Академия магического искусства и рыцарского ремесла "Лимберг" (джен)

Просторная учительская академии Лимберг встречала посетителей величественным убранством. Строгие линии и формы белокаменных стен создавали атмосферу торжественности и респектабельности, словно гостей принимала сама эпоха Возрождения. В центре комнаты, словно алтарь знаний, возвышался длинный массивный стол, вырезанный умелыми руками из благородной древесины падука. Тёплый оранжевый оттенок дерева удачно контрастировал с холодной белизной кирпичной кладки, создавая гармоничное сочетание старины и современности.

Вокруг стола расположились черные кожаные офисные кресла, манящие своей мягкостью и комфортом. Сидя в них, можно было часами предаваться размышлениям за чашечкой крепкого ароматного чая.

Пол был устлан идеально ровными тёмными досками паркета, отполированными до зеркального блеска. Казалось, будто по этому полу можно было бы скользить, как по льду, наслаждаясь прохладой гладкой древесины.

Тёмные доски дуба были уложены в затейливый геометрический узор, создавая сложный рисунок, полный изысканной символики. Подобно головоломке, эти прямоугольные элементы складывались в причудливые фигуры, переплетаясь между собой подобно виткам изящных кружев.

В центре композиции красовался медальон правильной круглой формы, обрамленный рядами ромбов, кружащихся по спирали. От этого центрального элемента во все стороны разбегались лучи, образованные вытянутыми прямоугольниками, дополненными вставками меньшего размера. Эта динамичная структура создавала ощущение движения, как будто сама энергия познания пронизывала весь пол, стремясь охватить каждый уголок помещения.

По периметру зала чередовались квадраты и треугольники, создавая эффект своеобразной рамки, призванной направлять взгляд посетителя к центру композиции. Это был настоящий лабиринт из линий и форм, где каждая деталь гармонично сочеталась с другой, составляя единое целое. Столь изощренный и символичный паркетный рисунок не мог не восхищать, демонстрируя высочайший уровень мастерства его создателей.

Вдоль высоких белокаменных стен учительской возвышались внушительные деревянные шкафы, служившие надежными хранителями бесценных академических знаний. Эти массивные сооружения, искусно вырезанные из темного дуба, завораживали своим величественным и в то же время изящным обликом.

Их строгие прямоугольные формы, лишенные какой-либо вычурности, источали ауру солидности и непреклонного авторитета. Однако эта сдержанность во внешнем виде контрастировала с богатым декором, украшавшим фасады шкафов. Резные узоры, будто сотканные из переплетающихся линий, змеились по всей поверхности, создавая ощущение потока энергии, пронизывающей эти древние хранилища знаний.

Центральные секции каждого шкафа венчали затейливые фронтоны, украшенные рельефными орнаментами. Изящные завитки перетекали в строгие геометрические формы, а те, в свою очередь, растворялись в плавных волнообразных изгибах. Казалось, что сами духи познания вплели свои невидимые нити в этот сложный декоративный узор, наполняя его мистической энергетикой.

Особое внимание привлекали массивные дверцы каждого отделения, покрытые искусной резьбой. Здесь причудливо сплетались символы различных магических школ — языки пламени, корни древних деревьев, парящие силуэты птиц. Эти аллегорические образы, переплетаясь друг с другом, создавали ощущение единения разных направлений академической науки.

Под высоким потолком парили округлые магические люстры, излучая мягкий рассеянный свет. Хрустальные грани магических кристаллов внутри плавно переливались, словно живые, даря помещению уютную атмосферу. Этот волшебный свет будто питал и заряжал энергией все вокруг, наполняя комнату ощущением вечной учености и неустанных интеллектуальных трудов.

Стоя в центре этого святилища познания, можно было отчетливо ощутить дух академической традиции и трепетное почтение к науке. Здесь витала аура глубокомысленности и неспешности, свойственная всем великим учебным заведениям. Каждый предмет в этом кабинете будто нашептывал истории о великих открытиях, ученых дискуссиях и озарениях, случившихся на этом священном месте.

За массивным деревянным столом, словно утопая в бескрайнем море академической документации, восседал профессор Анатолий Игоревич Львин. Его высокая сухопарая фигура возвышалась над грудами папок и тетрадей, создавая впечатление, будто сам ученый является незыблемым оплотом знаний, окруженным лишь бесконечными потоками информации.

Глубоко посаженные глаза профессора внимательно изучали страницы очередного отчета, а его длинные аристократические пальцы уверенно сжимали перьевую ручку, выводя стремительные росчерки. Казалось, будто каждое движение руки Львина несет в себе частицу вековой мудрости, переплавленной в четкие, выверенные формулировки.

Сосредоточенное лицо ученого, с резко очерченными чертами и тонкими бескровными губами, излучало ауру непреклонной рациональности. Ни единая эмоция не проскальзывала на его суровом облике, словно профессор полностью растворился в водовороте академических забот, став воплощением самой идеи познания.

Однако, несмотря на кажущуюся холодность, во взгляде Анатолия Игоревича нет-нет, да проскальзывало искорка неподдельного интереса — признак того, что даже в потоке бесконечных бумаг он находил то, что питало его жажду знаний. Каждый отчет, каждая таблица и схема были для него не просто сухими цифрами, но ключиками к разгадке величайших научных загадок.

Так, погруженный в свой интеллектуальный труд, профессор Львин терпеливо сражался с лавиной обязанностей, неспешно, но неотвратимо пробираясь к истине, как заправский искатель сокровищ, отыскивающий дорогу сквозь хитросплетения древних карт.

Профессор Замятин, заведующий кафедрой агромагических технологий, неторопливо подошел к столу, на ходу наливая себе чашку ароматного кофе. Несмотря на небольшой рост, его слегка сгорбленная фигура без труда доставала до столешницы. Бумаги в его руке были небрежно сложены и едва помещались в маленькой папке.

Профессор Замятин запыхался после короткого пути от своего кабинета, а его лохматая седая шевелюра и покрасневший нос придавали ему немного комичный вид. Он постоянно поправлял очки, сползающие с кончика носа, и время от времени кашлял, прикрывая рот рукавом потертого твидового пиджака.

Несмотря на свой небольшой рост и слегка неуклюжий вид, в глазах профессора Замятина читалась мудрость и решительность. Он был одним из старейших преподавателей академии и пользовался большим уважением среди коллег.

Остановившись рядом с профессором Львиным, Замятин кашлянул, привлекая его внимание:

— Анатолий Игоревич, у меня есть важные документы для вас. Надеюсь, вы найдете время ознакомиться с ними? — проговорил он, аккуратно укладывая папку на стол.

Профессор Львин посмотрел на Замятина усталым, слегка раздраженным взглядом. Его темные глаза, словно налитые свинцом, с трудом фокусировались на коллеге. Тяжело вздохнув, он молча прижал кончиками пальцев принесенные документы к столу и подтянул их к своим многочисленным бумажным кипам.

Сидя за общим столом в учительской, профессора оторвались от своих бумаг, когда громко распахнулись двери, впуская в помещение порыв прохладного воздуха. В проеме показался стройный силуэт профессора Орлова, его уверенная, армейская выправка и размашистая походка выдавали в нем человека, привыкшего повелевать солдатами.

Черная мантия развевалась за спиной Орлова, словно крылья огромной птицы, а его темные, внимательные глаза, словно у опытного военачальника, цепко оглядывали окружение. В руке он сжимал небольшую папку, из-под которой поблескивал серебряный перстень с фиолетовым камнем на пальце.

