Вальбурга: сквозь тьму и пламя (джен)

В небольшом замке, расположенном где-то в предгорьях Апеннин, собралась компания хорошо знакомых друг другу людей. Нарочито скромной обстановке противоречили длиннополые одеяния красного цвета из тутового шёлка у четверых и золотого цвета из паучьего шёлка* — у пятого. Собравшиеся сидели вокруг изящного шахматного столика с крышкой из агата и циркона.

‒ Уважаемый третий претор не желает признавать, что его пешка и даже возможный ферзь сняты с доски, ‒ лениво крутя фигурку коня из чёрного нефрита, произнёс седовласый мужчина с королевской осанкой.

‒ Да, они не сыграли своей роли полностью, ‒ суетливо оправляя одежду, заговорил лысоватый мужчина в красном. — Это не значит, что вся партия проиграна.

‒ И кем же вы собираетесь заменить Дамблдора? Что ни говорите, фигурой он был крайне удобной: неплох в манипулировании, но при этом с парой уязвимых мест.

‒ Неплох? Его торопливость и желание получить своё нахрапом дорого нам обошлось, ‒ брезгливо вступил в разговор черноволосый мужчина с орлиным профилем. ‒ Он должен был предложить чистокровным удобного лидера, доступного для наших манипуляций, стать весомой фигурой, влияющей на политику, разобщить магов Британии, а вместо этого что? Пшик.

‒ Позвольте, я самого начала предлагал оставить магов в покое. Пусть медленно превращаются в обывателей, загнивают и вымирают. Нам нужно сменить ориентиры, ‒ сказал четвёртый обладатель красных одеяний, вальяжный и холёный.

‒ Нет-нет, интригу можно довести до конца, ‒ ещё больше засуетился лысоватый. — На примете есть ещё пара человек, они, кончено, не столь подходящи, как выбывшие фигуры, но вполне могут сыграть свою роль.

‒ Не слишком ли много суеты для одних британцев? — скептично уточнил седоволосый. ‒ На вашем месте, уважаемый третий претор, я бы беспокоился о погибшем Гриндевальде. Его мощь была велика, он смог бы оттянуть на себя внимание славянских магов и заставить гоняться за собой. А теперь что? Русские успешно освобождают свои и чужие территории, маги под шумок отламывают себе куски. Материалов для экспериментов не хватает, несколько лабораторий найдены волхвами… Мне продолжать? Где обещанные успехи?

‒ Ряд успехов есть, ‒ не согласился лысоватый. — Особенно в Латинской Америке. Да и Европа почти полностью наша.

‒ Почти? — ехидно усмехнулся черноволосый. — На севере наша власть условна, Восток такими темпами вернётся под руку русских. Юг… Португалия и Испания раздают авансы и нашим, и вашим, как говорится. А остальные страны как бы вовсе не оказались потеряны.

‒ Что вы имеете в виду? — насторожился холёный.

‒ Что-то оживились румыны. Не нравится мне это.

‒ Кровососы зашевелились? Не к добру… ‒ пробормотал седоволосый. — Впрочем, раньше времени панику тоже ни к чему разводить.

Мужчины замолчали.

‒ Итоги не радуют, господа преторы, ‒ вступил в беседу пятый в золотом одеянии. — Что с Гонтом? Он принял наследие?

‒ Пока неизвестно, господин консул, ‒ ответил суетливый.

‒ Возможно, эта фигура ещё не потеряна для нас. Где он сейчас?

‒ Отправился в магический мир вместе с другими наследниками.

‒ Неплохо, возможно, он начал собирать свой орден… ‒ золотой в задумчивости тронул чёрного ферзя, и на его руке злым блеском сверкнул рубин в золотой оправе. — Третий претор, на вас разведка. И пришлите мне досье на ваших новых… кандидатов. Второй претор, отправьте контуберний** Славных, пусть в бою проверят силы возможного наследника Салазара.

Черноволосый поклонился.

‒ Первый претор, ‒ обращаясь к седоволосому, сказал консул, ‒ Юг — ваша ответственность, проверьте, как там обстоят дела. И мне не нравится, что Бузинная палочка у Поттеров. Верните её.

Тот явно был недоволен поручением, но не посмел протестовать и поклонился.

‒ Четвёртый претор, разговоры о некой смене ориентиров на чём-то основаны? Сопроводите меня и изложите свои соображения.

Консул поднялся, взмахом руки попрощался с остальными и пошёл к двери, сопровождаемый вальяжным мужчиной с манерами аристократа.

* Паучий шёлк — первыми изготавливать ткань из паутины начали ещё в Древнем Китае. К XVII веку чудесные свойства такого материала дошли до Франции, где местные модницы стали носить одежду, сотканную из паутины. Например, обладателем изящных чулок и перчаток был король Людовик XIV.

**Контуберний — подразделение римской армии из 8-10 человек.

Переход был плавным и по сравнению с аппарацией почти незаметным.

Сначала показалось, что солнце светит ярче, трава зеленее, воздух свежее. Однако впечатления оказались обманчивыми: насыщенный магический фон буквально переполнял энергией, пока не начали работать оградительные артефакты. Они нужны были, чтобы первое время играть роль фильтра, давая возможность постепенно привыкнуть к новым условиям. Только Вальбурга, как Астра Блэков, могла не носить их.

Альфард внимательно осмотрел всех, просканировал диагностическими чарами и сказал:

‒ Никакого геройства. Если почувствовали слабость, головокружение, что угодно странное, не терпим, не молчим, а сообщаем.

‒ Какой у нас план? — спросил Гонт.

‒ Здесь на несколько миль вокруг относительно безопасное место, благодаря переходу. Мы собирались осмотреться, выбрать место для лагеря и потихоньку разведывать окрестности, сверяя с древними картами и уточняя их.

‒ Если у вас нет предпочтений, могли бы мы двинуться на юго-запад?

‒ Там места твоего рода? ‒ спросила Вальбурга, не упоминая, о каком именно роде идёт речь.

‒ Весьма проницательно, ‒ бросил на неё острый взгляд Гонт. — Да. Domus nobilis — Благородный Дом.

‒ Что ж, объект наших интересов весьма обширен, не вижу причин, почему не отправиться на юго-запад, ‒ сказала девушка, сверяясь с круглым артефактом старинного вида на цепочке.

‒ Это что-то вроде компаса для магического мира, ‒ пояснил Альфард, видя внимательные взгляды на реликвию рода. — На юго-западе виднеются деревья. Пойдёмте проверим, что там. По карте лес расположен севернее.

‒ Как только найдём место для лагеря, предлагаю разделиться, ‒ предложил Гонт. — Шестеро обустраивают лагерь, шестеро отправляются на разведку.

‒ И на охоту тоже, ‒ добавил Ксавьер Гойл. — Негоже сразу тратить запасы, да и приноровиться к здешней еде надо.

Маги быстро договорились о порядке боевого построения и двинулись в путь. Альфард Блэк шёл впереди, по бокам чуть позади следовали Вальбурга и Томас Гонт. Их щитами выступали Хезер Флинт и Корвус Лейстрендж. Далее располагались Рейнард Мальсибер и Нэйтан Крэбб слева, Аквила Патель в середине, Ксенофиллиус Лавгуд и Абраксас Малфой справа, в арьергарде находился Антон Долохов.

Картина перед путниками открывалась насквозь мирная и расслабляющая. Тёплый день середины августа, одуряющие запахи гусиного лука и горечавки. Заливной луг с густой травой, которую Альфард аккуратно укладывал заклинанием. Долохов с любопытством оглянулся: сразу за ним она послушно выпрямлялась, ничем не показывая, что по ней кто-то прошёл. Изредка мимо пролетали крупные разноцветные бабочки, и глаза Аквилы загорались зельеварческим восторгом.

Деревья медленно приближались, оказавшись небольшой рощей. Выбрав полянку между двумя буками с одной стороны и зарослями боярышника с другой, Альфард с Патель, Гойлом, Крэббом остались разбивать лагерь. Вальбурга пыталась оставить и Хезер, но та слишком серьёзно отнеслась к обязанностям телохранителя, поэтому на разведку отправились всемером.

Разбившись на тройки, оставив Лавгуда в центре, исследователи обошли рощицу, признав её вполне безопасной.

‒ Надо найти воду. Если верить рассказам предка, то надо спускаться вниз по течению большой реки, ‒ негромко сказал Том Вальбурге.

Впереди появился холм, и путники решили подняться наверх, чтобы оглядеть окрестности.

Когда все уже приблизились к подножию, Вальбурга неожиданно остановила остальных.

‒ Здесь странный магический фон, ‒ сказала она. ‒ Мистер Лавгуд, что показывают ваши артефакты?

Ксенофиллиус не ответил, возбуждённо исследуя основание холма, не пересекая, впрочем, невидимую границу.

‒ Похоже на остатки строения, ‒ слегка прищурившись, сказал Долохов. — Вон там, кажется располагалась лестница.

‒ Плотность магического поля на двенадцать делений выше, чем вокруг, ‒ заговорил Лавгуд. — Предполагаю наличие оставшейся защиты.

‒ Холм — маскировка, или сооружение настолько древнее, что в него превратилось? — спросил Мальсибер.

‒ Пока трудно сказать. Нужны детальные исследования, ‒ рассудительно заметил Ксенофиллиус, продолжая возиться с незнакомым другим конструктом.

‒ Предлагаю вернуться сюда позже. Мы искали провизию и воду, ‒ сказал Гонт.

‒ Агуаменти на что? — с оттенком легкомыслия заметил Малфой.

‒ Мы в неизвестных условиях. Воды нам нужно много, и тратить магию на добычу, когда, возможно, река рядом, ‒ расточительство, ‒ спокойно пояснил Долохов.

‒ Чуть дальше есть ещё один холм, ‒ сказал Мальсибер, обошедший неизвестное сооружение справа. — Надеюсь, он природный.

Второй холм обладал достаточно крутыми склонами, поросшими вереском. Сотворив чары Скользящего шага, маги осторожно поднимались на его вершину.

Река обнаружилась южнее, север и запад закрывала стена леса.

‒ Ощущение от него сильнее, чем от Запретного, ‒ поёжился Малфой, оглядывая чёрную плотную массу далёких деревьев. — Предполагаю, что один из берегов частично с ним соприкасается.

Извивы речного русла тяжело было проследить с небольшой высоты, так что предположение могло оказаться оправданным.

‒ Здесь есть кролики! — неожиданный возглас Лавгуда отвлёк всех, кроме Вальбурги, которая за ним приглядывала, оставаясь у края площадки на вершине холма.

‒ Спускайтесь, я уже поймал двух!

Лавгуд с неожиданной для его рассеянного вида ловкостью обездвижил ещё двух зверьков.

‒ Странноватые они, ‒ присматриваясь к добыче, сказал Долохов. — Ксено, они точно съедобные?

‒ Конечно, ‒ уверенно ответил тот. Необычная сиренево-розовая окраска кроликов и длинноватые зубы, очевидно, не дотягивали до странного в его понимании.

‒ Они, наверно, в вереске прячутся, и цвет нужен для маскировки, ‒ предположил Мальсибер, ловко оглушая ещё двух кроликов.

‒ Вереск же не круглый год цветёт, ‒ удивился Долохов.

‒ Знаешь, не удивлюсь, если круглый, ‒ задумчиво ответил Малфой. — Мы по сути в другой версии Уилтшира. Но там в августе не цветут некоторые растения, которые прекрасно чувствуют себя здесь.

‒ Или здесь не август, ‒ заметила Вальбурга. — А может, климат другой. Или кролики постоянно меняют цвет. Слишком много вариантов для предположений. Надо набрать воды. До реки далеко, но с холма я видела пруд или озерце недалеко на севере.

‒ Может, разделимся? — предложил Малфой.

‒ Неудачная идея. Мы в незнакомой местности, лучше держать друг друга на виду, ‒ ответил Гонт.

Погрузив кроликов в сон, путники отправились к водоёму.

‒ Надо будет в лагере потренировать быстрые способы передвижения. Пешком, как магглы, мы одолеем милей десять в день от силы, ‒ сказал Малфой.

