Ты будешь жить (джен)

*

— При одном условии, — почти синхронно откликнулись мужчины.

Келлар подняла брови:

— Ого, какое единодушие. Парни, вы могли бы стать лучшими друзьями, если бы не встретились по разные стороны барьера... Ну, вот, Курт, ты и меня заразил своей дуэльной символикой!

Томми сдвинул брови. Бракус резко махнул рукой. Заметив это, Линда улыбнулась:

— Хоть и считаете иначе — у вас много общего!

Парадоксальным образом она захватила лидерство в разговоре и сейчас, оказавшись между двумя бывшими смертельными врагами, напоминала дрессировщицу хищных зверей, стоящую на арене между крупным мускулистым тигром и гибким черным ягуаром. Хищники, хоть и порыкивают гневно, но им и в голову не приходит наброситься на укротительницу или хотя бы ослушаться ее.

— Как сложилось, так и сложилось, — сказал Бракус, — в жизни никаких "если бы" не бывает. Сослагательное наклонение существует только в школьных учебниках.

— Я знаю, Курт, — пожала плечами Линда. — Итак, каковы ваши условия? Мистер Ли?

— Никто больше не должен погибнуть на арене "Колизея", — ответил Томми.

— Это и без твоих условий было, — на скулах Бракуса заиграли желваки. — Я держал под контролем все поединки и вовремя подавал знак Велдону, что пора остановить бой. И сам всегда вовремя останавливался. Или ты считаешь меня законченным мясником, Томми Ли?

— Да нет, — саркастически откликнулся Томми, — я считаю тебя образцом гуманности. Победителем конкурса великих человеколюбов.

— Да... Каков вопрос, таков и ответ, — Бракус попытался улыбнуться. — А теперь мое условие. Все должно быть по-настоящему — и три подготовительных поединка, и наш бой-реванш. Если ты выставишь против меня каких-нибудь хлюпиков, которых я одним пальцем свалю, или начнешь специально подыгрывать мне в решающем бою...

— Я не знаю твоих гладиаторов потому, что не вникал в дела клуба.

— Тогда я помогу тебе выбрать. Я знаю всех бойцов!

— Курт, — впервые в голосе ироничной и хладнокровной Линды прозвучала тревога, — ты уверен в своих силах? Помни, что три поединка подряд ты должен выиграть ЗА ВЕЧЕР. А ты наверняка даже не разминался после больницы...

— Верно, — сказал Томми. — Ты не свалишься на арене?

— Мне понадобится недели две-три на восстановление, — отчеканил Бракус. — Слушайте, ребята, вы что, думаете, что если парень упал, то ему уже конец? После усиленных тренировок я буду по-прежнему хорош. И если ты, Ли, будешь во время нашего боя стоять, как полено, пропускать удары и вообще жалеть меня... Я этого не потерплю! Поединок должен быть честным, а не смахивать на подачку для слабака! Хватит с меня одного раза, когда я дал слабину. Не хочу, чтобы меня считали лопухом, которого пожалел даже враг. Я не потерплю фальшака на ринге.

— Можешь не повторяться, — усмехнулся Томми, — я тебя понял. Все будет настоящим. Джеймс мне рассказывал, что на ринге ты каждый раз дерешься, как напоследок, и не щадишь ни себя, ни противника. Да я и сам это видел... и испытал.

— Кто себя жалеет, тот не побеждает, — отрезал Бракус. — Вот и весь секрет.

— Ты прав, — согласилась Келлар, — я тоже не раз в этом убеждалась. Кто жалеет себя, тот всю жизнь довольствуется малым, а вершины достигает тот, кто не боится рисковать. Итак, мы договорились? Пора ударить по рукам?

Она иронично наблюдала за рукопожатием Бракуса и Томми. "Интересно, сколько они будут давить руки? Пока не покалечат друг друга? Или у кого-нибудь все же хватит ума..."

В кармане ее куртки запиликал телефон. Линда узнала этот рингтон. Это был ее шеф из главного офиса УБРИ в Порт-Дугласе, доктор Джозеф Хеллегран.

— Джентльмены, я ненадолго вас покину, важный деловой звонок, — сказала Келлар и быстро вышла из гостиной, доставая пищащий все громче и настойчивее телефон.

