Новый Гробовщик (джен)

Примечания:

И опять страниц больше, чем должно быть. Кстати, часть была готова ещё вчера в 20:00, но решил обождать. Вот такой я нехороший.

Глаза жнеца распахнулись. Некоторое время он лежал в темноте гроба, пока сознание разгонялось до нормального для работы состояния.

Окончательно проснувшись, Сергей стал искать причину своего пробуждения. Не заметить её сразу было сложно — ночную прохладу не так уж привычно чувствовать в закрытом гробу. Сахаренко искал конкретное местонахождение демона у себя в Бюро.

Несколько секунд он напряжённо вслушивался в происходящее, пока не услышал весьма привычный шорох. С таким открывались ящики его прилавка. То есть, демон буквально в двух шагах. Что он ищет? Зачем пришёл к Гробовщику? Жнецу есть, что скрывать — как минимум, Сиэля. А что, если демон уже видел мальчика? От этой мысли Сергей почувствовал трепет. Ладно, пора уже что-нибудь сделать.

— Как-то в полночь, в час угрюмый,

Утомившись от раздумий... — нараспев начал жнец, заряжая обрез, который лежал с ним рядом. Шорохи прекратились, а пространство тревожно всколыхнулось.

— Задремал я над страницей фолианта одного,

И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,

Будто глухо так затукал в двери дома моего.

Медленно отодвинув крышку, Гробовщик сел в гробу и стал смотреть на стену напротив.

— «Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего,

Гость — и больше ничего». А вы даже не постучались, Себастьян, — он посмотрел на дворецкого.

— Любите ужасы? — поприветствовал его демон, задвигая ящик прилавка и успешно делая вид, что так и должно быть. Строгий чёрный костюм, плавные движения, отблеск алых глаз — красиво, чёрт возьми!

— Скорее конкретно Аллана, нежели жанр. Итак, чем обязан вашему вниманию?

— И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга.

«Извините, сэр иль леди,— я приветствовал его», — демон пропустил целый абзац, но Сергея это вообще не волновало. Голос Себастьяна был необычайно глубоким, передающим все грани эмоций. Такой голос, такой идеальный голос.

От этих звуков бабочки порхали в животе, от невероятной совершенности, законченности этих слов. Прочтение стихотворения было именно таким, каким его представлял жнец — как будто буквы превратились в целый мир, в обстановку, и эта обстановка влилась в демона, чтобы потом Сахаренко оказался в ней, перенесённый удивительным голосом Себастьяна.

Холодная зима за окном, перед глазами — фолианты.

Зрение. Дорогая обстановка, пурпурные шторы, мраморный камин, паркет, массивный стол из тёмного дуба...

Слух. Воет ветер, трещит камин, шелестят страницы, шипит оплавляемый огоньком воск свечи...

Обоняние. Смола, пыль, бумага, чернила, дерево...

Едва слышный стук заставляет мужчину за столом подскочить. Осторожно подходя к двери, он опасается непонятно чего, но пытается побороть эту неожиданную робость. И окликает того, кто, как он считает, постучался в дверь его.

— «Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,

Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,

Что я вас едва услышал», — закончил фразу демон, выходя из-за прилавка.

— Вы хотите, чтобы я встретил, вас как друга, или обвиняете в том, что я не услышал ваш стук? — спросил Сергей, поднявшись из гроба и стараясь не выдать охватившего его восторга. Вот фанаты на форумах писали: одежда, жесты, глаза, клыки — всё прекрасно та-а-ак... Но что внешний вид, по сравнению с этими воистину дьявольскими звуками!? Пыль и больше ничего.

— Первое, конечно, я не хотел бы вас оскорбить. Я присяду? — жнец кивнул и покинул помещение.

Сахаренко зашёл на кухню и быстро заварил чай, тем более заварка уже лежала в чайнике. А вдруг ночью приспичит чай выпить?

Захватив заодно и недавно испечённые печенья, он вернулся к собеседнику.

