Закон диалектики (джен)

Аластор Грюм командовал отрядом авроров, которые шныряли туда-сюда с восторженными лицами. Свой восторг они безуспешно старались маскировать сожалением.

Рядом с Аластором (вот незадача!) стояла молодая, но очень боевая и абсолютно неуступчивая для внушений глава ДМП, мисс Амелия Боунс. Недавно она потеряла в бою с Пожирателями не только своего единственного брата и главу рода Боунс, но и свою невестку. На неё так много свалилось: племянница, регентство, новая должность…

Амелия следила сквозь артефакт в виде монокля за передвижениями авроров, стараясь не допустить потери мелкой, так сказать, собственности из дома Поттеров.

Альбус чертыхнулся. Пропали его надежды самому поживиться чем-нибудь стоящим, пропали… э-э-эх-х! Он горестно вздохнул, надавил на жабу и навострил слух, чтобы узнать, о чём эти двое разговаривают.

Разговор вёлся на фоне какого-то монотонного звука жалостливых причитаний с верхнего этажа. Искусственный глаз Аластора крутнулся к потолку, потом уставился на молодую женщину. Та поняла это по-своему.

— Надо увезти Блэка отсюда, а то он мешает расследованию, — предложила она и тоже подняла взгляд к потолку комнаты. — Я понимаю, друзья убиты, крестничек исчез, но рёвом и ничегонеделанием он ни их, ни его к себе не вернёт.

Аластор нервно постучал протезом в форме львиной лапы по полу, потерев рукой испещрённый старыми шрамами подбородок.

— Трупы увезли? — спросил он, тихо прокашлявшись.

— Увезли. Подготовим для Джеймса и Лили погребальную церемонию в Аврорате и проведём её, как только Сириус придёт в себя, — ответила мисс Боунс, утерев носовым платком побежавшие из глаз слёзы. — Жаль их, классные они были ребята, а пригрели змею за пазухой.

— Не ожидал, что Петтигрю Метку принял. Жалкая тварюга, — сплюнул на пол Грюм. Плевок он тут же уничтожил, чтобы не оставлять биологический материал. — Привёл Того-которого, пропустил его в дом к друзьям, подставив под удар не только их, но и маленького невинного ребёнка! Тьфу, сволочь!

Альбус затаил дыхание, услышав последние слова. Они узнали, что не Сириус, а Питер был Хранителем Фиделиуса?! Плохо, очень плохо. Как теперь упрятать Блэка за стены Азкабана?

Грюм и мисс Боунс, отдавшись на некоторое время своим мрачным размышлениям, молчали. Потом она вдруг всполошилась:

— Стало понятно, что всё-таки здесь произошло?

— Не совсем, — хмыкнул старый мракоборец. — Из данной расстановки тел и найденных на палочках заклинаний, есть по-моему только одно объяснение. Волдеморта убила Лили Поттер.

— Это, да. Бомбарда Максима разнесла всё вокруг к пик… Тело Того-которого однозначно разнесло в фарш. Остальное рухнуло под энергетической волной. Ох, до чего сильна была магглокровка! Истинная Новая кровь, что ни говори.

Шпион, наблюдавший из камина, закрыл себе рот рукой, чтобы не ахнуть. А потом затолкал туда и часть своей длиннющей бороды во избежание.

— Да-а, там всё ясно, — согласилась Амелия. — Джеймс прикончил Питера Авадой. Его тоже Авадой прикончил Тот-который, на секунду позже… Но зачем Неназываемый позволил Поттеру убить своего меченого приспешника, прежде чем пальнуть по нему Авадой, непонятно. Почему не поспешил и не спас Петтигрю?

— Девочка! — воскликнул Аластор. — Ты ещё не поняла? Предателей никто не любит и старается избавиться от них как можно быстрей.

— А со смертью Петтигрю, который был Хранителем, пал Фиделиус, — подняла палец вверх Амелия и ярко улыбнулась. — Вот почему мы смогли войти в дом. Как бы там ни было, Лили Поттер надо посмертно наградить Орденом Мерлина первой степени. За уничтожение Тёмного Лорда…

— …Волдеморта, — закончил за ней Грюм. — Всё, конец сказки про Лорда Судеб и так далее. Мёртв он! Праздновать надо…

— Я бы не спешила. Предстоят похороны героев, надо маленького Гарри найти… О! Надо разузнать, кто ещё пришёл вместе с предателем и с В-в-вол-демор-ртом!

