Крестовый валет и червовая дама (гет)

Клаудио не ожидал такой развязки. Когда он узнал о том, что девушка попалась не та, да ещё и голову расшибла, то пришёл в ярость. Его быстро вернули в «здесь и сейчас», припугнули полицией и разборками с парнями Сальери, которые ничерта не припугнулись. Они были разгневаны, как черти в аду, которым внезапно отключили подачу огня в котлы. И пусть Клаудио хотел бы помять рожи этим ублюдкам, он послушал совета старшего и уехал из Лост-Хэвена. Все надеялись, что навсегда, а вот он ещё раздумывал. Ну вдруг утихнет, ну вдруг ещё выдастся шанс прижать и этих идиотов, и сучку эту поймать. Уже лично. И если уж и придушить, то своими руками. Злость его была необоснованной, ведь Илария ничего про него не рассказывала, слухов не пускала, не обворовала его. Но чем больше он о ней думал, тем больше ненавидел.

* * *

С наёмной силой семья Сальери разобралась точно такой же: наняла местную уличную шпану. Они быстро нашли виновников этого неприятного происшествия и отвечали перед доном со всей строгостью. Конечно, свои люди в полиции и молниеносная реакция в сторону журналистов придержали шумиху, почти никто не узнал, что у бара было найдено тело молодой девушки. Виновников передали полиции, но в голове держали, что если их по какой-то причине отпустят, нужно будет найти и тихо избавиться от каждого во избежание новых конфликтов. Сэма не порадовали, когда сказали, что Клаудио нет в городе. Ему хотелось добраться до главного говнюка и лично нашпиговать его свинцом, но искать по другим городам он не мог. По его мнению, он и так проявил чрезмерное участие в горе девушки, до которой, как он подчёркивал, ему нет дела.

* * *

В июле 1935 родилась дочь Тома и Сары. Илария ещё не до конца отпустила горький траур по приятельнице, но решила не обижать Сару и прийти. С особым трепетом Илария выбирала подарки новорождённой: несколько распашонок и игрушки. Деньги ещё оставались, она могла себе позволить сделать вид, что является самой состоятельной подружкой Сары Анджело. Хотя прекрасно понимала, что Томми и сам в состоянии обеспечить свою семью. Купер ничего не спрашивала, но всё же кое-что поняла: в баре Сальери говорят не только о выпивке и завтраках от Луиджи. Там происходит что-то ещё, что-то такое, от чего сердце уходит в пятки, а кожа всасывает холод так, что леденеет душа. Такое, что было там, в Эмпайр-Бэй. Такое, от чего хотелось бы держаться подальше. Она не решалась спросить Тома, прикидывала, какие могут быть у этого последствия. И самые невинные — просто перестать общаться с семьёй Анджело. Этого Купер не хотела, чувствовала, что без их поддержки окажется практически одна. Под боком всегда был любимый отец, но интереснее Иларии было всё же с друзьями, пусть и такими немногочисленными. Слухи поползли быстро, после инцидента с приятельницей знакомые перестали навещать Иларию и звонить ей. И их можно было понять.

Трепетное ожидание побуждало Иларию поторапливаться к Саре. Ей до одури захотелось увидеть малышку. А когда она увидела, захотелось взять это маленькое тельце, прижать к себе и никогда не отпускать. Сразу появились в голове вопросы: а на кого она больше похожа, а какой будет, когда вырастет? Безмерно обрадовавшись за друзей, Илария немного взгрустнула о себе. Независимая жизнь ей нравилась, но всё же она ещё надеялась на создание крепкой семьи, всё же хотела бы прижать к себе собственных детей. Она наглоталась слёз в туалете, умылась и мотнула головой: что ещё за вздор? Ей и так хорошо.

И стало ещё лучше, когда она увидела на пороге дома Сэма. Томми напрягся, так как ожидал своих друзей ближе к вечеру, очень надеялся, что Илария и Трапани не пересекутся. Девушка же улыбнулась и поздоровалась, при Саре не подав виду, что что-то произошло. Она правда обрадовалась, когда увидела мужчину, засевшего в её голове и мечтах, отчего сильно удивилась. Ещё несколько дней назад ей хотелось держаться от него подальше, она боялась даже думать о нём. И вот он снова бросает ей взгляд синих глаз, и она тает. Ей стало так хорошо, что показалось, будто она безусловно счастлива. Но она быстро отругала себя за это.