*

— Как продвигается работа с проектом в Лас-Вегасе? — спросил после приветствий Хеллегран. В его вопросе читался подтекст: "Когда ты вернешься в Австралию? В главном офисе ты тоже нужна!". Понятно: в Австралии как раз начинается лето, а значит, скоро явится на каникулы из своего пансиона 16-летняя Лена, дочь Хеллеграна, которая выразила желание в этом году провести лето не в лагере или на курорте, а с отцом. Весь год девчонка вела подготовительную работу: названивала отцу из школы и печальным голоском рассказывала, как ей одиноко и тоскливо, как она скучает и как хотела бы больше времени проводить с любимым отцом.

Овдовев несколько лет назад, Хеллегран сказал дочери-подростку, что теперь она — главный человек в его жизни, и смышленая не по годам Лена научилась при помощи этой фразы ловко манипулировать отцом и, пожелав чего-либо, добиваться этого, невзирая на препятствия. Вот и сейчас пожелала провести лето в отцом — и Хеллегран уже хлопочет о том, чтобы переложить все дела в корпорации на месяц-другой на свою безотказную помощницу, взгромоздить на нее всю корпорацию и наслаждаться отдыхом с дочуркой. "Все понятно, и прихоть Лены, и неспособность Джозефа сказать ей "нет"... Каникулы Лены — это святое. Но извините, сэр, еще больше я нужна сейчас Курту и, пока не разрулю его проблему, останусь в Вегасе... Можете пожаловаться на меня отцу!"

Линда не любила пользоваться именем Ричарда Келлара — она много усилий приложила к тому, чтобы ее воспринимали не как "дочку Ричи", а как самодостаточную личность. Но тут — особый случай, и она готова была и на это пойти, только чтобы задержаться в Неваде.

— Работа почти окончена, доктор, — ответила она, — я практически в одиночку распутала тот гордиев узел, который закрутили сотрудники филиала и болван-заказчик. Но это мне нелегко далось, и я как раз собиралась звонить вам и просить отпуск.

— Отпуск в Вегасе? — Хеллегран не смог скрыть своего неудовольствия в голосе. — Ну, да, там ведь живет ваш самый большой друг, не так ли? — теперь в его голосе еще прозвучала зависть к внушительному рельефу Курта. Сам Хеллегран отнюдь не мог похвастаться богатырским телосложением.

Да и отдых с Леной был под угрозой....

— Двух-трех недель мне хватит, — сжалилась над ним Келлар. — До Нового года я вернусь. Самое позднее в январе, в первых числах...

— Будем ждать вас, — сказал Хеллегран с надеждой, что хотя бы январь он сможет провести с дочерью. — Мы без вас, как без рук.

"Всем-то я необходима. Но больше всех я сейчас нужна Курту. Его проблемы важнее, чем летний отдых капризной девчонки!"

— Передавайте привет господину Бракусу.

— Передам. Спасибо.

Хеллегран считал Курта ее любовником, а ее визиты в Лас-Вегас — "романтическими путешествиями" и не мог скрыть ревности. "Хоть и ученый с мировым именем, но какой же осёл! — Линда закурила на лужайке; хватит злоупотреблять терпением Курта и дымить в гостиной ему в лицо. — Есть вещи, которые объединяют сильнее кровных уз или постели... Только вам этого не понять. Счастливого Рождества на работе!"

— Спасибо-спасибо, — пробормотал Хеллегран, закончив разговор и потирая переносицу под тонкими дорогими очками. Конечно, декабрь он проведет в офисе, работая за двоих, а Лене придется коротать этот месяц дома в одиночестве. Но надо быть справедливым: требование Келлар справедливо, в прошлом году она не брала отпуск из-за очередной полосы требующих срочного решения проблем в корпорации и сейчас отказать ей нет причин. Но как же ему не нравится, что отдыхать она будет в Неваде в компании этого белокурого громилы, хозяина ночного клуба! Более странный альянс трудно себе вообразить: административный директор научно-исследовательской корпорации — и этот расфранченный красавчик с большими мускулами и самовлюбленной миной! Неужели на досуге Келлар тянет отдохнуть от своего обычного делового окружения, и она получает удовольствие от общения с этим сомнительным типом? А может, не только от общения? — растравлял себя доктор. О чем вообще могут разговаривать Келлар и этот фанфарон?

Он даже самому себе не признался бы, что ревнует помощницу. Об этом он давно запретил себе думать — когда они встретились впервые, Линде было 16 лет. "Как сейчас — Лене"... "Ей всего шестнадцать, и она — дочь моего босса! — твердил себе тогда 26-летний научный сотрудник Джозеф Хеллегран, начинающий работу в УБРИ, которой тогда руководил профессор Келлар, отец Линды. — Ей шестнадцать, и она — дочь Ричарда! И если я хочу и дальше тут работать, а не схлопотать поганой метлой по морде, как шкодливый кот, я не должен смотреть на нее как-либо иначе!".

