Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Хранилище 13 (здесь и далее Wh13) — это подразделение Секретной службы США, ещё более секретное, чем сама Служба, потому что предметы, с которыми ежедневно имеют дело и ради которых рискуют жизнью и рассудком его сотрудники, имеют такую власть над людьми и миром, что, узнай об этом обыватели, они бросили бы всё и ринулись на поиски этих сокровищ. Собирательно они названы «артефактами» — для удобства. Поэтому миссия агентов Хранилищ, в целом, как формулирует её смотритель, — «найти, забрать и быстро спрятать». Для того и существует это подразделение.
Артефактом может оказаться что угодно — предмет или технология. Чаще всего бывает, что артефактами становятся личные вещи известных писателей, артистов, политиков, правителей, впитавшие в себя чрезвычайно сильные эмоции и желания своих первоначальных владельцев или создателей. Такие, как, например, спрятанное в «Тёмном схроне» (1) зеркало Льюиса Кэрролла со скрытой в нём сущностью убийцы-социопатки Алисы Лидделл. Зеркало позволяет людям общаться со своим немым отражением, а предметам проникать на другую сторону. Как удалось выяснить агентам Хранилища, «Алиса в Стране Чудес» — это не увлекательная детская книжка, а дневник, который вёл Льюис Кэролл, решивший измерить всю глубину безумия юной мисс Лидделл. А книга «Алиса в Зазеркалье» вообще была написана самими агентами в попытке скрыть от общественности как сам факт существования зеркала, так и его ужасные свойства. Ну, это так вкратце об одном из сотен тысяч артефактов.
За всю историю насчитывается тринадцать хранилищ. Они возникали и функционировали в разные эпохи в разных странах.
Первое хранилище находилось в Македонии. Построено предположительно в 336 г. до н. э. по приказу Александра Великого. Именно ему пришла в голову идея организовать отдельное помещение для хранения сокровищ и артефактов, собранных его армиями по всему континенту. После смерти Александра в 323 г. до н. э. хранилище было перенесёно в другое место.
Хранилище № 13 с 1914 г. располагается в Южной Дакоте (США) в секторе К39-3Z. Основными конструкторами Хранилища были Томас Эдисон, Никола Тесла и Мауриц Эшер. Как упоминает Арти Нильсен, первое американское хранилище сгорело, так как они не знали, как хранить «эти предметы». (2)
Кто работает в Хранилище и отвечает за него перед мировым сообществом?
Во-первых, регенты. На первый взгляд может показаться, что это обычные труженики: официантка в придорожном кафе, почтальон, ежедневно доставляющий вам ненавистные счета и навязчивую рекламу, миловидная стюардесса или даже грумер, что на прошлой неделе постриг вашего любимого пуделя «под льва». Смысл в том, что простые люди, которые зарабатывают на жизнь честным трудом, куда больше достойны доверия в управлении таким арсеналом, нежели политики, деятели церкви и прочие сильные мира сего. А вы бы кому скорее доверились? У каждого Хранилища свои регенты. Все они обладают не совсем обыкновенными силами, полномочиями, привилегиями, а также весьма непростыми обязанностями.
Во-вторых, упомянутый выше смотритель — сотрудник Хранилища, имеющий с ним особую, неразрывную связь. Он — мозг Хранилища и одновременно его заботливая нянька и строгая мать. Он тот, кто трудится день и ночь ради сохранности артефактов от людей и от самих себя.
В-третьих, агенты — это те, кто, рискуя жизнью и здоровьем, таскает каштаны из огня, выполняет всю чёрную работу и почти никогда не слышит «спасибо» за свой самоотверженный труд. Последнее случается потому, что, пользуясь мгновением, пока жертва артефакта балдеет от сознания собственного нежданно-негаданно свалившегося могущества (как Голлум с Кольцом Всевластия. (3) Вот вам и ярчайший пример: и кольцо как артефакт, и Братство кольца как агенты Хранилища, если бы оно тогда существовало.), агенты проводят расследование, играя в угадайку «Что? Где? Когда? Как?». А пока найденная всеми правдами и неправдами жертва очухивается от его воздействия, агенты изымают, нейтрализуют и прячут вредоносную пакость.
Смотрителем Wh13 является Артур (Арти) Нильсен, в прошлом Артур Вайсфельд (02.07.1948 г. р.). Он не только смотритель, но и сам специальный агент и непосредственный начальник над другими агентами Хранилища. Бывший шифровальщик АНБ, выдававший в 1970-х гг. чужой стране секретные документы в обмен на освобождение родственников. Позднее сам сдался властям США и был завербован регентом миссис Айрин Фредерик (а вы что бы выбрали — обвинение в государственной измене или интересную и совершенно невероятную работу?). Необыкновенно умен, эрудирован, тонкий аналитик, музыкант и, несмотря на откровенно грубую манеру общения, преданный друг.
Есть ещё Лина — владелица гостиницы для агентов Wh13 в Небывальске, Южная Дакота. Отвечает за сектор «Тёмный схрон», обладает способностью видеть ауры людей. Близкая подруга и помощница Арти. Мила, сдержанна, обаятельна, внушает невольное доверие.
Описанная здесь история случилась с предшественниками нынешних агентов Wh13 — Пита Латимера и Мики Беринг. И поскольку в те события оказался вовлечен весь предыдущий состав агентов, — Мэллори Линч, Александр и Изабелла Данн, — пусть они сами обо всём расскажут.
1) Специальное отделение Хранилища, содержащее особенно важные и опасные артефакты.
2) По данным Википедии.
3) Герой Дж. Р. Р. Толкина, о нём можно подробно прочитать в книгах «Хоббит» и «Властелин колец».
— Агенты, я собрала вас по одной простой причине: вы — смертники.
Миссис Фредерик встала из-за рабочего стола и выпрямилась во весь свой внушительный рост. Комплекция у неё тоже была внушительная, и всё вместе представляло собой довольно грозную картину. А уж улыбалась она совсем редко. Это хорошо остужало всякие там несерьёзные настроения. Тем более что в Секретной Службе США поводов поострить год от года становилось всё меньше.
В полутёмном кабинете повисло тяжёлое молчание. Каждому из трёх агентов по роду деятельности не раз доводилось встречаться с этой женщиной, и потому было известно, что шутить она не любит, тем более такими вещами.
— А? — это наконец отмерла Мэллори Линч.
— Вы не ослышались, мисс Линч, — миссис Фредерик недовольно вздохнула. — Мы выяснили, что каждому из вас по разным причинам осталось жить не больше недели. Это неприятная новость и для вас, и для меня. Времени мало, потому слёзы и стенания опустим и перейдём к самому важному. У регентов есть возможность предвидеть скорый конец сотрудников хранилищ. И, поверьте, мы делаем всё, чтобы спасти каждую жизнь. Поэтому было решено снять вас с работы в Хранилище номер тринадцать и отправить в Хранилище два-а.
— Два-а? — переспросила Изабелла. — Разве существуют литерные Хранилища?
— Существуют, мисс Данн. Хранилище два-а — это исключение из общих правил. Второе Хранилище находилось неподалеку от египетской Александрии. Оно было законсервировано египтянами в тридцать первом году до н. э., чтобы уберечь артефакты от разворовывания римлянами. Но в начале двадцатого века, в связи с раскопками гробницы Тутанхамона и разграблением Долины Царей всеми, кому было не лень, Второе хранилище пришлось восстановить — слишком много опасных артефактов могло попасть не в те руки. Хранилище два-а работало с тысяча девятьсот двадцать второго по тысяча девятьсот восьмидесятый годы.
— Тысяча девятьсот восьмидесятый? Но сейчас уже две тысячи девятый! Опоздали мы туда лет эдак на тридцать!
— Вы совершенно правы, мистер Данн, — величаво кивнула миссис Фредерик. — Однако у регентов есть возможность переместить вас троих назад, в прошлое. Мы определили оптимальную дату: 01.07.1940 г. Что вы выберете — умереть здесь в самом скором будущем или прожить долгую жизнь, шагнув в прошлое?
Они сделали свой выбор. Жизнь, по сравнению со смертью, всегда в приоритете.
Миссис Фредерик, как всегда, «подробно» инструктировала их:
— Первого июля тысяча девятьсот сорокового группа авантюристов, расхитителей сокровищ и просто скрывающихся от закона преступников отправилась на поиски подземного Запечатанного города Сахары. В числе найденных предметов было Зеркало Тайных Надежд. Мы знаем, что вскоре после извлечения из-под земли оно пропало и никто его больше не видел. А ведь даже маленький кусочек сохраняет все свойства целого Зеркала. Но через некоторое время признаки его присутствия стали встречаться то в одном месте, то в другом: в Европе, в Азии… Даже в Австралии.
— А чем оно так опасно? — спросила Мэллори.
— Каждый, кто посмотрит в него, сразу же погружается в свои мечты и перестаёт реагировать на раздражители внешнего мира. Если угодно, посмотревший в Зеркало становится просто неподвижным телом до конца жизни.
— Речь как будто о смартфоне, — усмехнулась Мэллори.
— Ужасно, — поёжился Алекс.
— Ваша задача — не только найти Зеркало, но и упокоить в Хранилище два-а.
Агентам пришлось вернуться в гостиницу в Небывальске, чтобы собраться в путь-дорогу: надеть одежду, в которой можно было бы сразу отправиться в поход, — брюки, рубашки, удобные сапоги. Девушки надели по лёгкой накидке-безрукавке. Оружие пришлось оставить в этом времени, потому что в 1940-м пистолеты были другими. Но пустые кобуры они сложили в рюкзаки — так, на всякий случай. С мобильными телефонами тоже пришлось расстаться, как это ни горько. Зато каждый смог взять с собой, помимо самого необходимого, несколько особенно дорогих сердцу вещиц. Арти и Лины в тот момент в гостинице не было, как ни странно. А это означало только одно: другой возможности увидеться у них, скорее всего, не будет. А потом собравшихся внизу, в гостиной, подчинённых миссис Фредерик познакомила с регентом, отвечавшим за Wh2а.
Ахмад Фарис, человек с кожей шоколадного цвета, одетый в стильный серый костюм и красную феску, спокойными неторопливыми манерами и негромким голосом располагал к себе и вообще вызывал чувство доверия и успокоения.
Когда исчезла миссис Фредерик, они так и не поняли. Наверное, решила избежать прощания. Что ж, она ведь честно предупредила, что намерена сразу же заняться поисками двух следующих агентов для Wh13. Бедняга Арти и Лина узнают о кадровой перестановке уже по факту. Жаль, что не хватило времени попрощаться.
— Ну, что ж, если вы готовы, мы покидаем две тысячи девятый год, — сказал господин Фарис, все четверо вышли из комнаты и очутились в… Каире. Да-да, вот в самом настоящем Каире. Который в Африке.
— А… — Белла обернулась проститься хотя бы взглядом с дверным проёмом, в котором ещё витало её родное время, и обнаружила запертую на висячий замок дверь.
— Поторопимся. Скоро приедет Орхан-бей, чтобы сообщить смотрителю последние новости о Запечатанном городе. Будет нехорошо, если ему придётся повторять свой рассказ.
Утро ещё только началось, не было и семи часов, воздух, остывший за ночь, холодил кожу. Но встающее солнце, изредка попадая на пешеходов, приятно согревало. Поразительно, как густо застроен этот город, столица исламского мира. Они шли по узким улочкам, пролегавшим, очевидно, на одной из окраин. Камень, камень, камень… И нигде тут ни листика, ни травинки… А где же цветущие деревья и яркие клумбы? Ведь в таком климате в любое время года непременно должно что-то цвести и благоухать.
— Орхан-бей? Кто это? — Мэллори ускорила шаг, чтобы быть поближе к регенту и не упустить ничего из объяснений.
— Вы когда-нибудь слышали о «Сотне»?
Агенты напрягли память и вынуждены были честно признать своё невежество.
— Существенную помощь Хранилищу оказывает так называемая «Сотня» — специальное военизированное тайное общество, созданное для защиты исторических памятников от разграбления, осквернения и вандализма. Вообще секты, ставящие смыслом своей деятельности охрану исторического наследия Египта, не редкость. Но это общество дело иное, потому что оно абсолютно легальное и создано правительством в незапамятные времена. «Сотня» подчиняется напрямую Совету регентов и имеет огромные полномочия, вплоть до казни грабителей. Разумеется, «Сотня» — это лишь название, на самом деле, членов этой организации больше тысячи, они действуют по всей стране. Все они носят чёрные халаты и тюрбаны, а за пределами городов передвигаются верхом на лошадях и иногда на верблюдах. И все глубоко верующие люди. Но упаси вас Аллах счесть их дикарями. Рядовой член «Сотни» — это лучший из лучших бойцов. А к их предводителям — сотникам — предъявляются особые требования.
— А чем конкретно заняты эти отряды? — Белла, шагая в ногу с Фарисом, зазевалась на нескольких местных жителей, одетых в длинные полосатые рубашки-галабеи и белые чалмы на голове (или как они там называются?), и слегка споткнулась.
— Отряды «Сотни» держат под контролем пирамиды, археологические раскопки, храмы и музеи. Обо всех подозрительно ведущих себя людях и предметах докладывают начальнику каирской дружины — Орхан-бею, а он, в свою очередь, сообщает господину Кинтане и действует по обстоятельствам. Иногда «Сотня» сама доставляет артефакты в Хранилище либо во время опасных экспедиций охраняет агентов…
— А кто такой господин Кинтана? — Алекс, шагая позади Беллы, протянул руку и помог девушке удержать равновесие.
— Смотритель Хранилища два-а. Луис Кинтана с этого дня ваш непосредственный начальник. В его подчинении ещё пять агентов. Он хороший человек. Думаю, вы сработаетесь. Работы немало. Сотрудники Хранилища разыскивают артефакты по всему Египту, их очень много. Не забывайте, что приближенные фараонов владели тайнами, недоступными простым смертным…
Орхан-бей остановился посреди кабинета Луиса Кинтаны. Прямо у него над головой жужжал потолочный вентилятор, разгоняя горячий воздух широкими лопастями и раскачивая ветки комнатных пальм. Погода сегодня была довольно ветреной, но ветер, раскалённый жаром Сахары, не приносил облегчения. Что же, на всё воля Аллаха.
Когда он вошёл, Луис стоял у книжных полок, отыскивая какой-то справочник. Высокий или, лучше сказать, длинный, хорошо сложенный жгучий брюнет с пышными ухоженными усами, красавчик Кинтана был весь пропитан жаром иной пустыни, на краю которой родился лет сорок тому назад и прожил почти половину жизни. Так что жара Египта его не смущала.
Казалось, Луис спиной ощутил присутствие другого человека, хотя Орхан привык двигаться бесшумно, ведь пески заглушают звуки шагов и оттого слух обостряется невероятно.
— Какие новости ты привёз, друг мой?
Это обращение не было фигурой речи. За десять лет, что утекли с тех пор как смотрителем стал Кинтана, они прошли вместе огонь и воду и без колебаний доверяли свою жизнь друг другу. И даже больше — сердце. Они стали почти братьями.
— Новости о Запечатанном городе… — начал Орхан, позволив себе краткую приветственную улыбку.
Продолжить он не успел: вбежал, да, буквально вбежал Кит Метьюс, единственный агент Луиса не из местного населения. По мнению Орхана, все белые слегка чокнутые, но у этого, помимо общего сдвига, ещё здорово свербило в штанах, потому что руки он тянул к абсолютно любой женщине, оказавшейся поблизости, не исключая даже старух и совсем уж девочек. И притом Киту катастрофически не везло с дамами, они как будто за километр чувствовали в нём хронического неудачника. Не брезговали им разве что продажные женщины. Вернее, не им, а его зарплатой. Орхан его презирал, однако воспитание не позволяло быть настолько невежливым, чтобы ещё и произнести это вслух.
— Новички прибыли! — сообщил он, едва переведя дух. — Парень и две девицы. Красотки!..
— Хорошо, Кит. Давай их сюда. И кликни остальных, будем знакомиться.
Метьюс убежал, а Луис сел за свой стол напротив двери. Орхан стал рядом, по правую руку от друга.
— Наше пополнение, — со вздохом сожаления пояснил Луис своему гостю. — Надо же, женщин не пожалели сунуть в эту мясорубку… — он покачал покачал головой, уставившись в столешницу, на которой одиноко покоился развёрнутый испещрённый древними письменами пергамент. — Надеюсь, регенты знают, что делают.
Орхан промолчал, не посчитав нужным ответить на эти мысли вслух. Не его дело сомневаться в решениях Совета регентов. «Сотня» создана для охраны агентов, Хранилища и реликвий Египта. Остальное излишне.
Один за другим вошли новенькие и сразу же следом пятеро сотрудников, которых Орхан знал давно. Они не были интересны, и он устремил внимательный изучающий взгляд на новоприбывших.
Первой была привлекательная блондинка не старше тридцати лет, с льдисто-голубыми глазами чуть навыкате и угольно-чёрными бровями. Черты лица, пожалуй, грубоваты, но всё равно, в целом, она казалась красивой. Красивой агрессивной красотой. Волосы, почти белоснежные, идеальными волнами лежали на плечах. Она была среднего роста, и сразу бросалось в глаза, что телосложение у неё довольно хрупкое. Такую ничего не стоит, как говорится, переломить через колено. Но улыбка говорила, что её обладательница знает себе цену и лучше бы окружающим не пытаться сбить её.
Другая, видимо, её ровесница, ничуть не была похожа на коллегу. Густые волосы тёмно-рыжего цвета, подхваченные сзади, изумрудно-зелёные глаза, такие яркие, что их, казалось, изнутри подсвечивает электричество. Ресницы, густые и длинные, как у лани, небольшой курносый нос, изящно очерченные губы. Её, пожалуй, не назвать красавицей, в отличие от той, другой, да и ростом она на голову пониже спутницы. Лицо из тех, что расплывается в памяти неясным пятном. Тело стройное и крепкое, без будоражащих воображение изгибов. Но при этом она сразу вызвала ощущение уюта и домашнего тепла.
Сопровождавший их молодой человек, высокий и сильный, имел ясный, смелый и даже плутоватый взгляд широко посаженных глаз и улыбку, предупреждающую об умении этого человека выбраться из самых опасных переделок и готовности рискнуть жизнью ради того, что правильно и дорого.
— Добро пожаловать! Дамы, сэр! — Луис поднялся на ноги, вышел из-за стола и сделал пару шагов навстречу новым подчиненным.
Блондинка назвалась Мэллори Линч и протянула руку. По-дамски — внешней стороной ладони вверх, и Кинтана осторожно пожал её.
— А вы, должно быть, Изабелла Данн, — Луис пожал и ей руку.
— Белла, — отозвалась та.
— Алекс Данн, — представился мужчина.
Луис слегка напрягся:
— Супруги?
— Белла моя старшая сестра.
Господин Кинтана представил остальных сотрудников так:
— Кит Метьюс, мой помощник.
Тощий коротышка с двухдневной щетиной и преувеличенно доброжелательным видом дурака-простака обменялся с ними рукопожатием и отвесил шутовской поклон:
— Приветствую!
— Халид-бей — специалист по безопасности Хранилища в целом и каждого артефакта в частности.
— Своим прибытием вы осчастливили Египет! — Халид-бей, солидный мужчина лет пятидесяти, с сильной проседью, в деловом костюме и красной феске, галантно пожал дамам ладошки, а Алексу сжал руку сильным и крепким движением.
— Захер-бей занимается учётом артефактов и заполнением каталога.
— Да исполнит Аллах все ваши мечты! — Захер-бей, высокий мужчина под шестьдесят, с пронзительным взглядом острых карих глаз, крепкий и подтянутый, пожалуй, мог бы дать фору молодёжи, а уж держался с таким достоинством, что и не каждый посмел бы к нему подступиться иначе как по исключительно важному вопросу.
— Эскер-бей — наш интендант.
— Вы оказали нам великую честь своим присутствием! — скромный низенький человечек в очках поклонился очень, очень любезным поклоном.
— Амон-бей — специалист по научной библиотеке и наш врач.
— Да пребудет с вами милость Аллаха, уважаемые! Пусть наш совместный труд послужит общему благу!
Со всеми прибывшие обменялись рукопожатием. За себя и спутниц ответил Алекс Данн, постаравшись вести себя столь же учтиво, как и принимающая сторона:
— Уважаемые коллеги, мы благодарим вас за чрезвычайно радушный приём. И я испытываю большое сожаление от того, что в западных культурах не принято произносить такие изысканные речи.
Представили и Орхана. Когда в его ладонь скользнули длинные тонкие пальчики Мэллори Линч, возникло такое странное чувство… Словно в него выпустили струю из огнемёта, а следом его, опалённого и чудом вышедшего из пламени, пронзили ледяные стрелы. Кокетливый взгляд и кривая улыбка Мэллори дали ему понять, что она в данный момент оценивает его как потенциального любовника.
Пальцы Беллы оказались сухими и прохладными. И, встретившись с ней глазами, Орхан понял, что она решает, на что он способен как воин и боевой товарищ. Странное дело, но и тут не обошлось без неожиданности: ему показалось, что от её руки до самого его плеча обвилась плеть плюща, похожая на зелёную змею.
Пожатие Алекса было простым и крепким, какое бывает у человека с чистой совестью, не способного на предательство. Орхану почудилось, что привычный песок под ногами при этом превратился в устойчивую скалу.
А потом возникла безобразная ситуация, ещё больше уронившая Кита в его глазах. Взглянув на друга, вновь устроившегося в своём кресле и в задумчивости разглядывающего девушек, присевших на два высоких резных стула напротив, Орхан понял, что у Луиса, как и у него самого, сомнений в уместности присутствия здесь Алекса Данна нет никаких, а в присутствии его сёстры и той, другой, — предостаточно. Только Кит, вечно изображавший из себя бабника, весельчака ковбоя и бесшабашного авантюриста, решился их озвучить. Но сделал это настолько грубо и беспардонно, что, выскажись он так о женщине Орхана, давно бы валялся мёртвым.
— А что, босс… Женщины — это ведь хорошо, да? Ну, там… пыль вытереть, кофе сварить… Или ещё что… — глаза у него заблестели так похабно, что ни у кого недопонимания смысла «или ещё что» не возникло. — Ну, не в дело же этих милашек с собой брать!
Первым отмер Амон-бей. Подойдя к наглецу, он слегка наклонился и с заметной укоризной в голосе произнёс:
— Что вы такое говорите, господин Метьюс?
