Хоук и прочие неприятности (джен)

Китти сопровождать нас к эльфам не пошла: мы обе внезапно сообразили, что летать по коридорам прямо от лечебницы будет весьма неудобно, а найти ближайший к офису гнома вход в Клоаку самостоятельно я не осилю. Так что верная демонесса собралась снова отправиться к Рошеку, теперь уже в кошачьем обличье, чтобы отметить каким-нибудь понятным мне символом нужное место.

Но не сразу. Мы вместе прогулялись в эльфинаж — я не была уверена, что меня дождались, и помощь Китти в поисках Хоука была бы кстати, — где кошка задумчиво проговорила:

«Они были здесь и уже ушли. А еще с ними маг, сильный. Сильнее и Андерса, и этих девчонок».

После чего резко развернулась в сторону катакомб. На мое недоумение добавила:

«Некоторые соблазны слишком сильны. А я еще не наигралась с тобой».

Впору было бы обидеться, но я слишком хорошо ощущала эмоции подруги, чтобы всерьез воспринимать слова про игру. Ей нравилось быть рядом и узнавать новые вещи о мире. Ей нравилось играть в мою игру по спасению мира, пусть пока что я тыкалась, как слепой котенок.

Но любопытство ее слова раздразнили. Что же там за маг такой? По идее никого, кроме Фейнриэля, рядом быть не должно было. Он не произвел на меня впечатления сильного мага, скорее, запуганного мальчишки, но ведь толком я и не смотрела. Хотя и Китти утром ничего такого не заметила.

Догнать новых знакомых удалось уже на склоне Расколотой горы, где обосновался долийский клан. Я не тратила время на поиски в городе, рассудив, что с беглым магом Хоук шататься по Казематам не будет, но все равно изрядно задержалась. Пожалуй, если бы не Варрик, я бы и на дороге новых знакомых не нашла, но его красная рубаха, алеющая под распахнутой на груди курткой, выделялась на фоне белого снега и черных скал как кровь. Спикировав вниз, я снова устроилась на плече гнома, вызывая нездоровое оживление у большей части команды. Варрик отнесся спокойно, даже потрепал по перьям. Я восприняла этот жест благосклонно: за ночь гном успел если и не завоевать мое сердце, то изрядно его зацепить.

Андерс немного ревниво нахмурился и сурово спросил:

— И где ты была, маленькое чудовище?

Я потопталась немного по своему насесту, стараясь не слишком сильно вцепляться когтями в кожу, и повернулась к приятелю хвостом. Маг уже возмущенно уточнил:

— Это что, пока я не отстану, ты не будешь превращаться?

Развернувшись обратно, согласно взмахнула крыльями, зацепив гнома, и даже кивнула. Варрик тут же придержал меня за тушку и заметил:

— Поаккуратнее с крыльями, Перчинка. А ты остынь, Блондинчик. Ну, погуляла девица с утра, бывает.

— В последний раз ее авантюры закончились на Глубинных тропах, — раздосадовано отозвался Андерс. Я возмущенно хлопнула крыльями и все-таки превратилась в человека.

— Та авантюра, о которой ты говоришь, началась на Глубинных тропах, а закончилась дома у камина. И она была далеко не последней, — я фыркнула. И с ехидством добавила: — Последняя закончилась тем, что ты жив, здоров и свободен.

Андерс махнул на меня рукой и немного прибавил шаг, чтобы догнать идущего первым Хоука, единственного, кто проигнорировал мое появление. Я же внезапно поймала два одинаково изумленных взгляда от наших эльфийских спутников и только сейчас сообразила, что в присутствии Фенриса превращалась только один раз, и он, вероятно, тогда не обратил внимания, а Фейнриэлю и вовсе негде было это увидеть, и смутилась. Пожала плечами в ответ на взгляды и пробормотала:

— Да, я умею превращаться в ястреба. И нет, я по-прежнему не маг.

— А кто же? — хмуро уточнил пришедший в себя Фенрис. Я посмотрела на небо и невинно предположила:

— Любимое дитя Создателя? Сбывшийся сон древнего духа? А вообще, не знаю. Но связи с Тенью у меня как не было, так и нет.

Фенрис отвернулся, и я пожала плечами. Его отношение раздражало, но не настолько, чтобы пытаться его изменить: в конце концов, я и правда не золотая монетка, чтоб всем нравиться. Хотя, конечно, было немного обидно: сам эльф был мне симпатичен, его возможности вызывали восхищение пополам со страхом, а биография — сочувствие. Но, как и говорила моя демонесса, он был прекрасен, когда молчал.

Зато Фейнриэль смотрел с заметным интересом, так что я уставилась на него в ответ, на этот раз правильно. И ахнула.

Кокон силы юного мага светился ярким, почти слепящим светом изумрудно-фиолетового, полуночного цвета заката. Это был цвет самой магии, октариновый⁽¹⁾, если такой цвет существует хотя бы в одном из миров. Сияние слепило, и я не сразу заметила, что кокон силы остается больше размытым, не структурированным, но зато простирается куда-то за пределы мира, возможно, в Тень или даже дальше.

Долго любоваться мне не дали, Варрик подтолкнул в спину, вынуждая снова передвигать ноги, но мой возглас внимание привлек. Андерс, на правах старого приятеля, все еще хмуро, но с заметным любопытством спросил:

— Что ты увидела?

