Через тернии к звёздам (гет)

* * *

Выходной — самое прекрасное понятие, когда-либо придуманное человечеством. Можно подольше поваляться в кровати, жмурясь от ярких солнечных лучей, бивших сквозь стекло. Хотару никогда не задергивала на ночь шторы — свет не мешал ей спать, к тому же, ей нравилось наблюдать, как капает дождь в ненастную погоду или медленно падает снег зимой. Ну а летом можно было просто считать звёзды по ночам…

Эти мысли прервал деликатный стук в дверь. Хотару мигом соскочила с кровати, высунув растрепанную белобрысую головку в дверной проём.

— Да-да, слушаю тебя, — улыбнулась она брату.

— Хотел сказать, что иду на тренировку, — сообщил ей тот и невольно фыркнул, так как видок у Хотару был презабавнейший.

Волосы, торчавшие в разные стороны и даже вертикально вверх, представляли собой полную победу над гравитацией; одна часть воротника пижамы была опущена, вторая же торчала вверх, как ухо у любопытного щенка; одна штанина нижней части спального наряда задралась до колена, другая же была на своём месте.

— Что? Даже в выходной? — удивилась и одновременно огорчилась Хотару, ничуть не смущенная смешком брата. — А я хотела попросить тебя с фотографиями для портфолио помочь: конкурс-то уже не за горами…

— Ну, я, конечно, не ас в фотографировании, — Мидорима задумчиво потёр подбородок, — но попробовать можно.

Когда Хотару подъехала к баскетбольной площадке, брата там не оказалось. Она растерянно посмотрела по сторонам, поздоровалась с ребятами из команды, которые запомнили её ещё со встречи в кафе.

— Шин-чана ищешь? — спросил возникший невесть откуда Такао.

Хотару утвердительно кивнула.

— Ему родители позвонили, попросили что-то на почте переслать, вот он пораньше и свалил с тренировки, — пояснил парень.

— Нет, ну ты подумай! — возмутилась Аоки доставая телефон. — Уехал и меня не предупредил даже! — она взглянула на экран и увидела несколько пропущенных звонков, а затем короткую СМС от брата. — Упс! Телефон на беззвучке стоял, — вздохнула девушка.

Такао засмеялся.

— Да уж, вы с братом, как небо и земля. Он весь такой серьезный и собранный, а ты весёлая и легкомысленная.

— Любой мог не заметить, — пробурчала Аоки, и тут её внимание привлекло странное транспортное средство, стоявшее неподалеку и состоявшее из велосипеда и прикрепленной к нему тележки. — Ой, а это что? — спросила она у парня.

— Это велорикша, — пояснил Такао. — Мы с Шин-чаном частенько играем в «камень-ножницы-бумагу». Кто продул, тот и везёт другого, — благоразумно умолчал парень о том, что проигрывает обычно как раз таки он.

— Интересненько, — протянула Хотару и вдруг хитро прищурилась и лукаво стрельнула глазами в сторону парня. — Сыграем?

* * *

Когда Мидорима, сидевший на лавочке во дворе, поднял глаза, оторвавшись от экрана телефона, то увидел следующую картину: знакомую велорикшу, в тележке которой сидела его сестра, бодро распевая какую-то песню, и Такао, усердно крутящего педали. Мидорима прислушался — так и есть, Хотару во всё горло пела, ставшую давным-давно классикой «On the road again» Вилли Нельсона. Благодаря долгим годам жизни с сестрой под одной крышей, он научился угадывать любую мелодию даже меньше, чем с трёх нотОтсылка к игре "Угадай мелодию". Если говорить о музыкальном вкусе, то Хотару, пожалуй, пела всё что поётся: это были и японские и зарубежные хиты, опенинги и каверы, и хотя она всегда была в курсе музыкальных новинок, предпочтения, как ни странно отдавала ретро и мюзиклам. Возможно, это была черта отца, который был достаточно консервативен.

