Дневник неизвестной (гет)

Была близка твоя любовь,

Но мне лишь тень её досталась.

Ты горя не желаешь мне,

и счастья не даёшь.

Бредёт понуро за тобой

Моя душа, как конь усталый.

Ни правдой не спугнешь её,

ни ложью не спасёшь.

К. Меладзе, «Холодное сердце»

Я вышла из больничного крыла и медленно пошла по коридору, пытаясь скрыть в рукаве толстый слой бинта на моей руке. Но рукава были слишком узкими.

Случился парадокс. Я ранена. Рука не заживает. Ни Дамблдор, ни другие профессора не понимают, что происходит, и уж тем более представления не имеют, как отправить меня обратно. Это я уяснила ещё когда Дамблдор велел мне три раза в неделю ходить к Снейпу обрабатывать руку специальным зельем. И при всём при этом нет никаких гарантий, что рана заживёт. Никто не знает, как устранить последствия парадокса, потому что я, скорее всего, первая, с кем такое произошло.

Когда я снова поинтересовалась моим перемещением, директор просто сделал вид, что не услышал меня. Ни Макгонагалл, ни Снейп — никто даже представить не может, как вернуть меня домой. Теперь я застряла здесь. Застряла надолго.

— Мелисса!

Я оставила в покое рукав и подняла голову. Впереди меня поджидали Фред и Джордж. Неужели я и правда надеялась, что они послушают меня и уйдут? Я резко остановилась, только сейчас сообразив, что забыла спросить о самом главном: как мне оправдаться перед близнецами? Как объяснить им, что со мной случилось и почему моя рана неподвластна даже мадам Помфри! Не могу же я сказать, что коснулась самой себя! Тем более, вряд ли они мне поверят. Не придумав ничего лучше, я быстро свернула совершенно не туда, куда собиралась, и прибавила темп.

— СТОЙ!

Я пошла ещё быстрее, но уже знала, что это всё равно меня не спасёт. Даже если сейчас мне и удастся убежать, близнецы обязательно меня где-нибудь подловят и заставят рассказать правду. Вот только эту правду нужно ещё и придумать!

— Что случилось? — выкрикнул Фред, догоняя меня.

— Что они тебе сказали? — тут же присоединился Джордж.

— Ничего, — слишком резко сказала я, ускорившись.

— Да стой же! — не выдержал Фред и ухватил меня за раненую руку. Тело пронзила острая боль.

— Пусти! — морщась, выкрикнула я. Парень только сейчас заметил, что моя левая рука забинтована.

— Или ты сейчас же рассказываешь, что случилось, или… — начал Джордж.

— Или что? Пытать будете, да? — гневно перебила его я, не понимая, с чего вдруг разозлилась.

— Просто объясни, что случилось в Хогсмиде, — спокойно попросил Фред.

— Я не знаю! — огрызнулась я.

— Врёшь!

— Откуда тебе знать, Фред? — выкрикнула я. — Откуда ты вообще можешь хоть что-то знать обо мне?!

— Объясни, что тогда случилось! — потребовал Джордж. — На тебя напали?

— Я не знаю!

— Да я по глазам вижу, что врёшь! — повысил голос Фред.

— Да что ты можешь видеть! — не сдержалась я. — Ты никогда ничего не видел! Слышишь, НИКОГДА!

Мой крик эхом разнесся по коридору, но мне было безразлично. Я опустила голову и принялась снова натягивать рукав кофты поверх бинтов. Близнецы стояли рядом, не решаясь нарушить гробовую тишину. Могу поспорить, что никто из них не понял значения моих слов. Зато у меня словно камень с души свалился. Фред никогда меня не замечал, и я сказала ему об этом, сказала о том, что терзало меня ещё с первого курса.

— Почему мадам Помфри не справилась с твоей раной? — спросил Джордж.

— Это вас не касается, — дёрнув рукав кофты, грубо сказала я. — Это моя проблема, а не ваша!

— Это и наша проблема тоже! — рявкнул Фред — То, что случилось, касается и нас!

— Да как же ты не понимаешь, что нет никаких «нас»! — закричала я, не в силах больше контролировать ни свои эмоции, ни слова, которыми я бездумно бросалась. — «Нас» никогда не было! Была я, был ты и был Джордж! «Нас» нет и никогда не будет!

— Мелисса, мы же не просим тебя о невозможном, — подал голос Джордж, — просто объясни, что происходит.

— Послушайте, — сказала я, одарив близнецов свирепым взглядом, — на свете есть вещи, которые вас абсолютно не касаются! Есть события, подробности которых вам знать совсем не обязательно! То, что случилось в Хогсмиде — моя проблема! Моё пребывание здесь тоже только моя проблема! Решить их могу только я, и никто, а тем более вы, не поможет мне! Просто не лезьте не в свое дело, понятно!? Вы только сделаете хуже!

На секунду я отвлеклась, потому что дёрнула рукав с такой силой, что порвала пройму.

— Но мы ведь друзья, — тихо промолвил Джордж (и как ему удается быть таким спокойным!) — И я уверен, что мы сумеем помочь.

— Даже Дамблдор не в силах решить мои проблемы, — пробормотала я.

— Если ты расскажешь, вместе мы что-нибудь да придумаем…

— Нет никаких «вместе», Джордж, — выдохнула я. — Есть я отдельно от тебя, и есть ты отдельно от Фреда — «вместе» нет никого, и никогда не будет. Буду отдельно я и отдельно ты, каждый на своем месте. Поверь, я знаю, что говорю.

Я швырнула оторванный рукав на пол, развернулась и ушла. В этот раз близнецы не стали меня останавливать.

Я буквально не чувствовала пола под ногами. Всё быстрее мчалась вперёд — всё равно куда, лишь бы уйти, убежать от этого кошмара. Как же хочется чтобы это всё оказалось простым сном: я проснусь дома, в тёплой постели и пойму, что это просто дурацкое видение, вызванное медовухой, украденной вечером из запасов отца. Но звёзды ни за что не окажут мне такой милости, они не снизойдут до того, чтобы хоть как-то помочь мне разгрести весь этот хаос.

Резко свернув за очередной угол, я врезалась в стену, упала на холодный мраморный пол и разбила колени. На плитке, цвета слоновой кости тут же появились ярко-красные пятна крови. Я прижалась к стене и обхватила колени руками, словно маленький ребенок, жаждущий заботы матери. Но у меня нет матери.

Меня начало трясти, и я зажмурилась, пытаясь совладать с собой. Именно сегодня, сейчас, ко мне пришло осознание того, что я одна. Мне некому помочь: мама давным-давно умерла, а явиться к отцу в таком виде я не могу. От учителей и вовсе нет проку, тоже мне преподаватели! Отчасти это они виноваты в произошедшем, потому что именно они отправили меня учиться как обычную студентку. Уж лучше бы я сидела в каком-нибудь изоляторе для безумцев.

Мне даже поговорить не с кем! Мои друзья живут своей жизнью, не подозревая, что я нахожусь рядом и как никогда прежде нуждаюсь в них. Но я не могу даже попытаться «познакомиться» с ними — слишком опасно.