Я проигнорировала мужчину, подошла ближе к мальчишке и осторожно потрогала его силу. Рука ничего не ощутила, но сила мягко колыхнулась и обняла протянутую конечность. Шепотом я спросила:

— Кто же ты?

— Фейнриэль, — испуганно напомнил парень. — Мы ночью познакомились, помнишь?

Я рассмеялась, все еще с восхищением разглядывая силу:

— Ты и сам еще не знаешь…

— Алиена!

Я повернулась к Андерсу:

— Я не знаю. Никогда такого не видела. Он очень сильный маг... будет, когда научится. Может быть, сможет повелевать Тенью, может, сможет уходить в другие миры. Не знаю, не понимаю, что значит то, что я вижу. Но это что-то… чудесное.

И снова посмотрела на полуэльфа. Ласково коснулась силы, играя с ней, точно с пламенем, и с сочувствием добавила:

— Но тебе будет очень сложно. Демоны слетятся как мотыльки на огонь. Очень крупные, хищные, хитрые мотыльки. Будь осторожен.

Теперь я понимала, почему Китти не рискнула идти вместе со мной. Если уж меня, совсем не демона, тянуло прикоснуться к этой силе, то для нее и впрямь это мог быть непреодолимый соблазн. А клятва, как я видела, исправно сковывала демонессу, вынуждая соблюдать условия нашего договора.

Фейнриэль смотрел на меня смущенно и испуганно. Варрик за спиной пробормотал:

— Знаешь, Перчинка, ты иногда пугаешь почище магов крови. Туши свои глазки и идем, отдадим это чудо на обучение.

— Иногда! — фыркнула я, теряя восхищенный настрой. — Мы знакомы два дня.

— Потому и пугаешь, — отозвался Андерс. — Через пару недель пугать перестанешь, и вызовешь совсем другие желания.

Я недовольно скривилась, догадываясь, что «другие желания» вряд ли связаны с чем-то приятным. Поймала веселый взгляд гнома, который мне тут же подмигнул, улыбнулась и снова взмыла в небо. Что-то мужская часть этой компании — за исключением Варрика — мне не слишком нравилась, а девчонки, Мерриль и Бетани, изрядно отстали, обсуждая что-то свое. Изабеллы видно не было, из чего я заключила, что таскаться с Хоуком каждый день пиратка не намерена. Оно и понятно, у каждого есть свои дела.

Местность вокруг Киркволла была гористой: Виммаркские горы подходили почти к самому Недремлющему морю, местами даже на берег высадиться нельзя было — везде скалы. Сама я этого, понятное дело, не видела, но мне рассказывал капитан Сильвестр. Несколько удобных и достаточно крупных бухт все-таки нашлось, и в них построили Киркволл и Герцинию. Вообще-то, судя по карте, городов на побережье в Марке было больше, но для Оствика выбрали небольшой полуостров без возвышенностей, а Виком удачно вписался в дельту реки Минантер, чьи широко раскинувшиеся рукава обняли город со всех сторон. Остальные полисы этой чудной страны находились уже за горами, вдоль все того же Минантера. Правда, на карте я так и не смогла найти Кайтен: похоже, родина Хильды была недостаточно большим городком.

Если не считать Кайтена, в остальном Вольная Марка явно тяготела к максимализму. Виммаркские горы считались одними из самых высоких — но тут у них еще были конкуренты — и самых непроходимых во всем Тедасе гор. Со второй характеристикой поспорить могли разве что горы Охотничьего рога, западная граница всего известного мира, исследовать которые еще никому не удавалось.

В центральной части страны протекала самая длинная река мира — Минантер. Впрочем, назвать ее чисто марчанской было нельзя, истоки Минантера терялись где-то в западных регионах Неварры и даже на юге Тевинтера.

На западе Вольной Марки расположился лес Планасен. Он был поменьше, чем Бресилиан в Ферелдене или Арлатан в Тевинтере, не шел ни в какое сравнение с Тирашаном в Орлее, который по площади был едва ли не с Ферелден размером, но для зажатого горами побережья казался огромным.

Самый известный, посещаемый и любимый народом сразу нескольких стран Большой турнир тоже проходил в Вольной Марке. В каждом городе по очереди.

В Викоме закатывали самые шумные пирушки, не уступающие вечеринкам в Антиве и Вал Руайо — одну мне даже повезло издали увидеть, когда мы с Зевраном заезжали в этот город. В Маркхэме нашел приют один из крупнейших университетов Тедаса. Тантерваль считался самым законопослушным и религиозным городом, обойдя даже все тот же Вал Руайо, резиденцию Верховной Жрицы. Киркволл тоже заслужил приставку «самый», хотя и в негативном ключе: в прошлом, во времена Тевинтерской империи, здесь была самая крупная площадка для продажи рабов.

А еще рядом с Киркволлом находилась самая высокая точка в Виммаркской гряде. Расколотая гора.

Все эти любопытные факты рассказал мне Натаниэль. Перед отъездом, после памятного разговора с братом, Андерс загнал меня в кровать почти на сутки — выздоравливать, и наш лучник развлекал меня рассказами практически все это время. Подозреваю, что ему не хотелось повторно встречаться с Фергюсом — и нельзя сказать, что я его в этом не понимала, — но вслух он ничего подобного не говорил.