On the road again -

(Снова в пути -)

Just can't wait to get on the road again.

(Просто не могу дождаться, когда снова окажусь в пути.)

The life I love is making music with my friends

(Жизнь, которую я люблю, это музыка с друзьями)

And I can't wait to get on the road again.

(И я не могу ждать, чтобы снова отправиться в путь.)

— пела она.

На этой строчке транспортное средство остановилось: Хотару, достав скейт, выпрыгнула из тележки.

— Спасибо, что подвёз, Такао-кун, — поблагодарила она.

— Как будто у меня был выбор, — усмехнулся тот. — Но тебя возить веселее, чем Шин-чана: ты хоть песни поешь и весишь меньше…

— Бьюсь об заклад, что ты подпевал, — усмехнулся Мидорима.

— Эй, я ещё рас… — привычно начала Аоки и осеклась. — А, ты ж не про рост, а про вес. Извиняй, я по привычке, — улыбнулась она.

— Продул ей в «камень-ножницы-бумагу»? — усмехнулся Шинтаро, обращаясь к другу. — Говорил же, ты отвратительно играешь.

— А по-моему, у вас просто в крови в эту игру выигрывать, — вздохнул Такао и не мог понять, почему вдруг его собеседники засмеялись.

Хотару хохотала, вытирая слёзы на глазах и прислонившись спиной к брату, а Шинтаро тихо посмеивался в кулак.

— Да что смешного-то я сказал? — не мог взять в толк парень.

— Да нет, Такао-кун, ты не один так заблуждаешься, — замахала руками Аоки и вновь фыркнула. — Дело в том, что в нас нет ни капли общей крови от слова совсем.

— Подождите, — помотал головой тот. — Но я думал, вы сводные. То есть, что у вас общие либо мать, либо отец.

— Такао, мозг на секундочку включи, — покачал головой Шинтаро. — Как мы тогда по-твоему можем быть одногодками?

— Ну да, никак, — вынужден был согласиться парень. — Но тогда я вообще ничего не понимаю…

Хотару стало жаль окончательно запутавшегося Такао.

— Да всё нормально, щас обьясню, — похлопала его по плечу она и начала вводить в курс дела: — У обоих наших родителей это второй брак. В глубоком детстве от нас ушла мама, а из семьи Мидоримы — отец. Потом оба родителя вдруг решили переехать, папа по работе, а мама нии-чана вернулась в старую квартиру. Это оказалось в одном районе, — продолжила девушка, — и они пришли записать нас в одну школу. Там и познакомились.

— Что, прямо в приемной у директора? — удивился Такао.

— Ага, — кивнула Аоки. — Стали записывать в бланк имена и посмеялись, что обе фамилии содержат слово «зеленый»**.Ну и… решили, что судьба, — она хитро взглянула на брата.

— Так и было, — кивнул тот. — Не сказать, что я был в восторге от перспективы появления в моей жизни сестры, но за долгие годы, мы уже привыкли думать друг о друге как о семье.

— Ох, нии-чан, это самое милое, что ты когда-либо говорил, — восхитилась Хотару, пропустив мимо ушей слова «не в восторге».

В этом была вся девушка — неисправимая оптимистка, готовая подружиться даже с самым мрачным букой. Правда таковым Мидориму назвать было нельзя, тут больше подходило выражение «серьезная сдержанность», но дружелюбие Хотару подкупило и его.

Он вспомнил их первую встречу. Кажется, они тогда учились во втором классе. Во всяком случае, он как раз делал уроки, когда мама, весь вечер твердившая, что у них будут гости, зашла к нему в комнату и, сияя как праздничная гирлянда, позвала его к столу. Мидорима и раньше знал, что его мама с кем-то встречается, но видел новых знакомых впервые.

За столом уже сидели высокий серьёзный мужчина и худенькая девчушка со смешными пучками на голове, одного с ним возраста, одетая в пышное платьице. Последней явно не сиделось на месте, она елозила и болтала ногами, с любопытством оглядывая кухню, но не решаясь встать и рассмотреть интересующие её вещи поближе.

