Мой рифмованный октябрь (джен)

Стулья стояли. И лыбились. И провожали взглядом

Отважных искателей тещиного наследства.

Как буржуйские десять негритят, целым отрядом

В стороны разбегались, чураясь такого соседства.

Четверо сплавились по реке с настоящим театром,

Двое спрятались у дикарки и в инженерских буднях.

Так и сказать бы отцу Федору: «Падре,

Шли бы не стулья, а скулы искать на том блюде студня».

По одному разбежались оставшиеся претенденты.

Один в богадельню, один у вдовы постылой.

На что вы готовы? Да были бы прецеденты,

И даже мечта поэта станет женою милой.

Трое без сговора, но единой бандой

Отправились покорять вершины литературы.

И разделились: главарь осел у редактора,

А остальные — к писателям, напитываться культурой.

Последний, но по значению — первый, верьте,

Не то идолом стал, то не то богом целым.

Крови требовал, поклонения, жертвы,

Но обманул. Как и всякий идол, на самом деле.

Стулья стояли. И Киса над ними смеялся.

Но над собой даже больше, чего уж скрывать-то.

Бродяжничал и обманывал, убивал и клялся,

Ради призрачного наследства и призрачных бриллиантов.