‒ Ничего, найдём пегасов, и ты попробуешь свои силы в их приручении. Вдруг найдутся кони другой масти, которых в вашей конюшне нет? — весело предположил Мальсибер.

‒ Тихо! Заклинание Скрытности! — резким шёпотом скомандовал Гонт.

Быстро замаскировавшись, маги подошли к озеру. Оно оказалось узким и длинным, с холма была видна только его часть. На травянистом берегу безмятежно лежали существа, которые с первого взгляда казались белыми лошадьми с всклокоченными чёрными гривами. Они лениво прядали ушами, некоторые лежали головами на спинах соседей. Но яростно-алые глаза и зубастый оскал разрушали это мирное впечатление.

‒ Келпи! — восторженно прошептал Лавгуд. В его руке материализовалась маленькая записная книжка, превратившаяся в гигантский талмуд, зависший в воздухе. Ксенофиллиус словно из воздуха достал карандаш и порхающими движениями быстро-быстро набросал зарисовку отдыхающих келпи и только ему понятные пометки.

‒ Пройдём левее, ‒ спокойно сказал Гонт. — Там берег свободен.

‒ Я спущусь, ‒ сказала Вальбурга.

‒ Я с тобой, ‒ попыталась настоять Хезер Флинт.

— Нет, останься. Следите за келпи и водой.

Легко, не приминая травы, она подошла к кромке и замерла, вглядываясь в озёрную глубь. Неожиданно гладь воды пошла легчайшими кругами, и маги настороженно нацелили палочки. Вальбурга подняла руку, останавливая их. Из воды медленно показалась голова вороного келпи, потом половина тела. На взгляд он был больше тех белых, что отдыхали на берегу.

Человек и келпи застыли друг напротив друга.

‒ Гонт, спускайся, ‒ напряжённо, не отрывая взгляда от магического создания, сказала Вальбурга.

Томас легким скольжением преодолел расстояние и встал чуть впереди Вальбурги. Тут же он ощутил давление чуждого разума. «Опасность? Добыча? Странные существа», ‒ мыслеобразы были расплывчатыми, но понятными.

«Нет опасности, нужна вода», ‒ попробовал передать он.

«Знакомое, чистая магия», ‒ получил он загадочный ответ, и вожак келпи обернулся к Вальбурге. Несколько секунд он вглядывался в неё, потом бесшумно, не оставив ни намёка на круги, исчез в воде.

Спокойно набрав воду во фляги с расширенным пространством и трёхсоставной системой фильтрации, путники двинулись назад, к рощице.

‒ Есть какие-нибудь предположения, Блэк? — тихо спросил Гонт, подойдя ближе к Вальбурге.

‒ Он словно передал мне какую-то мысль, но я не могу её расшифровать, ‒ ответила Вальбурга.

‒ Возможно, здесь когда-то жили маги, и они приручали предков этих келпи?

‒ Мистер Лавгуд, ‒ обратилась девушка к магозоологу. — Какая легенда связана с этими редкими в том мире созданиями?

‒ О, конечно! — воскликнул тот. — Их считают водными оборотнями. Точных условий превращения, конечно, легенда не сохранила, есть только весьма разноречивые детали, но разные источники упорно приписывают им наличие человеческой или псевдочеловеческой ипостаси.

‒ Ты думаешь, Блэк…

‒ Да, Гонт, возможно, у этой легенды правдивые истоки.

Поляна в рощице преобразилась: ближе к деревьям были поставлены три палатки, в центре появился джутовый навес, под которым стояла плетёная мебель. При подходе к лагерю чувствовалось лёгкое покалывание Распознающих чар.

‒ Первое дежурство моё и Лавгуда, ‒ выслушав рассказ разведчика, распорядился Альфард. — Мы приготовим ужин и сделаем заготовки для завтрака и обеда, чтобы потом не тратить время. Разделитесь на двойки, только следите, чтобы хоть один из вас владел Кулинарными чарами.

‒ Мы нашли несколько съедобных растений. Часть из них останется под стазисом, часть пойдёт на гарнир к крольчатине, ‒ добавила Аквила. — Только чай будем использовать из запасов.

‒ Не надо, здесь растёт боярышник и иван-чай, ‒ сказал Долохов.

Аквила удивилась названию незнакомого растения, но не стала спорить.

‒ Справа от навеса свободное пространство, ‒ сказал Альфард. — Там установлены артефакты. Потренируйтесь в бытовых и боевых заклинаниях. Сил много не вкладывайте. Вам надо приноровиться к здешним условиям.

Плотная насыщенность магического фона оказалась не такой уж приятной: силы восполнялись быстро, но и тратились по-другому. Хотя тренировка прошла успешно, Вальбурга видела, что все с боевыми чарами освоились в принципе приемлемо, то вот бытовые требовали сноровки.

‒ Думаю, это связано с более точным воздействием, ‒ сказал Гонт, когда получилось снять «шкуру» с прутика, не превратив его в очередные щепки.

‒ Да, заклинания выходят чересчур мощными, ‒ согласилась Вальбурга.

‒ В боёвке это не столь критично, думаю, там процентов десять прибавляется, их скорректировать проще, а в бытовых все пятьдесят, если не больше, ‒ проговорил Мальсибер, ловко шинкуя веточку на одинаковые по толщине кружочки.

‒ Согласен на разделку добычи и нарезку, шинковку и прочее, но готовка не моё, ‒ сказал Малфой, устало оглядывая тонкую кору, чулком снятую с лозы. — Рейнард, будешь в паре со мной?

‒ Нет уж, давай со мной, Абрам, ‒ закидывая руку на плечо Малфою, сказал Долохов. — У Мальсибера другая пара.

‒ Не называй меня этой дурацкой кличкой, ‒ скидывая его руку, прошипел Абраксас.

‒ Ну, обиделся. Абрам означает патриарх, отец народов.

‒ Антоша, ‒ с сильным русским акцентом ехидно произнёс Малфой, ‒ угомонись. А то пойдешь за картофелем.

‒ Умолкаю. И откуда ты вытащил эту дурацкую приговорку, ‒ с нарочито страдальческим видом сказал Долохов. — Пошли уже, Абраксас.

‒ Предлагаю дежурить два раза, но вчетвером, так будет быстрее ‒ внимательно глядя на Вальбургу, сказал Гонт. — Я, Блэк, Лейстрендж и Мальсибер. Флинт, не против дежурить с Патель?

‒ Согласна, ‒ дождавшись кивка от Вальбурги, ответила Хезер. — Крэбб тогда с Гойлом?

‒ Да. Если возражений нет, тогда решено.

В лагере уже накрыли на стол. В походном меню значилась тушёная крольчатина с пюре из корней древесного щавеля, салат с листьями горчицы, портулаком и отварными перепелиными яйцами.

‒ Думал, мясо будет жёстче, ‒ задумчиво сказал Гойл. — Патель, тут какие-то пряности?

‒ Да, немного дягиля, тимьяна и сливок.

‒ Непривычно, но на вкус неплохо, ‒ одобрил Альфард. — Планы на завтра: поставьте Будильные чары на полседьмого, завтрак будет готов к семи. После осмотр наших припасов и перемещение их в общую кладовую. Там же все запасы воды. На всякий случай оставьте каждый у себя флягу с водой и несколько сухих пайков для непредвиденных случаев. Далее отправляемся исследовать магические руины, и, если останется время, пройдём в направлении реки.

‒ В роли дежурных останемся мы с Крэббом, ‒ предложил Гойл, с чем никто не стал спорить.

‒ Я видела говорливых вертишеек и сниджетов, ‒ сказала Аквила. — Так же на этой поляне хватает редких растений: горицвета шелестящего, девясила плакучего, например. Рябина и боярышник тоже магических разновидностей.

‒ Жаль, что Северина Принц вышла замуж, она не отказалась бы от путешествия за ингредиентами для зелий и последующих экспериментов с рецептами, ‒ заметила Хезер.

‒ Я тоже не против экспериментов, но, думаю, надо сначала определиться с нашим ритмом и режимом.

‒ Согласна, Лейстрендж. У меня есть парочка идей, потом обсудим. Ещё я поработала немного с картой, ‒ сказала Аквила. — Данных пока маловато, но уже видны расхождения. Думаю, это не лес и река сдвинулись, а древние исследователи не располагали точными инструментами и конструктами, рисовали на глазок.

‒ Здесь же есть магнитное поле? — спросил Мальсибер. — Компас работает на тех же принципах, что и в том мире?

‒ Есть, ‒ ответила Вальбурга. — В артефакторике разбираюсь слабо, поэтому предполагаю, что этот конструкт сделан во многом по наитию. Поэтому Альфард сверяет показания с версией специализированного заклинания Компаса. А само поле если кто и исследовал, данных не предоставил.

Гонт бросил быстрый взгляд на Долохова, но ничего не сказал.

Лавгуд решил прервать образовавшуюся паузу и отлевитировал на стол чайник и чашки.

‒ Я-то думал, что за странный русский компот, а это копорский* чай, только с ягодами боярышника! — воскликнул Малфой, который с опаской пробовал заваренный Долоховым напиток. — Значит кипрей здесь растёт…

‒ Эх, если бы подсушить листья правильно, а не заклинанием, ‒ вздохнул Антон. — Но где тут русскую печь класть?

Закат оказался ярким, предвещая на завтра ясную погоду, в кустах боярышника умиротворённо перекликивались вертишейки, мелькали сниджеты, воздух стал более свежим, обещавшим прохладную ночь.

Крэбб и Гойл переговаривались с Лавгудом и Альфардом Блэком, договариваясь готовить на кухне в той же палатке, что и сегодня. Ксенофиллиус предложил общий стазисный сундук-кладовку вытащить в прихожую, чтобы все могли свободно пользоваться продуктами. Готовить предполагалось на разных кухнях. Блэк утверждал, что модели палаток одинаковые, как и артефакты в них, но Крэбб уверял, что всё равно нужно будет обсудить удобства после полного круга дежурств и, возможно, приспособить для готовки одну и ту же комнату. Лавгуд сокрушался, что решено пока не разводить костёр, и обещал приготовить фирменные блюда из дичи или мяса на открытом огне. Альфард, казалось, не против дать такую возможность Лавгуду, но остальные с опаской слушали рецепты странноватых маринадов и описания некоторых растений в непривычной роли специй.

Девушки ушли в свою палатку, кто-то тоже решил осмотреть комнаты и выложить вещи из сумок с расширенным пространством — при свёртывании палаток они оставались на своих местах. Это было удобнее, так как переноски могли понадобиться для трофеев и добычи.

‒ Ты какой-то неспокойный, Абраксас, ‒ тихо сказал Гонт, садясь рядом с ним и Мальсибером.

‒ Отец был против нашего путешествия, назвал его авантюрой, ‒ невесело заговорил Малфой. — Но прадедушка решительно настоял на моём отсутствии и велел в ближайшие три месяца не возвращаться. Он, конечно, говорил о трофеях и упирал на взращивание самостоятельности, но…

‒ Как будто что-то затевал? — спросил Мальсибер, когда Абраксас замолчал. — Да, мой отец тоже… неспокоен. Я не наивен, чтобы думать, будто с гибелью Гриндевальда опасность для наших родов исчезнет. Однако рассчитывал на более длительную передышку.

‒ Мы с вами обсуждали уже этот вопрос, ‒ сказал Гонт. — Вы опробовали парные зеркала?

‒ Сбоят, практически нет связи, ‒ ответил Малфой. — Парные пергаменты вообще остаются пустыми. Связь только через перстень наследника, на уровне: похолодел — с отцом что-то неладное.

‒ Блэк сказала, что будет держать связь с нашими семействами через Фоукса. Но это тоже больше для экстренных случаев, ‒ добавил Гонт.

‒ Известно ли что-то более конкретное о ситуации? — поинтересовался Мальсибер.

‒ Знамя Гриндевальда уверенно держит кто-то из его сподвижников. Его армия терпит поражение за поражением от русских, но не разбегается, значит дисциплина там жёсткая. Кто является лидером, пока неясно, ‒ сказал Малфой. ‒ Что с Молинари, Томас?

