможно, он и не в своей комнате? Может, вопреки обыкновению, на пирушке, которой лично он не помнит, братцу все-таки удалось напоить обычно воздержанного и осторожного Локи, а теперь приходится пожинать плоды вчерашнего безудержного веселья? Да нет, бред… Да и потом, не бросили бы вот так царевича в чужой комнате, такой мрачной, что ни зги не видно, на холодном каменном полу…

Локи поздравил себя с этим открытием и припомнил, что ночью ему было действительно зверски холодно… и больно… Он до сих пор ощущал разбитость во всем теле — за исключением небольшого участка, который был пропитан теплом и легкостью… Странно.

Глаза привыкли к темноте, и Локи различил низкие своды непонятного помещения, в котором он оказался, а у себя на груди, там, где не было неприятного ощущения, — едва различимо искрящуюся, изящную, очевидно, девичью, руку…

От такого наблюдения Локи окончательно впал в ступор, отказываясь что-либо понимать. А потом дернулся, резко сел, отчего закружилась голова, и схватился за сердце. Память вернулась мгновенно, но легче от этого не стало; напротив, ушла сонливая безмятежность, и от навалившегося осознания ситуации перехватило дух.

Эльза от его неосторожного движения заворочалась и перевернулась на бок, притянув к себе руку и обхватив ею колени. Локи тут же почувствовал, как место приятной теплоты заняло скребущее ощущение холода, и бросил пораженный взгляд на белую, перестающую светиться, руку девушки.

Словно чувствуя его взгляд, Эльза вздрогнула во сне, открыла глаза, будто вовсе и не спала секунду назад, и с выражением чистейшего ужаса уставилась на него. Долгие несколько секунд ни один не решался нарушить звенящей тишины, и только свечение вокруг них — золотистое у Локи, сиреневое у Эльзы — разгоралось все ярче и ярче. Локи уже отчетливо различал низкие своды пещеры со всех сторон, а также как-то не вяжущиеся с антуражем крепкие белые двери прямо в каменной стене. Девушка рядом с ним дрожала и не сводила расширившихся глаз с его раны, которую, очевидно, скрыть не удалось.

— Где это мы? — голос Локи ему самому показался чужим. Эльза не отвечала, хотя вопрос явно услышала. Она прикусила нижнюю губу, перевела быстро наполняющиеся слезами глаза с Локи на свои ладони, обхватила голову руками и разрыдалась в голос.

Локи отчаянно заозирался, пытаясь понять, что же такое приключилось, чего он не предусмотрел. Откуда тут пещера, странная дверь, что они тут делают? О какой неведомой беде он пока не подозревает, но из-за нее уже заливается слезами вроде как сильная духом Эльза?

На всякий случай глянув на свою ладонь и убедившись, что обличье правильное, Локи дотронулся до плеча девушки и, стараясь скрыть дрожь в голосе, произнес:

— Успокойся, Эльза. Что бы ни произошло, расскажи хладнокровно и по порядку.

* * *

Ранее

Эльза была в отчаянии. Она не понимала, как можно было допустить такое! В том, что в произошедшем только ее вина, сомневаться не приходилось. Но даже это было не так страшно сейчас как то, что Локи умирал у нее на глазах — и она была совершенно бессильна что-либо сделать! Эльза знала, что никогда себе этого не простит, и яд самобичевания рано или поздно сгубит ее. Хотелось бежать. От Локи, от себя, от чудовищного дара, которому веры нет, из этого враждебного леса и обреченного, с такой-то королевой, государства. Как можно было хоть на секунду предположить, что она обрела свой дар? Научилась им пользоваться, в то время как она так несведуща? Как можно было верить, что ее проклятье, которого недаром боялась вся ее семья и даже мудрые тролли, вдруг стало чем-то чудесным и созидательным?

Она горько сожалела, что вообще появилась на свет. Ведь сколько страданий она уже принесла близким! А теперь пошла дальше. Теперь она совершила преступление. И ведь можно вернуться из Зачарованного леса, никому не поведав правды! Никто не узнает, что кроткая и сдержанная правительница Эренделла — чудовище из древних сказок.

Лучше сгинуть тут же, в лесу, чем жить с такой правдой. Но Эльзе не хотелось такого конца — о нет, теперь, когда она перешагнула через запретную черту, то, как никогда, жаждала все исправить! Если бы только знать, как.