Фред и Джордж. Ох, что же я наделала! Оттолкнула от себя единственных людей, с которыми, хоть и ненадолго, но могла забыться и уйти от всего этого кошмара, сотворённого собственноручно. Они ни за что меня не простят после всего, что я наговорила. Никогда…

Резкая боль в голове заставила меня, хоть и мысленно, но вернуться в своё время. Мысленному взору предстало кладбище с холодными серыми могильными плитами. Слух терзали крики детей, женщин, мужчин. Повсюду были раненые, и они стонали, стонали от боли, вызванной смертельными травмами. Я обхватила голову руками и вжалась лицом в колени.

— Нет, пожалуйста, не сейчас, — судорожно умоляла я. — Они же сказали, что такого больше не повторится. Не сейчас! Не здесь! Не надо!

Но это не помогло развеять созданный больным сознанием кошмар, точно так же, как не помогали и целительские снадобья. Я снова вернулась на войну, на битву за Хогвартс. Снова гибли люди, снова на моих руках умирал Колин, снова безжизненное тело Фреда лежало на каменном полу в Большом Зале. Адская боль пронзила тело, заставляя сконцентрироваться именно на войне. Боль не позволяла забыться. Никогда. Все вокруг было окутано мраком, криками и кровью — сущий Ад на Земле. Ад, в который меня заточили навеки, из которого нет ни единого шанса вырваться.

Внутри разгоралось пламя, адское пламя, которое словно прожигало насквозь. Огонь охватил всё моё сознание, всё моё тело, всю мою душу, заставляя сосредоточиться только на войне и ни на чём другом. Ненавистное полымя обжигало меня, принося с собой новую жгучую боль.

— Это все не на самом деле, — шептала я, — это неправда, неправда…

Пламя проникало в каждую клеточку, опаляло огненными языками кожу, пронзало адским жаром душу и, наконец, вырвавшись наружу, уносилось вдаль сжигать остальных. Я чувствовала, как моё тело обугливается, словно меня поглощала вездесущая тьма. Я не могла пошевелиться, не могла вымолвить ни слова, медленно теряла зрение: я молила Мерлина, чтобы это закончилось, чтобы я наконец умерла и мучения прекратились… Но… Новая волна боли заставила меня вскрикнуть, и я почувствовала, как ударяюсь головой обо что-то очень холодное. Мрак окончательно лишил меня зрения, но ему не удалось снова возродить войну в моём сознании. Я сопротивлялась, сопротивлялась как могла, чтобы только не сгореть, чтобы спастись в очередной раз. Потихоньку боль стала отступать, и я почувствовала неприятный холод в области лба. Я кое-как открыла глаза и упёрлась взглядом в мраморные плиты.

Я приподнялась на локтях и осмотрелась: в замке было темно, значит, уже наступила ночь. Я провалялась без сознания около пяти часов, странно, что за это время на меня никто не наткнулся, а может, и наткнулся, но не захотел помочь. Медленно поднявшись, я убедилась, что коридор пуст и поковыляла в сторону гриффиндорской башни, надеясь, что Полная Дама ещё бодрствует на своём посту. Но она, конечно же, спала. Я раз двадцать чуть ли не выкрикивала пароль, но она никак не просыпалась, и тут кто-то толкнул портрет с другой стороны, и он со скрипом отодвинулся.

— Джордж? — я застыла на месте, никак не ожидая увидеть его в такой поздний час. Парень беспокойно посмотрел на меня, и тут из-за его плеча показалась ещё одна рыжая голова. — И Фред.

Близнецы ничего не сказали, я выдохнула и прошла в гостиную.

— Ты где была?

— Гуляла, — промолвила я, застыв посреди гостиной.

Фред подошёл ближе и оглядел меня: сначала его взгляд остановился на разбитых коленях, а потом он с тревогой посмотрел мне в лицо.

— Что опять случилось? — тихо спросил он.

— Упала, — выдохнула я, и опустила голову.

Парень аккуратно коснулся моей щеки: тепло его ладони заставило вздрогнуть, и я почувствовала, как моя холодная кожа потихоньку согревается.

— Прости.

— Что?

— За то, что я наговорила. Прости.

Фред убрал руку и отошёл в сторону. Я перевела взгляд с него на Джорджа и нервно вздохнула.

— То, что я говорила… На самом деле я так не думаю, — прошептала я. — Вы единственные кто у меня тут есть.

Я сжала кулаки, пытаясь отогнать подступавшие слёзы. Только бы не разреветься!

— Тебе нужно отдохнуть, — тихо сказал Джордж. Я кивнула и направилась в сторону спален, решив больше ничего не говорить.

На следующий день я старалась вести себя так, словно вчера ничего не случилось, и близнецы, на мое счастье, вели себя так же. Но я, в качестве извинения, решила написать за ребят доклады по истории магии, хоть они и говорили, что не примут от меня помощи.

Это были самые ужасные выходные в моей жизни, и, видимо, поэтому у меня совсем вылетели из головы последствия встречи в «Кабаньей голове».

В понедельник утром я немного припозднилась, и, когда спустилась в гостиную, толпа учеников уже облепила доску объявлений.

— Что там такое? — спросила я у подошедших близнецов, пытаясь рассмотреть новое объявление.

— Новая писулька Амбридж, — вяло отозвался Фред.

— Декрет об образовании, номер двадцать четыре, — тут же добавил Джордж.

— Что? — выкрикнула я, и снова попыталась разглядеть объявление, но у меня ничего не получалось.

— Чему ты так удивляешься, это же Амбридж, чего от неё ещё ждать то! — пробурчал Фред.

— Да, но… Я совсем об этом забыла… Чёрт!

— О чём забыла? — удивился Джордж.

— Неважно, — отмахнулась я и направилась к выходу из башни.

Ну вот, я снова влипла в неприятности. Знала же, что не следовало идти на это дурацкое собрание, а теперь вот, пожалуйста, на тебе ещё проблем, чтобы жизнь малиной не казалась. Я единственный человек, кто тогда не подписал эту чёртову бумажку Гермионы, и, естественно, все подозрения падут именно на меня. Гермиона не дура, сразу поймёт, что кроме меня больше никто не мог настучать. Что же теперь делать?!

Близнецы буквально влетели в Большой зал и сразу же поспешили к столу, где сидела Гермиона с друзьями. Я быстро прошла мимо, села на своё обычно место и набросилась на еду, словно никогда до этого не видела нормальной пищи. Но, как бы сильно я ни старалась делать вид, что ничего не замечаю, я всё же поглядывала в сторону близнецов и пару раз заметила, что Гермиона смотрит на меня с подозрением. Ну вот как я докажу, что я здесь совершенно ни при чём? Как?!!

— Ты в порядке? — спросил Фред, подсаживаясь ко мне.

— Да, — отрывисто буркнула я, и отодвинула тарелку, есть больше не хотелось.

— Слышал, что сказала Анджелина?

— Что? — удивился Джордж.

— Команды по квиддичу будут проверять, — с ноткой грусти в голосе сказал мой рыжий сосед.

