Going Anywhere (гет)

— Джоан, — наконец произносит Сэм, наблюдая, как она собирает свои вещи после их последнего занятия в пятницу, и что-то в его тоне заставляет ее остановиться и оглянуться на него.

Сэм берет ее за руку и приглашает зайти в «Старбакс». Только когда они оказываются в тепле с горячими кружками в руках, и пар наполняет тишину между ними, Сэм начинает разговор. Сделав глоток своего напитка, он наклоняется вперед, ласково глядя на Джоан.

— Ты не в порядке, — говорит он тоном, который, как подозревает Ватсон, в будущем может стать его «врачебным тоном», — Я прав?

Он говорит не только о ее синяке, который уже побледнел, но все еще заметен, и Джоан откашливается, уставившись в свой чай. Сэм сочувственно хмыкает, накрывает ее ладонь своей и мягко продолжает.

— Просто, — продолжает он, — Дело в том, Джоан, что я… ну… У меня… такое чувство, что ты на самом деле не хочешь продолжать эти отношения, — он неопределенно жестикулирует в пространстве между ними, еще раз сжимает ее ладонь, а затем отпускает.

Джоан молча наблюдает, как он убирает руку, и чувствует, что окончательно сдает под тяжестью всего этого — воспоминаний о пистолетах, о поздних ночах, о лице Шерлока, невероятно испуганном, — и наконец позволяет себе сдаться.

— Прости, — с трудом выговаривает она, несколько раз сглатывая и наклоняясь вперед, — Мне очень, очень жаль, Сэм…

Она тяжело и часто дышит, закрыв лицо руками, а Сэм обходит вокруг стола и принимается нежно, успокаивающе гладить Джоан по спине.

— Мы все еще можем быть друзьями, — предлагает он в конце концов, когда Ватсон, наконец, выпрямляется и грубо трет глаза, не обращая внимания на то, что все остальные посетители «Старбакса» пялятся на них. И по крайней мере за это Джоан его любит. — Правда, можем. Мы все еще можем заниматься вместе, — он ободряюще подталкивает ее локтем с видом человека, который, кажется, знает, что Джоан сделала все, что было в ее силах. Она отвечает ему улыбкой, одновременно благодарной и извиняющейся.

Сэм протягивает ей салфетки и сидит с ней, пока она не успокоится.

На самом деле, этим все сказано, — со вздохом думает Джоан.

— Может, — он неловко почесывает затылок, как будто боится ее как-то обидеть, — Может, тебе съездить домой?

Если честно, Джоан не может поспорить с этим предложением, так что, поразмыслив секунды две, она берет трубку, чтобы позвонить маме. Вообще-то Ватсон не рассказывала родным о том, что произошло. И хотя она может выдумать парочку расплывчатых причин для того, чтобы вернуться домой, причин оставаться здесь на всю ночь у нее, похоже, тоже нет.

Нет причин сидеть в квартире все выходные и ждать.

Мама с готовностью соглашается, удивленная, но в то же время довольная, а затем обеспокоенно спрашивает, не простыла ли Джоан снова.

— Да, наверное, простыла, — виновато отвечает Джоан, слегка шмыгая носом. Ей не терпится закончить разговор, прежде чем мама заподозрит что-нибудь еще, и Сэм успокаивающе касается ее плеча, — Увидимся позже, ладно?

Она садится в поезд до Рединга и всю дорогу проводит, уставившись в окно, слушая громкую болтовню соседки-валлийки, рассказывающей о том, как ее сестра справляется с гневом.

Ватсон даже не успевает переступить порог дома, как ее окружают мама и Гарри, засыпая вопросами о синяке. Голос Гарри полон трепета, он разрывается между лицемерием и своим раздражающим братским инстинктом, который время от времени в нем просыпается. Джоан отмахивается от вопросов и уверяет семью, что это было просто недоразумение, случайность на прогулке, и с ней все в порядке, все в порядке, все в порядке (ложь, ложь, ложь).

Ее разум, как дребезжащая клетка, сотрясается от одной мысли за другой, и Джоан проводит весь вечер, убегая от них: ужин, вкуса которого она не чувствует и который никак не утоляет холодную боль в животе; душ, который никак не помогает утопить вопросы; вечерний повтор пятничного выпуска «Недельных насмешек»⁽¹⁾, над которым она даже смеяться не может.