Времени прошло не так и много. Эти мысли навалились на королеву единомоментно, парализуя волю, сковывая движения. Шок был настолько серьезным, что Эльза не проронила ни слезинки; она была далека от того, чтобы подобная разрядка принесла ей облегчение. Зажимая рану, Эльза отстраненно отмечала, как ледяное сияние все слабее разбегается завитками из-под ее руки, как все спокойнее кружат над ее жертвой снежинки. Свечение вокруг Локи тоже померкло, а лиловые всполохи перестали бросать свои отблески на туманную завесу. Без особого удивления и страха Эльза осознала, что туман рассеивается. Сейчас их преследователи ворвутся на поляну и прикончат обоих незваных гостей. А может, так и лучше?

А может, они не хотят их гибели? Вдруг смогут помочь?

Эльза отбросила эти надежды как несбыточные. Если бы те люди хотели добра, не кидались бы на безоружных незнакомцев с боевыми палками. Итак, остается только дождаться… Ей чудились силуэты людей, пробирающихся сквозь туман. По какому-то странному ассоциативному сходству ей припомнились наемники герцога Варавского, намеревавшиеся убить ее из арбалетов. Как глупо с ее стороны поддаваться эмоциям. Ледяная королева должна быть бесстрастной и подавлять свою импульсивность. Что там, что здесь, она пошла на поводу у инстинкта. Если бы не зов… «А ведь я с самого начала знала, что он погубит меня», — с жестокой прямотой призналась себе Эльза. Нельзя было верить сердцу; оно у нее предательское и холодное, как лед…

В тот момент, когда Эльза смирилась и приготовилась безропотно сдаться неизвестному врагу, Локи вдруг пришел в себя. Может быть, Эльза в своем отчаянии и не понимала, что его смертный час еще не настал. Впрочем, смотрел он на нее так, будто не сознавал, что происходит, и даже не видел ее… Но бесспорный огонек жизни, который светился в этих глазах, моментально отрезвил Эльзу, внушая не такому уж и ледяному сердцу новую надежду.

И королева, лишь мельком успевшая заметить, как туман окончательно расступился перед неведомым противником, подхватила Локи и решительным усилием подтащила его к пещере. Локи никакого сопротивления не оказал, напротив, сам поспешно ползком забрался внутрь, пока сверх меры напуганная Эльза посылала несколько предостерегающих снежных зарядов в толпу и зачаровывала крепкую, похожую на ту, что у них в главном зале, только более приземистую, дверь с нерушимым замком…

* * *

Это была поистине страшная ночь. Дверь сотрясалась под ударами, готовая сломаться в любую секунду, а в пещере было темно и очень тесно. Эльзу колотило от ужаса и слабости, а Локи извивался на каменном полу так, будто вырывался из когтей гигантской хищной птицы. Похоже, он не сознавал, где находится, и магию свою тоже не контролировал.

По его телу ежеминутно пробегали слабые всполохи то золотого, то синего, то изумрудного пламени, и Локи постоянно менял облик, превращаясь из красавца в черных доспехах в монстра с синей кожей, потом покрывался льдом и снова словно развеивал его в пространстве... По полу и стенам пещеры от его тела ледяными дорожками расползалась магия, очень сходная по виду и ощущению с той, какой обладала королева. Эльза понимала, что процесс этот разрушительный и необратимый, если Локи не очнется окончательно и сам не остановит своих трансформаций — в том случае, конечно, если это ему под силу.

Как бы Эльза ни умоляла, Локи не приходил в себя, хотя на голос ее реагировал. Более того, в полубреду он даже разговаривал с ней — или кем-то, кого сейчас рисовало на месте Эльзы его воспаленное сознание. Девушка не понимала большей части того, что он говорил. Было ощущение, что она просто не знает таких слов. Тихо и успокаивающе гладя его по волосам, Эльза уговаривала Локи не бояться. Все будет хорошо… Она сама не верила в то, что говорила, и все же эта ложь была самой правильной в ее жизни.

Локи на ее уговоры кривил губы в усмешке, но велся, соглашаясь. Королева даже услышала в его шипящем шепоте что-то вроде «я воин» и «я выстою». Не очень-то верилось, при взгляде на его не самое воинское сложение, что Локи настолько вынослив, насколько себя таким считал… или хотел казаться? Эльзе даже показалось, что они оба словно играли в одну и ту же игру, убеждая друг друга, что Локи это все переживет…

Ночь казалась бесконечной. Через несколько часов рана каким-то неведомым образом затянулась, оставив на коже синий след, но ощутимо легче от этого мужчине не становилось. Тяжело дыша, он лежал с закрытыми глазами, а потом снова начинал корчиться, отмахиваясь от кого-то, кого только он мог видеть. После этих ожесточенных сражений он снова замирал, и падающие с потолка снежинки составляли единственное движение во всей пещере.