‒ Основная информация закрыта серьёзными обетами. Я такое пока не сумею сломать, чтобы не повредить чужой разум. Но да, его отец — один из верхушки Инквизиции. Их новое название и цели неизвестны. Есть только намёки на важность какой-то фигуры в Министерстве. Я оставил закладку, она подточит его верность, но не сразу. Возможно, получим шпиона, приближенного к верхам.

‒ Или у них найдётся сильный менталист, и наши усилия будут напрасны, ‒ мрачно сказал Мальсибер. ‒ Министерство… Выборы в следующем году? Значит, среди кандидатов есть креатура Инквизиции.

‒ Необязательно, ‒ возразил Малфой. — Это может быть человечек на неприметной должности, например, секретаря. И он появится уже у самого Министра, кем бы он ни был.

‒ Отец заверил меня, что некоторое время у нас есть.

‒ Рейнард, мы не можем полагаться на слова взрослых. Они нас с радостью собрали в путешествие не случайно.

‒ Я понимаю это, Абраксас. Однако переживания бесполезны. Мы должны тренироваться, больше и чаще тренироваться. На слаженность действий в том числе. Все предки, побывавшие здесь, уверяют, что в возрасте до тридцати лет магический мир — прекрасное место для раскачки силы. Нельзя упускать представившуюся возможность.

‒ И думаю, стоит больше верить родным, ‒ закончил разговор Гонт. — Союз родов — немалая сила и немалые возможности. Слишком самонадеянно думать, что мы с нашим уровнем можем их превзойти или больше знаем. По крайней мере, сейчас. Нам нельзя действовать слишком открыто или опрометчиво. К счастью, нас пока не воспринимают всерьёз.

*Копорский чай — чай, приготовленный из листьев кипрея (иван-чая). В старину поставлялся в Англию и Францию, причём его не только экспортировали официально, но и ввозили контрабандой.

Холм, освещённый розоватыми лучами утреннего солнца, казался обычным. Даже ступени словно скрылись под травяным покровом.

‒ Лейстрендж, ты, кажется, неплох в Диагностирующих чарах? — спросил Альфард, осматривая невидимую плёнку защиты.

Корвус кивнул и, перебросившись с Блэком парой реплик, начал выплетать сложную сеть заклинаний, подправляемую кое-где Альфардом.

‒ Что ж, результаты примерно такие, ‒ спустя несколько минут сделал вывод Блэк. ‒ Пройти можно, но только троим.

‒ Чары древние, не обновлялись чуть ли не со времён Плантагенетов. Возможно, родовые, ‒ задумчиво сказал Лейстрендж. — Мы смогли сделать калитку, но не ворота, образно говоря.

‒ Альфард, думаю, ты должен остаться вместе с Лейстренджем, ‒ решительно сказала Вальбурга. — Если мы не сможем выйти, вы отсюда поможете нам.

‒ Не лучший вариант, но и не худший. Гонт, ты отправишься внутрь или останешься?

— Я пойду внутрь вместе с Блэк и Флинт, — уверенно ответил тот.

Хезер согласно кивнула и встала рядом с Вальбургой.

‒ Думаю, я искуснее в боевых чарах, чем Флинт, ‒ возразил Мальсибер.

‒ Есть возможность ещё раз открыть калитку, по выражению Лейстренджа. Если они застрянут внутри, вы с Долоховым отправитесь следом.

Мальсибер отступил, хоть и был недоволен решением Блэка.

Пройдя сквозь невидимую, но плотную завесу, трое магов стали подниматься по почти неразличимым ступеням. Странное ощущение сгущалось в воздухе: словно к чужакам присматривались, внимательно и настороженно.

Внезапно с чуть слышным гулом на половине пути возникли ворота. Они были полуоткрыты. За ними виднелся кусок сильно заросшего двора, выложенного когда-то массивными плитами, и часть небольшого замка с двумя башенками.

Проверив проход чарами, Гонт первым прошёл через ворота.

Внутри царило запустение. Потрескавшиеся камни, покрытые мхом стены, распахнутая, словно в спешке, входная дверь.

Гоменум Ревелио и его вариация Анималум Ревелио ожидаемо показали отсутствие признаков жизни.

Трое осторожно обошли груду непонятных обломков посреди двора и вошли в дом.

Большой зал, когда-то служивший и гостиной, и каминной, и столовой, был пылен и пуст. Остатки мебели, колесо люстры, давно упавшее с потолка, почерневшие стены с обрывками гобеленов производили гнетущее впечатление.

‒ Род Дамори, ‒ увидев герб, задумчиво сказала Вальбурга.

‒ Считается утерянным века с четырнадцатого, ‒ добавила Хезер, внимательно осматриваясь по сторонам. — Закончился на деве Элеанор, исчезнувшей при странных обстоятельствах.

‒ Возможно, это последнее владение Дамори, ‒ предположил Гонт. — В той стороне алтарный зал. Может, посмотрим жилые помещения?

‒ Думаешь, алтарь ещё жив? — удивилась Хезер.

‒ Не хочется проверять на себе, живо ли сердце чужого рода.

Неожиданно словно из воздуха возникла ржавая решётка, с силой упавшая вниз. Гонт вовремя среагировал — Аресто Моментум замедлило падение. Он напряжённо удерживал решётку в воздухе: странно почерневшие острия оскаленными зубьями были направлены туда, где только что стояли девушки.

‒ Быстрее, пробегайте! — крикнул Том, глядя вверх и усиливая чары.

Тишина была ему ответом.

Оглядевшись, Гонт отпустил решётку. Хезер и Вальбурги не было рядом.

Стараясь не поддаваться тревоге, Том внимательно оглядел пол и стены в поисках возможных рычагов. Тут ему показалось, что в зале потемнело. Обернушись, он заметил, что дверь исчезла, будто слилась с каменной стеной.

Ловушка захлопнулась.

* * *

Вальбурга услышала крик Тома, но не успела обернуться: пол исчез под ногами. В последний миг она попыталась схватить Хезер за руку, но её рядом уже не было.

Вызвав Крылья Тьмы, девушка зависла в воздухе, пытаясь понять, куда она попала.

Узкий колодец, на дне которого видны заострённые колья, на них откуда-то сбоку падает тускловатый свет.

Внимательно осмотревшись, Вальбурга медленно снижалась, не касаясь стен. В одной из них располагалось узкое арочное отверстие. В него и устремилась девушка, стараясь не задевать края.

Широкий зал с высоким потолком напоминал алтарный и поражал унылой пустотой. Не виден был и источник света.

Внезапно словно издалека послышался нежный, хрустально-чистый голосок:

Храм пуст и не шлёт благодатный привет,

Молитв и псалмов умилительных нет…

Гляжу на пустынное смерти жилище:

Пичужка молчит; ни травы, ни цветов.Лишь год, как зеленое было кладбище, —

Теперь наросла сотня бурых холмов. Вальбурга осторожно облетала помещение и прислушивалась к словам жутковатой песни:

Пуста колыбель и постель не измята:

Младенец у груди родимой потух;

Ребенок, играя, пал на руки брата,

Лежит на лугу старый мёртвый пастух.

О, страшно весенней отрадной порою

Желать щебетанья в лесах и лугах, —

А дрозд с коноплянкой под мёртвой листвою,

Ни песни, ни звука в зеленых ветвях…*

Невидимая певица умолкла, замер последний дрожащий отзвук её голоса.

Вальбурга внимательно осмотрела нарочито пустынный зал и выпустила напитанные силой чары Проявления.

Иллюзия спала грязной тряпкой. Зал и вправду оказался алтарным. Вот только по центру полыхала раскалёнными углями активированная пентаграмма. Родовой камень ещё светился, подпитывая её, но слабо.

‒ Чьей смерти ты боишься, дева? ‒ протяжный голос то приближался, то звучал издалека. — Чья гибель вгонит тебя в бесконечную тоску? Отца? Возлюбленного? Брата?

Вальбурга молчала, держась подальше от пентаграммы, стараясь не соприкасаться с невидимыми линиями устремлявшейся ввысь магии.

‒ Чьё мёртвое лицо станет вечным кошмаром? ‒ голосок дрожал, как пламя свечи на ледяном ветру. — Чьё небытие ты не сможешь принять?

Внезапно по центру пентаграммы разлился яркий свет. Когда он схлынул подобно волне, внутри оказалось изломанные тела. Бледный, недвижимый Гонт, искажённое мукой застывшее лицо Флинт, распахнутые в безмолвном крике рты друзей, оставшихся снаружи… навеки угасший огонь в глазах брата.

‒ Здесь царство небытия. Только оно правдиво… ‒ голос утих.

Вальбурга встряхнула головой, с усилием сбрасывая наваждение, заставляя себя не смотреть на мёртвое лицо Альфарда. Собравшись, по незаметно усилившемуся ментальному давлению вычислила источник голоса и направила туда волну магии.

У дальнего края пентаграммы медленно проявлялась фигура. Сначала она казалась худощавой белокурой девушкой лет восемнадцати, потом этот облик сполз с неё, но неровно, словно существо до последнего держалось за иллюзию.

‒ Твоё имя? — жёстко спросила Вальбурга.

‒ Глупая или меня за дурака принимаешь? — хрипло, словно отвыкнув от своего голоса, ответил демон. Он был приземистый, мощный, высокомерный. ‒ Преклонись передо мной, смертная!

‒ Судя по твоим рогам и красной коже, ты низший дух Бездны. Это смертные чуть не отправили тебя в небытие?

‒ Издеваешься! — злобно завопил он, грозно выпрямляясь и распахивая огненные крылья. — Низший, а повыше тебя буду, человеческая самка! Что, боишься спуститься ко мне? Твоих сил надолго не хватит!

Вальбурга внимательно посмотрела на глумливую ухмылку и демонстративно нацелила волшебную палочку прямо на рогатого.

‒ Говорят, что в Бездне два состояния: лава или лёд. Огненный демон, придётся ли тебе холод по вкусу?

‒ Погоди! — съёжился демон и сложил крылья. — Да что ж вы, смертные, торопливые какие? Демонолог проклятый вызвал, а задание дать не успел: отправился в более интересное путешествие. Впрочем, моя история скучна, а вот твоя... Может, не о давно прошедшем стоит думать, а о пропавших друзьях. Кое-кто из них последние минуты доживает...

Настроение демона снова изменилось, он сбросил с себя подобострастие и мгновенно перетёк к другому краю пентаграммы.

‒ Не веришь? Что ж твоё дело, ‒ ехидно сказал демон. — У меня много времени. А у твоих друзей… его нет!

Вальбурга обернулась на родовой камень. Демон ощутимо занервничал.

‒ Много времени, говоришь? Правда?

Алтарный камень медленно гас. Демон выпрямился и словно вырос, его тень в отсветах пентаграммы заколыхалась, густая, тяжёлая, огромная.

‒ Все обитатели Бездны говорят правду! Все обитатели Бездны лгут! Это наше кредо! — закричал он громовым голосом и захохотал.

Не обращая на него внимания, Вальбурга направила в алтарь поток магии. Смех демона оборвался, он с рычанием бросился к линиям пентаграммы. Вновь и вновь он бился о невидимую преграду, беснуясь, раня себя в непритворном бешенстве.

Вальбурга застыла на мгновение, потрясённая чудовищным напором, и, не полагаясь на прочность магических границ, крикнула:

‒ Инферно глациус!

Белый поток магии чудовищным холодом обрушился вниз, на заметавшегося демона. Стужа, безмолвная и беспощадная, вгрызлась в его тело, перетёрла плоть зубьями ледяных скал, заморозила отчаянные крики, а потом выросла гигантскими торосами, закрывая весь зал, оставляя нетронутым лишь родовой камень.

Вальбурга перестала подавать силу в заклинание, последним усилием плотнее закуталась в защитный Кокон и устало опустилась на пол практически вплотную к алтарю. Холод медленно отступил, порывом метели пронёсся по залу, но причудливые нагромождения льдин и не думали таять, кое-где пиками упираясь в потолок.

‒ Спасибо, странница, ‒ прошелестел чей-то голос, и из-за алтаря появилась светящаяся фигурка.

‒ Приветствую тебя, последняя из рода Дамори! Дева Элеанор, верно?

