Тёмное зеркало - часть 4 цикла "Сказки многоликого Универсума" (джен)

Проснувшись на час раньше девочек, Гермиона по-быстрому справила утренний туалет и отправилась к школьной медведьме «получать на руки» пострадавшего вчера во время квиддича Гарри Поттера.

При взгляде на запыхавшуюся девушку, которая вошла в запертый на ночь зал с больничными койками, как к себе домой, у мадам Помфри случился когнитивный диссонанс. Вроде, мисс Грейнджер ничем не выделялась на фоне других студентов Гриффиндора второго года обучения, кроме своих выступающих зубов и маниакального блеска жадных до знаний карих глаз. Обычная заучка, магглорождённая по статусу крови, не грязнокровка. Надо бы в ближайшем времени протестировать её на предмет, кем она после совершеннолетия будет в волшебном мире — Новой кровью, Обретённой, Проснувшейся кровью или просто так, ничем не интересной мелкой третьесортной чиновницей в Министерстве магии. «Муфальда Хопкирк» номер два.

С другой стороны, двери Больничного крыла сами распахнулись перед мисс Грейнджер, словно сюда соблаговолил войти министр Магии Британии лично.

Девушка, сама того не осознавая, в последнюю неделю стала двигаться с приподнятым подбородком, всё время прислушиваясь к себе, к своему внутреннему голосу и мотая на ус, если можно так сказать про представительницу слабого пола. Рядом с ней, держась ручками за её мантию, семенили два домовика под невидимостью. Этих двоих Поппи рассмотрела своим особым взглядом — магглы-учёные назвали бы этот феномен «зрение в иных частотах спектра». Как бы там ни было, но у Поппи — ещё молоденькой стажёрки в Святом Мунго — проснулся Родовой дар, о котором она никому не сказала. Даже директору Дамблдору не проговорилась при приёме на работу в Хогвартс медведьмой.

Поразило же сейчас добрую мадам Помфри многое, начиная с того факта, что магглорождённая второкурсница привязала к себе даже не одного, а целых двух домовиков. Дальше — больше. На снежно-белом фоне — таким ей виделся цвет их хламид — у обоих красовались гербы, но не одинаковые (и откуда они могли быть у магглокровки), а очень даже разные. Тот, что был на халатике домовички, мадам Помфри распознать не смогла. Но другой герб — отнюдь! Это был, однозначно, герб Малфоев.

Поппи Помфри икнула, зажав рот ладонью, чтобы не завалить девушку вопросами. Она пообещала себе, что потом, в будущем, непременно разгадает эту загадку. А теперь надо было переключить своё зрение с диапазона, который умножал на ноль всякие чары скрыта, хамелеона, мантии-невидимки и прочие способы студентов прошмыгнуть мимо неё незаметно, на диапазон, позволяющий увидеть ауру человека, магического существа, животного.

И вот теперь-то мы и узнаем причину, из-за которой медведьма Хогвартса впала в тот самый когнитивный диссонанс.

Вокруг мисс Грейнджер простиралась обширная яркая, многоцветная — включая и те невидимые для обычного человеческого глаза частоты, которые видела лишь мадам Помфри — с несколькими яркими всполохами, указывающими на проклёвывающиеся Дары магии, аура. Но не это было ключевым номером циркового представления! Из центра сияющего вокруг девушки облака тянулся ярко-белый жгут связи «волшебник-фамильяр», который Поппи уже много лет знала и видела выходящим, но не из этой незначительной студентки-второкурсницы, а из самого Альбуса Дамблдора!

К девушке сходящимися, но не дотягивающимися до её магического ядра лучами тянулись разноцветные нити управления замком. Ещё чуть-чуть, и… Чтобы связь установилась, нужно было девушке лишь провести ритуал в Сердце замка. Что же тогда случится? С Альбусом-то что будет? Как он довёл себя до подобного рода… хм… падения, что ли? Не смог предотвратить события, ему не дали возможность вмешаться?

Как бы там ни было, уже к началу следующего семестра с мисс Грейнджер надо будет считаться всерьёз. А переполох-то будет зна-а-атный! Скажи кому — не поверят.

Мадам Помфри позволила себе небольшую ухмылочку, прежде чем перешла на обычное зрение.

— Мисс Грейнджер, что вы делаете в такую рань в Больничном крыле? — сморгнув, мадам Помфри запнулась в попытке выбрать правильное обращение к гриффиндорке.