Но как-то раз Локи после очередной волны боли и бреда будто бы очнулся и совершенно осмысленным взглядом выцепил бледную и усилием воли сдерживающую дрожь Эльзу. Она сидела, положив одну руку ему на грудь, а другую — на его горячий лоб, и думала, может быть, хоть зачем-то ее холод может быть полезен… Он — причина всех несчастий, но может ли принести облегчение?

— Не хочу, — прошипел Локи с такой яростью, что Эльза чуть было не отдернула руки.

— Потерпи, все пройдет… — прозвенел, словно чужой, ответ Эльзы.

— Не хочу в Хельхейм… — Локи заворочался под ее пальцами и задышал так, будто ему не хватало воздуха. — Скажи мне… пусть это и… солги…

— Все, что угодно.

— Скажи, что я попаду в… Вальхаллу… — в его глазах сияло безумие отчаяния. — Скажи…

— Да, ну конечно… — Эльза не представляла, что такое Вальхалла, да и недосуг было спрашивать. — Попадешь, только успокойся…

— Ложь… обман… Сражение с тобой… не в счет… — Локи закрыл глаза и вновь с трудом открыл их. — Я не готов… и мне так жаль, так жаль…

— Тебе не о чем жалеть. Успокойся, Локи, ну не шевелись, — вполголоса уговаривала Эльза. — Не трать силы… Помолчи…

— Никто… обо мне… не вспомнит… — доверительным шепотом упрямо выдавил Локи. — В сказаньях не расскажет… и в гимнах не… не споет…

— Успокойся, Локи. Ну хочешь, я сестре о тебе расскажу? Вот ты поспишь, и мы пойдем домой. Я вас познакомлю…

Он слабо усмехнулся.

— Хочешь, я тебе спою, а? Это не гимн, но… — Локи устало моргнул, подтверждая, что согласен. — Край суровый, море льда… — завела песню Эльза, выбрав единственное, что вспомнилось ей из всех тех колыбельных, что в детстве пела мама.

Локи под звуки песни, слов которой он, вероятно, даже не понимал, задышал спокойнее и погрузился в сон. А Эльза все пела, и звуки колыбельной слетали с языка даже до того, как девушка успевала вспомнить текст. Что-то древнее и неизбывное, эта колыбельная была с ней всегда, полузабытая, но пришедшая на помощь тогда, когда ситуация казалась безвыходной…

* * *

Рассказ Эльзы не был длинным; она явно боялась утомить слушателя. Локи услышал краткую версию о том, как туман рассеялся, на укромную площадку пробрались какие-то люди, и Эльза тут же позаботилась о том, чтобы спрятаться. Потом она всю ночь, а может, и дольше — в пещере ведь было темно независимо от времени суток — провела подле Локи, пытаясь как-то облегчить его страдания.

Не то что бы Локи раньше не приходилось оправляться после ранений. Все-таки быть братом Тора очень небезопасно. Особенно младшим и вечно следующим за ним, в какое бы непривлекательное пекло наследник ни сунулся. Но такой заботы о себе Локи не видел давно; может быть, это и неудивительно, учитывая, что лекари — все-таки чужие люди. А перед своими Локи из гордости старался не выказывать слабости — когда, конечно, мог. Мама переживала за сыновей в равной степени, но ее чувства Локи старался щадить, поэтому, когда Тор в ранней юности хвастался своими боевыми «наградами», которые заживали не сразу, Локи невозмутимо стоял рядом, не подавая виду, что ему тоже досталось. Может, как раз поэтому все вокруг считали, что Локи неуязвимый и вообще не убиваемый.

