Пришел, увидел, победил (джен)

Примечания:

Прошу читателей НЕ исправлять слова Грациэллы. Она временами сознательно говорит с акцентом, путая слова и так далее. Спасибо.

Гарри

День, когда по расписанию у нас было занятие по полётам, с самого утра был солнечным. Во время завтрака Гермиона трещала без перерывов и пауз, озвучивая прочитанное в книгах о вождении летательной метлы. В конце концов мне её трескотня так надоела, что я схватил её руку, в которой она держала вилку, показывая ею, как надо делать в воздухе пируэты, и прижал к столешнице.

— Слушай, Грейнджер, — грозно заговорил я. — У всех нас лопнуло терпение слушать твои теории. Мы сами и так на взводе от предстоящих испытаний. Хватит играть на наших нервах, как пилой по струнам скрипки. Жуй свой завтрак молча и не мешай другим спокойно кушать.

Гермиона не поняла суть моих претензий. Но начала мысленно анализировать мои слова. И очевидно пришла к неутешительным для себя выводам потому, что резко вскочила с места, пытаясь убежать, как можно быстрее. Но забыла о форменной мантии и запуталась в ней ногами. Споткнувшись, она упала, но не потеряла своё исходное направление к выходу. Пройдя несколько шагов на четвереньках, она наконец выпрямилась, всхлипнула и побежала из Большого зала вся в слезах.

Я повернул голову в сторону Грациэллы и с сожалением пожал плечами. Виновен, не сдержался, но что поделать?

— Поговори с ней, а? — попросил я мою соседку. — Я не прошу стать ей подругой, но…

— Она тебе близка, да? — потупилась Грациэлла.

— Ну… уже не настолько, но… Жалко её. Из неё, при должном воспитании, выйдет хорошая подруга. Она умная, но сейчас, как ходячая энциклопедия. В её головке одни факты, но нет никаких взаимосвязей между ними. И у неё никогда не было друзей и подруг…

— Я знаю, Гарри, — утешительно хмыкнула девочка. — Хорошо, я с ней поговорю и постараюсь объяснить её ошибки… — Видимо, на моём лице выступило хмурое выражение потому, что она, хихикнув, взяла мою руку. — Постараюсь подружиться с ней, но я первая положила на тебя глаз, помни об этом.

— Уоу! Уже? Ааххх, бедный я, меня уже захомутали…

— Не дурачься, мы же не дети, Гарри!

На стадион Гермиона появилась вся насупленная, сердитая и с покрасневшими глазами. Остановилась она особняком, недалеко от остальных наших четверых девочек, зыркнув на меня с неприязнью. Грациэлла медленно приблизилась к разобиженной однокурснице, взяла её под руку, склонив к её лохматой, в сплошных кудряшках голове свою причёсанную, с толстой косой голову, она стала тихо ей нашептывать на ушко.

Появление нашего учителя полётов мадам Хуч отвлекло меня от наблюдения за девочками. Она шла стремительно и с ходу начала раздавать команды:

— Первокурсники Гриффиндора, слева от меня! Первокурсники Слизерина — справа! Перед вами лежат мётлы, приступайте, вперёд! Пусть у каждого метла останется справа. Таак-с. Скажите «Вверх!»

Занятие прошло пусть и не совсем так, как в моей прошлой жизни, но не без инцидентов. Они, по-моему, были заранее спланированы и должны были идти согласно программе планировщика. Когда мадам Хуч приказала нам оседлать мётлы и оттолкнуться ногами от земли, мы с Грациэллой чуть задержались, не спеша выполнять указ в ту же секунду. И наблюдали за разворачивающимся, как первый пункт плана, спектаклем с земли.

Метла Невилла Лонгботтома, подняв его более чем на десять метров, внезапно — но не для нас обоих, а по мне и для мадам Хуч и тех, кто наблюдал за нами из окон своего кабинета — взбрыкнула, норовя обрести свободу и улететь к Запретному лесу. Невилл что-то кричал там, высоко, не справляясь с обретшей сознание метлой, а учительница ничего не предпринимала для спасения мальчика. Ждала. Только покрикивала временами:

— Мальчик, мальчик, немедленно спускайся вниз!

«Спускайся вниз» — представляете? Это первачку, которому впервые дозволено сесть на метлу, а та оказалась с характером! Фу!

