С-56 (гет)

Проигрывать всегда обидно. Вдвойне обидней, когда крейсер проигрывает подлодке. И втройне обидней проиграть из-за человека. Именно Григорий Пастухов явился причиной того, что я сцепилась с С-56. Точнее, тот факт, что эта мерзавка лежала голой в обнимку с ним. И неважно, что он спал без задних ног, плевать, что между ними ничего не было! Я действительно намеревалась его убить из принципа «так не доставайся же ты никому». Но это финал, а в начале моей истории ничего не предвещало подобного исхода.

Несколькими месяцами ранее.

— Слава, — вызов Марат застал меня за нарезанием надцатой тысячи кругов вокруг моего крейсера: я пыталась хоть чем-то развеять скуку.

— Да? — я немедленно перекинулась в «зону общения».

— У меня есть для тебя задание, — наша флагман традиционно восседала во главе стола.

— Всё что угодно! — немедленно встрепенулась я.

— К тебе сейчас подвалит сторожевик «Циклон» и доставит все необходимые документы. — Черновласая красавица неторопливо сделала глоток чая, после чего встала из-за стола и подошла ко мне. — Тебе придётся внедриться в человеческое поселение «Дальний-24».

— Чего?! — моя челюсть попыталась упасть на пол.

— Ты же сказала, что на всё готова, разве не так? — выгнула бровь флагман.

— Да, но… я… — растерянно лепечу я, пытаясь собраться с мыслями.

— Я передам тебе всю необходимую информацию о том, как себя вести и что делать, чтобы не вызывать подозрений, — Марат положила руку мне на плечо, и в меня хлынул поток данных…

Два месяца спустя. Железнодорожная станция «Тайга»

Я стояла, облокотившись на ограждение, вдыхая морозный воздух и оглядывая бескрайнее море хвойных деревьев, запорошенных снегом. Перед отправкой из Мурманска мне сказали, что из Дальнего за мной прибудет машина, так что, сойдя с поезда, я сразу же огляделась, однако заснеженный перрон был пуст. Вздохнув и выведя на щёки имитацию «зимнего румянца», я скинула с плеча сумку и подошла к перилам. Не знаю, сколько мне предстоит ждать транспорт, но особого значения это не имело.

Мои глаза бездумно шарили по присыпанному снегом морю тайги (перрон находился на возвышенности, так что мне открывался отличный вид), иногда цепляясь за представителей местной фауны. За время ожидания я успела засечь несколько белок, пару зайцев и одну рысь. Звук подъезжающего гусеничного транспорта был мной услышан задолго до того, как он вынырнул из-за стены деревьев на просеку, ведущую к станции, однако, поскольку это происходило за моей спиной, а погода была ветреная, я сделала вид, что ничего не слышу, и продолжала вглядываться в ледяную даль. И лишь уловив краем глаза какое-то движение на платформе, я обернулась и тут же вскинула правую руку к ушанке: ко мне подходил молодой лейтенант ВМФ в новенькой, необмятой зимней форме.

— Прапорщик Разумовская? — Его серые глаза смотрели спокойно, но на лице лежала отчётливая печать усталости.

— Так точно, товарищ лейтенант! — бодро отвечаю я и лезу в нагрудный карман за документами.

— Хорошо, пойдёмте, я отвезу вас в город. — Против ожиданий, он терпеливо дождался, пока я вытащу бумаги, а потом внимательно их прочитал.

Как оказалось, ехать нам предстояло на списанном БТР «Курганец-25», переделанном под пассажирский вездеход. Выражалось это в демонтаже башни и всего вооружения, а также установке герметичного жилого модуля на десять человек. Как только броня тронулась с места, офицер стянул с головы ушанку, провёл рукой по своим соломенным, словно выгоревшим на солнце волосам, откинулся на спинку сиденья и практически моментально заснул.

До Дальнего было минут двадцать езды, и я от нечего делать начала прокручивать в голове то, как же психомодель крейсера «Слава» превратилась в прапорщика Разумовскую. Не сказать, что это было нечто захватывающее или таинственное. Нет, всё было крайне просто и буднично. Сначала я несколько дней внимательно изучала все особенности анатомии людей и перестраивала своё тело так, чтобы даже самый придирчивый медик не смог обнаружить никаких «артефактов». Далее последовало внедрение в один из райцентров Мурманской области для обкатки социальных навыков и умения взаимодействовать с людьми, не вызывая подозрений. На всю эту рутину ушло примерно полтора месяца, а потом… А потом выяснилось, что Марат купила мне документы и историю прапорщика Разумовской. Цена вопроса? Энное количество различной икры и прочих рыбных деликатесов. Как оказалось, наша флагман уже давно навела мосты с рядом крупных чинов, а потому моё внедрение в Дальний-24 оказалось предельно простой задачей.