А теперь рядом оказался посторонний человек и стал свидетелем этой слабости. И Локи испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он люто ненавидел тех, кто обладал какой-то негативной информацией о его персоне. Даже не столько потому, что при желании и должном умении все это можно использовать против него, а из банальной гордости. С другой, Эльза не вызывала такого отторжения. Но, что еще хуже, желанию предстать перед ней в истинном свете противоречила сходная с теми далекими уже, давно прожитыми ощущениями, эмоция… Ранить и беспокоить Эльзу не хотелось так же, как и мать когда-то…

И Локи понимал, что впервые за долгие годы — не считая недавнего, ставшего фатальным, эмоционального сбоя при известии о своем происхождении — он запутался. Благодарность и ненависть за эту незаслуженную и безусловную заботу о нем свились в тугой узел, и развязать его сейчас Локи не хотел и не мог. Все казалось слишком сложным с недавних пор…

После рассказа Эльзы Локи хотя бы убедился, что никакой новой напасти не приключилось: слезы уставшей девушки вызваны облегчением при виде «воскресшего» спутника. Плачущих женщин Локи насмотрелся за жизнь немало, все-таки и в Асгарде все было не так гладко, ведь где живые существа — там и несправедливость, и раздор. Иногда он сам был причиной этих слез, иногда успокаивал — искренне или, чаще, не без задней мысли. Но сейчас и говорить ничего не пришлось, так как королева быстро подавила свою истерику и уняла слезы. По-видимому, она не меньше самого Локи стыдилась столь открытого проявления эмоций.

Эльза поведала, что ночью его рана очень странно заживала, словно превращаясь в лед, а потом восстанавливаясь. Для Локи это новостью вовсе не было: именно так и происходило с того самого дня, как он оказался в этой проклятой Ахтохаллэн, неведомо как без всякого моста или волшебной тропы проникнув — вернее сказать, провалившись — в другой мир.

При падении он не смог избежать ранения, которое, увы, оказалось слишком серьезным. Льды задели сердце, причем, магу не повезло оказаться именно в асгардском обличии. Локи не знал толком, но предполагал, что в ётунском было бы чуть проще. При попытках заживить рану регенерацией, которая у Локи была весьма неплоха, обнаружилось, что сил недостает, однако при превращении в ётуна сердце было словно бы невредимо. Постоянно ходить ётуном до самой смерти, когда бы та ни наступила, Локи не намеревался, однако жил в этом обличии на леднике, постепенно копя силы и восстанавливая первоначальное тело, пока на Ахтохаллэн не заявилась Эльза. Конечно, большую часть времени Локи так и пробыл ётуном под прикрытием иллюзии, но маскировка не спасла бы тогда, когда Эльза могла случайно дотронуться до него. А таких ситуаций было предостаточно, поэтому Локи приходилось перестраховываться и возвращать себе нужный облик. Да и сил на иллюзии тратилось много, так что тактика была заведомо провальной. Можно было сразу явиться Эльзе в ётунском облике, но… Локи не смог заставить себя сделать это. Решение было глупым, и Локи сам бесился от того, что не сумел себя пересилить и поступить, как было логичнее.

От того, чтобы открыться Эльзе, его удерживали два соображения: с одной стороны, в ётунском обличии он мог навредить человеческой женщине. Ведь даже для асгардских богов ледяные ожоги были смертельно опасными, а люди такие хрупкие… Локи ведь не знал — и удивительно, как сразу не догадался! — что Эльза такая же, как он сам. Теперь, когда Локи, не желая того, убедился, что девушка может дотронуться до него в любом обличии и не пострадать, эта проблема отпала. С другой стороны, маг с несказанной болью представлял ужас и отвращение на миловидном лице новой знакомой, когда та узнает правду. О том, что его суть не шокирует девушку, Локи предпочитал себе не лгать. И эта проблема все еще стояла ребром…

Еще Эльза рассказала об удивительном действии, которое ее прикосновение оказывало на Локи. От него постоянно расползались бесконтрольные языки ледяной магии, но стоило Эльзе прикоснуться к его ране, и это колдовство ослабевало. Вот это мага и правда удивило. С подобным раньше сталкиваться не приходилось. Он вспомнил тепло, с которым проснулся. Невероятно, но Эльза ухитрилась как-то унять его бесконтрольную трансформацию, и за это оставалось только благодарить судьбу. Видимо, последним сознательным желанием Локи было удержать иллюзию, и потом он не смог отменить собственного приказа, тратя столько энергии впустую… Хорошо хоть, он вернулся в асгардское обличие, и Эльза так и не увидела его чудовищной сущности, когда иллюзия рассеялась.