— И что это значит? — если честно, я не совсем понимала, что плохого может случиться во время этой проверки.

— Кого угодно могут выгнать из команды! — тоном «а ты сама понять не можешь?» пробурчал Фред.

— Да ладно тебе, брат, Амбридж не посмеет вытурить нас, забыл, у нас же идеальная репутация! — улыбнулся Джордж, и я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. — И к тому же, раз уж на то пошло, у нас есть масса других забот помимо спорта.

— Ну не знаю как ты, дорогой братец, а я вернулся в Хогвартс только ради квиддича, — уныло подал голос Фред.

— Не печалься, Фред, — я подбадривающее похлопала парня по плечу, стараясь не думать о том, что уже в декабре близнецы навсегда покинут команду по квиддичу, — зато у тебя будет веская причина хорошенько напакостить Амбридж.

Губы Фреда растянулись в коварной усмешке.

— Учись, Джордж, как нужно подбадривать, — задиристо сказал он.

— Спелись уже, значит, да? — Джордж слегка прищурился, якобы подозревая нас в чём-то. — И это всё за моей спиной!

— Мы уже опаздываем, — я встала и по привычке потянулась за сумкой, но она уже была в руках Фреда.

— Не перескакивай!

— А я никуда и не скачу, — улыбнулась я и направилась к выходу. Интересно, откуда вдруг у меня такое хорошее настроение, особенно учитывая все напасти, случившиеся накануне. Интересно, долго ли я проведу в таком расположении духа? По крайней мере, это лучше, чем бесконечная депрессия.

Но всё же моя беззаботность продлилась недолго. На сдвоенном уроке по зельеваренью я не могла думать ни о чём другом, кроме того, как выпутаться из сложившейся ситуации, но, как назло, в голову ничего толкового не приходило. Вдобавок ко всему рука начала саднить, и это ещё больше отвлекало. В итоге, к концу занятий я из-за невнимательности испортила котёл и прожгла мантию.

— Вижу, вы сегодня не в форме, мисс Освин, — подметил профессор Снейп.

— Магнитные бури, — вяло отозвалась я, пытаясь упаковать свои вещи, но рука разболелась ещё сильнее, и я практически не могла шевелить ею. Снейп взмахнул волшебной палочкой, и все мои вещи мигом заскочили в сумку.

— Спасибо, профессор.

— Не забудьте вечером зайти ко мне, — холодно сказал Снейп и вернулся к преподавательскому столу.

Я взяла сумку в здоровую руку и медленно побрела в сторону холла, но уже на выходе из подземелий меня встретили возбуждённые близнецы. Меня это не на шутку обеспокоило.

— Мел, тут с тобой хотят поговорить, — промолвил Фред, забирая у меня сумку.

— Кто? — как можно спокойнее поинтересовалась я.

— Гарри и Гермиона, ну ещё Рон, — ответил Джордж. — Они уже ждут.

Ну всё, начинается веселье, а я даже ничего не придумала.

— Вы со мной? — спросила я первое, что пришло в голову. Близнецы удивлённо переглянулись и уставились на меня как в музее.

— Ты что, боишься?

— Они хотят просто поговорить.

Но уверенности мне это не прибавило, а, напротив, заставило ещё больше занервничать.

— Ну ладно, ладно, пойдём, ты только не волнуйся так, — подбодрил Фред и взял меня за руку. В любой другой ситуации я бы тут же отстранилась, но не сейчас, когда мне так нужна поддержка…

Близнецы бодро двинулись вперёд, и я, на ватных ногах, направилась за ними, всё крепче сжимая горячую ладонь Фреда. Всю дорогу я смотрела под ноги, отчего создавалось впечатление, словно меня ведут на эшафот, и, наверное из-за этого, я не заметила, как мы дошли до места назначения, которым оказался закрытый туалет для девочек.

— Ну, о чём вы хотели поговорить? — как-то чересчур бодро для сложившейся ситуации спросил Джордж. Я встала у окна, и бросила короткий взгляд на троицу: Гермиона выглядела злой.

— Ты рассказала о нас Амбридж! — вдруг выкрикнула она.

— Что? — удивились близнецы и перевели на меня два недоумённых взгляда. Теперь все смотрели только на меня, кто со злостью, а кто с непониманием.

— Ты думала, мы настолько наивны, что ни о чём не догадаемся?! — делая несколько шагов вперёд, с угрозой в голосе сказал Рон.

— Эй, Рон, полегче, — напряжённо промолвил Фред и встал так, что почти заслонил меня от своего брата и его друзей.

— Какого Мерлина ты её защищаешь? — выкрикнул Рон. — Она предала нас всех и глазом не моргнула.

— Нет, стойте, — Гермиона сделала пару шагов вперёд, чтобы немного остудить Рона. — Пусть она сама скажет.

Все снова посмотрели на меня, а я до сих пор не придумала ничего вразумительного. Я нервно сглотнула и набрала в лёгкие побольше воздуха.

— Вы вправе подозревать меня в предательстве, но… — мои слова звучали настолько тихо и неубедительно, что даже я сама в них не верила. Почему я сейчас боюсь, если знаю, что ни в чём не виновата! Мне нечего скрывать, кроме того, кем я являюсь на самом деле, но к сложившейся ситуации это не имеет никакого отношения! По телу прокатилась волна непонятного жара, словно предавая мне сил и уверенности. Я инстинктивно выпрямилась, сжала кулаки и выдохнула:

— Вы не там ищете, я вас не предавала, — слишком резко сказала я.

— Какая убедительная речь! — снова выкрикнул Рон. — Долго сочиняла?

— Скажи, пожалуйста, зачем мне это делать? — я резко сдвинулась с места и обошла Фреда, чтобы он не закрывал мне обзор.

— Да откуда я знаю! Может, ты её шпионка! Вы обе появились в школе в одно и то же время!

— Это ничего не значит. Я не доносила на вас Амбридж, и уж тем более я не её шпионка.

— Но ты единственная, кто отказался вступить в нашу организацию, — сказала Гермиона.

— Мне сейчас и без вашей организации проблем хватает! Ещё раз повторяю: я вас не предавала, вы не там ищете!

— Мы не можем доверять тебе, пока полностью не убедимся, что ты говоришь правду, — в этот раз говорил Гарри Поттер.

— И что вы предлагаете? — усмехнулась я. — Будете меня пытать? или заставите дать непреложный обет?

— Нет, — Гермиона вышла чуть вперёд и достала из кармана флакончик с прозрачной жидкостью. Сыворотка правды. — Вижу, ты узнала зелье и, раз уж тебе нечего скрывать, ты просто выпьешь это и подтвердишь свои слова.

Девушка протянула мне пузырек. Я посмотрела на её руку и снова нервно сглотнула. Как раз мне есть что скрывать, и если хоть что-то пойдёт не так — грядут ужасные последствия.