‒ Не знала, что моё имя ещё кому-то известно, ‒ грустно ответил призрак белокурой девы. Её старинные одежды густо покрывала серебристая кровь. — И не думала, что кому-нибудь по силам избавить меня от моего долга.

‒ Дамори — род демонологов?

‒ Верно. Мой отец совершил большой грех, а поплатился за него весь наш род. Я осталась одна, призраком, привязанным к алтарю. Гнусный демон принял мой облик и заманивал путников, пытаясь вырваться из пентаграммы. Остатки магии рода удерживали его. Ты не демонолог, поэтому разрушила одну его форму и отправила в бездну. Берегись: демоны — мстительные создания. Он вернётся за тобой!

‒ Я запомню. Моей магии надолго не хватит, я не из вашего рода. Что будет с тобой, когда родовой камень погибнет?

‒ Стану неупокоенным духом, ‒ печально прошептал призрак и взмолился:

— Пожалуйста, помоги мне выполнить долг перед родом. Я не смогу передать тебе многих знаний, но кое-что из тайн моей семьи будет тебе доступно.

‒ Что нужно сделать?

‒ Поклянись, что передашь наследие Дамори достойному!

Вальбурга пристально посмотрела на последнюю из давно угасшего рода.

‒ Почему ты уверена, что мне это по силам?

‒ Я давно мертва, поэтому способна увидеть недоступное живым. Ты сможешь найти того или ту, кто примет наше наследие. Клянусь тебе, отмеченная Гранью, передать зерно истины и три родовых секрета по уничтожению демонов низшего, низкого и среднего рангов за то, что ты найдёшь способного или способную войти в род Дамори и возродить его! — капли призрачной крови пришли в движение, падая на алтарь.

‒ Клянусь деве Элеанор найти способного или способную войти в род Дамори и возродить его, за что получу зерно истины и три родовых секрета по уничтожению демонов низшего, низкого и среднего рангов, ‒ Вальбурга невербальным Секо рассекла ладонь и пролила кровь на камень чужого рода.

Элеанор счастливо улыбнулась, дождалась, пока девушка залечит рану, и сказала:

‒ Подойди сюда, направь поток магии на этот выступ и произнеси: «Occultum aperi**».

Выступ оказался сложносоставной иллюзией, открывшей небольшой сундучок. Внутри лежали две книги и старинный венец из серебра с крупными ониксами на четырёх зубцах.

‒ Возложи венец на достойного и передай ему, что остатки основного камня рода ждут его в Ланкашире в замке рядом с переправой через реку Лун. Книга в зелёной обложке для наследника, в чёрной — для тебя. Над колодцем на высоте двух локтей найдёшь рычаг. Он откроет выход отсюда. Твои спутники уже освободились, не беспокойся за них.

Призрачное сияние Элеанор усилилось, и тут словно поток воздуха порывом налетел на Вальбургу и прошёл насквозь. Странное необычное знание будто само собой появилось в её голове. «Зерно истины? Что за странная магия? Утерянная?» — подумала девушка, но призрак прервал её размышления:

‒ Небытие приближается… Я чувствую, что преданные обрели наконец свободу… Уходи, благословенная дева. Скоро магия истощится и моё существование окончится…

Вальбурга послушалась, видя, как слабеет свет алтаря. Бросив прощальный взгляд на призрак Элеанор, она вызвала Крылья Тьмы и, уже пролетая через проём, не то услышала, не то уловила посланную ей мысль:

‒ Неведома связь времён… Беда кружит над твоим родом — та же, что погубила мою семью…

*Песня Мэри из пьесы Джона Вильсона «Чумной город».

**Occultum aperi — открой сокрытое.

Ярость и недовольство терзали душу. Ярость на опереточного демона, который посмел надавить на болевые очки, недовольство на себя. Вальбурга понимала, что слишком поспешила: не допросила вдумчиво, не попробовала разные методы воздействия, поддалась тревоге за пропавших Гонта и Флинт, позволила себе отвлечься на иллюзию мёртвого брата.

«Если бы здесь была Эфрусина, она была бы весьма мной недовольна, ‒ корила себя Вальбурга. — Зачем больше полугода беспощадно выматывать себя на тренировках, укладывать в голове опыт своих предков, и даже тех, кто сам сталкивался с демонами — и ничего не применить в критической ситуации? Адский лёд -тоже не совсем умное решение, слишком много сил потрачено, а я до сих пор не знаю, что с друзьями. Кто знает, что в понимании призрака «освободились»? С каких пор я стала столь самоуверенной?»

Этот заброшенный замок и тяжесть времени, проведённого здесь, настолько опротивели Вальбурге, что начали вызывать раздражение. Раздражало и количество вопросов, на которые не было ответов. Почему, например, здесь такая странная планировка помещений? Как хозяева сами попадали в алтарный зал, левитировали? Зачем нужен этот мрачный колодец? Не стала ли Элеанор его жертвой: слишком много крови было на теле призрака. «Я непозволительно расслабилась, словно я не в месте, полном опасностей, а на прогулке. Надо вытащить друзей и выбраться самой», ‒ такие мысли промелькнули в голове девушки, пока она искала рычаг.

Неожиданно вверху появилось квадратное отверстие и послышался голос, искажённый гулким эхом:

‒ Блэк, ты здесь? Вальбурга?

Осторожно держась в тени, она поднялась было выше, но тут обладатель голоса, не дождавшись ответа, обратился тёмным вихрем и понёсся прямо к ней.

‒ Цела! Слава Мерлину! — воскликнул Гонт, подхватывая девушку и вынося из колодца.

‒ Я в порядке.

Том аккуратно поставил Вальбургу на пол, осмотрел её с ног до головы и скептично спросил:

‒ В порядке? Молчаливая и бледная, как мел? Я тебя звал, ты слышала?

‒ Да. Внутри странно искажается голос, я надеялась, что это ты, но…

Гонт неопределённо кивнул головой.

‒ А Хезер? — встревожилась Вальбурга.

‒ Она с Нагини. Флинт неосознанно обратилась в аниформу.

Гонт кивнул в сторону, где лежали, сплетясь в клубок, две больших змеи: ярко-зелёная и непроницаемо-чёрная.

‒ Нагини говорит, что Флинт оказалась в комнате со сдвигающимися стенами и в панике обратилась змеёй, поэтому сумела выскользнуть через чей-то старый лаз. С непривычки сильно потратилась. Я передал через фамилиара, чтобы пока не пыталась перекинуться обратно. Давайте сначала выберемся. Это место умирает.

Вальбурга словно очнулась и новым взглядом посмотрела вокруг. Заброшенность и неприглядность будто усиливались с каждой минутой, воздух сладковато пах гнилью, в горле першило от пыли. Стиснув зубы, девушка усилила ментальные щиты, но ощущение отчаяния и безысходности продолжало наваливаться с удвоенной силой.

‒ Блэк!

‒ Да, идём, ‒ сделав усилие, ответила Вальбурга и решительно протянула руку к змеям. Изумрудная мамба моментально уменьшилась и юркнула в рукав походного костюма. Чёрная змея была заторможенной, и девушке пришлось самой взять её.

Настороженный Гонт внимательно следил за ними, не убирая палочки, потом жестом показал в сторону свежего пролома. Вальбурга благоразумно оставила расспросы на потом и поторопилась покинуть это крайне неприятное место.

За воротами замка они было притормозили: магическая защита еле заметно мерцала расползающимися дырами.

‒ Живей! — скомандовал Том и снова обратился в тёмный вихрь, в котором смутно угадывались очертания тела.

Вальбурга не стала испытывать терпение Гонта и догнала его на Крыльях Тьмы.

Внизу их встретили встревоженные лица оставшихся.

‒ Уходим! Расспросы потом! — быстро сориентировался Альфард, очевидно, тоже заметивший состояние защиты.

Ожидаемого взрыва не было. Щиты словно схлопнулись, и холм с ужасающей неторопливостью стал сминаться, деформироваться, проваливаться сам в себя.

‒ Если бы мы были в том мире, я бы сказал, что здесь на десятки, если не сотни лет будет плохое место, ‒ мрачно сказал Мальсибер. — Будем надеяться, что в магическом мире дисбаланс выправится быстрее.

Альфард в это время проверил Вальбургу и Гонта Диагностическим заклинанием, велел выпить Укрепляющее и занялся чёрной змеёй.

‒ Если Флинт не сможет сама обернуться в лагере, ‒ сказал он наконец, — верну её с помощью Animagus reversal. Что случилось с вами там? Вы сильно выложились и выглядите… измученными.

‒ На гобеленах сохранился герб Дамори. Кроме зала, я не успел ничего осмотреть: нас разделили. Там было несколько ловушек и сложная система иллюзий. Я не сразу сумел её распознать. И до конца она не снималась чарами, словно работала на неизвестных мне принципах. Я отправил Нагини на поиски, она обнаружила Флинт. Потом я вычислил примерное положение входа в ритуальный зал и после пары проб сумел открыть его. Блэк, предполагаю, очутилась там, ‒ сказал Гонт.

‒ Это и правда поместье Дамори, ‒ кивнула Вальбурга и заметила, как стремительно побледнел Мальсибер.

‒ Это род демонологов, ‒ сказал он севшим голосом. — Хотя в нашей семье о них сохранились иные сведения. Они демонопоклонники. Этот род уцелел?

‒ Там был призрак последней из рода и низший демон. Я применила Инферно глациус.

‒ Хорошо, ты уничтожила его тело. Без него он не сможет воплотиться ни в этом мире, ни в том, ‒ облегчённо сказал насторожившийся Альфард.

‒ Получается, те руины были пропитаны демонической энергией? — задумчиво спросил Гонт. — Вот почему так сложно было разрушить чары…

‒ Понятно, почему это место перестало существовать. После Glacies inferni в ритуальном зале остаётся только магический провал, ‒ Мальсибер внимательно посмотрел на Вальбургу. — Призрак остался внутри?

‒ Она сказала, что с исчезновением магии рода её существование прекратится.

‒ Предлагаю дальнейшие расспросы отложить на потом. Возвращаемся в лагерь или вы сможете идти дальше? — спросил Альфард, глядя на сестру и Гонта.

‒ Укрепляющее помогло, так что на пару часов нас хватит, ‒ ответил Том, а Вальбурга согласно кивнула.

После получаса пути продвижение пешком было признано непродуктивным.

‒ Если по лугу идти можно, хоть и осторожно, ‒ сказал Долохов, ‒ то здесь болотистая местность, и наше продвижение будет слишком медленным.

‒ Мётлы? — предложил Лейстрендж.

‒ Надо пробовать, ‒ согласился Альфард. — Двое взлетают и осматриваются с высоты, остальные страхуют летунов с земли. Неизвестно, как поведут себя здесь сложные артефакты.

‒ Вот посему мы и не стали брать скоростные «Комета-200», а припасли несколько семейных «Тихоходов», ‒ сказал Малфой, жестом фокусника доставая уменьшенные мётлы и невербально возвращая им нормальный размер.

Лейстрендж и Долохов провели быструю диагностику и поднялись в воздух. Корвус осторожно увеличивал скорость и высоту, оглядывал окрестности. Антон же, немного рисуясь, сожалел, что для квиддича инвентарь подходит мало, но для целей их путешествия более чем сгодится.

‒ Река действительно поворачивает на юго-запад. Правый берег лесистый, а левый в низине, болотистый, ‒ сказал Лейстрендж.

‒ Проверять придётся опытным путём, ‒ сказал Долохов. — Но я бы всё же советовал лететь или над рекой, или над левым берегом.

‒ Холмы видны сверху или горы? — спросила Аквила, что-то помечая на карте.

‒ Трудно определить, лес загораживает. И дальше болота кончаются и тоже растут деревья.

‒ Возвращаемся, обедаем, тренируемся и совещаемся, ‒ Альфард подвёл итог размышлениями вслух. Спорить никто не стал.

В лагере всё было спокойно, но сложные выражения лиц Крэбба и Гойла заставили насторожиться.

‒ Что здесь произошло? — спросил Альфард.

‒ Примерно три часа назад мы почувствовали колебания защитного поля, ‒ произнёс Ксавьер Гойл.

