Вальбурга: сквозь тьму и пламя (джен)

Долохов нарушил умиротворённое молчание.

‒ Кто-то, значит, тренируется в поте лица, а кто-то с красивыми девушками пейзажами любуется, ‒ ехидно сказал он.

Гонт не принял его легкомысленного тона, поэтому Антон моментально перестроился на более серьёзный лад.

‒ Малфой и Лейстрендж с истинно британской вежливостью решили отправить меня на переговоры, ‒ насмешливо сказал Долохов. — Очень уж любопытными чарами вы пользовались, неизвестными, так сказать, широкому кругу.

‒ Про какие именно чары идёт речь? — уточнила Вальбурга.

‒ Скорее всего, про мои чары Тёмного полёта, ‒ ответил Гонт.

‒ Верно. Малфой и Лейстрендж не уверены на все сто процентов, но предположили, что заклинание мисс Блэк — родовое.

‒ Верно, один из моих предков видел блэковские Крылья Тьмы и так впечатлился, что много лет пытался воплотить их в реальность и даже потомкам завещал продолжение исследований, ‒ не указывая имени, сказал Гонт, но Вальбурга почему-то подумала на Слизерина. — Я готов поделиться формулой с теми, кто даст мне клятву о неразглашении. А там уж опытным путём каждый определит, сколько сил ему придётся вкладывать в заклинание и насколько их хватит.

‒ Но ходом исследований делиться не будешь?

Том пожал плечами на этот, в общем-то, риторический вопрос.

Поклялись, ожидаемо, все члены экспедиции: чары самолевитации существовали, но были скорее плавным спуском с не особенно большой высоты. Мечта о полёте без каких-либо приспособлений слишком долго владела умами многих, чтобы от неё отказаться. Присутствовавшие маги не были исключением.

Вальбурга, в отличие от других, владела полётным заклинанием, придуманным первым Универсумом — Регулусом I Блэком, поэтому смогла уловить принцип действия чар, доработанных Томом.

Потом она аккуратно поделилась своими догадками с Гонтом, и он полунамёками подтвердил, что Тёмный полёт действительно сочетает трансмутацию с пространственными чарами.

‒ Нет вещества, есть энергия, ‒ не совсем понятно сказала Вальбурга в заключение этого разговора. И не стала добавлять, что, возможно, личная сила мага влияет не только на длительность применения заклинания, но и на скорость полёта.

За пару дней был наработан некоторый опыт и выработан примерный план действий. Лагерь свернули и продвигались по воздуху, примечая удобные места для остановки. После развёртывания лагеря на новом месте задерживались на два-три дня, с помощью Думосброса рассматривая виды местности с высоты и разных ракурсов, составляли карты и описания. Река, к счастью, пока не была ни слишком широкой и глубокой, так что можно было придерживаться этого ориентира, не боясь водяных драконов или ещё каких-нибудь гигантов 5 класса опасности. Для лагеря приходилось искать более-менее сухие участки среди низменной, местами заболоченной местности левого берега реки. Правый же густо зарос лесом, и путники благодаря Лавгуду и заклинанию Орлиного взора смогли вовремя увидеть гнездовья гарпий или край фестральих угодий, чтобы к ним не приближаться.

На очередном привале решили задержаться: впереди река расширялась, а с левой стороны начиналось настоящее болото, границ которого с воздуха не было видно.

‒ Выбор небольшой, ‒ после обеда сказал Альфард, останавливая взгляд на всех участниках поочерёдно. — Можно лететь на максимальной высоте над лесом, надеясь, что нам не встретятся грифоны, драконы, пегасы и гиппогрифы с фестралами. Можно попробовать придерживаться водной глади или приготовиться к неизбежным остановкам на самом болоте, а не на берегу реки.

После долгих споров решили сначала выбрать третий вариант, поскольку уже опробованные чары Уплотнения могли держаться до двадцати часов на болотистой земле и были практически бесполезны для водной глади.

Чем дальше продвигались путешественники, тем более величественная картина открывалась им. Множество мелких рек, речушек, ручейков и озёр образовывал полуострова и мысы. Полужидкие пески болота скрывали свое нутро под твердой на вид коркой. Изобилие растительности: тростник, осока, папоротник, большой водяной щавель, луговой чертополох, водяная фиалка — поражало взгляд экзотической окраской и магической насыщенностью. Аквилу и Ксенофиллиуса приходилось даже придерживать: в попытке добыть особенно редкие или интересные образцы они пару раз чуть не провалились в коварные бочаги.

Хватало всякой живности, особенно много было птиц, хотя удивляли и некоторые морские обитатели типа моллюсков, весьма разнообразивших стол путешественников.

‒ Думаю, никого не поражу своим выводом, ‒ задумчиво сказал Лейстрендж, ‒ однако здешние водоёмы явно сообщаются с морем.

‒ Полагаю, твой вывод очевиден, ‒ ответил Малфой, задумчиво оглядывая выбранное для привала место. — Но меня волнует другое: болота в том мире не столь обширные. Это из-за попытки магглов их осушить или различия между мирами более значительные?

‒ А меня вот больше занимает вопрос, стоит ли ждать других сюрпризов, кроме относительно безобидных и съедобных мягкотелых? — спросил Долохов.

Интерес Малфоя пока остался неудовлетворённым из-за недостаточного количества сведений. А вот ответ на вопрос Долохова путники получили этой же ночью.