Пока что ничего не надо было менять. А там — будь, что будет. Поппи Помфри многое в своей жизни повидала, посмеётся ещё над ошарашенными физиономиями коллег, напыщенных чистокровных студентов и… О-о-о, надо будет ещё так всё организовать, чтобы ей удалось присутствовать на встрече сиятельного Люциуса Малфоя со своей — что, родственницей?

— Я к Гарри пришла, мадам Помфри, — ответила девушка и глянула сердитыми карими глазами на своего однокурсника, пострадавшего от руки Гилдероя Локхарта.

Гарри лежал на ещё в прошлом учебном году застолблённой за ним больничной койке. Был он очень бледным — до желтизны, с тёмными кругами под сонными зелёными глазами и здоровым никак не выглядел. По трясущимся, стиснутыми под одеялом руками, стало понятно, что раннее посещение Гермионы потрясло его до глубины души.

Гермиона поспешила присесть на стул для посетителей рядом с его кроватью и положила свою руку поверх дрожащего комочка переплетённых пальцев у него на груди.

— Гарри, как самочувствие? Рука болит? — спросила она тихим встревоженным голосом.

Услышав заботливые нотки в голосе подруги, он скосил взгляд в сторону и прикрыл глаза веками. Не хотел, чтобы она увидела насколько он тронут её вопросом.

— Вроде ничего, — просипел он. — Мадам Помфри сказала, что освободит меня к завтраку.

— Ты ещё не ел? — тот кивнул пристыженно. — А ужинал? — опять кивок, но из стороны в сторону. — Мадам Помфри, почему за больным нет надлежащего ухода?

Взрослая женщина цветом лица стала похожа на собственную накрахмаленную белую мантию. Прикрыв рукой рот, чтобы дети не увидели её упавшей челюсти, она стала оправдываться:

— Я-я… хм, я дала мистеру Поттеру Костерост и зелье Сна-без-сновидений, — стала оправдываться она. — Когда принесли ужин, он уже крепко спал и я не стала его будить. А потом принесли мистера Криви окаменевшего и мне стало не до… Минуточку, я сейчас закажу завтрак на двоих, вы составите мистеру Поттеру компанию, да, мисс Грейнджер?

— Для Гарри закажите жаренную отбивную, яичницу, свежевыпеченный хлеб, чай с молоком и спелое яблоко. Для меня… то же самое. Я не думаю, что можно отпускать так рано Гарри из Больничного крыла. По-моему, он остаётся в ваших владениях ещё на день. Хотя бы. И, если мне дозволено вам советовать, то моему другу нужна больница, а не травмпункт школы.

— С чего вы… — начала бы Поппи возражать, как вдруг почувствовала себя свободной от неких, данных Альбусу Дамблдору обязательств. Он, что? Вмешивался… нет, мешал ей правильно выполнять свою работу?

Ох, Альбус.

Вынув волшебную палочку, мадам Помфри начала махать ею над лежащим под одеялом парнишкой. Её лицо постепенно становилось всё более и более угрожающим, по мере появления среди цветных всполохов очень неприятных оттенков. Плохо.

Закончив диагностику, взрослая медведьма, побледнев пуще прежнего, покачала головой и направилась, бросив: «Я сейчас!», во внутренние помещения Больничного крыла.

Угол комнаты, закрытый ширмой, привлёк внимание Гермионы.

— Там Колин лежит? — спросила она своего лохматого одноклассника и он молча кивнул. — Я только посмотрю, — хлопок аппарации прервал её.

Появилась домовичка Биби, таща перед собой по воздуху огромный поднос. Накрыв для своей хозяйки и для её однокурсника завтрак на двоих, она скрестила ручки на груди и стала с умилением наблюдать, как эти двое шустро уничтожают еду. Поттеру хотелось о многом расспросить Гермиону, но у него с прошлого вечера образовалась такая космическая пустота в животе, что не заполнить спешно её было совсем уж невмоготу. Девушка не отставала от своего однокурсника.

Наконец, через считанные минуты все тарелки опустели, чай выпит и Биби унесла поднос.

Добби всё время стоял в сторонке невидимым и не отрывал преданный взгляд от двоих детей, самых важных в его существовании.

Когда медведьма вернулась в больничное отделении, мисс Грейнджер уже осмотрела окаменевшего первокурсника Гриффиндора. Колин лежал за ширмой на койке без постельного белья мраморной статуей и был холодным, как труп. Его руки смешно торчали, согнутые в локтях, как бы держа пальцами свою знаменитую колдокамеру. Но его руки были пустые, а сама камера, сгоревшая, разбитая на части лежала на прикроватной тумбочке.

