Зарисовки (джен)

Снег в этом году как-то неприлично задержался: Сатиналия отгорела, огненные листья давно облетели, а на дороге только слякоть да мерзкая ледяная крупа в лицо. Плевать ему было и на праздники, и на листья, а горела уже давно разве что злость в груди, но ледяной ветер в лицо раздражал еще сильнее, чем последние новости.

Когда у него на пороге появился гонец, первым порывом было выставить наглого юнца вместе с его посланиями. Но порывистость и потакание своим эмоциям в список его недостатков никогда не входили, поэтому послание он все-таки принял.

И едва сдержался второй раз. Но все же сдержался, а потом, сцепив зубы, ответил согласием. Слишком редко за последние десять лет ему выпадала возможность заняться настоящим делом. Поэтому теперь приходилось терпеть слякоть, ветер, лед, но главное — орлесианских прихвостней, которых в иной ситуации он с радостью отправил бы на встречу с их императором. Но сейчас стоило набраться терпения: снова был общий враг, снова в нем возникла нужда.

Как будто кто-то сомневался!

Даже у ворот замка его встречала та орлесианка, что терлась вокруг Стражей во время Мора. Правда, на этот раз ее лицо украшала не блаженная улыбка святоши, а настороженность, да и взгляд изменился. Стал злым и острым. Чем-то похожим на тот, что он видел в зеркале по утрам.

Странным образом это принесло некоторое удовлетворение.

— Логэйн, — поприветствовала она кивком. — Рада, что вы согласились помочь Инквизиции.

Он зло усмехнулся:

— Кто бы мог подумать: война — и вам неожиданно нужен я.

— Странно поворачивается судьба, — согласилась она, и усмехнулась в ответ. Так же зло.