А я смотрел в оба, как на бездействие преподавателя во время угрозы жизни и здоровью подопечного ученика, так и на окна замка. Позже соберу воспоминания этих несколько минут и отправлю Хедвигой леди Лонгботтом. Та, я уверен, такую бучу поднимет в школе колдовства и чародейства, что узнают даже в МКМ. Оооо, а наша мадам Хуч продержится тренером по полётам и квиддичу не больше, чем неделю.

Ученики обоих факультетов ещё не успели взлететь, поэтому стояли, как вкопанные и смотрели на мучения мальчика Невилла со страхом. Пока тот не свалился с пятнадцатиметровой высоты и не сломал себе руку. Мадам Хуч, сверкнув в нашу сторону злобными жёлтыми глазками, обругала Невилла, обругала всех нас, запретив в её отсутствии даже прикасаться к мётлам. И утащила потерпевшего в Больничное крыло.

И тогда начался второй акт представления.

На сцену вышел Драко Малфой. Он сперва окинул поле зорким взглядом и нашёл-таки в траве напоминалку Невилла. Подбросив её несколько раз в воздухе, наградив её владельца несколькими колкостями и решил, что сотрясать воздух обидными эпитетами как-то маловато. Драко, чтобы выделиться на фоне «жалкого неумёхи и полусквиба», взял мигающий красным светом шарик, сел на метлу и поднялся в воздух. Находясь высоко над нами, он продолжил выкрикивать гадости в адрес нашего одноклассника.

Внезапно кто-то задёргал меня за рукав, крикнув рядом с моим ухом:

— Малфой, верни сразу напоминалку Невилла, а то взлетит за тобой Гарри и надаёт тебе по морде! — Я медленно развернулся к Рону, а это мог был быть только он. Он не заметил мои суженные глаза и нахмуренные брови и заговорил уже со мной. — Давай, дружище, чего стоишь. Лети за этой скользкой змеёй, тресни его по башке и закопай в землю.

Да-да, а я разбежался. Пятки сверкают, волосы развеваются. И, даже, уже утюг разогрелся, чтобы шнурки погладить. Я открыл рот, чтобы ответить, но меня опередили.

— Скажи-ка меня, Шестой, — прозвучал голос Грациэллы, снова заговорившей на ломанном английском. — А почему сам не за-… до-…гонишь мистера Малфоя, а подстрекава-… подстрека-ешь Гарри Поттера-…а. Забиль, что Гарри никогда на метле не леталь, никто не училь, как это делат, а? А ты бахвалился, что с дельтапланом в небе наперегонки летать. Раз такой смелий и крутой, садись на метле, спасай напоминалку!

Рон Уизли впал в когнитивный диссонанс. На его лице была видна внутренняя борьба — взлететь или не взлететь. А я предполагал, что в нём шла ещё одна, более существенная борьба — следовать ли распоряжениям вышестоящего начальства и заниматься только подстрекательством Поттера, а самому остаться на земле. И тем самым опозорить себя потому, что хвастался. Ведь хвастался же? Хвастался. И никто не дёргал его за язык бахвалиться своими лётными подвигами.

Или наплевать на приказы вышестоящих и взлететь, доказывая, чего он как летун стоит.

Малфой снова начал подбрасывать напоминалку вверх и вниз, ухмыляясь во все свои двадцать восемь зубов. Выкрикивая обидные слова уже насчёт девиза алознамённого факультета. «Смелость и отвага» он изменил на «Слабоумие и трусость».

Вот этого Рональд уже стерпеть не смог. Выматерившись сквозь зубы в адрес трусливых фальшивых героев, мальчиков-которые-выжили и всяких никчемных грязнокровок-иностранок, он взгромоздился на древко метлы, приготовившись взлететь.

Приготовился он — хорошо, но чуть раньше его застигло возмездие в виде готовности к мести одной «никчемной» иностранки. Грациэлла налетела на обидчика сзади, схватив его за шкирку. Ножкой она наступила на прутья метлы и та, вместо того, чтобы взлететь параллельно земле, повернулась на девяносто градусов. Древко стукнуло Рона по лбу, а сама метла стремглав взлетала вертикально. Рыжик взревел от неожиданности и снова — это у них с Грациэллой стало нормой общения — шлёпнулся на пятую точку. Не понимая, что случилось он поднял взгляд и увидел руку — как ему показалось, помощи. Он схватился за руку Грейс, приняв помощь, но его внезапно завертело, он и сам не понял как. После чего, перелетев через плечо «никчемной» иностранки, он — во весь рост, плашмя плюхнулся на землю.