Сэм сдержано поздравил Тома и Сару. Было непонятно, рад он или не очень. Потом он отозвал Иларию в сторону, увёл на кухню.

— Что у них такое, Том? Ты так смотришь в их сторону, как будто оба на хвост тебе наступили, — спросила Сара.

Том и вправду смотрел не особо дружелюбно. Он не хотел лезть в личные дела друзей, но видел, что всё у них проходит не слишком гладко. И ладно бы в случае с Сэмом — пусть делаетчто хочет. Но если это «что хочет» распространялось на Иларию, Тома передёргивало. Где-то глубоко в душе он, наверняка, стал считать Купер сестричкой. И дать в обиду сестру не хотелось.

— Надеюсь, там ничего серьёзного, иначе мне придётся вмешаться, — ответил Том.

Сэм присел за кухонную стойку, пригласил Иларию сесть напротив. Она не стала спорить, села.

— Думаю, ты понимаешь, что этого Клаудио мы не нашли. Он как услышал про труп — сразу слинял.

— Козёл, — процедила Илария. Ей, конечно, не хотелось, чтобы Клаудио тоже убили (страшно было от одной мысли об очередном трупе), но она, честно, боялась за себя. Да и что-то внутри так и требовало справедливости за случайную смерть невинной девушки.

— Ты знала, кто он? Кем работает?

— Работал где-то в баре. Я не уточняла.

Он тщательно анализировал её ответы. Знала ли она, что спит с приспешником Морелло? В тот момент это уже было неважно, но Сэм беспокоился о реакции дона. Ведь узнай Сальери, что у него в баре была девка, спутавшаяся с парнем Морелло… Ох, только Богу было известно, что всех ждало. И её саму — точно ничего хорошего.

— Я знаю о нём не больше, чем о тебе. Да и виделись мы всего несколько раз, не успели перейти на какой-то там серьёзный уровень, чтобы я выспрашивала больше.

Сэм молча кивал. Не зная, что делать дальше, Илария продолжила «как на сердце ляжет».

— Мне хватило раза, когда он поднял на меня руку, чтобы убежать подальше. Я долго пряталась. И до сих пор его боюсь.

— Наверное, это его и разозлило больше всего: ты не стала терпеть.

И тут нужно было бы объяснить Иларии ещё одну причину злости Клаудио, но Сэм не стал. Рассказывать о семье Сальери и вражде с доном Морелло он не собирался, хоть сердце и металось от противоречивых желаний.

Разговор о произошедшем был скомканный, но для обоих по-своему важный. Иларии было приятно, что Сэм вообще затронул эту тему, это показалось ей заботой. Сэму было важно услышать от Иларии ответы, полные страха и непонимания. Так он верил сильнее, что она не шпионка, что она не подстилка морелловцев и вообще ни при чём.

— Совет тебе на будущее. Слушай внимательно. Не высовывайся и будь неподалёку от Тома или бара Сальери. Тебе там всегда помогут.

Илария кивнула, пусть и не очень в это поверила. Ей не хотелось пересекаться с доном Сальери, видеть этих мужчин, внушающих трепет и ужас одновременно. Сэм тоже немного пожалел о своих словах, ведь видеть Иларию в баре уж точно были бы не рады. Но ему почему-то показалось, что если будет нужно, он сможет сказать правильные слова парням. И дону (пусть и при этой мысли в сердце холодело, а ладони, напротив, потели).

* * *

Илария держала в руках цепочку с подвеской, рассматривала себя в зеркало и думала: надеть или нет? Подвеска представляла собой ручной работы золотую масть — черви. Ведь она была червовой дамой с тех самых пор, как уронила колоду в баре. Всё же решилась и надела. Отметила, как хорошо тонкая золотая нить подчёркивает её шею. Улыбнулась себе и села на диван. А вот там разрыдалась, ведь следующее решение, которое ей предстояло принять, было куда серьёзнее.

Это было предложение о работе. Сэм Трапани звал в клуб «Палермо». Не серьёзная должность, практически девушка на побегушках. Но обещал платить хорошо. И, главное, защиту от Клаудио и ему подобных типов. Сначала она отказывалась, ведь это уже не просто секс на раз, это общение, пусть и по работе.

«Ты что, не понимаешь, что я могу захотеть большего?» — призналась она ему. Бурной реакции, какой ожидала, не получила. Сэм уверял, что когда она начнёт «зарубать бабло в клубе», она и думать о нём забудет как о мужчине.