Вообще Локи о многом предстояло поразмыслить, хотя изнурение всячески препятствовало этому процессу. Например, казалось ненормальным, что вчера два до крайности уставших человека вдруг начали самозабвенную тренировку, которой ни одному из них не хотелось завершать. Локи помнил собственное упоение битвой, захватившее его с головой и чуть не стоившее жизни. Много на его памяти было битв, много славных побед и тяжело давшихся поражений. Но это Тор обычно бросался в бой, не думая и не страшась ничего, Локи же всегда умел просчитывать свои шансы. Что такое произошло вчера? Ведь он помнит, как тщательно отмерил силу, что должна была уйти на боевые иллюзии, задача которых была лишь чуть-чуть поставить на место Эльзу. Локи действительно хотел ее тренировать, грех упустить такой потенциал! Но она должна понимать, какую непростую миссию избрала. От легкости, с которой она вчера говорила о том, что ей ничего не стоит овладеть боевым навыком за пару дней, Локи просто-напросто покоробило. Он уверен был, что такая демонстрация силы ему ничуть не повредит. Но когда Эльза с неожиданной грацией выскользнула из его захвата и использовала против него его же магию, в Локи что-то перещелкнуло.

Теперь он корил себя за это безрассудство. Но, даже если он и увлекся, все равно непонятно, откуда в них с Эльзой вдруг взялась такая энергия. Оба были совершенно истощены, она — тратой магических сил по дороге туда, он — бесконечной регенерацией. И тут внезапно появляется неограниченная мощь, которой они щедро швыряют друг в друга, как дети малые… А теперь снова остаются ни с чем, и в общем-то поделом.

Он чувствовал, как от полной неудовлетворенности ситуацией и количества вопросов начинает трещать голова. Как жаль, что все волшебные снадобья остались дома. Кто знает, сможет ли он найти нужные ингредиенты тут, в захолустном Мидгарде? Если и да, то не сию секунду. Эльзе тоже не помешало бы восстановить силы. Но чтобы успокоить ее, не обязательно иметь лекарства. Поможет и обычное внушение, ведь хорошо подвешенный язык все еще при нем…

Определенно, Эльза относилась к редкому типу женщин, которые его не бесят. Такая нежная с виду, она обладала неплохим стержнем. На его попытки ее похвалить и успокоить отреагировала так, как требовалось. Но один взгляд выразительных умных глаз, и Локи заподозрил, что девушка вполне могла и догадаться, зачем он расточает эти красивые фразы. Догадалась — и приняла его игру. Как замечательно.

* * *

Сидеть в тесной пещере становилось невыносимо. Воздуха за ночь в ней почти не осталось, а выйти на свободу было страшно. Хотя удары в дверь давно прекратились, было совершенно непонятно, ждет ли снаружи засада.

Эльза страшилась, что радость ее была преждевременной: несмотря на то, что Локи пришел в себя, оба все равно обречены. Но мужчина то ли не разделял ее опасений, то ли не желал, чтобы она догадалась о его переживаниях. В конце концов, ему виднее, решила королева. Она-то сможет о себе позаботиться, а вот как будет защищаться он? Эльза попыталась аккуратно расспросить Локи о его самочувствии, и он поспешил убедить ее, что все нормально.

— Ты меня очень напугал вчера, — признала королева слегка застенчиво. — Хорошо, если все действительно обойдется.

— Поверь, наши враги будут бояться сильнее, — с озорным огоньком в глазах пообещал он. — Ты хоть примерно представляешь, сколько их там?

— Нет.

— Если хочешь добиться успеха, в будущем ты должна быть наблюдательнее.

— Уж извини, но все мое внимание ушло на тебя.

Локи только многозначительно улыбнулся в ответ, и Эльзе показалось, что он вложил в ее слова совсем не тот смысл, что там подразумевался.

— Будем работать с тем, что есть, — заключил Локи, разминая кисти рук. — На счет «три» ты развеешь двери, и тут же вернешь их обратно. Сил хватит?

— Хватит.

— Это очень важно.

— Но зачем? Если уж мы собираемся покинуть пещеру…

— А мы не собираемся, — шепотом заметил Локи ей на ухо. — Мои иллюзии сначала разведают, сколько там народу, а уж после будем думать, выходить ли.

Вместо ответа Эльза положила руки поверх его, предостерегая. Его пальцы казались еще холоднее, чем ее собственные, какое необычное ощущение…

— Это дорого тебе стоит, — заглядывая ему в глаза, прошептала Эльза, не в силах побороть какого-то ноющего ощущения глубоко в груди. — Позволь, я все сделаю?

— Пойдешь напролом, — с непонятной горечью усмехнулся Локи. — Нет уж, не теперь…

В противостоянии взглядов он победил, и Эльза первой отвела глаза. В ту же секунду около двери материализовались две фигуры, и королева развеяла двери в пространстве, с тем чтобы тут же их вернуть.