— Дверь открыл я: никого,

Тьма — и больше ничего. — Сергей разложил печенье двумя ровными кучками, делая это не просто так — в его руках сейчас пылали маленькие солнышки его сил, придавая выпечке вкус для особых рецепторов демонов.

— Угощайтесь.

Некоторое время они молчали. Гробовщик, заметив, что его выпечку не едят, оскорбился до глубины души таким пренебрежением.

— А почему не едите печенья? Кстати, я не поспешу, если всё же спрошу о цели вашего визита, или это следует сделать под конец разговора? — Гробовщик проглотил «свидания»‎, заменив его гораздо более нейтральным. Себастьяну и одного Грелля хватает, нечего его шокировать ещё больше.

— Не поспешите? О нет, вы напротив, нарушите всю уже составленную мной структуру нашего диалога, — дворецкий выпил из чашки, блеснув поверх своими красными очами. И откусил печенье.

Что там Сергей думал о внешнем виде? Пыль, да? Как бы не так! Когда конец изделия находился в зубах, рука красноглазого пошла вниз и печенье переломилось ровно посередине, оставляя свою половину в зубах Себастьяна. М-м-м, красота. Гробовщик даже решил всегда делать надрезы ровно по центру, чтобы оно ломалось именно так в зубах посетителей.

— Теперь я знаю вашу цель, Себастьян. Вряд ли вы стали бы составлять структуру диалога, если бы не рассчитывали поговорить со мной. — Жнец внимательно следил за исчезающим во рту демона лакомством. — Остаётся только узнать, о чём.

— Не буду ходить вокруг дольше положенного. К вам меня отправил господин с тем, чтобы узнать больше о нём, вас и королеве. — Дворецкий отставил чай и подошёл к Сергею. Тот тоже поднялся с гроба, чтобы не быть в неудобном положении. Гробы, кстати, были всё теми же, что увидели Рэд, Лау и граф. Подумать только, прошло меньше недели с начала этой вакханалии.

«Граф, я и королева? Надеюсь, он не намекает на тройничок»,‎ — хихикнул в мыслях Сахаренко. А потом его настиг размах этой мысли: ему по документам сорок шесть, графу двенадцать, королеве шестьдесят девять. То есть, в одной постели будут два педофила и два геронтофила одновременно. Можно даже задачу составлять: назовите минимальное количество участников, если в постели находилось... А, это снова тараканы-приколисты зашевелились.

Пока в голове происходило безумие, жнец медленно приблизился к Себастьяну, буквально на расстояние в полметра, даже меньше. Склонив голову на левое плечо, Сергей посмотрел в глаза демону:

— И как вы собираетесь выполнить это поручение? С полной отдачей или немного халтуря, как иногда хочется?

Пространство всколыхнулось, но пепельноволосый даже не мог понять, что за эмоции испытал Себастьян:

— Я дворецкий семьи Фантомхайв, я выполняю всё с полной отдачей, чтобы не подвести господина.

Ну, что, карты на стол? Потому что если этого не сделать, путного диалога не получится, а в искусстве понимания шести тайных смыслов и двух подтекстов в одном слове директор Бюро Похоронных Дел не смыслил вообще ничего.

— Да ну? Хочешь, докажу обратное? — резко перешёл на «ты» жнец.

— Хочу. Но если ты не сможешь доказать свою правоту, ты ответишь на все мои вопросы. Правдиво, — демон ответил тем же, выразительно сверкнув красными очами, уже не сомневаясь в своей победе. Самоуверенность и гордость проявились, как фотография, в полуулыбке, обнажившей ровные зубы.

«Это будет не так уж сложно. Во всяком случае, я на это надеюсь. Итак, с чего бы начать?..»

— Себастьян, не вызывает сомнений, что ты красив, невероятно красив, по стандартам людей. Твои глаза — два алых круга, два водоворота лавы, они затягивают любого, кто будет так неосторожен посмотреть в них. Позволишь? — Гробовщик протянул руку к дворецкому, отгоняя от себя ощущение, что он признается в любви, а не констатирует факты. Его глаза действительно неоднородны и как будто два маленьких потока, свернувшиеся в круг.