Добавила интересных подробностей к этому рассказу Мерриль. Оказывается, Расколотая гора была не просто самой высокой — она была еще и старым кладбищем, где покоились древние элвен. Еще здесь проходили последние бои отступающих эльфов и тевинтерских магистров, отчего бродить в одиночку по склонам не стоило: неосторожный путник рисковал нарваться на какого-нибудь демона, оставшегося еще с тех пор.

Можно было ожидать, что демонов мои новые подруги сейчас и обсуждали, благо, место располагало. Но разговор оказался куда невиннее. Несколько минут я прислушивалась к нему с неба:

— Если бы ты смогла бы сделать что хочешь — совсем-совсем что хочешь — что бы ты сделала? — с любопытством спросила Мерриль. Бетани пожала плечами:

— Это просто. Стала бы нормальной. Безо всякой магии, просто… обычной девушкой.

Эльфийка покосилась на нее немного укоризненно и удивленно:

— Правда? Не облетела бы весь Тедас? Не съела бы торт размером с Киркволл? Не приручила бы детёныша грифона?

— Хм. А это идея, — младшая Хоук улыбнулась. — От грифончика я бы не отказалась.

— Я своего назвала бы Пернатиком.

— Жалко только, что они вымерли, — Бетани вздохнула. И предложила: — Может быть, лучше дракончика?

— Нет, — Мерриль уверенно покачала головой. — У них же чешуя, даже не погладишь.

На этом я приземлилась, причем сразу на человеческие ноги, и возразила:

— Зато у них забавные хвосты. А еще их действительно можно завести, я много мелких дракончиков видела. Только мне брат вряд ли разрешит.

— Я бы не спрашивала, — мечтательно отозвалась эльфийка. Бетани покачала головой:

— Держать дома дракона не очень удобно.

— Если дом — это здоровый замок, то нормально, — тут же возразила я. — Но Айдан все равно не согласится.

— Хоук тоже не согласился бы, — вздохнула магичка. — Да и замка у нас нет.

— И у меня, — согласилась Мерриль. — Долийцам не нужны замки.

— У вас есть целый мир.

Эльфийка промолчала, кажется, не желая развивать тему. А потом бросила взгляд куда-то вперед и задумчиво проговорила:

— Может быть, вам стоило идти без меня. Мне здесь не будут рады.

Я проследила за ее взглядом: впереди стояли два долийских лучника. Они не скрывались, похоже, до нашего появления и вовсе мирно беседовали о чем-то своем, эльфийском. Но стоило Хоуку и компании вывернуть из-за очередного поворота тропинки, как расслабленность со стражей словно водой смыло, они сразу же направили луки на пришедших. Ненадолго, впрочем, стоило им узнать бывшего контрабандиста, как они скривились, но оружие опустили.

Мы сильно отстали и до поворота еще не дошли, так что эту картину я наблюдала издали, сквозь ветки деревьев, по зимней поре лишенные листвы. Мерриль тоже явно видела лица своих соплеменников и даже слегка притормозила, но все же не остановилась. Мы с Бетани подстроились под ее шаг, делая вид, что никуда не торопимся и недовольные физиономии долийцев нас ничуть не смущают.

— Лучше бы тебе не возвращаться, Мерриль, — с недовольным видом сообщил один из охотников, когда мы подошли поближе. — Да еще в компании шемленов.

— Это не тебе решать, Фенарель, — эльфийка вздернула нос, но мне было видно, как нервно подрагивают ее пальцы. Я коснулась руки, стараясь утешить, а когда Мерриль повернулась, неожиданно для себя спросила:

— Скажи, Хранительнице Маретари не стыдно за свой клан?

— Повтори это еще раз, шем, — прошипел Фенарель, хватаясь за лук. Я с любопытством понаблюдала за этим, гадая, начнет в меня целиться или нет, и повторила:

— Странно, ты вроде эльф, а плохо слышишь. Я сказала, что вашей Хранительнице должно быть стыдно за таких охотников. Грубые, невоспитанные и агрессивные.

— Аль! — ахнула подруга, притягивая меня к себе, словно хотела защитить от соплеменника. Бетани едва заметно улыбнулась и проговорила:

— А я согласна с Алиеной. Про долийцев говорят, как про храбрых и умелых воинов. Такие не будут нападать на ребенка.

Фенарель отчетливо скрипнул зубами, но второй охотник, составляющий компанию в дозоре, положил ему руку на плечо и проговорил:

— Они не стоят твоей злости, lethallin. Что могут понимать шемлены?

— Идем, — потянула меня за руку Мерриль. Бетани согласно кивнула и первой двинулась вверх по тропинке. Я тоже не стала тормозить. Но ответила нарочно громко:

— Хорошо. С этими злюками общаться все равно не тянет. Лучше потом слетаю в Бресилиан, те долийцы мне всегда рады.

— У тебя есть друзья среди долийцев? — удивилась эльфийка. Я улыбнулась:

— Конечно! Хранительница Ланайя, хранительница галл Элора, мастер Вараторн. Я немного времени провела в клане, поэтому больше ни с кем не успела познакомиться, но меня приглашали в гости в любое время. Хочешь, поехали со мной в следующий раз? Ланайя тоже любит рассказывать истории, вы наверняка друг другу понравитесь.