— Это же… Это же мы с тобой сейчас были, — пораженно прошептала она, прижимая руку ко рту. — Я себя видела…

— Не отвлекай, — отмахнулся Локи, с сосредоточенным выражением лица глядящий сквозь Эльзу, словно в пустоту. Затем его лицо чуть расслабилось, и он обратил внимание на собеседницу.

— Да, Эльза, — явно довольный, проговорил он. — Тебе придется привыкнуть смотреть на вещи иначе. Например, на себя — со стороны. Нам повезло, либо враг хитрее, чем кажется. Там никого.

«Так он видит все то же, что его иллюзии», — поразилась Эльза.

Не говоря ни слова, Эльза и Локи покинули пещеру. Хоть та и сослужила им добрую службу, выйти на свежий воздух было огромным облегчением. Никто не кинулся на них, а вокруг не было ни намека на опасность. Туман рассеялся, и золотые лучи падали сквозь раскидистые ветви зачарованных деревьев. У королевы до сих пор было ощущение, что лес каждым растением, каждым камнем следит за гостями — и все же зла не желает. «А ты довольно своенравный», — отметила Эльза, как если бы наблюдала за кем-то из послов, подмечая по мелочам его привычки и черты характера.

Вернуться к камню путники не смогли, хотя именно таков был план, ведь там остался ориентир Эльзы. Но, похоже, туман не просто заслонил их от врагов, но и перенес в новое место. Либо камень взял да и… ушел. Эльзе было жутковато от таких мыслей, а о чем думал Локи, она не имела ни малейшего представления. Но, судя по цепкому, настороженному взгляду, мужчина сейчас оценивал обстановку и готовился принять решение.

Шли они в полном молчании, погруженные каждый в свои мысли, озирающиеся и ожидающие неприятностей в любой момент. Но в воздухе было разлито лишь спокойствие и мягкий, ненавязчивый свет дня, отчего взвинченные нервы постепенно вернулись в нормальное состояние.

— У тебя во дворце нет никакого ориентира? — спросил вдруг Локи, заставив Эльзу вздрогнуть от неожиданности.

— Что ты имеешь в виду?

— Через лес тебя провел твой «зов», — Локи чуть насмешливо выделил это слово. — Может быть, таким же способом удастся вернуться. Есть у тебя во дворце твои символы власти, например?

— Скипетр и держава есть, — непонимающе проговорила она. — Но как нам это поможет?

— Они должны хранить в себе твой мощный заряд, — пояснил Локи. — Если ты воззовешь к ним, они откликнутся…

— Не хочу тебя разочаровывать, — мягко возразила Эльза. — Но это самые обычные царские безделицы. В них нет никакой магии.

Локи недоверчиво прожег ее взглядом и покачал головой.

— Что же ты не зарядишь их? Это может быть весьма удобно…

— Для кого? — поразилась Эльза. — Они лежат себе в хранилище, хорошо еще, что оттаяли после моей коронации.

Уголки его губ дрогнули, будто он живо представил себе картину этой занятной коронации. Смешно ему. Эльза до сих пор видела тот день в кошмарах. А самое обидное было, что ни к чему ее титанические усилия не привели, потому что все-то тогда она делала не так… Хорошо, что теперь можно колдовать не таясь. Но специально заряжать вещи магией… Чудак этот Локи.

— Хорошо. Есть ли другие какие-то вещи, которые могут откликнуться? Что-то наколдованное или заколдованное тобою?

— Нет, — спустя несколько секунд раздумий вздохнула она. Безделушек она создала немало, но все ее колдовство имело скорее эстетическое назначение. Почувствовать магическую связь с элементами декора королева точно не сумеет.

Локи в сердцах пнул сапогом камушек и тут же напрягся, очевидно, вспомнив, что лес за такое может и оскорбиться.

— Ну ладно, — развел он руками. — Раз так, то в сторону все наши магические умения. Будем выживать, как обычные люди, — на этих «людях» он против воли поморщился. — По солнцу хоть сможешь сориентироваться? Помнишь, где оно было? Поймешь, как обратно идти? Весьма приблизительно, но хоть так направление определим…

Способ оказался действенным. Еще до темноты путешественники уперлись в густую стену тумана, который служил тут пограничным пунктом. Увы, но преодолеть ее никак не получалось.