Грюм кивнул головой в знак согласия.

— Тот, кто похитил ребёнка.

Аластор дотронулся до своего изувеченного носа и высморкался. Растерев сапогом соплю, пальнув потом на мокрое пятно палочкой невербальным Экскуро, он прокашлялся и выругался.

— Мерлиновы подштанники, не зря Блэк воет мордой кверху, присев на детскую кроватку. Он догадался, что третий был. Ты — тоже. А вот я об этом даже не подумал. Надо с Альбусом поговорить…

— Никакого Альбуса, Грюм! — жёстким голосом вдруг крикнула мисс Боунс. — Строго тебе запрещаю вмешивать в это дело Дамблдора. А то он изображает из себя добренького дедулечку, а сам, смеясь над нашей беспечностью в своею белоснежную бороду, заболтает нас до посинения. Ничем он нам не поможет, зато закабалит до девятого колена. Нет! Никаких общих дел с этим скользким, как рыба, придумщиком! Сами во всём разберёмся. А он пусть сидит в своей башне наподобие крепости-прыща на теле Хогвартса и милуется там с Фоуксом!

— Ну-у, а что? Я согласен. Нет, так нет. Не будем посвящать общественность в подробности. Объявим, что миссис Поттер убила Неназываемого, наградим её посмертно Орденом Мерлина. Скажем, что осиротевшего Наследника отправили к родственникам, имя которых скрываем из-за мер предосторожности и закроем расследование…

— А сами продолжим его под прикрытием…

— Да, конечно. Иначе Блэка не угомонить!

О как! Маленького рёву Гарри, значит, кто-то хитрый, опередив всех заинтересованных, забрал к себе. Уж не Северус ли приложил к этому делу руку? Надо пристальней проследить за ним. Мундунгуса озадачу. Но сначала надо посмотреть, что там Минерва узнала. И по-быстрому зайти к Молли и забрать Лестрейнджевского отпрыска…

Альбус отключил свой камин от внешних звонков и отправился на выполнение… то есть спасение Плана. Да какое там…

* * *

Молли не хотела возвращать переданного Питером ребёнка… Дура! Дескать, полюбила детку. Всё норовила, выпучив глаза, что-то на ушко старому директору прошептать. Словно личные хотелки растолстевшей клуши его когда-то интересовали. Кошелёк с десятью галеонами заткнул ей рот и обнулил любовь к маленькому пожиранцу.

* * *

Наступило утро второго ноября. Понедельник.

Миссис Дурсль, открыв входную дверь, чтобы забрать бутылку с молоком, увидела корзину. А внутри, под мохнатым одеяльцем с вышитым единорожком спал незнакомый ребёночек с кровоточащей ранкой на лбу. Но, но… Её племянник Гарри второй день уже был у неё на руках! На данный момент он спал в комнате Дадлика и видел сон ангелов.

А тут — второй ребёнок! Специально кем-то оставленый, никак иначе! Она присела, чтобы поближе разглядеть личико младенца. Беленькое, скорее всего — побледневшее от холода, ведь ноябрь же! Тёмные бровки вразлёт, густые тёмные реснички, маленький пухленький ротик, носик.

А носик-то холодный! Кто, кто придумал и устроил ребёнку это?

К бортику корзины был прикреплён согнутый в конверт лист пергамента. Ага! Понятненько! Они. Дружки Джеймса. Или его враги?

Скорее всего бородатый козёл… Ай, да какое имеет значение? Нет смысла гадать — это был чей-то, чужой Петунии ребёнок. Ключевое слово — чей-то. Его надо матери вернуть, она, наверно, убивается от горя. Но как узнать, кто она?

