Воспитанная ветром (гет)

После того как портал Курогири закрылся с той стороны, Эмико ещё пару минут постояла у могилы матери. И уже собралась идти домой, как услышала приближающиеся шаги. А вскоре и увидела отца. Она удивилась тому, что он вообще пришёл, хоть и слишком поздно.

— Эмико, — произнёс он, подходя ближе, — я давно собирался с тобой поговорить.

Она совершенно растерялась. Вроде хотела, чтобы он хоть раз побыл вместе с ней у могилы матери. Уже давно потеряла надежду на то, что это когда-нибудь произойдёт. А он берёт и появляется. Но её это уже совсем не радует. Эмико почувствовала, как сердце забилось быстрее. Она пыталась скрыть свои эмоции, но в глубине души бурлили чувства — от злости до облегчения. Всемогущий, кажется, заметил её смятение, и его лицо приобрело серьёзное выражение.

— Я знаю, что ты злишься на меня, — начал он, стараясь звучать спокойно. — Я… не был рядом, когда это было нужно.

Эмико сжала кулаки, не зная, что ответить. Она так долго мечтала о том, чтобы он пришёл, но теперь, когда это случилось, слова застряли у неё в горле.

— Почему ты пришёл только сейчас? — выпалила она, в голосе её звучала обида. — Ты даже не пришёл на похороны!

Отец вздохнул, как будто с трудом находя слова.

— Мне было тяжело. Я не знал, как справиться с утратой… с тем, что произошло.

Эмико покачала головой, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.

— Тебе было тяжело? А мне? Я всю жизнь пыталась быть сильной без тебя.

Он шагнул ближе, но она отступила, не желая, чтобы он приближался. Воспоминания о детстве, о том, как он когда-то был рядом, когда мама ещё была жива, оказались слишком болезненными.

— Я понимаю, что не могу изменить прошлое, — сказал он тихо. — Но я хочу быть рядом сейчас. Хочу, чтобы ты знала, что я всё еще люблю тебя и твою мать.

Эмико почувствовала, как внутри что-то сдвинулось. Она хотела верить ему, но воспоминания о предательстве не отпускали.

— И что теперь? — отстранённо спросила Эмико. — Думаешь, это так легко простить? Может я бы и хотела тебя простить, но я не могу, — совсем опечалилась она.

Отец опустил голову, и Эмико заметила, как на его лице отразилась глубокая печаль. Он словно пытался найти хоть одно подходящее слово, которое могло бы облегчить то напряжение, что возникло между ними.

— Я не прошу о прощении, — вдруг сказал Тошинори, поднимая взгляд. Его голубые глаза встретились с её. — Я просто хочу, чтобы ты знала: я здесь, чтобы попытаться помочь тебе. Я знаю, что моя обязанность как отца — поддерживать тебя, и я… не справился с этим в прошлом.

Эмико почувствовала, как гнев постепенно уступает место смятению. Она была так запутана в своих чувствах. С одной стороны, ей хотелось оттолкнуть его подальше — не давать ни малейшего шанса на восстановление отношений. С другой же стороны, в её сердце всё ещё жила надежда на то, что они могут вернуть хотя бы часть того, что потеряли. И именно поэтому она не могла просто раз и навсегда закрыть дверь, которую он, как ей казалось, так грубо захлопнул ранее.

— Ты говоришь о помощи, но как именно ты собираешься помогать? — спросила она, всё ещё держась от него на расстоянии. — Ты думал о том, что твоя помощь может прийти слишком поздно?

Отец слегка наклонил голову, обдумывая её слова.

— Я хочу научиться быть тем, в ком ты нуждаешься, — признался он. — У меня нет ответов на все твои вопросы, но я готов слушать. Я готов найти время, чтобы мы могли заново строить наши отношения.

Эмико покачала головой. Сердце её сжалось от внутренней борьбы.

— Ты думаешь, что просто появление и предложение помочь могут всё исправить? Со мной этот трюк не пройдёт! — её голос звучал резко, а эмоции распирали, как пламя, готовое вырваться наружу. — Ты не можешь просто прийти и сделать вид, что всё в порядке!

— Я знаю, — согласился он тихо. — Но я здесь, и хочу попытаться всё исправить, пусть это будет трудно. Я не прошу тебя прощать меня сразу. Это может занять время.

Эмико, не в силах дольше сдерживать натиск слёз, развернулась и уставилась на могилу матери. Ей не хватало поддержки, и её охватили тяжёлые воспоминания. Но тут же появилась и твердость, что засела в ней, когда она осталась наедине со своей болью.

— Я не обещаю, что смогу простить тебя, — произнесла она, не поворачиваясь. — Но… может быть… я готова попробовать понять тебя.

