Наказал так наказал (джен)

Голова зажила, и на ней больше не было бинтов, как и не было в кармане спасительного флакона с лекарством, чтобы на какие-то часы погрузиться в сон и ни о чём не думать. Регулус уехал в Хогвартс, и жизнь Сириуса сделалась намного безрадостней, чем была. Пока брат находился рядом, то хоть как-то его подбадривал и многое объяснял, без него же стало не на кого положиться. Мать обыкновенно спрашивала об успехах и том, изучает ли он те книги, которые они ему заказали, отец, как правило, только хмыкал и находил более важные темы, нежели дела сына. Разговоры за столом стали походить на формальную повинность, а частые уроки с кузиной всё больше напоминали мучение. Беллатриса обычно ждала Сириуса в гостиной своего дома и не упускала случая над ним потешиться.

— У-у, Сириусик, а чего такой смурной? Кашки мало дома досталось или опять по братику тоскуешь? — спрашивала она. — Платочек тебе дать?

— Я тебе не Сириусик, курица! — поначалу грубил ей Сириус.

Но грубить кузине было бессмысленно — от этого она заводилась ещё больше. Достаточно ей было только сказать: «Легилименс!», как он стоял на коленях и не мог сопротивляться, предоставляя мучительнице ещё больше поводов для насмешек. Несколько раз он и вовсе влетал в стену, потому что Беллатрисе, смотрящей, как он лежит на полу после её внезапной атаки, хотелось заметить, что он опоздал или что он опять не готов и не овладел элементарными заклинаниями для защиты. По первости Сириус, конечно же, пытался поделиться с родными, насколько подло кузина с ним поступает, но любые его жалобы встречались ими в штыки.

— Сириус, ты что несёшь?! Белла старается как лучше для тебя! Ты думаешь, кто-то другой будет тебя жалеть? — сурово выговаривал ему отец. — Чтобы я больше этой ерунды про неё не слышал!

— Сириус, мы и так еле уговорили Беллу с тобой позаниматься, — прибавляла мать. — Чем ты недоволен? Тем, что она так ответственно к этому относится и хочет научить тебя постоять за себя? Может, тебе напомнить, что с тобой Поттер сделал?

Возразить им было нечего, как и не о чем было больше говорить — какой смысл, если никто не слышит? Сириус подумывал написать брату, но подозревал, что Регулус, скорее всего, тоже ответит, чтобы он успокоился и радовался тому, что стал на шаг ближе к Тёмному Лорду, чем он сам. Вот только радости от всего этого совершенно не чувствовалось, скорее наоборот. По вечерам Сириус лежал в постели, утомлённый после очередной схватки с кузиной, которая порой словно бы находила удовольствие в том, чтобы швырнуть его в сторону, и не давал себе смыкать веки. Чувствовал, как они опускаются, но нарочно их открывал и смотрел в сторону окна. Регулус говорил, что станет лучше, что всё обязательно со временем наладится, но лучше почему-то упорно не становилось. Сириус не давал себе спать, потому как не хотел, чтобы наступил новый день. Таким образом засыпал он поздно, а утром с трудом поднимался с постели, предчувствуя, что новый день не станет лучше.

— У-у, наш Сириусик опять не в настроении, — посматривая на него, говорила Беллатриса. — Что же не так в этот раз? Погулять щеночку не дали, да? Давай я тебя выгуляю!

Сириус настолько привык к выходкам кузины, что стал всё чаще хмуриться и молчать. Он даже поджал губы, когда она свистнула ему, точно собаке, должной бежать за ней, и поманила на улицу.

— Давай-ка, посмотрим, как у тебя с силой воли, — предложила Беллатриса, и Сириус спустя минуты понял, как сильно заблуждался на свой счёт.

Он-то думал, что уже со многим свыкся, что скоро наберётся опыта и одолеет кузину, но она снова нашла ту его слабость, о которой он и не подозревал.

— Круцио!

Где она отыскала грязную полуживую дворнягу, он не знал, но скулёж животного пронзил его так, как будто Круциатус ударил по нему самому.

— Перестань! Белла, прекрати! Экспеллиармус!

При попытке обезоружить кузину Сириус упал. Беллатриса пригнулась от вспышки заклинания и ударила его по ногам.

— Надо же, какой ты у нас сердобольненький, Сириусик.

— Белла, отстань! Не трогай собаку!

— А ты меня останови. Круцио!