Пересекая кабинет, Орлов двигался с целеустремленностью хищника, не обращая внимания на заинтересованные взгляды коллег. Остановившись возле стола профессора Замятина, он небрежно опустил папку и потянулся за чашкой с ароматным кофе. Сделав несколько глотков, Орлов принялся быстро перебирать документы, уходя с головой в работу.

Профессора, затаив дыхание, наблюдали за каждым движением загадочного коллеги, гадая, что могло привести его сюда в столь поздний час. Его уверенная манера держаться и сосредоточенность в работе не могли не привлекать внимания.

Замятин, наблюдая, как Орлов небрежно потянулся за его любимым кофе, украдкой вздохнул, но ничего не сказал. Он не хотел показаться невежливым или недовольным, ведь Орлов был его уважаемым коллегой. Немного расстроившись, что пропал повод насладиться ароматным напитком, Замятин решил все же попытаться завязать беседу.

— Игорь Николаевич, давно вы перешли из армии в наши академические стены? — участливо поинтересовался он, надеясь разговорить своего суровоо коллегу.

Орлов на мгновение оторвался от бумаг и окинул Замятина холодным, изучающим взглядом.

— Около года назад, — лаконично ответил он. — Армия больше не была мне по душе.

Замятин кивнул, словно это все объясняло, и продолжил:

— Понимаю, понимаю. Но вы, наверняка, скучаете по дисциплине и строгому порядку.

— Нет, — отрезал Орлов, возвращаясь к документам. — Здесь работы не меньше, а ответственность ничуть не ниже.

Не сдаваясь, Замятин заметил:

— А этот любопытный перстень на вашем пальце… Неужели подарок от любимой девушки?

Орлов холодно усмехнулся:

— Это дар моего благодетеля, — и бросил короткий взгляд на профессора Львина, словно приглашая того вмешаться.

Львин, оторвавшись от своих бумаг, негромко произнес:

— Говорят, этот камень — концентрированная мана, способная усиливать магические способности. Не представляю, что может за этим стоять.

Орлов кивнул:

— Моему отцу эта сила так и не помогла, когда его искалечили в Третьей Великой войне. Рыцари Германского Королевства жестоко расправились с ним.

Замятин и Львин внимательно слушали, переглядываясь, не решаясь продолжить эту щекотливую тему. Очевидно, воспоминания Орлова о военном прошлом причиняли ему боль. Учителя промолчали, ощущая растущее напряжение.

Замятин, заметив, как Орлов на мгновение отвлекся, решил продолжить расспросы:

— Скажите, Игорь Николаевич, может быть, вы пошли в армию из-за отца и его участия в Третьей Великой войне?

Орлов окинул Замятина жестким взглядом.

— В том числе, — сухо ответил он. — Мой отец пострадал от рук рыцарей Германского Королевства, и я всегда считал, что Империи стоило бы раздавить этих выскочек окончательно. Но, увы, война закончилась не так, как могла бы.

Львин, внимательно слушавший их разговор, осторожно вставил:

— Да, те военные сводки… Слышал, как отец рассказывал, что в то время все ожидали скорого разгрома Германского Королевства.

Орлов кивнул, его жесткие черты лица на мгновение исказились болью.

— Прошлого не изменить, — негромко произнес он. — Отец так и остался инвалидом, а чертово Германское Королевство продолжает существовать.

Замятин и Львин переглянулись, ощущая напряжение, повисшее в воздухе. Очевидно, военное прошлое Орлова все еще причиняло ему боль, и они не решались развивать эту тему дальше.

Замятин с интересом взглянул на перстень Орлова.

— Игорь Николаевич, это действительно очень интересный перстень. А вы говорите, что ощущаете его влияние? Расскажите нам подробнее.

Орлов задумчиво провел пальцем по камню, словно чувствуя его энергетику.

— Да, Леонид Ильич, иногда мне кажется, что этот перстень оберегает меня. Особенно в те моменты, когда положение становится наиболее опасным. Мой покровитель утверждал, что камень обладает уникальными свойствами.

Львин с любопытством наклонился, рассматривая перстень.

— И какие же именно свойства у этого камня, Игорь Николаевич? Он выглядит весьма необычно.

Орлов слегка улыбнулся, довольный вниманием к своему украшению.

— Говорят, что он способен концентрировать и направлять особую энергетическую силу, защищая человека. Мой покровитель уверял, что этот перстень хранил его от многих бед.

Замятин с интересом слушал, довольный, что сумел переключить разговор на более позитивную тему, уйдя от мрачных воспоминаний о войне.

Величественная фигура, облаченная в элегантный наряд, гордо вошла в учительскую. Ее черная мантия с зелеными лентами развевалась за спиной, словно крылья могущественного дракона. На ее поясе висел кожаный фартук, усыпанный различными колбами и инструментами.

Ее волосы каштанового оттенка были тщательно уложены в строгую, но изысканную прическу, подчеркивающую строгость черт лица. Пронзительный взгляд темных глаз, казалось, мог проникать в самую глубину души каждого, кто осмеливался встретиться с ним.

Несмотря на свои немалые годы, женщина сохранила стройность и грациозность движений. Каждый ее шаг был выверен и полон достоинства, словно она танцевала под мелодию, лишь ей слышимую. Ее властная походка говорила о многолетнем опыте и глубоких познаниях в магических науках, которым она посвятила всю свою жизнь.

Войдя в учительскую, женщина окинула присутствующих внимательным взглядом, словно оценивая каждого. Ее губы тронула едва заметная улыбка, таинственная, как сама магия, которой она владела. От нее исходила аура мудрости и силы, подобно древнему дереву, чьи корни уходят в самые недра земли.

Подойдя к столу, она неторопливо сняла перчатки, осторожно положив их рядом с аккуратно разложенными записями. Ее движения были полны грации и изящества, словно танец опытной балерины. Каждый жест, каждый поворот головы подчеркивал ее царственную осанку и достоинство.

Оглядев коллег с величественным спокойствием, женщина заговорила, и ее бархатистый голос, словно мелодичный перезвон колоколов, наполнил учительскую. Ее речь была полна глубокого смысла и тонкого юмора, заставляя слушателей затаить дыхание, завороченных ее харизмой.

— Добрый день, Элеонора Андреевна, — проговорил Леонид Ильич, с трудом поднимая голову. — Вы сегодня выглядите просто очаровательно. Что же вас так воодушевило?

Элеонора Андреевна одарила коллегу сдержанной, но искренней улыбкой. Ее темные глаза засияли теплом и мягкостью, словно в них отражались отблески древней магии.

— Добрый день, Леонид Ильич, — ее бархатистый голос разлился по учительской, словно колокольный звон. — Меня радует, что сегодня мы с классом отправляемся на экскурсию за город, чтобы понаблюдать за драконом в его естественной среде обитания. Вы же знаете, как я люблю свою работу и возможность открывать новые горизонты для моих учеников.

Она неторопливо подошла к столу и аккуратно расправила складки своей мантии. Каждое ее движение было выверено и исполнено грации, будто она парила над землей.

— К тому же, — продолжила Элеонора Андреевна, вновь одарив Леонида Ильича таинственной улыбкой, — я уверена, что эта экскурсия станет незабываемым опытом для нас всех. Представляете, как ученики будут восхищены, увидев настоящего дракона?