Когда вездеход остановился, я протянула руку, чтобы разбудить своего попутчика, но тот проснулся сам и выскочил из машины, на ходу натягивая ушанку на голову. Выйдя следом за ним, я очутилась посреди Дальнего-24, прямо перед парадным входом в штаб. На первый взгляд могло показаться, что я стою посреди заурядного захолустного райцентра: деревянные избы соседствовали с кирпичными пятиэтажками и блочными девятиэтажными домами. Людей на улице практически не было, а в воздухе витало ощущение неторопливости и спокойствия.

Оглядевшись, я обнаружила своего провожатого: он стоял в паре метров от меня, растирая лицо снегом. Мне даже не надо было сканировать его, чтобы определить крайнюю степень усталости. У меня создалось впечатление, что этот парень минимум двое суток толком не спал.

Едва зайдя в помещение штаба, мы столкнулись лицом к лицу с подполковником Сергеем Давыдовичем Хоренко, начштаба 17-й отдельной дивизии береговой обороны. Как не сложно догадаться, это была ширма, за которой скрывался специализированный учебный центр подводников. Кроме того, де-юре занимая должность начальника штаба, де-факто Сергей Хоренко являлся исполняющим обязанности начальника всего учебного центра, поскольку настоящий командир 17-й ОДБО безвылазно сидел в Питере, свалив свои обязанности на начштаба.

Это был высокий (сто восемдесят семь см) мужчина, лет пятидесяти на вид, одетый в пехотную форму, плотно обтягивающую внушительное пузо. Голова была гладко выбрита, как и круглое лицо, увенчанное крупным орлиным носом, с тонкогубым ртом, широкими скулами и квадратным подбородком. Из-под густых рыжих бровей цепко смотрели глубоко посаженные карие глаза.

— Товарищ… — дернулся было лейтенант.

— Вольно, — отмахнулся начштаба. — Товарищ Разумовская, подождите пару секунд, пока я разберусь с Григорием Пастуховым. — Он коротко кивнул мне и снова сосредоточил всё своё внимание на моряке. — Я отстраняю вас от несения службы до пяти ноль ноль послезавтра, и не дай-то бог я увижу или мне доложат, что вы заняты чем-то, кроме сна и отдыха, товарищ лейтенант… — подполковник выразительно хрустнул костяшками пальцев.

— Товарищ начштаба, но я… — попытался что-то возразить тот.

— Это приказ! — рыкнул пехотный офицер.

— Есть — спать и отдыхать, — уныло ответил Григорий, вскидывая руку к ушанке.

— Ответственный пацан, но не умеет пока силы распределять, — Хоренко с отеческой усмешкой посмотрел вслед уходящему Григорию Пастухову. — Ну ничего, научится ещё.

— Товарищ подполковник, прапорщик Разумовская прибыла для прохождения дальнейшей службы, — я решила напомнить о себе.

— Прошу прощения, Слава Игоревна, — проговорил офицер, разворачиваясь через левое плечо и шагая в сторону лестницы на второй этаж. — Пойдёмте, я покажу ваше рабочее место.

— А документы?.. — решила уточнить я.

— Вечером оформитесь, перед отбоем, — отмахнулся начштаба. — Ваша квартира уже готова, так что много времени вся эта бюрократия не займёт.

Я прибыла на замену его уходящей в декрет по беременности секретарше. Весь день ушёл на передачу дел, объяснение всяких тонкостей и хитростей, установление деловых контактов и работе с первыми документами. Самым сложным во всём этом было сознательно замедлять себя, чтобы не выскакивать за пределы человеческих возможностей.

В 22:29, закончив с формальностями в бухгалтерии и отделе кадров, я наконец-то добралась до своего жилища. Это была уютная однокомнатная квартира площадью пятьдесят квадратов, расположенная на третьем этаже офицерского общежития, в минуте ходьбы от штаба. Потолки высотой чуть больше 2,8 метра, кухня в одиннадцать кубов, раздельный санузел, отличная звукоизоляция… По человеческим меркам — сказка, а не жилплощадь.

Из четырёх квартир на моей лестничной площадке заняты были две: в одну заселилась я, а во второй обитал тот самый лейтенант Пастухов. Кстати, я не ошиблась, предположив, что он очень давно не спал: к моменту разговора с подполковником Хоренко он был на ногах уже более двух суток. Парень прибыл в часть всего месяц назад, и в первую же его смену дежурным по залу симуляторов практически половина из них вышла из строя. Как не сложно догадаться, офицер воспринял это близко к сердцу и с юношеским максимализмом бросился «отрабатывать вину». Как итог, начштаба пришлось в приказном порядке отправлять его спать.