Лёгкий кивок Себастьяна — и рука уже лежит на щеке демона.

— Твоя кожа приятна на ощупь, гладкая, как шёлк, и теплая, как весеннее солнце.

«Да блин! Не комплименты ему говори, а приступай уже к доказательствам!» — мысленно дал себе подзатыльник Сергей. Тараканы вторили: «Пора!»

— Ты идеален, ты прекрасен, и всё было бы хорошо, если бы тут, — подушечка указательного пальца мягко нажала на место у уха, — прощупывался пульс.

Аура «дьявольски хорошего дворецкого» выдала его удивление, что сильно раззадорило Сахаренко. Ему захотелось ещё раз ощутить это превосходство над Себастьяном. Ох, сейчас демона просто растопчут похожими фактами.

Жнец невинно заметил:

— А у людей прощупывается. Ты не знал? — смешок. — Чудак. Продолжим.

Пальцы скользнули наверх, на виски:

— Здесь он тоже должен быть. — Пульс мгновенно появился. О, в ауре исчадия ада Сергей чувствовал себя победителем, так как сам демон ощущал себя проигравшим.

— Если ты не замечал, у людей глаза неоднородны. В белках проходят капилляры, такие красные нитки. — Он оттянул нижние веки Себастьяна. — Где они у тебя?

С каждым новым участком восторг Гробовщика усиливался. Многовековой демон не знал человеческого организма! Или, по крайней мере, не заморачивался с созданием облика.

Пальцы спустились вниз, на подбородок и остановились, прижавшись к двум симметричным участкам по диагонали от уголков губ.

— Здесь у людей проходят две вены. Правильно, они тоже чувствуются. Да что я тебе говорю, у меня пощупай!

— Поверю на слово, — немного оскорблённо ответил дворецкий, на что Сахаренко почувствовал умиление: «Хосподи, демона обидели! Ну что за пуся!»

Впрочем, пора заканчивать. Унизить демона, конечно, весело и интересно, но в каждом деле нельзя перебарщивать.

— И, Себастьян, где твоя щетина? Ты же взрослого человека играешь! А это только лицо. Похоже, ты не слишком заморачивался с созданием внешнего вида, демон. Так-то ты выполняешь приказ господина притворяться человеком?

И это только лицо. И только кровеносная система. А ведь ещё есть руки, ноги, грудь, живот... Интересно, сколько бы там Сахаренко нашёл ошибок? И как бы отреагировал дворецкий на предложение раздеться, чтобы Гробовщику было удобнее искать?

— Я всё делаю на благо семьи Фантомхайв. Если бы я принял более человеческий облик, моя способность защищать господина была бы значительно меньше нынешней, — холодно ответил Себастьян. В пространстве скользнуло раздражение, желание закончить разговор быстрее, легче, проще.

— Не смеши мои зубы! — жнец снова сел на гроб и отпил чай. Как будто он даст демону так легко отделаться. — Они щекочут мне дёсны. Ты не мог бы быстро перейти в свой истинный облик, и на этом слабости заканчиваются. А разве для защиты господина тебе требуется твой истинный облик? Или ты насколько слаб, что ради каждого чиха тебе необходимо входить на пик своих сил?

Наградой за дерзость было ещё большее раздражение демона, острой дрожью пробравшееся по телу жнеца. О, какое блаженство. Глаза Гробовщика стали слипаться — постоянные изменения в ауре демона его изматывали, но изматывали приятно, оставляя за собой сладкую негу.

— Короче, как бы то ни было, ты проиграл спор. Я выиграл. Ну, и где моя награда?

— А какую награду ты хочешь... — внезапно Себастьян оказался очень близко, так, что Сергей отшатнулся на гробу. В голове промелькнул отрывок из какой-то статьи: «Вторжение в интимную зону воспринимается болезненно при условии, что сам человек не желает подобного вторжения или не контролирует его». Так вот жнец вообще не контролировал это вторжение! Его колотило, внутренности скрутило в тугой узел, а кожу покалывало. Он не сомневался — если протянуть руки, они будут дрожать, как у последнего наркомана.

