Вкус Сахары. 1. Запечатанный город (джен)

Алекс чувствовал, что нестерпимо устал. Тело настойчиво предупреждало о том, что вот-вот начнёт разваливаться на части, а отдыха даже и не предвиделось. Если бы не случилось того… что случилось, он бы сейчас спал крепким сном человека, которому ну почти нечего скрывать. Но, оглядывая побоище, он ясно понимал: в лучшем случае, удастся подремать в седле. Если сестра подстрахует.

Он посмотрел на Орхана и с неожиданной ясностью осознал, что на того за день свалилось гораздо больше, чем на других, и он успевает теперь только реагировать на происходящее, оставляя обдумывание этого самого происходящего на неопределённое будущее. А ещё Алекс понял, что проникся к этому человеку доверием как к тому, с кем у тебя, оказывается, намного большего общего, чем кажется на первый взгляд.

В этот момент Халид-бей докладывал сотнику о том, что случилось в его, Орхана, отсутствие. Большую часть его Алекс пропустил, потому что и так всему этому был свидетелем. Но Орхан слушал внимательно. Халид вкратце рассказал о том, как после возвращения Омар-бея и его товарищей, в лагере начались волнения. Пошли разговоры, что история повторяется и проклятому Городу решено принести новые жертвы — потомков тех, кто сумел избежать смерти. Что Орхан ведёт их на смерть, потому что в награду за предательство ему обещаны эти женщины, и ради этого погибнут все. Что гибель Аделя — это первое жертвоприношение кровавым идолам древности. А значит, нужно убить и его, Орхана, и представителей Хранилища и спасать себя самим. Страна большая, но в случае преследования можно перейти границу и укрыться, скажем, в Ливане. Начал эту смуту Омар, но стоило ему только заткнуться, как эти бредни подхватили со всех сторон, как будто об этом думали все они.

Услыхав пока ещё только угрозы в свой адрес, агенты вместе с Алексом потихоньку перебрались на эту сторону оазиса, решив, что в такой ситуации следует держаться всем вместе. Но едва мужчины обрисовали дамам положение вещей, как появились последовавшие за ними воины «Сотни» с обнажённым оружием в руках и, не теряя времени, приступили к выполнению своего плана. Первая схватка окончилась ранением Кита Метьюса, Эскер-бея и троих напавших, а женщины оказались не такими, как о них прежде думали.

— Если бы не отвага госпожи Мэллори, госпожи Беллы и господина Алекса, — покачал головой Захер-бей, — нас всех давно бы перебили.

Лори подсела к Амон-бею, который снова занялся лечением Кита. Эскер-бей держал раненую руку на перевязи и, в целом, чувствовал себя вполне неплохо. Но Метьюс лежал пластом и, казалось, дышал через раз. Тем не менее, он сумел схватить её за запястье. Охваченная взметнувшимся гневом, Лори приготовилась к обороне и тут же поняла, что у этого человека не хватит сил даже приподнять голову без посторонней помощи. Его тело покрывали ужасные рубленые раны, кровь пропитала одежду. Доктору удалось остановить кровотечение, но лучше Киту от этого не стало. Её охватила жалость к мужчине, такому неприятному в общении и сделавшему всё возможное, чтобы защитить своих сослуживцев, ни один из которых никогда не считал его своим другом.

— Ты… красивая… — еле шевеля губами, прошелестел он.

Мэллори улыбнулась, хотя слёзы душили её. Она прекрасно осознавала, что всегда мало задумывалась о чувствах других людей и пеклась, в основном, о своей собственной выгоде. Но можно ли осудить человека, которому ты небезразлична?

— Какие у меня шансы… понравиться тебе?

Мэллори подняла глаза на доктора. Амон-бей молча покачал головой, к счастью, Кит смотрел только неё и этого знака не видел.

— Выше среднего, — она ласково улыбнулась, постаравшись хоть так приободрить человека, заслонившего её собой, не зная, что она в этом не нуждается.

— Вот увидишь…

Это всё, что он успел сказать. Лори ждала окончания фразы и не сразу поняла, что его глаза, глядящие на неё, её уже не видят. Она встала и, еле сдерживая рыдания, отошла к подруге, которая тоже была ранена и, наверное, нуждалась в заботе, хоть и молчала.

— Большой храбрости был человек, — сказал Захер-бей Орхану, указывая на почившего с миром «ковбоя». — Жаль, что мы раньше этого не поняли.