Первокурсники Гриффиндора и Слизерина одновременно разразились смехом.

— Скажи ты мене, Уизли, кто тут из нас двоих никчемний, кто грязнокровний, а кто из нас побитый? А?

О, Грациэлла вовсю наслаждалась процессом уничтожения авторитета семейки Уизли. Был ли Рон и в прежней жизни таким идиотом или маскировался? Был, конечно. Но в той, прежней жизни он прятался за моим авторитетом Героя, Избранного и Выжившего.

Как оказалось, вне зависимости того, что второй пункт Плана не осуществился, никто не отменял попытку игроков отыграть спектакль по сценарию.

— Поттер, — крикнул сверху Малфой, — слабо тебе состязаться со мной? Вот, я унесу напоминалку на Астрономическую башню и мы с тобой полетим доставать её. Кто первый достанет, тот победитель. Что скажешь?

Я покрутил пальцем у виска и повернулся к ним спиной. Схватил Грациэллу под локоть, подвёл её к остальным ребятам нашего факультета, которые молча следили за вспыхнувшей ссорой.

— Тогда я брошу её к стенам замка, пусть разобьётся! — не унимался Малфой.

Я поднял голову, чтобы посмотреть на то, как белобрысая малявка летает, как шальная муха туда-сюда. И улетает в сторону Астрономической башни. Вдруг, из замка быстрым шагом на квиддичное поле вышла наша декан, профессор Макгонагалл и с ходу, не отдышавшись, приказала:

— Мистер Поттер, идите за мной!

Так-так-тааак-с. Это было бы пунктом под номером четыре — впихнуть меня в квиддичную команду Гриффиндора ловцом. Сейчас её разочаруем.

— Что случилось, профессор Макгонагалл? — спросил я невинным голосом и для большей убедительности хлопнул два раза глазами. — Я, вроде, ничего не делал, до этой дря… хм, метлы я даже не прикасался.

— Как не прикасался? — озадачилась она. — А не гонялись ли вы минуту назад за чем-то в воздухе? Отвечайте!

— Хм-хм, а что ответить-то? Нет, не гонялся, профессор. Мне дефектная метла попалась, даже не взлетела. Вот, ей-богу. Святой, истинный крест, пу-пу! — Я наигранно перекрестился. — Но Невиллу досталась ещё более дефектная и он упал с высоты, сломал руку и мадам Хуч увела его в Больничное крыло.

— Да, да, так и было, профессор! — прозвучали голоса и со стороны львиного, и со стороны змеиного факультета. — Никто из нас не летал, нам мадам Хуч запретила даже прикасаться к…

Именно этот неудачный для себя момент выбрал Драко Малфой, чтобы прилететь с Астрономической башни, приземлиться и, не заметив Макгонагалл, продолжить объяснять где он оставил напоминалку Невилла. Пусть он сам её оттуда забирает. Заметив, наконец, нашего декана среди нас на квиддичном поле, он постарался изобразить из себя предмет мебели. Но из мебели на квиддичном поле были одни трибуны и он стушевался.

Вот его-то, белобрысого слизеринца, Макгонагалл и сделала объектом для срыва своего плохого настроения, а всё из-за собственного промаха в попытке сделать меня ловцом любимой сборной Гриффиндора.

— Мистер Малфой, пять баллов со Слизерина за нарушение запрета тренера по полётам! — гневно выдала она. — И принесите обратно то, что отнесли на Астрономическую башню. Пешком, мистер Малфой. Я жду вас в Больничном крыле.

Развернулась она сердито на каблуках и, чуть ли не маршируя, вернулась в замок.

Вау, вау, вау! Даа, провалил я такой сценарий, такой сценарий. Хахаха!

В конце занятия мы все полетали, немного, на тех раритетах летательного искусства, что назывались школьными мётлами для обучения первокурсников. Я конкретно старался ничем не блеснуть. Чтобы кто-то глазастый, следивший за нашими потугами преодолеть притяжение Земли из-за окон своего кабинета, не узрел во мне большого умельца полётов и знатока метлы.