Старый профессор заметно оживился, услышав эти слова. Его усталое лицо озарилось любопытством, и он придвинулся ближе к Элеоноре Андреевне.

— Дракона? — переспросил Леонид Ильич, не скрывая своего интереса. — Но разве драконы не были выведены в лабораториях в результате генетических экспериментов? Я помню, как в прошлом году наши ученые представили новые разработки в области биоинженерии, связанные с этими удивительными существами.

Элеонора Андреевна кивнула, ее таинственная улыбка стала еще шире.

— Совершенно верно, Леонид Ильич. Драконы — это не мифические создания, а реальный результат научных достижений. И сегодня у нас уникальная возможность понаблюдать за ними в естественной среде. — Она сделала небольшую паузу, словно выбирая слова. — Я буду рада, если вы присоединитесь к нашей экспедиции. Ваш опыт и знания в области биологии могли бы обогатить наши наблюдения.

Глаза Леонида Ильича загорелись азартом, словно школьника, которому пообещали необычное приключение. Он энергично закивал, не скрывая своего воодушевления.

— Конечно, Элеонора Андреевна! Я с радостью присоединюсь к вашей группе. Это будет потрясающая возможность для меня изучить драконов в их естественной среде обитания. И если можно, я бы хотел взять с собой мою вторкурсницу-ассистентку. Ей будет очень полезно поприсутствовать и поучаствовать в этом исследовании.

* * *

За высокими тридцатиметровыми стенами, окружавшими город-крепость Брюмов, простирались бескрайние золотистые просторы пшеничных полей. Это был внутренний оазис, скрытый от посторонних глаз могучими оборонительными сооружениями.

Полуденное солнце заливало поле ярким светом, превращая колыхающиеся волны спелых колосьев в сверкающее море. Легкий ветер лениво пробегал по гладкой поверхности, заставляя поле переливаться бесчисленными оттенками золота — от светлых верхушек до темно-янтарных стеблей внизу.

Лишь изредка тишину нарушал свист порыва ветра, пробегающего по верхушкам колосьев и рождающего тысячи нежных голосов. Эти невидимые звуки вторили мелодичному пению птиц, парящих высоко в небе, создавая единую симфонию природы.

Воздух над бескрайним пшеничным полем, простирающимся за высокими стенами города-крепости Брюмов, был наполнен тонким, пьянящим ароматом. Этот запах, подобно невидимым нитям, сплетался в единую душистую дымку, окутывающую все вокруг.

Горячие лучи полуденного солнца, щедро пролившись на золотистые колосья, будто разбудили сокрытые в них ароматы, высвободив их на волю. Теперь они кружили в воздухе, сливаясь в изящную симфонию, от которой слегка кружилась голова.

Вдыхая полной грудью, можно было уловить тонкие, едва различимые оттенки этого букета. Нотки спелой пшеницы, созревшей под палящим летним солнцем, переплетались с легкой свежестью зеленых стеблей, создавая сложный, глубокий аромат.

Порой этот тонкий, даже немного травянистый запах разбавляли более яркие, пряные вкрапления. То были ароматы диких трав, что раскинули свои заросли по краям поля, будто бы стремясь проникнуть в самое его сердце. Благоухание полыни и тимьяна, переплетаясь с запахом пшеницы, придавало всему этому пряную терпкость, словно приправляя пьянящую симфонию ароматов новыми красками.

Время от времени этот удивительный аромакоктейль разбавляли еще более изысканные и тонкие оттенки. Это подавали свой голос скромные полевые цветы, разбросанные среди колосьев, — ароматы медовых ноток ромашки, сладковатой фиалки и хрупкой нежности васильков.

Казалось, сама земля, напоенная солнечным теплом, источала эти благоухающие волны, что расходились во все стороны, словно покрывая все вокруг невидимым, но столь ярким и насыщенным покрывалом.

Вдыхая эту невероятную смесь ароматов, можно было не только почувствовать их вкус на языке, но и словно бы ощутить их фактуру и текстуру. Они окутывали, ласкали, опьяняли, заставляя каждую клеточку тела трепетать в предвкушении.

Этот непередаваемый нюансами аромат, возникающий над золотыми далями пшеничного моря, был истинным воплощением самой жизни, дарующей свои богатства обитателям крепостных стен.

Ученики академии Лимберг следовали за Элеонорой Андреевной, облаченные в темные мантии своих факультетов. Впереди группы уверенно шагала сама преподавательница драконоводства, ее мантия была украшена зелеными лентами, символизирующими ее связь с миром природы.

Осторожно раздвигая волны золотистых колосьев, Элеонора Андреевна вела своих подопечных вглубь бескрайнего пшеничного моря. Юноши и девушки с факультета агромагии, чьи мантии были отмечены зелеными полосами, с неприкрытым восторгом озирались по сторонам, впитывая каждую деталь этого живого, дышащего простора. Чуть позади следовали ученики факультета рыцарского ремесла, на чьих плащах красовались медные полосы, их лица были сосредоточены и серьезны.

С каждым шагом группа все глубже погружалась в благоухающее золотое море. Мерное шелестение стеблей, ласковое прикосновение ветра, яркие блики солнечных лучей — все это завораживало юных адептов, заставляя их на время забыть о стенах родной академии.

Элеонора Андреевна улыбалась, ощущая восторг и любопытство, исходящие от ее учеников. Именно такие моменты, когда они могли напрямую прикоснуться к тайнам природы, были для нее самыми ценными в преподавании. Знания, полученные здесь, на этом золотом море, потом перерастут в глубокое понимание законов мироздания.

Покинув укрытие пшеничных полей, группа студентов вышла на просторную песчаную площадку посреди обширного поля. Элеонора Андреевна, величавым движением оглядев своих учеников, обратилась к ним, а рядом с ней встал Леонид Ильич.

— Сегодня мы отправились с вами на экскурсию в испытательные угодья компании «Драгонмаунт Корп». Здесь они изучают поведение уникального дракона, выведенного для контроля над микроклиматом полей, — произнесла она, окидывая взглядом притихший класс.

Услышав эти слова, студенты с нескрываемым любопытством устремили взгляды на центр площадки, где их внимание тут же приковал удивительный, внушающий благоговейный трепет облик. Могучее создание, достигающее пяти метров в высоту, важно расхаживало перед ними на массивных, когтистых лапах. Его монументальное телосложение напоминало приземистую фигуру быка, однако покрытая многочисленными ветвеобразными наростами спина придавала ему сходство с древесным исполином.

Чудовищная нижняя челюсть дракона, усеянная внушительными клыками, подчеркивала его первобытную мощь, в то время как пара гигантских, похожих на оленьи, рогов венчала его голову. Эти рога, ветвясь и изгибаясь, словно стремились достать до самого неба. Могучие лапы чудовища, каждый коготь которых был способен разрывать землю, оставляли за собой глубокие борозды в песчаной почве. А длинный, покрытый плотной чешуей хвост, извиваясь, подчеркивал грацию и первозданную силу этого поистине величественного существа.

Все присутствующие замерли, завороженные видом этого поистине впечатляющего создания. Сами его очертания дышали древней мощью, казалось, будто перед ними предстал дух первозданной природы, переродившийся в плоть и кровь.

Однако наличие человека, ведущего на цепи это грозное, первозданное создание, напоминало о том, что, несмотря на свою дикую, величественную мощь, дракон всё же находится под контролем. Его массивное, устрашающее тело подчинялось воле этого человека в грубом джинсовом комбинезоне, демонстрируя, что даже столь фантастическое, сказочное существо покорно воле разумных существ.