Спустя 14 лет, когда Хеллегран сбросил траур по своей жене Кимберли, которая с детства не отличалась крепким здоровьем, подорванным к тому же тяжелыми родами дочери, расклад изменился. Теперь боссом в УБРИ был он, а Линде было уже тридцать лет. И часть запретов сразу отпала. Зато теперь была Лена, которой он дал обещание ставить ее на первое место в свое жизни, которая хорошо помнила мать и неизвестно как отнеслась бы к "сменщице". Вот и приходилось по-прежнему таиться. Уже обоим. Но он видел, что у Келлар есть не просто тайны, а второе, третье и даже десятое дно. И она открывается другим людям настолько, насколько сама считает нужным. Так что остается только гадать, что так крепко держит ее возле этого блондина-культуриста...

*

— Наверняка Хеллегран звонит, — Бракус посмотрел в окно на Линду, стоявшую на лужайке с телефоном, — хватился своей палочки-выручалочки. Подумать только, шеф УБРИ! А я еще помню, как он у ее отца на посылках бегал... Ты ведь узнал Линду?

— Да. Я смотрю телевизор.

— Будешь в старости хвастаться, что с такой важной особой в машине прокатился.

— Ты не жалуешь шефа УБРИ?

— Как и он — меня. Видел бы ты его постную рожу, когда он является в "Колизей"! Вроде как он выше этого, на нас смотрит презрительно, так и норовит подчеркнуть свое интеллектуальное превосходство, на себя важность напускает, зато когда я для забавы приказываю выдать ему пропуск на подземный этаж или подавать напитки за счет заведения, он никогда не отказывается! И еще свысока смотрит на меня и козыряет своей ученостью, хотя, если разобраться, я не намного глупее! Привечаю его только ради Линды, чтобы не огорчать ее.

Помолчали еще немного.

— Я компенсирую ущерб твоим родственникам, — сказал хозяин дома.

— Бабушке ты не сможешь компенсировать ее утрату, — заметил Томми, вспомнив, как беспощадный монгол в упор добивал умирающего Джеймса.

— Да... Это невосполнимо, — атлет отвернулся, пряча изменившееся лицо. — Это я ОЧЕНЬ хорошо понимаю.

Он явно вспоминал то, о чем рассказала Томми Линда: как на его глазах лыжный склон мгновенно стал абсолютно белым, сметя с себя все яркие фигурки, похоронив их под снежной толщей...

— Ненавижу снег, — сказал он, не оборачиваясь, — ты мне напомнил о МОЕМ невосполнимом ущербе.

Быстро справившись с собой, Бракус обернулся уже с прежним спокойным и уверенным лицом.

— Но им нужен новый дом, — продолжал он, — да и заправочную станцию и ферму надо отстраивать с нуля. И я считаю себя обязанным выплатить им стоимость всего, что разорили мои держиморды. Да... Невосполнимый ущерб. И рад бы забыть, да не получается.

— Миз Келлар мне рассказала.

— Все-то она тебе выложила.

— Она беспокоится о тебе.

— Знаю. Единственная, кому на меня не наплевать. Вот так, увидел, кто чего стоит, — коротко усмехнулся блондин, — все, как тараканы, разбежались, — Бракус ударил кулаком по подоконнику. — Она одна осталась и пытается помочь... Пусть теперь хоть курит в моей спальне, слова не скажу. Главное ведь — что она не отвернулась от меня вместе со всеми, когда я пропустил удар.

— Нет худа без добра. Ты научился разбираться в людях.

— А я и не обольщался насчет тех же Велдона или Греты, — фыркнул Бракус, — и насчет публики в зале... Думаешь, я принимал на веру их обожание и уверения в вечном признании? Да все я насчет них понимал, не вчера родился и на плечах голова, а не арбуз! Но все равно обидно было, когда они врассыпную бросились, стоило мне потерпеть неудачу. Нет, — он сжал могучий кулак, — рано они на мне крест поставили, еще увидят, что я не сбитый летчик! — кулак звучно приложился к стене. — Еще прибегут обратно и снова хвостами заметут! А я еще хорошо подумаю, стоит ли дать им еще один шанс, или послать, — он осекся, услышав в анфиладе шаги Келлар, — куда подальше!