Тогда же он подарил ей подвеску и цепочку. Сказал, что просто так, в знак признательности за то, что не стала истерить и молчала, когда было нужно, во всей этой истории с Клаудио. Илария выдохнула, спрятала кулон в кулаке. Захотела попробовать. И к концу лета поняла, что никакое бабло не поможет избавить себя от Сэма Трапани, когда он настолько (практически преступно) близок. Не забыла.

* * *

Мертвенный свет луны, почти прозрачный, пронзал комнату через окно. Словно делил её напополам. Бессонница периодически стала врываться в жизнь Купер. Илария сидела ночами, наблюдая за игрой луны с тенями, и так же делила свою жизнь. На «до» и «после». Осенью она окончательно поняла, что «Палермо» — отдельный бизнес Сэма. И очень многое в жизни клуба зависит от дона Сальери, главного инвестора.

Она много раз садилась писать прощальное письмо, где объясняла, что отказывается работать с ним, отказывается вообще находиться рядом, что возвращается на родину предков и будет растить лимоны в Италии. Но постоянно, делая такую своеобразную пробежку, она либо рвала письмо, либо возвращалась назад, не доходя до почтового ящика. Сэм Трапани ни разу не показывал своего полного расположения. Если бы он держал за руку, то только за мизинец, если бы обнимал, то только касаясь одежды, не тела. Они страстно прижимались друг к другу в тёмных углах «Палермо», придавались любви в кабинете Сэма, а потом расходились, как будто вообще не были знакомы. Илария изнемогала от желания: ей то безумно хотелось Сэма Трапани, то хотелось бежать от него как можно дальше. Как правило, всегда первое чувство было сильнее. Она заметила (да и Том потом подтвердил), что Сэм не хочет обсуждать свои чувства и довольно закрыт. Конечно, они не ошибались, так и было. Но всё же Сэм не был лишён эмоций. Новую привязанность он не признавал, объяснял всё тем, что Илария хороша в игорном бизнесе. Из помощницы администратора она стала за год дивой клуба — все хотели поиграть с симпатичной дамой в карты. Это приносило дополнительный доход и огласку в нужных кругах. Илария играла с гостями, всех всё устраивало, пока она мило улыбалась. Это, считал Сэм, большой талант — просто улыбаться, когда о большем тебя не просят. Она стала своего рода королевой «Палермо». Девицы ей завидовали, некоторые мужчины открыто флиртовали. Такой великолепной она была на работе, но с Сэмом сдавала позиции.

«Помогала ли я себе? Или только ему? Способствовала ли я чему-то грязному и непростительному?» — спрашивала себя Илария, когда начала понимать, кто за какие ниточки тянет. Она всё ещё не решалась спросить напрямую, но точно была уверена, что все, кого она видит, ведут нечестную криминальную игру. Из-за страха перед Клаудио, о котором, кстати, так ничего и не было слышно, она застряла в болоте посерьёзнее.

Лунные тени рисовали в комнате устрашающие картины. Илария не имела ни одного ответа на мучавшие её вопросы, поэтому додумывала их сама, чтобы хоть немного себя успокоить. «Воспалённый» постоянной тревогой мозг требовал конкретики. Но то, что Илария себе воображала, было в разы хуже, чем могло оказаться в реальности. Она накручивала себя ещё больше. У неё были деньги, красивые шмотки, секс с самым желанным (а в глубине души ещё и любимым) мужчиной. Но было страшно. Он мог заявиться ночью и бросить отмокать рубашку в ванной. Пока он отвлекал её ласками, было хорошо. А утром Илария замечала, что в ванной могли остаться кровавые следы. Бывало, что Сэм приезжал перебинтованный, говорил, что проблемы у клуба. Подрались. Заваливался порой пьяным и долго молчал, поглаживая её по волосам.

Ранения Сэма и его горячие поцелуи смешались в гремучую смесь. Было страшно и интересно. Хотелось его неистово, а потом было противно от себя самой. Романтика? Подарки и редкие взгляды в её сторону уже давно не компенсировали того страха, который Купер в себе накопила.

— Это всё не просто так, Сэми? Сальери — криминальная семья?

Трапани поперхнулся, помолился про себя, поблагодарил Бога, что они на её квартире, а не где-то в людном месте. Он научился так тщательно прятать её от дона и некоторых «коллег» по цеху на самом видном месте, что совсем забыл, что Илария тоже может что-то замечать и чем-то интересоваться. Ему всегда казалось, что она основной раздражитель. Но нет, семья Сальери тоже мозолила ей глаза, как и она семье. Это разозлило Трапани, он не сдержался:

— Не задавай глупых вопросов. Это может раздражать важных людей и злить влиятельных.