Тот согласно кивнул.

Закрыв глаза павшему воину, Амон-бей снова поспешил к Белле. Оборотница лежала на животе и часто дышала. Доктор подозревал, что её лихорадит, но, когда попытался добраться до раны, она громко щёлкнула зубами в непосредственной близости от его пальцев.

— Господин Данн, скажите вашей уважаемой сестре, что я должен обработать её рану, чтобы в неё не попала инфекция.

Алекс присел рядом с волчицей.

— Белла, не будь ребёнком. Позволь дяде доктору делать своё дело.

Не обращая внимания на протестующее ворчание, он заставил её лечь хотя бы на бок. Крови на одеяло натекло достаточно, мех на груди слипся и высох. Врач принялся промывать и обрабатывать порез.

— Орхан-бей, вас тоже задело.

Сотник посмотрел на своё плечо. Острый кинжал бывшего подчиненного распорол одежду и кожу, но ему некогда было думать об этом. Орхан опустился на колени возле троих только что испытанных боевых товарищей.

— Вы спасли жизнь мне и моим соотечественникам, рискуя своими, — он прижал ладонь к груди и склонил голову. — Я благодарен и никогда этого не забуду.

Алекс дружески похлопал его по здоровому плечу. Мэллори устало улыбнулась. Белла, издав слабый поскуливающий звук, отвернулась и положила голову на вытянутые лапы.

— Алекс, мне нужна твоя помощь, — Орхан поднялся на ноги и махнул рукой, зовя Данна с собой.

Четверо мужчин (включая Халида и Захера) отошли в сторону.

— С женщин достаточно на сегодня, — сказал он. — Мы всё сделаем сами. До восхода солнца нужно похоронить мёртвых.

Но в разговор вмешалась Мэллори.

— Если вы положите всех в один ряд, я засыплю их песком. Только…

Алекс кивнул:

— Кита надо похоронить отдельно.

Для стражей «Сотни» сделали общую могилу. Перетаскивая мертвецов — один за руки, другой за ноги, — Алекс сказал Орхану:

— Ну и работёнка у нас сегодня — никто не позавидует!

— Жизнь и смерть — всё в руках Всевышнего, — флегматично отозвался сотник.

— Или, как у вас говорят, «как захочет Аллах»?

— Или, как у вас говорят, «это судьба».

Вещи из южного лагеря перенесли в северный, перегнали верблюдов. Какой смысл возводить между собой стены, когда все с ног валятся от усталости. Развели большой костёр в центре площадки, искалеченную в битве палатку девушек свернули, а две большие четырехместные поставили рядом и, подняв стенку каждой, превратили две палатки в одну на восьмерых.

Мэллори стала на краю общей могилы и простерла руки над телами. И вот, при совершенно тихой погоде, над местом последнего упокоения двадцати воинов возник и закружился небольшой аккуратный смерч, воронка которого, словно миксером взбивая песок, сгребала его в небольшой холм. С погребением Кита процедура повторилась.

Глядя издали на это зрелище, опершись рукой о наклонившийся под ветрами ствол финиковой пальмы, Орхан думал о завтрашнем дне, признавая, что даже предположить не может, что ждёт их всех. Рядом стал неслышно подошедший Алекс.

— Что тебя беспокоит? — шепнул он, не тратя времени на предисловие.

Орхан помедлил с ответом. Он не считал правильным скрывать от Алекса информацию, хотя и знал, что всех нюансов иностранцу всё равно не понять.

— Город знает о нашем приближении, — наконец произнёс он.

— Ты говоришь о нём как о живом существе.

— По сути, это и есть существо. И его жажда никогда не будет утолена.

— Что ты имеешь в виду? — слегка встревожился Алекс.

— Ради того чтобы сохранить клад в целости и сохранности, пока не придёт необходимость вынести сокровища на свет, было принесено в жертву множество невольников, над ними провели поистине ужасные ритуалы. И, умирая, каждый из них проклял своих палачей, Город и всех, кто там был, на вечную жажду крови. С тех пор в его окрестностях ее было пролито столько, что мог бы возникнуть целый океан, если бы для него на Земле хватило места.

— И Город знает, что мы идём, — уныло закончил Алекс. — Как думаешь, что случится там?

Орхан повернул голову и посмотрел прямо в глаза оборотню.

— Скорее всего, мы не выберемся оттуда живыми.