В кабинете повисла абсолютная тишина. И не потому что мужчины хотели бы посмотреть, как отреагируют дамы. А просто потому что в странах Востока хамство считалось нонсенсом и каралось сразу и очень жестоко. И даже грубияны янки моментально от него отвыкали. Все, кроме Кита. Сослуживцы не раз задавались вопросом, отчего мелкий крысёныш ещё жив. Присутствующие переглядывались с недоумением: не обманывает ли их слух?
— Да в чём дело-то, старина? — с искренним удивлением вопросил Метьюс. — Мы же не на пикники ездим. Да и всё равно без внимания красотки не останутся. А мы вас, дамочки, будем беречь. А то кто ж нас развлекать-то будет? Только вы не очень зазнавайтесь, ладно? А то всякие бывают: как приедут, так и ну нос задирать! Мы тут таких не любим!
На этот раз возмутился Захер-бей. Глядя на Метьюса с высоты своего роста и прожитых лет, он сказал негромко и очень чётко:
— Как не стыдно оскорблять наших гостей! Где ваше воспитание, Метьюс-бей?
— Возмутительно! — поддержал Халид-бей.
— Немедленно извинитесь! Вы позорите нас и нашу страну! — строго добавил Эскер-бей.
Впоследствии никто из присутствующих не смог бы объяснить, почему всем разом вспомнился самум: то ли оттого что вентилятор закрутился быстрее, то ли оттого что ветер залетел в комнату через окно.
— Вот ещё! — обиженно пожал плечами коротышка. — Вы, что, шуток не понимаете? Я же только… А вы…
Орхан и Луис одновременно, не сговариваясь, двинулись в сторону незадачливого шута. Его непозволительное поведение переходило всякие границы и оскорбляло не только ни в чём не повинных женщин, но и собравшихся вообще.
Мэллори буквально задохнулась от злобы, всхлипы застряли у неё в горле, а с губ срывались только невнятные слова.
Белла молча обхватила подругу за плечи и, поглядев снизу на нахала, покачала головой.
— Как низко должен пасть мужчина, чтобы стать таким, как вы, — мисс Данн окинула его таким взглядом, что Метьюс даже рот открыл. И в этот же миг пальцы Кинтаны сгребли воротник его куртки.
— Вон! — тихо скомандовал он. За растерявшимся грубияном тихо закрылась дверь. — Дамы, я смиренно прошу прощения за гнусное поведение моего помощника… Ума не приложу, что с ним. Должно быть, это из-за жары, а к ней не все привычны…
Мэллори, которую всё ещё обнимала и едва слышно успокаивала Белла, молча отвернулась и кивнула, принимая сказанное. Вернувшись на своё место, смотритель слегка помялся, но потом честно высказался, максимально смягчая смысл произносимого:
— Однако, по существу, он прав, леди. Я могу предложить вам работу только в стенах Хранилища. Помогать заполнять каталог, обустраивать места хранения магических предметов, заниматься систематизацией…
— Слушайте, мистер Кинтана! — наконец вскипел Алекс. — Мы не наниматься пришли. Нас направил Совет регентов, и вы не можете ставить условия нам.
— Мистер Данн, вам мы только рады, в наших рядах найдётся место для храброго человека. Но для дам работа по поиску и изъятию артефактов, тем более, в этой стране, слишком опасна…
— Это не должно волновать ни вас, Луис, ни кого бы то ни было, — как будто из стены проявился Ахмад Фарис, про которого почему-то все совершенно позабыли. — К вам направлены уникальные в своём деле агенты, и их должно задействовать в любой работе. А вместо этого мы тратим понапрасну бесценное время Орхан-бея, да и своё тоже. Давайте все вместе выслушаем то, что Орхан-бей давно уже сообщил бы нам, если бы не эта отвратительная выходка!
Отповедь регента подействовала на всех как холодный душ. Действительно, происшедшее было мерзко. Но об этом нечего думать. Орхан коротко кивнул и наконец сказал то, зачем пришёл:
— Час назад организованная группа мародёров и бандитов, состоящая в основном из иностранцев, выступила из Каира на поиски Запечатанного города. Их много, и они вооружены. Двигаются довольно быстро.
Луис пожал плечами:
— Пусть себе. Всё равно наугад идут. Большая часть сгинет в пустыне, а остальные вернутся ни с чем, разве что привезут байки о своём героическом походе.
— Нет. Они идут в нужном направлении. И дойдут до Запечатанного города, потому что их ведёт тот, кто знает путь. Один из нас оказался предателем.
Губы Орхана невольно искривились в презрительной усмешке. И по этой улыбке стоило бы догадаться, что отступника не ждёт ничего хорошего, это только вопрос времени.
Кинтана вскочил на ноги.
— По коням!
Помощники разбежались быстрее тараканов. А новенькие остались в кабинете, не зная, куда податься.
— У вас тридцать минут, чтобы подготовиться, — бросил им Кинтана. — Едем в пустыню. Верхом. Три дня туда, день-два на дело, и три дня обратно. С собой только самое необходимое. Остальное оставьте тут. Начали!
Но прежде чем сам Луис успел сделать хоть шаг к двери, Ахмад Фарис положил руку ему на плечо, заставив остаться на месте, и протянул конверт, запечатанный красной сургучной печатью. Поспешно взломав её, смотритель развернул документ. Какое-то время он внимательно читал послание, потом присвистнул, как-то особенно поглядел на всю троицу и передал бумагу Орхану.
В документе чётко и недвусмысленно была изложена позиция регентов: войти в Запечатанный город, отыскать Зеркало Тайных Надежд во избежание ужасающих бед в будущем и привезти его в целости и сохранности в Хранилище. Для чего сюда и присланы трое агентов из 2009 г. Орхан-бею надлежит обеспечить сопровождение, охрану и доступ в город.
Реакция мужчин оказалась совершенно разной:
— Вот вы какие… И как там — в следующем веке? — ещё до конца не веря прочитанному, протянул Луис.
— Простите, нам категорически запрещено рассказывать хоть что-то о будущем, — ответил за всех Алекс.
Орхан знал английский очень хорошо. Не все слова понимал, конечно, но того, что знал, с лихвой хватало для работы со смотрителем, Советом регентов и приезжими, не местными, с которыми порой тоже приходилось иметь дело. Их, сотников, обучали свободному владению этим языком в обязательном порядке, прежде чем каждый приступал к командованию своим отрядом. Сложив письмо обратно в конверт и возвратив Луису, он заявил без обиняков:
— В город входить нельзя! Мы лишь храним ключи от всех врат, по одному на каждую сотню. Он заперт и запечатан больше трёх тысяч лет назад, и с тех пор ничья нога туда не ступала. Войти — значит потревожить древнюю тьму и великое зло.
— Таков приказ регентов, — сухо ответил Фарис.
Орхан с сожалением покачал головой:
— Этот приказ погубит нас всех.
1 июля 1940 г.
Мэллори страшно злилась. Поход начался с неприятных сюрпризов. Во-первых, когда Кинтана сказал, что они поедут верхом, для нее-то, ясное дело, само собой разумелось, что верхом — это на лошади. И новичку, вроде неё, это ещё можно как-то перетерпеть. Потому что, хоть с непривычки и сотрёшь себе в районе промежности всё, что только можно стереть, а спина закаменеет и станет твёрдой, как палка, но это, вроде как, максимум дискомфорта, который необученному всаднику может причинить живая взрослая лошадь.
А в итоге она уже больше двух часов тряслась на спине верблюда. И весь мир трясся вокруг. О, конечно, в седле довольно удобно и даже мягко, но вонища, издаваемая этим ходячим клоповником, попросту убивала. Лори чувствовала, как вместе с тошнотой к горлу подкатывает жгучая ненависть к несправедливому Мирозданию в лице старой стервы миссис Фредерик, к Ахмаду Фарису, проявившему отзывчивость кирпичной стены. К мелкому недоноску Метьюсу, беспрестанно строившему глазки то ей, то Белле и, очевидно, рассчитывавшему на шуры-муры, по крайней мере, с одной из них. К четырём остальным агентам-арабам (или кто они там?), не проявлявшим к ним ну никакого интереса и даже не пытавшимся завязать хоть даже самую унылую беседу. К Белле, которая оказалась отличной наездницей, благодаря неизбывной любви к лошадям, и бодро трусила себе на соседнем верблюде. К Орхан-бею и его десятерым людям, сопровождавшим караван и ведущим себя абсолютно равнодушно к двум (да, мы ж не жадные!) безумно сексуальным женщинам.
А он красив — этот Орхан-бей, и ведь не старше её, а уже вон какой командир! Лори бросало в жар при взгляде на это тело. Хотя само тело скрывалось под длинным чёрным халатом, чёрной же, надо полагать, рубахой и чёрными брюками, ну, пофантазировать не грех же? Запах халата оставлял открытой только ямку под горлом и на три пальца пониже. И это возбуждало в ней не совсем здоровое любопытство. А какой высокий рост! А какой мощный разворот плеч — прямо ух! Узкую талию не скрывал даже широкий кожаный пояс, стягивающий халат. Лицо у Орхана было удлиненное, блестящие карие глаза, красиво выписанные брови, прямой нос, губы, которые манили впиться поцелуем… Прежде Мэллори совершенно не нравились мужчины с растительностью на лице. Но аккуратно подстриженные усы и короткая борода не только не портили Орхана, но и придавали какой-то особенный колорит его облику. А ещё волосы — густые тёмно-каштановые, почти чёрные, немного вьющиеся, по мусульманской традиции они падали на плечи, и ей ужасно хотелось зарыться в них пальцами. Его не портила даже эта их бандана, которую он и все дружинники повязали вокруг головы и лица, оставляя видимыми только глаза, чтобы не набивался песок при встречном ветре. В общем, с этим мужчиной она бы точно не отказалась насладиться сказкой восточной любви.
Во-вторых, она сердилась на Луиса Кинтану — больше, чем на прочих. Прочитав клятую бумажонку, что всучил ему Фарис, он помрачнел лицом не хуже Орхан-бея, надолго задумался и под конец объявил, что у него как у Смотрителя нет права оставлять Хранилище без присмотра, тем более на такой долгий срок. И нет никого, кто смог бы справиться со складом, если вдруг что-то пойдёт не так. Ему некого оставить взамен себя на время отсутствия. А потому придётся остаться ему самому, а всех остальных агентов отправить на поиски в сопровождении каирской сотни.
И сердилась Лори как раз потому, что Луис ей тоже приглянулся, и во время этого путешествия она надеялась сойтись с ним поближе, как говорится, его посмотреть и себя показать. Ведь чем чёрт не шутит! А паскудная бумажка свела её чаяния на нет. И вот нисколько не успокаивало его заверение снять для трёх новых сотрудников номер в хорошем отеле и их вещи переправить туда. Напоследок мисс Линч успела-таки высказать новому шефу, что, вообще-то, руководство считало их очень ценными кадрами. Что бы там ни думали разные шовинисты. Вот так. И она сказала бы ещё многое, кабы Белла в самый последний момент не схватила её за руку и не потащила самым бесцеремонным образом на улицу, где уже собрались все участники похода, включая Алекса.
Брат Беллы. Совсем уж запасной вариант. На него Мэллори запала давно, ещё несколько лет назад. А он, хоть и был всё время рядом, но на расстоянии вытянутой руки и дальше флирта не заходил. И это доводило её до бешенства.
Скучающим взглядом она обвела окружающую действительность. Один песок. Дюны… Дюны… Дюны… Ни кустика, ни ручейка… И тишина, концентрированная, неизбывная тишина, разбавляемая завыванием ветра. В буквальном смысле слышно, как течёт время.
Лори совершенно не привыкла к безмолвию. В XXI веке все и всё орёт, верещит, звенит, шумит, поёт, пищит, сигналит, воет и зазывает подойти посмотреть. Особенно вездесущая (или вездессущая?) реклама. Сплошной информационный шум, от которого негде укрыться. А здесь только и остаётся, что слушать собственные мысли. И это не слишком весело, особенно когда больше нечем заняться.
Белла молча ехала рядом. Разговаривать ей, в отличие от Мэллори, не хотелось. К тому же вовсе не всякая мысль достойна немедленного выражения.
Верблюд, несший её, двигался плавно и величественно. И его невозмутимость вызывала в ней невольное восхищение. Время от времени Белла протягивала руку, гладила его по голове и чесала лоб, от чего животное, видимо, совсем не привычное к ласке, довольно покряхтывало.
Члены экспедиции двигались парами, их всего было восемнадцать человек. В первой паре шли Орхан-бей и ещё некто из каирской сотни, очевидно, его наиболее доверенное лицо. Следом Амон-бей и Халид-бей, потом Кит Мэттьюс и Алекс Данн. За ними женщины, а дальше Эскер-бей, Захер-бей и ещё девять человек из «сотенной» охраны. Как поняла Белла из услышанного краем уха разговора, остальные девяносто человек Орхана двигались где-то впереди и позади, за пределами видимости.
Время от времени, примерно раз в час, Орхан-бей на своём верблюде объезжал всю шеренгу, цепким взглядом осматривая каждого из спутников. Похоже было на то, что главный в экспедиции всё-таки он, потому что, судя по всему, Луис Кинтана не рискнул сделать им никого другого. Очевидно, его сотрудники лидерскими качествами не обладали, а новеньких кто же поставит командовать полком! То ли дело сотник — он и проводник, и защитник, и хранитель ключа от Города. Одного из ключей. И этого одного ключа вполне довольно, чтобы проникнуть туда и найти нужный предмет.
Надев на глаза солнцезащитные очки, ставшие в этой поездке пескозащитными, Белла разглядывала всё, что попадалось на глаза. Из живности им встречались пока юркие ящерки и одна змея. Белла содрогнулась от отвращения. Впрочем, чешуйчатая тварь вполне имела право на существование, и, сделав глоток из фляги с водой, она забыла об этой встрече и стала думать о другом.
Права Лори, лучше бы их отправили на Дикий Запад. За всю свою жизнь Белла видела столько вестернов, в особенности, снятых в пятидесятых, что иногда ей казалось, будто бы она и сама выросла где-нибудь в Додж-Сити или Биг-Спрингсе. Жизнь там была куда проще и не изобиловала условностями, как в странах Востока. А здесь, в Египте, в который через два месяца вторгнутся нацисты, — кому они нужны? Луису Кинтане? Едва ли. Разве только он любит тех, кто сваливается как снег на голову. Орхан-бею? Да, как собаке пятая нога.
Белла не обольщалась его вниманием. Каждый раз наблюдая, как этот молодой мужчина с непроницаемым лицом проезжает мимо них, окидывая их с Лори внимательным придирчивым взглядом, она понимала: он думает об их безопасности ровно столько же, сколько о безопасности всех остальных. И каждый раз, видя его, вспоминала подслушанный за несколько минут до выезда разговор.
В почти последний момент Белла решила ещё раз заглянуть в уборную, потому что кустиков в Сахаре, как известно, не водится, а терпеть до ближайшего оазиса — не шутки. А потом ей пришла в голову мысль захватить из оставленных у Луиса вещей пару мелочей. Она как раз собиралась войти в кабинет начальника, когда услышала два уже более или менее знакомых мужских голоса и поняла, что Орхан-бей сделал попытку спихнуть дамочек обратно Луису, употребив всю силу убеждения. Сквозь дверной проем было хорошо видно обоих мужчин.
— Женщин нельзя брать с собой! Ты знаешь, что за место Запечатанный город. Даже мы избегаем бывать в тех краях. Чужеземные женщины менее выносливы, чем местные. Они неразумны и могут погибнуть от тысячи причин.
— Боюсь, это не мне решать, — Кинтана запустил пятерню в волосы и с силой потёр затылок. — Я бы их не отпустил, да и сами они, как я погляжу, не рвутся. Похоже, нам всем не оставили выхода. Я только прошу тебя, Орхан. Присмотри за дамами. Знаю, привязать к себе ты их не можешь. Хотя бы просто будь поблизости. Ведь женщины, особенно иностранки, в толпе здешних мужчин — какой страшный соблазн… Я могу доверить их тебе одному. Может быть, они обе — хорошие стрелки. Но хорошо стрелять — это ещё не всё.
Орхан помолчал, прежде чем ответить.
— Всё сделаю, друг мой. Будь спокоен. С их головы не упадёт ни один волос.
Вот он и делает… Что ж, хорошо, правильно делает. И всё равно Белла чувствовала себя словно бы в ловушке. Шестнадцать мужчин. Минус брат, который кинется на их с Мэллори защиту в случае чего. Возможно, минус сам Орхан-бей. Итого четырнадцать. И где-то позади человек сорок и впереди пятьдесят. Итого больше сотни потенциальных насильников, сходящих на жаре с ума от похоти. Возможно, авторитет сотника удержит их от надругательства над двумя глупыми бабами, а возможно, и нет. И Метьюса со счетов сбрасывать нельзя — сразу видно, что личность ненадёжная и подлая. К тому же, кто станет искать пропавших женщин в пустыне, где каждый бархан может сокрыть их изуродованные тела?
От этих мыслей её передернуло. Конечно же, и она, и Мэллори много чего могут и сами, а невежественных арабов можно здорово напугать, если знать как, но отбиться от сотни озверевших мужиков — задача нереальная. Впрочем, всё, возможно, не так уж и плохо, коли Орхан-бей пообещал своему другу стеречь их. Но чем меньше они — Белла и Лори — обращают на себя мужское внимание, тем им же лучше. Если б ещё можно было невидимками стать!
Через час мисс Данн имела неудовольствие наблюдать пренеприятную сцену. Оглядывая окрестности вокруг отряда, Орхан в очередной раз проезжал мимо них двоих от головы каравана в сторону хвоста. Лори зазевалась на него и даже порозовела от каких-то своих мыслей. И тут же выпустила из рук поводья. Ремень упал на шею верблюда, который спокойно шёл себе дальше, а потом съехал по шее животного и упал к самым его коленям. И сколько Мэллори ни старалась, никак не могла подхватить кожаную ременную полосу. И даже чуть сама не свалилась под ноги своему верблюду.
Наблюдавший за её потугами Орхан-бей подъехал, нагнулся, поймал повод и протянул мисс Линч. И в качестве благодарности получил кокетливое хлопанье ресничками и томный взгляд. Возможно, в другое время и в другом месте это и польстило бы ему. Но в пустыне нет места ничему, кроме инстинкта самосохранения, взаимопомощи (в пределах разумного) и чувства долга. Жалость к навязавшимся на его голову девицам, категорически не приспособленным к таким путешествиям, тут же сменилась презрением. Он сердито бросил повод в руки недотепы и двинулся дальше.
Белла видела эту немую сцену. И от холодного презрительного взгляда Орхан-бея, который она примерила и на себя, у неё екнуло сердце. Занятая своими мыслями, Белла не сразу поняла, что Лори задала вопрос и ждёт ответа.
— Слушай, что ты думаешь о Луисе? — покачиваясь в седле, Лори взяла подругу под локоток для пущей конфиденциальности.
— А ты что думаешь?
— Ты же знаешь, я плохой физиогномист. А ты людей разгадываешь сходу. И потому я спрашиваю у тебя, — подольстилась Мэллори.
— Так уж и сходу, — с трудом улыбнулась Белла. — Ладно. Я думаю, что он хороший друг и ему можно довериться. А ещё он умеет добиваться своего.
— А что скажешь об Орхан-бее?
— Мммм… — Белла чуть помолчала, собираясь с мыслями и тщательно подбирая слова, чтобы никого не обидеть ненароком. — Он беспощаден с теми, кого считает врагом или кто осквернил их священные традиции. И спокойно будет наблюдать за его истязанием. Но и сам под пытками пощады не запросит.
— Ты его осуждаешь? — Мэллори почему-то напряглась и даже чуть отстранилась от подруги, но Белле недосуг было разбираться в причинах.
— Пока нет. Ведь далеко не всякий способен пройти этот путь до конца и с честью. Но если он вздумает начать пытать меня, то уж непременно осужу, не сомневайся.
Мэллори обдумала услышанное.
— Хорошо. Что ещё скажешь?
— Что он из тех, кто без раздумий рискнет жизнью за любимых людей или ради долга и ответственности. Последних, похоже, у него в избытке.
— Кажется, мы ему не понравились, — вздохнула Мэллори.
— Кажется, не понравились.
— Даже притом, что я ясно дала ему понять, что вижу в нем весьма привлекательного мужчину.
— Слушай, Лори. Не все и не всегда думают о любовных приключениях. Иногда у людей голова бывает занята ещё и делами — так, для разнообразия.
— Какая же ты зануда!
— Не надо недооценивать этого человека. Ты дергаешь тигра за усы.
— Напомни мне в следующий раз при его появлении принять испуганный вид, — огрызнулась Мэллори.
На том они и замолчали. Белла сердилась на так не к месту размечтавшуюся подругу, а Мэллори — на слишком прагматичный подход Беллы к жизни.
— Ты, что, пугаешь меня, Джейн Эйр(1)? — этим прозвищем она награждала Беллу всякий раз, когда их настроения входили в конфликт.
— Нет. Просто хочу, чтобы ты, мисс Пустоголовка, поняла, что для этих людей наша с тобой жизнь не имеет цены.
— Ты имеешь в виду, что для них наша жизнь бесценна?
— Я имею в виду, что она гроша ломаного не стоит. Поэтому, я думаю, не стоит испытывать терпение Орхан-бея. А то ему быстро надоест нас оберегать! — отрезала Белла и отвернулась.
И только тогда заметила, что Орхан едет позади них, рядом с Эскер-беем. Эскер, должно быть, ни слова не понял из потока английских слов. Но Орхан, конечно же, всё-всё слышал. Вот проклятье! Но потом Белла улыбнулась от казусности ситуации: она подслушала разговор Орхана с Луисом, а Орхан — её перепалку с Мэллори. Так что карты на стол. Всё честно.
Если бы это были лошади, можно было бы сказать, что они бегут бодрым аллюром. Но к верблюдам такое понятие не применяется, хотя сейчас люди гнали их как раз в таком темпе.
Подпрыгивая между двумя горбами своего транспортного средства, Алекс старался не замечать усиливающейся в районе солнечного сплетения тошноты. Вообще-то прежде он не страдал ни от морской болезни, ни от укачивания в автобусах. Но сейчас это было что-то.
Вдобавок солнце поднялось уже высоко. Утром, когда отряд миновал последние дома в крайнем из пригородов Каира, было ещё прохладно. А теперь, судя по наручным часам, на которых Алекс предусмотрительно установил местное время, стрелки показывали четвёртый час пополудни. И жарило вовсю. Алекс был уверен, что температура воздуха уже значительно превысила 95° F. (2)
И вот, чтобы отвлечься от крайне неприятных ощущений, мистер Данн затеял разговор со своим попутчиком Китом Метьюсом. Разумеется, ему вовсе не нравился этот бесцеремонный мелкий наглец, оскорбивший девушек в первые же минуты знакомства. Но учитывая то, что сама Лори, как всякий холерик, постоянно находится в раздраженном состоянии, сделать это совсем несложно. Сложнее обидеть Беллу, которая сама кому хочешь урок преподаст, а потом догонит и ещё преподаст — впрок.