— Мне кажется, пора заканчивать весь это цирк, — голос Фреда звучал словно в вакууме. Я вроде и знала, что он стоит в шаге от меня, но было такое чувство, что нас разделяют тысячи миль, и его голос превращался в эхо давно забытых воспоминаний, которые снова решили нарушить мой покой. Кажется, все начали о чём-то говорить, но я ничего не слышала: прямо сейчас решалась не только моя судьба, но и, возможно, судьбы сотен людей. Я не могу даже предположить последствий этого поступка, но, как говорит мой отец, кто не рискует, тот не пьёт огневиски.

— Если это единственная возможность доказать вам мою невиновность, я согласна, — я медленно забрала флакон из рук Гермионы и открыла его, игнорируя просьбы Фреда и Джорджа оставить эту затею.

— Достаточно одной капли, — сказала гриффиндорка.

— Я знаю, — прошептала я, затем поднесла пузырек ко рту и почувствовала на языке лишь вкус обычной воды. Казалось, даже время замерло, такая в туалете повисла тишина. Все выжидающе смотрели на меня, а я сама не могла понять, что происходит, потому что не чувствовала ничего необычного.

— Действие продлится недолго, нужно начинать, — решила нарушить гробовую тишину Гермиона. — Итак, ты рассказала о нас Амбридж?

— Нет, — это говорила не я, то есть, словно не я, или я, но не по собственной воле. Казалось, в меня вселилось какое-то существо, способное контролировать мой разум и не позволяющее лгать.

— Ты собираешься это сделать?

— Нет, — снова ответило существо внутри меня, но я уже чувствовала, что его силы увядают.

— Может, ты с ней в сговоре? — спросил Рон.

— Нет.

— А я вам говорил! — выкрикнул Фред. — Устроили тут экзекуцию!

— Ладно, ладно, мы действительно ошиблись, прости Мелисса, но ты понимаешь, всё было слишком подозрительно и слишком явно.

— Всё хорошо, — ответила я с ноткой облегчения в голосе.

— Пожалуй, мы уже пойдём.

Я немного расслабилась, чувствуя, как существо внутри меня почти полностью потеряло свои силы. Неужели всё прошло гладко? После всех случившихся бед такое ощущение, что это происходит не со мной.

— Ах да, чуть не забыла, — спохватилась Гермиона, и я снова напряглась. — Нужно проверить же действие сыворотки. Ты Мелисса Освин? — уже взявшись за ручку двери спросила она, словно между прочим.

— Нет, — существо сказало своё последнее слово и умерло, оставив меня наедине с кошмаром. Фред, Джордж, Гарри Рон и Гермиона снова уставились на меня.

— То есть как, ты не Мелисса Освин? — медленно спросил Фред, явно сам не ожидая, что когда-то произнесёт такое.

Чёрт! Что теперь делать? Что?! Как мне выпутаться из этого? Ну почему я всегда вляпываюсь в неприятности, почему именно я?! За что звезды так меня ненавидят?! Одно радовало: действие сыворотки прошло, теперь я могу врать сколько угодно, вот только что врать-то? Думай, Мишель, думай!

— Мел, ты ответишь? — голос Джорджа вернул меня к действительности. Не придумав ничего лучше, я выпалила первое, что пришло в голову:

— Это фамилия моей матери.

— В смысле?

— Ну… Освин — фамилия матери, — голос мой дрожал, мысли путались, но нужно было продолжать, чтобы никто не заподозрил, что я вру. — Я записана под этой фамилией, но моя настоящая фамилия, то есть фамилия отца, Пруэтт.

Ну вот, уже хоть что-то похожее на правду, но, почему-то глаза Рона и близнецов округлились ещё больше.

— Фамилия нашей матери Пруэтт, — первым отошёл от потрясения Джордж, и, кажется, до меня дошло, почему братья так удивились. Чёрт! Я даже соврать нормально не могу!

— Получается, ты наша родственница. Обалдеть! — ещё чуть-чуть и Рон сел бы на пол, но Гарри его поддержал.

— Как родственница?! — выкрикнул Фред, да так, что я вздрогнула и больно зацепилась ногой за сточную трубу.

— Нет, я вам не родственница, — поспешно ответила я и снова начала врать: — Мой отец маггл.

— Ты уверена? — переспросил Джордж.

— Да-а-а, — протянула я, отводя взгляд. — Он был самым что ни на есть наимаггловским магглом из всех существующих магглов.

— Жаль. Мама обрадовалась бы, узнай, что у неё появилась племянница, — натянуто произнёс Рон. — Но почему ты Освин? Обычно всех записывают по отцу.

Да, интересно, что бы вы сказали, узнай, что моя реальная фамилия Освальд и что зовут меня Мишель. Кому-то явно понадобилась бы помощь целителей.

— Ну… — замялась я, пытаясь быстро что-то сообразить. — Моих родителей убили пожиратели, когда я была ещё маленькой, и меня сначала отдали тётке, то есть папиной сестре, — я тараторила как заведённая, пытаясь не запутаться в собственном вранье. — Но моя бабушка решила, что волшебница не может воспитываться в семье магглов и решила меня забрать, а тётка была против. Тогда бабушка подделала документы, что якобы мой отец мне вовсе не отец, чтобы тётка отказалась от меня. И так я стала Освин. Вот, — я с облегчением выдохнула. — Всё просто, наверное…

Несколько секунд все молчали, видимо, пытались переварить полученную информацию. Рон зажмурился и потряс головой, словно сбрасывая наваждение, Гарри зачем-то снял очки, посмотрел на меня, близоруко прищурившись, и снова надел, а потом Гермиона, кажется, лучше, чем я сама, разобравшаяся во всех моих родственных связях, деловито напомнила, что они опаздывают на урок и ушла вместе с друзьями. Теперь настала моя очередь пребывать в шоке, и на это у меня было больше причин, чем у них всех вместе взятых. Надо же, выпутаться из такого, кому рассказать — не поверят. Я улыбнулась сама себе, на ватных ногах подошла к умывальнику и оперлась руками о холодный мрамор.

— Ты в порядке? — голос Фреда снова встревожил меня. Я подняла голову, и увидела, что мы с Фредом остались одни и он стоит совсем рядом.

— Не знаю.

— Ну ты, признаться, огорошила…

Парень вздохнул и приобнял меня за плечи, но его рука тут же опустилась ниже и обвила мою талию. В голове мигом вспыхнули воспоминания, в которых Фред постоянно носил мою сумку, открывал передо мной дверь, при первой же возможности брал за руку, и все эти тоскливые взгляды — всё, что я так старательно игнорировала… Всё, что началось после моего выхода из больничного крыла. Неужели я нравлюсь Фреду? Нет! Мелисса! Не я, а Мелисса!

Ему понравилась Мелисса?..

— Нет! — выкрикнула я и отскочила от Фреда как ошпаренная.

— Что-то не так? — недоумевая, спросил он.

— Да, не так! — я покраснела, словно помидор, и решила сделать то, на что не отважилась бы ещё месяц назад. — У меня есть парень! Я думала, ты сам догадаешься!

Я выхватила у Фреда сумку и вылетела из уборной, оставив его с ещё одной обескураживающей новостью. Я безумно люблю его, и всегда буду любить, но между нами ничего быть не должно, особенно когда я в облике Мелиссы. Мне не нужны лишние проблемы. Я закрыла за собой дверь, выдохнула и направилась в библиотеку, точно зная, что Фред там не появится.