Илария расценила это как «Да». Понимала, что очень рискует, подозревала, что это может быть последний их разговор. Но продолжила:

— Неужели у тебя своей семьи никогда не было? Не хотелось всё это бросить и жить спокойно?

И Сэм вдруг поймал себя на мысли, что порой хотелось. Так же как и Томми, который убегал в семейное гнездо от того, что творил на работе, а потом от семьи бежал к бутылке. Так же как и Поли, который ублажал себя алкоголем, едой и женскими телами, а потом всё равно размазывал сопли в своей халупе. Но у Сэма ничего уже кроме семьи Сальери не было. И никогда, он был уверен, не будет. Внутри Трапани было не меньше тревоги и страха, чем в Иларии, просто он это умело маскировал даже от себя.

— Бросить? Ох, Лара, не расстраивай меня, не заставляй думать, что ты тупая. Подумай хорошо над тем, что я тебе сейчас скажу. От родного отца можно убежать. А от дона… нет, от него не убежишь и не спрячешься никогда. Единственно верный способ дожить до завтра — быть преданным. Так что закрой рот и выбрось из головы эти вопросы, тебе всё понятно?

Некуда бежать и негде спрятаться. Илария подозревала, что эта связь принесёт ей лишь разбитое сердце, барахталась и пыталась сбежать, но не получилось. Трапани — сладкий яд. И умирать от него было в разы приятнее, чем быть свободной, но бедной, незащищённой и… пустой?

Теперь она наверняка знала ответ. Эти ребята такие же, как те из Эмпайр-Бэй. Ладно, главное, что теперь она на их стороне. Если не болтать и не вылазить где ни попадя, всё будет хорошо. И правда, после этого разговора всё как будто сгладилось. Она молчала, была послушной. Он был настороже, но видел, что она помалкивает, это удовлетворяло. Но лишь на время.

В клубе Сэм почти перестал к ней подходить. А когда там бывал дон, то вовсе не выводил Иларию на работу. Потом Поли стал тащить баб, Сэм охотно присоединялся к этой вакханалии. Уколы ревности становились всё более невыносимыми для Иларии, она пристрастилась к водке. Проще всего было напиться с Поли и потом на такси поехать домой. В один из вечеров Купер затопила себя непростительным, как ей казалось, стыдом за свои чувства, схватила нож и начала полосовать руки. Без какой-то конкретной цели, просто так. Она хотела проверить, сможет ли физическая боль перебить душевную. Нет, не смогла. Запах водки и вкус собственной крови на губах отправили её в другое измерение, в другой мир. И вот тогда Илария понадеялась, что умерла.

Но нет. Она очнулась и разочаровалась. Потом увидела перед собой Сэма и обрадовалась. Всё было как всегда, ничего не изменилось. Купер находилась в чьём-то доме, её переодели, раны перевязали. Она лежала на кровати, двигаться было больно. Трапани заметил, что она очнулась, взглянул на неё с укором. Ей очень хотелось ласки, но Сэм замахнулся и отвесил ей хлёсткую пощёчину. От удара её лицо развернуло в другую сторону, на глазах выступили слёзы.

— Совсем крыша поехала, Илария Купер? А? Если тебя что-то не устраивает, скажи мне, а не режь себя, дура!

— Я тебя совсем не понимаю. То ты даришь мне подарки, то мацаешь каких-то грязных проституток на глазах у всех… Я не задаю вопросов, я… стараюсь тебя не злить, но… Я не чувствую, что нужна тебе, Сэми. А ведь я очень-очень тебя люблю.

Сэм вздохнул, подал девушке стакан с водой. Она ожидала, что он тоже признается ей, но не тут-то было. Скорее всего, и он любил её в каком-то смысле, но только не так, как хотелось бы ей. Мужчина собрался с силами и сказал:

— Ты вот что думаешь, я это специально тебе назло делаю? Выставляю тебя той самой бабой из многих, с которыми я просто сплю. Когда я с бабой сплю, я с ней не разговариваю. И дон это знает. Ко мне меньше вопросов, а ты в большей безопасности. Я сделал свой выбор, и если он тебе не нравиться, ты знаешь, что делать.

— Что же?..

— Ты можешь просто уйти.

Звучало это как самая настоящая глупость.