Сто рассуждений (джен)

Могут ли чайлдфри изменить своё мировоззрение? Могут, и я это знаю.

Пять лет назад я вышла замуж за человека, с которым была знакома год. Он не хотел детей, объясняя это тем, что ему не нужны эти «мерзкие орущие личинки». И я не хотела обзаводиться потомством, ибо считала, что этот мир слишком жесток, чтобы пускать очередного человека страдать, да и планета и так перенаселена, причём не самыми приятными людьми; такие мысли возникли у меня из-за того, что надо мной постоянно издевались одноклассники. Ещё с начальной школы я поняла, что люди — это зло.

Два года после свадьбы мы с мужем прожили душа в душу, правда, частенько ссорились по пустякам, ибо он считал, что только его мнение важно, а к моему не прислушивался, ибо его так разбаловала мать, которая растила его одна. Пусть с ним было тяжело, зато у нас было общее мировоззрение — мы оба не хотели детей, а всё остальное меня поначалу мало волновало.

До мужа у меня было много знакомых парней, но им нужна была семья, а, по их мнению, семья без ребёнка таковой не является. Я не хотела портить жизнь ни себе, ни им, поэтому уходила от них без сожаления; правда, один паренёк, с которым я хорошо общалась, так запал мне в душу, что я была готова ответить «Да!», когда услышала предложение о женитьбе. Но, когда он сказал, что хотел бы двоих детей, я его бросила, хоть и с сожалением. И вышла замуж за этого маменькиного сынка, которому дети были не нужны. Он не собирался на мне жениться, но я настояла. Зачем я это сделала?

Два года я потратила впустую. Несмотря на некоторые моменты, когда нам было хорошо вдвоём, иногда мне казалось, что он не любит меня — он любит только себя, а я для него только личная обслуга, проститутка и клоунесса; теперь я понимаю, что мне не казалось — ему было удобно со мной, а так он ходил налево и спал с другими женщинами.

Но самым страшным оказались не его многочисленные измены. Когда тест показал две полоски, я хотела сделать аборт и сказала об этом в женской консультации, но врач отговаривала меня, сказав, что после аборта, возможно, больше не смогу иметь детей. Мне дали время на обдумывание, и я сказала об этом мужу; его реакция была ожидаемой — он даже перед выбором меня не поставил, просто решил развестись, ибо нашёл себе другую бабу.

Я вздохнула с облегчением, ибо в последнее время у нас с ним были только конфликты, и своими выходками он меня так достал, что я его уже ненавидела. Я спокойно подала на развод, и мы разошлись тихо, без скандалов... Он теперь, наверное, даже не вспоминает обо мне.

Но на аборт я всё-таки решилась. Этот день я запомнила навсегда. Я лежала в палате и ждала своей очереди на «чистку». Меня положили к дамочкам, лежащим на сохранении, ибо в палате, где лежат абортницы, мне места не хватило. И две женщины на заявление о том, что я собираюсь это сделать, мне такое сказали.

Одна, лет сорока, мне говорила, что она столько лет пыталась забеременеть, и уже потеряла надежду, а сейчас, когда возникла угроза выкидыша, лежит на сохранении и пытается спасти хотя бы этого ребёнка. А что делаю я? У меня есть возможности родить, но я ими не пользуюсь и даже делаю всё, чтобы их не было.

Я плакала, говорила, что я не хочу впускать в этот ужасный мир ещё одного человека, что у меня мужа нет, друзей никогда не было, мама работает и не будет меня кормить. Но другая, девушка лет двадцати пяти, примерно моего возраста, изрекла то, что помню до сих пор — кроме этого ребёнка у меня никого ближе не будет.

Мне тогда стало так стыдно и страшно, что я бежала из абортария. Бежала без оглядки. Может быть, где-то в глубине себя я понимала, что ещё чуть-чуть, и я совершила бы непоправимое, о чём всю жизнь жалела бы.

Но тогда я была уверена, что попала в безвыходную ситуацию. Помощи ждать мне было неоткуда, ибо из всех близких людей была только мама. Она помогала мне деньгами; когда я говорила, что не хочу сидеть у неё на шее, сказала, что в этом случае мне можно, ведь я же не безработная выпускница, не желающая даже попытаться найти работу, а молодая мать, имеющая право сидеть с ребёнком. Я с ужасом ждала декретного отпуска, ведь потом не смогу работать, мне придётся убирать дерьмо, не высыпаться ночами, мешать людям со своим ребёнком, ведь это только мои проблемы, и никто ничего мне не должен.

До наступления родов я была уверена, что если не сделаю аборт, то оставлю ребёнка в роддоме, ведь он не был мне нужен. Но день рождения моей дочери изменил меня: когда новорождённую малышку положили мне на грудь, у меня возникло такое чувство, которое не могла никак объяснить. Как вчера помню, как плакала, когда держала свою девочку на руках. И мне так стало стыдно за всё, что хотела попросить прощения за то, что чуть не лишила её жизни.

Всё-таки тот паренёк, который хотел жениться на мне, дождался, когда я созрею, и всё-таки женился на мне. Он понимал, что я совершила глупость, и простил меня. Мы с ним поженились, и мою дочь он принял и даже удочерил, невзирая на мнение, что должны быть только свои дети. Пусть он ей неродной, зато любит её. А мой бывший пусть будет счастлив и без нас — нам и без него хорошо.

О принятом решении я ни капли не жалею. Мама помогала мне с дочерью: давала мне деньги, иногда сидела с ней, когда мне нужно было куда-то пойти. Хлопоты, которых я боялась, меня нисколько не напрягали; никто не жаловался, что я кому-то мешаю. Было, конечно, такое, когда старые грымзы меня оскорбляли. И сейчас, глядя на эту девочку, чувствую перед ней вину за то, что хотела её убить, хотела её бросить в роддоме. Сейчас я понимаю, что хотела сделать ужасные вещи.

Теперь с насмешкой смотрю на своих бывших единомышленников и думаю, что они просто не доросли ещё, а жизнь длинная и с такими заворотами, что сложно понять, что будет через полгода, не то что бы год, два года, пять лет, десятилетие...