* * *

Я решила прогулять послеобеденные уроки, потому что пока не хотела сталкиваться с Фредом. Он должен привыкнуть к мысли, что у меня есть парень, и я тоже должна. Впрочем, в этом плане от меня ничего не требовалось, главное, чтобы о нём знал Фред.

Я медленно брела по коридорам подземелья, не имея ни малейшего желания находиться в компании Снейпа, но рука уже начинала саднить, и у меня было два варианта: либо истечь кровью, либо Снейп. Я благоразумно выбрала второе.

— Здравствуйте, профессор, — тихо сказала я, медленно войдя в кабинет зельевара. Помещение было маленькое и тёмное, словно какая-то каморка. Три из четырех стен скрывали полки с разными зельями, посредине стояла парта, видимо, для тех, кто отбывал наказания, а чуть поодаль от неё — стол профессора.

— Проходите, — безразлично сказал Снейп, указывая на стул рядом с его столом.

Я как-то нерешительно подошла ближе и села, положив перебинтованную руку на стол.

— Рана болела? — спросил профессор, начиная разматывать повязку.

— Пару раз напоминала о себе, — выдохнула я. Рука-то и сейчас болела, оттого, что Снейп прикасался к ране.

Увидев окровавленные бинты, я отвернулась, не желая снова видеть вместо собственной руки кусок плоти. Снейп тем временем начал обрабатывать рану, и я почувствовала лёгкий пронизывающий холод.

— Почему Уизли? — вдруг спросил профессор. От неожиданности я обернулась, и меня чуть не стошнило, когда в поле зрения попала моя собственная рука.

— Что, простите?

— Почему вы общаетесь именно с Уизли? — переспросил Снейп.

— Потому что мы на одном факультете, — по-прежнему ничего не понимая, ответила я. — Дамблдор сам отправил меня на Гриффиндор, будь я на другом факультете, общалась бы с кем-нибудь ещё.

Последние слова прозвучали, кажется, как-то неубедительно, потому что я уже просто не могла представить рядом с собой никого кроме Фреда и Джорджа.

— Вы общаетесь с ними неспроста, не так ли? — продолжал профессор зелий. Я ничего не ответила, решив для начала узнать, что из меня хочет выудить Снейп. — Младшая версия вас в сторону Уизли даже не смотрит…

«Ха! У вас проблемы с наблюдательностью, профессор», — пронеслось в моей голове.

— …так, почему же вы, будучи на пару лет старше себя самой, завели с ними крепкую дружбу?

— Профессор Дамблдор велел найти новых друзей, вот я и нашла, — как можно равнодушнее сказала я. В конце концов, я не навязывала близнецам своё общество, но они сами предложили дружбу, и я решила принять предложение. Неужели и этот пункт я выполнила как-то не так?

Снейп ещё раз просверлил меня взглядом и сосредоточился на обработке раны.

— Что-то случилось, не так ли? — сказал профессор, так тихо, словно нас кто-то подслушивал.

— В смысле? — переспросила я, не сообразив, к чему он клонит.

— Что-то случилось там, в вашей реальности. Что-то, из-за чего теперь вы пытаетесь провести с ними как можно больше времени. Возможно, вы вернулись именно поэтому и просто пудрите нам всем мозги, — Снейп закончил с перевязкой и поднял голову. Я сидела не шевелясь, словно поражённая заклинанием. Снейп сам велел мне ничего не рассказывать о будущем, а теперь пытается вытащить из меня информацию?.. Что же это творится? Я уже что-то испортила, и мир сходит с ума?

— Что произошло в будущем? Почему вы вернулись? — голос профессора стал требовательным, словно на уроке.

— Я не стану отвечать, а тем более вам! — выкрикнула я, удивляясь лицемерию Снейпа. Хотя, чего ещё от него можно ожидать?

— Значит, это правда, в будущем произойдёт что-то, из-за чего пострадают эти Уизли…

— Ничего не произойдёт! И с ними всё в порядке! — вскочив, выкрикнула я. — И я переместилась в прошлое не по собственной воле, меня сюда отправили! Шкафы, знаете ли, сами собой не падают, профессор!

Я схватила сумку и вылетела из кабинета. Мерлин его побери этого Снейпа! То не говори о будущем, то говори, то дружи с Уизли, то не дружи… Я что ли виновата, что меня шкафом придавило?! Я резко остановилась прямо посреди коридора, чем привела в недоумение двух пуффендуйцев, шедших сзади. В голове эхом прозвучали мои же слова: «шкафы сами собой не падают». Шаги! тогда в комнате я слышала шаги, но подумала, что мне показалось. Значит, там был ещё кто-то, кто знал где и когда я появлюсь. И он был осведомлён, что у меня будут маховики времени — то, что отправит меня в прошлое. Но зачем ему это? Чего он этим добился? Не знаю… Но одно я знаю точно: кто-то там, в будущем, следит за мной, и когда я вернусь, я найду этого человека и всё выясню…

— Мел, всё в порядке?

— Он знал…

— Кто знал?

— Тот, кто отправил меня сюда.

— Дамблдор?

— Что? — рассеянно, отозвалась я и подняла голову. Передо мной стоял Фред. И как он только меня находит? Я с трудом отогнала картинки сегодняшних событий в туалете плаксы Миртл, и лёгкой походкой пошла в сторону Большого зала.

— Так что с Дамблдором? — не унимался Фред.

— Ты его видел, как он? — я решила поиграть с Фредом в «блондинку», раньше мы вместе с Вандой частенько так подшучивали над парнями.

— Подожди, ты сказала, что тот, кто отправил тебя сюда, то есть в Хогвартс, всё знал, — пересказывал мой почти-монолог Фред. — В Хогвартс тебя отправил Дамблдор, так что он знал?

— Я такого не говорила, — опровергла я.

— Но я же слышал…

— Ты читал новый выпуск «Волшебной моды»? — серьёзным тоном спросила я у гриффиндорца. Парень от удивления застыл на месте.

— Что?..

— Там напечатали отличные фотографии ирландских зелёных котелков, — продолжала я, уверенно играя свою роль. Хотя в этом никогда не было никаких сложностей: щебечи себе о всякой нелогичной ерунде как можно убедительнее, лишь бы собеседник перестал спрашивать о том, о чём ему знать не положено. — Я думаю, тебе стоит прикупить такой. Ужасно хочу есть, а ты?

— Что? Да, наверное, то есть… Что с тобой происходит?!! — Фред оглядел меня с головы до ног, словно перед ним стояла не я.

— Со мной? Да, ты прав, — я состроила грустную гримасу, и немного опустила голову. — Я надеялась, что ты этого не заметишь, но как такое можно не заметить! Я недопустимо растолстела!

Фреда словно перекосило, а я, пытаясь сдержать подступающий смех, ускорила шаг. Не думала, что играть с ним в эту игру будет так забавно.