Мэллори вернулась с «похорон», погруженная в какие-то тяжёлые раздумья. И на этот раз не смолчала, а пошла прямо к человеку, которого считала главным в этом походе. И, глядя в глаза Орхану, высказалась без обиняков:

— Орхан-бей! Вы знали этих людей, а мы нет. Как считаете, они были склонны к бессмысленному насилию? Им была свойственна кровожадность?

— Нет, госпожа. Все эти люди под моим началом уже много лет и ни разу не вели себя подобным образом.

— А не было ли у них проблем с самоконтролем, внезапных вспышек гнева?

— Не было.

— Значит, можно считать, что они стали не похожи на себя сегодня вечером?

— Полагаю, что да. Никто не бросается убивать без причины, не так ли?

— Ты хочешь сказать, что у кого-то из них есть артефакт, вызывающий безумную, убийственную ярость? — догадался Алекс. — И это значит, что один заразил всех остальных!

— Возможно, вы правы, — медленно кивнул Орхан. — Тогда это кто-то из тех, кто приехал из замыкающего отряда.

— Нужно было обыскать всех, — Лори пристыженно опустила голову. — А теперь откапывать их долго и тяжело…

— Если у них и был артефакт, он тоже похоронен с ними. Надеюсь, что из мёртвых он не воскрешает, — невесело пошутил Алекс, забираясь в палатку и устраиваясь рядом с Беллой.

Да, хорошо, если это проделки артефакта. Но Орхан опасался, что Запечатанный город подготовил пышные смотрины их боевым навыкам и сам сработал как один огромный артефакт.

Путникам всё же удалось поспать немного. Но, похоже, сон у всех был некрепким, а кому-то, вероятно, и вовсе не спалось, потому что на этот раз в лагере было тихо и никто по-богатырски не храпел.

Орхан провалился в душный вязкий сон, который, как камень на шее, потащил его сквозь тьму куда-то вниз, вероятно, на самое дно. Видений не возникало, было только ощущение, что на него кто-то неотрывно смотрит. От этого его словно подбросило вверх, он открыл глаза и тут же натолкнулся взглядом на мокрый чёрный нос. Белла, всё ещё в облике зверя, стояла рядом и не то разглядывала, не то обнюхивала его. А потом повернулась и потрусила к выходу из палатки.

Уже рассвело, и он принялся наблюдать за девушкой сквозь оставленную ею щель между полотнищами. Очутившись на ещё прохладном по утреннему времени воздухе, Белла потянулась по-собачьи — сперва передними лапами, потом задними, — перекинулась в человека. Орхан почувствовал радость оттого, что снова видит её, как если бы она долго где-то отсутствовала, а потом вернулась. Судя по всему, рана затянулась и уже не причиняла боли. Девушка умылась и напилась из источника, вынула гребень, распустила порядком растрепавшийся узел и принялась расчесывать густые тяжёлые волосы, потом свила их в косу. А после пошла к своему верблюду, пасшемуся посреди стада собратьев неподалёку, приласкала и чем-то угостила животное. Орхану не было слышно довольного отклика верблюда, но вид у того был обалдевший.

Орхан выбрался из палатки, и тут же следом вылез его новый приятель, а потом начали возиться и остальные.

— Твоя сестра любит животных, — заметил сотник.

— Не то слово. Гораздо больше, чем людей. Она говорит, что люди недостойны даже рядом стоять с такими чистыми, светлыми и искренними созданиями…

Остаток пути до Города занял полдня. Их осталось всего семеро. Орхан решил в этот раз обойтись без дополнительного сопровождения, и остальные согласились, что лучше не рисковать. К тому же, каждый сам знал, на что он способен, а вести толпу людей в Город — значит, обречь их на бессмысленную и страшную гибель. Довольно уже пролилось крови.

Орхан с опаской поглядывал на Беллу. Не за себя боялся. Впервые ради него жизнью рисковала женщина. Сама, по своей воле. Так никто ещё не делал. Конечно, некоторые местные красотки, стоило ему появиться дома, в старой части Каира, кокетливо хлопали сурьмлёнными ресницами и обещали: «Буду любить тебя вечно, дорогой!». Только кому нужна вечность на пять минут?

Его так ни разу и не свели с ума ничьи прекрасные, тщательно накрашенные глаза. Потому что то, что он видел… И он, и не только он качал головой, видя египтянок, загадочная красота которых превозносится в поэмах и романах. Может, во времена фараонов женщины и были такими, но те, кого он встречал на улицах столицы, и на женщин-то не были похожи. Такие страшилища, право слово, что уж лучше умереть холостяком. О милосердный Аллах, где твоя доброта!