Эмико услышала, как он глубоко вздохнул, и с некоторой осторожностью подошёл ближе. Она не повернулась, но и не могла сказать, что внутри неё больше не бурлит прежнее адское варево из эмоций.

— Это уже начало, — произнёс он, и в его голосе забрезжила надежда.

Между ними всё ещё оставалась пропасть, но в ней появился первый луч света, и, быть может, это всего лишь начало. Если только она не найдёт новых причин на него разозлиться. Да и противоречащие хоть чему-то хорошему планы тяготели её.

— Уже темнеет, — заметил Тошинори.

— Пойдём домой, — тут же предложил он своей дочери.

Эмико кивнула и сев в машину, дождалась отца, и они поехали домой.

Внутри автомобиля царила атмосфера напряженного молчания. Эмико смотрела в окно, наблюдая, как мимо проносятся знакомые улицы. Каждый поворот, каждый светофор напоминал ей о том, как они когда-то были вместе, когда всё было иначе. Она глотала слёзы, которые вновь подступали к глазам, но не хотела, чтобы отец заметил её слабость.

Тошинори внимательно следил за дорогой, но его мысли были далеко. Он понимал, что все его слова сейчас могли не значить ничего, и, возможно, никакие попытки объясниться не изменят испытываемых Эмико чувств. Ему было тяжело признать собственную неудачу, и в то же время он ощущал, что возможно этот вечер — их единственный, если не последний шанс наладить отношения.

— Эмико, — произнёс он неуверенно, решив нарушить молчание. — Думаю, мы могли бы поговорить о том, что тебя беспокоит? Я… хочу знать, чем могу помочь.

Эмико выдохнула и посмотрела на него. В его голосе, хоть и полном горечи, она ощутила нечто такое, что напоминало искреннее желание узнать её по-настоящему. Она несколько раз открывала рот, чтобы сказать что-то, но слова застревали в горле. Наконец, собравшись с духом, она произнесла:

— Мне кажется, когда ты в прошлом году вернулся в мою жизнь, я не должна была делать вид, что всё хорошо. Но я наивно полагала, если буду так себя вести, то это когда-нибудь станет правдой. И я боялась, что, если создам тебе проблемы, ты снова бросишь меня.

Тишина в автомобиле вновь окутала их, и Эмико почувствовала, что её слова повисли в воздухе, как густой туман. Она сама не знала, станет ли это облегчением или ещё одной тяжёлой ношей. Но поговорить необходимо, как бы сложно это ни было.

— Я понимаю, что ты испытывала боль, — тихо произнёс Тошинори, его голос был полон сочувствия. — Я могу представить, что тебе пришлось пережить, когда я исчез. Кажется, это одиночество было сродни тому, если бы мы с твоей мамой оба умерли. Ты была в такой ужасной ситуации совсем одна, и это моя вина.

Эмико ощутила прилив тепла от его понимания, но чувство обиды всё ещё не покидало её сердца. Она не знала, как пойдет разговор дальше и сможет ли его жест вообще что-либо исправить. И не слишком ли поздно он это затеял.

— Я чувствовала себя так, словно ты выбрал оставить меня ради незнакомцев, которым нужна твоя помощь, — произнесла она, стараясь сдержать слёзы. — Ты был для меня всем, а потом просто исчез. Я не знала, что делать. Я не знала, как жить без тебя.

Тошинори глубоко вздохнул, и Эмико заметила, как он крепче сжал руль.

— Мне очень жаль, что я так поступил. Я должен был быть рядом, и я прекрасно осознаю, как сильно я тебя подвёл, — сказал он. — Но я здесь, я хочу исправить свои ошибки.

— И всё-таки ты говоришь так, будто знаешь, каково мне было. Но откуда ты можешь это знать? — она готова была пролить слёзы, а вместо этого смело ринулась в дебри подробностей. Хотя и понимала, что, если они и помогут отвлечься, потом может стать только хуже.

Тошинори ощущал, как его сердце разрывается от этих слов. Он, как человек, принёсший много боли, не знал, как поддержать её правильно. Но очень старался.

— Я понимаю, — сказал он мягко. — И я… тоже чувствую утрату. Я, к сожалению, имею представление, каково это — потерять кого-то, кто был так важен. Но я хочу сделать всё возможное, чтобы помочь тебе пережить это.

Тишина вновь окутала их, но на этот раз она стала менее угнетающей. Они оба понимали, что осадок от их прошлых действий не исчезнет мгновенно.

Эмико задумалась о его словах. Внутри неё сражались чувства, словно два непримиримых соперника. Одна часть хотела сбежать от него и вернуться прямо сейчас к новым друзьям из Лиги Злодеев; другая же медленно, с осторожностью, начинала принимать его усилия и желала остаться рядом.