После ужина к нам, первачкам, присевшим кучкой на диванах в общей комнате, приблизилась наша староста Офелия Мёрк и нетерпящим возражения голосом выдала:

— Данчовски, немедленно отправляйся к декану, профессору Макгонагалл!

— По какому поводу? — спросила Грейс.

— Меня не уведомили, сказали поспешить, — бросила уже через плечо, удаляющаяся от нас пятикурсница.

Грациэлла посмотрела на меня с мольбой в глазах и сказала:

— Пойдёшь со мной? А то позвала-то меня профессор Макгонагалл, но кто ещё будет меня ждать там неизвестно.

Я, конечно, согласился и мы вместе отправились в кабинет декана, который находился на втором этаже замка. Грациэлла постучала в дверь и, услышав изнутри: «Войдите!», открыла её и вошла. За девочкой через порог шагнул и я, но постарался остаться незамеченным, прилипнув спиной к высокому, узкому шкафу у входа.

Профессор Макгонагалл сидела за рабочим столом и что-то читала. Не поднимая головы, она посмотрела на вошедшую первокурсницу над оправой своих очков.

— Добрый вечер, декан! — поприветствовала её Грациэлла. Я промолчал. — Вы позвали меня, зачем?

— Ваша бабушка, леди Анна Макдональд, в своём письме уведомила меня, что оплатила для вас занятия по… — Макгонагалл подвинула свои очки поближе к глазам и прочитала, — … восточным единоборствам с нанятым мисс Чанг из Рейвенкло и мистером Финч-Флетчли из Хаффлпаффа тренером, мистером Ву.

— О! Как мило со стороны баронессы Анны, мэм! — воскликнула Грейс и начала подпрыгивать на месте. — И?

Профессор Макгонагалл строго посмотрела на свою подопечную, прежде чем продолжить:

— Я не знаю зачем вам, девочке, это нужно, но я поговорила с директором Дамблдором, мисс Данчовски. И хотя он на данный момент сильно занят в Визенгамоте в связи с разбирательством внезапно выжившего… хм-хм, Питера Петтигрю… Но это вас не касается. О чём это я? А-а, профессор Дамблдор подумал над вашим пожеланием. При этом, дал положительную резолюцию на письменную просьбу вашей, хмм, родственницы. С мистером Ву мы связались и уговорились с ним на занятия для группы первокурсников, «численностью до десяти человек» как он выразился. Все уроки уже оплачены. А вы с упомянутыми учениками уже поговорили?

— Нет, мэм, я не знала ничего о содержании письма леди Анны. Завтра поговорю. Я так думаю, что нам надо сообщить имена выбранных друзей, так?

— Да, мисс Данчовски, всё так, — наша декан замялась. — Но у директора Дамблдора есть условие: в число выбранных вами гриффиндорцев должен быть включён мистер Рональд Уизли.

— Вы, декан, это серьёзно? — отступила шаг назад Грациэлла. — Чтобы деньги баронессы дамы Анны Максвелл Макдональд и лорда Финч-Флетчли ушли на уплату занятий этому бесполезному, противному дерь…? Никогда! Я возражаю! — Вокруг девочки возникли разряд, похожие на развесистые молнии, запахло озоном. Я схватил её за плечи, так как стоял за её спиной, и начал шептать ей слова успокоения. Но она не унималась. — Если директор Дамблдор хочет чему-то научить кого-либо из этой семейки Предателей, пусть сам для них всё организует и всё оплатит! Я уведомлю леди Анну о невозможности спортивных занятий. Придумаем какой-нибудь другой способ тренировок.

— Мисс Данчовски, что вы себе позволяете в кабинете своего декана? — приподнялась с места Макгонагалл. — Успокойте свою магию, не стану я устранять последствия стихийного выброса невоспитанной девчонки!

Она взмахнула палочкой и нас обоих с Грациэллой накрыл купол защиты. Зато молнии метали уже глаза деканши.

— Я, да я… Мистер Поттер, — наконец она заметила меня, — что вы здесь делаете? Я вас не звала.

— Нет, вы меня не звали, но мисс Данчовска пригласила меня. Я пришёл с ней для компании и для подстраховки. Вечером разгуливать первокурсницам по коридорам такого древнего и волшебного замка, по меньшей мере, опасно. Вы так не думаете?