Она дома, но ее разум где-то там, с Шерлоком.

В половине девятого, лежа на диване, прижавшись к маме и слушая очередную шутку Фрэнки Бойла, которая через пять секунд вызовет возмущение у телезрителей, Джоан сдается. Она выбирается из-под руки матери, выходит из гостиной и поднимается по лестнице в свою комнату, спиной ощущая вопросительный взгляд.

Она долго сидит на краю кровати с телефоном в руке, а затем, наконец, набирает короткое сообщение, всего одну строчку, которую отправляет Шерлоку. Затем Джоан бросает телефон на прикроватный столик и проводит остаток вечера, игнорируя его, зарывшись в учебники и перечитывая свои конспекты.

Телефон молчит.

* * *

У парня Гарри, Карла, есть трехмесячный племянник по имени Эдвард, и в это особенно туманное субботнее утро они с матерью привозят его к Ватсонам (по видимому, сестра Карла с мужем уехали в Калифорнию, вот ведь счастливчики). Джоан не из тех, кто склонен впадать в меланхолию, и все же появление ребенка в доме предоставляет ей приятную возможность немного отвлечься. Она наблюдает за Эдвардом, как он ползает, брыкается и хихикает в своем маленьком тренажерном зале в гостиной, и чувствует зависть. Она почти мечтает о том, чтобы снова погрузиться в блаженное неведение, не иметь дела с девочками — или, кто знает, с мальчиками — до подросткового возраста, до которого в запасе еще более десяти лет.

— Он так и не звонил? — тихо спрашивает Карл, заметив, как Джоан смотрит на телефон, наверное, в сотый раз за это утро, пока их матери на кухне, а Гарри ушел наверх прилечь. Карл склоняет голову набок, берет на руки своего сонного племянника и начинает его качать, а Джоан лишь пожимает плечами, чувствуя на себе тяжесть его взгляда.

— Я могу что-нибудь сделать?

Джоан лишь вскидывает брови, уставившись в пол. Она вдруг понимает, что Карл, осторожный и спокойный, полная противоположность Гарри и гораздо лучший друг, чем Гарри мог бы быть, не знает и половины всей истории. Так что она просто садится рядом с ним на диван, потому что ее ноги внезапно оказываются слишком уставшими, чтобы выдержать вес ее тела.

— Думаю, я просто… ему больше не подхожу… как прежде, — отвечает она, устремив взгляд на стену, находя утешение в намеренно расплывчатых формулировках, — Мне кажется… кажется, я изменилась, сама того не ожидая, — она хмурится, рассматривая свои чудные носки — сегодня она нацепила первую попавшуюся чистую пару, — Правда, я этого не ожидала. Просто… он для меня больше не на первом месте, — признается она затем, глядя прямо в лицо Карлу, понимая, что наконец-то настало подходящее время сказать это. Теперь она чувствует облегчение, которое разрастается еще сильнее, когда взгляд Карла смягчается, и он кивает, по крайней мере, в некотором смысле понимая ее чувства. И Джоан чувствует себя лучше, теперь, когда она наконец-то высказала это вслух.

Она склоняет голову ему на плечо, закрывает глаза и просто на мгновение впитывает утешение, которое ощущается успокаивающе реальным. Затем Карлу нужно отлучиться в туалет, и он просит Джоан подержать Эдварда. Учитывая, насколько замечательно Карл относится к обоим Ватсонам, самое малое, что Джоан может сделать взамен — это согласиться на просьбу.

Она сидит одна на диване, малыш сонно посапывает у нее на груди, и это доставляет ей странное утешение. Взгляд рассеянно блуждает поверх его головы по полке напротив. Полка заставлена дисками со старыми диснеевскими фильмами, которые мама до сих пор хранит (здесь есть и ее диски, и диски Гарри — однажды они подрались из-за видавшей виды кассеты «Красавицы и Чудовища» — на корешке до сих пор красуется след от укуса). Еще среди прочих на полке стоит мамина коллекция фильмов «Звездный путь», которые раньше принадлежали отцу Джоан. Она разглядывает диски и рассеянно размышляет, не включить ли что-нибудь по телевизору, если не для ребенка, то хотя бы для собственного уставшего мозга, измученного бессонной ночью.