Запредельным усилием воли Гробовщик остался на месте, когда пальцы дворецкого отодвинули его волосы.

— Жнец? — красные глаза смотрели прямо в зелёные, а удовлетворённая улыбка изогнула губы демона, обнажая четыре верхних клыка. Сахаренко оценил их положение. Себастьян одной рукой опирается на гроб, другой отодвинул челку, а директор Бюро Похоронных Дел забрался на гроб почти с ногами, что никак не соответствовало его статусу. Немного компрометирующая поза, но жнец изо всех сил не обращал на это внимания. Жар в теле понемногу нарастал, а тяжёлые, закрытые одежды только усугубляли положение.

— Ты можешь не задавать вопросы? — Сергей делал вид, что ничего особенного не происходит, хотя давалось это ему с трудом. Сердце зашлось в бешеном ритме, а лицо сохранило свою бледность лишь из-за того, что жнец прикусил щеку, всё внимание отдав боли.

— Увы, я следую приказам господина. — С притворным, Гробовщик это по ауре чувствовал, сожалением сказал Себастьян. О, попаданец был уверен, что тот наслаждался моментом! Да и как тут быть не уверенным, когда аура просто переполнилась самодовольством и превосходством!?

— Тогда я превращу победу в услугу, естественно, соответствующую информации, что ты у меня узнаешь. Спрашивай уже, не томи.

— Тогда вопрос первый. Насколько ты силён? — такое ощущение, что Себастьян придвинулся ещё больше, хотя такая дистанция между собеседниками нарушала даже не строгий английский этикет, а вообще все нормы.

Говорить было несколько неудобно, Сергей даже не знал, почему. Возможно, ему не хотелось спугнуть дворецкого или наоборот, спровоцировать его ещё больше? Короче, он выпустил свою ауру. Не в полную силу, нет, он взял за эталон Грелля и уменьшил его в два раза. Тело заныло от неприятного чувства распирания — остальное чувствовало послабление и стремилось выйти на волю.

В остальном Сергей чувствовал себя превосходно: он ощущал души на квартал вокруг, примерно видел скрытую в них ленту воспоминаний, чувствовал свою Косу, но настоящий эпицентр силы был прямо перед ним. Чёрная клякса в форме человека с алыми прожилками и огромной мощью, скрытой, но скрытой слабо. Как огромного носорога закрыли в вольере для собак, надеясь, что у него будет хорошее настроение.

— Настолько слабый? — разочарование и презрение качнуло источник огня и тьмы, а у Гробовщика скрипнули зубы. Душа рванула развернуться на полную, поразить демона, накрыть собой весь город, размазать это существо, так отозвавшееся о нём, но жнец сдержался. Это бы испортило всю игру, тем более что он был совсем не уверен, что справится с Себастьяном, учитывая его нулевые навыки обращения с Косой.

— А зачем мне сила, когда я уже искупил свой грех? — он снова прикусил щёку, но с другой целью — сдержать ярость и иррациональную обиду. Вроде всё правильно, на такую реакцию он и рассчитывал, но тупая боль в груди говорит о том, что мнение дворецкого резко стало для него чем-то важным. Сергей снова скрыл ауру в себя, так как она пыталась освободить не просто свою часть, а высвободиться полностью. Правда это было не единственной причиной: то, что Себастьян видел его ауру, как будто делало его уязвимым. Неприятное, постыдное чувство.

— Понятно. А как ты относишься к королеве? — продолжил севший на свой гроб «дьявольски хороший дворецкий» допрос, отпивая почти остывший чай, словно ничего и не произошло.

Сергей повторил эти действия. Он нормально сел на гроб, подхватил отложенные чай с печеньем и, активно жестикулируя ими, поддержал разговор.