— Мистер Метьюс!
— Давайте просто по именам, — великодушно предложил Метьюс.
— О’кей, Кит! Какое великое зло и древнюю тьму имел в виду Орхан-бей сегодня утром? О чём он говорил?
— А что вы знаете о Запечатанном городе?
— Ничего. Поделитесь информацией?
— Ну… — замялся Метьюс, подбирая слова. — Начну, пожалуй, с того, что он построен фараоном Рамзесом II незадолго до смерти. Постройка закончилась в 1216 г. до н. э. Говорят, что изначально город предназначался для жилья. Но пока шло строительство, русло реки, которая должна была служить нуждам дворцов и лачуг, пересохло. Вот просто бац — и всё! А без воды там никто бы не поселился. И прекрасные дома, наполненные предметами роскоши, и храмы, битком набитые ритуальными принадлежностями, остались безлюдны. И лишь ветер гулял по улицам.
— Его покинули? — с сожалением уточнил Алекс, опасаясь, что это уже конец истории.
— Если бы. Чтобы не пропало даром столько труда и казны, а также и потому, что фараон опасался внезапных вторжений всяких там завоевателей, которым не сидится на месте, Рамзес распорядился сделать из Города хранилище для всяческих сокровищ и редкостных по своему содержанию вещиц, которые сегодня мы зовем «артефактами». Люди, конечно, протестовали, да кого это волновало! А чтобы никто не разграбил это Чудо Света, Город накрыли специально вытесанными огромными каменными плитами. Чтобы уберечь несметные богатства, жрецы придумали призвать ужасных стражников (никто не знает, каких, ибо ни один впоследствии не проговорился даже под самыми невыносимыми пытками). И им это удалось ценой невероятно жестоких жертвоприношений. В довершение всего, все одиннадцать врат Города закрыли особыми ключами и запечатали личной печатью фараона, сверху на плиты накидали песку, сровняли с барханами. Все, кто знал сюда путь, были уничтожены. Почти все.
— А кого оставили в живых?
— Хитроумные Регенты уже тогда положили глазок на это, с позволения сказать, Хранилище. Кое-кого, в обмен на обещание преданной службы, им удалось спасти. Тогда-то и была создана «Сотня» — чтобы охранять тайну местонахождения Сокрытого города, его ключи и его страшный покой. И клятвы свои их потомки исполняют по сей день.
В голосе Кита на последних словах прозвучало явное неудовольствие подобной верностью древнему долгу, но Алексу было не до того.
— А почему… страшный? — дрогнувшим от внезапно нахлынувшего волнения голосом произнёс он.
— Видите ли… Это место впитало в себя столько крови, боли, ненависти, ярости, ужаса и даже не знаю, чего ещё, что довольно всего одной капельки крови, пролитой в окрестностях Города, у врат или в самом Городе, чтобы призвать самых ужасных стражей.
— Ух ты!.. Так, значит, «Сотня» — это стража Рамзеса II?
— Ну что вы! «Сотня» всегда подчинялась только Регентам. Им одним. Первоначально это те немногие, кого стража фараона не сумела перебить, а позже завербовали Регенты. За три тысячелетия тайное общество по-настоящему сформировалось, росло, развивалось, и теперь оно такое, каким мы его видим.
Алекс, честно говоря, ничего толком не видел. Но про себя заметил, что стражи пустыни вооружены отлично: помимо кривых восточных мечей, кинжалов, пистолетов, у каждого за спиной либо в седельной сумке висел автомат последней модели, а через плечи крест-накрест были перекинуты патронташные ленты. Алекс присвистнул: государство хорошо заботится о своём тайном подразделении! Судя по всему, ребята ни в чём нужды не знают.
— И что? За эти три тысячи лет туда никто не входил?
— Нет. Неприкосновенность Сокрытого города строго охраняется от посягательств всякой швали.
— Как думаете, Кит, что будет с теми, кто вперед нас рвётся вступить в эту древнюю темноту и тишину?
— Почем знать! — Кит флегматично пожал плечами. — Будет их наша стража гонять по всей Ливийской пустыне, пока не перемрут.
— Сурово! А что Орхан-бей сделает с тем, кто предал его… их доверие?
— Хах, — хохотнул Кит. — А то сочтет нужным, то и сделает. И не позавидуешь этому ренегату.
— Неужто у иранцев такое ещё в ходу?
— А причём тут иранцы? — Кит, пожалуй, впервые с интересном посмотрел на попутчика.
— Орхан — персидское имя.
— Ах, это… Кого тут только не было… И персы тоже — ещё до нашей эры. А Орхан… Он египтянин. Чистокровный…
И опять в голосе Метьюса послышалось презрение, будто ему хотелось сплюнуть.
— Почему вы в этом так уверены?
— Потому что иначе его бы здесь не было. В «Сотню» принимают только истинных египтян. Регенты убеждены, что чистота крови обеспечивает подлинный патриотизм, причём настолько подлинный, чтобы всю жизнь положить на охрану археологических, исторических и культурных ценностей страны. Так что родословную всех кандидатов проверяют вплоть до десятого предка.
От слова к слову тон Кита становился всё более недружелюбным, презрительным и даже каким-то угрожающим, что ли… Он как будто плевался словами. И Алексу это не понравилось.
— Вы его недолюбливаете, или мне показалось? — усмехнулся он, делая попытку обратить сказанное Метьюсом в шутку.
— Вам показалось. Я его не недолюбливаю. Я вообще его не люблю.
— Отчего же?
— Он надменный — людей ни во что не ставит. Особенно белых. И ему ничего не стоит убить человека. В пустыне ведь свои законы… Вы бы приглядывали за девочками. А то обидит их и не заметит.
«Как ты сегодня?» — вертелось на языке у Алекса. Но вместо этого он заметил про себя — тихо, совсем тихо:
— А мне он понравился…
Орхан-бей обогнал отряд и, остановившись далеко впереди, долго всматривался в небо и пески. А потом поднял руку, останавливая всадников:
— Будет песчаная буря. Ставьте палатки по кругу, верблюдов в середину!
«Песчаная буря? — Алекс тоже тревожно огляделся. — Как он узнал?».
1) Героиня одноимённого романа Шарлотты Бронте
2) 35° С
Песчаные бури в пустынях и их окрестностях не редкость. Подхваченные ветром, клубы пыли и песок бешеным вихрем проносятся над миром, причиняя разрушения и унося жизни и царей, и нищих. Сахара не пощадила Камбиса II, персидского царя, самонадеянного покорителя Египта, и его пятидесятитысячное войско. Спят беспробудным сном древние воины и их безумный повелитель, укрытые вечными песками(1). Кто может остановить пустыню!
Люди, увлекшиеся беседой, не услышали главного: как над ними пронеслись один за другим резкие порывы ветра и как внезапно установилась тишина, когда ветер затих и все звуки смолкли. Жара усилилась, и в подсознании Орхана появилось чувство непонятной, смутной тревоги. А через некоторое время он увидел, как от линии горизонта поползло и принялось разрастаться зловещего вида чёрно-красное облако.
К этому моменту Орхан уже знал, что ожидает караван, и, к счастью, был к этому готов. Караванщики, повинуясь указаниям предводителя, поспешно натягивали полотнища палаток и ввинчивали мощные металлические клинья в землю. Ветер налетал снова и снова, усиливаясь с каждой минутой, поднимая в воздух пыль с песком. Люди бегали, нагибаясь и прикрывая глаза и рот. И каждый был при деле.
Эскер-бей, человек, начисто лишённый воображения и исключительно педантичный, был интендантом от бога. Это он заботился о том, чтобы у сотрудников Хранилища и отрядов «Сотни» было всё необходимое. И потому те, кто шёл в поход и, к удивлению своему, обнаруживал, что предусмотрено абсолютно всё, не раз говаривали: «Хвала Аллаху! Это Эскер-бей постарался!».
Эскер-бей постарался и на этот раз: четыре больших палатки, рассчитанные каждая на четверых, выросли среди песка. А рядом с ними — одна поменьше. Глядя, как сноровисто девушки собирают для себя убежище, Орхан-бей мысленно возблагодарил небеса.
Через верх каждой из палаток уходил вверх металлический штырь. На круг, образованный из штырей, накинули большое полотнище светлой ткани, штыри продели сквозь окаймлённые металлом прорези, железные винтовые колья, удерживающие края тента, накрепко ввинтили в землю и в образовавшийся шатер загнали верблюдов, морды которых были обвязаны кусками ткани. И едва путники забрались в палатки, надёжно укрытые сверху тентом, как на лагерь обрушилась стена песка, пыли и почвы.
Орхан-бей присоединился к троим своим воинам. В палатке было темно и тихо, хотя рев бури слышался отчётливо. Омар, его помощник и доверенное лицо, шёпотом молился, и Орхан знал, о чём: если буйство пустыни продлится несколько часов, вполне вероятно, что им всем придётся откапывать себя, если совсем не погребет их безжалостная стихия.
Остальные двое тоже принялись возносить мольбы к Всевышнему. Орхан и сам попробовал, но молитва не шла — и не от сердца, и слова не приходили. Он только подумал о том, все ли успели спрятаться. Подумал о верблюдах, сбившихся в испуганную кучу под навесом между палатками. Подумал о тех, кого отправил вперёд и кого оставил позади. Подумал о тех троих. Об услышанном, вернее, подслушанном, разговоре.
Реплики Мэллори не давали ровным счётом никакой информации, за исключением того, что она ещё и вслух высказала, что находит его, Орхана, привлекательным. Он не мог понять, отчего подсознание ставит это ей в вину. И откуда в нем неприязнь к этой красавице? Ведь за такую женщину мужчины сражаются и убивают друг друга. Возможно, дело в этом и ещё в том, что в таком случае она — переходящий из рук в руки трофей, которому — за многочисленностью и кратковременностью присутствия обладателей — уже всё равно, чей он. А может, потому что она кажется такой уверенной, искушенной и знающей себе цену? Всё может быть.
Гораздо любопытнее было то, что говорила госпожа Данн. В её словах не прозвучало ничего легкомысленного, она ни в чём не ошиблась. Орхан редко думал о себе, а копаться в своём характере и вовсе не привык. Но характеристика, данная ему Беллой, была по-настоящему верна. Откуда она всё это узнала? Такие вещи нельзя заметить, будучи знакомыми всего несколько часов и не сказав ещё друг другу ни слова. Но она знала. И была права.
А что касаемо опасений Беллы об их женской безопасности… Ему пришлось по душе, что эта девушка так ясно понимает ситуацию. Для Орхан-бея, как и для прочих мужчин, всегда само собой разумелось, что женщина без паранджи и чадры всё равно что обнаженная женщина. И в таком случае не стоит удивляться настойчивому мужскому вниманию. Конечно, белые женщины — что с них взять? В новой части Каира, где полно иностранцев и где город напоминает уже скорее какой-нибудь уголок Европы или Америки, прикрывать лицо и волосы не требуется. Но в Старом Каире без этого лучше не появляться. Сознательных нарушительниц этого закона не ждало ничего хорошего, и Орхану таких было не жаль. Хорошо, что Белла всё это так живо осознает. Страх не позволит ей сделать что-либо опрометчивое. Кажется, при достаточно приемлемой внешности госпожа Данн проявляет и здравый смысл — редкое сочетание в особе женского пола. В душе Орхана шевельнулось что-то, чему сам он не нашёл названия: если не уважение (для него ещё слишком рано), то, вполне возможно, некоторое одобрение.
— Как же меня тошнит! — Лори сложилась пополам, едва очутившись в палатке. — Эти животные…
— Радуйся, что пешком не идём.
Следом пролезла Белла и принялась обустраивать временный приют. На ощупь расправила брезент, заменяющий пол, рюкзаки сложила в дальнем углу.
Лори покопалась в своих вещах и вытащила две большие толстые свечи. Фитильки вспыхнули и озарили небольшое пространство достаточно ярким и почти ровным светом.
— Вот, захватила на всякий случай.
— Умница. Главное, весь кислород не сжечь.
— Не сожжём, если оставим щелку. Над нами ведь ещё внешний тент.
Со светом стало уютнее, ураган уже не казался таким грозным, а маленький лагерь — беззащитным. Белла тоже открыла свой рюкзак и, перебрав почти всё содержимое, вытащила пластиковый ящичек. Там внутри в ячейках стояли бутылочки из коричневого стекла. Выбрав одну, Белла протянула её подруге.
— Что это?
— Эфирное масло мяты. Помогает от укачивания. По мере надобности нюхай — так, как учили нас в школе на уроках химии.
И она помахиванием пальцев и ладони направила запах в сторону своего носа.
Мэллори была ей невыразимо признательна. Действительно, мята пахла так свежо, остро, пронзительно и чисто, что тошнота понемногу стала отступать, и она смогла вдохнуть глубже, не опасаясь, что её вывернет наизнанку прямо тут. Минут через пять стало намного легче.
— Как думаешь, это надолго?
— Может быть, на полчаса, а может, на несколько часов, — Беллу, казалось, ничто не пугало, так спокойно она себя вела.
— Хорошо. Хотя бы отдохнем. Хочешь чаю?
— Нельзя костёр разводить. Буря кончится, и, скорее всего, дальше поедем.
— Сама вскипячу, — отмахнулась Лори. — Мне это пара пустяков.
Она нашла в вещмешке круглый металлический чайничек, налила воды из фляги, поставила на пол, приложила к его бокам ладони, как прикладывают к кружке, чтобы погреться. Впрочем, в данном случае, грелся чайник. Белла давно знала о способности Мэллори управлять стихиями. Не на уровне бога, конечно, но вполне достаточно, чтобы применять их в нужных ситуациях. А Лори знала о том, кто такие Белла и Алекс.
— Где твой брат?
— Не знаю. Вынюхивает что-то.
— Мог бы и с нами посидеть, а не с чужими мужиками любезничать, — недовольно проговорила Лори. Вода в чайничке закипела, и она насыпала туда щепотку травяного чаю из запасов, выданных им предусмотрительным Эскер-беем.
— Что поделать, если мы едем с этими самыми чужими мужиками, — усмехнулась Белла. Слова и ворчливый тон Лори в самом деле прозвучали так смешно. Лори, Лори… Всегда ставит на нескольких сразу… Неплохая тактика, но порой от этого одни неприятности.
После чая жизнь представилась куда менее сложной, чем в начале дня. Но девушки чувствовали себя такими усталыми. Шутка ли — прожить целый день, носясь по Тринадцатому Хранилищу и за его пределами и выполняя всякие поручения Арти, потом услышать крайне скудные объяснения миссис Ф., галопом прискакать в пансион милой Лины, вихрем пронестись по своим комнатам, отбирая наиболее ценные вещи, потом перенестись в Каир, в котором, кстати, уже было утро на тот момент, на новое место работы, а после ещё часов семь трястись по Ливийской пустыне! На верблюде! С ума сойти просто, что за калейдоскоп событий и жизненных поворотов! Даже проститься с родными не успели! А отсюда ведь не позвонишь домой родителям и не скажешь: «Мам, на Рождество домой не жди!», потому что мама ещё не родилась!
Они задремали на дне палатки, а потом и вовсе заснули, справедливо рассудив, что Алекс обязательно разбудит их, когда всё закончится и пора будет трогаться в путь.
Буря кончилась через четыре часа. Было около восьми вечера. Тент сверху так занесло песком, что он сильно прогнулся внутрь. А по бокам заносы пришлось откапывать. Но главным было то, что никто не пострадал — ни люди, ни животные. Тент сняли, и верблюды наконец обрели возможность побродить вокруг лагеря, а люди размять ноги и утолить голод.
— Отдыхаем до полуночи! Поедем по холоду! — распорядился Орхан-бей.
Мужчины зашумели, разводя костры, готовя чай и доставая традиционную пустынную еду — сухое пресное печенье типа галлет, сушёные фрукты, рис. Это дома, в лагере и каирских пригородах, можно позволить себе гораздо больше. Но сейчас готовить нет времени и нужных ингредиентов, тем более что и не на прогулку выехали все эти всадники.
Шум у костров вокруг палаток становился всё громче. Люди радовались концу пустынного буйства, передышке, смене душной жары на вечернюю прохладу. На площадке, образованной поставленными в круг шатрами, тоже разгорелся, весело потрескивая, костёр — на этом пятачке собрались работники Хранилища. Воины Орхан-бея расположились позади этого круга. Пустыня не вызывала у них чувства одиночества.
Маленькая палатка казалась вообще необитаемой. Оттуда не доносились голоса, не слышалось шороха или стука, обычно сопровождающих любую человеческую деятельность.
Алекс просунул голову внутрь и в полутьме разглядел девушек. Сестра, как обычно, спала по-волчьи — на животе, положив голову на руки. Лори прикорнула рядом и тихонько посапывала. Он осторожно прикрыл вход и вылез наружу.
— Спят ещё, — улыбнулся мужчина в ответ на невысказанный вопрос предводителя отряда.
— Что-то долго спят, — с намеком хихикнул Кит.
— Вовсе нет, — покачал головой Алекс. — Это для вас день ещё не кончен. А мы уже полных двое суток на ногах.
— Ваша сестра хорошо держится, — лаконично заметил Орхан-бей, протягивая ему кружку с травяным чаем.
— Это не первая её пустыня, — Алекс даже почувствовал гордость за Беллу. — Она объездила всю Северную Америку и Мексику. Горы, степи, каньоны, сельву. И пустыни тоже — Мохаве, Сонора, Чиуауа, Монте, Сечура, Атакама… Дома ей не сидится, таких бродяг свет не видывал.
Кружку кружкой можно было назвать условно. В какой-то степени она напоминала турку — тем, что имела клювик. Зато ручки не было совсем. И Алексу пришлось держать её с помощью носового платка. И края были обжигающе горячими. Зато чай какой вкусный!
— Плохо, когда женщина носится по всему свету, как сухой лист по ветру, вместо того чтобы быть той, кем назначил её Господь, — женой, матерью и хозяйкой, — вздохнул Метьюс. Притворно, как отметил Алекс.
«Лицемерный гад! Шовинист чёртов! — выругался он про себя. — Должно быть, женщины динамят его по-чёрному и он им мстит по мелочи. Хорёк!».
Конечно, вслух он этого не сказал. Как не сказал бы и Орхан. Иначе они обнаружили бы полное сходство мнений относительно этого типа. В ответ Алекс лишь холодно процедил:
— В приличном обществе мужчины не позволяют себе обсуждать женщин. Это дурной тон.
Сразу после ужина, протекавшего за оживленной беседой у каждого костра, активность угасла — мужчины улеглись спать. В течение десяти минут огни были потушены, а вещи собраны в дорогу, и все разошлись по палаткам. Ночь в Сахаре холодна даже летом, и потому, за исключением Орхана, остальные предпочли спать под крышей и за стенами, хоть и тканевыми.
Костёр на пятачке горел ярко, и Орхан не стал тушить его, тем более что Алекс Данн пока ещё сидел, устремив взгляд в огонь. Орхан отошёл шагов на десять и улегся прямо на песке, подложив под голову верблюжью попону в качестве подушки.
Несколько минут он разглядывал ночное небо и огромную круглую луну цвета выбеленных солнцем костей. Странное сравнение, но такое ему часто доводилось видеть в Сахаре. Пустыня не переставала удивлять его: ласковая и сильная, как мать, красивая, как невеста. И он любил её, как только может любить сын и возлюбленный.
Ночь высеребрила небо миллионом звёзд — это Млечный Путь, похожий на наряд восточной танцовщицы, протянулся от края до края. Смолкли все звуки дня, угомонился ветер. Тишина разлилась над спящими рыжими барханами.
Очевидно, Орхан задремал ненадолго и потому не заметил, как Алекс куда-то исчез. Зато у огня сидели девушки. И, судя по яркости, в него подбросили пару веток колючки. Мэллори время от времени делала глоток из кружки Алекса, а Белла методично расчесывала гребнем свои прекрасные волосы. Орхан счёл не лишним прислушаться к разговору и узнать, что у них на уме.
— Как думаешь, что нас поджидает в этом Запечатанном городе? — спросила Мэллори, и голос выдал затаенную тревогу, старательно скрываемую даже от себя.
— Не знаю. Там может быть всё, что угодно. Даже самое невероятное.
— Если б хотя бы знать, кто там бродит в темноте… И как с этим кем-то справиться. Но мы даже этого не можем!
— Не паникуй. Есть способ. Я попросила о подсказке. Уверена, мне не откажут, — Белла улыбнулась снисходительно, будто отвечала на детские вопросы.
— Кого попросила?
— Увидишь.
— А мнению этого кого-то можно доверять?
— Да. Если не знает он, то не знает больше никто.
— Ты как Сфинкс — слова из тебя не вытянешь. Ладно, храни свои секреты. Лично я думаю, что там ловушки на каждом шагу. Говорят, в Египетских пирамидах этих ловушек пруд пруди. Обопрешься там на стенку — и пока, потомки, увидимся через три тысячелетия, когда вы поумнеете настолько, чтобы открыть следующее помещение!
Из-под ресниц Орхан перевёл взгляд с Мэллори на Беллу. Завязав волосы в конский хвост, она обняла себя за плечи и уставилась в красные от жара уголья. У неё был такой ленивый, даже равнодушный голос и совершенно отсутствующий вид, словно бы её здесь, на самом деле, нет, одна видимость присутствия. Но что-то говорило Орхану, что в случае необходимости эта женщина реагирует мгновенно, как зверь в прыжке.
— Так и есть, — кивнула она Лори. — Хотя, полагаю, стражей там тоже немало.
— Стражи! — фыркнула Лори. — Как изысканно. А по мне так монстры и чудища. И нам предстоит как-то убить их, потому что, полагаю, на свеженькую кровь сбегутся все, кто есть в Городе.
Белла удивленно посмотрела на неё.
— Убить? Лори, дело не в том, чтобы убить кого-то из них, а в том, чтобы самим остаться в живых. Нам нужно забрать проклятое Зеркало. По мне, лучше бы оно там и оставалось, потому что из Хранилища его выкрасть легче, чем из Запечатанного города. И когда мы уйдем, Город по-прежнему должен охраняться, иначе взломать его ничего не стоит. Так что всех стражей уничтожать нельзя. Да и не думаю, что мы сможем.