Именно в этот момент кто-то тихо стучит в стеклянные двери, ведущие в сад за домом.

Эдвард переворачивается у нее на груди, и Джоан поднимает глаза, чтобы увидеть зрелище по ту сторону стекла: прислонившись к раме и разглядывая интерьер, стоит он — в длинном черном пальто, улыбаясь своей прекрасной кривой улыбочкой, и сердце в груди Джоан готово разорваться, черт возьми, черт возьми…

Она резко вскакивает на ноги, едва не позабыв о своем хрупком грузе. Уткнув в Шерлока указательный палец, она, пошатываясь, подходит к нему с Эдвардом на руках и довольно эффектно отпирает дверь одной рукой, мысленно проклиная Холмса на чем свет стоит.

— Я бы и сам вошел, — говорит Шерлок, проскальзывая внутрь и снова закрывая за собой дверь. Джоан наблюдает за ним, слегка прищурившись, — Но ты могла бы счесть это довольно невежливым, — Кто это? — он кивает на Эдварда.

— Мой племянник, вроде как, — отвечает Джоан, укачивая все еще спящего малыша и на мгновение прижимаясь щекой к его макушке. Как раз в этот момент потолок над ними внезапно сотрясается от громких голосов — Карла и Гарри — и они оба поднимают головы. — И, видимо, какое-то время он под моей ответственностью, — вздыхает Джоан.

— И я полагаю, что статус «вроде как» так и останется, если только Гарри не перестанет пить, — комментирует Шерлок, склонив голову набок.

На долю секунды в выражении его лица появляется что-то, что, кажется, просто кричит о том, как хорошо он знает, о чем говорит. Затем он отводит взгляд от потолка. При ближайшем рассмотрении Шерлок кажется… чуть менее лощеным, чуть более помятым. Они смотрят друг на друга, и Джоан практически чувствует, как вся его бравада испаряется. Интересно, как много изменилось за одну только последнюю неделю?

— Как ты? — наконец тихо спрашивает он, и трудно понять, что именно он имеет в виду.

— О, ну, сам знаешь, как это бывает, — отвечает она, уткнувшись взглядом в макушку Эдварда, ощущая, как спокойствие посреди бури поднимается в ней, заполняя комнату — последствие, результат последних нескольких дней, в течение которых Джоан смаргивала слезы на лекциях и пыталась успокоиться за дверями кабинок в женском туалете, ощущая себя какой-то жалкой, брошенной спутницей из «Доктора Кто». — Твой лучший друг решает просто свалить в неизвестном направлении, не сказав ни слова, и ты чувствуешь себя брошенным на произвол судьбы, понимаешь?

Она чувствует, как слова рвутся из нее, каждый последний дюйм тонущей рациональности кричит ей, что Шерлок — самостоятельный человек (самостоятельный идиот, самоубийственный, нелепый человек и пока еще совсем мальчишка), что он может поступать, как ему заблагорассудится (нет, он, черт возьми, не может, не тогда, когда он хочет собственной смерти), что он не обязан рассказывать ей все (хотя он уже сделал выбор, рассказал ей о себе все, что имеет значение). Шерлок склоняет голову, с любопытством прищуривая глаза.

— Правда? И кто он?

Реакция Джоан не оставляет простора для воображения. Едва не уронив ребенка, она начинает плакать.

— Ты, чертов ты придурок! — выкрикивает она, не в силах сдержать струящиеся по щекам слезы.

Вот это было вовсе необязательно, и Джоан тут же проклинает себя за столь бурную реакцию. И Шерлока-мой-интеллект-превосходит-твой-посредственный-интеллект-Холмса за то, что он оказался таким тупым в самый неподходящий момент. Что-то меняется в выражении его лица, но Ватсон отворачивается от него и принимается укачивать Эдварда.

— Нет… Эй, эй, прости, прости меня, — бормочет она, но все тщетно, — Все хорошо… Ш-ш-ш…

Шерлок внезапно оказывается рядом и протягивает руки, невзирая на протесты Джоан:

— Эй, подожди, что ты… — и подхватывает Эдварда.