Ученики академии, затаив дыхание, наблюдали за драконом, каждой клеточкой своего естества ощущая исходящую от него ауру древней, нетронутой силы. Казалось, будто это не просто биологический вид, а само воплощение неукротимой мощи земли, застывшее в плоти чудовищного зверя. И в то же время, завораживающая грация его движений, первозданная красота очертаний заставляли забыть обо всем на свете, полностью пленяя внимание застывших в благоговейном трепете людей.

Положив цепь на землю, мужчина обратился к внушительному дракону и что-то выкрикнул. Затем он направился к группе студентов, приближаясь к ним. Теперь можно было рассмотреть его более отчетливо — это был седой, крепкого телосложения мужчина с густой бородой.

— Доброго денечка, молодежь! — бодро приветствовал он учеников. — Меня зовут Степан. А этого бугая — Полкан. Хотя нам не разрешают давать им имена, но как-то привычнее. Полкан! Голос! — скомандовал Степан.

В ответ на слова Степана могучий дракон, до этого спокойно покоившийся, вскинул свою огромную голову к небу. Его массивная пасть раскрылась, и из нее вырвался оглушительный, чудовищный рев, эхом разносящийся над безбрежным простором. Громкость этого звука была настолько велика, что, казалось, он вибрирует в самых костях присутствующих, заставляя содрогаться их тела.

Землю под ногами студентов сотрясали мощные звуковые волны, посылаемые драконом. Каждый рык этого величественного создания сотрясал воздух, будто сама природа трепетала перед его первозданной мощью. Казалось, что этот рев способен разбить на осколки скалы и сравнять с землей любое строение. Сила его была ошеломляющей, она заставляла замереть в благоговейном трепете.

Неистовый голос дракона разносился над окрестностями, эхом отражаясь от стен зданий вдали. Мощные звуковые волны будто прокатывались по земле, встряхивая ее до самого основания. Студенты едва могли устоять на ногах, их тела сотрясались от низкочастотных вибраций, словно весь мир откликался на этот первобытный, всепоглощающий рев. Сила, заключенная в этом звуке, была поистине ошеломляющей, неописуемой силой древней, нетронутой природы.

Наконец, словно насытившись собственным грозным голосом, дракон постепенно умолк. Медленно опустив массивную голову, он замер, продолжая внимательно наблюдать за окружающим пространством своими пронзительными, бездонными глазами.

Тишина, воцарившаяся после оглушительного рева, казалась оглушающей. Лишь легкий ветер перебирал упругую чешу! ю на теле дракона, нарушая эту звенящую тишину. Напряжение, ощутимо висевшее в воздухе во время громогласного крика, медленно спадало, сменяясь благоговейным, трепетным молчанием.

Огромное чудовище, совсем недавно сотрясавшее окрестности своим неистовым ревом, теперь застыло в полной неподвижности, словно вернувшись к внутреннему спокойствию и равновесию. Его пристальный взгляд, казалось, мог пронзить любую душу, но в нем больше не было ярости или агрессии. Лишь первобытная мощь, сдерживаемая железной волей.

Студенты, затаив дыхание, наблюдали, как великий дракон, словно усмирив свой гнев, вновь погрузился в состояние покоя. Его грозный рык сменился величественным молчанием, напоминая всем о том, что эта фантастическая тварь по-прежнему находится под контролем человека, стоящего рядом.

Одобрительно кивнув, Степан достал из кармана черный шар, размером с теннисный мяч, и, замахнувшись, метнул его в сторону дракона. Открыв свою массивную пасть, Полкан ловко поймал и проглотил это незначительное на вид угощение.

— Это наши специальные калорийные биодобавки, — пояснил Степан. — Один такой шарик эквивалентен целой телеге соломы. Ну да не суть. — Он повернулся к Элеоноре Андреевне, водружая руки на бока. — Так о чем вы хотели, чтобы я рассказал?

Дракон, насытившись полученной порцией, вновь замер в спокойном, безмятежном состоянии, словно восстанавливая силы после недавнего мощного рева. Его величественная фигура возвышалась над людьми, напоминая о первозданной, нетронутой силе этого древнего создания, подчиненного воле человека.

Встретившись взглядом с Элеонорой Андреевной, Степан приготовился к ее вопросам, демонстрируя уверенность и опыт в обращении с этим грозным, но послушным драконом.

— Да, Степан, я хотела, чтобы вы рассказали, как именно Полкан влияет на местный микроклимат, а также как вы ухаживаете за ним, — обратилась к мужчине Элеонора Андреевна. — Сегодня я привела студентов с факультетов агромагии и рыцарского ремесла, так что им будет полезно это узнать!

Степан кивнул, понимая, что аудитория перед ним весьма заинтересована в получении подробной информации.

— Что ж, рад поделиться своими знаниями, — начал он. — Полкан, как вы могли наблюдать, является настоящим исполином, и его присутствие оказывает значительное влияние на окружающую среду. Во-первых, его мощное дыхание насыщает воздух теплом и влагой, что благотворно сказывается на местном микроклимате. Земля вокруг нас становится более плодородной, а растения — более пышными и здоровыми.

Степан на мгновение замолк, давая студентам возможность осознать эту информацию. Затем он продолжил:

— Кроме того, я и моя команда тщательно следим за рационом и самочувствием Полкана. Мы скрупулезно подбираем его питание, чтобы оно было максимально сбалансированным и питательным. Ну, а поддержание гигиены и ухода за столь огромным существом — это вообще целое искусство!

Бросив взгляд на внимательно слушающих студентов, Степан приготовился ответить на их вопросы, готовый поделиться любыми деталями о своем необычном подопечном.

Степан довольно улыбнулся, видя заинтересованность аудитории.

— Влияние Полкана на микроклимат поистине впечатляюще, — продолжил он. — Его мощное дыхание не только насыщает воздух теплом и влагой, но и создает особый микроклимат вокруг него. Представьте себе, что при его приземлении поток воздуха буквально сминает растительность, а затем отступает, позволяя ей вскоре восстановиться с новой силой.

Он обвел взглядом студентов агромагии и рыцарского ремесла.

— Урожайность на этих полях увеличивается на 30-40% по сравнению с соседними участками. Растения получают необходимое тепло, влагу и дополнительные питательные вещества в виде пепла из его выдоха. Вы можете себе представить, сколько продовольствия мы в состоянии производить благодаря Полкану?

Степан явно гордился своим подопечным и результатами его влияния на окружающую среду.

— Конечно, за драконом требуется тщательный уход. Но поверьте, результат того стоит. Эти земли превращаются в настоящие житницы, обеспечивая продовольствием целые города! Вопросы есть?

Стоило Степану закончить свой рассказ, как вокруг него тут же сгрудились любопытные студенты. Они засыпали его множеством вопросов, переговариваясь между собой с воодушевлением и энтузиазмом.

Одни интересовались, какие именно питательные вещества содержатся в выдохе дракона и как это влияет на качество почвы. Другие спрашивали о возможных рисках, связанных с присутствием такого огромного существа, и как они минимизируются.

Кто-то поинтересовался, нет ли побочных эффектов воздействия дракона на микроклимат, которые могли бы негативно сказаться на урожае. А несколько студентов с факультета рыцарского ремесла расспрашивали о том, как они могут принять участие в уходе за драконом и его содержании.