Надо Вернона разбудить, потом позвонить членам клуба Королевишен, с Северусом связаться… Если на то пошло, надо и кого-то из этих самых Смертожоров пригласить сюда… Сев по-любому знает, у кого среди них есть маленький годовалый ребёночек. Как их там Лилька звала — Любители мертвечины? Бэ-э-э-э… Всё равно. Поудалять их Метки — слепок душонки их Неназываемого вожака — и станут они мягонькие, добренькие. Ну, как все нормальные люди, а что? Доброе дело сделаем.

А от этого Дамблдора уже тошнит как-то. Он ей, Петунии, с ТЕХ ещё пор в печёнках сидит. Куда ни повернись, торчит его белая борода.

Это было девочка. Пухленькая, ухоженная, весёленькая. Кушала с удовольствием, сидя на руках у Глэдис, активно лепетала с мальчиками на своём младенческом языке. Те ей отвечали таким же лепетом.

Вернон и мистер Трипс поспешно отправились каждый на свою работу. Они единодушно решили, что полиции об утренней находке сообщать не надо. Снейпу отправили письмо с призванной с чердака миссис Фигг совой. Надо было дождаться его появления.

Кстати, из написанного на найденном пергаменте выходило, что ребёнок в корзине и есть «племянник Гарри Поттер». Тот, кто написал это, совсем в детях не разбирается! Если это был, как Петуния предполагала, Альбус Дамблдор, то ему должно быть стыдно за своё запредельное невежество. Быть столько десятилетий директором школы, через которую прошли тысячи учеников, поколения за поколением ребят и — представьте себе это — не отличить мальчика от девочки!!! Что за невеждой надо быть? Или ему было до лампочки, кого подсунуть семейке магглов в племянники! Раз они не маги, то с ними можно по-всякому. Чего заморачиваться с тем — мальчика или девочку назначить в ПЛЕМЯННИКИ.

А ей, Петунии, всё равно. У неё появилась девочка! До чего же хорошенькая, кудрявенькая такая, с голубенькими глазками. Поев, она весело рассмеялась и… произошло ЭТО. Она протянула ручку и туда по воздуху полетел розовенький пушистый медвежонок, упорхнув из рук Дадлика. Дадлик не сдался и, забавно сморщив носик, вернул себе в руки, тоже не сдвинувшись с места, игрушку обратно. Гаррик, со своей стороны, такой интересной игрой заинтересовался и трое детей, счастливо пища и бормоча на своём ребяческом языке, устроили себе переброску по воздуху понравившегося всем медвежонка. Только шевелением пальчиков.

Петуния, схватившись за сердце, упала на диван.

В этот самый момент, в гостиной внезапно появились трое взрослых — Северус в сопровождении лохматого, внушительного вида мужчины и такой же взлохмаченной, с зарёванным видом и покрасневшими глазами и носом дамочки.

Увидев девочку, незнакомцы с визгом бросились к ней с криком:

— Вега, доченька! Ты жива, цела?

Вообще.

* * *

Дальше закрутилась бешенная карусель. Не только с нашими героями на Тисовой.

* * *

Глубоко под землёй, в Министерстве магии, звякнул колокол, который долгие-долгие десятилетия, если не века, молчал. Отвечающий за этот конкретно колокол служащий давно забыл, за что свою зарплату получает и — вдруг такое! Прослушав несколько раз предупреждающую мелодию, пожилой и уже успевший поседеть мужчина со старческим кряхтеньем приподнялся с кресла и оттряхнул с мантии крошки хлеба, оставшиеся от позднего обеда. С трудом освободив себе проход между креслом и рабочим столом, он неуверенной старческой походкой прошагал до двери. Потом хлопнул ладонью по лысой голове и сотворил палочкой Патронус-гусыню, который отправил к министру магии, мадам Миллисенте Багнолд с предупреждением, что идёт он к ней с очень, очень важным сообщением. Роковым сообщением.

По коридорам Министерства бежали люди и не узнавали его. Но ему было уже всё равно — здороваются с ним или не здороваются проходящие мимо молодые ребята. Они ему никто. У него, Конрада Трэверса — брата Торквила Трэверса, главы ДМП двадцатых годов — не было никого из живых, чтобы быть ему кем-то близким. Была у него доченька, но погибла она во время противостояния с Гриндевальдом. Был у него племянник, но он тоже погибнет. На этот раз в борьбе с Волдемортом…

Так что он шагал с поникшей головой, не обращая внимание на удивлённые глаза встречных работников Министерства.