— Почему?
Лори, конечно, была полностью согласна с доводами Беллы. Но последнее утверждение вызвало любопытный вопрос, потому что, о, она была убеждена, в жизни подруги было и есть немало такого, о чем она и понятия не имеет.
Белла снова устремила взгляд в мерцающие угли и, казалось, забыла об окружающем мире, уйдя в воспоминания.
— Мы с Алексом два года служили в отряде «Ловцов». Есть такое правительственное подразделение. «Ловцы» уничтожают монстров, которые вырываются из-под контроля, могут натворить массу бед и вообще просто выдать своё присутствие обывателям. Не думай, что в Секретной службе все такие идиоты, чтобы только пучить глаза и отрицать любые явления нематериального характера, — это просто общая тактика. Всё это давно известно и используется «на благо государства». А народ только кормят сказками о «великой американской мечте»…
— В какой лжи мы живём! — вздохнула Лори.
— Ага. Так вот, когда мы с братом были в команде «Ловцов»… Словом, однажды нам пришлось сражаться с мантикорой.
— С ума сойти! — Лори чуть не вскочила с места от изумления. — Её выдумали древние греки! Я читала!
— Выдумали? Скорее, просто описали. Во всяком случае, эта, как ты говоришь, «выдумка», убила семерых из нас, а оставшиеся трое еле ноги унесли. Её нельзя уничтожить. Нельзя! Мы просто изолировали её.
— А… какая она?
— У неё голова человека, тело льва и хвост скорпиона. С колючками, которые она мечет во все стороны. А ещё у неё голубые глаза, рыжая грива и очень острые зубы. Красавица, в общем.
— Она… людоед?
— Ага. Очень надеюсь, что она нам не попадется. Потому что от неё можно только бегать с криками «ух» и «ах» и уворачиваться от шипов.
— Жуть! Но вы же поймали её?
— Да. Но кто знает, где она была до этого?
Свои выводы Орхан-бей сделал. Во-первых, у Беллы, в отличие от Мэллори, намного больше опыта в переделках, подобных тому, что им всем предстоит, и она имеет представление, что со всем этим делать. Как и её брат.
Во-вторых, в «Сотне» мужчины служили поколениями. И каждый из её членов за десятки лет службы повидал немало, как немало испытал и воздействия на себе разнообразных артефактов, что вообще не поддается никакому разумному объяснению. К официальной науке они, воины пустыни, не имели никакого отношения, а потому воспринимали всё это как данность, как повседневную действительность, а не какой-то там мистический бред, как умники из якобы цивилизованного мира. Здесь, в песках, посреди древнего наследия их народа, эти люди ясно понимали, что их предки «вплетали» в свою науку сакральные знания, которые в тысячи раз сильнее любого «не верю» и «невозможно». И раз эта женщина и её брат знают обо всём этом и относятся с почтением, стало быть, Регенты прислали кого нужно.
Откуда-то из темноты вынырнул Алекс. Вид у него был довольный и какой-то такой… плутоватый. Как будто он сделал то, чего не следовало, и ничуть об этом не сожалеет.
— Эй, Беллз! Мне нужен спарринг-партнёр! Пошли разомнёмся! А то скоро опять в седло.
Белла поднялась со своего места плавными текучими движениями. Так перетекает густая вязкая жидкость из одного сосуда в другой. Орхан-бей всё ещё наблюдал за ней сквозь ресницы. Повадками она всё время напоминала ему какое-то животное. Но какое?
— Идите, детки! — негромко проговорила Лори. — А я посплю ещё часок.
Белла, нежно улыбаясь брату и вперив в него свой неподвижный взор, пошла рядом с ним, и вскоре они скрылись за ближайшей дюной, а Мэллори заползла в палатку.
Орхан-бей остался в одиночестве. Послушав с минуту раздающийся со всех сторон мужской храп, он решил съездить к передовому отряду, узнать, всё ли там в порядке и не нагнали ли его люди компанию авантюристов, вознамерившихся разграбить одну из святынь Египта. Его верблюд пасся всего в двадцати шагах от лагеря, Орхан набросил на него попону, оседлал и как следует затянул седельные ремни, вложил в седельный чехол автомат, за кушак воткнул пистолет, привесил два длинных кривых кинжала и взобрался на верблюда.
Чтобы догнать передовую часть каирской сотни, следовало ехать на юго-восток, двигаясь к сердцу Ливийской пустыни. Но вместо этого Орхан-бей решил сначала увидеть сам, чем заняты брат и сестра. Не то чтобы он не доверял им. Он вообще не доверял людям. Мешать им, если Алекс и Белла заняты приличным и честным делом, он не собирался. Однако знать о замыслах тех, кто может навредить, пусть и невольно, — разве не обязанность военачальника?
Поэтому Орхан направил своего верблюда прямо по их следам. Луна хорошо освещала скупой и при этом бесконечно разнообразный пейзаж. И минут через пять, остановив животное на самом краю дюны, он увидел мужчину и женщину внизу, у подножья. Лошадь бы переминалась с ноги на ногу, но верблюд стоял под ним неподвижно, и, облокотившись на его горб, Орхан с интересом наблюдал за этой парой. А они занимались… рукопашным боем.
Этот боевой стиль в Египте не практиковался и казался экзотической диковиной, завезённой заезжими мастерами. Как будто некий совместный танец, мягкий, перекатывающийся, исполненный плавной грации. Стоя друг против друга, один из противников делал атакующее движение, замедленное, словно бы сквозь липкую вязкую массу, а другой так же неторопливо это движение повторял с великой точностью — будто отражение в зеркале. Плавность и непрерывность движений завораживала, противники, занятые медленным выполнением комплексов, тщательно оттачивали технику и рациональность движений.
Орхан с любопытством следил за необычной тренировкой. Ему не пришло в голову, что снизу на фоне летнего ночного неба его отлично видно, а брат и сестра слишком углубились в своё дело, чтобы посмотреть вверх.
Если бы кто-нибудь объяснил сотнику, что то, что он видел, называется «тайцзицюань в стиле Чэнь» и является не только китайской оздоровительной гимнастикой, но и боевым искусством, он бы очень удивился. Но потом «танец» сменился действительно рукопашным боем, и Орхан понял, что недооценил эту «прелюдию». С невероятной, ужасающей скоростью сменяли друг друга точные, четкой длины, отмеренные будто линейкой выпады, повороты, подножки, подсечки, захваты, удары… Обоим бойцам каким-то немыслимым образом удавалось чувствовать и предугадывать замыслы противника и мгновенно переходить от защиты к атаке, одновременно сковывая приёмы нападающего и заставляя его удары «вязнуть» в защите, сохранять высокую скорость в бою за счёт правильности техники и рациональности движений, удерживать равновесие при всех передвижениях…
В «Сотне» боевым навыкам придавалось важное значение, новичков обучали владению кинжалами и мечами, рукопашному бою, умению обращаться с огнестрельным оружием, проводить в седле целые дни. Но сейчас Орхан-бей увидел это другими глазами. Техника боя воинов «Сотни» напоминала уличную драку: недостаточно эффективно и довольно примитивно. «А они хороши, — с невольной завистью подумал он, не в силах оторваться от увлекательного зрелища. — Если бы наши бойцы были такими!».
Окончание тренировки получилось ещё более удивительным, даже совсем уж невероятным, и Орхан даже подумал, что померещилось от недосыпа. Он упустил мгновение, когда исчезли два человека и появились два… существа. Шакалы, гиены и пустынные лисицы-феньки здесь — обычное дело. А вот волков в египетских пустынях нет совсем. Тем не менее, Орхан был достаточно образованным человеком, чтобы с первого взгляда признать волков в этих двух зверях. Их шерсть, серебристо-белую, казалось, наполнило ослепительное сияние луны, а звёзды посверкивали в ней электрическими искрами.
Волки — один побольше, другой (вернее, другая) поменьше— вели себя как самые обычные животные одного вида: бегали друг за другом, боролись, махали лапами, припадали к земле, игриво кусались и отскакивали прочь. Ярко освещенные огромным ликом луны, они казались бестелесными призраками, лёгкими, как ночной воздух.
А потом странное волшебство исчезло. Волчица, слабо взвизгнув, отпрянула в сторону — и вот это уже Белла, словно бы взявшаяся из ниоткуда, сидит на песке и хохочет, хохочет до слёз и одновременно грозит братцу пальцем:
— Ты чуть не откусил мне хвост!
— А ты едва не оторвала моё ухо, сестричка!
— Ну, не оторвала же!
— Потому что я укусил тебя за хвост!
— Ладно тебе! Где хвост, а где ухо!
Наконец девушка встала на ноги и принялась отряхивать песок с одежды. И даже совсем по-собачьи потрясла головой.
— Надо возвращаться, иначе нас хватятся.
— Ты боишься человека? — удивился Алекс. Орхан прекрасно понял подоплёку его вопроса и внутренне был с ним полностью согласен, хотя и находился, как говорится, по ту сторону баррикады.
— Не боюсь, просто не хочу его злить.
— Но всё-таки ты признаешь его главенство…
— До конца этого путешествия он наш вожак, — ответила Белла, и в её словах неожиданно прозвучала особая, проникновенная мудрость. — Мы должны подчиняться его приказам.
— Хорошо, — Алекс обнял сестру за плечи, и они двинулись вдоль дюны. — Однажды я тоже стану вожаком.
— И тоже будешь требовать от своей стаи повиновения. Не имеет значения, волчья она или человечья, — приказы вожака следует выполнять.
— Но ведь и ты могла бы…
— Нет. Я не хочу никем командовать. Свою бы жизнь наладить…
— Слава Создателю, такие дни, как сегодня, редко выпадают, — Алекс посмотрел на циферблат наручных часов. — До полуночи полчаса. Чем займешься?
— Пойду навещу своего верблюда. У меня в рюкзаке есть яблоко — захватила из дома…
— Беллз, бога ради! — Алекс от неожиданности даже остановился. — Ты же не собираешься скормить яблоко верблюду?!
— Собираюсь.
— Но зачем?!
— Со своим верблюдом надо дружить! — назидательно подняв палец, высказалась сестра.
— По возвращении в Каир он тебя мигом забудет!
— Главное, чтобы до Каира он меня не забыл где-нибудь.
И она беспечно рассмеялась.
1) Погибли в 525 г. до н.э.
Погружённый в свои мысли, Орхан-бей ехал рядом со своим помощником. Омар терпеливо молчал, понимая, что военачальнику есть о чём подумать.
Над Сахарой простерлось небо — синее и прозрачное, как сапфир, и бездонное, словно морская глубь. Изредка вскрикивали ночные птицы, один раз вдалеке мелькнула и скрылась вышедшая на охоту лисица. Большая пустынная кобра предпочла зарыться в песок — от греха подальше.
Путники плотнее заворачивались в одежду, слегка дрожа от холода, и крепче сжимали узду, стараясь не клевать носом и не свалиться со своего животного.
Орхан целиком ушёл в себя. Это были даже не мысли, а ощущения. На это у него вся ночь. Кожей спины он чувствовал оборотней — в десятке метров позади себя. Они выглядят как обычные люди. Разговаривают, смеются, спят, выполняют свою работу… Но, на самом-то деле, люди ли они? Чего в них больше — волчьего или людского? Подвержены ли они человеческим эмоциям или живут одними звериными инстинктами? Знает ли Мэллори, кто её друзья? Что, если и она сама тоже из таких? Знают ли Регенты?
Он поступил так, как поступил бы, вероятно, всякий на его месте: принялся вспоминать всё, что когда-либо слышал о волках, — сильных, ловких, умных, гордых, свободолюбивых. И кровожадных при этом. Во всех почти культурах о них слагали легенды и мифы, их обожествляли и опасались. Волки всегда вызывали страх и уважение и считались, с одной стороны, мудрыми и верными спутниками, могучими воинами, а с другой — хищными демонами и страшным бедствием, хитрыми и хладнокровными охотниками.
Однажды в старинной книге Орхан прочёл о том, как около 580 тысяч лет тому назад появились обычные серые волки, и за все прошедшие с тех пор тысячелетия эти животные почти не изменились. Волки наблюдали за деятельностью людей издали и нередко получали от них пищу и потому могли относиться к двуногим более дружелюбно. Они нужны были людям как защитники и помощники во время охоты, и люди одомашнили волка. По сути, собака — это и есть прирученный волк, и с этим волком человек живёт бок о бок уже невесть сколько лет, любит, заботится, видит в нём лучшего друга. Но чтобы волчья и человечья сущность объединились в одном создании… Чьё это порождение — Всевышнего или Иблиса Джинн. Коранический персонаж, отождествляется с Сатаной, Азазилом, Дьяволом и Шайтаном?
Орхан ощущал, как неведомая и непонятная сила, не спрашивая позволения, вторглась в его жизнь, и ничего с этой силой поделать нельзя, она просто есть, и он вынужден с этим смириться, попытаться принять текущее положение дел.
— О Аллах, защити нас! — прошептал он, ловя себя на недобром предчувствии.
Бесплодные просторы пустыни окрасились в нежно-розовый цвет, когда из-за горизонта выплыл огромный красновато-золотой солнечный диск, вернувшийся со свежими силами испепелять и обезвоживать всё, в чём ещё теплилась жизнь. Восемнадцать человек мысленно готовились к изнуряющей, обессиливающей жаре нового дня.
Орхан понимал, что всадники в седлах уже восемь часов, но пока воздух прохладен, а солнце ещё низко в небе, надо продолжать путь. Это решение было принято большинством. Люди, порядком вымотанные, согласились с тем, что лучше ехать до полудня, а потом сделать привал на пару часов.
За ночь отряд покрыл большое расстояние, благодаря быстрому бегу верблюдов. Впереди лежал оазис с горячими источниками, как было доподлинно известно стражам пустыни, никем не занятый за удалённостью от обжитых мест и наезженных путей. Но до него ещё долгий путь, несколько часов торопливой езды — и, возможно, к вечеру они туда доберутся.
После ночного перекидывания в волчью ипостась Белла чувствовала себя прекрасно. Прошла усталость, поднялось настроение, и ситуация уже не казалась такой неправильной и удручающе безысходной. Похоже, она начала привыкать к новой стране и новому коллективу. К тому же, смысла с сожалением оглядываться назад всё равно не было.
Был один момент, который тревожил её: кто-то прознал об их с братом тайне. Кто-то видел их ночью. Она не стала беспокоить Алекса, просто ветер донёс чей-то запах. Кожа того человека пахла потом, раскалённым песком и чем-то сладким, похожим на ладан. Чей это запах? Она намеревалась ночью обнюхать всех и найти того, кому не спалось накануне. И уж тогда понять, что с этим делать дальше.
Во время привала к Алексу, Белле и Лори подошёл Орхан-бей спросить, всё ли у них в порядке. И тогда ей стало ясно: он знает. Не понять этого было невозможно. Его внимательный испытующий взгляд в мгновение ока обшарил лицо Алекса. Брат вёл себя спокойно и, похоже, ничуть не смутился.
Потом пришёл черед Беллы. Она сумела выдержать пронзительный, полный опасения, недоверия и настороженности взгляд Орхан-бея. Нет, он не подозревает. Он знает. Потому и смотрит, а не спрашивает. Язык солжёт, а глаза — нет. Только мало у кого хватает смелости ответить взглядом на взгляд. А прямой взгляд в душу заглядывает. И не словами — глазами вёлся странный, рваными фразами, разговор, но смысл его был понятен им обоим.
"— Можно ли верить тебе?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты всё прекрасно поняла.
— Может, я…
— Нет.
— Не одобряешь?
— Увидим".
Белла отвела глаза и едва заметно кивнула своим мыслям. Так фальшиво звучат никому не нужные слова, и так правдиво отвечает душа, если она не совсем пропащая. Но вдруг всё это только чудится? Нет, надо удостовериться. Раскрыться раньше времени — только всё испортить. А то, не ровен час, услышишь от людишек: «Место, псина!». Ещё не хватало — провалить задание и, вместо грозной силы, стать презренными забитыми тварями на цепи.
Кстати, Лори ошиблась, решив, что Белле вовсе не интересен этот человек как мужчина. Волчица давно заприметила красивого сильного самца. Только не в обычаях самок сражаться за избранника. Всё происходит как раз наоборот. Но награда за храбрость велика — победивший соперников получает подругу на всю жизнь, пока смерть не разлучит их. Что для людей красивые пустые слова, то для волков и оборотней данность.
Во время привала случилась беда — одного из охранников укусила змея. Когда дневную тишину разорвал вскрик боли и ужаса, прибежавшие спутники увидели леденящую кровь картину: лежащего на песке человека и рядом расправившую капюшон гадину. Кто-то закричал: «Наджа хадже! Наджа хадже!». Этот крик подхватили и разнесли ещё несколько человек. Змею убили пистолетным выстрелом, пострадавшим занялся «полковой» врач Амон-бей. Поскольку ставить лагерь на короткой передышке не решились, то Аделя, подвергшегося нападению ужасной твари, Амон-бей лечил прямо на глазах у всех, но зато и все видели, что происходит с беднягой. Место укуса — правой руки выше локтя — четко обозначенное ранками от клыков, отекло, посинело, потом начало чернеть. Мужчина со стонами метался из стороны в сторону, потом начались судороги и удушье. И… всё, через полчаса наступил конец и снова на просторы Сахары легла извечная тишина. Маленькая трагедия никак не отразилась на бездушной пустыне.
— Я… старался как мог, Орхан-бей, — устало проговорил врач. — От укуса египетской кобры у меня нет с собой противоядия. Его вообще нет, и будет ли когда-нибудь…
Орхан-бей благодарно кивнул. Говорить никому не хотелось. Хотя укусы змей не такая уж новость, общее настроение было крайне тягостным. Первая смерть. Да ещё такая ужасная. Тем более ужасная, что сделать ничего нельзя, нет здесь никакой возможности оказать действенную медицинскую помощь. В путь двинулись сразу, едва похоронив несчастного. Вот так напоминает природа, что при кажущемся её спокойствии и уединении терять бдительность нельзя.
И снова долгий, многочасовой переход в гнетущем молчании. Пожалуй, думала Белла, спина верблюда сейчас — самое безопасное место. Прошлой ночью им всем здорово повезло не встретиться с другими обитателями местной экосистемы.
Орхан и думать забыл о ночной встрече с оборотнями, так потрясла его гибель соратника. Он помнил, как лет десять назад Адель вступил в ряды Каирской сотни — молодой, весёлый, полный энтузиазма и мечтаний о безоблачном будущем. Он таким и остался. И в жизни, и в памяти сослуживцев, родных и друзей. Вот так. А волки… Ну, что ж, волки сейчас на фоне случившегося выглядели чем-то гораздо более безобидным, чем кобра.
К закату они добрались-таки до оазиса. Клочок живой природы оказался не так уж и мал — около пятидесяти квадратных метров. Место было и в самом деле живым: тут пели птицы, росли финиковые пальмы, тамариск и ещё какие-то деревья, даже цветы цвели. Но самое главное богатство — вода. Её тут было много. И радость оттого, что нашёлся кусочек рая, победила мрачные размышления людей о тщете всего сущего. Нет, всё-таки почти всё поправимо, пока ты жив!
Белла издалека различала красивое мужественное лицо Орхан-бея, освещенное последними солнечными лучами, его прямую гордую осанку, развеваемые ветерком полы его черного халата, подхваченного широким кушаком, и всё порывалась подойти, сказать что-нибудь утешительное. И останавливалась, сделав шаг в его сторону. Предводитель отряда делал распоряжения по организации лагеря, расставлял часовых, отвечал на вопросы спутников и помогал им чем возможно. Он казался не надменным или угрюмым, а скорее уставшим, подавленным и сосредоточенным, но она всё равно не решалась заговорить с ним, потому что каждый раз казалось, что ещё не время. И, в конце концов, пошла по самому лёгкому пути, занявшись вместе с Лори подготовкой к ночёвке.
Свою палатку девушки установили шагах в ста от мужчин, в другом конце оазиса, на проплешине, с трёх сторон укрытой от посторонних глаз густой растительностью, а четвёртой стороной выходящей в пустыню. Там же, тихо журча, бил небольшой ключ, а рядом, в естественном углублении горячий источник образовал что-то вроде бочки с водой.
В палатке они установили излучатель Марка Мейсона, который им дала сама миссис Фредерик, «чтобы разные твари в неё не забрались». Прибор работал на солнечных батареях и во включенном состоянии немного вибрировал, а, как известно, змеи глухие существа, но вибрацию хорошо чувствуют. Впрочем, создатель артефакта утверждал, что насекомых излучатель тоже отпугивает, но воздействуя уже по-другому.
Совсем стемнело и выплыла луна, когда девушки решили наконец вымыться, зорко следя за тем, чтобы никто из мужчин не приближался. К чему лишние неприятности! Исключение составил Алекс — из-за кустов он поинтересовался, всё ли у них в порядке, и тоже ушёл смывать с себя пыль и пот.
С улыбкой он наблюдал необычайное зрелище: как суровые стражи «Сотни» и мудрецы из Хранилища, по-детски непосредственно смеясь и шутя, сбрасывают с себя халаты, тюрбаны, рубахи и шаровары и со счастливыми лицами бегут к тёплой воде мыться и бриться.
А костровые, уже закончившие приводить себя в чистый опрятный вид, суетились, готовя на всех еду и чай.
Орхан настрого запретил всем своим спутникам беспокоить дам, даже чтобы услужить, — им тоже нужен отдых с дороги, ведь через несколько часов снова в путь — в последний бросок до Запечатанного города. После ужина он отозвал Омара в сторону:
— Проведаем наших людей. Поезжай назад посмотреть, всё ли как надо. Я поеду вперёд. Возможно, мародёров уже поймали и обезвредили, тогда мы сможем безопасно войти в Город… Если безопасность вообще имеет к нему отношение.
— Привести подмогу? Вдруг эти воры ещё не обнаружены?
— Да. Приведи замену Аделю и ещё, скажем, десятерых. Больше, думаю, не понадобится.
Они разъехались в противоположные стороны. Орхан решил обогнуть оазис, а не ехать напрямую, и заодно ещё раз убедиться, что везде всё спокойно. Поворачивая своего верблюда влево, он услышал голоса и понял, что приблизился к женской половине, причём в самое неурочное время: загородив проход между кустами двумя связанными кончиками попонами, девушки собирались мыться.
Вообще-то он увидел только Беллу, Мэллори скрылась где-то за ветками, и только её ворчание, граничащее с бранью, раздавалось совсем близко.