Мужчина чинно и серьёзно кивнул вошедшему мальчику, девочка же весело помахала рукой и с широкой улыбкой сообщила:

— Будем знакомы! Аоки Хотару.

— Мидорима Шинтаро, — представился мальчик в ответ.

— Дети, — сказала Мидорима-старшая, встав рядом с мужчиной, — мы с Мэзэнори хотим сообщить вам радостную новость.

— Я сделал предложение твоей маме, — обратился тот к Шинтаро, — и мы собираемся пожениться.

— Теперь можете называть друг друга братиком и сестричкой, — продолжала радоваться женщина, похоже не замечая, что дети молча переглянулись, так как к такому повороту жизнь их явно не готовила.

— Эм-м, если это всё, — сказал Шинтаро с олимпийским спокойствием, — то я вас поздравляю и, с вашего позволения, пойду доделаю уроки. У нас завтра проверочная.

Взрослые растерянно кивнули, а Аоки проводила уходящего мальчика тоскливым взглядом — перспектива остаться третьей лишней с влюбленным отцом и новоиспеченной мамашей её совсем не радовала.

А потому, как только девочка услышала звук закрывающейся двери в глубине квартиры, она слегка наигранно произнесла:

— Ой, он же совсем ничего не поел! Мидорима-сан, — обратилась Аоки к радушной хозяйке, — можно я отнесу пару бутербродов и лимонад братику в комнату?

Женщина, обрадовавшаяся такой неожиданной заботе о сыне и тому, что их так быстро признали семьёй, возражать не стала, а потому через минуту в комнату Шинтаро громко постучали (кажется, это был первый и практически последний раз, когда Хотару стучалась перед тем как войти).

Дверь почти сразу же открылась.

— Можно зайти? — спросила Аоки. — Я еду принесла, — указала она кивком головы на поднос.

Тот пожал плечами, и девочка, расценив этот жест, как «если хочешь, проходи», юркнула внутрь. Хотару поставила поднос на стол и села на краешек стула.

— Эм-м, — не знала с чего начать она, — наверно, ты не очень рад тому, что у тебя появится сестра, — решила сразу расставить все точки Аоки. — Но нам с тобой ещё жить под одной крышей, поэтому я бы не хотела, чтобы ты относился ко мне враждебно…

Шинтаро оторвался от учебников и удивлённо, но в тоже время с небольшим интересом взглянул на девочку.

— С чего ты взяла, что я отношусь к тебе враждебно? — спросил он.

— Ну-у, ты сразу ушёл… — растерялась Хотару.

— Я сказал только то, что и имел в виду: что я иду делать уроки, — вздохнул Мидорима. — Ничего больше.

— Э-э, ну… тогда хорошо, — разом заулыбалась Аоки. — А можно я тут похожу, посмотрю?

Шинтаро пожал плечами, мол «делай, что хочешь». Хотя, признаться, ему стало немножечко любопытно и он украдкой стал поглядывать на девочку. Та, заложив руки за спину, с самым серьёзным видом начала прогуливаться по комнате, иногда вставая на цыпочки, чтобы посмотреть, какие книги стоят на верхних полках.

— А это что? — спросила она, ткнув пальцем в настенный календарь с прогнозом.

— Гороскоп, — спокойно ответил Мидорима и тут же пожалел об этом.

Глаза у девочки округлились и она удивленно спросила:

— Ты что же, в них веришь?

— Что-то не так? — спросил Шинтаро, мгновенно ощетинившись.

— Мой папа говорит, что это ненаучно, — с гордым видом объявила она. — Звёзды же неживые. Это как сказать, например, что… м-м-м… табуретка на меня влияет.

— Много твой папа понимает, — хмыкнул мальчик.

— Он у меня знаешь какой умный, — развела руками Хотару. — Так что всё это ерунда!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— А ВОТ И НЕТ!