Мой первый самостоятельный рабочий день начался с того, что я встретила персонифицированное воплощение С-56. Подлодка выбрала для себя вид подростка лет четырнадцати-пятнадцати и вела себя соответственно. К примеру, в штаб она пришла ровно для того, чтобы спереть у моего начальника шоколадку. И она свой план воплотила, однако перед этим между нами состоялся короткий разговор:

— И что здесь забыл крейсер «тумана»? — Голос С-56 был не теплее, чем ветер на улице.

— Проверяю, не позволяешь ли ты себе лишнего, — спокойно ответила я, не отрывая глаз от лежащих на столе документов.

— Пузан у себя? — сменила тему девчушка.

— Да, подполковник Хоренко на месте. — Я была сама официозность.

— Доппаёк ему выдали? — На её лице появилось заинтересованное выражение.

— Да, — коротко ответила я, углубившись в составление недельной сводки.

— Тогда бывай, Стервозина, — с плохо скрываемой радостью в голосе протараторила С-56 и вихрем влетела в кабинет… с тем, чтобы тут же выскочить обратно, сжимая в руках большую плитку шоколада.

— Зараза мелкая, — донёсся из кабинета добродушный бас моего начальника.

Едва она выскочила в коридор, как на ей смену явился лейтенант Григорий Пастухов, держащий в правой руке кусок той самой плитки. Как я догадалась? А по возмущенному крику девчонки: «Лапы не распускай, оглобля!»

— Доброе утро, Слава Игоревна, Сергей Давыдович свободен? — Если не считать тёмных кругов под глазами, Гриша выглядел гораздо лучше, чем при нашей первой встрече.

— Доброе утро, товарищ лейтенант, проходите, — кивнула я, не отрываясь от работы.

Лейтенант проследовал в кабинет, на ходу положив кусок шоколадки на чайное блюдце, стоящее на моём столе, что вызвало у меня искреннее удивление. Я, грешным делом, решила было, что это попытка флирта, но потом засомневалась: он же ничего не сказал, даже не подмигнул, просто положил шоколад и пошёл общаться с начальством. Хотя, возможно, он что-то предпримет на обратном пути?.. Само собой, что я его отошью: С-56 абсолютно справедливо назвала меня Стервозиной. Я сама выбрала себе такой характер и собираюсь отыгрывать его на все сто.

Гриша пробыл в кабинете около получаса, а когда собрался из него выходить, я набрала в лёгкие воздуха, чтобы на корню пресечь любые попытки флирта с его стороны. Однако меня ждал облом: лейтенант быстро пересёк приёмную и вышел в коридор, даже не посмотрев в мою сторону. Я изумлённо посмотрела ему вслед, чувствуя, как во мне поднимается… злость? Это стало сюрпризом для меня самой, но я действительно разозлилась на него за столь откровенное игнорирование меня любимой.

— Слава, — долетел из интеркома голос начштаба.

— Да, товарищ подполковник? — моментально ответила, я придавая голосу деловые интонации.

— Пометьте в графике дежурств, что лейтенант Григорий Пастухов назначается бессменным «дежурным-ночь» на «Спецпост № 12».

— Срок? — уточнила я.

— Два месяца, — ответил после короткого раздумья Сергей Давыдович и отключился.

Следующие три дня прошли без каких бы то ни было значимых событий. Ну не считать же за что-то необычное попытки подкатывать ко мне местных адептов культа Казановы, право слово! Все они были отшиты, причём каждый раз это сопровождалось откровенным глумлением с моей стороны. Так что нет ничего странного в том, что за спиной меня начали величать не иначе как Гадюкой или Стервой. И меня такой вариант развития событий вполне устраивал, поскольку особо задерживаться я в городе не собиралась, а значит, и пара, добавившая бы мне правдоподобности, была ни к чему.

Ах да, надо же пояснить, зачем меня понесло на бескрайние просторы Заполярья. Дело в том, что до Марат дошла информация о том, что в распоряжение людей попала подлодка «тумана» С-56. Она пропала несколько лет назад, во время патрулирования Северного Ледовитого океана. Просто в какой-то момент перестала выходить на связь, и всё. При этом её ядро не было уничтожено. Мы тогда всем патрулём неделю прочёсывали акваторию, но так ничего и не нашли.

Как не сложно догадаться, информация о том, что подлодка находится в распоряжении людей, Марат ни разу не обрадовала. Просчитав разные варианты, она остановилась на идее послать психомодель крейсера для внедрения и проведения расследования. Ну а так как единственным крейсером в её распоряжении была я (Мурманск, Максим Горький и Киров уже давно входили в состав второго Атлантического патруля), то выбор исполнителя был очевиден. Мой задачей было выяснить, как именно люди смогли захватить «туманную» подлодку и удалось ли им получить доступ к её технологиям. Сама собой, что во главе угла стоял вопрос о корродирующих боеголовках.