За трое суток Белла не сказала ему ни слова, ничем, в отличие от Мэллори, не выдала своего личного отношения. Ладно, будем честны: он тоже не обратился непосредственно к ней ни разу. Таков мусульманский этикет. Конечно, она защитила его как своего «вожака», а значит, будь на его месте кто-то другой, поступила бы так же. Так что, может, этого «личного» и нет. Это и упрощает жизнь, и как-то чуть обидно, что ли. Ну, нет так нет.

— Беллз, ты точно в порядке? — Алекс, ехавший рядом с Орханом, обернулся назад. — Выглядишь неважно.

— А на тебя верблюд плюнул! Так что да, я в порядке, — огрызнулась она в ответ, будучи, очевидно, в неважном расположении духа.

— Между прочим, это был твой мерзкий транспорт.

— Не смей называть его мерзким. Он работает и не жалуется, в отличие от людей.

Алекс пожал плечами и буркнул: «Сейчас расплачусь от умиления!». Орхан посмотрел на него с интересом. Он прекрасно понял, за что Алекс только что огрёб. Сказать женщине, что она плохо выглядит, даже если это и так, — плохой способ добиться её расположения. Бывает правда, из-за которой запросто можно лишиться головы, а лучше от этого никому не станет. И потому он произнёс, не обращаясь, впрочем, к собеседнику:

— У нас женщинам принято говорить только хорошее. Это делает их счастливыми и куда более ласковыми.

Алекс, досадливо махнув рукой, всё-таки счел нужным пояснить:

— Я люблю свою сестру. Честно. Но иногда мне жаль, что у нас в Голуэе женщины не закрывают лицо тканью и не придерживают язык.

Орхан был достаточно образованным человеком и знал многое. Но не до такой степени, чтобы вот так запросто по звучанию определить точку на карте.

— В Голуэе? Где это?

— Это… Графство на западе Ирландии. Мы оттуда родом.

— А я думал, вы американцы.

И сразу же Орхан вскинул руку, останавливая отряд. Всадники торопливо натянули поводья, удерживая животных на месте. Впереди показалась купа деревьев, очевидно, следующий оазис. Только здесь было как-то неприятно. Это место, неживое и недоброе, словно бы отталкивало от себя невидимой рукой.

— Этого оазиса нет ни на одной карте, — Орхан, сузив глаза, впился взглядом в колышущиеся на ветру кроны. — Мы на месте.

— Пойду разнюхаю, как оно там.

Белый волк неторопкой трусцой побежал к таинственному месту и вернулся через пять минут.

— Никого. Но недавно побывала тьма народу — четверо разных бродяг и двое из «Сотни». Там, похоже, была резня.

Орхан кивнул. Утром он провёл своих спутников, миновав трупы, которые нашёл сам. Неохотно он сделал знак, и все они двинулись дальше, но спешились сразу же, едва добрались до растительности. Оказалось, что деревья, будто поясом, охватывают небольшую песчаную площадь. Мужчины привязали верблюдов, достали и подготовили оружие и факелы. У новеньких с собой были мощные фонари и запасные батареи к ним. Рюкзаки решено было оставить притороченными к седлам. Напоследок Мэллори выдала всем резиновые перчатки и по паре полиэтиленовых пакетов на zip-застежке:

— Голыми руками ничего трогать в Городе нельзя! — пояснила она. — Мы не знаем, какие вещи там обычные, а какие — со сверхъестественными свойствами. Если кто-то обнаружит необычный предмет, нужно положить его в пакет. Изнутри он обработан обезвреживающим веществом. Если это артефакт, то, попав в мешок, обязательно ярко заискрит, если вещь обычная — ничего не произойдёт.

Агенты уже готовы были двинуться за предводителем, когда Белла резко окрикнула их:

— Стойте! Ещё не время. Я просила помощи, и нам её предоставят. Надо ждать.

— Ты не его случаем ждала? — Алекс, стоя в кружке коллег, кивком головы указал на что-то, находившееся за спиной Беллы, и она быстро обернулась.

— Ой, только не он! — выдохнула Лори, недовольно качая головой. — Ненавижу эти его фокусы!