‒ Мы готовы были к нападению, но не ожидали увидеть келпи, ‒ подхватил Нэйтан Крэбб. — Не знаю, как мы их ухитрились понять… В общем, они передали, что горячо благодарны магам, освободившим их от злого колдовства.

Гонт бросил взгляд на Вальбургу, но та лишь задумчиво кивнула головой.

‒ Вчера они уже пытались общаться с нами мыслеобразами, ‒ сказала она. — Думаю, они хотели объяснить, что именно их тут держит, но не смогли.

‒ Наши сознания слишком разные, и ментальный способ общения у келпи, скорее всего, больше в ходу, чем у людей, ‒ пояснил Гонт. — Чуждость иного разума тоже не способствует передаче точной информации.

‒ А в какой форме они приходили? — живо поинтересовался Долохов. — Говорят, женская форма водных оборотней не уступает по красоте сиренам…

‒ Кто про что, а имеющий блох про термы, ‒ ехидно заметил Малфой.

‒ Ох, на свою голову научил тебя пословицам… Вшивый — про баню, вот так правильно.

‒ Не вижу существенной разницы.

‒ Потом отвлечётесь, ‒ прервала ленивую перепалку Аквила. — Так что там было дальше?

‒ В иной форме келпи не показывались, ‒ насмешливо улыбнувшись разочарованию Антона, сказал Гойл. — Зато теперь у нас изрядный запас рыбы и водорослей. Съедобных или хотя бы к чему-то пригодных, надеюсь.

История с келпи немного снизила напряжение трудного дня, и маги, перешучиваясь, осматривали дары, помещённые в Стазис, приводили себя в порядок, обедали.

После обеда Флинт сумела сама вернуть себе человеческий облик. Её напоили зельями и отправили отдыхать.

‒ Поговори с ней потом, ‒ сказал Альфард. — Мне кажется, она сильно расстроена.

‒ Как и все мы. Там было тяжело, ‒ призналась Вальбурга.

Она сидела рядом и казалась потерянной. У Альфарда защемило сердце, и он осторожно обнял сестру, с облегчением чувствуя, как она расслабляется.

‒ Я стала беспечной, ‒ шёпотом призналась она.

‒ Ты сумела признать это, значит будешь внимательней к своему состоянию. Расскажи мне, если хочешь.

‒ Я недооценила ментальную силу или, скорее, инаковость демона. Вроде бы получалось отслеживать и подавлять его влияние, но не до конца. Дамори — действительно демонопоклонники? — внезапно сменила тему Вальбурга.

Альфард внимательно посмотрел на сестру.

‒ Ты что-то пообещала призраку?

‒ Да. Найти достойного и передать регалии рода.

‒ Ограничения по времени?

‒ Нет.

‒ Тогда ты знаешь, что должна сделать.

‒ Найти информацию о роде.

‒ Возродить род Дамори не равно возродить род демонопоклонников, ‒ рассудительно сказал Альфард. — И, если смотреть беспристрастно, я понимаю, почему ты поспешила: демонологов в Европе больше не осталось. И сейчас мне кажется странным, почему никого не встревожил факт постепенного исчезновения и так небольшого числа родов с этим даром.

После разговора Вальбурга сумела восстановить душевное равновесие. На площадке для тренировки никого уже не было, кроме Гонта.

‒ Только сейчас я поняла, как то место подействовало на меня, ‒ осторожно сказала она, присев рядом с Томом. — Тебя что-то беспокоит?

‒ Не скажу, что в будущем сразу смогу справиться с воздействием демонической энергии, но, по крайней мере, теперь я опознаю её безошибочно, ‒ ответил Гонт, и его лицо закаменело.

Вальбурга не стала спрашивать, что он видел. Вряд ли насланные демоном видения были приятными.

‒ Знаешь, ‒ задумчиво проговорила девушка, ‒ я никак не могла понять, почему моё спокойствие так легко пробили его фальшивки. А теперь вдруг подумалось, возможно, воздействие было многослойным? Я не менталист, поэтому не знаю, реально ли такое воплотить?

Лицо Гонта осветилось озарением.

‒ Отличная мысль, Вальбурга… Блэк. Думаю, это выполнимо. Воздействие, идущее на разных уровнях… если ещё и силу дозировать где больше, где меньше…

Том погрузился в размышления. Девушка ему не мешала, глядя на небо сквозь ветки деревьев, слушая пощёлкивания птиц и находя молчание вполне уютным.

Обдумав примерные принципы многослойности ментальных воздействий и даже прикинув возможности экспериментов, Гонт привычно скрыл эти мысли в глубине сознания.

Осознав, что уже какое-то время молчит, он повернулся в сторону Вальбурги. Та смотрела, как две вертишейки ссорятся из-за большого жука, рассеянно поправляла волосы, которыми играл чуть заметный ветерок, потом переводила взгляд на небо и улыбалась. В расслабленном выражении её лица, в спокойствии и вновь обретенном равновесии всего облика девушки сквозило умиротворение. И Том невольно почувствовал, что тоже проникается им.

На этот раз собрание родов принимал Поттер-холл.

‒ Приветствую вас, лорды и наследники, ‒ на правах хозяина заговорил Карлус Поттер. — Всем известна главная цель нашего собрания, но всё же предоставлю время для вопросов и уточнений.

‒ Что тут уточнять? — ворчливо сказал Терелл Малфой, патриарх рода, пришедший вместе с лордом. — Министерство реальной силы не имеет, да и никто из нас не собирается давать чиновникам настоящую власть. Король… Кое-кто из наследников присутствующих и их приятелей готов примерить корону, но сие благое деяние вряд ли произойдёт в ближайшее время.

‒ Не на Гонта ли уважаемый патриарх рода намекает? — мягко уточнил Ааран Шафик, глава британского отделения Гильдии целителей. — На того, кто единственный может вернуть Слизеринов из небытия?

‒ Да хотя бы он. Наследников разных родов — не кривись, Феликс, ‒ окоротил, под свою руку взял, годков через тридцать, глядишь и на корону замахнётся.

Лорд Феликс Малфой поморщился, явно недовольный тем, что в компании его наследника лидером является кто-то другой.

‒ Будет король или нет — это всё ещё в воздухе, ‒ спокойно сказала Деметра Лавгуд. — Угроза всем нам есть уже сейчас. Поодиночке нас истребят. Сможем объединиться — дадим отпор.

‒ Союз — идея хорошая, ‒ помолчав, сказал Гавейн Крэбб. ‒ Вот только Большая клятва на крови… Такой сковали гоблинов.

‒ Зато надёжно, ‒ сказал, как отрезал Альберт Руквуд, глава Отдела Тайн. — У меня есть кое-какая информация, впрочем, думаю, не у одного меня. Однако делиться ей просто так я не буду. Большая клятва — отличная гарантия союза, а не очередная пустопорожняя болтовня.

‒ Думаю, все присутствующие уже в душе согласились, иначе бы не пришли сюда, — сказал Поллукс Блэк. — Не вижу Ноттов и Шеклботов. Очевидно, рассчитывать на них не стоит.

‒ Здесь представители ровно тридцати родов, ‒ сказал Феликс Малфой. ‒ Думаю, «Союз Тридцати» ‒ отличное название.

‒ Ты и Гонтов подсчитал, быстро, однако, ‒ не то удивился, не то восхитился Шафик.

‒ Естественно, их пока представляет союзный род Блэк, ‒ терпеливо сказал Малфой. — Безусловно, я не считал вассальные рода, они априори идут в связке с сюзеренами. Ещё азбучные истины рассматривать будем?

‒ О тридцати родах ты ведь заговорил неслучайно? — не давая разгореться спору, спросил Каспер Крауч.

‒ Да. Предлагаю, заключив союз, не расширять список его участников. По крайней мере без веских причин и солидного испытательного срока.

‒ Согласен с Малфоем, ‒ сказал Раймонд Мальсибер. — Если желающих покинуть Поттер-холл нет, предлагаю больше не тратить время попусту.

Карлус Поттер согласно кивнул, одним движением точно каждому отправил свиток с договором и клятвой. Дождавшись, пока все проверят чарами свой пергамент и убедятся, что ничего лишнего, искажённого и дополнительного не было внесено, он материализовал в левой руке атам и первым произнёс слова клятвы.

После тридцатого представителя пергаменты засветились золотым светом, а на руках у лордов появились широкие рунные браслеты, ушедшие под кожу. Союз Тридцати был официально заключён.

‒ Кое-что касательно гоблинов, ‒ сказал Поттер. — Каспер, поделишься информацией?

‒ Какие вы всё же тихушники, Поттеры, ‒ беззлобно проворчал Крауч. — То Питером-горшечником прикроетесь, то Линфредом — бесфамильным зельеваром… Артефакторы вы скромные и зельеделы, да… Значит, тебе про гоблинов известно, Карлус?

‒ Немного, расскажи лучше ты.

‒ Ладно, не буду всех интриговать дальше. Гоблины не давали Большой клятвы на крови. Это миф.

Воцарилось молчание. Когда самые нетерпеливые были готовы уже разразиться криками, Крауч продолжил:

‒ Это разработка пяти родов, четырёх из которых уже не осталось. В последней битве у Гленфиннанской заставы наши предки захватили тринадцать тысяч гоблинов в плен. Подробностей не скажу: тайна рода, но тогда народ гоблинов перестал существовать. В прежнем виде, по крайней мере. Теперь им для существования необходимо золото, магическое, честно заработанное или искренне подаренное. Наши предки уничтожили гоблинов-воинов, гоблинов-людоедов и завоевателей. Теперь это практически химеры с заложенной в саму суть верностью. 

‒ Ладно, тринадцать тысяч, хотя и так работёнка выглядит адовой, но численность народа гоблинов гораздо выше! — воскликнул Ветивер Яксли.

‒ Изменённые вернулись в домен гоблинов и кого-то из сородичей превратили в своё подобие, кого-то втайне уничтожили. От предательства трудно спастись. Новые поколения родились уже химерами.

‒ Вот так и открываются тайны… ‒ потрясённо сказал Шафик.

‒ Некоторые тайны должны быть открыты, наш Союз для того и создан, чтобы работать эффективно, ‒ Сказал Карлус Поттер. — Я не призываю срочно вытряхнуть из закромов все родовые наработки, но, если информация послужит нам на благо, мы не должны утаивать её от союзников. Поллукс, у тебя же были подобные мысли?

‒ Не то чтобы они оформлены в готовый план… Моя дочь считает, что мы погружаемся в стагнацию, застываем и прекращаем исследовать, открывать новое, интересоваться не одной областью, а многими. Я не могу не согласиться с ней. Взять хотя бы целительство. Универсальных лекарей мало, семейные целители не всегда знают особенности рода, поэтому и лечат не настолько эффективно. Мунго… за исключением некоторых высококлассных специалистов, это больше врачеватели для снятия шуточных чар, вытаскивания из аниформы и прочей мелочи. Обыватели для обывателей... Возможно, нам не помешает больница для своих. 

‒ Поллукс, я готов дать какие угодно клятвы, и не я один, если хотя бы часть родовых наработок по целительству будет доступна для нас. А если публикации станут возможны, без фамилий, без описания подробностей... Это как мы сможем продвинуться! — возбуждённый Шафик вскочил с места и забегал вдоль стены.

‒ Это всё надо хорошо продумать, такое нельзя пускать на самотёк, ‒ строго сказал патриарх рода Малфой. — Но идея богатая. Дочь, говоришь… Это по ней парочка молодых балбесов с ума сходит, а, Раймонд?

‒ Всё бы вам ехидничать, уважаемый Терелл, ‒ живо отозвался Мальсибер. — Не скрою, я на стороне своего наследника и уважаю твёрдость убеждений, но Рейнард по упрямству, пожалуй, превзошёл меня.

‒ Да, я что-то слышал, ‒ задумчиво сказал Крэбб. — Ты, Раймонд, вроде бы француженку своему сыну присмотрел, и приданое там было более чем…

‒ Бесполезно, отказался наотрез даже общаться с ней.