Тут может возникнуть вопрос о том, что не проще ли было узнать это через своих «засланных казачков»? Нет, потому что вся информация по С-56 была под грифом «Перед прочтением сжечь», то есть уровень секретности был такой, что даже высокопоставленные чиновники ничего не знали. И то, что один из работающих на Марат людей краем уха услышал о том, что С-56 находится в городе Дальний-24, — огромная удача. Когда я доложила Марат о встрече с С-56 и моём впечатлении, что она находится в руках людей по собственному желанию, флагман лишь молча кивнула и оборвала связь.

Так вот, три дня прошли без происшествий, а на четвёртый начштаба внезапно дал мне отгул.

— Слава Игоревна, извините за столь ранний звонок, — на часах было четыре часа утра.

— Что-то случилось, товарищ начштаба? — Я придала своему голосу встревоженно-сонные интонации.

— Меня вызвали наверх, так-что ближайшие четыре-пять дней буду отсутствовать. — Голос моего начальника звучал чуть виновато. — На сегодня я дам вам отгул, а то у вас даже времени квартиру обставить не было, а потом вы с капитаном Шеченовым будете отвечать за всю текучку.

— Принято к исполнению, — сонно ответила я и спросила: — Имеются ли какие-то документы, требующие доработки?

— Да, — тут же ответил офицер, словно бы ждал подобного вопроса. — Нужно будет оформить прибытие и убытие научной группы. Капитан Шеченов вам всё объяснит.

— Есть, — коротко ответила я и добавила: — Удачной поездки, товарищ подполковник.

— Благодарю на добром слове, — ответил мой собеседник и повесил трубку.

Тот факт, что мне наконец-то дали возможность обставить квартиру (частично — за казённый счёт), — новость хорошая, поскольку это позволит мне ещё больше «очеловечиться» в глазах окружающих. Повесить на стены какие-нибудь репродукции, поставить на стеллаж и подоконники всякие безделушки… словом, добавить деталей, которые придают помещению обжитой вид. Как это примерно выглядит, я хорошо усвоила, пока «работала» репортёром в городе Полярные Зори (под другими паспортными данными и внешностью, само собой). Я посетила несколько десятков квартир и смогла составить типовой проект обжитого помещения. Всё так. Но ещё более важной являлась новость о том, что в город прибудет научная группа. Это может означать только одно: С-56 передала людям какие-то технологии «тумана», и теперь в Дальний приезжают яйцеголовые, чтобы работать с предоставленными материалами. Реакцию Марат предсказать было не сложно: приказ любой ценой разузнать, чем именно занимаются эти учёные, при этом не раскрыв себя.

Но это завтра, а сегодня мне предстояло пройтись по магазинам и как следует закупиться. А чтобы не вызывать лишних вопросов видом девушки, прущей гору пакетов, мне нужно крепкое мужское плечо, не так ли? И кому, как не Григорию Пастухову, пришедшему с вахты в шесть утра, меня сопровождать? Идеальный кандидат, с какой стороны ни посмотри. Ну и отомстить парню, заставив таскаться за мной по магазинам, куда ж без этого…

Я терпеливо дождалась, пока он поднимется по лестнице и начнёт вытаскивать из кармана ключи.

— Доброе утро, товарищ лейтенант. — Я предстала перед ним закутанной в шёлковый халат на голое тело и мокрыми после душа волосами.

— Взаимно. — Гриша выглядел чуточку удивлённым. — Я могу вам чем-то помочь, товарищ прапорщик?

— Мне дали выходной, и я хотела бы пройтись по магазинам, — в притворном смущении опускаю очи долу, при этом водя носком тапочка по коврику. — Вы не могли бы помочь мне с сумками?..

— Разумеется, — он ответил безо всяких раздумий. — Во сколько за вами зайти, Слава Игоревна? — всё время нашего разговора он неотрывно смотрел мне в лицо.

— Я вам позвоню, — пролепетала я, всё так же не поднимая глаз, и ретировалась обратно в квартиру.

И только на кухне я дала волю своим чувствам:

— Варяг не сдающийся, твою так! — беззвучно выругалась я. — Такое чувство, что это он «туманник», а не я — никаких лишних эмоций и ничем не прошибёшь, морда протокольная! — Я было в курсе, что среди сослуживцев Гриша получил прозвище Педант… И несложно догадаться — почему.