Степан терпеливо отвечал на все вопросы, демонстрируя свои глубокие знания и опыт. Он подробно объяснял различные аспекты ухода за драконом, его влияния на окружающую среду и способы использования этого влияния в сельском хозяйстве. Энтузиазм и любознательность студентов были очевидны, и Степан с радостью делился с ними своими обширными познаниями.

Величественная тень дракона Полкана нависала над учениками академии, словно живое воплощение легендарной мощи этих древних существ. Студенты с благоговением разглядывали громадного ящера, его пышущую жаром чешую и внушительные когти. Даже те, кто пришли на факультет рыцарского ремесла, не способные к магии, не могли сдержать восхищенных взглядов.

Степан, местный фермер, с гордостью рассказывал о возможностях Полкана в уходе за полями и обработке земли. Его низкий голос, полный знаний и опыта, завораживал слушателей. Студенты-агромаги подходили ближе, жадно впитывая каждое слово, представляя, как этот величественный дракон устремляется ввысь, чтобы опустить на поля потоки магической энергии, пробуждая семена и насыщая почву живительной силой.

В то же время юноши и девушки с факультета рыцарского ремесла, чьи сердца были наполнены духом воинственности, не могли не задаться вопросом: способен ли такой грозный ящер послужить надежным союзником в защите родных земель? Они прикидывали в уме, хватит ли у Полкана мощи, чтобы обрушиться на неприятельские крепостные стены. Их взоры загорались азартом, пока они представляли себя на поле сражения, плечом к плечу с этим легендарным драконом.

Ветер трепал волосы студентов, доносил до них порывы горячего дыхания Полкана. Воздух был пропитан ароматами магии и тайны, окутывающей это древнее существо. Каждый невольно чувствовал, как сердце начинает биться чаще в ожидании великих свершений, которые им, быть может, суждено совершить бок о бок с этим грозным драконом.

Стоя в тени величественной твари, юноши и девушки ощущали себя частью нечто большего, чем просто учеба в академии. Здесь, рядом с Полканом, они словно прикасались к самой сути того, что значит быть магом или рыцарем, защитником этого мира. Невидимая связь крепла с каждым мгновением, наполняя их уверенностью в своих силах и предвкушением великих свершений, которые ждут их впереди.

Анна завороженно наблюдала за Полканом, необычным созданием, появившимся на свет благодаря стараниям ученых. Взгляд девушки был прикован к его массивному пятиметровому телу, с трудом умещавшемуся на землистом пространстве. Обладая основными чертами различных животных и растений, гибрид производил поистине впечатляющее зрелище.

Мощные, словно высеченные из камня лапы плавно ступали по земле, а внушительные рога, похожие на древесные ветви, величественно возвышались над крупной головой существа. Вся его внешность дышала первозданной силой, будто это творение природы, а не результат кропотливой работы ученых в лабораториях.

Анна не могла оторвать взгляд от этого удивительного создания. Ее переполняли противоречивые чувства: с одной стороны, Полкан пугал своей неземной мощью, словно воплощение древних, доисторических времен; с другой — завораживал изящной красотой своих гибких движений.

Девушка ощущала трепет, подобный тому, что испытывают путники, впервые попадающие в затерянный в джунглях храм. Она словно заглядывала в тайны первозданного мира, раскрывающиеся перед ней во всем великолепии. Восхищение и легкий страх переплетались в ее душе, рождая ощущение причастности к чему-то грандиозному, выходящему за пределы привычного.

Анна не могла оторвать взгляда от Полкана, чувствуя, как с каждым вздохом гигантского создания ее собственное сердце бьется в унисон, вторя ритму первозданной жизни.

Анна неторопливо приблизилась к группе студентов, которые уже окружили внушительную фигуру Полкана. Их восторженные возгласы и аккуратные, почтительные прикосновения к массивным лапам создания нарушали царившую поначалу тишину.

Вступая в этот оживленный круг, Анна почувствовала, как ее охватывает легкое волнение. Прежнее состояние трепетного созерцания сменялось теперь более осязаемым любопытством. Она внимательно наблюдала за тем, как ее сокурсники с благоговейным трепетом проводят ладонями по крупной чешуе, покрывающей могучие лапы Полкана.

Кончиками пальцев Анна сама прикоснулась к одной из них, ощущая под кожей мощную мускулатуру и грубоватую текстуру чешуек. Поначалу она действовала осторожно, но вскоре, преодолев легкий страх, погладила лапу уверенней, пытаясь уловить ответную реакцию создания.

Полкан оставался спокойным и неподвижным, безмолвно взирая на окруживших его людей. Его величественный облик, казалось, излучал первобытную мощь, которая не могла не вызывать восхищения и трепет в душах этих юных исследователей.

Анна, ощущая сопричастность к происходящему, чувствовала, как в ее сердце крепнет желание узнать как можно больше об этом невероятном существе, рожденном человеческим разумом.

— Анна! Иди скорее! — раздался звонкий голос Имани, доносившийся откуда-то сбоку.

Анна тут же повернула голову на знакомый зов, и ее взгляд упал на удивительную картину: Полкан, величественный гибрид, склонил свою массивную голову к самой земле, как бы приглашая людей прикоснуться к нему.

— Ты только посмотри! — продолжала Имани, махая рукой. — Он позволяет нам приблизиться.

Анна поспешно направилась к подруге, чувствуя, как сердце ее бьется все быстрее. Неужели это создание, внушавшее ей такое благоговение, теперь дает им возможность по-настоящему соприкоснуться с ним?

Осторожно протянув руку, девушка коснулась шершавой чешуи на голове Полкана, ощущая под пальцами мощь и силу этого существа. Ей казалось, что она ощущает биение его пульса, словно соединяясь с ритмом его первобытной жизни.

Повернув голову в сторону, Анна заметила, как к ним подошла Офелия, девушка со второго курса, помощница профессора Замятина. Ее движения были сдержанными и отстраненными, словно она пыталась скрыть свое волнение за маской невозмутимости.

Офелия аккуратно, но уверенно провела ладонью по массивному носу Полкана, изучая его текстуру. Ее бледное лицо не выражало ни капли эмоций, однако Анна чувствовала, что под этой холодной внешностью скрывается неподдельный интерес к этому необычному созданию.

В отличие от восторженных и немного суетливых движений самих студентов, прикосновения Офелии были выверенными и осторожными, будто она боялась спугнуть Полкана. Ее взгляд, устремленный на гибрид, был сосредоточенным и пытливым — глаза девушки внимательно изучали каждую деталь.

Анна невольно сравнивала манеру поведения Офелии со своей собственной — та словно возвышалась над ними, сохраняя дистанцию и демонстрируя свой профессионализм. Казалось, ее мало волновало то, что происходит вокруг — Офелия была целиком поглощена наблюдением за Полканом, будто забыв обо всем остальном.

К девушкам подошел Петр, друг Анны и Имани. Его приземистая фигура излучала самодовольство, а когда он заговорил, в его голосе явственно слышались нотки гордости:

— Именно для таких драконов на нашем семейном предприятии производится удобрение. Это специальные пищевые добавки, которые повышают пользу от навоза таких драконов для полей.

Слегка полный парень гордо упер руки в бока, будто демонстрируя свои познания в этом вопросе. Он явно рассчитывал произвести впечатление на подруг, воспользовавшись своими связями и знаниями о семейном ремесле.