— Меня ты можешь не стесняться, Курт, — брюнетка вошла в гостиную, на ходу убирая в карман под "молнию" телефон, — ты бы слышал, как я ору на подчиненных, когда они в очередной раз придурками притворяются. В выражениях я не стесняюсь, и смутить меня сложно.

— Вот и подумай, — сказал Бракусу Томми, — что если человек один раз предал, может предать снова, и стоит ли приближать его к себе заново?..

— Солидарна с вами, мистер Ли, — кивнула Линда. — А ведь на Грете ты чуть было не женился, Курт... Хотя я бы ей ключи от своей машины не доверила бы.

— Ты их не доверила бы НИКОМУ.

— Должность такая, не располагает к легковерию.

— Что — Хеллегран требует тебя в главный офис?

— Да, — Келлар села, закинув ногу в высоком шнурованном ботинке на колено другой. Брючина приподнялась, и Томми увидел, что высокое голенище облегает тонкую изящную щиколотку. Томми невольно задержал на ней взгляд. — Желает провести отпуск в семейном кругу.

Бракус непроизвольно подался вперед, хмуря брови. Келлар успокаивающе улыбнулась ему:

— Но я взяла отпуск. Знаешь, я ведь в прошлом году так и не отдыхала, а второй год без отпуска — тяжело даже для меня, — она поправила волосы, на мгновение показав запястье из-под рукава белой куртки — хрупкое, с нежной кожей цвета гречишного меда, и Томми почувствовал, что не может отвести от нее глаза. Поймав насмешливый взгляд Бракуса, он сделал вид, будто рассматривает какую-то черно-белую картину в японском стиле на противоположной стене. Странно на него действовала эта женщина — в ее присутствии он словно плавился, как воск, и не мог думать ни о чем, кроме ее глубокого голоса, темно-серых глаз и золотистого загара, покрывающего ее лицо и руки... "Вот как она действует на мужчин. Недаром о ней ходят слухи, как о "роковой женщине" вроде Клеопатры или Морганы Ла Фей Спокойно, Томми. Она — достаточно опытная и искушенная женщина, прекрасно знает, какое производит впечатление и умеет этим пользоваться. Сейчас ей нужно вернуть "Колизей" Бракусу, и ради этого она задействует любые средства, на войне, как на войне, в том числе и свое обаяние пустит в ход, но сам по себе я ее не заинтересую. Слишком разные у нас уровни. Дочь премьер-министра Австралии, второе лицо в УБРИ — и я, бывший спортсмен, ныне — преподаватель боевых искусств в детской спортивной школе... Чудес не бывает. Принцессы не влюбляются в мойщиков машин... или учителей. Надо выбросить ее из головы. Но как же это трудно!" — Томми затылком чувствовал насмешливый взгляд умело подведенных глаз, понимал, что женщина иронически усмехается, и делал над собой едва ли не больше усилия, чем когда заставлял себя на ринге подняться и продолжать бой после очередной мощной атаки великана Бракуса. Противостоять очарованию Келлар оказалось труднее.

— Бросаешь любимую работу? — хмыкнул Бракус. — Ценю твой подвиг во имя меня. Он поистине велик!

— Мне тоже нужен отпуск, Курт. И я считаю, что твои дела важнее, чем каникулы Лены!

— Любишь же ты бедную сиротку.

— А я и не обязана ее любить. Хватит того, что отец пылинки с нее сдувает. Настоящая Капризная принцесса из сказки братьев Гримм! Я в ее возрасте такой избалованной не была...

— Кхе-кхе!

— Ты смеешься, Курт, или поперхнулся?

— Поперхнулся смехом.

— Ну ладно, — признала Келлар, — на Сару Кру я тоже не была похожа. Но все равно для меня сейчас важнее всего — помочь тебе решить проблему с клубом. Важнее, чем семейные дела Хеллеграна.

— А ведь он снова испортил тебе настроение, — Курт почти коснулся пальцем складки между бровями Линды. Она слегка отодвинулась:

— Курт, — и указала глазами на Томми.

Их обмен взглядами и короткими репликами мог сказать хорошему психологу очень много об отношениях между Линдой Келлар, Куртом Бракусом, Джозефом Хеллеграном и его дочерью больше, чем если бы каждый из них наговорил трехчасовую запись в психотерапевтическом кабинете на кушетке.

— Ну, что же, — встряхнулась Келлар, — теперь самое время оговорить детали. Раз мы уже договорились о главном, то пора проработать все аспекты, не так ли, ребята?