Сириус пробовал оглушить кузину, перебить её заклинание защитным, пробовал проскочить к скулящей собаке и закрыть собой, но всякий раз или отлетал в сторону, или был оглушен на долгие-долгие секунды, лежал и был вынужден слушать, как воет от боли несчастная дворняга.

— Что такое, Сириусик? Может, зайдёшь с другой стороны, а? — ненадолго прекратив свои действия, спросила Беллатриса. — Если не можешь справиться со мной, так может поможешь ей? — предложила она, посмотрев на собаку.

Что она имела в виду, он не сразу понял, и это, видимо, очень хорошо отразилось на его лице.

— Неужто ты не знаешь, как облегчить её мучения или тупо трусишь это сделать? — уточнила кузина.

Сириус знал, как облегчить мучения дворняги, но, поднявшись, замер на месте. Собака тяжело дышала и лежала на боку, смотря на него, как будто бы призывая к действию, а у него очень болела спина и дрожала рука, державшая волшебную палочку. Так и хотелось сказать, что пора остановиться или же на коленях попросить кузину пощадить животное, но он-то хорошо знал, что Беллатриса не остановится и только рассмеётся, а значит, бессмысленно было перед ней унижаться. Собака же тихонько заскулила, как будто моля об услуге или что-то предчувствуя, и Сириус взмахнул палочкой.

— Авада Кедавра!

Блёклая зеленоватая вспышка сорвалась с конца его палочки и прошла свозь дворнягу. Собака замерла и… спустя какие-то мгновения снова стала тихонько скулить.

— У-у, какой ты жестокий, Сириусик, безжалостный, — заметила Беллатриса и усмехнулась. — Смотри, как это делается. Круцио Максима!

Позднее, возвратившись домой, Сириус сослался на плохое самочувствие и не спустился ни к обеду, ни к ужину. Какое-то время он сидел на полу в ванной комнате и прижимал к лицу мокрое полотенце. Его мутило после урока, перед глазами всё ещё стоял образ скулящей собаки, погибшей не мгновенно, а в мучениях, от которых он её не избавил. Сириус тяжело дышал и не мог понять, что с ним не так. Если раньше, до падения с окна и потери памяти, он хотел стать Пожирателем смерти, то что же изменилось теперь? Почему участь несчастной собаки вдруг задела его за живое? Может, он что-то потерял вместе с памятью? Потерял что-то очень важное… навыки, силу, хладнокровность... Сделался тряпкой, каким Беллатриса его и считает.

Ночью Сириус снова лежал в постели и уныло смотрел в сторону окна, за которым светили звёзды. Вспоминал сон, в который ему нравилось погружаться. Вспоминал и хотел, чтобы он повторился. Тот сон был очень странный, но там он был свободен и, что самое главное, счастлив. Бегал по лесу, смотрел на свои мохнатые лапы и лаял то на волка, бегущего с одной стороны, то на оленя, бегущего с другой стороны. Очень странный сон. Беллатриса, конечно, хохотала, когда проникла в его разум и обнаружила там такое, но этот периодически повторяющийся сон в последнее время был единственным утешением и чем-то необычным, прекрасным.

После октября Сириус тешил себя мыслью, что скоро повидается с братом, ведь тот непременно приедет домой на Рождество, вот только ноябрь настал раньше, а вместе с ним и семнадцатый день рождения.

— А у кого-то сегодня праздник, да ведь, Сириусик? Что же ты волком на меня смотришь? Думаешь, я такая бессердечная и не захочу тебя поздравить? — спросила Беллатриса. — У меня и подарок приготовлен, дорогуша, пойдём!

«Только бы не собака, только бы не собака, только бы не собака, — как заведённый повторял про себя Сириус, молча следуя за кузиной из гостиной по коридору и еле дыша. — Только бы не…»

Они прошли в столовую, и он внезапно замер у порога. Во главе стола сидел тот, кого Сириус узнал без труда. Его изображениями Регулус обклеил себе стену.

— Так это и есть твой протеже, Белла? — поднявшись со стула, спросил Тёмный Лорд. — Тот самый яростный щенок, подающий надежды?

— Проверьте его сами, мой Лорд, — предложила Беллатриса таким ласковым голосом, что Сириусу стало невероятно противно от её способности надсмехаться над одними и лебезить перед другими.

— Значит, ты готов вступить в мои ряды, да? — между тем спросил Тёмный Лорд и двинулся ко входу.