Бетани с интересом спросила:

— А меня пригласишь? Мне тоже ужасно интересно.

Я кивнула, но отвечать вслух не стала: мы прошли по тропинке выше и перед глазами раскинулся эльфийский лагерь. На большой поляне стояло несколько аравелей, между ними виднелись шатры из ярких тканей. Из-за одного из них доносились знакомые голоса наших мужчин, в основном Хоука, и незнакомый женский. Последний был явно старческим, скрипучим, так что я предположила, что он принадлежал Маретари. Атмосфера в лагере заметно отличалась от таковой в Бресилиане, и я даже не сразу поняла, что именно не так. Кроме общей нервозности и явной недоброжелательности к нашей подруге, конечно.

— Мерриль, а почему не слышно ваших галл? — уточнила я, едва, наконец, поняла, что меня тревожит. Эльфийка тяжело вздохнула:

— В клане нет галл. Они не перенесли дороги в Вольную Марку.

Я тоже вздохнула. Дивных животных было очень жаль. Но почти сразу отвлеклась на новые лица: мы обошли крупный шатер и попали на свободную поляну, где стояла вся наша компания и пожилая эльфийка с ясным взором. Фейнриэль смотрел на нее чуть испуганно, но старался держаться спокойно. Видимо, это и была Хранительница.

Стоило нам подойти ближе, как разговор прервался. Маретари цепко осмотрела свою Первую, а затем улыбнулась:

— Ты хорошо выглядишь, da`len. И пришла не одна. Я буду рада, если жизнь среди людей принесет тебе счастье.

— Жизнь в эльфинаже… нескучная, — обтекаемо ответила Мерриль. Женщина кивнула и перевела взгляд на Бетани, а затем на меня. Вопросительно проговорила:

— А ты и есть та, что видит магию? Расскажи мне, что ты увидела в этом мальчике, da`len.

Я метнула возмущенный взгляд на Хоука — почему-то была уверена, что проболтался он, — и послушно объяснила Хранительнице, какой вижу силу Фейнриэля. Вначале хотела ограничиться коротким сухим рассказом, но неожиданно увлеклась. Маретари внимательно выслушала меня и в изумлении прошептала:

— Сила, уходящая за грань мира. Somniari. Может ли это быть правдой?

— Somniari? — пораженно переспросила Мерриль и уставилась на Фейнриэля. Парнишка заметно смутился такого внимания, а вот Хоук не постеснялся влезть с вопросом:

— Что это значит? Он действительно будет сильным магом?

— Сновидец, — пояснила Хранительниц. — Тот, кто своими снами меняет реальность. Очень редкий дар. Очень сильный.

— Опаснее даже обычных магов, — пробормотал Фенрис. Маретари не стала возражать:

— Это правда. Сила сновидцев привлекает к ним многих демонов, поэтому такие маги редки. За последние двести лет я не слышала ни об одном сомниари в кланах, и от людей подобных вестей не доходило. Но были и другие времена. Мы постараемся научить тебя, da`len, — обратилась женщина к Фейнриэлю. — К счастью, в нашем клане хранится дневник одного из последних сновидцев.

— А можно я буду прилетать иногда? — попросила я, снова зачарованно разглядывая силу парнишки. Хранительница уточнила:

— Прилетать?

— Я умею превращаться в ястреба, — рассеянно отозвалась я. Маретари чем-то напоминала Винн — не внешне, конечно, но манерами, — а с целительницей я привыкла быть откровенной. К тому же беспокоиться, что долийка расскажет о моих способностях тевинтерцам или храмовникам, явно не стоило.

— Вот как? — задумчиво проговорила Хранительница. — Думаю, мне будет интересно побеседовать с тобой. Прилетай.

— Только скажите своим охотникам, чтобы не стреляли в ястребов, — попросила я, отвлекаясь от Фейнриэля. И, чтобы почувствовать себя и Мерриль окончательно отмщенными, наябедничала: — А то они нервные какие-то, чуть что, сразу за лук хватаются.

* * *

Из эльфийского лагеря мы ушли довольно быстро. Хоть других долийцев нам не попалось на глаза, чужое внимание ощущалось почти физически, словно эльфы при нашем появлении попрятались и теперь сверлили взглядами спину.

Следующими пунктами программы был поиск лагеря какого-то юного храмовника, приятеля того парня, о котором Хоук говорил вчера, и банды наемников под названием Кремни. И демона бы лысого мне об этом кто-нибудь рассказал, если бы наш предводитель не рассчитывал воспользоваться моими глазами и крыльями для поиска. С одной стороны, мне было несколько обидно: давать мне задания Хоук не стесняется, но общаться на равных не хочет. С другой, его практичность вызывала во мне куда больше одобрения, чем желание Айдана меня от всего на свете защитить.

Тем более я и впрямь могла изрядно сэкономить нам время: храмовничьи рекруты, которые поделились сведениями об этом лагере, направление дали весьма расплывчатое — на склоне горы, почти на берегу. Поскольку Расколотая гора была высокой и не слишком крутой, ее основание занимало довольно большую площадь. Рваный берег — так называлась группа утесов, почти фьордов, по которым вилась одна из киркволльских дорог, — тоже растянулся не на один километр. И искать место, где мог бы спрятаться один человек, можно было бы очень долго.