— …и эта змея в профиль — вылитая миссис Фредерик! Такая же добренькая. Вот угораздило же нас, а?.. По-моему, Египет безумно хорош из окна отеля «Ройал Альбатрос» в Шарм-эль-Шейхе, особенно когда под рукой «Маргарита», но он жесть какой отстой тут, где в любую секунду тебя может сожрать мимо проползающая змея или загрызть бешеный тарантул! И вообще, какая-то эта сказка страшноватая при близком рассмотрении. Атаман у нас есть, остальные сорок разбойников плетутся сзади. А Али-бабы с пещерой, полной сокровищ, и близко нет! Поживиться-то нечем!
Последовала пауза в пару секунд, очевидно, девушке понадобилось перевести дыхание. Орхан усмехнулся, отлично понимая, что такие путешествия нравятся отнюдь не всем, а тем более таким изнеженным созданиям.
— А вдруг за нами кто-нибудь подсматривает? — внезапно настигло Мэллори параноидальное подозрение.
— Бога ради, Лори! Что у нас есть такого, чего они не видели у других женщин?
Белла стояла лицом к луне, распустив волосы. Должно быть, с земли её вообще не должно было быть видно, но, возвышаясь на верблюде, Орхан видел её до талии. И когда она подняла руки, собрала волосы в узел и сняла рубашку, он с удивлением понял, что сейчас на ней совсем нет одежды.
В свои тридцать полных лет Орхан-бей вовсе не был наивным и простодушным. Трудно им быть, если ты вырос в исламских районах Каира, где религиозный фанатизм соседствует с тайной распущенностью. Где с минаретов муэдзины пять раз в день призывают верующих к молитве, а внизу полно низкопробных питейных заведений, где столь же низкопробные красотки обещают свою неземную любовь всякому желающему, у кого найдётся для этого достаточно денег. Но он, как и все другие, был воспитан с именем Бога на устах и чтил законы ислама. А ислам предписывает мужчинам быть сдержанными, не разглядывать женские прелести, не быть с женщиной игривым и «дружески расположенным», не допускать никакого физического контакта, а вести общение в прямой и строгой манере. О самых главных отношениях между людьми сказано во многих хадисах Посланника Аллаха. Красота и любовь женщины — для её мужа. А его любовь — для жены (или жён, или наложниц). Для каждого истинного мусульманина или мусульманки любое внимание со стороны представителя противоположного пола, не являющегося собственным супругом, — вольные беседы, комплименты, флирт, всякого рода прикосновения (в том числе рукопожатий и похлопываний по плечу) и прочее, имеющее интимную окраску, — оскорбительно, унизительно и весьма порицаемо. Таковы законы для всех.
Орхан не мог понять, почему не сразу отвел глаза от плавных очертаний женского тела. Потребовалось несколько секунд, чтобы стронуть верблюда и двинуться дальше. Он почувствовал острое недовольство собой, потому что с прошлой ночи, вопреки здравому смыслу и собственной воле, из-за её секрета стал выделять Беллу среди её окружения, и ею, потому что она начала вызывать в нём чувства… которые никак не вписывались в его образ жизни. Возможно, в словах старших о том, что женщины — это шайтаны, пришедшие в этот мир, чтобы соблазнять и склонять мужчин к совершению грехов, всё-таки что-то есть.
Верблюд сделал всего несколько шагов, когда его всадник натянул поводья и резко обернулся, осознав, что увидел не только тело молодой женщины.
Белла всё ещё стояла спиной к нему и лицом к луне, словно греясь в лунном сиянии. На этот раз сотник сразу опустил взгляд на её талию. Там в темноте светилась изумрудно-зелёная ветка плюща, свернутая в венок, а внутри — два серебряных меча крест-накрест остриями вниз. Прорисовка была настолько тонкой, что видны были бледно-зелёные края листьев, гарды и навершия мечей.
— Знак Осириса! — выдохнул он, проводив глазами её силуэт, скрывшийся в листве.
Внутри Орхана будто что-то оборвалось, стало пусто и странно. То, что поначалу показалось уловками джиннов, сейчас явилось ему… чем? Старые боги дали о себе знать. Но разве ислам не исповедует веру в единого Бога и отречение от многобожия? Хотя он сам — потомок тех, кто в них верил. Где истина? Кто эта женщина для него — проклятие или испытание веры? Происки сатаны или появление воли Всевышнего? Посланница и воин Осириса… И они идут в Запечатанный город, сокрытый теми, кто поклонялся древним божествам… Не найдя в своей душе ответов, он вознёс ночную четырёхкратную молитву, прося о наставлении. Намаз — ежедневный молитвенный цикл, состоит из пяти обязательных молитв (фард)
Прошло полтора часа, но передовой отряд так и не встретился. Зато вестей, оставленных по пути, от него было много: истоптанное, изрытое копытами верблюдов и лошадей пространство размером с большую городскую площадь, пять трупов белокожих мужчин разного возраста… Орхан не поленился спешиться и осмотреть мертвецов. Один из этих людей часто встречался ему в порту Эль-Гизы — то ещё отродье. Троих зарубили, очевидно, на полном скаку, их кровь темнела под телами. Четвёртого убили выстрелом в голову, он лежал, уткнувшись лицом в выбеленный лунным светом песок. С трудом представлялось, что это могли сделать их же подельники. Убивать друг друга, не добравшись до сокровищ Запечатанного города, бессмысленно.
Орхан внимательно осмотрелся. Похоже, тут разыгралось нешутейное сражение. Всюду валялись гильзы винтовочных патронов и пистолетных пуль и кое-какое оружие, выпавшее из рук или брошенное за ненадобностью. Остальные, судя по всему, сумели уйти от воинов «Сотни», но это ненадолго. Он знал, как преследуют таких грабителей стражи реликвий — безжалостно и неотвратимо, загоняя до смерти или дожидаясь, пока жертвы сами не совершат фатальную ошибку.
Орхан уже выпрямился над четвёртым телом, чтобы перейти к пятому, лежавшему метрах в пяти рядом со своей застреленной лошадью, когда услышал тихий щелчок возводимого курка. Он бросился на землю как раз вовремя — пуля зарылась в песок, подняв фонтанчик, совсем близко.
Видимо, она была последней в барабане. Курок несколько раз бесполезно чиркнул. А потом силы оставили стрелка, и его голова опустилась на труп лошади. Тогда сотник подошёл и, удивленно вскинув брови, осмотрел его. Человек был мёртв, но это как раз было нормально. Странно только, как при таких ранениях он вообще оставался жив до этой минуты.
Судя по окружающему безмолвию, здесь давно никого не было. А значит, он не смог бы нагнать своих людей. С другой стороны, это означает, что дорога вперёд безопасна, возможно, до самого конца, потому что его соратники не позволят расхитителям даже приблизиться к Городу, не говоря уже о том, чтобы войти в него.
Орхан-бей взобрался в седло, отправился обратно в лагерь, и через полтора часа вдалеке показался оазис, а чуткий слух уловил нежданные звуки: звон стали, крики боли, страха и ярости, злобное угрожающее рычание. Он погнал верблюда туда, откуда раздавался шум сражения. Картина открылась страшная.
Со стороны пустыни «женская половина» уже не была прикрыта занавесями. На небольшой площадке собрались все, кто приехал сюда к закату, и те, кто прибыл как пополнение. Люди в чёрных халатах, обнажив мечи и кинжалы, с безумным видом наступали на насмерть перепуганных, но не сдававшихся агентов Хранилища, тесня их к водоёму и зарослям. Наступающих было, по подсчетам Орхана, два десятка, все, кроме Омара, который пытался оттащить кого-то в сторону. Кит Метьюс и Эскер-бей лежали в стороне, если не мертвые, то тяжело раненные, а рядом суетился Амон-бей, оказывая им врачебную помощь. Халид-бей и Захер-бей, с клинками в руках, преграждали нападавшим путь к пострадавшим товарищам. А между двумя сторонами, шаг за шагом отступая, держали оборону Мэллори и двое волков.
Новая битва завязалась раньше, чем Орхан подоспел. Но увидел он всё: как бесстрашно кинулись волки в самую гущу ощетинившихся оружием людей и как белокурая красавица Мэллори, которую он ошибочно счёл всего-навсего легкомысленной бесполезной болтушкой, за две минуты расправилась с тремя дюжими вояками — хладнокровно, умело, быстро. С её соблазнительно очерченных губ сорвалась струя багрового пламени, точно из огнемета, и один из них запылал подобно факелу. В сторону другого она подула через ладонь, как если бы послала воздушный поцелуй, и бедняга заискрился морозным инеем в безжизненном лунном сиянии и замер, вытянувшись на песке, будто поваленная мраморная статуя. А к груди третьего она просто прикоснулась раскрытой ладонью. И мужчина рухнул к её ногам неопрятной бесформенной кучей.
Двое агентов и Омар рубились с пятью противниками. Подлетев на своём горбатом скакуне к месту баталии, Орхан с перекошенным от гнева и страха лицом потребовал прекратить бойню. Ещё час назад его резкий окрик охолонул бы и самых лютых драчунов, но в эту минуту никто его не услышал, кроме Омара, замершего с окровавленным мечом над поверженными агрессорами так, словно в нём осталось силы, только чтобы поддерживать себя в вертикальном положении.
На сотника бросилось сразу четверо внезапно обезумевших бойцов, не реагировавших ни на какие призывы прийти в себя и остановиться, и ему пришлось отбиваться двумя своими длинными изогнутыми кинжалами. Силе и воинскому мастерству своего командира они, конечно, уступали, и потому Орхан, хоть и не без труда, но справился с ними всеми.
Волки, уворачиваясь от вспарывающей воздух стали, бросались на оставшихся охранников, и, в конце концов, вокруг них выросла гора истекающих кровью трупов.
Тяжело дыша, Алекс вернулся в человеческое обличье и в изнеможении опустился на землю рядом со своей сестрой, всё ещё остававшейся в волчьей шкуре, и ласково обнял её за плечи. Волчица сидела, устало понурив голову. Захер-бей и Халид-бей по-прежнему держали наготове капающее кровью оружие.
Потрясённый, Орхан обвел глазами место бойни.
— О Аллах! Что случилось здесь?!
Он сделал шаг в сторону ближайшего убитого и тут же услыхал предупреждающий вскрик Захер-бея:
— Не прикасайтесь к ним!
В то же мгновение раздалось угрожающее рычание. Орхан поднял голову: глядя на него, скалила зубы волчица, готовящаяся к атакующему прыжку.
— Белла, не надо! — крикнул Алекс и сам, буквально за секунду обернувшись опять волком, рванулся за сестрой.
Орхан едва успел увернуться, решив, что и она тоже спятила, но, отпрянув в сторону, увидел занесенный над ним кинжал и абсолютно невменяемые глаза Омара. Ещё миг — и его пронзило бы насквозь. Взвизгнула волчица, откатываясь в сторону. Поперёк грудины, заливая кровью белый мех, заалела длинная глубокая рана. Самец метнулся к опустившему руки и неподвижно застывшему убийце и быстрым и страшным рывком острых клыков разорвал ему горло.
Всё это длилось, казалось, не меньше часа и одновременно всего несколько секунд. Как будто с невероятной скоростью время прошло сквозь людей, оставив их догонять его или смотреть ему вслед.
Не ожидавший предательства от ближайшего сподвижника, Орхан смотрел в мёртвое безразличное лицо Омара, уставившегося пустым взглядом в небо. Впрочем, на переживания времени не было. К истекающей кровью волчице уже спешили плачущая Мэллори и Амон-бей, на ходу вытирающий руки от стягивающей кожу подсыхающей крови.
— Если госпожа Белла снова станет… хм… человеком… я постараюсь остановить кровотечение.
Алекс мотнул головой:
— Не стоит. Лучше ей пока не перекидываться. На волке быстрее заживает. Если оставить её в покое, к утру всё будет в порядке.
— Тогда надо положить её на чистую ткань, — распорядился доктор.
Алекс и Орхан вдвоём подняли Беллу на руки и перенесли на расстеленное одеяло. Брат с сочувствием погладил её по голове.
— Ничего, Беллз. Ведь бывало и хуже, да?
Алекс чувствовал, что нестерпимо устал. Тело настойчиво предупреждало о том, что вот-вот начнёт разваливаться на части, а отдыха даже и не предвиделось. Если бы не случилось того… что случилось, он бы сейчас спал крепким сном человека, которому ну почти нечего скрывать. Но, оглядывая побоище, он ясно понимал: в лучшем случае, удастся подремать в седле. Если сестра подстрахует.
Он посмотрел на Орхана и с неожиданной ясностью осознал, что на того за день свалилось гораздо больше, чем на других, и он успевает теперь только реагировать на происходящее, оставляя обдумывание этого самого происходящего на неопределённое будущее. А ещё Алекс понял, что проникся к этому человеку доверием как к тому, с кем у тебя, оказывается, намного большего общего, чем кажется на первый взгляд.
В этот момент Халид-бей докладывал сотнику о том, что случилось в его, Орхана, отсутствие. Большую часть его Алекс пропустил, потому что и так всему этому был свидетелем. Но Орхан слушал внимательно. Халид вкратце рассказал о том, как после возвращения Омар-бея и его товарищей, в лагере начались волнения. Пошли разговоры, что история повторяется и проклятому Городу решено принести новые жертвы — потомков тех, кто сумел избежать смерти. Что Орхан ведёт их на смерть, потому что в награду за предательство ему обещаны эти женщины, и ради этого погибнут все. Что гибель Аделя — это первое жертвоприношение кровавым идолам древности. А значит, нужно убить и его, Орхана, и представителей Хранилища и спасать себя самим. Страна большая, но в случае преследования можно перейти границу и укрыться, скажем, в Ливане. Начал эту смуту Омар, но стоило ему только заткнуться, как эти бредни подхватили со всех сторон, как будто об этом думали все они.
Услыхав пока ещё только угрозы в свой адрес, агенты вместе с Алексом потихоньку перебрались на эту сторону оазиса, решив, что в такой ситуации следует держаться всем вместе. Но едва мужчины обрисовали дамам положение вещей, как появились последовавшие за ними воины «Сотни» с обнажённым оружием в руках и, не теряя времени, приступили к выполнению своего плана. Первая схватка окончилась ранением Кита Метьюса, Эскер-бея и троих напавших, а женщины оказались не такими, как о них прежде думали.
— Если бы не отвага госпожи Мэллори, госпожи Беллы и господина Алекса, — покачал головой Захер-бей, — нас всех давно бы перебили.
Лори подсела к Амон-бею, который снова занялся лечением Кита. Эскер-бей держал раненую руку на перевязи и, в целом, чувствовал себя вполне неплохо. Но Метьюс лежал пластом и, казалось, дышал через раз. Тем не менее, он сумел схватить её за запястье. Охваченная взметнувшимся гневом, Лори приготовилась к обороне и тут же поняла, что у этого человека не хватит сил даже приподнять голову без посторонней помощи. Его тело покрывали ужасные рубленые раны, кровь пропитала одежду. Доктору удалось остановить кровотечение, но лучше Киту от этого не стало. Её охватила жалость к мужчине, такому неприятному в общении и сделавшему всё возможное, чтобы защитить своих сослуживцев, ни один из которых никогда не считал его своим другом.
— Ты… красивая… — еле шевеля губами, прошелестел он.
Мэллори улыбнулась, хотя слёзы душили её. Она прекрасно осознавала, что всегда мало задумывалась о чувствах других людей и пеклась, в основном, о своей собственной выгоде. Но можно ли осудить человека, которому ты небезразлична?
— Какие у меня шансы… понравиться тебе?
Мэллори подняла глаза на доктора. Амон-бей молча покачал головой, к счастью, Кит смотрел только неё и этого знака не видел.
— Выше среднего, — она ласково улыбнулась, постаравшись хоть так приободрить человека, заслонившего её собой, не зная, что она в этом не нуждается.
— Вот увидишь…
Это всё, что он успел сказать. Лори ждала окончания фразы и не сразу поняла, что его глаза, глядящие на неё, её уже не видят. Она встала и, еле сдерживая рыдания, отошла к подруге, которая тоже была ранена и, наверное, нуждалась в заботе, хоть и молчала.
— Большой храбрости был человек, — сказал Захер-бей Орхану, указывая на почившего с миром «ковбоя». — Жаль, что мы раньше этого не поняли.
Тот согласно кивнул.
Закрыв глаза павшему воину, Амон-бей снова поспешил к Белле. Оборотница лежала на животе и часто дышала. Доктор подозревал, что её лихорадит, но, когда попытался добраться до раны, она громко щёлкнула зубами в непосредственной близости от его пальцев.
— Господин Данн, скажите вашей уважаемой сестре, что я должен обработать её рану, чтобы в неё не попала инфекция.
Алекс присел рядом с волчицей.
— Белла, не будь ребёнком. Позволь дяде доктору делать своё дело.
Не обращая внимания на протестующее ворчание, он заставил её лечь хотя бы на бок. Крови на одеяло натекло достаточно, мех на груди слипся и высох. Врач принялся промывать и обрабатывать порез.
— Орхан-бей, вас тоже задело.
Сотник посмотрел на своё плечо. Острый кинжал бывшего подчиненного распорол одежду и кожу, но ему некогда было думать об этом. Орхан опустился на колени возле троих только что испытанных боевых товарищей.
— Вы спасли жизнь мне и моим соотечественникам, рискуя своими, — он прижал ладонь к груди и склонил голову. — Я благодарен и никогда этого не забуду.
Алекс дружески похлопал его по здоровому плечу. Мэллори устало улыбнулась. Белла, издав слабый поскуливающий звук, отвернулась и положила голову на вытянутые лапы.
— Алекс, мне нужна твоя помощь, — Орхан поднялся на ноги и махнул рукой, зовя Данна с собой.
Четверо мужчин (включая Халида и Захера) отошли в сторону.
— С женщин достаточно на сегодня, — сказал он. — Мы всё сделаем сами. До восхода солнца нужно похоронить мёртвых.
Но в разговор вмешалась Мэллори.
— Если вы положите всех в один ряд, я засыплю их песком. Только…
Алекс кивнул:
— Кита надо похоронить отдельно.
Для стражей «Сотни» сделали общую могилу. Перетаскивая мертвецов — один за руки, другой за ноги, — Алекс сказал Орхану:
— Ну и работёнка у нас сегодня — никто не позавидует!
— Жизнь и смерть — всё в руках Всевышнего, — флегматично отозвался сотник.
— Или, как у вас говорят, «как захочет Аллах»?
— Или, как у вас говорят, «это судьба».
Вещи из южного лагеря перенесли в северный, перегнали верблюдов. Какой смысл возводить между собой стены, когда все с ног валятся от усталости. Развели большой костёр в центре площадки, искалеченную в битве палатку девушек свернули, а две большие четырехместные поставили рядом и, подняв стенку каждой, превратили две палатки в одну на восьмерых.
Мэллори стала на краю общей могилы и простерла руки над телами. И вот, при совершенно тихой погоде, над местом последнего упокоения двадцати воинов возник и закружился небольшой аккуратный смерч, воронка которого, словно миксером взбивая песок, сгребала его в небольшой холм. С погребением Кита процедура повторилась.
Глядя издали на это зрелище, опершись рукой о наклонившийся под ветрами ствол финиковой пальмы, Орхан думал о завтрашнем дне, признавая, что даже предположить не может, что ждёт их всех. Рядом стал неслышно подошедший Алекс.
— Что тебя беспокоит? — шепнул он, не тратя времени на предисловие.
Орхан помедлил с ответом. Он не считал правильным скрывать от Алекса информацию, хотя и знал, что всех нюансов иностранцу всё равно не понять.
— Город знает о нашем приближении, — наконец произнёс он.
— Ты говоришь о нём как о живом существе.
— По сути, это и есть существо. И его жажда никогда не будет утолена.
— Что ты имеешь в виду? — слегка встревожился Алекс.
— Ради того чтобы сохранить клад в целости и сохранности, пока не придёт необходимость вынести сокровища на свет, было принесено в жертву множество невольников, над ними провели поистине ужасные ритуалы. И, умирая, каждый из них проклял своих палачей, Город и всех, кто там был, на вечную жажду крови. С тех пор в его окрестностях ее было пролито столько, что мог бы возникнуть целый океан, если бы для него на Земле хватило места.
— И Город знает, что мы идём, — уныло закончил Алекс. — Как думаешь, что случится там?
Орхан повернул голову и посмотрел прямо в глаза оборотню.
— Скорее всего, мы не выберемся оттуда живыми.
Мэллори вернулась с «похорон», погруженная в какие-то тяжёлые раздумья. И на этот раз не смолчала, а пошла прямо к человеку, которого считала главным в этом походе. И, глядя в глаза Орхану, высказалась без обиняков:
— Орхан-бей! Вы знали этих людей, а мы нет. Как считаете, они были склонны к бессмысленному насилию? Им была свойственна кровожадность?
— Нет, госпожа. Все эти люди под моим началом уже много лет и ни разу не вели себя подобным образом.
— А не было ли у них проблем с самоконтролем, внезапных вспышек гнева?
— Не было.
— Значит, можно считать, что они стали не похожи на себя сегодня вечером?
— Полагаю, что да. Никто не бросается убивать без причины, не так ли?
— Ты хочешь сказать, что у кого-то из них есть артефакт, вызывающий безумную, убийственную ярость? — догадался Алекс. — И это значит, что один заразил всех остальных!
— Возможно, вы правы, — медленно кивнул Орхан. — Тогда это кто-то из тех, кто приехал из замыкающего отряда.
— Нужно было обыскать всех, — Лори пристыженно опустила голову. — А теперь откапывать их долго и тяжело…
— Если у них и был артефакт, он тоже похоронен с ними. Надеюсь, что из мёртвых он не воскрешает, — невесело пошутил Алекс, забираясь в палатку и устраиваясь рядом с Беллой.
Да, хорошо, если это проделки артефакта. Но Орхан опасался, что Запечатанный город подготовил пышные смотрины их боевым навыкам и сам сработал как один огромный артефакт.
Путникам всё же удалось поспать немного. Но, похоже, сон у всех был некрепким, а кому-то, вероятно, и вовсе не спалось, потому что на этот раз в лагере было тихо и никто по-богатырски не храпел.
Орхан провалился в душный вязкий сон, который, как камень на шее, потащил его сквозь тьму куда-то вниз, вероятно, на самое дно. Видений не возникало, было только ощущение, что на него кто-то неотрывно смотрит. От этого его словно подбросило вверх, он открыл глаза и тут же натолкнулся взглядом на мокрый чёрный нос. Белла, всё ещё в облике зверя, стояла рядом и не то разглядывала, не то обнюхивала его. А потом повернулась и потрусила к выходу из палатки.