Слава Мерлину и его удаче, мадам Багнолд была на рабочем месте в кабинете и сразу приняла его. Когда он тихо вошёл, она долго смотрела на этого незнакомого старика, не в состоянии вспомнить, кто он, кем он здесь работает и чем таким спешным будет её удивлять.

— Э-э-э-э, … — неуверено начала она. — Мистер… хм-хм…

— Трэверс, — подсказал ей старик. — Конрад Трэверс, мэм.

— В каком Отделе Министерства вы работаете, мистер Трэверс? — приподняла брови мадам Багнолд. — Что-то не припоминаю вас на планёрках министерства.

— Гхм, я работаю в… Я не в Отделе чего-нибудь работаю, мэм. Я слежу за ТЕМ колоколом! — повысил голос старик, помахав в направлении потолка костлявым артритным пальцем. — ТЕМ, понимаете?

Миллисента Багнолд была женщиной среднего возраста; и не за свои красивые карие глаза была выбрана министром магии. Но она не знала, о каком колоколе говорит Трэверс. Недоумение проступило на её лице, и старик махнул пренебрежительно рукой. Молодёжь, что еще сказать.

— Следящий за вспыхиванием очага стихийной магии и образованием нового магического ковена, мадам Багнолд! — понизив голос, сказал он. — Где-то в маггловском мире возник волшебный ковен, а там — вот-вот и образуется новое место для заселения магов.

Глаза министра округлились. Невозможно!

— Вы уверены, миленький мистер Трэверс?

— Колокол пропел песню рождения ковена четыре раза, прежде чем до моего сознания дошло, что в моей коморке что-то нарушает тишину. Осознав, что происходит, я прослушал песню ещё четыре раза, лишь тогда отправил вам Патронус.

— И где, где возник пузырь ковена?

— Недалеко от Лондона, мадам, недалеко. И надо поспешить с визитом туда, прежде чем пузырь окрепнет и закроется для внешних посетителей.

* * *

Вчера весь день она просидела на разделяющем дворы Дурслей и Арабеллы Фигг заборном столбе в своей анимагической форме — полосатой кошке. Временами к ней с громким мурчанием приходили кошаки Арабеллы и она отвлекалась на общение с ними. Но, в общем и целом, ничего особого в том доме она не заметила. Был воскресный день и весь этот день у Дурслей были гости — странные люди, какие-то особенные, к ним не достучаться мурлыканием. Убрались они к вечеру и Минерва решила присмотреться через кухонное окно, что делают родственники Лили Эванс.

Пыталась приблизиться к дому три раза. Каждый раз в конце похода оказывалась обратно на заборе. Странно. Как бы там ни было, она прождала Альбуса до полуночи, но тот не явился. И она аппарировала к хижине Хагрида.

Из хижины лесника до её слуха донеслось жалобное тявканье маленького щенка. Звуков могучего храпа или сморканья Рубеуса слышно не было.

Она сделала вывод, что Альбус и без неё справился, с одной только помощью лесника.

Да и Бог с ними обоими.

Она быстро прошмыгнула через фойе замка, молясь Мерлину и Моргане, чтобы Альбус ещё не вернулся и не позвал её на разговор-допрос. Ей было не до разговоров после насыщенного дня. Мда-а, отдохнула она от души, кувыркаясь в камыши… Мурррр-мяу!

Попав в свои помещения, она позвала Трипси — домовичку, и строго-настрого приказала ей закрыть камин, входную дверь и окна. Наполнить ванную горячей водой с шампунем, побрызгать на постель духами и сунуть туда хорошую грелку. Ноябрь на дворе. Ей захотелось побаловать себя.

А завтра… Завтра в Большой зал войдёт строгая профессорша Трансфигурации с выражением высушенной на ветру скумбрии и холодом в глазах. Знакомая многим поколениям учащихся волшебников профессор Минерва Макгонагалл.

Выбрав себе ужин, который был умят с отменным аппетитом, она с наслаждением и громким вздохом вытянулась между тёплых простыней и заснула прежде, чем её голова коснулась подушки.