— У тебя плохо с памятью? Я не так давно говорил это твоему господину и я не врал. Враньё — вообще слишком утомительная штука, в ней слишком легко запутаться. Впрочем, Виктории я вредить не собираюсь, если близкие мне не пострадают от её действий.

— А к самому графу? — Поднятые брови и лёгкий интерес в голосе. Как будто они действительно беседуют за чашкой чая, а не ведут словесную дуэль, в которой один наносит укол за уколом, а второй постоянно отступает, так как не уверен, что знает правила, но при этом очень не хочет проиграть.

— Очень интересный мальчик. Я не испытываю к нему никаких негативных эмоций, он сын своего отца, моего близкого друга. Знаешь, я ведь Сиэля ещё при жизни его отца помню.

Скользкий момент. Себастьяну даже в голову не должно прийти, что Гробовщик знает, что граф — не Сиэль.

— Помню, как-то приехал к Винсенту, там дела с новым наркотиком были... Вхожу в бильярдный зал, в котором мы всегда собирались, а там Сиэль с кием ходит. Такой важный, деловой такой... Ему на тот момент четыре года было. До стола не дотягивается, а всё пытается повторять, что отец делает. Мда, забавный, серьёзный мальчик был. А сейчас у графа слишком мало развлечений в жизни. Всё дела да дела. Хоть заходил бы почаще, печенья кушал... — Сергей печально вздохнул. Этот случай он взял прямо из пленки воспоминаний Сиэля. То, что речь шла о наркотиках, он понял из подслушанных разговоров.

— Это все вопросы? — словно очнувшись от прошлого, жнец поднял глаза, до этого смотревшие на остатки чая.

— Да, спасибо, — Себастьян допил чай и поднялся с гроба.

— Будешь должен услугу в три вопроса о личном. Показать, где дверь стоит? — сорвалось с языка Сергея против его воли. Да, впрочем, какая разница? Не оскорбил же он демона таким комментарием?

— Не стоит. До встречи.

— До встречи, — эхом отозвался Сахаренко, снова направив взгляд в чашку, размышляя над очень важным вопросом: долить ли кипяток или допить холодным?

Хлопнула дверь. Жнец замер и, прокрутив в голове разговор, убедился, что ничего кроме запланированного не сказал. Но зато его немного унизили насмешкой над его силами. Впрочем, зато он погладил по щеке Себастьяна, чем превзошёл всех фанатов Темного Дворецкого, ведь ещё никто из них так не делал!

Влив в себя остатки напитка и скривившись от неприятной горечи холодного чая, Сахаренко пошёл искать в Бюро стихи По. «Ворон» не давал ему покоя.

* * *

В комнату ворвалось солнце, а знакомый голос произнёс:

— Пора вставать, милорд.

Мальчик приподнялся на локтях, поморщился от яркого света, но сел на кровати, принимая утреннюю газету:

— Что сегодня на завтрак?

— Омлет с беконом. К нему тосты с джемом и чай Ассам с молоком. — Как всегда идеальный дворецкий стоит у кровати с какими-то бумагами в руках.

Быстро пробежавшись по газетным заголовкам, Микаэль понял, что за ночь ничего особенного не произошло.

— Какие планы на сегодня? — отпив из чашки глоток идеально приготовленного чая, спросил граф.

— Занятия латынью и разбор некоторых документов, после обеда надо написать письмо её величеству. — Мальчику нет нужды спрашивать, всё ли это. Если бы демон хотел сказать ещё что-то, он бы сказал.

Откинув тяжёлое и, если говорить прямо, слишком жаркое для лета одеяло, Фантомхайв поднялся с кровати.

— Одень меня. И одеяло. Жарко.

— Да, милорд.

Одежда вскоре оказывается на графе. Как всегда.

Завтрак, латынь, документы. На занятиях по латыни мальчик делает ошибку, за которую получает линейкой. Он специально допустил такую грубую ошибку — этакий тихий, но приятный бунт. Очень бывает необходимо почувствовать, что ты управляешь собой. Хотя бы и в таком странном выборе: получить удар линейкой или нет.