Уже рассвело, и он принялся наблюдать за девушкой сквозь оставленную ею щель между полотнищами. Очутившись на ещё прохладном по утреннему времени воздухе, Белла потянулась по-собачьи — сперва передними лапами, потом задними, — перекинулась в человека. Орхан почувствовал радость оттого, что снова видит её, как если бы она долго где-то отсутствовала, а потом вернулась. Судя по всему, рана затянулась и уже не причиняла боли. Девушка умылась и напилась из источника, вынула гребень, распустила порядком растрепавшийся узел и принялась расчесывать густые тяжёлые волосы, потом свила их в косу. А после пошла к своему верблюду, пасшемуся посреди стада собратьев неподалёку, приласкала и чем-то угостила животное. Орхану не было слышно довольного отклика верблюда, но вид у того был обалдевший.
Орхан выбрался из палатки, и тут же следом вылез его новый приятель, а потом начали возиться и остальные.
— Твоя сестра любит животных, — заметил сотник.
— Не то слово. Гораздо больше, чем людей. Она говорит, что люди недостойны даже рядом стоять с такими чистыми, светлыми и искренними созданиями…
Остаток пути до Города занял полдня. Их осталось всего семеро. Орхан решил в этот раз обойтись без дополнительного сопровождения, и остальные согласились, что лучше не рисковать. К тому же, каждый сам знал, на что он способен, а вести толпу людей в Город — значит, обречь их на бессмысленную и страшную гибель. Довольно уже пролилось крови.
Орхан с опаской поглядывал на Беллу. Не за себя боялся. Впервые ради него жизнью рисковала женщина. Сама, по своей воле. Так никто ещё не делал. Конечно, некоторые местные красотки, стоило ему появиться дома, в старой части Каира, кокетливо хлопали сурьмлёнными ресницами и обещали: «Буду любить тебя вечно, дорогой!». Только кому нужна вечность на пять минут?
Его так ни разу и не свели с ума ничьи прекрасные, тщательно накрашенные глаза. Потому что то, что он видел… И он, и не только он качал головой, видя египтянок, загадочная красота которых превозносится в поэмах и романах. Может, во времена фараонов женщины и были такими, но те, кого он встречал на улицах столицы, и на женщин-то не были похожи. Такие страшилища, право слово, что уж лучше умереть холостяком. О милосердный Аллах, где твоя доброта!
За трое суток Белла не сказала ему ни слова, ничем, в отличие от Мэллори, не выдала своего личного отношения. Ладно, будем честны: он тоже не обратился непосредственно к ней ни разу. Таков мусульманский этикет. Конечно, она защитила его как своего «вожака», а значит, будь на его месте кто-то другой, поступила бы так же. Так что, может, этого «личного» и нет. Это и упрощает жизнь, и как-то чуть обидно, что ли. Ну, нет так нет.
— Беллз, ты точно в порядке? — Алекс, ехавший рядом с Орханом, обернулся назад. — Выглядишь неважно.
— А на тебя верблюд плюнул! Так что да, я в порядке, — огрызнулась она в ответ, будучи, очевидно, в неважном расположении духа.
— Между прочим, это был твой мерзкий транспорт.
— Не смей называть его мерзким. Он работает и не жалуется, в отличие от людей.
Алекс пожал плечами и буркнул: «Сейчас расплачусь от умиления!». Орхан посмотрел на него с интересом. Он прекрасно понял, за что Алекс только что огрёб. Сказать женщине, что она плохо выглядит, даже если это и так, — плохой способ добиться её расположения. Бывает правда, из-за которой запросто можно лишиться головы, а лучше от этого никому не станет. И потому он произнёс, не обращаясь, впрочем, к собеседнику:
— У нас женщинам принято говорить только хорошее. Это делает их счастливыми и куда более ласковыми.
Алекс, досадливо махнув рукой, всё-таки счел нужным пояснить:
— Я люблю свою сестру. Честно. Но иногда мне жаль, что у нас в Голуэе женщины не закрывают лицо тканью и не придерживают язык.
Орхан был достаточно образованным человеком и знал многое. Но не до такой степени, чтобы вот так запросто по звучанию определить точку на карте.
— В Голуэе? Где это?
— Это… Графство на западе Ирландии. Мы оттуда родом.
— А я думал, вы американцы.
И сразу же Орхан вскинул руку, останавливая отряд. Всадники торопливо натянули поводья, удерживая животных на месте. Впереди показалась купа деревьев, очевидно, следующий оазис. Только здесь было как-то неприятно. Это место, неживое и недоброе, словно бы отталкивало от себя невидимой рукой.
— Этого оазиса нет ни на одной карте, — Орхан, сузив глаза, впился взглядом в колышущиеся на ветру кроны. — Мы на месте.
— Пойду разнюхаю, как оно там.
Белый волк неторопкой трусцой побежал к таинственному месту и вернулся через пять минут.
— Никого. Но недавно побывала тьма народу — четверо разных бродяг и двое из «Сотни». Там, похоже, была резня.
Орхан кивнул. Утром он провёл своих спутников, миновав трупы, которые нашёл сам. Неохотно он сделал знак, и все они двинулись дальше, но спешились сразу же, едва добрались до растительности. Оказалось, что деревья, будто поясом, охватывают небольшую песчаную площадь. Мужчины привязали верблюдов, достали и подготовили оружие и факелы. У новеньких с собой были мощные фонари и запасные батареи к ним. Рюкзаки решено было оставить притороченными к седлам. Напоследок Мэллори выдала всем резиновые перчатки и по паре полиэтиленовых пакетов на zip-застежке:
— Голыми руками ничего трогать в Городе нельзя! — пояснила она. — Мы не знаем, какие вещи там обычные, а какие — со сверхъестественными свойствами. Если кто-то обнаружит необычный предмет, нужно положить его в пакет. Изнутри он обработан обезвреживающим веществом. Если это артефакт, то, попав в мешок, обязательно ярко заискрит, если вещь обычная — ничего не произойдёт.
Агенты уже готовы были двинуться за предводителем, когда Белла резко окрикнула их:
— Стойте! Ещё не время. Я просила помощи, и нам её предоставят. Надо ждать.
— Ты не его случаем ждала? — Алекс, стоя в кружке коллег, кивком головы указал на что-то, находившееся за спиной Беллы, и она быстро обернулась.
— Ой, только не он! — выдохнула Лори, недовольно качая головой. — Ненавижу эти его фокусы!
Шагах в пятидесяти от группы сидело существо. Оно выглядело настолько странным, что казалось обманом зрения: голова мужчины в золотом уборе гармонично расположилась на теле льва, на шее блистало дивной красоты золотое колье. Голубые глаза источали холодный свет, а хвост с кисточкой непринужденно постукивал по песку. Создание, принадлежащее иному миру, спокойно ожидало внимания пришедших. Агенты на всякий случай защелкали затворами автоматов и взяли нежданного визитера на мушку.
— Что вы делаете! — разъярённой кошкой зашипела Белла. — Вы собираетесь открыть огонь по стражу пирамид?
Естественно, её словам никто не поверил.
— Что? Какому стражу? — Амон-бей от неожиданности оторвался от прицела.
— Как это? Он же в Гизе! — воскликнул Эскер-бей.
— Сфинкс — это всего-навсего каменная скульптура! — заявил Халид-бей. — А это…
— Серьёзно, египтяне?! — в досаде развела руками Лори, воззрившись на непонятливых спутников. — Вы, что, правда всю жизнь считали его просто-напросто мёртвой каменюкой? Дух Сфинкса может находиться где угодно!
— Да, но… почему он… — начал Захер-бей.
— Приветствую тебя, Хранитель покоя фараонов! — возвысила голос Белла, отмахнувшись от шушукающихся коллег, и, выступив вперёд, опустилась на одно колено, склонив голову перед чудовищем.
— И тебе привет, маленькая женщина! — Сфинкс величаво кивнул. — Со времени нашей последней встречи твои манеры заметно улучшились. Что тебе нужно?
Орхан, молчавший всё это время, покачал головой, удивляясь дерзости оборотницы, посмевшей вызвать это существо, которое, впрочем, не проявляло гнева и даже, как будто, забавлялось, разговаривая со смертной. И на каком языке тогда говорит этот дух, если его понимают все, даже Мэллори, которая не знает арабский?
— Прости мою самонадеянность, Мудрейший. Я смиренно прошу помочь — словом, если не делом.
Сфинкс помолчал, обдумывая её слова.
— Слово за слово, женщина. За каждый твой вопрос — ответ на мою загадку. Плата вперёд!
— Ты с ума сошла! — взвился Алекс. — Мы теряем время! Что, если ты не разгадаешь его хитрости, а Зеркало найдут эти головорезы?
— Ты хочешь сунуться в Город, даже не зная, чего ожидать? — обернулась к брату Белла. — Когда это мы шли на дело, не подготовившись?
Рука Орхана легла на плечо Алекса, успокаивающе сжав его.
— Друг мой, Аллах и так призовет нас. Поживём лишних пять минут.
— Я жду! — поторопил Сфинкс.
— Я готова отвечать.
И снова возникла недолгая пауза. Потом Сфинкс заговорил. Его глаза, словно вырезанные из голубого льда, засветились, а в голосе появились мурлыкающие интонации. Ни дать ни взять довольный кот.
— По земле не идёт, а ползёт.
Змеиный язык произносит людские слова,
Но безумцев смерть не страшит в объятиях девы без глаз.
Люди сбились теснее в круг и принялись строить догадки, пытаясь помочь Белле, хотя она-то об этом не просила, по-прежнему стоя в одиночестве напротив жутковатого гостя.
— Ползёт… Ползают змеи…
— Насекомые ещё…
— Но язык-то змеиный, а слова людские.
— Апоп(1)… Он был гигантским змеем и врагом солнца Ра.
— Уроборос(2)…
— Кетцалькоатль! — Алекс тоже нашёлся. — Пернатый змей! И Тескатлипока!
— Нет, сказано же, что это дева…
— Рененутет — богиня-кобра! Подходит ведь!
— Близко, совсем близко… — прошептала Белла, с сожалением чувствуя, что не успела схватить за хвост какую-то нужную мысль.
— Уаджет(3) — покровительствовала Нижнему Египту. Изображалась в виде змеи!
— Дева без глаз. Без глаз… — Белла потёрла лоб, понимая, что мысль улетела ещё дальше и шансы её вернуть сокращаются с каждой секундой.
— Меритсегер — богиня некрополя Фив…(4)
— Коатликуэ(5)… Чикомекоатльх(6)… — перебирала Лори. — Но они все с глазами!
— Это же индейские богини! — возмутился Захер-бей. — А нам нужны египетские!
— С чего ты взял! — отозвался Эскер-бей. — Нам нужны те, которые подходят под описание.
— Да нет же! Дева без глаз! — всё твердила Белла, прикрыв глаза. Ужасно жаль, что мифология разных народов не так уж сильно её занимала в своё время. — Почему без глаз? Почему?
— Нагайна! — наугад брякнул Алекс.
— Близко…
— Может, Медуза Горгона? — Лори, похоже, захватил «мозговой штурм».
— Нет! — неожиданно дошло до Беллы, она даже в ладоши хлопнула. — Это Ламия!
— Кто? — удивился Амон-бей.
— Ты уверена? — усомнился Алекс.
— Да! — Белла повернулась к ожидавшему ответа существу, веселившемуся над недогадливостью глупых людишек. — Ламия! Персонаж древнегреческой мифологии. Дочь Посейдона. Была возлюбленной Зевса. Гера из мести превратила девушку в змею, лишив способности закрывать глаза. И, чтобы заснуть, Ламия вынимала глаза и клала их в чашу на ночь.
— Верно, смертная, — кивнул Сфинкс.
— Теперь наша очередь спрашивать! — завопила Мэллори, ободрённая удачей.
— Слушаю.
Волчица толкнула её в бок, призывая замолчать, потому что задать вопрос имеет право только тот, кто прошёл испытание.
— Кто и что подстерегает нас в Запечатанном городе?
— Часть ответа на твой вопрос я уже дал, — пожал плечами легендарный зверь.
— Кто ещё?
— Те, с кем ты прежде не встречалась. Тот, кто сотворён из самой земли, но так и не обрёл душу. Тот, кому нельзя смотреть в глаза. Тот, кто бродит в темноте, ослиными стуча копытами, и пьёт кровь глупцов, не осветивших себе путь. Тот, кто живёт в сердце города, но сам без сердца. А под конец всему — тот, кто жив и мёртв одновременно. Довольно?
— Это не ответ! Это сплошные загадки! — заорала Мэллори.
— Ты прекрасна, как может быть прекрасна очень глупая женщина, — галантно поклонился Сфинкс и… исчез.
— Он, что, меня дурой назвал?
— Ага, — с улыбкой человека, которому нечего терять, кивнул Алекс.
— Сам дурак!
— Не смей! — Белла даже ногой топнула. — Он дал нам достаточное представление о тех, кто бродит внутри Города.
— Может, тебе и дал… Предупреждаю сразу: если там бродят мумии, я в эти игры не играю!
— О’кей. Можешь остаться наверху.
— Нет уж, — Мэллори заговорила тоном человека, смирившегося с неизбежным. — Давайте войдём в этот город. И либо победим, либо… погибнем.
Они ещё постояли, помолчали, переглядываясь между собой. Белла, сама не зная зачем, переместилась поближе к Орхан-бею. В этом бедламе он единственный молчал, но в его молчании чувствовалась сила. Это было безмолвие выветренных скал под палящим солнцем и синим небом. И во внутренней тишине, исходившей от этого человека, ей было хорошо.
— Поведёшь нас? — Алекс тоже повернулся к нему. — Я ничего не понял из его слов. Но всё равно нет смысла оттягивать неизбежное. Раньше начнём — раньше закончим.
Орхан кивнул и, вскинув на плечо автомат, пошёл вперёд. Он сделал всего шагов двадцать, а потом, к удивлению спутников, нагнулся, пошарил в песке без единого опознавательного знака и открыл посреди пустыни металлическую крышку люка.
— Добро пожаловать в Запечатанный город! — сказал он. — И да спасёт нас Всевышний от его гнева.
1) Апоп — в египетской мифологии огромный змей, олицетворяющий мрак и зло, изначальная сила, олицетворяющая Хаос (по материалам Википедии)
2) Змей, обернувшийся вокруг земли и кусающий себя за хвост
3) Египетское женское божество в образе красной кобры Уто или Уаджит!
4) Богиня Фиванского некрополя на западном берегу Нила, покровительница кладбищ (особенно Долины Царей) и строителей гробниц. Считалось, что Меритсегер охраняет кладбище и покой умерших. Изображалась в виде льва или женщины с головой змеи
5) В мифологии ацтеков мать Верховного бога Уицилопочтли, матерь богов, живущая под землёй, как и положено змее
6) Ацтекская богиня маиса в классическом периоде жизни ацтеков, чьё имя переводится как «7 змей»
Это место было совершенно неприметным, и найти его мог только тот, кто ориентировался по одному ему ведомым приметам.
Глядя на стоящего у самой крышки люка Орхана, волосы и полы халата которого которого развевал обычный игривый, а отнюдь не мистический, ветерок, люди почему-то не торопились подойти. Теперь, когда они были у цели, каждый из них пытался притормозить, прежде чем станет поздно. Впрочем, минута или две ничем не отсрочат неизбежного. Никто не сомневался в том, что не посмеет ослушаться приказа, отданного могущественными главами хранилищ. Так что эти две минуты — всего лишь попытка морально подготовиться к ждущим их внизу испытаниям.
Лори снова сунула руку в свой рюкзак, вынула пачку фотографий и раздала всем. Это было изображение поразительной красоты и изящества вещицы. Золотая оправа представляла собой тончайшую сетку, состоящую из золотых нитей не толще волоса, по ней переплетались диковинные цветы и птицы, точно сделанные из кружева. Подставка представляла собой трёх сидящих кошек. Левая умывала лапкой мордочку, правой на нос села бабочка, а та, что сидела в центре, просто смотрела на окружающий мир загадочными взором. А зеркало… Дымчато-сизая поверхность его была похожа на тёмный омут, казалось, если бросить камешек, гладь пойдёт кругами, а вокруг будто клубится туман.
— Что это? — Орхан, сдвинув брови, внимательно рассмотрел карточку.
— Мы ищем это. Зеркало Тайных Надежд. Оно воздействует на психику смотрящего в него человека, отключает его собственное «Я» и погружает в поток видений. Сознание попросту перестаёт существовать, и человек впадает в кому, из которой его не вытащить до самой смерти.
— Помните, во избежание подобного конца лучше не смотреться ни в одно зеркало из тех, что попадется внизу, — добавил Алекс.
— Интересно, зачем кому-то понадобилось создавать такой предмет! — проговорил Захер-бей.
— Это оружие. Не нож, не пистолет, не динамит, не яд… Но может косить людей сотнями в день, — пояснила Белла. — Прекрасное и страшное произведение искусства. Работа гения.
Крышка люка серебристо-белого цвета на вид была ужасно крепкой, в толщину имела около двадцати сантиметров. А на поверхности был вытиснен странный знак. Как будто на металл в горячем состоянии положили несколько раз передние части коньков в виде плавных завитков. Должно быть, некий личный знак фараона Рамзеса II или что-то вроде того.
— Из чистого любопытства… Как думаешь, из чего это?.. — шепнула Мэллори, чуть наклонившись к Белле. — Выглядит как вход в бункер от ядерных взрывов.
Белла пожала плечами.
— Я не химик. Этот металл должен обладать не только высокой прочностью, но и быть устойчивым к механическому воздействию и постоянным перепадам температур. Думаю, это… рений, один из самых прочных металлов на земле. Возможно, в сплаве с осмием или иридием.
Пока они шушукались, сотник достал из кармана какую-то штуку, внешне больше всего напоминавшую хоккейную шайбу, только без ребристой боковины. Он наклонился и приложил шайбу к центру рисунка, куда-то нажал, и во все стороны из неё «выстрелили» те самые плавные металлические завитки, точно вставшие в имевшиеся там, оказывается, специальные пазы. Три поворота вправо, два влево и пять снова в право, как будто шифр сейфа. Раздался негромкий щелчок, Орхан потянул тяжёлый цилиндр на себя. Остальные как по команде опустили взгляды в открывшееся отверстие.
Там, внизу, клубилась тьма. Казалось, она живая; лютая ненависть, исходящая от неё, походила на трупную вонь. Иногда даже слышался подзуживающий шёпот. Вниз уходила металлическая лестница, но сказать, на какую глубину, вряд ли кто-то смог бы. Может, на пять метров, а может, на двадцать пять.
Обведя глазами боевых товарищей, Орхан понял, что первым не хочет быть никто и что сам никого бы не осудил за это. Сунуться сюда добровольно воистину могли только смертники. И, похоже, регенты не настолько дорожат своими агентами, как хотят показать. Но если уж умирать, так храбро сражаясь, а не трусами, не вызывающими даже брезгливой жалости. Он пожал плечами и молча полез в дымную черноту. Спуск был долгим. Орхан прикинул, что Запечатанный город располагается на глубине, никак не меньшей, чем тридцать метров. С собой у него был факел, и, на ощупь найдя стену, он чиркнул спичкой. Верхушка факела загорелась ярким живым пламенем, освещая это место, быть может, впервые за три прошедших тысячелетия.
— Спускайтесь! — позвал он, убедившись, что никакой опасности для попутчиков нет.
За ним, собравшись с духом, полезла Белла. Лестница не вызвала у неё затруднений, и она довольно шустро переставляла ноги. Когда она преодолела две трети пути, в люк просунулась Мэллори и, тоже ловко переступая со ступеньки на ступеньку, заметила:
— Знаешь, подруга, я всё думаю… От чего мы должны были погибнуть там, в будущем? После всего, что мы узнали об этом Городе… Риск нынешнего задания соизмерим разве что со смертью от рук какого-нибудь Джеффри Дамера(1).…
Белла промахнулась. Носок её сапога коварно чиркнул о металлическую планку очередной ступеньки, руки соскользнули и, пролетев с воплем последние два-три метра, она плашмя шмякнулась о каменный пол.
— Да, милый был мальчик… — едва переведя дыхание, чуть слышно отозвалась Белла.
Орхан, стоявший к ней спиной и разглядывавший освещаемое огнём помещение, поспешно сунул факел в скобу на стене, без лишних слов шагнул и, подхватив девушку под мышки, поставил на ноги.
Лори спрыгнула на пол и с испугом взглянула на нетвёрдо стоящую на ногах и отряхивающуюся от песка и пыли подругу:
— Беллз, ты как?
Белла посмотрела на неё так… Сотнику почудилось промелькнувшее в её лице желание как следует отходить не вовремя брякнувшую глупость девицу.
— По сравнению с жертвами Джеффри Дамера, — сочащимся иронией голосом сказала она, — нормально.
Сверху уже спустился доктор, слышавший этот короткий разговор, и с поблескивающими любопытством глазами спросил:
— Плохой был человек?
— Угу. Будет, — Мэллори и сама уж была не рада, что открыла эту «дверь», но отступать было некуда. — Изверг, каннибал, насильник, мужеложец, любитель заняться любовью с трупами… Убил семнадцать мужчин и юношей. А ведь, как говорится, беды ничто не предвещало…
Выслушав краткую справку, Орхан покачал головой и вернулся к осмотру помещения, в который раз придя к выводу, что американцы (как та же Мэллори, так и те, кто встречался в дешёвых портовых кабаках Эль-Гизы) — народ вконец чокнутый.
Передняя комната, площадью не больше двух квадратных метров, была абсолютно пуста, если не считать самой лестницы, выбитых на стенах защитных иероглифов и огромных, терявшихся в темноте потолка каменных ворот, также покрытых древнеегипетскими письменами. Выполненные из породы багрового цвета, похожей на яшму, они, очевидно, открывались наружу и были заперты на три массивных перекладины из наскоро обтесанных стволов деревьев, вложенных в мощные проушины, и четырёх замков, ключ от которых лежал в кармане Орхан-бея.
Когда спустились все, Орхан понял, что ему придётся подняться наверх, запереть люк на ключ и вернуться к воротам. Без ключа крышку не открыть, значит, с этой стороны врагов можно не ждать.
Уставшие агенты расселись на полу отдыхать. Кое-кто припал к фляжке, жадно глотая воду. Здесь, внизу, в земных недрах, по сравнению с бешеным зноем Сахары, было бодряще прохладно, даже холодно. Как будто открыли ларь для мороженого.