Офелия бросила на Петра холодный, оценивающий взгляд, не проронив ни слова. Ее лицо оставалось абсолютно невозмутимым, словно высказывание парня не вызвало у нее ни малейшего интереса. Она вернулась к созерцанию Полкана, будто наотрез игнорируя присутствие Петра.

Анна и Имани, напротив, проявили больший интерес. Они слушали друга с любопытством, хотя на их лицах и не было того благоговейного трепета, который испытывала Анна при виде этого удивительного создания.

Для Офелии же Полкан, казалось, был куда более интересен, чем похвальба Петра о семейном бизнесе. Ее безразличие к словам парня лишь подчеркивало всепоглощающую сосредоточенность девушки на изучении этого уникального гибрида.

Анна, охваченная благоговейным трепетом перед величественным Полканом, медленно приблизилась к нему, желая рассмотреть в мельчайших деталях его потрясающие рога. Эти грозные, но в то же время изящные изгибы рогов манили ее, пробуждая непреодолимое любопытство.

Ее шаги были исполнены осторожности, словно она боялась спугнуть это древнее создание. Анна жадно впитывала каждую деталь, запоминая текстуру чешуи, форму морды и тяжелое дыхание Полкана. Казалось, она пыталась проникнуть взглядом в самую его душу, разгадать тайны этого невероятного существа.

Но, в пылу своего волнения, девушка вдруг неловко споткнулась, балансируя на грани падения. И прежде чем успела осознать, что делает, Анна инстинктивно ухватилась за один из массивных рогов Полкана, пытаясь восстановить равновесие.

Ощущение твердого, грубого рога под ладонью на мгновение отрезвило ее, вернув к реальности. Анна застыла, понимая, что, сама того не желая, могла спровоцировать гневную реакцию у этого могущественного создания. Ее сердце бешено колотилось от осознания собственной неосмотрительности.

Полкан, казалось, был слегка обеспокоен столь резким движением Анны. Он издал тихий, недовольный рев — низкий, протяжный звук, больше похожий на ворчание, нежели на угрожающий рык.

Девушка испуганно отдернула руку, понимая, что невольно нарушила личное пространство этого могущественного создания. Анна ощутила укол вины, осознавая, что могла потревожить Полкана.

Однако дракон не выказывал гнева или ярости — его взгляд оставался отстраненным, будто он воспринимал Анну и ее друзей с той же отрешенностью, с какой носорог игнорирует незаметно снующих у него на спине птиц. Полкан как будто говорил ей своим недовольным ревом: «Не делай этого больше, мне это не нравится».

Анна заметила, как напряглось могучее тело дракона, но в его желтых глазах не было ни капли агрессии. Казалось, Полкан просто недоумевал, зачем эти хрупкие создания лезут в его личное пространство.

Девушка поспешно сделала шаг назад, чувствуя себя неловко из-за своей неосторожности. Она не хотела расстраивать или пугать этого величественного зверя.

Офелия тут же бросила на Анну укоризненный взгляд.

— Вам следует быть куда более осторожными рядом с драконом, — произнесла она строго. — Резкие движения могут расстроить его и навлечь опасность на всех находящихся поблизости.

Девушка говорила отстраненно, но Анна видела, что ее глаза выражают искреннюю тревогу.

— Я… я не хотела, — запинаясь, пролепетала Анна. — Это… было случайно.

Имани инстинктивно придвинулась ближе к подруге, будто желая заслонить ее. Петр же, напротив, отступил на шаг, опасливо поглядывая на Полкана.

Но дракон, словно уловив их страх, вновь издал протяжный, но уже более успокаивающий звук.

Полкан, все еще слегка раздраженный вторжением в его личное пространство, глубоко вздохнул, выпуская из ноздрей мощную струю горячего пара. Этот облачок тумана, словно живое существо, стремительно устремилось в сторону Офелии, стоявшей неподалеку.

Девушка, не ожидавшая такого, удивленно вскинула брови, когда поток теплого воздуха коснулся ее лица. Ее идеально уложенные темные волосы тут же всколыхнулись, растрепавшись, переливаясь в воздухе, будто живые.

Офелия инстинктивно отшатнулась, пытаясь защитить глаза от этой бушующей воздушной феерии. Она приподняла руку, отводя в сторону выбившиеся пряди, стремясь привести свою прическу в порядок.

Полкан, словно закончив свое небольшое представление, прекратил выпускать пар и с явным интересом стал наблюдать за тем, как Офелия пыталась привести свои взъерошенные волосы в порядок.

Казалось, будто дракон намеренно выпустил этот мощный поток горячего воздуха, чтобы немного подшутить над шумной и строгой девушкой. Или же, возможно, он хотел показать ей, что не только с Анной могут происходить неприятные случайности, но и с ней самой тоже.

Янтарные глаза Полкана внимательно следили за движениями Офелии, в них явно читался некий лукавый интерес. Словно он удовлетворенно отмечал, что девушка получила свою порцию неожиданностей, как и Анна ранее.

Офелия, поправляя выбившиеся пряди, искоса бросила озадаченный взгляд на дракона. Она, кажется, почувствовала в его поведении какую-то насмешку, будто Полкан таким образом показывал ей, что и с ней могут происходить непредвиденные курьезы.

Недовольно хмыкнув, Офелия бросила короткий взгляд сначала на Полкана, а затем и на Анну. Словно недовольная тем, что стала участницей этой небольшой шутки дракона, девушка поспешно удалилась, чтобы окончательно привести себя в порядок.

В то время, как Офелия пыталась справиться с непослушными волосами, Анна и ее друзья украдкой переглядывались, тихо посмеиваясь над этой неловкой ситуацией. Казалось, они вполне оценили небольшую проделку Полкана, который своим внезапным выдохом слегка потрепал строгую и собранную Офелию.

Дракон, довольный реакцией девушки, снова погрузился в задумчивое молчание, изредка поглядывая вслед удалившейся Офелии. В его янтарных глазах мелькали проблески какого-то скрытого веселья.

Наблюдая эту сцену, Анна и ее товарищи понимали, что Полкан, несмотря на свою величественную и грозную внешность, обладает определенным чувством юмора. И иногда ему просто необходимо немного пошалить, напомнив окружающим, что он не только могущественный дракон, но и живое существо с собственными особенностями и причудами.

Атмосфера разрядилась, но Анна все еще чувствовала неловкость, понимая, что, возможно, невольно подвергла опасности своих друзей.

* * *

Огромный зал столовой академии Лимберг словно хранил в себе дух былых времен. Под ногами студентов расстилался пол, вымощенный массивными каменными плитами, словно напоминая о мрачном величии средневековой крепости. Вдоль стен высились могучие каменные колонны, устремляясь к потолку высотой в несколько этажей.

Между массивными каменными колоннами, устремляющимися к высокому потолку столовой, гордо развевались тяжелые гобелены с вышитыми на них гербами всех факультетов академии Лимберг.

Яркие нити ткани ловили блики пламени, заставляя геральдические символы будто оживать в золотистом свете люстр. Искусно вышитые волки, кроты, собаки, коты, бобры и ящеры, олицетворявшие факультеты, с достоинством взирали на студентов, занимавших места за длинными дубовыми столами.

Эти гобелены, хранящие воспоминания о прежних, былых временах, служили немым, но красноречивым свидетельством того, что академия Лимберг бережно хранит свое древнее наследие, сочетая его с новой, процветающей эпохой искусства магии.