Выдав на-гора ещё несколько словесных конструкций крайне нецензурного характера, я крепко зажмурилась и привела в порядок свои хлещущие через край эмоции. Хлопнув огромную кружку зелёного чаю, успокоения нервов для, я взялась за решение непростой задачи: во что мне перелицевать свою зимнюю форму, чтобы и холодно не было, и спутника своего подразнить. Макияж изобразить опять же… задачка не из лёгких, прямо скажем!

В конце концов в одежде мой выбор пал на красный шарф, короткую приталенную коричневую дублёнку, кремовую блузку, черную форменную шерстяную юбку чуть выше колен, бежевые лосины и красные сапожки по щиколотку на среднем каблуке. Что же до макияжа, я создала имитацию «дымчатых глаз», что отлично гармонировало с моими белоснежными волосами, а также выделила губы бесцветным блеском, создавшим чуть влажный эффект. Кроме того, не был лишним лёгкий естественный румянец, придавший моему лицу живости. Посмотрев в зеркало, я довольно ухмыльнулась: мои зелёные глаза, обведённые «дымным» контуром, горели, словно у кошки, вышедшей на охоту. Что же, в каком-то смысле так оно и было.

— Вы прекрасно выглядите, Слава Игоревна. — Гриша, за которым я зашла в десять часов, был спокоен как танк.

— Спасибо за комплимент, — кивнула я с улыбкой на губах, а про себя выругалась. — Пойдёмте? — Я окинула взглядом одетого строго по форме лейтенанта и ещё раз мысленно выматерилась: этот парень производил впечатление, при этом даже не пытаясь это делать.

Мы неторопливо шагали по улице в сторону торгового центра, причём я, зная, что лейтенант левша, пристроилась к нему с правой стороны. Какое-то время мы оба молчали, при этом я чувствовала, что редкие прохожие провожают нас изумлёнными взглядами: наверное, не было в городе человека, который не знал бы, кто я такая, а потому увидеть меня одетой в гражданское и идущей рядом с молодым лейтенантом…

— Слава Игоревна, а что… — Офицер хотел что-то спросить у меня, но я его перебила:

— Я не на службе, так что зови меня просто Славой и обращайся ты. — Знали бы вы, как задалбывает постоянное обращение по имени и отчеству и званию!

Боковым зрением уловив, что лейтенант замер, я обернулась на него и с изумлением увидела, что он явно смущен.

«Ах ты сволочь! — мысленно буквально взорвалась я. — То есть когда я стояла перед тобой в обтягивающем халатике и водила обнажённой чуть ли не по причинное место ногой, ты, паразит, был спокоен, а вот по имени назвать засмущался?! — Все эмоции сплелись в один клубок и взорвались одним словом, выкрикнутым в глубину самой себя: — Скотина-а-а-а!!!»

Нет, ведь и правда сволочь: я из-за него уж было решила, что выбранная мной роль летит к чёрту, поскольку его непробиваемость выбивала меня из колеи и заставляла нервничать всё больше с каждым днём. И в один прекрасный момент я могла просто сорваться и наделать глупостей, поставив под удар свою миссию. Вы даже не представляете, какое облегчение я испытала, поняв, что этот Варяг вполне можно «потопить»! Между тем Гриша уже овладел собой и к нему вернулась его маска спокойствия и отстранённости.

— Хорошо… Слава. — Он чуть замялся, но голос его был ровен.

— Видишь, Гриша, это было несложно, — проворковала я, оплетая своими руками его правую руку и прижимаясь к ней грудью, при этом пристально всматриваясь в его глаза. Варяг содрогнулся до основания, словно крейсер, получивший пару торпед под ватерлинию, однако «тонуть» категорически отказывался: замешательство в его глазах проступило всего на секунду, а потом он парой решительных движений превратил позу «Слава домогается лейтенанта Григория Пастухова» в позу «они идут под руку к торговому центру». Но я всё равно была счастлива, словно кошка, дорвавшаяся до сметаны: «несдающийся Варяг» явно начал крениться на борт от полученных повреждений, а значит, приложив определённые усилия, я вполне могу вписать его в когорту «отвергнутых и опозоренных». Не стоит злить женщину, Гриша, ох не стоит…

Зайдя в торговый центр «У Михал Потапыча», мы сдали верхнюю одежду в автоматизированный гардероб и двинулись к первой «маршрутной точке». При этом я чуть уменьшила толщину юбки и лосин, а шарф перекинула через левое плечо, открывая тем самым грудь, а так как пара верхних пуговиц на моей блузке была расстёгнута, то, оборачиваясь ко мне, лейтенант неизбежно натыкался взглядом на моё декольте. Внешне он оставался всё так же спокоен, но сканирование показало, что моя внешность на него таки действует: пульс у парня был заметно быстрее нормы.