Ну, а про Кремней и вовсе ничего не было известно — где-то на берегу, и все.

К счастью, погода стояла отличная: от ночного снегопада не осталось ни облачка, только пушистые сугробы вдоль тропинок, — так что я могла взлететь повыше. К тому моменту, как компания Хоука вывернула на дорогу, петляющую по Рваному берегу, я уже нашла взглядом небольшой, почти потухший костерок. На открытом пространстве рядом с ним никого не было, но нависающая в этом месте скала вполне могла бы скрывать от меня не то что одного человека, а целый отряд; следов рядом было немного: один, от силы два человека. Ну, или отряд параноиков, которые ходят, наступая на следы друг друга, чтобы скрыть свое присутствие, но в это я не верила. Отряд, впрочем, я тоже нашла: правее лагеря храмовника, по прямой между ними было метров сто, но прямой путь в данном случае был не самым удобным, пришлось бы лезть через скалы. А по дороге топать придется довольно далеко, с пару километров точно, причем наемники нам попались бы первыми.

Кроме заданных целей, я заметила еще целую кучу следов. Разобраться в их переплетении мне было не под силу, все же я совсем не следопыт, но логика подсказывала, что один храмовник и даже один отряд наемников так истоптать побережье банально не успели бы после снегопада.

— Надеюсь, это все-таки наш клиент, — со скепсисом отозвался Хоук после моего доклада. Я только пожала плечами, ответить на это было нечего. Мерриль мечтательно проговорила:

— Наверно, это так чудесно — смотреть на землю с такой высоты. Я бы тоже хотела полетать.

— Но лучше на грифоне? — засмеялась Бетани.

Дорога к замеченному костру шла по самому берегу, так что справа гостеприимно раскинул объятия крутой обрыв, а слева — склон Расколотой горы, который то теснил путников к самому краю этого обрыва, то немного отступал, позволяя закрепиться чахлым кустикам. Я ради любопытства глянула вниз и порадовалась, что у меня есть крылья. Падать было высоковато, к тому же на камни — воды у самого берега было мало, хорошо если по колено. Впрочем, склон не был полностью отвесным, на нем виднелись карнизы, выступающие каменные глыбы, ветки и корни чудом выросших деревьев — в общем, падать отсюда будет крайне неприятно и больно. Не факт, что крылья спасут. Поэтому лучше не падать.

Еще по дороге попадались расселины, неглубокие полукруглые гроты, в которых удобно было бы обустраивать лагерь — мне показалось, что они были естественного происхождения, даже несмотря на практически идеальную форму, но утверждать наверняка я бы не взялась. Один раз я заметила пещеру, явно более глубокую. Любопытство тут же разгорелось с яркостью сверхновой, но я отлично помнила, чем богаты бывают местные пещеры: начиная от пауков и заканчивая порождениями тьмы. Попытка посмотреть на какие-нибудь сталактиты того не стоила. Тем более весь Киркволл был построен поверх шахт, так что пещера вполне могла вести в какой-нибудь из отнорков городских катакомб. И в случае совсем уж крайнего невезения там можно было наткнуться на Хартию.

Наемники и впрямь оказались теми самыми Кремнями, что мы искали, и дальнейшего разговора не получилось. Хоук со словами «извиняйте, ребят, ничего личного» воткнул меч ближайшему куда-то под ребра, и после этого исход встречи был предсказуем: драки избежать бы не удалось, а при моих щитах, способностях наших воинов и магической поддержке у десятка мужиков с мечами шансов не было. Они не смогли даже задержать нас надолго.

Юного храмовника мы сначала не увидели, а услышали: вначале какую-то тихую возню со стороны лагеря, а затем и голос… Очень знакомый мне и, судя по гримасе, Андерсу голос.

— Клянусь Андарсте, Уилмод, я вытрясу из тебя правду. Сейчас же!

Не сговариваясь, мы ускорили шаг и завернули за выступ скалы ровно в тот момент, когда храмовник Каллен, которого я отлично помнила по Кругу Кинлох, ударил темноволосого парнишку, причем весьма подлым для мужчины образом. Разыскиваемый рекрут-храмовник, а это был, без сомнения он, со стоном согнулся, а Каллен вытащил меч и направил острие прямо на горло подчиненного:

— Говори!

— Даа, я-то думал, храмовники только магов притесняют, — довольно громко проговорил Хоук. Бетани едва слышно прошептала:

— Не надо, это же рыцарь-капитан!

— В Ферелдене так и есть, Хоук, — с насмешкой отозвался Андерс тоже на повышенных тонах. — Похоже, воздух Киркволла ядовит для некоторых людей.

— Не вмешивайся, незнакомец, — отозвался Каллен довольно резко. — Это дело храмовников.

Выглядел он чуть иначе, чем раньше: доспехи храмовника в Киркволле немного отличались от ферелденских. Мимоходом я отметила, что ярко-алый ему не настолько к лицу, как бордовый, и вгляделась в теплые светло-карие глаза: к моему удивлению, эмоций в них не оказалось, весь гнев оказался демонстративным.