Устав спорить, девочка решила зайти с другого конца.

— Назови мне хоть одну причину, почему в них стоит верить, — сказала она, уперев руки в бока.

— Они сбываются, — поджал губы Шинтаро.

— Приведи хоть один случай!

— Да пожалуйста! — нахмурился мальчик. — Когда папа ушел из семьи, по телевизору сказали, что это был плохой день.

Аоки хотела что-то возразить, но не смогла. Тема была слишком серьезной. К тому же, ей стал, пока ещё на интуитивном уровне, понятен трепет Шинтаро перед гороскопами и судьбой. И лишь бы прервать неловкую паузу, она спросила:

— А что… про сегодня сказали?...

— Что жизнь преподнесет неожиданный сюрприз, — сказал он и осёкся, посмотрев на девочку.

— Так значит я — подарок судьбы? — просияла Аоки. — А может не такие уж и глупые эти твои звёзды…

— Ну знаешь ли… — Мидорима обиженно замолчал.

Нет, ну в самом деле! Ворвалась в его комнату, да что там в комнату! В его семью, пусть и ненамеренно, да ещё и насмехается над ним! Просто неслыханная наглость!

Девочке явно стало неловко.

— Извини, — сказала она, — Кажется, я тебя обидела. Если так хочешь, верь во что нравится, только не злись на меня. Мне грустно, когда на меня сердятся.

Молчание

— Ну я же правда не специально, — приложила она ладошку к груди. — Честно-пречестно! Ну, пожалуйста, поговори со мной! Ты же теперь мой братик. Расскажи что-нибудь о себе…

— Тебе надо, ты и рассказывай, — буркнул Шинтаро.

Аоки замолчала, а мальчик очень надеялся сейчас, что она наконец-то уйдёт и оставит его одного. И тут он услышал робкое:

— У меня зуб шатается… вот…

Выходит, всё это время она думала, что же ему рассказать. Мидориме неожиданно стало так смешно, что он не сдержался и фыркнул.

— Ты чего? — искренне недоумевая по поводу смеха, спросила девочка.

— Ничего, — усмехнулся он, — Подумал, что это неплохое начало для знакомства…

* * *

— Вот так мы и познакомились, — сказала Аоки, когда они с Мидоримой, споря и периодически вставляя «да не было такого!», закончили рассказ.

— Весёлая у вас семейка, — хохотнул Такао. — Даже не знаю, кого больше пожалеть: то ли Аоки-чан, что у неё такой брат зануда, то ли Шин-чана, что сестра егоза…

— Ладно, давай оставим наши сложные семейные отношения в стороне, — хихикнула Хотару. — И займёмся уже тем, для чего я, собственно, и позвала нии-чана — фотографированием для портфолио.

* * *

Где-то через час, просмотрев отснятые фотографии и истратив последние нервные клетки, свои и чужие, Аоки вздохнула:

— Да, мальчики, с фотографированием у вас гораздо хуже, чем с баскетболом.

— Это потому, что ты всё время вертишься, — возмутился Такао.

— Так пока вы соберётесь щёлкнуть, я уже десять раз состариться успею, — возразила девушка, закатив глаза. — Невозможно столько времени в одном положении стоять.

— И всё же, фотографии нужны, — сказал Шинтаро. — Вроде вот эта ничего.

— Смеёшься? — скептически спросила Хотару. — Да если б мне её на ночь показали, я заснуть бы не смогла! Нет, так не пойдет… — покачала головой она. — О! Есть идея!

С этими словами девушка достала телефон и, найдя знакомый номер в списке контактов, нажала на вызов.

— Ми-чан, приветик! — бодро заговорила она в трубку, — Мне твоя помощь нужна — почти вопрос жизни и смерти. Ты сегодня сильно занята?.. Нет? Вот и чудненько!

* * *

Отсылка к игре "Угадай мелодию"

** Мидорима — "зелёное расстояние/пространство"; Аоки — один из переводов "зелёное деревце".