Конечно, маги в первую очередь опасались чудовищ, особенно неизвестных. Нет, некоторые горячие головы были не прочь углубиться в сердце болот за головами легендарной гидры или сердцем не менее легендарного болотного монстра, однако охотиться без знания местности, подстраховки, базы, куда можно отступить… настолько безрассудных в составе отряда не было.

Ничего удивительного, что неожиданно начавшийся прилив, стремительный и беспощадный, чуть не утопил магов, совсем не ожидавших такого подарка от природы. Спасли всех Сигнальные чары Лавгуда, установленные как раз на случай стихийных явлений, и Щитовой заслон Вальбурги, давший возможность собрать лагерь и уйти от опасного места Тёмным Полётом.

Неприятности на этом не кончились: болото в один миг превратилось в озеро, вода местами перетекала в реку, прибывая со скоростью уверенно бегущей лошади. Маги летели практически весь день, некоторых Гонту пришлось вести на ментальном управлении. От истощения спасала магическая насыщенность этого мира, но физической усталости она изменить не могла.

Маги, не успевшие отдохнуть ночью, в спешке эвакуировавшиеся и долго летевшие на пределе сил, в поисках нового места для стоянки вынуждены были пойти на компромиссное решение и чуть углубиться в болота, где высокий холм давал надежду не оказаться под водой. Позже Вальбурга объясняла такое поспешное решение общей вымотанностью магов, не успевших отдохнуть и восстановить силы.

Первым тревожным звоночком стало присутствие где-то на грани сознания неясного зуда, некой настороженности. Поддавшись паранойе, Вальбурга проложила тройной круг защиты, но успокоиться это не помогло.

Вечерние посиделки не задались: слишком сильно все устали и надеялись отдохнуть.

Видя беспокойство сестры, Альфард задержался.

‒ Ты не чувствуешь ничего странного?

‒ Немного неуютно, но это ожидаемо: болота — не очень приятное место для проживания. Что не так, Вальбурга?

‒ Какое-то трудноопределимое ощущение. Здесь плохое место.

Альфард серьёзно отнёсся к предчувствиям сестры. Он поднял лагерь по тревоге.

‒ Выпейте зелья. Боюсь, хорошей ночёвки не ожидается.

Заглушив усталость и приведя себя в порядок, маги настороженно оглядывались, подспудно ощущая некое неудобство.

‒ Птицы молчат, ‒ внезапно сказал Долохов. — И насекомых нет.

Комаров и мошек отгоняло лишь Дезинсективное зелье, которое приходилось наносить на все открытые участки кожи каждые три часа, и было странно, что их надоедливое отсутствие оказалось незамеченным.

‒ Убираем лагерь, ‒ решительно сказал Блэк, которому происходящее нравилось всё меньше.

Лейстрендж и Мальсибер стали сворачивать палатки и уменьшать навес, остальные осторожно начали прощупывать пространство Диагностическими чарами.

‒ Вверх, живо!

На крик Гонта быстрее всех среагировали Малфой и Вальбурга. Они плавно взмыли в воздух и, не сговариваясь, накрыли немаленькую часть холма и окружающего его болота чарами Проявления.

Сдавленные крики послышались со всех сторон, и запоздавшие маги стремительно покинули ненадёжную землю, оказавшуюся огромным могильником. В свете заходящего солнца мертвецы словно окрасились свежей кровью. Они будто бы лежали на огромной глубине под водой, казавшейся стеклянно-прозрачной, так непохожей на непроглядно-коричневую болотную жижу.

Внезапно с глухим, промораживающим до костей гулом мертвецы ожили. Оскалившись, с развевающимися волосами и тускло горящими глазами, они выпрыгивали из воды в бессильной злобе.

‒ Могильник… ‒ дрожащим голосом сказала Аквила. — Откуда он здесь?

‒ И этот холм — заброшенный замок какого-нибудь некроманта? ‒ пытаясь отвлечься от злобствующих в воде трупов, спросил Малфой.

‒ Нет, холм обычный, а вот насчёт древности я бы поспорила, ‒ сказала Вальбурга. — Слишком хорошо сохранились тела. И национальный состав настораживает...

‒ Надо улетать отсюда.

‒ Сомневаюсь, что получится, Хезер. Смотри, ‒ Аквила медленно направилась на запад, и часть мертвецов резво поплыла вслед за ней, местами выпрыгивая фута на три в высоту.

‒ Надолго нас не хватит, ‒ проговорил Альфард. — Мы не сможем всё время лететь достаточно быстро, чтобы инферналы нас потеряли.

‒ Тогда уничтожим их. Работаем двойками, один выпускает Огненные чары, лучше площадные, другой подстраховывает, при необходимости меняемся, ‒ предложил Гонт.

С его идеей согласились, и поначалу она прекрасно работала, медленно, но уверенно сокращая поголовье инферналов.

Вальбурга в паре с Хезер Флинт выпустила Огненный Шторм, который не гасился водой. Осторожно контролируя стихию, не давая ей вырваться, она не сразу заметила, что трупы будто постарели: всё меньше было свежих, всё больше истлевших, частью до скелетообразного состояния, тел.

‒ Почему они не кончаются? — почти в отчаянии спрашивала Хезер, внимательно вглядываясь в глубину. Она первой и заметила там какое-то движение. В попытках рассмотреть его ближе, Флинт спустилась ниже и застыла.

‒ Назад! — крик Вальбурги подстегнул девушку, и та стремительно поднялась выше, не в силах унять дрожь.

Огромный костяной дракон вынырнул из глубины.