— Ах, какой же надежный способ хранить тайны, — со сдержанным восхищением произнесла Эльза. — Впустить меня, но не выпустить… Не потому ли никто не возвращается из этого леса, что стена тумана позволяет ее пересечь только в одну сторону?

— Мы уже несколько раз проходили сквозь туман, — поправил ее Локи. — Как и любое заклинание, он должен где-то черпать свою силу. Охранные чары такой мощности не могут быть однородными. Мы найдем брешь, где наших сил хватит, чтобы пробиться обратно.

— Так значит, внутрь он меня впустил не потому, что я смогла его убедить, а потому, что я нашла слабое место?

— Возможно, — пожал он плечами. — Как бы там ни было, к магии нужен подход. Не будь у тебя способностей, ты вообще бы сюда не попала.

— Ничего, вместе мы его точно уговорим, — убежденно заявила она, копируя оптимистичную манеру Анны.

Глаза Локи блеснули предвкушением.

— Несомненно.

* * *

На ночь они разместились рядом с той же стеной. К величайшей досаде обоих, брешь в охранном тумане так и не обнаружилась, и решено было отложить поиски до утра. В этот раз Локи впервые нормально проследил за тем, как Эльза колдует. Оставалось признать, что одаренность девушки была диковинной.

Раньше Локи доводилось общаться практически со всеми магами в Асгарде. Правда, тех было не так и много. «Повелителей магии» не жаловали. Не боялись — о нет, как вы могли такое предположить! Ведь у отважных, неустрашимых асов такое слово попросту отсутствовало в словаре. Но отчего-то магов обходили за версту, учили не тайно, но и не явно. У Локи ушло порядочно времени, прежде чем он составил для себя список всех официальных магов и большей части самоучек. Нужно ему это было по нескольким причинам. Основные заключались в благе Асгарда, ведь Локи не исключал, что когда-нибудь родной стране понадобится более сильная поддержка, чем энергетические щиты и бравые воины. С Тором-то у власти… Тот, кто живет войной, не мог в конце концов не притащить ее на свою территорию, какие бы славные стратеги его ни окружали. Кроме того, Локи было одиноко. Мальчишкой он не нашел в Торе и его друзьях интересных собеседников. В нем теплилась надежда, что хоть в схожих с ним по способностям существах он найдет достойную компанию. Мечтам не суждено было сбыться, так как, похоже, не столько магические умения, а «этот поганый характер» отпугивал от Локи друзей. То есть, сойтись-то он легко мог с кем угодно… Но вот быть собой, без притворства, нет. Вне зависимости от отношений, знать имена и место жительства магов было полезно. А вдруг против него что-то замыслят? Надо знать силу противника… Но с царевичем тягаться в одиночку и даже пачками асгардские маги не могли. И Локи лишь приглядывал — на всякий случай…

В других мирах, во время самостоятельных путешествий или же за компанию с Тором, Локи тоже иногда встречал одаренных существ. Изредка даже удавалось выведать у них разные приемчики и пополнить ими свой арсенал. Но это касалось в основном снадобий, а вот создать что-то новое непосредственно с помощью чар было задачкой посложнее. Возникало ощущение, что тут научиться чему-то новому невозможно; либо заложено это природой, либо нет. Оставалось оттачивать свой дар. Локи благодарил судьбу за то, что мама передала ему так много своих способностей. И занималась с ним так усердно, что он даже превзошел ее… И так гордилась, словно предубеждения асов насчет магии и вовсе обошли ее стороной.

Теперь-то Локи только дивился, сквозь разъедающие душу чувства опустошенности и обиды, как так вышло, что у них с Фриггой были настолько схожие таланты. То, что казалось унаследованным при рождении, было только причудливым совпадением. Но ни он, ни приемная мать не могли действительно изменить предмет. Иллюзии в арсенале Локи были самые разнообразные, причем, он мог создать и такую, которая бы ощущалась всеми органами чувств. Некоторые из них были почти перманентными — если не забывать вкладывать в них силу. Но вот создать предмет из ниоткуда, придав любую форму, было для Локи непостижимым. Сколько раз его брат — сводный брат! — донимал его просьбами «ну наколдовать, ну сделать» что-нибудь. А Локи не мог этого.

Теперь же ему повстречалась мидгардская девушка, которая умела это. Да, она не была знакома с иллюзиями, зато за свою ничтожно короткую жизнь и, по-видимому, самостоятельно, ухитрилась научиться новому для него искусству. То же, что в остальном их таланты были удивительно похожи, только добавляло остроты ситуации. Слишком хорошо Локи понимал, что такую находку из рук не выпустит. Если регенерация справится, у него вечность впереди.