Пожилая волшебница заскрипела зубами, но сдержала своё недовольство. Вдохнув глубоко несколько раз воздух, она успокоилась, взяла себя в руки и, удалив защитный купол, устало опустилась на стул. Сняв очки с себя, она провела ладонями по лицу. Потом вздохнула и заговорила:

— Мисс Данчовска, мистер Поттер, идите в гостиную факультета. Я не могу сама это решить, а директор в школу ещё не вернулся. Завтра утром, я передам директору ваш отказ тренироваться вместе с мистером Уизли и сразу сообщу вам его решение.

По пути к гриффиндорской башне я взял Грациэллу за руку и легко потянул её назад. Мы остановились, повернувшись друг к другу. Встретились взглядами и не удержавшись, улыбнулись.

— Восточные единоборства? — восторженно спросил я. — А это почему?

— Демонстрировать? — вопросом на вопрос ответила она, подсказав мне, что мы с ней не дети. Хоть выглядим как дети.

— Не надо. Хватит мне демонстрации с Роном. Где тренировалась?

Она сморщила бровки.

— Дома, у нас в Болгарии…

— Неужели? — удивился я. — Разве за Занавесом изучают всё это?

— Слушай, я выросла в цивилизованном мире. В Болгарии существует прекрасная образовательная система, общественный и детский спорт. В школах и в секциях. Я, между прочим, жду свой диплом о среднем образовании, чтобы выбрать себе университет в Лондоне.

Что? Диплом средней школы? Вот это дааааа. Ха! Гермиону нашу, когда узнает об этом, ждёт очень неприятная новость — что не она самая умная и самая выдающаяся ведьма в мире. Вот стоит передо мной она, самая крутая девочка — Грациэлла. И смотрит мне в глаза, улыбаясь. И её рука в моей руке.

— С Роном что будем делать? — спросил я.

— Ждем, что ещё. По мне, он ходячий труп, хотя об этом факте сам не подозревает.

— Труп? Не слишком ли жестоко?

— Гаррис, не мы его убивать будем, успокой свою душу. Просто, спасать не будем. Оставим Судьбе решить его участь. Я просто вижу вокруг Рональда ауру скорой смерти.

Я ахнул. Сначала. А потом подумал да и… согласился. Не жилец наш Рональд, не жилец.

* * *

Грациэлла

Судьба вмешалась тридцать первого октября.

В этот день на Британских островах празднуют загадочный такой праздник Хэллоуин. Типа, в тот день — странно, почему именно в тот — грань между мирами, нашего и потустороннего, истончается и живым дано пообщаться с мёртвыми. Не родственниками, а с кем попало. Обычно, приходят, как говорят, злые и неупокоенные духи.

В наших краях день общения с умершими родственниками зовут Задушницей. Это всегда субботний день. Мы, православные, в этот день скорбим о своих ушедших от нас близких, выражаем им свои почёт и уважение, посещая их места захоронения. Там проводится ритуальное проливание на могилку воды, газированных напитков, вина. Поедается домашний хлеб. Зажигаем свечи, вспоминаем давнишние события и так далее. Не хочу о грустном… Хнык-хнык.

А здесь, на Оловянных островах, в день Хэллоуина происходит вообще жуткая вакханалия. Никто ни о ком не грустит, не поминает. Дети и чокнутые взрослые, давным-давно распрощавшиеся с временами детства, одеваются в чёрные тряпки, изображая магов и колдуний, зомби, скелетов и прочую нечисть… Наливаются спиртным и начинают истошно кричать, бегая по улицам, как умалишённые, просят сладости и конфеты.

Ну, и получают от мёртвых по-полной, если посмотреть на их противные рожи.

Не понимаю я всё это, не воспринимаю. И если подумать всерьёз, я сама, как бы, дух потусторонний. Хм. Хотя бы помню все уроки своей прошлой жизни.

Но я отвлеклась от цели рассказа.

В этот день — тридцать первого октября, десять лет назад (если не считаться с ЕГО прошлой жизнью), случилось ТО событие, вследствие которого Герой наш, Гарри Поттер, остался сиротой. Якобы, внезапно, проявив свою неземную твердолобость, он отразил неотбиваемую Аваду Того-которого. И выжил. В отличии от своих более обычных в плане твердолобости молоденьких родителей. По-моему мнению, чепуха всё это, вздор и стопроцентная брехня.