Пять минут, потраченные Орханом на меры безопасности, показались им слишком короткими. Сам Орхан-бей, неизвестно на чём державшийся эти дни, тоже почувствовал настоятельную необходимость в хотя бы таком кратком отдыхе. К тому же, у него не было никакого желания отпирать ворота, хотя и так было ясно, что придётся.
Мэллори, по собственному почину занявшаяся занесением люка песком, прикрыла глаза. Алекс, обнимая за плечи с трудом отошедшую от удара сестру, осторожно ощупывал её кости. Кто-то жевал печеньки, пользуясь передышкой. Но все понимали, что оттягивать предстоящее нет смысла. Слишком далеко они зашли, чтобы просто посидеть на пороге легендарного города и отправиться домой.
— Ну, — прервал молчание Алекс, — ещё о Дамере поболтаем или дальше пойдём?
Восемь человек нехотя и нестройно поднялись на ноги. Мужчины принялись вынимать тяжеленные балки из проушин, и через несколько минут дело дошло до ключа. Один за другим Орхан открыл три замка, щелкавшие, по мнению остальных членов отряда, слишком уж громко, как будто оповещая Запечатанный город о приходе гостей. Помедлив, вложил ключ в четвёртую «скважину», и, напрягая все силы, они открыли наконец монолитные створки ворот.
Город встретил их тьмой и глухим молчанием, как будто пустота взглядывалась в пришельцев тысячей невидимых глаз. Свет единственного факела буквально утонул во мраке.
И снова честь сделать первый шаг выпала Орхану, остальные последовали за ним, точно свита за вождём. Мужчины зажгли ещё несколько факелов, и тогда только смогли понять, куда попали.
Все они стояли в просторной комнате, совершенно пустой. Стены образовывала скальная порода красивого желтого цвета с золотистым отливом. Из неё в разных направлениях уходило четыре коридора шириной около двух метров, а вдоль каждой из стен тянулся узкий карниз, и Эскер-бей, стоявший совсем рядом, посветил в него.
— Какая-то жидкость, — сообщил он. И тут же, будто кто-то ждал сигнала, его факел взорвался снопом искр. Искры полетели прямо в желоб, и то, что в нём находилось, неистово вспыхнуло. Огонь торопливо и весело побежал по периметру первого помещения и вдоль коридоров, и всё кругом озарилось ярким светом. Как если бы в королевском дворце ждали прибытия высоких гостей. Люди, переглядываясь, молчали, соображая, хорошо это для них или из рук вон плохо. С одной стороны, уже нет необходимости самим освещать себе дорогу. С другой, — только ленивый теперь не догадывается, что сюда кто-то проник.
— Видимо, это масло… — пролепетал маленький доктор. — В одном старинном тексте я читал, что Запечатанный город наполнен злой энергией и сам себя поддерживает. Видимо, это так, иначе масло, налитое последними людьми три тысячелетия назад, давно бы уже высохло...
— А велик ли Город? — сглотнув, спросил Алекс, представив себе, что неосторожные искры зажгли, по-видимому, масляный «фонарь» во всем городе.
— Велик, — ответил Орхан, вслушиваясь в зловещую тишину.
Когда страх понемногу улегся и ничего ужасного не случилось, они решили разделиться. У нескольких маленьких групп выше шансы найти артефакт, чем у одной большой. К несчастью, их осталось мало, а это отнюдь не добавляло уверенности в успешности и безопасности экспедиции.
— Сверим часы! — сказал Алекс. — Сейчас полдень. Встретимся здесь через пять часов. Возможно, нам хватит этого времени.
Он и Халид-бей выбрали для себя крайний левый коридор. Эскер-бей и Захер-бей пошли по крайнему правому. Белла уже сворачивала за угол внутреннего правого коридора, не останавливаясь поглядеть, кто решится стать её партнёром. Орхан поспешил за ней, сказав себе: «Ну, кто-то должен же…». И тут же понял, что это неправда. «Пока ты здесь, мой долг и моя судьба — следовать за тобой и оберегать». Потому что на ней — знак Осириса. Потому что на ней, хрупкой женщине, — тяжёлый груз долга и ответственности. Потому что она из одиночек. Потому что она та, кто она есть. Вот правда.
Мэллори ещё нерешительно стояла на месте, гримаской выразив всё своё несогласие с этим распределением сил. С ней остался Амон-бей. И она испытала то идиотское унизительное чувство, когда на уроке физкультуры в команды разбирают одного игрока за другим, а тебя не берёт никто, и ты просто ждешь, кому из капитанов достанешься, — последней. Отстой. Обиженно скривив губы, она двинулась по не занятому коридору, Амон-бей пошёл за ней.
Коридор, по которому пошли Алекс и его напарник, в длину был метров десяти и трижды свернул под прямым углом, прежде чем вывести их на какую-то улицу. Улица была настоящей: вдоль неё располагались дома из того же жёлтого камня — с дверьми, окнами, каменной резьбой, деревцами в кадках, которые давно засохли, но не истлели… То, что находилось над головой, напоминало ночное небо — видимо, укрывшие Город плиты были вытесаны из другой породы, напоминавшей обсидиан. В любом случае, свет огня до них не доставал, и из чего бы они ни были, — всё равно казались чёрными. Огонь, щедро освещавший дорогу, создавал удивительную праздничную атмосферу — не хватало только звуков музыки и толп народа, гуляющих и веселящихся.
— Это зеркало может находиться где угодно, — сказал Алекс, обращаясь к Халид-бею. — Неужто нам придётся обшаривать каждый дом? Это же займёт уйму времени.
— На всё воля Аллаха, — пожал плечами тот.
— Надо было спросить Сфинкса об этом.
Ещё хорошо, что двери особняков не заперты на замки. Дома богачей были большими, и поиски внутри каждого из них отняли бы кучу времени. Но дело в том, что Зеркало могло находиться и в лачуге последнего бедняка. Нет, здесь нужен какой-то иной подход…
Они договорились обходить дома каждый по своей стороне улицы. Забавно. Будь Алекс археологом, он нашёл бы эту миссию бесценной возможностью изучить быт древних египтян по совершенно целым предметам обихода, которые время пощадило. Но он чувствовал только раздражение оттого, что эта работа казалась ему Сизифовым трудом. И почему нет карты, на которой было бы обозначено расположение всех имеющихся здесь артефактов?
Белла сделала на ходу поворот в 360°, чтобы посмотреть, кто идёт за ней, и аж вздрогнула, обнаружив за своей спиной Орхан-бея. Она-то была уверена, что за ней пойдёт брат либо кто-то из агентов-египтян. Мэллори пошла своей дорогой, это тоже было несомненно. А ещё для нее прежде было очевидно, что Орхан составит компанию любому другому, но не ей. Что ж, приятно бывает ошибиться.
При взгляде на него, высокого мускулистого молодого мужчину, зарекомендовавшего себя надёжным товарищем в эти дни, Белла почувствовала, как что-то ухнуло в живот. И каждый раз так ухало, когда он был рядом. Отчего?
Мужественное красивое лицо его было сосредоточенным, и Белла, встряхнувшись, напомнила себе, что только что они ступили на самую опасную часть пути.
Коридор вывел их на улицу, озаренную тёплым светом от горящего масла. Белла остановилась и ради интереса открыла дверь одного из домов. Там стояла та же темень, какая встретила путников до возжигания масла. Похоже, пока они не придумают способ получше, придётся обходить дома один за другим.
Белла сняла с пояса прицепленный за ремешок электрический фонарь и нажала на кнопку. Мощный залп света, вырвавшись из лампы, выхватил из мрака просторный, почти совсем пустой холл. Она шагнула внутрь, чувствуя себя так, будто опустилась на глубину 3700 метров, чтобы, спустя больше сотни лет после трагедии, исследовать «Титаник».
Под ногами что-то хрустнуло, и, наклонившись, она обнаружила кости небольшого существа, видимо, собаки или кошки. Должно быть, бедное животное умерло, пытаясь выбраться наружу и раздобыть пропитание. Она двинулась дальше. Орхан, повесив автомат на плечо, следовал за ней. На его лице не было страха, но выглядел он как человек, готовый без раздумий дать отпор любой неприятности и утащить за собой в могилу как можно больше врагов.
Белла решила, что лучше бы поторопиться, пяти часов, конечно, мало, но, если разглядывать всё подробно, — это будет капля в море. В холле ничего примечательного не было, кроме старого медного диска непонятного назначения, висящего на стене.
— Мы ищем зеркало среднего размера, не карманное. Оно может стоять на столе, а может висеть на стене. И вид у него должен быть необычный, — напомнила она Орхану. Тот кивнул, и они принялись наскоро обходить все комнаты.
Осмотр дома ничего не дал. Только, уходя из него, они расслышали некий скребущий звук, как если бы тихо закрывалась тяжёлая каменная дверь, задевая краем каменный же пол. Наверное, другая пара агентов по соседству занята тем же.
На рысях они обегали все строения подряд, Белла старалась заглушить чисто исследовательский интерес и не отвлекаться на удивительные драгоценности, сосуды из золота и сверкающих камней, на инкрустированные золотом шкатулки и ларцы, стаканы из оникса и агата, на восхитительно тонкой отделки оружие… Как несправедливо, что нельзя отсюда ничего взять на память и даже сфотографировать нечем! А Орхана меньше всего волновало убранство Города-монстра, он прикрывал партнёршу, зорко отслеживая любое движение или шорох.
Беда пришла ожидаемо и всё равно внезапно. В последнем доме, фасадом выходившем на некую небольшую площадь, они нашли мёртвого человека на вид лет сорока пяти. На нём были ковбойские штаны из кожи, заправленные в сапоги, светлая рубашка и жилет от костюма, рядом валялись соломенная американская шляпа, полностью разряженный пистолет и несколько гильз. Белла попыталась нащупать пульс, приложив пальцы к его шее. Тело было ещё тёплым, и, учитывая, что оно остывает в среднем на один градус в час, получалось, что его убили не больше часа-двух назад. А это означало, что часть искателей сокровищ, сумевшая уйти от преследования «Сотней», воспользовалась другим ключом и, открыв ворота с другой стороны, занялась грабежом. Весь вопрос был в том, от чьих рук погиб этот тип — своих подельников или тех, кто восстал ото сна на защиту бесценных реликвий?
Белла осмотрела мертвеца внимательнее и ужаснулась тому, как он весь переломан. Очевидной причиной смерти была… ну, травмой черепа это можно назвать с очень большой натяжкой, потому что половина головы отсутствовала в принципе. А позвоночник, сломанный в нескольких местах, — кто из людей на такое способен?
Белла и Орхан опасливо и напряженно переглянулись и едва успели выпрямиться, когда совсем рядом раздались теоретически тяжелые шаги, а практически так просто топот. К ним двигался… гигант. В высоту он достигал метров трёх и походил на человека. Походил, но что-то в нём наводило на мысль, что это давным-давно мёртвый человек. Глаза его смотрели прямо перед собой, а кожа под лохмотьями имела какой-то землистый цвет.
Белла хотела шагнуть назад, не испытывая никакого желания схватываться с этаким верзилой, но гигант безо всяких предисловий махнул рукой, и от этого тычка она полетела головой в каменную стену, успев в последний момент затормозить руками, поэтому сумела не разбиться вдребезги. Удар был страшным, тело заболело сразу во всех местах, зрение на миг потеряло резкость, перед глазами поплыли пятна. Позади неё что-то происходило, она с трудом перевернулась на другой бок и увидела, что пришла очередь Орхана. Автомат валялся на полу, а самого его мертвяк с размаху швырнул об стену. Конечно, словно издалека подумала Белла, такого здоровяка одним ударом не убьешь. Орхан за секунду пришёл в себя и снова бросился в атаку. Однако удары его никакого вреда агрессору не причиняли и вообще результатов не приносили.
Проследив глазами траекторию второго полёта Орхана, Белла с трудом поднялась на четвереньки и поползла к оружию. Пламя в желобах задорно трещало, освещая место схватки. На этот раз сотнику понадобилось чуть больше времени, чтобы снова встать на ноги. Белла тоже поднялась, держась за стены, и уже нацелила оружие, но мертвец смял её и снова отбросил в сторону. На этот раз она отключилась на несколько секунд, но перед тем успела заметить на тыльной стороне правой ладони монстра некую надпись. Орхан-бей метнулся к ней, выхватил автомат и открыл шквальный огонь по непобедимому противнику. Это тоже не принесло ожидаемого эффекта. Гигант наступал. Гильзы разлетались во все стороны.
Приоткрыв глаза, Белла крикнула:
— Отстрели ему правую кисть!
Орхан не понял смысла её слов, но сделал то, что было велено: несколько секунд автоматной очереди — и кисть отлетела в сторону, а человек, не успевший понять, что произошло, вдруг потемнел, как чернозем, потом превратился в статую, слепленную кое-как, и наконец рухнул на пол, осыпавшись кучей земли.
Орхан поспешил к Белле, помог подняться на ноги и удержать вертикальное положение.
— Цела?
— Да.
Про себя она сильно сомневалась в верности ответа, но не распускать же нюни! А сколько таких нападений ещё впереди!
— О Всемогущий! Что это было?
Сейчас Орхан-бей требовал ответа уже не от своего бога, а от неё, и Белла, собрав все душевные силы, ответила:
— О нём предупреждал нас Сфинкс: «Тот, кто сотворён из самой земли, но так и не обрёл душу». Голем — тело без души. Евреи верят, что праведник способен сотворить человека из земли и оживить его при помощи Кабалы.
— Но для чего?
— Для разных целей. Ради мести, сопротивления злу или — вот как этот — для защиты.
— А рука?
— Когда он ударил меня во второй раз, я увидела начертанное на иврите слово. Его написал создатель при оживлении. Чтобы уничтожить голема, создатель должен это слово стереть, никому другому голем не даст к себе прикоснуться. А где бы мы стали искать того, кто его сотворил?
Орхан кивнул, с трудом осознавая то, что сейчас произошло. Пока это можно было только принять, оставив размышления на потом. Он сам обошел дом, давая возможность Белле немного передохнуть.
Впрочем, оборотнице много времени не понадобилось. Возвращаясь обратно в вестибюль, Орхан заметил мелькнувшую белую шерсть. Значит, она исцелилась, приняв волчий облик, а потом снова обернулась человеком. Невероятное, не от этого мира умение!
Они поспешили убраться из этого дома.
1) (1960-1994 гг.) Американский серийный убийца, жертвами которого стали 17 юношей и мужчин в период между 1978 и 1991 годами
Этот день Захер-бей впоследствии называл худшим днём своей жизни. Когда они с Эскером, не быв удачливее прочих компаньонов, обходили дом за домом, иногда за спинами слышали негромкий, этакий скользящий звук. Будто что-то волокли по полу. Звук то приближался, то отдалялся, то совсем стихал. Спинным мозгом чуя беду неминучую, оба агента ввалились в следующее по пути строение, захлопнули дверь и затаились в темноте.
Ждать пришлось недолго. Поначалу тишина, помноженная на треск горящего вещества, казалась оглушительной. Через несколько минут кто-то пробежал мимо окна, можно сказать, промелькнул с удивительной для человеческой натуры скоростью. Пожалуй, это можно было назвать паникой, паническим бегством. Еще через несколько минут показался другой человек. Этот тоже был смертельно напуган и бежал не так быстро, а поминутно оглядываясь и тыча пистолетом во все стороны. Раздался змеиный шип, потом жуткий, леденящий спину вопль и беспорядочная пальба. Минутой позже послышался звук падающего тела и… и снова шуршание… Скольжение… Шипение… Тишина…
А потом ласковый женский голос пропел-прошелестел с присвистом:
— Это кто жжжжжеее тут у нассссс прячччщщщщетссссяяя?..
А в это время Мэллори и Амон-бей брели по своей улице, даже не пытаясь куда-то заглядывать.
— У меня такое чувство, что это клятое Зеркало лежит себе где-то в центре города. И нас туда не пустят! — заявила она.
— И что нам делать? — доктор слегка растерянно поглядел на девушку.
— Таки пробираться к центру. Только как его распознать? Чем он отмечен?
— Ну… помимо всего прочего, в старинных трактатах упоминается золотая колонна с золотым диском и лучами — тогда ведь поклонялись богу Ра — Солнцу!
— Это ещё не совсем плохо, — обрадовалась Лори. — А карты Города в Хранилище не было?
— Что вы, прекрасная госпожа! Какие карты? Они так отсюда улепетывали, что еле закрыли за собой ворота. Теоретически о местонахождении Города вообще никто не должен был знать, не говоря уж о том, чтобы с удобствами тут разгуливать!
Слегка насмешливый тон Амон-бея потушил взметнувшуюся было радость Лори.
— Значит, мы понятия не имеем, куда идём, так? Город велик, дорогу спросить не у кого, а колонны отсюда не видать…
Договорить она не успела — её сшибли с ног. Какие-то два дюжих мужика мчались по улице сломя голову и от страха, похоже, ничего не соображали. За ними еле поспевал третий — щуплый коротышка. Амон-бей ловким движением повалил его на землю.
— А вот и проводник!
Лори поднялась на ноги, отряхнула ладошки и подступила к извивающемуся в руках агента типу.
— Привет! — Лори постаралась придать голосу возможное очарование, а это было не такой уж лёгкой задачей, учитывая, что она теряла остатки терпения. — Мы ищем центр города. Такой… с золотой колонной и солнышком на верхушке. Вы такую не видели?
Мужик, увидев, что подельники удрали, а его скрутили какие-то неизвестные, заорал. Такой вопль грозил указать сюда дорогу всяким нежелательным гостям. С конкурентами иметь дело Мэллори не хотелось. Мужик орал всё громче, и ей пришлось отвесить ему оплеуху, а потом ещё одну. Помогло.
— Прекрати верещать, истеричка! — прикрикнула девушка, брезгливо поморщившись. — Где центр, спрашиваю!
Пленник немного помолчал, отдыхиваясь, и заговорил уже более вменяемо:
— Зачем вам центр? Все оттуда бегут, пока живы!
— От кого бегут?
— Там смерть, идиоты!
Он снова забился в руках у доктора. Мэллори треснула ещё раз.
— Да отвали! — взревел коротышка и невероятным усилием чуть не вывернулся из захвата.
— Отведешь нас туда! — велела Лори. — Иначе, клянусь той самой колонной и богом Ра, я сама тебя убью.
В её глазах мужчина увидел абсолютное отсутствие жалости и решимость во что бы то ни стало поставить на своём.
— Пойдешь с нами, — Лори немного успокоилась, голос её смягчился. — Тебе безопаснее будет, а один всё равно погибнешь. Как тебя зовут?
Парень поразмыслил, что, видимо, она права, эта невесть откуда тут взявшаяся девица. Может, она так спокойна, потому что ещё никого из тех тварей не встретила. А может, потому что умеет от них защититься. Тогда ему действительно лучше держаться рядом с этой парочкой.
— Марк.
— Мммм… Обычно так зовут хороших людей, — она взяла его за руку и увлекла дальше по улице. — Я Мэллори, а это Амон-бей.
— Зачем вам в центр? — Марк неодобрительно поджал губы.
— Ищем одну штуковину.
— Какую штуковину?
Лори решила, что хуже от правды не будет, и предъявила новому компаньону фотографию. Марк только бросил взгляд на снимок и сразу разозлился.
— Видел я эту поганую штуку!
Лори чуть не сбилась с шага, но вовремя взяла себя в руки.
— Видел? Где?
— Там! — Марк махнул рукой, указывая куда-то на более отдалённые районы. — Во дворце, у колонны, как ты и сказала. Он для царя, наверное, построен… С того все и началось.
Мимо них пронеслись ещё трое, похоже, в диком ужасе ничего перед собой не видевшие и мчавшиеся куда глаза глядят.
— Эй! Куда прёте-то, придурки! — Марка толкнули, и он упал спиной на ближайшую стену.
Но в это время Лори подхватила его под локоть и потащила дальше, по пути вытягивая информацию. И узнала вот что. Их было около восьмидесяти — тех, кто, прослышав про богатства Сокрытого под пустыней города, решил, что они лежат там и ждут настоящих мужчин, кто осмелится за ними придти. Но их вожаку Майлзу изначально нужна была конкретная вещь — кто-то ему хорошо заплатит, мол, за эту штучку. И он, Майлз, её нашёл — в том самом дворце. Небольшой такой конус из невероятной красоты камня — австралийского агата. Конус этот — как космос, как глубины океана ночью… В глазах парня появилось мечтательное выражение, когда он заговорил о камне. Майлз назвал эту вещицу «Множитель». Что там эта штучка умножает, босс, ясное дело, не объяснил. Один из его людей неловко повернулся и смахнул конус на пол, и тот разбился в мелкую крошку. Майлз уже открыл рот, чтобы заорать на растяпу, но тут из обломков потек какой-то странный чёрный то ли дым, то ли туман. А потом перед ними возникла чудовищных размеров змея. И двое при взгляде на неё застыли, как изваяния, и даже затвердели.
— Василиск… — уже по-настоящему перепугалась Лори. — «Тот, кому нельзя смотреть в глаза»!
— Наверное, — нехотя согласился Марк.
— А дальше?
Остальные высыпали из дворца на улицу. Змеюка за ними. Марк задержался, собираясь прихватить с собой какую-нибудь вещицу поценнее. Зря, что ли, он тут! Дворец-то битком набит дорогим барахлом! Оглянулся — на комоде в углу зеркало мерцает. Такое, на подставке из трёх кошек. И перед ним двое застыли из их компании. Стояли-стояли, а потом как брякнутся на пол. Этого хватило, и, сам не помня как, он очутился в переулке. А там…
— О Боже! Это оно! — помертвев лицом, затрясся мужчина, указывая на что-то впереди.
Лори, отвлекшаяся на его возглас, запнулась обо что-то и мягко шлепнулась на коленки. На кого-то. У этого кого-то вся грудь была в крови, рубашка разодрана… Да что там рубашка! Грудь у него была разодрана! Вот прямо там, где сердце! И в этой груди зияла такая дыра! Тёмная кровь оттуда текла плотным густым потоком, несчастный, видимо, только что умер, а кровоток ещё не остановился.
— Аааааа… — потрясённо завыла Лори, волосы, лицо и одежда которой уже алели свежими липкими пятнами.
В попытке оторваться от ужасного зрелища, она обвела глазами ближайшее пространство и обнаружила ещё с десяток таких же растерзанных бедолаг. Где-то совсем уж рядом раздалось громкое чавканье, как будто дикий зверь жадно пожирал свою добычу.