‒ Развейте-ка наши сомнения, многоуважаемый Поллукс, ‒ внезапно заговорил Каспер Крауч. — В хрониках моего рода есть упоминание о предке, у которого из-за проклятия был один наследник. Он всячески уговаривал своего брата жениться, чтобы род не оказался на грани уничтожения, но тот был влюблён в Цирцею Блэк, а та заявила, что останется в своём роде даже после замужества. Насколько я помню, брат моего предка так и умер неженатым. Уж не по стопам ли той Цирцеи пойдёт и ваша дочь?

‒ Цирцея Блэк много чем прославилась, ‒ сказал лорд Блэк с непроницаемым выражением лица, ‒ думаю, у Вальбурги несколько другие интересы. Но в одном вы правы, многоуважаемый Каспер, моя дочь по ряду причин может выйти замуж только равным браком и даже в замужестве останется Блэк.

‒ Думаю, что некоторых сложности не остановят, а раззадорят… ‒ покачал головой Мальсибер. — Оставим пока эту тему. Наши путешественники наткнулись на одно из поместий Дамори и выяснили, что с ними случилось.

‒ Мои сведения косвенно пересекаются с той давней историей, ‒ сказал Руквуд и быстро отправил каждому копию небольшого свитка. — Это список всех родов, исчезнувших при подозрительных обстоятельствах и до сих пор не возрождённых.

Маги зашумели: информация была шокирующей. Сгруппированные по датам фамилии показывали, что многие были уничтожены в одно и то же время. В другой колонке показывалось (без фамилий), какие направления каким количеством родов представлены. Дочитав до строчек: «Химерологи — 1, тёмные целители — 0, демонологи — 0, некроманты — 0, маги крови — 0», все замолчали.

‒ Нас потихоньку уничтожают, а мы этого даже не замечаем?! ‒ выразил общий ужас Шафик.

‒ Поллукс, у вас появились новые сведения о врагах? — вместо ответа Карлус обратился к Блэку. 

— Мы крайне обстоятельно допросили пленников и обменялись информацией кое с какими союзниками. Гриндевальда финансировали из Рима, в его войсках постоянно присутствовали представители некой тайной организации. Большая часть учёных тоже оттуда. Один из них — осуждённый ещё в прошлом веке Аренстоф. Он исследовал воздействие Непростительных на тех, кто регулярно их кастует, а также занимался созданием големов из живых магов. Его арестовали в Австрии, приговорили к смерти, но за день до казни преступник исчез из камеры. Теперь у него несколько лабораторий и огромное поле для экспериментов. 

— Также известно, что ещё с 1939 года в Британии работали вербовщики немца, — вступил в разговор Калеб Лейстрендж. — Даная Гринграсс, Винда Розье, Лита Лейстрендж. Лита — отщепенка рода, бастард моей первой жены. Пыталась похитить своего брата Корвуса в младенчестве. Я подменил наследника големом. Когда тот погиб из-за небрежности отщепенки, она стала Предательницей Крови. Искупила вину мучительной смертью от рук Гриндевальда, когда отказалась провести врагов в родовое поместье.

— Даная — наследница ветви рода из Нового света, — сказал Гаррет Гринграсс-старший. — У нас нет связи с другими ветвями рода за границей. С их точки зрения, отщепенцами являемся мы. Как мы выяснили, Даная — светлый целитель, вербовала, в основном, влиятельных пациентов. 

— Винда тоже из американской ветви, — проговорил Эдгар Розье. — Она маг тьмы, и мы подозреваем, что именно она сейчас командует армией Гриндевальда. По косвенным признакам сумели доказать, что Винду поддерживает крайне сильный менталист. Возможно, он из этой таинственной организации. Феликс, ты ведь кое-что узнал о них?

‒ Да. Они поглотили Инквизицию, подмяли под себя большинство монашеских орденов и дёргают за ниточки многих влиятельных людей в разных европейских державах. Они называют себя «Орден святых Великомучеников».

Долохов нарушил умиротворённое молчание.

‒ Кто-то, значит, тренируется в поте лица, а кто-то с красивыми девушками пейзажами любуется, ‒ ехидно сказал он.

Гонт не принял его легкомысленного тона, поэтому Антон моментально перестроился на более серьёзный лад.

‒ Малфой и Лейстрендж с истинно британской вежливостью решили отправить меня на переговоры, ‒ насмешливо сказал Долохов. — Очень уж любопытными чарами вы пользовались, неизвестными, так сказать, широкому кругу.

‒ Про какие именно чары идёт речь? — уточнила Вальбурга.

‒ Скорее всего, про мои чары Тёмного полёта, ‒ ответил Гонт.

‒ Верно. Малфой и Лейстрендж не уверены на все сто процентов, но предположили, что заклинание мисс Блэк — родовое.

‒ Верно, один из моих предков видел блэковские Крылья Тьмы и так впечатлился, что много лет пытался воплотить их в реальность и даже потомкам завещал продолжение исследований, ‒ не указывая имени, сказал Гонт, но Вальбурга почему-то подумала на Слизерина. — Я готов поделиться формулой с теми, кто даст мне клятву о неразглашении. А там уж опытным путём каждый определит, сколько сил ему придётся вкладывать в заклинание и насколько их хватит.

‒ Но ходом исследований делиться не будешь?

Том пожал плечами на этот, в общем-то, риторический вопрос.

Поклялись, ожидаемо, все члены экспедиции: чары самолевитации существовали, но были скорее плавным спуском с не особенно большой высоты. Мечта о полёте без каких-либо приспособлений слишком долго владела умами многих, чтобы от неё отказаться. Присутствовавшие маги не были исключением.

Вальбурга, в отличие от других, владела полётным заклинанием, придуманным первым Универсумом — Регулусом I Блэком, поэтому смогла уловить принцип действия чар, доработанных Томом.

Потом она аккуратно поделилась своими догадками с Гонтом, и он полунамёками подтвердил, что Тёмный полёт действительно сочетает трансмутацию с пространственными чарами.

‒ Нет вещества, есть энергия, ‒ не совсем понятно сказала Вальбурга в заключение этого разговора. И не стала добавлять, что, возможно, личная сила мага влияет не только на длительность применения заклинания, но и на скорость полёта.

За пару дней был наработан некоторый опыт и выработан примерный план действий. Лагерь свернули и продвигались по воздуху, примечая удобные места для остановки. После развёртывания лагеря на новом месте задерживались на два-три дня, с помощью Думосброса рассматривая виды местности с высоты и разных ракурсов, составляли карты и описания. Река, к счастью, пока не была ни слишком широкой и глубокой, так что можно было придерживаться этого ориентира, не боясь водяных драконов или ещё каких-нибудь гигантов 5 класса опасности. Для лагеря приходилось искать более-менее сухие участки среди низменной, местами заболоченной местности левого берега реки. Правый же густо зарос лесом, и путники благодаря Лавгуду и заклинанию Орлиного взора смогли вовремя увидеть гнездовья гарпий или край фестральих угодий, чтобы к ним не приближаться.

На очередном привале решили задержаться: впереди река расширялась, а с левой стороны начиналось настоящее болото, границ которого с воздуха не было видно.

‒ Выбор небольшой, ‒ после обеда сказал Альфард, останавливая взгляд на всех участниках поочерёдно. — Можно лететь на максимальной высоте над лесом, надеясь, что нам не встретятся грифоны, драконы, пегасы и гиппогрифы с фестралами. Можно попробовать придерживаться водной глади или приготовиться к неизбежным остановкам на самом болоте, а не на берегу реки.

После долгих споров решили сначала выбрать третий вариант, поскольку уже опробованные чары Уплотнения могли держаться до двадцати часов на болотистой земле и были практически бесполезны для водной глади.

Чем дальше продвигались путешественники, тем более величественная картина открывалась им. Множество мелких рек, речушек, ручейков и озёр образовывал полуострова и мысы. Полужидкие пески болота скрывали свое нутро под твердой на вид коркой. Изобилие растительности: тростник, осока, папоротник, большой водяной щавель, луговой чертополох, водяная фиалка — поражало взгляд экзотической окраской и магической насыщенностью. Аквилу и Ксенофиллиуса приходилось даже придерживать: в попытке добыть особенно редкие или интересные образцы они пару раз чуть не провалились в коварные бочаги.

Хватало всякой живности, особенно много было птиц, хотя удивляли и некоторые морские обитатели типа моллюсков, весьма разнообразивших стол путешественников.

‒ Думаю, никого не поражу своим выводом, ‒ задумчиво сказал Лейстрендж, ‒ однако здешние водоёмы явно сообщаются с морем.

‒ Полагаю, твой вывод очевиден, ‒ ответил Малфой, задумчиво оглядывая выбранное для привала место. — Но меня волнует другое: болота в том мире не столь обширные. Это из-за попытки магглов их осушить или различия между мирами более значительные?

‒ А меня вот больше занимает вопрос, стоит ли ждать других сюрпризов, кроме относительно безобидных и съедобных мягкотелых? — спросил Долохов.

Интерес Малфоя пока остался неудовлетворённым из-за недостаточного количества сведений. А вот ответ на вопрос Долохова путники получили этой же ночью.

Конечно, маги в первую очередь опасались чудовищ, особенно неизвестных. Нет, некоторые горячие головы были не прочь углубиться в сердце болот за головами легендарной гидры или сердцем не менее легендарного болотного монстра, однако охотиться без знания местности, подстраховки, базы, куда можно отступить… настолько безрассудных в составе отряда не было.

Ничего удивительного, что неожиданно начавшийся прилив, стремительный и беспощадный, чуть не утопил магов, совсем не ожидавших такого подарка от природы. Спасли всех Сигнальные чары Лавгуда, установленные как раз на случай стихийных явлений, и Щитовой заслон Вальбурги, давший возможность собрать лагерь и уйти от опасного места Тёмным Полётом.

Неприятности на этом не кончились: болото в один миг превратилось в озеро, вода местами перетекала в реку, прибывая со скоростью уверенно бегущей лошади. Маги летели практически весь день, некоторых Гонту пришлось вести на ментальном управлении. От истощения спасала магическая насыщенность этого мира, но физической усталости она изменить не могла.

Маги, не успевшие отдохнуть ночью, в спешке эвакуировавшиеся и долго летевшие на пределе сил, в поисках нового места для стоянки вынуждены были пойти на компромиссное решение и чуть углубиться в болота, где высокий холм давал надежду не оказаться под водой. Позже Вальбурга объясняла такое поспешное решение общей вымотанностью магов, не успевших отдохнуть и восстановить силы.

Первым тревожным звоночком стало присутствие где-то на грани сознания неясного зуда, некой настороженности. Поддавшись паранойе, Вальбурга проложила тройной круг защиты, но успокоиться это не помогло.

Вечерние посиделки не задались: слишком сильно все устали и надеялись отдохнуть.

Видя беспокойство сестры, Альфард задержался.

‒ Ты не чувствуешь ничего странного?

‒ Немного неуютно, но это ожидаемо: болота — не очень приятное место для проживания. Что не так, Вальбурга?

‒ Какое-то трудноопределимое ощущение. Здесь плохое место.

Альфард серьёзно отнёсся к предчувствиям сестры. Он поднял лагерь по тревоге.

‒ Выпейте зелья. Боюсь, хорошей ночёвки не ожидается.

Заглушив усталость и приведя себя в порядок, маги настороженно оглядывались, подспудно ощущая некое неудобство.

‒ Птицы молчат, ‒ внезапно сказал Долохов. — И насекомых нет.

Комаров и мошек отгоняло лишь Дезинсективное зелье, которое приходилось наносить на все открытые участки кожи каждые три часа, и было странно, что их надоедливое отсутствие оказалось незамеченным.

‒ Убираем лагерь, ‒ решительно сказал Блэк, которому происходящее нравилось всё меньше.

Лейстрендж и Мальсибер стали сворачивать палатки и уменьшать навес, остальные осторожно начали прощупывать пространство Диагностическими чарами.

‒ Вверх, живо!

На крик Гонта быстрее всех среагировали Малфой и Вальбурга. Они плавно взмыли в воздух и, не сговариваясь, накрыли немаленькую часть холма и окружающего его болота чарами Проявления.