— Ты себя в зеркало-то видела? — оклемавшись, саркастично поинтересовался Фред. — Да тебя же скоро сквозняком сдует. Не боишься, что парень твой тебя попросту не заметит?

Парень. Этот вопрос выбил меня из колеи, но и дал понять, что Фред нормально воспринял новость о моём липовом бой-френде.

— А вот и Джорджи! — воскликнула я, увидев впереди близнеца Фреда.

— Джорджи?.. — удивился тот, а затем шёпотом обратился к брату. — Что это с ней?

— Сам не пойму, — тихо сказал Фред.

Я усмехнулась и, преодолев очередной лестничный пролёт, заскочила в Большой зал.

— Замечательный сегодня день, правда? — вдохнув полной грудью, сказала я, усаживаясь за стол.

Алисия и Кеннет переглянулись и с недоумением посмотрели на меня.

— Всё в порядке, наверное… — промолвил Фред, как обычно, садясь слева от меня. Я не очень хотела есть и решила, что после всех сегодняшних событий мне не помешает побыть немного наедине с собой. Я залпом выпила стакан тыквенного сока и встала.

— Простите, друзья, но я вынуждена вас покинуть, — и оставив ребят с обескураженными лицами, направилась в сторону выхода, по пути наткнувшись на Бенджамина Бёркли, того самого, которого когда-то сватала мне Патриция.

— Оу, Бенджамин,— я улыбнулась, — привет. Я Мелисса.

— Привет, — когтевранец улыбнулся в ответ.

— Как проходят тренировки по квиддичу? — поинтересовалась я. Парень начал отвечать, и мы вдвоём покинули Большой зал.

Как оказалось, Бенджамин, а точнее, просто Бен, отличный собеседник. Мы обсудили практически все английские сборные по квиддичу и выяснили, что болеем за одну и ту же команду. Потом Бен немного рассказал о своём хобби и о своей девушке из Шармбатонской академии. В общем, до гостиной я шла около часа, а может, и дольше, зато теперь мне есть с кем сидеть на зельеварении.

* * *

Меня разбудило тихое щебетание. Открыв глаза, я увидела над головой маленькую жёлтую птичку, похожую на мячик для игры в теннис.

— Меня просили сообщить, что мистер Уизли и мистер Уизли ждут вас в комнате за гобеленом, на третьем этаже, — прощебетала птичка.

— Чего? — всё ещё не проснувшись, прохрипела я.

— Это очень-очень срочно! — застрекотала птичка. — Мистер Уизли и мистер Уизли попали в беду, и им не обойтись без вашей помощи.

Я резко вскочила с кровати, схватила волшебную палочку и в чём была вылетела из спальни. Во что они опять ввязались? Ну неужели нельзя хоть день прожить спокойно? Ну или ночь. Правда, слово «спокойствие» никак не вяжется с Фредом и Джорджем, как ни старайся. Я за считанные минуты преодолела все лестничные пролёты, даже не подумав о том, что меня могут поймать, и буквально влетела в комнатку за гобеленом.

— Что стряслось?! — воскликнула я, но тут же застыла, словно оцепеневшая. Фред и Джордж как ни в чём не бывало сидели за столом и запаковывали Забастовочные завтраки, а рядом с ними громоздилась огромная стопка конвертов.

— Ты в курсе, что ты в ночнушке? — оглядев меня с головы до ног, съязвил Фред.

Я была просто вне себя от гнева.

— Птица твоих рук дело, не так ли? — грубо поинтересовалась я. — И это, к твоему сведению, ПИЖАМА!

— Я ему говорил, что ты всё не так поймёшь, — оправдался Джордж.

— Да ладно вам, это же смешно, — захихикал Фред.

— Это не смешно, понятно?! — выкрикнула я с такой злостью, что парень тут же переменился в лице. — Мистер Уизли и мистер Уизли в беде! Ля-ля-ля… Да я чуть с сума не сошла! Какая тут у вас может быть беда, чтобы будить меня посреди ночи?

— Не успеваем подписать конверты для заказов, — Фред указал в сторону огромной стопки, — а у тебя здорово получается.

Я опалила его уничтожающим взглядом и выдохнула.

— И, раз уж ты перебесилась, я повторю свой вопрос: — снова начал гриффиндорец. — Ты в курсе, что ты в пижаме?

— В курсе, — сердито буркнула я. — И что с того?

— Прохладно, — Фред пожал плечами.

— Там в тумбочке есть старая тёплая мантия, — Джордж кивнул, указывая на покосившуюся тумбочку. Я метнулась к противоположной стене, быстро закуталась в мантию, и села напротив братьев.

— Вы ничего не видели, — недовольно буркнула я.

— Да там и глядеть-то не на что, — усмехнулся Фред.

— Ты сегодня договоришься, я тебе врежу! — пригрозила я.

— У меня двое старших братьев, Перси, конечно же, не в счёт, так что какая-то девчонка мне не угроза, — Фред вальяжно развалился на стуле и скрестил руки на груди. Джордж всё это время переводил взгляд то на меня, то на Фреда и улыбался.

— Ты так думаешь? — ухмыльнулась я.

— Я это знаю, — ехидно промолвил Фред.

Я, словно по команде, вскочила со стула, перегнулась через стол и потянула руки к волосам парня. Огромная стопка конвертов тут же повалилась на пол вместе с Забастовочными завтраками, а смеющийся Джордж отскочил в сторону, освобождая больше пространства для действий. Но я не успела вцепиться в волосы Фреда, потому что он, немного привстав, обхватил меня за плечи и перетащил через стол так, что я теперь оказалась на полу возле его ног. Я снова попыталась вскочить, но парень тут же поднял меня, усадил себе на колени и, потянув за рукава мантии, завязал их в тугой узел на спине, из-за чего я теперь выглядела словно заключенная сумасшедшего дома.

— Ты даже не сильнее Джинни, — ухмыльнулся Фред.

— А она, между прочим, продержалась около пяти минут, — добавил Джордж, всё ещё посмеиваясь.

— Пусти, — раздражённо сказала я.

— И не подумаю, — хмыкнул Фред и бесцеремонно положил руку на моё колено. — Ты теперь мой трофей.

— Какой я тебе трофей! — вскипела я. — Отпусти немедленно!

— Не-а, — улыбнулся он.

Я зашевелилась, пытаясь освободиться, но тщетно — Фред крепко держал меня. Единственное, что мне удалось, это повернуться лицом к нему, хотя, кажется, сам Фред был не против этого. Я оглядела его ухмыляющуюся физиономию и снова попыталась вырваться, но опять провал. Тогда я сделала то единственное, что мне оставалось в таком положении: что есть мочи укусила Фреда где-то в области ключицы.

— Ау! — выкрикнул парень и разжал объятия. Воспользовавшись моментом, я отскочила от него подальше и всё же выпуталась из мантии.

— Ещё раз так сделаешь, укушу сильнее, — хмыкнула я и, усевшись за стол, стала заполнять список заказов, которые как раз подготовил Джордж.