Длинные ряды тяжелых и массивных дубовых столов, испещренных глубокими порезами, протянулись вдоль всего зала, будто ожидая возвращения былых хозяев. Над ними, нависая с внушительной высоты, висели тяжелые металлические люстры, отбрасывающие мягкое золотистое сияние на суровые каменные стены.

Поверхность массивных дубовых столов в столовой Лимберга была усыпана множеством металлических подносов, на которых студенты разместили разнообразные блюда и напитки.

Каждый поднос сверкал начищенным до блеска металлом, создавая ощущение праздничной сервировки. На них были расставлены глиняные тарелки и чашки, наполненные самыми разными лакомствами. Ароматные мясные пирожки соседствовали с сочными фруктами, а рядом стояли кубки, наполненные прозрачными компотами, свежевыжатыми соками и ароматными травяными чаями.

Разнообразие блюд и напитков поражало воображение. Казалось, повара академии приложили все усилия, чтобы порадовать учеников вкуснейшими кушаньями. Подносы, выставленные вдоль длинных столов, будто соревновались в своем великолепии, привлекая восхищенные взгляды студентов.

Смешение ароматов свежеприготовленной еды и благородных напитков создавало в столовой атмосферу уюта и радушия. Казалось, что за этими столами не только утоляют голод, но и находят умиротворение после напряженных учебных дней.

И вдоль этих стен, будто застывший почетный караул, стояли каменные статуи воинов в доспехах, их каменные лица хранили выражение решительности и отваги. Именно эти безмолвные стражи напоминали о том, что когда-то давно, задолго до того, как эти залы наполнились голосами юных магов, здесь обитал суровый и несгибаемый орден рыцарей.

От массивного стола, расположенного у дальней стены столовой, неспешной чередой выходили студенты, неся на своих подносах щедрые порции разнообразных блюд. Этот разделяющий зал стол был подобен пиршественному алтарю, на котором красовалось множество кулинарных шедевров.

Разнообразие подаваемых яств поражало воображение: горки ароматных булочек, нежные запеченные овощи, аппетитные мясные рулеты и прочие кулинарные изыски. Но главным украшением этой роскошной трапезы был поистине царский дар — огромный, по-особому приготовленный кабан, занимавший самое почетное место на столе.

Его золотисто-хрустящая корочка манила своим видом, а глубокий, насыщенный аромат пряностей дразнил обоняние присутствующих. Этот величественный зверь, лежащий на внушительном блюде, будто возвращал гостей столовой во времена пышных рыцарских пиршеств, хозяевами которых были предшественники нынешних учеников — отважные воины.

Студенты с благоговейным трепетом подходили к этому «алтарю» изысканной кухни, бережно черпая на свои подносы порции восхитительных блюд. Каждый, кто оказывался рядом с этим пиршественным столом, невольно ощущал прилив аппетита и предвкушение скорого наслаждения вкусной и сытной пищей.

Невольно, наблюдая за этим величественным и несколько мрачноватым интерьером, возникало ощущение, будто время повернуло вспять. Казалось, что вот-вот из-за массивных дубовых дверей ворвутся закованные в броню воины, чтобы вкусить долгожданную трапезу после очередного сражения. Но вместо этого в зале раздавались оживленные голоса студентов, которые, впитывая в себя атмосферу былой славы, наслаждались ужином в этих древних стенах.

Петр с жадностью накладывал на свою тарелку щедрые порции разнообразных мясных блюд. Его поднос пестрил яркими оттенками, будто собрав воедино всех животных, разводимых человеком для пропитания. Румяные куриные окорочка соседствовали с сочными кусками говядины и жирным свиным шпиком, все это было искусно приправлено ароматными специями, жирными соусами и бульонами.

Но особенно Петра заинтересовала тарелка, наполненная множеством золотистых долек запеченного картофеля. Целая горка ароматных, мягких картофелин была щедро натерта душистым чесноком и сливочным маслом, создавая невероятно аппетитный и соблазнительный вид. Петр предвкушал, как хрустящая корочка сменится мягкой, пропитанной чесночно-сливочным ароматом сердцевиной, которая, несомненно, растает во рту, наполняя его истинным гастрономическим наслаждением.

Рядом с этим деликатесом гордо возвышался кубок, наполненный насыщенным, темно-фиолетовым напитком. Это был сок, выжатый из винограда, выращенного в теплицах факультета агромагии. Густая, почти сиропообразная консистенция и медовая сладость этого сока делали его поистине уникальным и превосходным дополнением к сытной мясной трапезе.

Сделав глоток этого пряного, охлажденного напитка, Петр чувствовал, как он буквально наполняет его силами, словно возвращая к жизни после долгих часов напряженных занятий. Казалось, что весь вкус и ароматы этого сока концентрировались в его кубке, превращая обычный напиток в истинное кулинарное произведение искусства.

Вскоре, едва справляясь с тяжестью переполненного блюдами подноса, Петр присел рядом с Имани. Девушка, заметив его приближение, аккуратно поправила свою роскошную студенческую мантию, освобождая место для одноклассника, чтобы тот мог удобно устроиться за столом.

Петр с благодарностью опустился на скамью, стараясь не расплескать драгоценное содержимое своего подноса. Разместив его перед собой, он с нетерпением принялся за трапезу, предвкушая восхитительные вкусовые ощущения, которые ему предстояло испытать.

Имани и Анна были поражены и даже напуганы столь внушительным количеством блюд, заполнивших тарелку Петра. Казалось, что это не рацион одного студента, а настоящий пир, достойный трех или даже пятерых крепких мужчин, каких можно было встретить за этим столом полвека назад.

Девушки с легким недоумением наблюдали, как Петр без труда управляется с таким объемом пищи, с аппетитом поглощая одно лакомство за другим. Они переглянулись, мысленно задаваясь вопросом, откуда у их одноклассника берутся силы и желудок, способные переварить такое обилие яств.

Несомненно, Петр обладал весьма незаурядным аппетитом, характерным, скорее, для закаленных жизнью солдат и рыцарей прошлых эпох, нежели для современных студентов, привыкших к более умеренным трапезам. Это наблюдение вызывало у Анны и Имани легкое беспокойство и восхищение в равной степени.

Имани неловко, даже с легким стыдом, бросила взгляд на свой собственный поднос, который казался совершенно незначительным по сравнению с обилием блюд на тарелке Петра. Там располагался лишь зеленый овощной салат, заправленный греческим сыром и оливковым маслом, пара сильно зажаренных тостов, несколько яиц, приготовленных на сковороде, и небольшой стакан свежевыжатого апельсинового сока.

Ее скромный ужин, который обычно вполне удовлетворял ее аппетит, теперь выглядел неприлично скромным и бледным на фоне роскошного пира, устроенного одноклассником. Имани почувствовала себя неловко, будто ее незамысловатая трапеза выдавала в ней какую-то недостаточность или неполноценность.

Она украдкой покосилась на Анну, гадая, испытывает ли та схожие чувства, сравнивая свою скромную порцию с обилием яств на подносе Петра. Однако девушка старалась сохранять спокойствие, не желая показывать своего внутреннего дискомфорта.

К облегчению Имани, тарелка Анны также выглядела довольно скромно, особенно в сравнении с пышным угощением Петра. Хотя рядом с таким обильным ужином одноклассника, любой прием пищи мог показаться незначительным.