Меч он опустил почти сразу и обернулся в нашу сторону. Скользнул взглядом по Хоуку, Варрику, Андерсу… на маге рыцарь-капитан — надо же, до заместителя местного рыцаря-командора дослужился, да так быстро! — остановился и что-то хотел сказать, но вдруг резко повернулся правее и уставился прямо на меня.

А я во все глаза смотрела на человека, которого сама же вытащила из кровавой клетки, который так сокрушался о гибели своих товарищей… похоже, киркволльский воздух и впрямь оказывает странное влияние. Невольно вспомнился совет Зеврана, когда меня оставляли наедине со свежеспасенным Калленом. Он ведь тоже слышал этот совет, но… не мог же так хорошо запомнить? А потом в голову вдруг пришло, что я однажды последовала этому совету, и как раз с храмовником. Тогда и выяснила: доспехи рыцарей таковы, что подобные удары много вреда не причинят, и Каллен не мог об этом не знать. Однако Уилмод стонал так, словно ему там все отбили.

Догадка вспыхнула в голове звездой, и взгляд дернулся к парнишке. В его глазах застыла насмешка и ярость, и эти эмоции только подтверждали внезапно возникшую мысль: юный храмовник был далеко не так безобиден, как пытался казаться. Видимо, в лице я изменилась, потому что рыцарь-капитан успел отскочить от подчиненного еще до того, как я повесила на него щит, и до того, как Уилмод тихо, но противно засмеялся и пообещал:

— Больше ты никого не ударишь, храмовник.

— Золотые слова, — вздохнул Андерс, доставая посох из-за спины. — Может, подождем, пока спасать будет некого?

Но вопреки своим же словам почти сразу сформировал в руке всполох серебристого пламени, не торопясь, впрочем, нападать на юного храмовника. Я доверять молодости и невинности тоже не стала и по-быстрому развесила щиты на всех. Свой шест тоже взяла в руки — просто на всякий случай, сражаться я ни с кем не собиралась.

Уилмод долго держать нас в неведении не стал, выкрикнул какую-то белиберду и стал… меняться. Черты лица потекли, смазались, глаза внезапно загорелись красным, а кожа начала темнеть. Трансформация живого человека в непонятную тварь выглядела отвратительно, вызывая легкую тошноту и безотчетный ужас, заставляя отвернуться. Я поддалась эмоциям всего на мгновение, но, когда снова посмотрела на бывшего рекрута, перед нами уже завис призрак… или демон праха. Сам он бросился на Каллена, но нам тоже скучать не пришлось — словно в ответ на его фразу из-под земли полезли другие призраки и даже демон гнева. К сожалению, огонек вылез довольно далеко, а у меня практически под ногами образовалась тварь рангом помладше. Я взвизгнула, скорее возмущенно, чем испуганно, и с размаху огрела призрака шестом.

Руна не сработала. Зато удар привлек внимание, и полупрозрачный силуэт с горящими огнем глазами повернулся ко мне. Он находился так близко, что почти касался лица, и это парализовало волю. Всего на несколько мгновений, но призраку этого хватило, чтобы мой щит почти перестал светиться — тварь не наносила удары, а словно тянула энергию из защиты, стараясь добраться до тепла человеческого тела. Я даже успела почувствовать легкий холодок где-то в районе солнечного сплетения — или мне так показалось, — но в следующее мгновение знакомое лезвие прошило призрака насквозь. Казалось, вреда оно причинить бестелесной сущности не может, но отчего-то тварь все-таки дернулась и отвлеклась на нового противника. Фенрис бросил на меня странный взгляд, что-то среднее между злостью, презрением и укоризной, и переключился на моего противника. Я обновила щит и решила помочь эльфу.

Уже через полминуты я поняла, что вмешался Фенрис очень вовремя. Духи были неплохими бойцами и не особенно рассчитывали на магию, в отличие от демонов гнева. Вернее, на заклинания — поскольку само их присутствие заметно влияло на живых существ. Даже по-зимнему голое и скрюченное от местных ветров деревце на краю поляны довольно быстро скукожилось еще сильнее, а затем и вовсе отломилось и рухнуло с обрыва. Щиты тоже меркли, и их постоянно приходилось обновлять: как я выяснила на практике, такой потухший щит мог спасти разве что от совсем слабого удара.

«Мой» призрак, к счастью, кончился довольно быстро, и я отскочила подальше от сражающихся — в бою толку от меня все равно никакого, а со стороны виднее, что происходит и как реагировать. Тем более нас атаковал демон гнева, любитель швыряться огненными заклятиями. Причем за то время, что я отвлекалась на призрака, демон успел запустить пару огненных шаров, чьи подкопченные следы красноречиво темнели на поверхности скалы.

Каллен сражался с таким ожесточением, что я даже слегка испугалась: ему в этой жизни и так досталось, как бы психика от такого не повредилась. Но едва последний призрак развеялся темным туманом по ветру, как храмовник оглядел поляну, выдохнул устало и вложил меч в ножны. Затем стянул перчатку, потер виски и проговорил:

— Я знал, что с ним что-то не так. Но такого не мог даже предположить.

— Ваш рекрут был одержимым? — уточнил Хоук, подходя ближе. Он вкладывать оружие в ножны не стал, словно еще ожидал нападения. Я огляделась правильным зрением на всякий случай, но все было спокойно: если кто-то из призванных призраков и затаился, то настолько хорошо, что вряд ли вылезет в ближайшее время.