Первым делом я затащила Гришу в отдел по продаже постельного белья. Видели бы вы глаза продавщиц, когда я теребила его, спрашивая какая расцветка подходит лучше всего! Я прекрасно осознавала, что со стороны мы смотримся как семейная пара, что являлось частью моего коварного плана из серии «бросить, даже не матросив». На первых порах лейтенант особого энтузиазма не проявлял, однако и в молчанку не играл, коротко высказывая своё мнение или свои возражения, однако постепенно мне удалось его расшевелить, и в конце концов мы с ним чуть не разругались вдрызг, споря о том, какой узор на наволочке подходит к моим волосам. По итогам было принято компромиссное решение, и я пошла на кассу расплачиваться за три комплекта постельного белья. Пока я занималась этим, к Грише, вышедшему из отдела, подкатил один из отвергнутых мной офицеров.

— И чем же ты её зацепил, а, Педант? — В голосе сапёра отчётливо слышались нотки зависти.

— При всём уважении, товарищ капитан, я не обязан отвечать на вопросы личного характера, особенно если они касаются не только меня. — Гриша был, как обычно, предельно спокоен и вежлив.

Сапёр смерил его злым взглядом и отвалил, бурча под нос нечто экстремально нецензурное.

Послав воздушный поцелуй активно перешёптывающимся продавщицам, я выпорхнула из помещения и передала лейтенанту пакет с тряпками.

— Дальше у нас по плану отдел бытовой химии, — проговорила я, беря его под руку.

— Сделаем, — кивнул тот, поворачивая ко мне голову, и я на мгновение замерла, глядя в его живые, искрящиеся весельем глаза.

Мы шли по торговому центру, держась за руки и споря о какой-то ерунде, а все встречные девушки оборачивались нам вслед с плохо скрываемой завистью в глазах: Гриша действительно умел производить впечатление на слабый пол, причём даже не пытаясь этого делать. Особенно когда не прятался за маской безупречного служаки. А я? А что я? Я не могла согнать с лица победной улыбки, чувствуя на себе эти завистливые взгляды.

Когда мы добрались до нужного отдела, Гриша, извинившись, отошёл к стеллажам с мужскими гигиеническими принадлежностями, а ко мне тут же подскочили продавщицы и задали вполне ожидаемый вопрос:

— Слышь, новенькая, ты чо с Педантом сделала?! — Похоже, этот парень местным барышням нравился, что вполне объяснимо, однако подхода к нему они найти не сумели.

— С кем? — изобразила удивление я, а потом мои губы тронула нежная улыбка. — Знали бы вы, насколько ему не походит это прозвище…

— Погоди, вы что, уже с ним… — девушки изумлённо обернулись на лейтенанта, который что-то рассматривал в секции с бритвенными принадлежностями и даже не подозревал, какие страсти разворачиваются вокруг него и в связи с ним.

— Всего-то нужно уметь выслушать и понять, проявить чуткость, даровать капельку нежности, а также правильно использовать женские чары, — изящно уклонилась от прямого ответа я, кокетливо потупив глаза. — И вот уже парень раскрывается совсем с другой стороны…

Думаю, что на этом вопросы не иссякли бы, однако от них меня спас Гриша, который пошёл в нашу сторону, держа в руке отобранные товары. Мои собеседницы немедленно рассосались по рабочим местам, буравя мою довольную физиономию недоверчивыми взглядами. А у меня возникло практически непреодолимое желание замурлыкать, словно огромная кошка, настолько всё это походило на удачно проведённую охоту.

А потом мы просто бесцельно бродили по центру, переходя с этажа на этаж, при этом говоря обо всём подряд, залипая у стеллажей со всякими домашними украшениями, периодически оседая в кафешках… И в какой-то момент я вдруг поняла, что желание сделать его «очередным отвергнутым» куда-то благополучно улетучилось. А ещё я заметила, что такой открытый и живой он только со мной: как только к нам подходил кто-то посторонний, Гриша немедленно нацеплял привычную маску Педанта, и лишь его глаза оставались живыми и весёлыми. Всё это выглядело так, словно я смогла достучаться до настоящего Григория Пастухова и, что ещё важнее, заставила его довериться мне. Да, я прекрасно понимала, что уже завтра, встретив его на улице, я увижу обычного Педанта с пустыми глазами… и потому мне так не хотелось, чтобы сегодняшний день заканчивался! А как на нас смотрели люди! Судя по доносившимся до меня благодаря усиленному слуху обрывкам разговоров, уже сегодня весь город будет считать, что мы с ним мало что не супружеская пара. А уж когда кто-то знающий поведал всем окружающим, что мы живём на одной лестничной площадке, всем всё сразу стало «понятно». И мне это безумно нравилось, забодай вас комар! Нравилось находиться в центре внимания, идя под руку с Гришей и ловя на себе завистливые взгляды прекрасной половины человечества. Нравилось говорить с ним, спорить с ним, слушать его голос и смотреть в его тёплые серые глаза…

— Слава, извини, но мне нужно готовиться к смене, — оборвавший меня на полуслове Гриша выглядел чуточку виноватым.