Но это было тогда. Тогда он сверкал своим легендарным молниевидным шрамом на лбу, чуть выше очков-велосипедов и скорбеть о почивших в бозе двадцатилетних родителях и не подумывал. Сегодня у него на лбу был незаметный волнистый след, далёкий по форме от всяких молний или рун. И вспомнил о своих погибших молодыми родителях, проведя, как он сам мне доверился, поминальный ритуал ранним утром в Выручай-комнате.

Сегодня, первыми по расписанию у нас были Чары. И случилось то, что я давно ожидала, отслеживая как чернеет вокруг Рональда Уизли аура смерти.

Во время занятия профессор Флитвик раздал нам перья и ознакомил нас с заклинанием Вингардиум Левиосса. Мне, для левитирования предметов, никакие слова — да и палочка тоже — не нужны, но, раз все учат именно так, почему бы и мне не поучиться.

Мне и сидящему рядом со мной Гарриссу чары дались с первого-второго раза. Наши пёрышки взлетали вверх-вниз, пока это нам не надоело и мы пригляделись к соседям.

Учебный класс у профессора Флитвика был устроен в виде двух концентрических полукругов. В центре, на стопке книг балансировал сам маленький профессор и весело размахивал, как дирижёр, своей волшебной палочкой. На первом ряду сидели все гриффиндорцы, а на втором — слизеринцы. Сидящая рядом со мной Грейнджер, заметив наши успехи в левитации, снова удивила нас — она заставила своё перо танцевать у самого потолка, за что получила для нашего факультета заслуженные пять баллов.

В конце занятия единственным из всего первого курса, кто не справился с усвоением простой Левиоссы был наш будущий… пу-пу! Наш рыжий неумёха Рон Уизли. А сидящая рядом с ним мисс Я-всё-знаю-всё-умею, Гермиона Грейнджер, получив похвалу от Флитвика и баллы в добавку, включила режим доброй самаритянки. Ну, не очень доброй, но всё-таки самаритянки. Зардевшись от гордости, она надменно окинула скукожившегося у себя под боком рыжика и начала его учить, как правильно надо произносить заклинание.

Чем думает дурёха эта магглорождённая, делая этому выходцу из семьи, чистокровной в N-ном поколении, замечание и таким надменным тоном? На публике. Перед презираемыми им слизеринскими змеюками? Ему, Рональду?

Я уверена, она только о себе, великой, думала.

И получила за это одни обидные слова.

Уже после занятия, во всю глотку Рон, не стесняясь в выражениях, назвал Гермиону занудой, книжной лохматой крысой и неопрятной дурищей. А ещё зубрилой доставучей, грязнокровной (А вот это слово от представителя «светлой и доброй» семьи услышать я не ожидала!) и никому не нужной, раз у неё даже подруги нету…

Гарри, конечно, норовил надавать рыжему по кумполу, но я схватила его за руку и качнула головой. «Не наше это дело. Пусть всё идёт по расписанию», — хотела я сказать, но Гарри понял мой посыл и без слов. Мы не избили Рона за то, что своими словами он ранил Гермиону прямо в сердце. То есть, в собственное раздувшееся от успехов в учёбе самолюбие. И она, разрыдавшись, побежала вперёд, растолкав нас, чтобы, оставшись наедине с собой, утопить своё разочарование в потоках слёз. Где? А в туалете Плаксы Миртл, где ещё? Всё по канону, ничего нового.

Я знала, что дальше будет. Из книг, из фильмов… Если позволить обстоятельствам идти своей проторенной дорогой, так сказать. Одним словом, на территории львиного факультета должна была бы появится новая пара — Рон и Гермиона. При этом, она будет выполнять для рыжего лентяя всю работу, а он будет лежать на боку, развлекаться и пожинать плоды, которые не он посеял.

Должна была бы. Но… не появится.

Мы с Гаррисом переглянулись и отправились на Трансфигурацию. Деканше о причине отсутствия Гермионы сообщили и все наши подтвердили наши слова. Но Макгонагалл рассеяно сняла с Гриффиндора пять баллов за прогул занятия и провела свой урок, никак не озаботившись о своей ученице.

Что делал Рон? Тот хитро лыбился, осматриваясь изподлобья и пропускал разъяснения профессора Макгонагалл мимо ушей.

Я шестым чувством ощущала как Гаррис закипает от злости. По окончанию занятия, все выскочили из класса, отправившись к Большому залу обедать.

Мы нагнали Рональда и Гарри схватил того с одной стороны, я — с другой.