Закончили мы к рассвету. Я не видела смысла снова ложиться спать, но близнецы решили всё же пару часов подремать, поэтому на завтрак я пришла первая. Я не спеша пила чай, рассматривая потихоньку сбредавшихся в Большой зал учителей и учеников. Вот за преподавательский стол уселась профессор Чарити Бербидж, такая молодая… После войны её тело так и не нашли. Августа Эрвилок, пятнадцатилетняя студентка Пуффендуя — через год на её семью нападут пожиратели смерти, и все, включая маленькую сестру, погибнут. Об этом напишут в «Пророке», после чего в газете создадут отдельный разворот для подобных заметок. Элеонора Вебб, когтевранка, единственная в своём роду, кто не поступил на Слизерин. Девушку ещё до начала войны незаконно осудят и упрячут в Азкабан, где она и умрёт от неизвестной инфекции. Профессор Биллимор Бильбо лишится обеих ног во время сражения. Майкл Мейсон, гриффиндорец, не сможет доказать, что является потомственным волшебником, — его с семьей найдут в пригороде Лондона уже мёртвыми. Альбус Дамблдор, который так увлечённо рассказывает что-то Флитвику, погибнет через год от руки Северуса Снейпа, а сам Снейп умрёт во время сражения от укуса змеи. Миранда Бигетс со Слизерина откажется примкнуть к Пожирателям. Её мать погибнет, а саму девушку так и не найдут. Ванда Митчелл, гриффиндорка и моя лучшая подруга, проведёт год прячась вместе с семьей от министерства, им чудом удалось спастись. Колин Криви, гриффиндорец и мой лучший друг, погибнет во время битвы за Хогвартс, вытолкнув меня из-под убивающего заклинания. Фред Уизли, который как раз усаживался напротив, умрёт на восьмом этаже под обломками стены, моментально. Всё это для меня прошлое, а для остальных только будущее. Дети, взрослые и подростки смеются и наслаждаются жизнью, даже не подозревая, какие горести подстерегают их. Стоят и выжидают подходящего момента для удара, и дождутся, это я знаю точно. Никто не заслужил такой страшной участи, но это неизбежно: это их судьбы и их жизни, которые вот-вот закончатся. Если бы только я могла предупредить хоть кого-то, спасти хотя бы одну единственную жизнь, но я не могу! и каждый день эти желание и немощь выедают в моей душе очередную язву. Нет никакого толку в знании будущего, если ты не можешь ничего изменить. Но я знаю и помню всё — это моё бремя.

— Мел, с тобой всё в порядке? — спросил Джордж.

— Да, всё хорошо, просто спать хочу, — я попыталась выдавить улыбку, но у меня ничего не получилось. Я ещё раз оглядела Большой зал и вздохнула. Ход моих мыслей нарушил Фред, который совершенно неожиданно для меня выдал такое, что я никак не ожидала услышать:

— Ты иногда так смотришь, будто знаешь, что случится в следующую секунду, — тихо сказал он. Я затаила дыхание, понимая, что сейчас парень как никогда близок к истине. — А твой взгляд… Глаза… Словно они видят то, что никто из нас видеть не способен — будущее. Честное слово, иногда у меня появляется такое чувство, что ты в любой момент можешь поведать мне мою судьбу.

Я вздохнула и отвела взгляд. Как? Как он узнал об этом? Как Фред смог подобраться так близко к моей тайне?

— Чушь, — фыркнула я и тут же улыбнулась. — Я тебе не профессор Трелони.

Фред как-то уныло улыбнулся в ответ и отвернулся.

На травологии, всё ещё пребывая в угнетённом состоянии, я молча сидела и составляла письменную часть нашей с Фредом курсовой работы, а он тем временем рисовал очередную стадию роста объектов нашей курсовой. Меня не подбодрило даже то, что профессор Стебль назвала наш проект одним из лучших и, внимательно осмотрев растение, объявила, что оно зацветёт после Рождества.

Я перевернула лист пергамента, макнула перо в чернила и уже собиралась выводить новую строчку, как заметила, что Фред занимается вовсе не тем, чем нужно. Парень отложил в сторону альбом и что-то вырисовывал на горшке, в котором росли наши бобы.

— Что ты делаешь? — удивилась я и заглянула в работу грифффиндорца. На глиняном горшке было написано: «Патрик», и теперь Фред закрашивал буквы ярко-красным цветом. Я резко пододвинула горшок к себе, отчего растение начало трястись.

— Эй! Угробишь! — возмутился Фред.

— Что это такое? — я указала на красные буквы и выжидающе посмотрела на парня.

— Имя нашего цветка, — серьезно ответил Фред, а я чуть не покатилась по полу от смеха.

— Это же куст, кустам не дают имен, а тем более таких как Патрик, — усмехнулась я.

— Что ты имеешь против Патрика? — ухмыльнулся гриффиндорец, и забрал у меня растение.

— Мне не нравится это имя, — сказала я, а Фред откинулся на спинку стула и взял карандаш в зубы. — И наш куст не будут так звать, да и вообще никак его звать не будут, потому что это куст! — категорично заявила я

— А мне нравится имя Патрик, — вытащив изо рта карандаш, сказал Фред с самой серьёзной миной на лице.

— Неужели? — съехидничала я.

— Да. И ему, кстати, тоже, — парень указал в сторону горшка, в котором нежный вьющийся росточек тянул к нему свои листики. — Оно простое и легко запоминается, точно так же, как Фред или Джордж.

— Разве ты не Фредерик? — я улыбнулась и придвинулась ближе, беседа обещала быть интересной.

— Нет, и даже не Альфред. На нас с Джорджем у родителей случился пробой в фантазии, — Фред сел ровно и облокотился о стол. — Сама посмотри: — парень напыжился и принял важный вид: — Уильям, Чарльз, Персиваль, потом, — он развёл руками: — мы с Джорджем, и снова: Рональд, Джиневра… Родители попросту не заморачивались, как нас назвать, и это круто.

— Да, я понимаю, что ты рад и всё такое, но наше растение не будут звать Патриком, — я была непреклонна, мне и так сейчас хватает дурастики в жизни.

— Ладно, давай подойдём к этому вопросу с другой стороны, — увлечённо начал Фред. О, Мерлин! ну что он опять придумал?! — Ты и твой муж…

— Фред, может не надо? — я улыбнулась, представляя дальнейшее развитие этой истории.

— Так вот, ты и твой муж ждёте первенца, — гриффиндорец многозначительно посмотрел на меня, и я, непонятно отчего, смутилась. — И вот малыш появляется на свет, прекрасный мальчик, в котором вы оба души не чаете, и твой муж говорит, что хочет назвать его Патриком. Что ты ему ответишь? Что детям не дают имён?

— О, Мерлин! Фред, откуда это в твоей голове? — выдавила я сквозь смех.

— Я серьёзно! — парень насупился. — Тебе не нравится это имя, и ты должна будешь что-то ему сказать, чтобы твой сын не носил ненавистное тебе прозвище. Что ты ему скажешь?

— Я думаю, мы с ним сойдёмся на втором имени, — ответила я.