После вопроса нашего предводителя Андерс тихонько фыркнул себе под нос и пробормотал что-то вроде «нет, это он просто не выспался», после чего подошел поближе и негромко велел:

— Дай-ка я на тебя посмотрю, маленькое чудовище.

Я не стала сопротивляться, хоть и была уверена, что со мной все в порядке. Целительная магия холодком пробежалась вдоль позвоночника, вызывая мурашки, и я невольно улыбнулась. А потом громко и возмущенно фыркнула, услышав ответ Каллена:

— Мы привыкли считать, что одержимым может стать только маг.

— Какая глупость, — проворчала я себе под нос. Варрик с любопытством уточнил:

— А что, ты и про демонов что-то знаешь, Перчинка?

— То, что читала в книгах, — отозвалась я. — Но, Варрик, подумай логически: если демон может вселиться в несвежий труп, в каменную глыбу или табуретку, то почему бы ему не вселиться в человека? Уверенность в превосходстве разума сильно вредит нашей расе. Впрочем, остальных это тоже касается.

— Вопрос в том, где он мог найти демона, — задумчиво кивнул Хоук. Оказалось, что слушал меня не только гном. Каллен нахмурился, о чем-то думая, потом спросил:

— А откуда вы здесь взялись?

— Сестра одного из ваших исчезнувших рекрутов просила отыскать пропажу, — пояснил бывший контрабандист. — А в Казематах нас отправили сюда.

Храмовник кивнул:

— Хорошо. Тогда предлагаю направиться к городу, я по дороге расскажу, что знаю. Боюсь, самому мне поисками будет заниматься не слишком удобно.

— Ранг не позволяет? — с иронией спросил Андерс. Каллен бросил на мага строгий взгляд, а потом его как-то смущенно отвел и пояснил:

— Все пропавшие рекруты посещали «Цветущую розу». Боюсь, юные дамы из этого заведения с неохотой будут отвечать на мои вопросы, опасаясь, что я запрещу рекрутам их посещать.

Хоук присвистнул:

— Бордель? Обычно там подцепляют несколько иные болезни.

Храмовник пожал плечами и первым двинулся в сторону города. С подозрением покосился на нашего Блондинчика и уточнил:

— Андерс, разве тебе не положено находиться в Круге?

— Я теперь Серый Страж, — с заметным злорадством в голосе ответил маг. — Поэтому в Круге я быть не должен. А здесь я по заданию Стража-командора.

— И в чем оно состоит?

— Тайна Ордена, — совсем уж злорадно отрезал приятель, так что Каллен поморщился, а я дернула мага за рукав. Тот фыркнул и отстал от нашей компании. Храмовник покосился на меня и улыбнулся самым уголком губ:

— Кажется, содержание этой тайны я понимаю. Вы ведь сестра Стража-командора, Алиена? — я кивнула, и он продолжил: — И что здесь делаете вы? Кажется, вы тоже должны были остаться в Круге?

Я молча вытащила свиток дяди Грегора и протянула храмовнику. Вслух добавила:

— Не должна. А здесь я по поручению Его величества. Оно не касается магов, так что вам вряд ли будет интересно.

Каллен внимательно изучил свиток, вернул мне его и кивнул, принимая информацию. Я в свою очередь поинтересовалась:

— А почему вы не попрощались, когда уезжали?

— С вами? — слегка растерялся храмовник. Я хихикнула — со мной-то Каллен как раз попрощался, хоть и не знает этого, — и уточнила:

— Необязательно. С Солоной, например. Или… ну я не знаю, с другими храмовниками?

— Я торопился, — Каллен смутился, отвел глаза, даже шею потер, явно не зная, куда девать руки. Похоже, моя подружка ему все еще нравилась, несмотря даже на все произошедшее. — У меня… было задание от рыцаря-командора.

— О, задание, — протянула я и снова засмеялась. Оглянулась на Андерса, который спрашивал что-то у Мерриль, и насмешливо уточнила: — Тайна Ордена, я так понимаю?

Храмовник слегка нахмурился, мои подколки ему, похоже, не слишком понравились, и коротко кивнул. И снова повернулся к Хоуку. Но тот определил с вопросом:

— Вы друг друга знаете?

— Если уж в Киркволле все друг друга знают, чего ты ожидаешь от Ферелдена? — с иронией заметил Варрик. Я хихикнула от такого снобизма по отношению к моей новой родине и с удовольствием просветила Хоука:

— Ага, у вас тоже есть общая знакомая. Если Солона Амелл твоя родственница, конечно.

— Значит, мне не показалось, — с едва заметным облегчением улыбнулся Каллен. — Ваше лицо и впрямь мне знакомо: вы похожи на Солону. Значит, вы Амелл?

Я тут же придирчиво осмотрела бывшего контрабандиста и удивилась. На светловолосую, холеную красотку Солону он не был похож вообще: встрепанные черные волосы, светло-карие глаза. Впрочем, глаза, если не брать в расчет цвет, пожалуй, похожи. Брови — нет, у Соль они красивые, вразлет, крутой дугой, у Хоука почти прямые, лишь немного загибающиеся к переносице. Нос, пожалуй, тоже немного похож формой. О подбородке судить трудно — его сквозь бороду не видно, но губы точно разные, и формой, и цветом. Впрочем, я оглянулась, у Бетани и Солоны губы, пожалуй, были общими. Зато глаза совсем разными.