— Может быть, — произнесла она медленно, — я просто не готова к переменам.

Тошинори кивнул, хотя изнутри его всё ещё грызли сожаления. На мгновение ему показалось, что они смогли создать маленькую трещину в стене, которая до сих пор их разделяла. Он понимал, что прежнего времени уже не вернуть, но, возможно, они смогут построить что-то новое, другое, хотя бы в память о её матери.

— Хорошо, — сказал он сдержанно, поворачивая машину к дому, — я буду рядом, когда ты будешь готова.

Когда они вошли в дом и сели ужинать, Эмико задумалась о предстоящих экзаменах. Она не считала, что провалится хоть в одном из письменных заданий. Её больше тревожил последующий за этим практический экзамен. В основном пугала неизвестность, так как им в классе не сообщили, что их ждёт.

— Пап, а ты случайно не знаешь, что будет на практическом экзамене? — не удержалась она от вопроса. Ведь Всемогущий как учитель может это знать.

— Я не могу тебе сказать, — ответил Тошинори, стараясь звучать уверенно. — Преподаватели не дают подсказок заранее, чтобы вы имели возможность показать всё, на что способны, — добавил он, глубоко вздыхая.

Эмико слегка нахмурилась, чувствуя, что его слова не совсем утешают её. «Значит, я должна пройти через это в одиночку», — подумала она, и вновь ощутила, как в груди поднимается знакомая тревога. Да и хотелось как-то вынудить его дать ответ.

— Но мне страшно, — произнесла она, делая вид, что перебарывает себя. — Я не знаю, что меня ждёт, и как мне справиться с волнением.

Тошинори наклонился ближе к дочери и посмотрел ей в глаза.

— Я понимаю твои чувства, Эмико. Каждый экзамен, каждое испытание — это всегда стресс. Но помни, что ты далеко не одна. Ты готовилась, ты старалась, и ты умная, сильная девушка. Я уверен в тебе.

— Ты всегда говоришь, что веришь в меня. Но иногда я чувствую, что это не помогает, — ответила Эмико и отвернулась так, словно пытаясь скрыть слёзы на глазах.

— Эмико… — начал он, но она снова его прервала.

— Я не могу всё время быть сильной, пап. Иногда мне хочется просто быть несовершенной, потеряться в своих переживаниях. Но, как только я это делаю, ты исчезаешь, и я остаюсь одна.

Тошинори почувствовал, как его сердце сжимается от этих слов. Он не знал, как лучше ответить.

— Я не собираюсь исчезать, — тихо произнес он, стараясь, чтобы в его голосе не отразилась его собственная уязвимость. — Я здесь, и я постараюсь не повторять своих ошибок.

Эмико посмотрела на него. В глазах отца было что-то искреннее, что-то, что она не могла игнорировать. И, осознав, что ничего не добьётся, решила съехать с темы:

— Хорошо, — наконец произнесла Эмико. — Постараюсь это принять. Но мне всё ещё нужно время.

* * *

Как Эмико и ожидала, письменные экзамены она хоть сдала и не на высшие баллы, но хорошо с ними справилась. И вот настал день практического экзамена. Как оказалось, ученики должны побеждать учителей, о чём только в день практики и сообщили. Преподаватели не объясняли, по какому принципу распределили студентов класса 1-A в основном на пары. Оставили это при себе. Всемогущий, например, взялся испытывать сразу троих: Мидорию, Бакуго и свою дочь. А рассуждал он об этом примерно так:

«Объединение перед лицом общего «врага» может помочь двум парням наладить контакт и уменьшить возникшие между ними трения. А моей девочке — Эмико будет полезно выплеснуть на меня всё то, что в ней накопилось от долгого одиночества и удерживания боли в себе. И пар выпустит и командной работе лишний раз поучится. Как не посмотри, сплошная польза».

Когда дуэты учеников сражались против своих противников-учителей, Эмико стояла в ожидании, её сердце колотилось от волнения. Она знала, что экзамен будет трудным, и что ей придется сразиться с, пожалуй, самым сильным из учителей — Всемогущим. К тому же с собственным отцом. Внутри неё бушевали эмоции, и мысль о том, что она сможет выплеснуть их в бою, немного успокаивала. А тот факт, что Мидория не взялся разрабатывать какой-нибудь план и посвящать в него своих сегодняшних напарников, вновь поднимал в душе тревогу.

Спустя несколько просмотренных поединков, у неё лопнуло терпение, и она решила прямо спросить у него:

— Мидория, смотреть, что делают другие, безусловно, полезно. Но я думаю нам не менее полезно разработать какую-нибудь стратегию. Ты же любишь это дело? Так что с тобой сегодня?