Сдавленные крики послышались со всех сторон, и запоздавшие маги стремительно покинули ненадёжную землю, оказавшуюся огромным могильником. В свете заходящего солнца мертвецы словно окрасились свежей кровью. Они будто бы лежали на огромной глубине под водой, казавшейся стеклянно-прозрачной, так непохожей на непроглядно-коричневую болотную жижу.

Внезапно с глухим, промораживающим до костей гулом мертвецы ожили. Оскалившись, с развевающимися волосами и тускло горящими глазами, они выпрыгивали из воды в бессильной злобе.

‒ Могильник… ‒ дрожащим голосом сказала Аквила. — Откуда он здесь?

‒ И этот холм — заброшенный замок какого-нибудь некроманта? ‒ пытаясь отвлечься от злобствующих в воде трупов, спросил Малфой.

‒ Нет, холм обычный, а вот насчёт древности я бы поспорила, ‒ сказала Вальбурга. — Слишком хорошо сохранились тела. И национальный состав настораживает...

‒ Надо улетать отсюда.

‒ Сомневаюсь, что получится, Хезер. Смотри, ‒ Аквила медленно направилась на запад, и часть мертвецов резво поплыла вслед за ней, местами выпрыгивая фута на три в высоту.

‒ Надолго нас не хватит, ‒ проговорил Альфард. — Мы не сможем всё время лететь достаточно быстро, чтобы инферналы нас потеряли.

‒ Тогда уничтожим их. Работаем двойками, один выпускает Огненные чары, лучше площадные, другой подстраховывает, при необходимости меняемся, ‒ предложил Гонт.

С его идеей согласились, и поначалу она прекрасно работала, медленно, но уверенно сокращая поголовье инферналов.

Вальбурга в паре с Хезер Флинт выпустила Огненный Шторм, который не гасился водой. Осторожно контролируя стихию, не давая ей вырваться, она не сразу заметила, что трупы будто постарели: всё меньше было свежих, всё больше истлевших, частью до скелетообразного состояния, тел.

‒ Почему они не кончаются? — почти в отчаянии спрашивала Хезер, внимательно вглядываясь в глубину. Она первой и заметила там какое-то движение. В попытках рассмотреть его ближе, Флинт спустилась ниже и застыла.

‒ Назад! — крик Вальбурги подстегнул девушку, и та стремительно поднялась выше, не в силах унять дрожь.

Огромный костяной дракон вынырнул из глубины.

Огромная махина выглядела неповоротливой, но таковой вовсе не была. Она маневрировала, ныряла в воду, уходя от площадных огненных чар. Тело и крылья, насколько они возможны у скелетоподобной твари, целиком не показывались из воды, и вопрос, умеет ли это чудовище ещё и летать, оставался открытым.

Вальбурга понимала, что расклад получался не в пользу магов: сражение с инферналами их вымотало, и когда сил не хватит на поддержание Тёмного полёта, всё станет совсем печально.

‒ Мертвяки закончились! ‒ крикнул Крэбб, добивая точечным Инфламаре последнего.

‒ Надо или уходить, или задавить дракона одномоментными Лакарнум Инфламаре, например, ‒ предложил Мальсибер.

‒ Интересно, возможно ли костяная трансфигурация? — невпопад сказал Лавгуд, с научным интересом глядя на дракона, в очередной раз ушедшего под воду.

‒ Выхода нет: делимся на группы. Одна пробует улететь, другая прикрывает отход, ‒ сказал Гонт. 

Времени для раздумий практически не было: эффект зелий медленно сходил на нет.

‒ Томас, Рейнард, Антон, Вальбурга и я прикрываем отход, ‒ быстро разделил всех Альфард. — Остальные двигаются по направлению к берегу реки и находят место для стоянки. Лейстрендж за главного.

Протестовать никто не стал, хотя не все были довольны разделением.

‒ Вы с Вальбургой берите левое крыло, Антон, Мальсибер, на вас правое, я попробую остановить дракона на пару секунд, ‒ предложил Гонт, явно намекая на ментальные чары.

Быстро перегруппировавшись в воздухе, маги слаженно развернулись к дракону, вновь показавшемуся из воды. Большая голова с пустыми глазницами резко вильнула, нестройный залп огненных чар скользнул по водной поверхности. 

Гонт спустился ниже и сделал сложное движение палочкой. Дракон, однако, не вынырнул, а ушёл вглубь, поэтому определить, удалось ли воздействовать на тварь, было невозможно.

Наступило затишье. Вальбурга торопливо осматривала гладкую поверхность воды с редкими кочками, вскользь бросая взгляды на отлетающую семёрку.

‒ За ними, быстро! — внезапно крикнул Мальсибер.

Дракон, очевидно, выбрал целью отступающих и поплыл следом. В мутной взбаламученной воде очертания мощного тела были неразличимы, но относительно небольшая глубина не могла полностью скрыть костяные гребни на его спине.

И тут тварь решила показать, что летать всё же способна, и, с лёгкостью вытащив немаленькое тело из болота, стремительно вырвалась в небо. Воздушные массы от взмахов могучих крыльев разметали магов в разные стороны, и только неплохо освоенные чары Тёмного полёта позволили всем удержаться в воздухе и не упасть в воду.

Дракон за пару мгновений набрал внушительную высоту. Маги с отчаянием понимали, что не успевают за ним: тот уже догнал семёрку улетевших и заходил на них сверху, словно пикируя. Те вынуждены были рассыпаться в разные стороны, не давая накрыть себя одним махом.

Гонт выкрикнул заклинание, и чёрные жгуты словно выстрелили вперёд, опутывая голову и шею дракона, разворачивая его. Долохов и Блэк сориентировались и слаженно выпустили Инфламаре, но, даже связанный, монстр ловко сложил крылья, плотно прижав их к рёбрам. Том резко дёрнул рукой, как на поводке притягивая дракона ближе, давая драгоценные минуты для отступления семерым. Тот застыл на невозможно короткий и невыносимо длинный миг, и Гонт направил ментальный удар, пытаясь подчинить зверя. Казалось, это получилось, и напитанные до предела Огненные чары были готовы вот-вот поразить дракона. Чудовищный рык и ловкий уворот моментально разрушили это впечатление. Ответный удар был так силён, что Гонт потерял равновесие. Его еле успел подхватить полуоглушённый, но удержавшийся на высоте Антон, которого в последний момент прикрыл Альфард.

‒ Помоги мне, я отменяю Крылья, ‒ быстро сказала Вальбурга, пользуясь драгоценными секундами хрупкого равновесия.

Мальсибер сориентировался и подхватил Вальбургу Левитационными чарами. Медленно спускаясь вниз, она крикнула: «В сторону!» Долохов, державший Гонта, и Блэк моментально ушли вправо на максимальной скорости.

Миг звенящей тишины, который словно застыл, хрустальная прозрачность остановившегося воздуха… Вальбурга с какой-то нечеловеческой чёткостью одним взглядом охватила гигантскую костяную фигуру и выдохнула: «Адеско Файр».

С рёвом рванувшее вперёд пламя мгновенно сложилось в фигуру огненного дракона. Его костяной собрат с ментальным взвизгом попытался увернуться от смертельных объятий, но напрасно. Охваченный крепкими кольцами Адского пламени дракон падал, и всё вокруг замерло, наблюдая монументальную картину.

Вальбурга сжала побелевшие губы, не давая заклинанию ни выйти из-под контроля, ни принять иную форму. С шипением и взрывами пара дракон обрушился в воду, продолжая гореть. Он бился в агонии, как живое существо, но пламя лишь крепче сжимало его тело. Повинуясь человеческой воле, огонь сосредоточился на голове монстра. Пожрав её за несколько бесконечных мгновений, он перешёл на остатки тела.

Вальбурга смутно ощущала, что её зовут, но не могла отвлечься. Последние капли силы выпивал контроль Адского огня, который сопротивлялся, не желая гаснуть. Поборов его, девушка пару секунд вглядывалась в развороченную метаниями дракона поверхность болота с местами испарившейся водой, с клубами дыма и водяной взвеси, мутным столбом поднимавшейся в небо. Убедившись, что пламя ушло, Вальбурга обессиленно опустила палочку и буквально упала на руки подхватившего её Мальсибера.

* * *

‒ Как вам представление? — словно бы чуточку довольно спросил человек в неприметно-сером балахоне. Он стоял на высоком лесном холме и с помощью оптического артефакта демонстрировал своей собеседнице картину битвы магов с умертвиями.

‒ Отменное владение рядом чар у некоторых наследников. Адеско Файр — серьёзный аргумент. Надо присмотреться к этой Блэк, продумать пути её нейтрализации… Однако разведка и подготовка хромает на обе ноги, ‒ равнодушно сказала высокая женщина в тёмно-зелёном плаще. — Не жаль было тратить столько ресурсов?

‒ Вам понравилась моя костяная поделка? Неплохой экземпляр, но не самый лучший.

‒ Эта закладка, я так понимаю, уничтожена полностью? — уточнила женщина.

‒ Нет, что вы. Дистанционное управление кадаврами хромает, конечно, но основные силы сосредоточены в центре болот. И есть ещё парочка сюрпризов.

‒ Железная леди требует рассредоточения и мобильности. 

‒ Не сразу, уважаемая, не сразу, ‒ парировал мужчина. — Места здесь дикие, но свидетели встречаются.

‒ Неужели они от вас уходят, мастер? — с иронией спросила дама, накидывая капюшон на голову. ‒ Впрочем, дракон неплох. Подумайте над укреплением своих… поделок. Госпожа требует готовности в течение месяца, максимум двух.

‒ Для доработок времени хватит. Слышно ли что-нибудь про Орден? Мы будем работать с ними в связке или… отдельно?

‒ Пропустим господ инквизиторов вперёд и посмотрим, каких они добьются успехов. Вы не хуже меня знаете, мастер, что сегодняшний союзник может стать завтрашним врагом.

Безымянный мастер согласно покивал головой. Женщина кивнула ему и ушла порталом. Парой движений деактивировав артефакт, мужчина исчез столь же бесшумно и незаметно.

* * *

Собрав оставшиеся силы в кулак, маги оперативно переместились подальше от места битвы и остановились на небольшой возвышенности, с которой виден был берег реки.

‒ Я неплохо себя чувствую, ‒ сказала Вальбурга, протестуя против сидения в палатке.

Но Альфард был неумолим, и, оставив Хезер приглядывать за сестрой, ушёл помогать укреплять лагерь. Как минимум двое суток маги собирались провести здесь.

‒ Прости, что тебе пришлось использовать столь сложные чары, — сказала Флинт, опустив голову. — Всё же мы оказались не готовы к такому давлению...

Вальбурга подала плечами и сказала:

‒ Хорошо, что наши недостатки выявлены сейчас. Теперь мы, по крайней мере, будем знать, что и как лучше тренировать. Меня настораживает другое...

‒ Количество свежих мертвецов, превращённых в инферналов, и костяной дракон рукотворной природы?

‒ Верно, Хезер.

‒ Умертвия явно сделаны из жертв войны. Но как они попали сюда из маггловского мира?

‒ Я бы спросила другое: зачем они здесь и кому нужны, но боюсь, долго придётся искать ответ...

После отдыха и обеда путешественники обсудили увиденное, но выводы, впрочем, были очевидны: всем не хватало боевого опыта и слаженности. Второе можно было поправить тренировками, для первого нужно было время.

‒ Инферналы были сделаны из убитых магглов, ‒ сказал Гонт. — Если бы это были тела магов, так легко с ними мы бы не справились.

‒ Странно, что мертвецы сначала были свежими, а потом поднимались всё более старые, ‒ задумчиво проговорил Крэбб.

‒ Ужасное зрелище. Тот, кто это сотворил, был чудовищем, ‒ бледная Аквила Патель тяжелее всего перенесла битву и до сих пор не могла прийти в себя.

‒ На первый взгляд, кому, кроме Гриндевальда, могла понадобиться такая армия? На второй, больше похоже, что кто-то нашёл старую захоронку некроманта, пополнил её и приготовил уже для себя, ‒ заметил Мальсибер.

‒ Гриндевальд стал таким пугалом, что мы по привычке приписываем ему злодеяния, хотя его самого нет уже в живых, ‒ вступил в разговор Лейстрендж.