Теперь он видел, что Эльза, строго говоря, не создает предметы из воздуха. Сырьем служит лед или снег, которым Эльза тут же придает форму и закрепляет ее за новым предметом. Как она этого добилась, Локи было весьма интересно. В теории, что мешает ему научиться делать то же самое?

Девушка обращалась со своим даром так, будто это было что-то само собой разумеющееся. И Локи видел, что изменилось: Эльза начала ему доверять. Едва познакомившись, они не сговариваясь выбрали одинаковую тактику и избегали колдовать друг при друге, хотя и не отказались от этой части себя. Просто, в силу какой-то невероятной цепи совпадений, ни один поначалу не видел, как колдовал другой. И даже с водяным духом они сражались одновременно, и каждый считал, что именно он одержал победу, в то время как справились они вместе. Теперь же, играя в открытую, Эльза вовсе не стеснялась проявления своих способностей. Более того, из наблюдений Локи следовало, что Эльза намеренно колдует при нем. Похоже, не только он жаждал встретить кого-то равного себе…

Эльза словно напрашивалась на его реакцию. Будто желала похвалы. Ждала оценки… Было очевидно, что ей не хватает учителя, и она надеется обрести его в новом знакомом. Что ж… пока их цели совпадали, а общение с королевой Эренделла вовсе не было неприятным.

На охранное заклинание, чем бы оно ни было, у Эльзы сил опять не хватило, и Локи наложил свои чары. При этом оба странника явственно услышали изумление туманной стены, которая ощутила рядом с собой что-то похожее на себя. Спать в лесу было страшно, но выбора им не оставили. Эльза и Локи по очереди отдыхали в наколдованной палатке и караулили лагерь у костра, который разжег Локи.

Тепло огня несказанно радовало. Два ледяных существа, они все же оставались людьми. Локи, на свой страх и риск, вернулся в асгардский облик — поддерживать иллюзию уже до смерти надоело. Эльза же была хрупкой земной женщиной, если не принимать во внимание ее чары.

А еще Локи радовало то, что наконец-то у него появилась нормальная одежда. Асгардское облачение сильно пострадало при бурной встрече с местными льдами, и пусть иллюзия и скрадывала все это, теплее и комфортнее Локи отнюдь не становилось. Догадливая Эльза, которая вчера видела рану, отчаянно смущаясь, предложила создать для Локи новую рубашку, если она ему нужна. И магу не оставалось ничего другого, как согласиться. Правда, при взгляде на получившиеся одеяния Локи пришлось от греха подальше прикусить язык: как бы едкое замечание не сорвалось и не обидело чувствительную барышню. Вежливость же превыше всего… Но Локи быстро уяснил, что в вопросах моды их вкусы слегка расходятся.

Эльза бросала на него опасливые взгляды, оставляя дежурить. И не разбудила потом вовремя, давая возможность как следует выспаться. Локи от такого обращения с собой хотелось тихонечко завыть, настолько чрезмерная заботливость Эльзы выбивала его из колеи. Он же воин, что бы там некоторые ни говорили… Кто из них более подвержен слабости: асгардский бог, воин, пусть и раненый, или же нежная, пусть и незаурядная, мидгардская девушка?

* * *

Очередное голодное утро Эльза и Локи встретили прочесыванием местности рядом с туманной стеной. Почему-то воздух стал более влажным, стало как-то неуютно и зябко. Растительность тоже пошла другая, и Эльза убедилась, что Зачарованный лес может быть не только красивым, но и неказистым. Словно он, подобно непрошеным гостям, проснулся не в духе и решил подпортить им путь-дорогу…

Эльза только улыбалась своим мыслям: раньше она не замечала за собой склонности мысленно оживлять предметы. Хотя, казалось бы, годы заточения к этому очень располагали. Но именно сейчас то ледяная река Ахтохаллэн, то Зачарованный лес казались живыми.

Увлекшись своими размышлениями, Эльза чуть ослабила бдительность, поэтому вздрогнула от неожиданности, когда Локи резко остановился и в предупреждающем жесте поднял руку. Взглядом Эльза осведомилась, в чем дело. Но это была не замеченная им опасность. Судя по довольной усмешке, Локи наконец-то обнаружил проход в колдовской стене.

Одновременно два мага встали лицом к туманной гряде, вытянули правые руки и вызвали легкий иней на ладонях, чувствуя, как откликаются охранные чары…