Шагах в пятидесяти от группы сидело существо. Оно выглядело настолько странным, что казалось обманом зрения: голова мужчины в золотом уборе гармонично расположилась на теле льва, на шее блистало дивной красоты золотое колье. Голубые глаза источали холодный свет, а хвост с кисточкой непринужденно постукивал по песку. Создание, принадлежащее иному миру, спокойно ожидало внимания пришедших. Агенты на всякий случай защелкали затворами автоматов и взяли нежданного визитера на мушку.

— Что вы делаете! — разъярённой кошкой зашипела Белла. — Вы собираетесь открыть огонь по стражу пирамид?

Естественно, её словам никто не поверил.

— Что? Какому стражу? — Амон-бей от неожиданности оторвался от прицела.

— Как это? Он же в Гизе! — воскликнул Эскер-бей.

— Сфинкс — это всего-навсего каменная скульптура! — заявил Халид-бей. — А это…

— Серьёзно, египтяне?! — в досаде развела руками Лори, воззрившись на непонятливых спутников. — Вы, что, правда всю жизнь считали его просто-напросто мёртвой каменюкой? Дух Сфинкса может находиться где угодно!

— Да, но… почему он… — начал Захер-бей.

— Приветствую тебя, Хранитель покоя фараонов! — возвысила голос Белла, отмахнувшись от шушукающихся коллег, и, выступив вперёд, опустилась на одно колено, склонив голову перед чудовищем.

— И тебе привет, маленькая женщина! — Сфинкс величаво кивнул. — Со времени нашей последней встречи твои манеры заметно улучшились. Что тебе нужно?

Орхан, молчавший всё это время, покачал головой, удивляясь дерзости оборотницы, посмевшей вызвать это существо, которое, впрочем, не проявляло гнева и даже, как будто, забавлялось, разговаривая со смертной. И на каком языке тогда говорит этот дух, если его понимают все, даже Мэллори, которая не знает арабский?

— Прости мою самонадеянность, Мудрейший. Я смиренно прошу помочь — словом, если не делом.

Сфинкс помолчал, обдумывая её слова.

— Слово за слово, женщина. За каждый твой вопрос — ответ на мою загадку. Плата вперёд!

— Ты с ума сошла! — взвился Алекс. — Мы теряем время! Что, если ты не разгадаешь его хитрости, а Зеркало найдут эти головорезы?

— Ты хочешь сунуться в Город, даже не зная, чего ожидать? — обернулась к брату Белла. — Когда это мы шли на дело, не подготовившись?

Рука Орхана легла на плечо Алекса, успокаивающе сжав его.

— Друг мой, Аллах и так призовет нас. Поживём лишних пять минут.

— Я жду! — поторопил Сфинкс.

— Я готова отвечать.

И снова возникла недолгая пауза. Потом Сфинкс заговорил. Его глаза, словно вырезанные из голубого льда, засветились, а в голосе появились мурлыкающие интонации. Ни дать ни взять довольный кот.

— По земле не идёт, а ползёт.

Змеиный язык произносит людские слова,

Но безумцев смерть не страшит в объятиях девы без глаз.

Люди сбились теснее в круг и принялись строить догадки, пытаясь помочь Белле, хотя она-то об этом не просила, по-прежнему стоя в одиночестве напротив жутковатого гостя.

— Ползёт… Ползают змеи…

— Насекомые ещё…

— Но язык-то змеиный, а слова людские.

— Апоп⁽¹⁾… Он был гигантским змеем и врагом солнца Ра.

— Уроборос⁽²⁾…

— Кетцалькоатль! — Алекс тоже нашёлся. — Пернатый змей! И Тескатлипока!

— Нет, сказано же, что это дева…

— Рененутет — богиня-кобра! Подходит ведь!

— Близко, совсем близко… — прошептала Белла, с сожалением чувствуя, что не успела схватить за хвост какую-то нужную мысль.

— Уаджет⁽³⁾ — покровительствовала Нижнему Египту. Изображалась в виде змеи!

— Дева без глаз. Без глаз… — Белла потёрла лоб, понимая, что мысль улетела ещё дальше и шансы её вернуть сокращаются с каждой секундой.

— Меритсегер — богиня некрополя Фив…⁽⁴⁾

— Коатликуэ⁽⁵⁾… Чикомекоатльх⁽⁶⁾… — перебирала Лори. — Но они все с глазами!

— Это же индейские богини! — возмутился Захер-бей. — А нам нужны египетские!

— С чего ты взял! — отозвался Эскер-бей. — Нам нужны те, которые подходят под описание.