Плач тут же переходит в тихое бульканье и утихает, и Джоан резко задерживает дыхание, с открытым ртом наблюдая, как Шерлок медленно, но верно успокаивает ребенка.

— Как… как ты это сделал? — спрашивает она, глядя на него снизу вверх. Шерлок бросает на нее беглый взгляд и с легкостью подкидывает Эдварда в воздух. Малыш хихикает, дрыгает ножками, и Джоан почти уверена, хотя и не может знать наверняка, что Шерлок пытается сдержать ответную улыбку.

— Вот так, — быстро говорит он, — Почти успокоился, — он отдает ребенка обратно Джоан, и она снова принимается качать его, и они с Шерлоком таращатся друг на друга. Шерлок открывает рот, делает глубокий вдох, словно собираясь заговорить, но в этот момент в дверях появляются матери Джоан и Карла. Взгляды обеих женщин устремляются на одетого в темное пальто юношу, который появился из ниоткуда в гостиной Ватсонов.

— Джоан? — миссис Ватсон подается вперед, смотрит на нее, вернее, на ее синяк, а затем снова на Шерлока. В ее прищуренном взгляде явно читается порыв защитить дочь — совершенно очевидно, что миссис Ватсон складывает два и два и получает пять.

— Все в порядке, — быстро перебивает ее Джоан, — Все нормально. Слушай, мам, можешь просто взять ребенка? — она передает ей Эдварда, затем хватает с дивана свою толстовку и поворачивается к Шерлоку.

— На улицу, — велит она строго, куда строже, чем намеревалась, — Извините нас.

Она бежит в прихожую за кроссовками и быстро натягивает их, с болью осознавая, что на эти несколько секунд оставляет Шерлока очень неловко таращиться на ее разгневанную мать. Мудро решив не спорить и, вероятно, радуясь возможности сбежать, он быстро следует за Джоан наружу через распахнутые двери. Захлопывая дверь, Ватсон через стекло чувствует на себе пристальный взгляд двух пар материнских глаз.

Она ведет Шерлока по саду к качелям за старым сараем своего отца. Качели все еще в рабочем состоянии, несмотря на долгие годы их с Гарри споров из-за них, и старая краска на них все еще упорно держится вопреки времени.

Джоан вытирает с сидения рукавом морозную сырость и молча садится, сложив руки на коленях. Шерлок остается стоять рядом, нависая над ней.

— Ну? — спрашивает она, пожимая плечами. Джоан не собирается грубо допрашивать его, потому что она не ее мать, и голос ее звучит мягко и в то же время сердито. Шерлок окидывает ее взглядом, держась обтянутой перчаткой рукой за каркас качелей, словно нуждаясь в поддержке, но ничего не отвечает. Джоан фыркает и ждет.

— Я получил твое сообщение, — наконец произносит Шерлок, и Джоан невесело ухмыляется.

— Которое? — выпаливает она, — Первое? Третье? Пятое? — она чувствует себя совершенно жалкой, произнося это, но что есть, то есть. Шерлок слегка поднимает голову, и Джоан чувствует, как вся ее недоброжелательность испаряется перед лицом его честности, перед тем фактом, что он все же пришел.

— Я что-то сделала не так? — спрашивает она чуть спокойнее, совсем чуть-чуть, — Ты поэтому исчез?

— Я сделал, — отвечает Шерлок, ну, по крайней мере, он больше не молчит, — Я облажался, и ты пострадала, — он пристально смотрит ей в лицо, и Джоан стонет и отводит взгляд. Вся эта одержимость долбанным глазом — ну, подбитым глазом, технически говоря, но, черт возьми…

— Он сделал это, — тихо рявкает она, — Он ударил меня, Шерлок. Не ты.

— Да… — тихо, но в то же время нетерпеливо отвечает Шерлок, — Потому что я нуждался в тебе, — его голос звучит так пронзительно, и Джоан хмурится.

— Ты не просил меня приходить, — чеканит она каждое слово, и Шерлок прикрывает глаза. Джоан кажется, что еще никогда прежде она не видела его столь пристыженным. Когда он открывает глаза, его взгляд ясный, словно оттаявший лед.