На скромной тарелке Анны располагалась небольшая порция макарон и три небольшие, но хорошо прожаренные сосиски. Рядом с этим основным блюдом находилось маленькое блюдце, на котором в лужице кетчупа сползали тонкие ломтики картофеля фри.

Завершал ее трапезу стакан газированного лимонада с красно-белой полосатой трубочкой для питья, а также отдельная чашка с крепким чаем и парой овсяных печений.

Хотя настолько сдержанный ужин и выглядел скромно по сравнению с роскошным столом Петра, Анна спокойно наслаждалась своей порцией, не проявляя никаких признаков неловкости или зависти. Она, как всегда, сохраняла самообладание и невозмутимость, сосредоточившись на собственном ужине.

Наконец, держа в руке сочный куриный окорочок, Петр произнес:

— Этот Полкан — не единственный такой дракон. Наша семья производит удобрения и разные сопутствующие товары для подобных драконов, но более ранних моделей. Если не ошибаюсь, этот Полкан относится к поколению Г21. А по всей империи популярностью пользуется поколение драконов Г18.

Анна и Имани слушали рассказ Петра с некоторым интересом, но также и с определенной долей недопонимания. Нельзя сказать, что они были сильно увлечены его объяснениями, во многом из-за того, что Петр использовал множество специальных терминов и сокращений, незнакомых девушкам.

С другой стороны, такое поведение Петра было вполне понятно им. Он вырос в семье людей, профессионально занимающихся разведением и обслуживанием этих мифических существ, поэтому все эти технические подробности были для него привычными и естественными, как для них самих — слова «привет» и «пока».

Хотя некоторые нюансы ускользали от понимания Анны и Имани, они старались внимательно слушать одноклассника, надеясь хотя бы отчасти уловить суть его рассказа. В конце концов, любопытство все же перевешивало недопонимание.

Когда ужин наконец подошёл к концу, Петр, Анна и Имани, собрав свои опустевшие подносы, покинули длинный общий стол, чтобы унести их в мойку.

Когда ужин наконец подошёл к концу, Петр, Анна и Имани, собрав свои опустевшие подносы, покинули длинный общий стол, чтобы унести их в мойку.

По дороге разговор друзей плавно перетёк к обсуждению предстоящих на следующий день школьных уроков. Петр поинтересовался, готовы ли девушки к ним. Анна кивнула, сообщив, что ещё раз просмотрит свои конспекты перед сном.

Имани же призналась, что немного переживает из-за предстоящего урока по строению рыцарского доспеха, так как эта тема всегда была ей не очень понятна. Петр предложил ей помощь в повторении материала, на что Имани благодарно согласилась, радуясь возможности лучше подготовиться.

Вместе они обсудили расписание ближайших уроков, обменявшись пожеланиями удачи и поддержкой друг друга. Эта привычная дружеская беседа помогала им настроиться на предстоящий учебный день и придавала уверенности в собственных силах.

Идя рядом с друзьями, Анне казалось, что в этот момент, кроме них троих, в мире больше никого нет. Она шла, счастливая тем, что нашла таких хороших, заботливых товарищей, готовых поддержать и помочь друг другу. Эта тёплая, дружеская атмосфера помогала им настроиться на предстоящий учебный день и придавала уверенности в собственных силах.

Однако вскоре радость сменилась неловкостью. Резкий толчок. Анна, заболтавшись с друзьями, врезалась во что-то перед собой. Её поднос, с остатками ужина, вылетел из рук, раскидав своё содержимое по неожиданному препятствию. Анна подняла свой взгляд и увидела Офелию, чья черная мантия с голубыми полосами была измазана в остатках макрон и кетчупа.

Анна, застыв на месте, ощутила, как щёки начинают гореть от стыда. Она тут же бросилась к Офелии с извинениями, пытаясь вытереть испачканную мантию своей салфеткой. Однако строгая старшекурсница лишь раздражённо отмахнулась, брезгливо отстраняясь от неё.

— Смотри, куда идёшь, недотёпа! — прошипела она, бросив на Анну уничижительный взгляд. Девушка, пунцовая от смущения, лишь виновато опустила голову, не решаясь поднять глаза.

Ах, простите меня! — запричитала Анна, бросаясь к Офелии. — Я совсем замечталась и не глядела, куда иду. Надеюсь, я вас не сильно испачкала?

Но старшекурсница лишь раздражённо отмахнулась:

— Ещё бы ты была поосторожней! Или забыла, как на экскурсии схватила за рог дракона? Из-за твоей неосмотрительности бедное животное чуть не взбесилось и не натворило бед. Да уж, страшно представить, что такие неумехи, как ты, скоро будут рыцарями и станут народ защищать!

Анна лишь виновато потупилась, щёки её пылали от стыда. Вот влипла-то, ни дать ни взять.

Но тут на выручку девчонке подоспела Имани. Гордо вскинув голову, она встала рядом с подругой и как зыркнет на Офелию!

— Да хватит тебе, Офелия! Анна уже извинилась, чего тебе ещё надо? Она у нас и в самом деле ничего себе — настоящая рыцарша и колдунья, не хуже тебя. Так что брось ругать её, а то ещё схлопочешь!

— Не хуже меня? — фыркнула Офелия. — Тогда как насчет небольшой тренировочной дуэли? Скажем, завтра, в обеденный перерыв. Только магия.

Анна уже открыла рот, чтобы отказаться, но Имани её перебила:

— Ну конечно, Анна с радостью примет твой вызов! Она отделает тебя в любое время, не сомневайся.

Офелия довольно усмехнулась, ее губы растянулись в самодовольной ухмылке. Она окинула Анну оценивающим взглядом, в котором читалось неприкрытое презрение.

Юная колдунья была уверена в своем превосходстве и не сомневалась, что легко одержит победу в предстоящей дуэли. Ее глаза сузились, точно две хитрые змейки, высматривающие слабые места противника. Она с насмешкой окинула невысокую фигурку Анны, ее аккуратные черты лица, пышные кудри, спадающие на плечи. Вот только этой хрупкой девчушке вздумалось сравнивать себя с ней, Офелией, гордостью их факультета и одной из лучших учениц Академии.

Довольно хмыкнув, старшекурсница развернулась и величаво удалилась прочь. Ее походка была легкой и грациозной, как у дикой кошки, а осанка — прямой и гордой. Едва ли Анна могла соперничать с ней в магическом мастерстве, не говоря уже о силе духа и самообладании.

Но Имани, кажется, твердо верила в способности своей подруги. И Офелия невольно заинтриговалась — что же в этой скромной с виду девочке такого особенного?

Анна беспомощно перевела взгляд на Имани, не зная, как реагировать на только что произошедшее. Чувство тревоги пронзило ее сердце, заставив сжаться в тревожном предчувствии. С одной стороны, она была тронута, что ее подруга так уверенно вступилась за нее и даже приняла вызов Офелии. Но с другой — Анна отлично понимала, что ее магические способности едва ли могут сравниться с мастерством старшекурсницы.

Девушка беспокойно закусила нижнюю губу, ее брови сошлись на переносице, выдавая внутреннее смятение. Она ненавидела конфликты и драки, предпочитая решать все мирным путем. Да и как ей было биться с Офелией, когда та превосходила ее практически во всем? Страх парализовал Анну, не давая ей ни единого шанса на достойное сопротивление.

Бросив на Имани затравленный взгляд, Анна судорожно сжала ворот своей мантии, сердце которой бешено колотилось. Казалось, еще немного — и оно выпрыгнет из груди.