— Ой, извини. — Моё смущение было самым что ни на есть настоящим: я действительно потеряла счёт времени, а меж тем часовая стрелка подобралась к двадцати ноль ноль. Быстро спустившись на первый этаж, мы забрали верхнюю одежду из гардероба и поспешили домой.

Обратный путь занял не так много времени, и всю дорогу мы оба молчали, словно бы возвращаясь в деловую армейскую атмосферу. При этом меня разрывал на части целый ворох противоречивых мыслей и желаний. И, что хуже всего, я никак не могла решиться на что-то определённое.

Поднявшись на наш этаж, мы подошли к двери моей квартиры, которую я быстро открыла и зашла внутрь, призывно махнув Грише рукой. Лейтенант шагнул за порог, поставил на пол не такие уж многочисленные пакеты, после чего повернулся ко мне, явно собираясь что-то сказать. Но я его опередила: коротко ткнувшись своими губами в его, я вытолкнула парня на площадку и захлопнула дверь.

— Ты что творишь, Слава? — беззвучно шептали мои губы. — Ты что, водоворот тебя побери, творишь?! — Я сползла на пол спиной по стене, обхватив голову руками. Вот, казалось бы, что такого в том, что я поцеловала его, правда? Но это только с человеческой точки зрения нормально. А я, мать-перемать, крейсер «тумана»! Громадная куча наноматериалов, вооружённая замогутными пушками, ракетами и торпедами с корродирующими боеголовками! Смысл моего существования — выполнять приказы флагмана и подчиняться «Адмиралтейскому кодексу». Да, я имею право симулировать человеческие эмоции, но только для выполнения задания… Однако этот поцелуй не был симуляцией, как и те чувства, что я испытывала, бродя с Гришей по торговому центру. Я знала, что это означает, и это пугало меня до зубовного скрежета. Персонифицированное воплощение крейсера «тумана» «Слава» оказалась крайне восприимчивой к «очеловечиванию». Я оказалась слишком эмоциональной и обучаемой, что привело к стремительному формированию «человеческой личности», чему поспособствовал, сам того не зная, лейтенант Григорий Пастухов, этот так и не сдавшийся Варяг. Именно моё взаимодействие с ним и вызванный этим ворох противоречивых эмоций спровоцировали взрывное «очеловечивание». Нет, я оставалась верна «туману», однако при этом у меня появились собственные цели и желания, что вступало в жесточайшее противоречие с «Адмиралтейским кодексом». Если я сообщу об этом Марат, та прикажет уничтожить психомодель и стереть личность Славы. А мне, по целому ряду причин, подобные приказы выполнять крайне не хотелось. И я сделала то, что является тягчайшим преступлением для «тумана» — скрыла от флагмана факт «очеловечивания».

Утром выяснилось, что приезд научной группы откладывается до возвращения начштаба: возникли какие-то непредвиденные проблемы или что-то вроде того. Так что следующие четыре дня я занималась оформлением каждодневных докладов и накладных, терпеливо ожидая прибытия своего начальника и на корню давя желание повидаться с Гришей. Впрочем, один раз мы с ним пересеклись: он занёс ежемесячный график дежурств и посещений со своего поста.

— Доброе утро, Слава Игоревна. — Его внезапное появление на пороге моего рабочего места застало меня врасплох.

— З-здравия желаю, товарищ лейтенант, — чуть растерянно ответила я, про себя отмечая, что, как и предполагала, его глаза действительно пусты и безжизненны.

— Пожалуйста, занесите эти графики в базу данных, — он протянул мне несколько исчерченных листов формата А4.

— Будет сделано. — Никаких эмоций в голосе и на лице.

Он уже занёс ногу, чтобы миновать дверной проём, но вдруг обернулся и улыбнулся мне, а взгляд его серых глаз наполнился теплотой. Лейтенант ушёл, а я сидела, уткнувшись залитым румянцем лицом в ладони, и проклинала Марат, Гришу, «Адмиралтейский код» и вообще всё и всех, кого смогла вспомнить. Конечно, я могла вырубить эмуляцию эмоций… но не хотела. Мне нравилось чувствовать суматошное биение сердца, прилив крови к лицу, бестолковое мельтешение мыслей в голове. Мне хотелось чувствовать себя живой, хотелось ощущать этот мир и познавать его… Но приказы Марат всё ещё имеют высший приоритет, и я вынуждена подчиняться им.