— Мне жаль, что ты пострадала, — говорит он ей, — И мне жаль, что я втянул тебя во все это. Это было… — он кашляет, и этот звук напоминает Джоан лекцию Майкрофта, — Неосторожно. Я был неосторожен и не просчитал все вероятности. И не учел того, что ты придешь и попадешь под удар. Прости меня.

Джоан чувствует, как отвисает ее челюсть. Какую-то минуту она таращится себе под ноги, вычерчивая носком кроссовка четкие линии на влажной траве, пытаясь оправиться от изумления.

— А тебе не приходило в голову, — холодно произносит она, испытующе глядя на него, — Что сваливать вот так, даже не попрощавшись, только потому, что кто-то разок врезал мне по лицу, тоже может причинить боль? Или ты хотел, чтобы я осталась в стороне, когда начнется заварушка? А?

И это наиболее точно отражает суть дела.

Потому что, серьезно?

Игнорировать ее целую неделю после всего, через что они прошли? Это не доблесть и не благородство — это откровенное свинство. Никогда в жизни Джоан не приходилось чувствовать, что к ней относятся не как к равной. Даже после того, как она поступила в университет на год старше и гораздо мудрее, чем предполагалось.

Поступил бы Шерлок точно так же, если бы Джоан была парнем?

— Я не знал, — сдавленно признается Шерлок, крепко вцепившись в качели, — Насчет пистолета. До того момента, как он… — он прочищает горло, как будто слова жгут его изнутри, и почему-то мешки у него под глазами внезапно становятся намного заметнее. Джоан не единственная, кто потерял сон. — Я не знал, что у него пистолет, — Шерлок, кажется, давится словами, словно они причиняют ему боль, — Пока не появилась ты.

— Я знаю, — пожимает плечами Джоан. Никто не сумел бы подделать выражение его лица в ту ночь, когда она оказалась на линии огня, даже сам Шерлок. — Ведь ты был занят другими вещами, а? — ей хотелось, чтобы это прозвучало честно и сочувственно, но Шерлок выглядит виноватым.

— Это было бы не в первый раз, — глухо отвечает он, его дыхание вырывается изо рта паром в утреннем морозе. Шерлок оглядывается на дом, и Джоан смотрит на него, ничего не понимая. А потом его взгляд падает на ее левое плечо. Воспоминание о шрамах, рассыпанных по ее коже, словно чернила на смятой бумаге, проносится перед ней эхом — доля секунды пьяной, беспечной глупости ее брата и… о!

— Ну да, — мягко уступает Джоан, наконец-то все поняв, — Не в первый.

Холмс молчит, стоя там, вцепившись в качели и устремив взгляд в землю.

— Но… — Джоан встает, и Шерлок чуть отшатывается, словно ожидая, что она врежет ему, — Это, — она указывает на синяк, — Это скоро заживет, не так ли? Оно уже исчезает, посмотри, — и она заставляет его посмотреть, по-настоящему посмотреть. Она откидывает волосы назад, вспоминая тот вечер, когда они впервые закрыли ей обзор, когда они впервые бежали вместе. — И в любом случае, я ведь сама сказала, что хочу помочь, помнишь?

Шерлок смотрит слегка недоверчиво, словно лишившись дара речи, а Джоан фыркает и слабо улыбается в небо. Весь ее гнев улетучивается, сменяется каким-то иным чувством, гораздо более легким, более приятным.

— Ты полный идиот, — с нежностью говорит она и, прежде чем Шерлок успевает возмущенно запротестовать, вторгается в его личное пространство и обнимает его.

Она чувствует, как его руки вздрагивают, не зная, куда податься, и на мгновение Джоан сомневается, пошевелится ли Шерлок вообще, и не стоит ли ей отступить, и, возможно, она все поняла совершенно неправильно… Но затем он обнимает ее в ответ, решительно и крепко.

Прижимая ее к себе так, словно она нечто драгоценное.

Джоан мычит и поудобнее устраивает голову у него на груди. Что-то внутри нее успокаивается, и ей требуется мгновение, чтобы осознать, что это облегчение, простое облегчение, и она просто хочет насладиться этим чувством. Так она и делает — просто утыкается лицом Шерлоку в плечо, закрывает глаза, и они стоят так в холодном саду долгое-долгое мгновение, прижавшись друг к другу и согревая друг-друга своим теплом.