— Хоук, — коротко представился мужчина. И пояснил: — Амелл — моя мать.

— Хоук, — задумчиво повторил рыцарь-капитан. — До меня доходили тревожные слухи о вас. Надеюсь, они неправдивы.

На этот раз злорадно ухмыльнулась я, но комментировать не стала. Тем более что бывший контрабандист скривился, но ответил:

— Я приехал в Киркволл с матерью и младшей сестрой. Их нужно было как-то устроить. Сейчас я свои долги выплатил и набирать новые не собираюсь.

Каллен кивнул и тактично перевел разговор в более практичное русло: на пропажу рекрутов. Эта тема в большей мере заинтересовала и Хоука, и Фенриса, которые начали задавать уточняющие вопросы. Пару минут я послушала — голос эльфа все-таки завораживал своей красотой, а говорил он не слишком часто. Но потом информация о том, сколько часов эти пропавшие провели в борделе, меня слегка утомила, так что я отстала и снова пристроилась к девчонкам, которые явно старались держаться подальше от храмовника, и Андерсу. Обсуждали они ожидаемо магию и демонов. Я немного послушала, как Андерс шепотом возмущается безалаберностью эльфийки, которая решила договориться с демоном, и вмешалась, когда Мерриль негромко, но обиженно заявила:

— Духи и демоны не так уж и различаются, как ты это представляешь. Справедливость не всегда уместна, иногда стоит проявить милосердие. Так и гнев не всегда опасен, иногда он помогает. Нет никакого Создателя, который разделял бы созданий Тени. Это твои сказки, и мне они не нужны.

— Вера говорила, Создатель есть, — так же тихо возразила я. — Но не такой, как учат в Церкви, это тоже правда.

— А какой? — с любопытством спросила Бетани. На лице Андерса появился скепсис, он словно заранее сомневался в любом моем слове. Я показала ему язык, а потом повернулась к Бет.

— Это не добрый дедушка, который сидит на троне посреди Золотого города, — внезапно мне вспомнилось, что Вера говорила о боге такими же словами. — Он сотворил мир и стал его душой. Поэтому голос мира — это голос Создателя, нужно только уметь его слышать.

— Большей чуши я в жизни не слышал, — фыркнул приятель. Я пожала плечами и спорить не стала: в конце концов, я тоже до конца духу не верила. Хотя ее концепция божества определенно была интереснее, чем дедушка и трон.

Чтобы не продолжать неприятный и смущающий разговор, я спросила у Бетани:

— А откуда ты знаешь, что Каллен уже рыцарь-капитан? Я думала, ты от Круга будешь держаться как можно дальше.

— Я — да, — согласилась девушка. — А Хоук чуть ли не первым делом узнавал про Круг, из-за меня. Так что заочно я с половиной храмовников знакома. Правда, не могу сказать, что очень рада этому… Скажи, ты ведь знаешь этого храмовника? Какой он?

Я задумалась. Рассказывать о том, как Каллен в порыве страха просил уничтожить всех чародеев в комнате с Ульдредом, было бы не слишком уместно. Но и пересказывать слова Солоны, которая знала своего храмовника еще до восстания, я не хотела: с тех пор все изменилось, и одному Каллену известно, насколько. Впрочем, магоненавистником он не стал, даже как-то прикрыл меня от Кэррола.

Обтекаемо ответила:

— Говорили, что раньше он был довольно лоялен к магам. Ну, насколько это возможно. Но потом случилось восстание в Круге, при котором Каллен пострадал, и с тех пор стал более строгим. Честно говоря, я с ним была знакома совсем недолго и в не самый простой период его жизни. Мне показалось, что он справедливый, но в рамках правил. Нарушений, даже мелких, он не оставляет без соответствующего наказания.

— И сбежал из Ферелдена из-за этого мелкого чудовища, — дополнил Андерс ехидно. — Теперь я в этом окончательно убедился.

Я возмущенно фыркнула, но доказывать ничего не стала. Бетани улыбнулась, кивнула и снова перевела разговор. Господа маги заговорили о каких-то травах, которые в изобилии росли на Расколотой горе по весне, и на меня перестали обращать внимание. Я и не стремилась поддержать тему — все равно любые знания о растениях в одно мое ухо влетали, из другого вылетали, так же, как и о ядах.

Вот взрывчатка — это совсем другое дело. И я задумалась о том, нельзя ли улучшить магическими методами уже знакомые мне бомбы. Рецепта Дворкина я не видела и вряд ли сумею получить, так что на подобной силы взрывчатку рассчитывать не стоит. Но можно же и поэкспериментировать…

Дойдя до этой мысли, я радостно заулыбалась. Прямо сейчас экспериментами, конечно, не займешься, но в Башне Бдения есть лаборатория. Или, еще лучше, в Круге. Надо только подружиться с кем-нибудь из Формари⁽²⁾ или попробовать заинтересовать Дагну.

---

1) цвет магии в “Плоском мире” Терри Пратчетта

Вернуться к тексту

2) Орден магов-усмиренных, которые могут работать с лириумом и создавать артефакты.

Вернуться к тексту