Замерший Сириус смог лишь разомкнуть губы, но не знал, что ему сказать. Будь Регулус рядом, то брат бы прыгал от восторга или же сразу встал на одно колено, желая принести клятву и сказать, что очень рад встрече и готов ко всему. Но был ли готов Сириус? И был ли рад? Он мог лишь сказать, что по-прежнему ощущает пустоту внутри себя, разве что теперь она покрыта мраком и горечью.

— Вижу, что покорность присутствует, хоть и не столько, сколько мне нужно, — по-своему оценил его оцепенение Тёмный Лорд и взмахнул палочкой. — Легилименс!

Напрасно Сириус думал, будто Беллатриса причиняет ему нестерпимую боль… после того, как Тёмный Лорд проник в его разум, он очнулся, лёжа на полу.

— Что ж, ты была права, Белла, — слышался ему всё тот же голос. — Потенциал и впрямь большой…

— Дайте мне немного времени, мой Лорд, и Сириус станет вашим достойным сторонником, — ответила ему Беллатриса.

— Хорошо, пусть будет так, а тебя, Сириус, я готов наградить хоть сейчас. Тебе очень повезло, что Белла взялась за тебя. За то, что я тебе подарю, многим приходилось платить намного больше.

Домой Сириус вернулся как в тумане и, не отреагировав ни на чьи вопросы и поздравления, лежал на кровати, невидимым взглядом смотря в сторону стены. Левая рука, казалось, налилась свинцом, и он не хотел на неё больше смотреть, лишь дёрнул рукав мантии до запястья и скрыл от глаз тёмную метку. Казалось, будто она прожгла не только его кожу, но и нутро, приправила его ядом и сделала таким же чёрствым, как кузина. Сириус лежал и думал о странном сне, о том, как было бы здорово, будь тот сон реальностью, а реальность просто сном. Вот бы он и впрямь был какой-то собакой и мог бегать по лесу с волком и оленем. Какая же странная компания! И откуда только это всё взялось в его голове!

— Ты видел Тёмного Лорда и не написал мне?! Брат, да как ты мог?! Так, быстро говори, как всё было! Что он сказал? Он тебе что-то поручил?

К тому дню, когда Регулус приехал из Хогвартса и засыпал его за столом вопросами, Сириус чувствовал себя опустошённым и отвечал ему неохотно. Брат же пребывал в восторге, заставил показать ему руку и восхитился видом метки.

— Вот бы побыстрее стать совершеннолетним и тоже получить её! — заметил он, сияя словно полумесяц.

— Успеешь ещё, дорогой, — тепло сказала ему мать, а Сириус молча уткнулся в тарелку.

Накануне муж и деверь Беллатрисы взяли его «на дело», хотя дело состояло лишь в том, что им понадобились новые маски, и они вместе отправились в магазин.

— Молодые люди, а вы намерены оплатить товар? — всего лишь вежливо спросил их у двери маггл-продавец, и Родольфус, глядя на Сириуса, улыбнулся так же широко, как и его жена, временами казавшаяся кузену безумной.

— Конечно, глупый ты маггл. Круцио! — сказал он и насладился тем, как продавец с криком завалился за прилавок. — Добавки нужно или хватило?

Кажется, маггл так и остался лежать на полу, когда они уходили, и Сириус вот уже второй день ломал голову над несколькими затруднительными вопросами — если они, Пожиратели смерти, стоят за правое дело, то почему они так поступают с беззащитными людьми и животными? Почему прячут свои лица понятно, но чем же они тогда лучше других? А что самое главное, если он хотел стать таким, как они, то почему ему на всё это тошно смотреть? Что с ним не так?

— Ничего, будет ещё и на твоей улице праздник, — лишь сказал Сириус брату за столом и, ничего не съев, ушёл к себе.

В канун Рождества он и вовсе лежал в постели, не в силах подняться. В свежем выпуске «Ежедневного пророка» писали, что кто-то на этой неделе мародёрствовал в одном из магазинов Лондона, в результате применения некоего вредоносного заклинания погиб пожилой человек. Кто погиб, в каком магазине это происходило и что за заклинание было применено, Сириус понял, лишь прочитав название улицы. «Страшно представить, что за люди могли совершить такое!» — комментировал кто-то это событие и жалел, что мракоборцы не успели прибыть вовремя. Можно было бы, конечно, взять газету с собой, спуститься вниз и рассказать всё родным, но Сириус догадывался, что они скажут…

«Подумаешь какой-то маггл! Да этих магглов кругом, как грязи на улице!» — будут слова отца или матери.

«Ух ты, круто! Жалко, что меня с тобой не было, брат!» — будут слова Регулуса.