— Яги, но ведь наш противник сам Всемогущий! — отчаянно напомнил он.

— Мы ничего не сможем ему сделать. Только бежать, — последовало из его уст не менее отчаянное продолжение.

Эмико тяжело вздохнула. Она знала, что Изуку переживает, но сейчас ему нужно было собраться. Она не уступала ему в волнении, но её мысли уже были направлены на то, как использовать их сильные стороны и слабости противника.

— Послушай, — начала она, стараясь успокоить себя и его, — хотя Всемогущий невероятно силён, он всё же человек. У него есть свои слабости. Если мы проанализируем его стиль, возможно, найдём способ обойти его или хотя бы отвлечь.

— В общем, даже если у нас и правда ничего не получится, нам нужен хотя бы надёжный план отхода. Так что наш злейший враг сейчас это паника. И потому наша борьба начнётся не по стартовому сигналу, она уже началась, — уверенно добавила Эмико, чуть призадумавшись, чтобы лучше подобрать слова.

— Я за ним всю жизнь внимательно наблюдал и знаю много и о других героях, — заявил Мидория в противовес сказанному одноклассницей.

— Я у всех заметил слабые места, но только не у него, — печально подвёл он итог.

— Ну, ты же будешь не один, плюс у него утяжелители, — не унывала Эмико в попытках привести его в чувства и заставить придумать стратегию.

— Да, мы втроём против одного, — согласился Изуку, в его глазах даже на миг возник проблеск надежды. — И всё же, Кат-чан не захочет ничего со мной обсуждать, а значит, нам не быть командой, — вновь поблёк его взор.

— Мне больше нравится твоё упрямство, когда оно направлено на победу, — не удержала она своего раздражения и тяжело вздохнула. И тут же уверенно добавила:

— Наша командная работа тоже начинается здесь и сейчас, а не по сигналу старта!

Мидория молчал, не зная, что ответить. Ведь прежде Эмико не проявляла подобных лидерских качеств, не стремилась помочь им с Кацуки хоть на время примириться. Ей словно было плевать на судьбу одноклассников. Но отчего-то ему показалось, что сейчас у неё есть все шансы добиться успеха.

Одноклассники, слышавшие их обсуждение, с интересом наблюдали, к чему же это приведёт и чем всё закончится. И в основном думали, что причиной такого поведения служит жажда одолеть собственного отца.

— Пойдём, — настояла Эмико, хватая Изуку за руку и буквально силком таща его к двери, ведущей к той площадке, где состоится их испытание. К двери, рядом с которой сейчас предположительно находится третий член команды.

Эмико ощущала, как волнение пронизывает её сердце, пока она вела Мидорию за собой. Она знала, что их шансы на победу будут зависеть не только от их индивидуальных способностей, но и от того, смогут ли они работать сообща. Она жаждала поколотить своего отца, но прекрасно осознавала, что ничего не сможет сделать в одиночку.

Когда они подошли ближе, она отпустила руку Изуку, а её глаза встретились с глазами Кацуки Бакуго. В его взгляде было что-то зловещее, смесь дикого зверя и самоконтроля. Эмико знала, что он не будет вести себя с ними дружелюбно, но сейчас это неважно. Ведь им необходимо объединить усилия.

— Ребята, — начала она, внимательно смотря на обоих парней, готовясь к какой угодно выходке со стороны любого из них. — Сегодня мы трое — одна команда.

Бакуго не ответил, просто фыркнул, и Эмико поняла, что нужно брать быка в его лице за рога.

— Слушай, хотя бы на время, давай оставим все наши разногласия в стороне. Мы выступаем против Всемогущего! Нам нужно действовать как единое целое, если мы хотим иметь хоть какие-то шансы, — продолжала Эмико, чувствуя, как в её голосе нарастает уверенность.

Мидория стоял рядом и внимательно смотрел на Бакуго, как будто надеялся, что его реакция будет положительной. Но эта надежда ещё была слаба.

— Хм! Я не собираюсь слушать твою болтовню! — с яростью отрезал Бакуго. — Если ты считаешь, что можешь меня учить, просто попробуй. Я не буду это терпеть!

Эмико вздохнула. Она знала, что с ним стоит обходиться осторожно. Но добиться нужного результата жизненно необходимо. Поэтому её настойчивость сменила вектор на более мягкий подход.

— Ты силён, и я уважаю это. Но если мы будем работать друг против друга, у нас ничего не получится. Вместо этого, давай постараемся использовать сильные стороны каждого, — мягко произнесла она.

И в этот момент почувствовала, что Бакуго проявляет заинтересованность в её словах. В его взгляде появилась некая недоумённость, и он, казалось, проявил готовность услышать Эмико.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, всё ещё гневно, но уже сдерживаясь.