— Лучший друг? — наконец спрашивает Шерлок, отстраняясь, и Джоан сглатывает.

— Самый лучший, — тихо отвечает она ему, потому что это правда. Она прочищает горло, полная решимости не отступать от своих слов, не уступать силе взгляда Шерлока. Он просто смотрит на нее в ответ в течение долгого времени, пока какое-то безымянное чувство разливается между ними, прежде чем он, наконец, моргает.

— Джоан, — ее имя звучит причудливо, слетая с его губ, и она задерживает дыхание, сдерживает себя, глядя на него, стоящего перед ней, такого красивого и такого уязвимого. Шерлок колеблется и сглатывает и вместо слов позволяет своему взгляду встретиться с ее взглядом. Это все, что Джоан нужно знать, так что она тянется к нему и берет его за руку. Шерлок опускает взгляд, шумно выдыхая и усиленно моргая, и Джоан нежно сжимает его ладонь.

— Пойдем в дом, — шепчет она и ведет его за собой. Ей вдруг в голову приходит мимолетная, фантастическая мысль, родившаяся за несколько недель, проведенных в компании этого удивительного безумца, — что, может быть, только может быть, во всех ее любимых фантастических историях, которые отец читал ей в детстве, на самом деле есть крупица правды.

(И нет, она ни за что не скажет этого вслух).

* * *

— Как именно ты узнал, где я живу? — интересуется она позже, не сразу вспомнив, что хотела спросить — похоже, у них это в порядке вещей.

— Майкрофт, — бормочет Шерлок, водя пальцами по ее волосам, его дыхание раздувает ее челку и щекочет щеку, — Нехороший поступок, да? — спрашивает он немного неуверенно, и Джоан слегка улыбается, поглаживая его плечо.

— Еще какой, — она мягко улыбается и на мгновение кладет голову ему на плечо, и Шерлок издает смешок. Его рука опускается ей на спину, мягко поглаживая ее вверх и вниз по позвоночнику.

— Ты не та, — бормочет он, и Джоан, успокоившись, замирает.

— Не кто?

— Не та, кто остается в стороне, — он фыркает, явно находя эту мысль и это сравнение абсурдными, — У тебя много навыков. У тебя стальные нервы, — певуче произносит он, и голос его естественным образом растворяется в теплой тишине комнаты.

Его массивное пальто висит на спинке стула Джоан, его телефон валяется рядом с ее телефоном на прикроватном столике.

Джоан прижимается щекой к рубашке Шерлока, а затем поднимает глаза и по-настоящему смотрит на него. Свет прикроватной лампы в низком абажуре слегка оттеняет его бледную кожу и подсвечивает его кудри. В глубине души она все еще испытывает вину при мысли о Сэме, который где-то в Лондоне, вероятно, все еще тихо переживает разрыв их отношений… ну… или что у них там вообще было в конце-то концов. Это немного эгоистично, Джоан это знает, но она также знает, что сегодня ночью будет спать спокойно.

Шерлок молча выдерживает ее пристальный взгляд, протягивает руку и проводит сначала большим пальцем, потом ладонью, очень осторожно, как всегда, по ее щеке, очарованный анатомией. Джоан сидит неподвижно и позволяет ему, этим рукам — пальцам, которые сжимали скомканные бумаги и улики, которые тыкали в различные иллюстрации человеческого тела в ее учебниках, крича о том, какие они неправильные, — просто прикасаться к простым очертаниям ее лица.

— Я так рада, что ты здесь, — говорит она и задается вопросом — может быть, именно это она и хотела сказать ему с самой первой их встречи.

Их руки переплетаются, пальцы изгибаются.

И они держатся друг за друга.

Примечания:

Мой первый перевод!

Надеюсь, получилось читабельно!

Если вам понравилась история, то автору (и мне) будет очень приятно, если вы оставите комментарий на странице оригинала!

Спасибо за внимание!?

PS. У этого фанфика есть еще два небольших сиквела, до который я, возможно доберусь, если кого-нибудь это заинтересует?

1) Mock the Week (англ.) — британское сатирическое телешоу.

Вернуться к тексту