…и эти слова почему-то не пробуждали в нём ни чувство восторга, ни гордости, только лишь усиливали чувство безнадёжности и неприязнь к себе. Почему? Почему раньше это ему так нравилось, а теперь нет?

— Сириус, может тебе вызвать целителя? — заглянув к нему в спальню, поинтересовалась мать.

— Не надо, я… устал, отдохну и полегчает, — не поворачиваясь к ней, ответил Сириус, и мать ушла.

— Брат, ты уверен, что не пойдёшь? — не прошло и минуты, как послышался голос Регулуса, и он приблизился к кровати. — Эй, тебе реально худо или ты прикинулся, чтобы мама с папой не напирали?

— Рег… отвали, а, — не поворачиваясь, попросил Сириус, и брат похлопал его плечу.

— Ладно, отдыхай, я тоже постараюсь побыстрее отделаться от всех и вернусь домой.

На праздник родители решили проведать родню, дядю Сигнуса и тётю Друэллу, поэтому ближе к вечеру Сириус остался дома один. Возможно, он бы так и лежал в постели, если бы не почта. Потрёпанная сова заставила его подняться и открыть окно. Сова принесла ему конверт, в котором лежала шоколадка и небольшая открытка.

«С Рождеством! Мы по тебе очень скучаем!

Лунатик».

«Что за придурок мог назвать себя Лунатиком?» — не понял надпись на открытке Сириус и бросил её вместе с шоколадкой на стол, подумал, спросит у брата, может, тот в курсе. Не успел он попросить Кикимера принести воды, как прилетела ещё одна сова. На этот раз какой-то Хвост прислал ему открытку и коробку шоколадных лягушек.

— Кикимер, ты знаешь некоего Лунатика или Хвоста? — спросил у домовика Сириус.

Кикимер немного помолчал и покачал головой.

— Нет, хозяин Сириус, Кикимер таких лиц не знает.

Сириус отпустил его вместе с пустым стаканом и собирался вернуться в постель, как в окно опять стали стучать.

— Проклятье! — рассердился он и в этот раз впустил в комнату красивую ястребиную сову.

В отличие от предшественниц она принесла что-то весомое, завёрнутое в яркую алую обёртку. Сириус развернул и узрел странный альбом. На колдографии был он сам, да ещё верхом на странном транспорте, катался по дороге, на следующей странице взбирался в гору, а потом летел среди облаков. Кто бы это ни сделал, у него имелось и чувство юмора, и неслыханная смелость. Надо же было вообразить, чтобы Сириус катался на маггловском транспорте, и ещё выкрасть его колдографию! Сириус невольно улыбнулся и тряхнул альбом, желая увидеть, как из него выпадет открытка, но её не было. Пролистав альбом ещё раз, он нашёл на внутренней стороне обложки поблёкшую надпись, сделанную красивым почерком.

«Сириусу на добрую память.

Пусть твоя мечта непременно сбудется.

Джеймс».

Улыбка в тот же момент сползла с лица Сириуса, и он ощутил, как в нём, точно в вулкане, пробуждается гнев. Что это за Джеймс и почему он ему пишет, стало понятно. Это тот подлец, который не хочет проблем. Видимо, почувствовал, что Пожиратели смерти набирают силу, вот и не хочет стать врагом для одного из них. Столкнул его с окна, а теперь ещё подарки шлёт! Сириус швырнул альбом от себя так, словно тот ему руку измарал. Какие же некоторые люди бессовестные, подумалось ему, творят ужасные вещи и делают вид, будто всё в порядке!

Сириус закипал и с ненавистью смотрел в сторону альбома. Это всё он. Это Джеймс Поттер. Если бы он не вытолкнул его из окна, то не было бы потери памяти, не было бы невыносимых уроков с Беллатрисой и ощущения безнадёжности тоже бы не было. Это Джеймс Поттер поломал его жизнь и сделал слабаком.

Не в силах вытерпеть захлестнувших его чувств, Сириус вышел из комнаты и помчался вниз. Он этого не потерпит! С него хватит! Беллатриса над ним измывалась, её муж с деверем потешались, Тёмный Лорд улыбался, а теперь ещё и этот наглый выскочка его поддевает! На маггловский транспорт его посадил, тварь! Зайдя в гостиную, Сириус схватил горшок с летучим порохом и бросил горстку в камин. Он ему покажет! Кузина научила его, как с такими тварями следует поступать.

— Поместье Поттеров! — сказал Сириус и решительно шагнул в изумрудное пламя.