Было одно «но» в этой нехорошей ситуации, к счастью — к лучшему. Этот «труп» можно было вернуть к жизни.

— Мадам Помфри, вы знаете как Колин оказался в таком виде? — не глядя на взрослую медведьму, чтобы не смущать её, спросила девушка.

— Никто не знает, мисс. Но его состояние схоже с состоянием кошки Аргуса Филча.

— Вы можете вернуть Колина и миссис Норрис к жизни, мэм? — Поппи покачала головой. — Та-а-ак-с, и почему не позвали целителей из Мунго?

— Директор … хм, профессор Дамбдор, он… Я позвала целителей, мисс Грейнджер… Для мистера Поттера.

— А для Колина?

— Боюсь, что нет, мисс Грейнджер.

Медведьма стояла как вкопанная и не знала, как дышать. Слова этой мелкой гриффиндорки били молниями возмездия и она не знала что делать. То ли выполнять распоряжения Альбуса сидеть ровно и ждать — а чего ждать-то, если здесь лежит окаменевший магглорождённый первокурсник? — то ли сломя голову бежать к камину и звать новых целителей.

— Мадам Помфри, повторите мне слово в слово, что приказал вам… профессор Дамблдор! — сказала более спокойным тоном мисс Грейнджер и её взгляд скрестился с взглядом Гарри.

Тот, не мигая, с отвисшей челюстью, следил за разговором между своей подругой и школьной медведьмой.

— Слово в слово? Хорошо… Он сказал, что, когда поспеют посаженные Помоной молодые мандрагоры, Северус Снейп сварит Оживляющее зелья для мальчика и кошки, — потупив взгляд, сказала Поппи Помфри.

— Настойка из мандрагор, заметьте, мадам Помфри! Я уверена, что связь между мандрагор и окаменениями вы уже выявили, не так ли? А вы говорите, что никто не знает, КАК миссис Норрис и Колин Криви оказались в таком виде, да? Знаете КТО привёл их к такому состоянию, или нет? — ехидно спросила девушка. Взрослая ведьма, зажмурившись, ещё ниже опустила голову от стыда. — Я сегодня на счёт «раз» провела ваш допрос и, услышав ваши ответы, сделала выводы о том, что вы НЕ выполняете свои обязанности в школе, мадам Помфри, и зря получаете свою зарплату!

Из внутренних помещений послышались голоса и через несколько секунд в зал с больничными койками вошли два одетых в лимонные халаты взрослых мужчины.

В тот же самый момент прозвучал шорох закрывающейся входной двери и Гермиона повернула голову туда. Хм. Кто-то в Хогвартсе занимался шпионажем и следил за её передвижениями?

Проследив за уходом колдомедиков с двумя мальчиками — окаменевшим и недолеченным на носилках и одной кошкой на руках мадам Помфри, Гермиона отправилась в Большой зал, чтобы забрать Лаванду и Парвати на занятия по Чарам.

Весь день мисс Грейнджер ощущала себя букашкой под объективом микроскопа. Во время занятий за ней неотрывно наблюдал Рональд Уизли, который, сузив злющие глазёнки, сверлил её ими не хуже дрели. Во время перемещений из одного класса в другой, из-за угла зыркал кто-то другой из Уизлей — два раза она узнала ухмыляющиеся морды близнецов и один, издалека, их сестры. Джиневра. Она была более опасна, чем все её братья вместе взятые. Ревновала. Боялась, что оплошает и кто-то из девушек постарше выдернет у неё из-под носа главный приз волшебного мира — Мальчика-героя-со-сто-пятьюстами-сейфами.

Дура.

Гермиона стала очень, очень подозрительной и весь день не отлипала от подруг, даже когда те посещали уборную или когда ходили сплетничать с девушками из Рейвенкло.

И, всё равно, её перехитрили.

Три второкурсницы факультета смелых и отважных возвращались усталые, сонные после сытного ужина в конце дня в свою спальню, когда рядом с ними возник домовик Лаванды, схватив ту за руку и исчез с ней из виду. Не прошло и секунды, как явились домовички Парвати и Гермионы и сделали то же самое.

Материализовались с хлопком посреди завала части одежд, перевёрнутых шкафов, книг… И звука частого топота неизвестной, успевшей убежать из спальни второкурсниц девочки. Или старшекурсницы. Лаванда с криками следовала за беглянкой.

— Шати, кто устроил это? — пискнула Парвати и левитировала к себе бренчащие колокольчики своих любимых, разорванных воровкой ножных браслетов.