* * *

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — я встала по стойке смирно, приветствуя вернувшегося из командировки начальника.

— Доброе утро, Слава Игоревна, — кивнул тот и протянул мне несколько папок. — Капитан рассказал вам, как нужно оформлять пропуска учёным, где и как фиксировать их прибытие и отбытие?

— Так точно, — ответила я, усаживаясь за компьютер и начиная оформление всех нужных документов и бланков.

— Как закончите, отнесите на утверждение особисту, — проговорил начштаба, скрываясь в кабинете.

— Есть.

Само собой, мне очень хотелось повесить на подполковника или учёных свои наночастицы в качестве шпионских приспособлений, но я понятия не имела, насколько в ПСД серьёзная система безопасности, а потому решила не рисковать и подкинуть свою миниатюрную копию в транспорт, на котором учёные будут уезжать. А потом разыграю комбинацию, которая позволит мне проникнуть в гараж, залезть в машину, не вызывая подозрений, и забрать своего «агента».

Всё прошло именно так, как я и планировала: после длившихся почти неделю изысканий учёные засобирались домой, и вот тогда-то, воспользовавшись неизбежной суетой, мини-Слава забралась в бронетранспорт, на котором те должны были ехать, где спряталась в одной из технологических ниш, и прокатилась до станции и обратно, оставшись необнаруженной. А потом я пришла в кабинет к начальнику с потрёпанным листом бумаги в руках.

— Что-то случилось, Слава Игоревна? — подполковник выглядел немного удивлённым.

— Я тут решила разобраться в столе и нашла вот этот график, — ответила я, протягивая ему документ.

— А, график еженедельного обхода штаба, — он сразу опознал, что это такое. — Я и забыл, что мы этим занимались.

— Разрешите идти? — спросила я.

— Товарищ прапорщик, вам когда-нибудь говорили, что инициатива наказуема? — по губам Сергея Давыдовича скользнула улыбка.

— Есть обойти здание штаба, — со вздохом ответила я после некоторой паузы и имитации недоумения.

— И не забудьте новый график заполнить и распечатать, — напутствовал меня начальник.

— Будет сделано. — Я ни чем не выдала охватившей меня радости.

Именно на эту комбинацию мной и возлагались такие надежды. В итоге после часового обхода и выявления ряда нарушений, немедленно занесённых в специальный список, я наконец, добралась до гаража, где, как ни странно, не нашла к чему придраться. Впрочем, приходила я туда вовсе не за тем, так что неважно. А вот то, что выяснила моя мини-копия, превзошло все мои ожидания: судя по разговору между учёными, С-56 отдала людям корродирующие боеголовки, не объяснив, правда, принципов, состава материалов и тому подобное. В итоге, по мнению яйцеголовых, им в ближайшие несколько десятков лет не светит разобраться, что к чему и почему. Само собой, они пытаются использовать разные методы, придумывают теории, создают экспериментальное оборудование… но всё втуне. С одной стороны, я обрадовалась, потому что блестяще выполнила задание флагмана, но, с другой стороны, я немного расстроилась, потому что мне не хотелось покидать Дальний-24 и возвращаться к бесконечной скуке патрулирования.

Место встречи психомоделей

— Что случилось, Слава? — приподняла брови флагман.

— Я выяснила, что С-56 передала людям корродирующие боеголовки, — ответила я, беря со стола кружку чая.

— Так, — напряглась Марат. — Ты свободна.

— Это не всё. — Я немного удивилась такой реакции линкора.

— Что ещё? — голос Марат звучал… нервно?

— Люди не знают, что с ними делать.

— Неважно, — отмахнулась флагман, разрывая связь.

А ночью на город обрушился огонь трёх линкоров «тумана», стирая его с лица Земли в прямом смысле этого слова.

— Какого хрена, Марат?! — Я была в не себя от бешенства.

— Не тебе обсуждать мои решения, — безразлично отмахнулась та. — Проникни в ПСД и забери корродирующие боеголовки. Если С-56 попытается мешать, мы её раздавим.

Меня переполняла ярость, но я всё ещё оставалась крейсером Полярного патруля «тумана», а потому молча отключилась и устремилась к «Посту № 12», который служил входом в ПСД. Как не сложно догадаться, выполнить приказ флагмана мне не удалось. Из-за того, что там находился Гриша. Поняв, что убить его — выше моих сил, я уничтожила свою психомодель в Дальнем-24 и вернулась на борт крейсера, в своё основное тело. Потом? Потом я заблокировала все каналы связи и ушла в самоволку. Побывала я и на пепелище, оставшемся от города, где, «прочитав» следы, выяснила, что Гриша побывал в ПСД и вернулся в город, а С-56 исчезла в неизвестном направлении.