— Слушай, Уизли, из-за тебя наша одноклассница Гермиона Грейнджер сидит в туалете на втором этаже и плачет, — стараясь быть спокойным, заговорил Гарри. — Иди, извинись перед девочкой и больше так не делай.

— Я? Да ты что? — отмахнулся Рон. — Ни-ког-да! Извиняться, мне? Не за что перед этой дурой.

— Ты немедленно отправишься туда, — я показала взмахом рукой направление к туалету Плаксы Миртл, — это тут, недалеко. За поворотом. Найдёшь Гермиону и извинишься. Или я тебя так отметелю, что увидишь небо в звёздочках.

— Нет, не пойду, — упёрся рыжий. — Сейчас точно я никуда не пойду. Я голоден. Сначала поем, тогда, может и подумаю.

Он должен был пойти за девочкой сейчас, пока горный тролль ещё не вышел на прогулку. Мы предупредили крёстного Гарриса, подселенца в профессора Квиррела, не менять план директора. Сказано выгулять громадину — значит пусть прогуляется по второму этажу.

Я толкнула Рона локтем в рёбра, с другой стороны Гарри дал ему подзатыльник и виновник медленным шагом отправился в указанном нами направлении. До поворота он оборачивался назад два раза и это нас насторожило. Не убежит ли он? Как только он скрылся из виду, мы последовали за ним.

Ту самую дверь в туалет Плаксы Миртл Рон не нашёл. Она была скрыта в небольшой нише, которую он не заметил, поэтому продолжил идти по длинному коридору. Изредка он открывал двери, поглядывал внутри помещения и уходил дальше.

Достигнув лестничной площадки в конце коридора, он обернулся и увидел нас в самом его начале. Замахав руками, он раскричался, обвиняя нас в неправильных указаниях. Закончив с обвинениями, он повернулся к лестницам, крикнув, что идет обедать и начал спускаться, исчезнув из поля зрения.

А мы открыли дверь туалета и вошли.

Гермиону я нашла в одной из кабинок и быстро выгнала её оттуда, сказав ей, что профессор Макгонагалл ищет её, чтобы отчитать за прогул. И добрая девочка пулей вылетела из туалета, побежав в сторону Большого зала. Мы подумали, что всё, нам тоже пора подумать о еде. В тот момент из-за дальнего конца коридора буквально вылетел визжащий пуще своей матушки Рональд. За ним кто-то гнался. Кто-то тяжеловесный и очень, очень вонючий.

Если кто-то скажет, что существа трёхметрового роста весом в несколько тонн не могут бегать, то он не видел горного тролля, набирающего скорость за бегущей перед собой жертвой.

Мы застыли как вкопанные, не смея шевельнуться, чтобы тролль, своим особым зрением, не зафиксировал и наше с Гаррисом присутствие. Пока что Рональд завладел всем вниманием магической твари.

Вдруг, рыжий заметил череду дверей справа по длину коридора и бросился к одной из них, самой ближайшей. Открыв её, он влетел внутрь, захлопнув дверь за собой.

Тролль взмахом дубины разнёс деревянное полотно в щепки и впихнулся вслед за своей жертвой. А потом до нас донёсся коротенький писк Шестого. Именно, что коротенький. И… наступила тишина.

Выше я говорила, что Рон Уизли уже труп, но ещё не знает об этом. Вот и узнал.

Меня трясло от ужаса. Казалось, что всё плывёт и вихрем кружится вокруг меня.

— Т-ттролль его… Ох… Что мы сделали? — успела выдать я.

— Слушай, Грациэлла, мы ничего плохого не сделали. Просто так случилось и мы Рональда не могли спасти, — приобняв меня и гладя меня по волосам, тихо заговорил Гаррис. — Сейчас мы с тобой отправимся на кухню и попросим хогвартских эльфов накормить нас. А если кто-то спросит нас почему мы не были в Большом зале чтобы со всеми пировать, припомним какой сегодня день. И отстанут. Никто ни в чём нас не обвинит. Веришь мне?

Я кивнула и позволила ему увести меня от этого места.

А вечером, уже в своей кровати, выпив Успокоительное из Больничного крыла, я сказала себе — нет человека, нет проблемы.

Примечания:

Бета приносит свои извинения. Бету никто не предупредил, что главу после очередных правок внезапно опубликуют...