— Шати виновна, Шати накажет себе, хозяйка Парвати. Шати не уследила и позволила одержимой рыжей малявке войти в спальню маленьких госпож… — стала биться головой об стену её домовушка.

— Достаточно! — пискнула индийская девушка. Переглянувшись с подругой, она спросила: — Гермиона, что будем с Уизлеттой делать?

— Оставь это мне. Биби, восстанови всё, как было! Добби, иди со мной! — раздала мисс Грейнджер распоряжения и быстро отправилась к комнате первокурсниц.

Застала Лаванду в готовности разорвать Джиневру в клочья. А та, вжавшись в угол, прикрывала свою взлохмаченную рыжую голову обеими руками, пока мисс Браун, периодически повторяя одно и то же слово «воровка», била её кулаками. Две сокурсницы Джинни давно усвистали отсюда, предоставив свершиться мести без их вмешательства.

Отстранив невменяемую Лаванду от рыжей, Гермиона сквозь зубы процедила:

— Украла что-то, Уизли?

Избитая девочка вдруг замерла, словно перед ней промелькнул синий луч надежды. Медленно кивнув головой, скосив глазоньками на Гермиону, она несмело передвинула руку в направлении своего почти оторванного кармана. Перестала дышать, словно ждала приказа остановиться в любой момент. Приказ не поступал и Джиневра вынула небольшую, украшенную прозрачными камешками пуговицу и бросила её.

Гермиона автоматически поймала пуговичку, округлив глаза потому, что, одновременно с захватом летящего элемента одежды, она услышала «Портус».

«Э-э-э-эх-х, Сесили, Сесили, — подумала она, влетая в трубу портала, — где твоя хвалённая?.. Да что взять с дуры? С двух дур.»

Она приземлилась на пол кухни Молли Уизли в Норе. В центре круга из пятерых волшебников, ближайший из которых, молодой светловолосый с рыжиной мужчина, немедленно опутал её магически наколдованными веревками. Альбус Дамблдор, постаревший, ссутулившийся, зло зыркал из-за очков-половинок, восседая во главе длинного кухонного стола. У камина, прислонившись к нему плечом, стоял пожилой волшебник с необычайно изуродованным лицом и ловко вертел свою тёмную кривоватую палочку между пальцами правой руки. На месте одной ноги Гермиона заметила протез в форме львиной лапы.

Рядом с Дамблдором за столом сидел Рональд Уизли и, уплетая за обе щеки мамину стряпню, насмешливо лыбился девушке ртом, полным пережёванной пищи.

Молли приступила, не задавая вопросов, к обыску похищенной девушки. Всё, что вытаскивала из её карманов, она передавала своему мужу, а тот, радостно скалясь, разглядывал и бросал на стол. Так туда отправился пакет прокладок, который утром Гермиона думала оставить в шкафу, да забыла. Дальше в руки мистера Уизли перекочевала её волшебная палочка — официальная, купленная у Олливандера. Палочку мистер Уизли повертел, выпустил струйку воды, хмыкнул и тоже оставил на столешнице.

Больше вещей в карманах мисс Грейнджер Молли не нашла и недовольно засопела. Потом, видимо, что-то обдумала и быстро стала ощупывать девушку руками. Нащупав две лишние выпуклости на её теле, она бесцеремонно распахнула мантию и уже довольно воскликнула:

— Вот уж плутовка! Альбус, у неё запасная палочка в кожаной кобуре под мышкой и кулон гоблинского производства на шее. Кулон снимет Билл, а палочку — я.

«Какая палочка? — удивилась Гермиона. — О-о-о, ЭТА палочка!»

Молли сразу почувствовала, что с предметом в кобуре не всё так просто потому, что был он непривычно тяжёлым. И она не знала как расстёгивается ремешок. Замешкавшись, она позвала мужа, как более сведущего в маггловских штучках.

— Это не маггловская штука, Молли, это иностранная палочка. У французов… — справившись с ремешком, мистер Уизли вынул из кобуры карманный пистолет Браунинг* и стал восхищённо цокать языком, ощупывая его поверхность и заглядывая в дуло.

(*https://pwpn.ru/p-oruzhie/pistolety/damskij.html)

Прежде, чем кто-то что-то мог сказать или предупредить его, он нажал на спуск.

Его череп взорвался как перезрелая дыня, украсив все поверхности кухни и людей кровавыми ошмётками мозга, костей и реденьких волосёнок.

Истошный крик миссис Уизли слился с таким же истошным криком возникшего из ниоткуда Фоукса, который, накрыв девушку пламенем крыльев, через мгновение исчез из Норы, вместе с новой хозяйкой.