— Кому какое дело, какое там у тебя второе имя, — фыркнул парень. — А твой муж хочет назвать первенца именно Патриком, предположим, в честь своего отважного друга, погибшего в бою. Неужели ты наплюешь на чувства любимого человека, только из-за того, что тебе не нравится какое-то там имя?!

— Нет, конечно, но это сложная ситуация, — я начала рассуждать, — и, между прочим, некоторых людей интересуют вторые имена.

— Да? И какое же у тебя второе имя?

— Освин, — машинально ляпнула я.

— Мелисса Освин… Освин?!.. Выходит, не только у моих родителей иссякла фантазия, — Фред покачал головой.

Я отвела взгляд. Чёрт, прокололась и назвала свое настоящее второе имя!

— Итак, вернёмся к сложившейся ситуации, — продолжил Фред, я подперла голову рукой, терпеливо ожидая ещё одного монолога. — Если ты не хочешь, а тем более не можешь ранить чувства человека, который тебе небезразличен, ты не запретишь ему дать имя сыну. Так почему же тогда я не могу назвать плод своего нелёгкого труда, — гриффиндорец сделал ударение на слове «нелёгкого», — Патриком, в честь моей черепахи, которую я очень любил в детстве, только потому, что какой-то девчонке дабл-Освин не нравится это имя?!

Я снова рассмеялась. Нести полную чушь с серьёзным лицом может только Фред. У него просто дар в поднятии настроения.

— Ну ладно, ладно, пусть будет Патрик, — выдавила я сквозь смех, после чего Фред сжал кулак в победном жесте. — Кстати, а черепаха-то куда делась?

— Убежала, — промолвил парень, продолжая размалёвывать горшок.

— Неудивительно, с таким-то именем.

Фред поднял голову и улыбнулся той самой улыбкой, которую я люблю больше всего. Я улыбнулась в ответ, навсегда сохраняя этот момент в памяти. Не хочу сейчас даже думать о плохом, только не тогда, когда он рядом и улыбается.

За обедом близнецы пристали ко мне с уговорами снова помочь им с товарами. На этот раз они просили испробовать какой-то новый батончик. Сначала я насторожилась, но потом узнала, что они доработали Блевательные батончики, благодаря которым я в свое время пару раз смывалась с занятий, и на свою голову согласилась. В общем, получилось так, что после обеда Джордж куда-то делся, а я стояла посреди мужского туалета и наблюдала, как Фред запирает дверь.

— Ну что, готова? — спросил Фред.

— Вы точно всё правильно сделали? — в который раз спрашивала я.

— Точно, точно, — заверил Фред. — Мы уже испробовали их на себе, просто должны убедиться, что они на всех действуют одинаково.

— Ладно, давай сюда.

Парень вытащил из сумки батончик и подал его мне. Я быстро высвободила его из упаковки и откусила. Почти сразу же я почувствовала, что меня начало тошнить (знакомое чувство, именно так я сбегала с некоторых уроков Керроу), я резко открыла дверь кабинки туалета, и меня тут же вырвало в унитаз.

— Действует! — возликовал Фред.

Я повернула батончик другим концом, чтобы откусить противоядие, но его там не было!

— Где противоядие? — выкрикнула я, чувствуя, как желудок сворачивается в трубочку. Меня снова стошнило.

— Сейчас, — Фред начал рыться в сумке.

— Почему вы не сделали этот чёртов батончик двухсторонним?! — желудок скрутило, я опустилась на колени. Сколько помню Блевательные батончики, они всегда продавались с противоядием на другом конце. Так вот, значит, как близнецы его доработали!

— Быстрее! — выкрикнула я, чувствуя, как остатки моего обеда подступают к горлу.

— Чёрт! Кажется, я забыл противоядие! — Фред выронил сумку и схватился за голову.

— Какого Мерлина… — но я не договорила, потому что меня снова вырвало.

— Подожди здесь, я сейчас всё принесу…

— Стой, дурья твоя башка! — простонала я, кишки устроили революцию. — Нельзя же оставить меня в мужском туалете!

— Точно, — обескуражено промолвил парень.

Как Фред выпутался из этой ситуации, я не знаю, потому что после очередного извержения моего желудка в глазах потемнело, и я потеряла сознание. Очнулась я уже в сидячем положении возле умывальника. Перед глазами маячили два одинаковых беспокойных лица.

Фред извинялся несколько часов. Я наверное раз сто повторила, что всё нормально и ничего страшного не случилось, но парень не унимался. Дошло до того, что он пошёл в Хогсмид и принёс оттуда громадную коробку шоколадных конфет. Если честно, после всех обеденных экспериментов я даже смотреть не могла на пищу, а тем более что-то есть, поэтому все сладости оставила в каморке близнецов на третьем этаже.

На следующий день Фред и Джордж на занятиях так и не появились. Оказалось, что они всю ночь дорабатывали Блевательные батончики и теперь дрыхли у себя в спальне. А вечером они вовсю рекламировали новый товар всем обитателям гриффиндорской башни. Парни откусывали с одной стороны батончика и картинно блевали в заранее приготовленные самоочищающиеся ведра, а потом кусали с другой стороны и рвота прекращалась. Заказов было море. Я простонала, когда представила, что мне опять придётся до утра заниматься писаниной, но у Фреда и Джорджа на эту ночь были совершенно другие планы.

Не знаю где и как, но ребята выяснили, что у Амбридж завтра день рождения, и решили её поздравить. И теперь они, и я вместе с ними — потому что только дурак откажется от такого — размалёвывали одну из стен на втором этаже. Фред уже нарисовал эскиз огромной жабы с бантом на макушке. Жаба незавуалированно напоминала кучку, оставленную на лесной тропе гиппогрифом. Вокруг роились навозные мухи. Жирные, с зеленоватым отливом, они монотонно жужжали, заинтересованно направив выпуклые фасеточные глазки на земноводное. Жаба периодически выстреливала по мухам длинным языком, но неизменно промахивалась и издавала звуки, более похожие не на кваканье, а на активное извержение содержимого кишечника. Теперь мы добавляли картине красок, подключив всё своё вдохновение.

— Я уже вижу выражение её лица, — предвкушал Фред.

— Это будет шалость года! — с воодушевлением добавил Джордж.

— Кажется, нет, — скептически добавила я, и ребята тут же повернулись в мою сторону. — Закончилась зелёная краска, а мы ещё даже половину жабы не раскрасили.

— В каморке есть ещё, — махнул рукой Фред.

— Будь тут, охраняй наш шедевр, а мы пойдём черпанём ещё краски, — велел Джордж, и близнецы скрылись в следующем коридоре.

Я вернулась к раскрашиванью трепещущих мушиных крылышек, предвкушая, как Амбридж скрутит от гнева. Я так увлеклась, что даже не услышала, как кто-то подкрался сзади.

— Браво, мисс Освальд, — голос Снейпа прошёл сквозь меня, словно холодный кинжал. Я резко обернулась и выронила баночку с краской, хрупкое стекло вмиг дало трещину, и пол тут же подёрнулся приятной перламутровой плёночкой.

— Чёрт, — буркнула я.

Вот так и накрылась шалость года.