‒ Предводителя нет, армия осталась и воюет. Остались и тайные лаборатории. На самом деле мы не знаем ни точного состава гриндевальдовцев, ни тех, кто им сочувствует и тишком помогает. Возможно, сейчас парадом командуют те, кто преследует уже свои цели, ‒ сказал Долохов.

‒ Не думаю, что стоит считать только гриндевальдовцев врагами. Мы могли влезть и в чью-то чужую зону интересов, ‒ отметила Вальбурга. — Доля случайности тоже вероятна, хоть и исчезающе мала.

‒ Вы не о том думаете, ‒ заявил Малфой. — Пока не столь важно, кто здесь приготовил армию мертвецов. Гораздо более необходимы ответы на такие вопросы: почему инферналов спрятали именно здесь? Нет ли таких приготовлений по всей территории, соответствующей той Британии? И не пора ли нам предупредить родителей, что к ним с этой стороны могут постучаться незваные гости?

На долгое мгновение повисла тишина.

‒ Уилтшир? — одними губами спросил Гонт, намекая на поместье Малфоев, спрятанное где-то на территории этого графства, возможно, частично и на этой стороне.

Серьёзный Абраксас слегка кивнул головой.

Встревоженные маги быстро написали родным, сложили записки в конверт, и Вальбурга вызвала Фоукса, чтобы передать письмо отцу. Лорд Блэк в свою очередь должен был отправить послания остальным.

Тревожное настроение овладело всеми, и Альфард разбил всех на группы и отправил тренироваться, чтобы отвлечь от напряжённого ожидания.

‒ Ты не почувствовала ничего подозрительного? — спросил Гонт, пока Вальбурга следила за тренировкой Флинт и Патель.

‒ Заметил что-то странное?

‒ Драконом явно управляли ментально. Я на какой-то миг сумел переключить поводок на себя, но получил отпор.

‒ Не от дракона?

‒ Нет, он подобен голему, который без управления со стороны действует по заранее заданному алгоритму.

‒ Согласна, он был не похож на разумное и живое существо, хоть и реагировал похоже, ‒ сказала Вальбурга. — Постой, если ментальный удар нанёс маг…

‒ Верно, в этом случае он должен был меня видеть.

Жизнь в лагере постепенно затихала: уставшие от впечатлений и тренировок, маги стремилась отдохнуть.

Рейнард Мальсибер закончил разминку, неторопливо покинул тренировочную площадку и, накинув чары Неприметности, остановился под навесом так, чтобы наблюдать за палаткой девушек. Он знал, что не все видели, как Вальбурга вызвала Адское пламя, но после осторожных расспросов понял, что большинство считает её уставшей и опустошённой после применения столь убойного аргумента. О том, что это не так, кроме него самого, скорее всего, знал Гонт и, возможно, догадывался Малфой.

Впервые Рейнард по-настоящему рассмотрел Вальбургу на одном из дохогварских балов. Сначала он решил приглядеться к принцессе главной (пока ещё, по крайней мере) ветви. Некоторые из Блэков, видя, что Арктурус сердит на предполагаемого наследника, начали было лелеять непомерные амбиции, но Поллукс быстро показал, что с ним шутки плохи, да и его жена, к которой относились настороженно, чем дальше, тем больше вызывала неохотное уважение. Внимательно прислушивавшийся к словам взрослых, которые не всегда замечали детей (впрочем, Рейнард с четырёх лет владел некоторыми чарами скрытности), он захотел составить более полное мнение о Вальбурге. Если при первых встречах она показалась самой обычной чистокровной, то потом Мальсибер понял, что она изменилась, и эти изменения были весьма занятными.

При более пристальном наблюдении Вальбурга оказалась «вещью в себе». Сначала Мальсибер думал, что его раздражает её непринуждённость в обращении с магглокровкой пока-ещё-не-Гонтом, потом понял, что её спокойное игнорирование чужой харизмы (и его, к сожалению, тоже) разжигает в нём дух соперничества. Рейнарду мало было находиться поблизости, он хотел не просто войти во Внутренний круг Блэк, но и стать для неё незаменимым.

Постепенно Мальсибер узнавал Вальбургу всё лучше, с радостью понимая, что во многом их взгляды близки. Хотел бы он сказать, что отношение к магии как инструменту, лень и нежелание развивать свои таланты — черта магглорождённых. Увы, немало чистокровных не хотели развивать что личные, что семейные дары. Вальбурга такой не была. Она дышала магией, стремилась погрузиться в неё, без устали тренировалась, с лёгкостью доказывая, что она Блэк не только по имени. Чем дольше Рейнард общался с Вальбургой и наблюдал за ней, тем больше понимал, что готов с кем угодно бороться за право быть с ней.

Рейнард понимал, что становится субъективным в своих оценках, но не считал это недостатком. Взять, например, ситуацию с Малфоем. Абраксас был неплохим человеком, и Мальсибер думал, что их приятельские отношения могут дорасти до дружеских. Однако Малфой недооценил Оливию, не просчитал её влияние на старших Гойлов, не посчитал нужным скрывать своё высокомерно-снисходительное отношение — и закономерно лишился сильных вассалов. Да, обидно, но можно превратить эту неприятность в опыт, однако Абраксасу проще было обвинить в своих ошибках Блэк и показать ей своё неудовольствие. Вальбурга царственно проигнорировала как поведение Малфоя, так и его самого, и тот не посмел вступить с ней в открытую конфронтацию. Прямо никто из слизеринцев ничего не сказал, но очки популярности Блэк стала набирать с невероятной скоростью.

Позже Абраксас сумел избавиться от надуманных обид и рассмотрел Вальбургу. Нет, Мальсибер не видел в нём соперника. После ссоры с Уизли на род Малфоев легло ещё одно проклятие, чуть не уничтожившее английскую ветвь. Поговаривали, что леди Малфой была совсем не британкой по происхождению и что её ранняя смерть вовсе не случайность. Рейнард понимал, что Абраксас приглядывается к самым сильным представительницам родов, но не собирался спокойно смотреть, как тот оценивает Вальбургу исключительно с утилитарных позиций.

Другое дело Реддл, превратившийся в Гонта. Он был персональной головной болью Мальсибера. Первоначально Рейнард пытался с помощью силы указать наглому магглокровке его место. Однако тот быстро свёл счёт их дуэлей к ничьей, и, как бы они ни старались, ощутимого перевеса ни у одного, ни у другого не было.

Потом Малфой попал под влияние Гонта, и Рейнард понял, что дружбы ни с тем, ни с другим у них не будет в любом случае. Мальсибер признавал лишь равноправные отношения, и откровенное стремление Гонта к доминированию, с одной стороны, желание Абраксаса подчиниться силе, с другой, не находили у него понимания.

Насколько Рейнард успел узнать Вальбургу, Абраксас не мог её заинтересовать, да и тот, как ни стремился к силе, не смог бы смириться со своей откровенно второй ролью. И дело не в магии, во всяком случае, не только в ней, а в характере.

Гонт же медлил, и Мальсибер этого не понимал. Несмотря на все старания, Рейнард знал, что Вальбурга по-особенному к тому относится, и радовался, что в её чувствах нет ни влюблённости, ни страсти. Впрочем, она ровно относилась ко всем, а настоящее тепло оставалось родным и Крауч с Гойл. И Мальсибер догадывался, что его тщательно скрываемая неприязнь не секрет ни для той, ни для другой.

Ровное отношение и далёкие от брака интересы — вот те причины, по которым все сватавшиеся к принцессе Блэков получили отказ. Некоторые тайком ворчали, некоторые завидовали той воле, которую Вальбурге дали родители. Мальсибер же радовался, что у него есть время, и осторожно сближался с Вальбургой. Ситуацию чуть не испортил отец, заметивший его интерес и написавший Поллуксу Блэку формальное предложение о браке детей.

Рейнард поссорился с отцом, но дело было уже сделано. Мальсибер ожидал отказа, но не думал, что в реальности это будет настолько больно и неприятно. Хуже всего было только возможное охлаждение отношений с Вальбургой.

К счастью, эти ожидания не оправдались. Мягким полунамеком Вальбурга дала понять, что брак вообще не входит в её ближайшие планы, и Рейнард с облегчением понял, что ничего ещё не потеряно.

Он радовался, чувствуя, что Вальбурга несколько смягчается по отношению к нему, хотя повод для потепления был не очень весёлым: отец списался с семьёй Шуазёль и ненавязчиво просил "присмотреться к девочке". Итогом интриги стала дуэль, которой Вальбурга блистательно поставила точку в притязаниях француженок. После серьёзного разговора с родителями Рейнард добился обещания не вмешиваться в его судьбу и его планы.

Оценивая свои усилия, Мальсибер с облегчением думал, что прямой в некоторых вопросах характер Вальбурги даёт надежду его сердцу. Она не была кокетливой и легкомысленной. Не была похожа и на свою далёкую прабабушку Цирцею Блэк (хотя многие, оказывается, читали семейные хроники и не раз намекали на очевидное сходство предка и потомка). Вальбурга умела флиртовать, хотя чаще не считала нужным применять этот навык. Когда она по какой-то причине заинтересовалась Молинари, Рейнард не знал, то ли восхищаться тем, как легко Вальбурга кое-что узнала от него, то ли сходить с ума от ревности.

Вот почему Рейнард не понимал промедления Гонта: если бы Мальсиберу удалось настолько сблизиться с Вальбургой, он бы всячески укреплял это положение. Тот же почему-то предпочитал оставаться на позициях друга, хотя Рейнард предполагал, что чувства возможного наследника Слизерина далеки от дружеских.

Мальсибер радовался инерции мышления многих магов: не все представляли себе возможности малефиков, даже после знаменитого большого сражения с гриндевальдовцами. И в различных тренировочных и настоящих дуэлях предпочитал использовать чары и тёмные искусства, намеренно оставляя впечатление, что семейный дар у него слаб. Для себя Мальсибер давно решил, что готов воспользоваться даже своим талантом, если Гонт посмеет влиять на Вальбургу. Или если она выберет наследника Салазара и будет с ним несчастна.

"В любви и на войне все средства хороши" ‒ с этой истиной Рейнард был всецело согласен.

Иногда он размышлял, почему при всём соблазне превентивных мер каждый раз отказывается от этих намерений. С одной стороны, было очевидно, что Вальбурга догадается, почему Гонт вдруг погрузится в наследственное безумие или, например, начнёт разбрасываться Непростительными направо и налево. С другой стороны, слишком мало было настоящих магов, а наследник Салазара, надо признать, был одним из них.

Неохотно признавая достоинства Гонта, Мальсибер, однако, был уверен, что знает Вальбургу лучше. Здесь и сейчас не было ни Гойл, ни Крауч, Флинт он не брал в расчёт, поэтому Рейнард справедливо полагал, что он один догадался о том, что девушка что-то задумала.

Когда лагерь затих, а полог палатки шевельнулся, он понял, что оказался прав.

Внимательно осмотревшись, Вальбурга вышла площадку и тут же остановилась, глядя в сторону Мальсибера. Он неторопливо сбросил чары Неприметности и приблизился к девушке, прямо встречая пронизывающий взгляд серебристо-серых глаз. Походный костюм из изумрудно-переливчатой кожи василиска, серый плащ с глубоким капюшоном, туго заплетённые волосы девушки показывали, что она собралась сделать вылазку. В одиночестве.

‒ Зачем и куда ты бы ни собралась, я с тобой.

‒ И отговаривать не будешь? И тебя самого отговорить не удастся?

Рейнард отрицательно качнул головой. Вальбурга молчала. Он смотрел на неё, борясь с желанием заправить за ухо девушки прядку, выпавшую из её причёски.

‒ Надо признать, твоя помощь пригодится, ‒ наконец сказала Вальбурга.

‒ Ты хочешь отправиться на место битвы? — проницательно спросил Мальсибер.

‒ Да. Кое-что не даёт мне покоя. И зная некоторые таланты твоей семьи, думаю, с тобой вместе у меня точно получится задуманное.

‒ Ты хочешь кое-что отправить по адресу… ‒ медленно проговорил Рейнапрд.

‒ … тем, кто устроил нам ловушку, ‒ уверенно договорила Вальбурга.