Документы. Договор с торговой компанией, закупка новых вещей для поместья, в частности уникальные сервизы, которые Себастьян должен будет искать как минимум несколько дней... Граф с нетерпением ждёт полудня, чтобы, как он надеется, получить удовольствие от не справившегося с заданием дворецкого. Наконец, бьют часы.

— Себастьян, — тихо выдохнул Микаэль, не сомневаясь, что его поймут.

В кабинет входит, хотя, скорее, просачивается — настолько плавным было это движение — демон. На его устах играет лёгкая улыбка, которую дворецкий и не пытается скрыть.

И на что он надеялся? Себастьян всё равно справился с заданием, иначе бы не смеялся над ним сейчас.

Настроение резко ухудшилось.

Не далее как вчера граф приказал ему разузнать несколько фактов о Гробовщике, странном информаторе, визит к которому не оставил Микаэля равнодушным. Его слова, странная игра в предсказания по гробам поразили мальчика.

Конечно, после некоторого раздумья он принял за должное, что Гробовщик просто хорошо информирован, а мрачные слова насчёт Рэд, Лау и графа — просто догадки. Затем он додумался посмотреть документы по этому человеку и понял, что это совсем не человек.

Момент на кладбище, когда демон допустил промах, был звёздным часом графа — он первым понял то, чего не понял Себастьян. А ведь он стоял за его плечом и также читал бумаги!

«Бесполезный дворецкий», — сказал бы он, но это всё равно что заявить: «бесполезный инструмент».

Если демон оказался бесполезным, значит, это Фантомхайв отдал ему неверный приказ, не смог употребить его силу правильно.

Граф отложил бумаги в сторону:

— Говори.

— Гробовщик — жнец. К королеве относится не слишком доброжелательно, но вредить не будет.

Себастьян усмехнулся и ненадолго прервался. Этой паузой воспользовался мальчик:

— Поясни.

— Он души не чает в Сиэле Фантомхайве. Помнит его совсем ребёнком и хочет видеть как можно чаще. Ему не нравится, что Виктория заставляет...

— Это я уже слышал от самого Гробовщика. Это правда? — Микаэль сложил пальцы домиком и посмотрел на дворецкого.

— Жнецы не врут, особенно такие как он.

— Такие как он? — что Фантомхайва раздражало в его дворецком, так это то, что порой каждое слово из того следовало тянуть клещами.

— Искупившие свой грех. Жнецами становятся, совершив самоубийство. И лишь когда жнец унёс и сохранил столько жизней, что они перевесили его самоубийство, он может отойти от постоянных дел. Он сдаёт свою Косу и отправляется в мир смертных, где постепенно теряет свою силу. Через несколько десятилетий он умирает, как обычный человек.

— То есть, он не опасен? Говори быстрее, мне надо ещё делами заниматься.

— Как жнец, вздумай он причинить вред, не опасен. Слишком слаб. А вот как директор Бюро Похоронных Дел, имеющий многочисленные и разнообразные связи... — демон не договорил, предоставляя Микаэлю додумать самому.

— Понятно. Покинь кабинет.

— Да, милорд.

Мальчику резко захотелось убрать эту улыбку с лица Себастьяна. И, не думая о последствиях, он по-детски заявил:

— Идиот.

— Как вам будет угодно.

Улыбаясь, дворецкий покинул помещение, в котором, устало откинув голову, сидел граф. Даже оскорбление монстр умел обращать в победу. За это Микаэль ненавидел его. За это же и уважал.

— И да, Себастьян. Я дождусь наконец своего чая? — прошептал в воздух ребёнок, радуясь, что оставил за собой последнее слово. Это он — игрок, а дворецкий — лишь чрезвычайно ценная пешка. Так было, так есть и так будет.

До конца.

Примечания:

Ну как-то так.

По плану, они должны были сражаться, но вышло это. Как оказалось, я не совсем контролирую своих персонажей. Кто там сосватать с демоном хотел?