— Да нет же! Дева без глаз! — всё твердила Белла, прикрыв глаза. Ужасно жаль, что мифология разных народов не так уж сильно её занимала в своё время. — Почему без глаз? Почему?

— Нагайна! — наугад брякнул Алекс.

— Близко…

— Может, Медуза Горгона? — Лори, похоже, захватил «мозговой штурм».

— Нет! — неожиданно дошло до Беллы, она даже в ладоши хлопнула. — Это Ламия!

— Кто? — удивился Амон-бей.

— Ты уверена? — усомнился Алекс.

— Да! — Белла повернулась к ожидавшему ответа существу, веселившемуся над недогадливостью глупых людишек. — Ламия! Персонаж древнегреческой мифологии. Дочь Посейдона. Была возлюбленной Зевса. Гера из мести превратила девушку в змею, лишив способности закрывать глаза. И, чтобы заснуть, Ламия вынимала глаза и клала их в чашу на ночь.

— Верно, смертная, — кивнул Сфинкс.

— Теперь наша очередь спрашивать! — завопила Мэллори, ободрённая удачей.

— Слушаю.

Волчица толкнула её в бок, призывая замолчать, потому что задать вопрос имеет право только тот, кто прошёл испытание.

— Кто и что подстерегает нас в Запечатанном городе?

— Часть ответа на твой вопрос я уже дал, — пожал плечами легендарный зверь.

— Кто ещё?

— Те, с кем ты прежде не встречалась. Тот, кто сотворён из самой земли, но так и не обрёл душу. Тот, кому нельзя смотреть в глаза. Тот, кто бродит в темноте, ослиными стуча копытами, и пьёт кровь глупцов, не осветивших себе путь. Тот, кто живёт в сердце города, но сам без сердца. А под конец всему — тот, кто жив и мёртв одновременно. Довольно?

— Это не ответ! Это сплошные загадки! — заорала Мэллори.

— Ты прекрасна, как может быть прекрасна очень глупая женщина, — галантно поклонился Сфинкс и… исчез.

— Он, что, меня дурой назвал?

— Ага, — с улыбкой человека, которому нечего терять, кивнул Алекс.

— Сам дурак!

— Не смей! — Белла даже ногой топнула. — Он дал нам достаточное представление о тех, кто бродит внутри Города.

— Может, тебе и дал… Предупреждаю сразу: если там бродят мумии, я в эти игры не играю!

— О’кей. Можешь остаться наверху.

— Нет уж, — Мэллори заговорила тоном человека, смирившегося с неизбежным. — Давайте войдём в этот город. И либо победим, либо… погибнем.

Они ещё постояли, помолчали, переглядываясь между собой. Белла, сама не зная зачем, переместилась поближе к Орхан-бею. В этом бедламе он единственный молчал, но в его молчании чувствовалась сила. Это было безмолвие выветренных скал под палящим солнцем и синим небом. И во внутренней тишине, исходившей от этого человека, ей было хорошо.

— Поведёшь нас? — Алекс тоже повернулся к нему. — Я ничего не понял из его слов. Но всё равно нет смысла оттягивать неизбежное. Раньше начнём — раньше закончим.

Орхан кивнул и, вскинув на плечо автомат, пошёл вперёд. Он сделал всего шагов двадцать, а потом, к удивлению спутников, нагнулся, пошарил в песке без единого опознавательного знака и открыл посреди пустыни металлическую крышку люка.

— Добро пожаловать в Запечатанный город! — сказал он. — И да спасёт нас Всевышний от его гнева.

1) Апоп — в египетской мифологии огромный змей, олицетворяющий мрак и зло, изначальная сила, олицетворяющая Хаос (по материалам Википедии)

Вернуться к тексту

2) Змей, обернувшийся вокруг земли и кусающий себя за хвост

Вернуться к тексту

3) Египетское женское божество в образе красной кобры Уто или Уаджит!

Вернуться к тексту

4) Богиня Фиванского некрополя на западном берегу Нила, покровительница кладбищ (особенно Долины Царей) и строителей гробниц. Считалось, что Меритсегер охраняет кладбище и покой умерших. Изображалась в виде льва или женщины с головой змеи

Вернуться к тексту

5) В мифологии ацтеков мать Верховного бога Уицилопочтли, матерь богов, живущая под землёй, как и положено змее

Вернуться к тексту

6) Ацтекская богиня маиса в классическом периоде жизни ацтеков, чьё имя переводится как «7 змей»

Вернуться к тексту