Ни секунды не сомневаясь, что новое открытие ей не понравится, Лори медленно повернула голову на звук. В тёмном углу, куда почему-то не попадали отсветы огненных светильников, сидело нечто. Человекообразная, непропорционально длинная, заросшая густым волосом тощая фигура. Лицо худое, с безгубым ртом и длиннющими зубами… И оно жевало… Жевало что-то напоминающее ещё сокращающееся человеческое сердце.
Ужасное существо посмотрело на незваных гостей, рывком встало и, отбросив сочащееся кровью лакомство, шагнуло им навстречу.
Мэллори заорала. От души. Во все лёгкие. Позади вторили Амон-бей и Марк. Если бы не препятствия вокруг, она так и убежала бы на четвереньках. Доктор схватил её за одну руку, Марк, которому ничего не оставалось как цепляться за эту компашку, хотя бы живую пока что, — за другую, и все вместе, поддерживая, подталкивая друг друга и беспрестанно вопя, они дали деру в противоположную от твари сторону.
Впереди чернел прямоугольник гостеприимно распахнутой двери. Очевидно, ее забыл закрыть за собой хозяин, не чуя под собой ног удиравший отсюда три тысячи лет назад. Они врубились в дверной проем и всем весом навалились на дверь с другой стороны. В стену снаружи ударился кто-то весом в полтонны. Десяток таких ударов мог бы обрушить всё здание. Тишину нарушил вой, какого никто из них за всю жизнь не слышал.
— Кто это? — чуть слышным шепотом спросил Амон-бей.
— Вендиго, — упавшим голосом констатировала Мэллори. — Помните того, «кто живёт в сердце города, но сам без сердца»?
Доктор кивнул.
— Вендиго? — переспросил Марк. — Я что-то слышал о нем… Какой-то индейский монстр… Только что ему нужно здесь, в Египте?
— А вам всем что тут нужно было? — огрызнулась она.
— Деньги — это святое.
— Понятно.
— Что делать будем? — так же тихо осведомился доктор.
— Надо выбираться с чёрного хода, — Мэллори хотела осмотреться, но в передней, похоже, никаких окон не было и мрак царил кромешный. — Подпереть бы чем-то дверь…
Новый удар чуть не отбросил троих испуганных людей. Прижимаясь всем телом к двери, Лори неожиданно нащупала ладонью засов — металлический и довольно надёжный, судя по размерам. Она толкнула его, послышался хлопок, и язык влетел в петлю.
— Фух… Вовремя вы… — проговорил, отдуваясь, несостоявшийся мародер.
— Скорее, — распорядилась Лори, — несите сюда всю тяжелую мебель, какую найдёте! Он чует нас, а дерево долго не выдержит.
Тут до неё дошло, что комнату можно осветить без окон. "Белла бы очень удивилась, что можно забыть о таком!». Лори зажгла на ладони язычок света. Амон-бей уже видел её огонь, а Марку было, видимо, не до удивления.
Огонь зажегся, осветив множество дорогих предметов. Мужчины подтащили большой шкаф и прижали его к двери, за которой всё ещё слышались рычание и глухие удары. Рядом на бок стал диван. А ещё стало понятно, отчего так темно: окна закрывали крепкие ставни.
— А теперь бежим!
Они тихо отворили один ставень… и тут же поплатились за это. В образовавшуюся щель просунулась волосатая когтистая лапа, сгребла Марка за грудки и вытащила в окно, а через несколько мгновений послышались вопль и довольное чавканье.
Они захлопнули окно.
— Вот и всё, — уныло констатировал Амон-бей. — Мы тут умрём. Лишь бы они не пошли искать нас, а то тоже попадутся…
— Я убью его! — внезапно выпрямилась Лори, устремив в пространство яростный взгляд.
— Чем?
— Огнём! Есть легенда, что сердце вендиго — кусок льда. И что только огонь способен его убить. Вот и проверим, так ли это.
Доктор остолбенело молчал, вспомнив участь тех бедняг, которые прошлой ночью попались ей под руку.
— Вы сгорите, — на всякий случай предупредил он, не очень, впрочем, рассчитывая, что она услышит его слова.
— Нельзя огонь убить огнём! — с мрачной решимостью отозвалась Мэллори.
Амон-бей отодвинул мебель и по сигналу распахнул дверь. Монстр, устроившийся в засаде напротив, метнулся к женщине, схватил за горло и как тряпку поднял в воздух. И тогда она прижала руки, объятые языками пламени, прямо к его груди. Вой чудовища, выронившего очередную добычу и не сразу понявшего, в чём дело, на миг оглушил людей, но Лори не отводила рук. А потом вендиго повалился лицом вниз и затих.
— Шшшшшштоооо жжжжжжееееее вы не выхххххооооодите, хххххрабретссссыыыыы? — голос, мелодичный, певучий, наделённый непривычными уху удивительными модуляциями звал, очаровывал и одновременно вселял ледяной ужас. — Я ххххоооощщщщщууу позззззнакомитьссссяяяя ссссс вами блиииижжжжжеееее!
Эскер-бей, прижавшись к товарищу, прошептал:
— Это она — та, о которой говорил Сфинкс? Дева без глаз?
— Кажется, — неопределенно пожав плечами ответил Захер-бей.
— Значит, она слепая? — с надеждой спросил интендант.
— Не думаю. Если она вынимала глаза на ночь, значит, они у неё есть.
— И как нам быть? Лично меня смерть в её объятиях очень даже страшит!
В золотом от света пламени оконном прямоугольнике промелькнул ещё кто-то. И снова раздался вопль ужаса — стало быть, мужчина попал в руки или в пасть своей смерти. Захер-бей осторожно выглянул в окно, полагая, что обладательница жуткого голоса сейчас занята, и стал свидетелем невероятной мерзости зрелища: существо, верхняя половина которого представляла собой женщину неописуемой красоты, а нижняя — огромный змеиный хвост, пожирала внутренности ещё живого человека.
— Скорее! — он схватил товарища и рванулся вглубь дома, вместе они побежали по широкому коридору и наконец нашли комнату с окном, через которое смогли вылезти, а потом припустили по улице.
А там всё чаще и чаще попадались растерзанные, изуродованные тела, порой просто разорванные на куски охваченными садистским безумством монстрами. Город «пировал» после после долгого поста.
Какие-то бледные, полупрозрачные, почти бесплотные существа, которых волчица идентифицировать не смогла, приникали к ранам жертв и высасывали всё, что им было по вкусу. Схватываться с ними было бы заранее проигрышным делом.
Поэтому, свернув с главной улицы в боковой проход, и сворачивая снова и снова, Белла и Орхан далеко ушли от главного проспекта. В конце концов, не всё ли равно, где искать окаянное Зеркало? Это же иголка в стоге сена.
Впрочем, они уже поняли, что разгуливать по улицам опаснее, чем находиться в укрытиях. И это выяснилось в момент очередного нападения, когда они остановились, чтобы определить дальнейший маршрут. Прозвучало нечто среднее между рычанием готовящегося броситься волка и рёвом бешеного слона, и на них сверху спланировал некто большой и крылатый.
Сначала Белла почувствовала себя схваченной сзади чьими-то крепкими руками. Руки поросли редким волосом, а грубой формы пальцы заканчивались длиннющими когтями. Повернувшись с нечеловеческой силой, она лицом к лицу очутилась с существом, очень напоминающим человека и притом человеком явно не являющимся. Глаза его — раскосые и практически треугольной формы — горели алым. Голова, почти совсем лысая, напоминала голову тролля. В высоту он был метра три, а за плечами его раскинулись кожистые крылья с перепонками, каждое метра по два.
Монстр крепко держал её за плечи и негромко рычал. А потом взмахнул крыльями, собираясь взлететь. Белла так перепугалась, что не могла даже кричать и ничего не видела, кроме этих глаз-углей. Когти больно впились ей в плечи. Но вот на существо сзади обрушился страшный удар — это откатилась кадка с высыпающейся попутно иссушенной землёй.
Монстр взвыл и кинулся на Орхана, но тот был уже готов и выпустил очередь из автомата. И тут — вот проклятье! — кончились патроны. Чудище застонало и взмахнуло страшными руками. Раздался треск разрываемой ткани, на плече и груди сотника расцвели красным большие порезы. Используя автомат теперь как дубину, он изо всех сил ударил монстра в голову и, не дожидаясь его реакции, схватил девушку за руку, втолкнул в ближайший дом и приготовился захлопнуть дверь и защищать свою компаньонку снаружи врукопашную с оставшимися кинжалом и пистолетом.
Белла вцепилась в руку Орхана и втянула его под крышу:
— Если ты погибнешь, я останусь здесь совсем одна, а их меньше не станет!
Орхан кивнул, признавая логичность её доводов. В переднем помещении дверь открывалась внутрь, автомат засунули в проушины как перекладину.
— А это кто? — Орхан кивком указал на того, кто остался на улице. Впрочем, остался ненадолго — судя по звукам, полез на крышу.
— Похоже на горгулью, — пролепетала Белла. — Такими их изображали на готических соборах…
Слыша, как оно шныряет по крыше и чем-то злобно гремит, очевидно, собираясь разломать её, Орхан огляделся: нет ли чего, чтобы загородить дверной проем.
— Что ему нужно?
— Наверное, территорию охраняет. Или просто чует самку и хочет её забрать…
— Самку? — не понял Орхан.
В ответ Белла так посмотрела на него, что ему стало неудобно. Она словно словами сказала: «Может, ты и не воспринимаешь меня как женскую особь, но другие самцы на зрение и нюх не жалуются. И я, какая ни есть, а всё-таки женщина!». Эта немая отповедь заставила Орхана по-другому взглянуть на происходящее и его спутницу.
Дверной засов никак не хотел задвигаться в скобу. Им обоим пришлось приложить немало усилий, чтобы сдвинуть его с места.
Горгулья возилась на крыше, пробивая себе путь и гневно рыча. Белла вбежала в общую комнату и принялась осматриваться.
— Здесь должен быть подвал! — крикнула Белла, и в голос прорвалось явственное раздражение. Он не мог бы сказать наверняка, из-за того ли, что она обижена невниманием, или потому что неприятностей слишком много.
Всё, что они нашли, оказалось кладовкой, больше похожей на стенной шкаф с полками, против ожидания настолько крохотной, что там едва могли поместиться два взрослых человека. Они втиснулись туда как раз вовремя — самец наконец проделал дыру в крыше и проник в комнату.
Стоя в невыносимой тесноте и буквально вдавленные друг в друга, они старались не дышать. Белла едва ли осознавала, что делает, когда чуть ощутимо прижалась лбом к его груди. Орхан бы улыбнулся тому, что она макушкой не достаёт даже до его горловой ямки, если бы не был ошеломлен этим поступком. Ислам запрещает любой физический контакт между мужчиной и женщиной, не являющимися друг другу супругами или близкими родственниками. И никакая женщина, ну, за исключением тех, кто за деньги готов на любой грех, не пыталась прикоснуться к нему. С иностранок что взять — у них, должно быть, другие обычаи и религиозные взгляды. А Белла действительно женщина. К тому же иноверка. И всё это должно бы пробуждать в нём отторжение, согласно религиозным текстам. Но её присутствие и её прикосновение вызвали в нём странную смесь чувств — удивления, замешательства, любопытства и невесть откуда взявшегося — всего на секунду — желания доверить себя чьей-нибудь нежности и заботе. А ещё от неё слабо пахло иланг-илангом и корицей. Такой тёплый сладкий и пряный запах. Ни одна мусульманка бы не посмела выйти из дома прежде, чем выветрятся её духи. Но иностранкам, похоже, их мужчины не запрещают так выделяться из толпы. Этот аромат звал в негу царской любви посреди роскоши дворца фараона, в тепло губ и рук и сладость соединения… Не соблазн — обещание.
Горгулий тщательно обшарил всё помещение. Здесь пахло добычей, но самой добычи не было. И он рванулась обратно на улицу, посмотреть, не выбралась ли добыча с другой стороны.
Когда всё стихло, Белла открыла дверцу шкафа и кое-как выбралась наружу. Орхан проводил её взглядом, чувствуя сильнейшее смятение и недоумение в душе. Впрочем, на переживания времени не было — чудище могло вернуться в любую минуту. Они снова принялись обыскивать помещение.
Заметив щель в стене, Орхан провёл по ней пальцами и обнаружил действительно вход в некое подземное укрытие.
— Это может быть ловушкой, — заметил он, ножом отодвигая дверное полотно. — Он может неделю ждать, пока мы не выйдем отсюда.
— Да, вероятно, — неожиданно мягко согласилась оборотница. — Но так он скорее до нас доберётся.
Видимо, эту комнату предполагалось использовать не только как кладовую, но и на случай нападения врагов: тут тоже имелись проушины для перекладины, а сама перекладина была из металла и очень тяжёлая. Закладывая ею дверь, Орхан мельком подумал, что она, дверь, куда менее крепка, чем запор.
Белая волчица уже обнюхивала пол и углы. Наблюдая за её передвижениями, Орхан подумал, что повадки у неё не как у собак — сторожкие, движения угловатые и немного неповоротливые, взгляд неподвижный, хвост прямой и висит у лап, не виляет.
А потом он поднял руку откинуть прилипшие ко лбу от пота волосы и понял, что Белла снова стоит рядом.
— Снизу тянет более свежим воздухом, — сообщила она. — Кажется, там подземный ход. Интересно, куда он выведет?
Орхан просунул кинжал в неприметную, полузасыпанную вездесущим песком цель в полу. Крышка люка, слепленная из обожжённой нильской глины, покладисто отошла от пола, но весила точно каменный блок для постройки пирамид.
Снизу пахнуло холодом, когда они спустились в открывшееся пространство. Орхан пошёл бы впереди, как любой мужчина, охраняющий женщину, но перед ним трусила волчица, чьё зрение было лучше самого острого человечьего, и Орхан следовал за ней, освещая себе путь электрическим фонарем.
Идти пришлось долго. Туннель, узкий, рассчитанный на перемещение поодиночке, был прямым и длинным и, очевидно, пролегал под главными улицами куда-то прочь из города. Обычно подземные ходы ведут в безопасное место. А значит, они выйдут прямо в пустыню и в будущем «Сотне» следует взять под наблюдение и контроль это место.
Под землёй чувство времени терялось. Они не удосужились проверить, сколько прошло часов из оговоренных пяти. Орхану пришло в голову, что если, спустившись в Запечатанный город, они все оказались на глубине примерно тридцати метров, то сейчас эта глубина увеличилась ещё метра на три. Что ж, если им суждено умереть тут, в полном ужасных монстров Городе, защищая остальной мир от сил зла, то это не худшая смерть, хоть и безвестная.
Примерно через полчаса волчица остановилась и, задрав голову, выразительно поглядела вверх. В потолке фонарь высветил ещё один люк.
Примечания:
Hic mortui vivunt, hic muti loquuntur. (лат.) — Здесь мертвые живы, здесь немые говорят.
Алекс понял, что уже некоторое время слышит звук, на который обратил внимание только сейчас: цоканье копыт. Странный звук, потому что песок обычно заглушает шаги. При этом звук одного шага казался более звонким, чем другой. Как будто через равные промежутки по камню ударяли чем-то металлическим.
Приоткрыл дверь и выглянул наружу. Несколько секунд он ничего не видел. Но шаги приближались, и он ждал. А потом из-за угла выплыла она. Алекс, в детстве увлекавшийся мифологией Древней Греции, сразу узнал ужасное привидение — Эмпусу. Всего несколько слов автора одной из книг — и долгое время Эмпуса была главным персонажем ночных кошмаров впечатлительного мальчишки. В них она была совершенно реальна, он никогда не сомневался в её существовании. Но то сны, а сейчас Алекс видел её наяву.
Ночной дух и при этом вампир. Автор не солгал: у неё действительно были ослиные ноги, одна из них медная, а над женской головой пылало адское пламя, очевидно, из царства Аида.
Он похолодел. От призраков нет укрытия. Значит, от неё не скрыться! Конечно, он не ребёнок и не юноша, а ведь Эмпуса предпочитает юную плоть и кровь. «Кажется, в этот раз она отступит от принципов», — с горечью подумал он, тихонько затворяя дверь и скрываясь во тьме передней комнаты.
Но вампирица к нему не явилась. Зато он услышал вопль неподалёку — это Халид-бей увидел её, и его нервы, похоже, не выдержали шока, а ведь он не молод.
Алекса прошиб холодный пот, когда он понял, что минутное промедление может стоить его напарнику жизни. Единственное, что, как вычитал он ещё ребёнком, может отогнать демоницу, — тёмная яшма. В одиннадцать лет он уговорил мать купить ему кусочек этого камня, а сестра, которая увлекалась всякими видами рукоделия, вплела его в браслет из кожаных ремешков. Получился оберег, который юный Алекс не снимал ни днём, ни ночью. Вот с тех-то пор кошмары и прекратились.
Не теряя времени он кинулся туда, откуда раздавались крики. И, похоже, как раз вовремя. Эмпуса загнала старика в угол. Один её шаг — и он бы не задержался на этом свете. А пока что Халид-бей метался из стороны в сторону, пытаясь выскочить из западни.
Увидев новую добычу, Эмпуса радостно затрубила. Алекс стащил с руки браслет и вытянул в пальцах перед собой, как навстречу злу выставляют крест.
— Пошла прочь! — заорал он, не проявив никакого уважения перед древним чудовищем. — Вон отсюда!
Эмпуса заверещала так, что у мужчин заложило уши, и отпрянула в сторону. Но Алекс продолжал тыкать ей в лицо оберегом, выставляя камень так, чтобы вампирица его видела.
— Тебе здесь не рады! — чётко, почти по слогам, проговорил он. — Уходи!
Эмпуса попыталась выбить браслет из его руки. Один раз это ей почти удалось. И тогда, собрав всю свою смелость, оборотень шагнул к ней и прижал камень к её груди.
Вопль демоницы по силе мог бы соперничать с завываниями банши. Она выскочила через глухую стену и исчезла.
Халид-бей, держась за грудь, сполз вниз по стене и сел там, где стоял. Говорить он не мог — слова казались бессмысленными, а сердце трепыхалось в груди перепуганной пичужкой.
— Мы все идиоты! — в бессильной злобе выругался Алекс. — Как можно было отправиться искать что-то наугад в таком огромном городе?
— Карты нет, — безнадёжно ответил Халид-бей, не зная, что повторяет то, что только что сказал другой член экспедиции.
— Стражи мощные, и, если тут задержимся, погибнем все.
— У вас появилась идея, как нам быть? — несмотря на только что пережитое потрясение, в голос Халид-бея проскользнула едва заметная ирония.
— Есть один фокус-покус… — Алекс опустился на колени. — Посветите мне, если не трудно.
В свете фонаря он пальцем начертил на песке большой прямоугольник и вписал в него какие-то символы. А потом вытянул руки параллельно рисунку и негромко хлопнул над ним в ладоши.
Символы как будто ожили. А может, это песчаные насекомые принялись рыть ходы. Через минуту эти ходы стали напоминать вид города сверху. Мелкий камешек, казавшийся случайно лежащим именно на этом месте, видимо, показывал точку отсчёта, место, где находились сейчас эти двое.
— Невероятно! — задохнулся Халид-бей, подползая на коленях. — Это же карта! Как вы это сделали?
— Тайные оккультные практики — чудовищная вещь в неумелых руках типа моих и при бесчестных намерениях. Этот трюк безвреден. Но это только полдела. Теперь нам нужен подвес, «якорь».
Алекс снял с шеи серебряную цепочку с кулоном в виде маленького сидящего на ветке филина с чёрными агатовыми глазками. Раньше ему никогда не приходилось такого делать.
— Надеюсь, у меня получится, — пробормотал он и, зажав цепочку в пальцах, опустил филина к самой картинке.
Поначалу решительно ничего не происходило — кулон вращался по кругу, движение постепенно замедлилось, и казалось, что подвеска сейчас неподвижно повиснет, как обычно и бывает. Но нет. Филин, будто схваченный невидимой рукой, отклонился в сторону и, напоминая полицейскую собаку, уткнувшуюся носом в место убийства, прижался к большему прямоугольнику возле некой косой линии с чем-то вроде солнечного диска на вершине, расположенной точно в центре рисунка.
Халид-бей, зачарованно глядящий на тайное действо, не сразу опомнился.
— Должно быть, это дворец фараона рядом с колонной бога Ра. Это самый центр города.
Алекс вскочил на ноги, помог подняться пожилому человеку.
— Зеркало там. Нужно пробираться к этому дворцу, — заявил он, вкладывая всю уверенность в свои слова.
«Если, конечно, мы сможем туда дойти».
Потолок был высок. Два человека, подняв глаза, сосредоточенно разглядывали люк. Дотянуться до него не смог бы даже Орхан при его высоком росте.
Наконец Белла, упираясь в стены руками и ногами, как скалолаз, добралась до каменного свода. И тут же спустилась обратно, потому что открыть его просто так оказалось не под силу.
Следующим полез Орхан. Он попытался выбить крышку люка плечом как тараном. С десятого удара крышка откинулась наверх, оглушительно брякнув.
Осторожно выглянув наружу, сотник внимательно осмотрелся. Против ожидания, туннель вывел их вовсе не в пустыню, а куда-то в город. Здесь тоже всюду полыхал, потрескивая, огонь, один Аллах ведает как передавшийся в наполненные маслом карнизы ничем не соединенных друг с другом зданий и в уличные треноги. Пока здесь было совсем безлюдно, не считая убитых, и Орхан вылез. А потом Белла добралась привычным способом до отверстия, и он, обхватив девушку за запястья, вытянул наверх.
Они очутились на площади перед колоссальным роскошным дворцом, сложенным из огромных известняковых блоков. Величественная лестница раздваивалась и вела на оба конца балкона, представлявшего собой внешний зал и украшенного золотыми перилами, ажурной каменной резьбой, множеством колонн и статуй.
Невероятный облик дворца потряс Беллу до глубины души. Она смотрела во все глаза на мираж, словно явившийся из сказок «Тысячи и одной ночи» и не могла опомниться. Это жилище было создано ради безумной любви, потому что только ради любви можно создать такую непревзойденную красоту… А перед жилищем небожителя устремлялась в небеса, вознося ввысь восходящее солнце, стела из чистого золота, ослепительно сиявшего в мечущихся языках пламени. Громкий хлопок за спиной заставил её обернуться: куда менее впечатлённый, Орхан захлопнул крышку люка.
— Где мы?
— Этот дворец был выстроен для фараона Рамзеса II, — суровым взглядом окинув площадь, поджал губы сотник. — Но он так никогда в него и не вступил.
Белла снова огляделась. На этот раз в глаза ей бросились тела, усеивающие площадь, — ужасно истерзанные, покрытые засохшей кровью, без глазниц…
Она опустилась на колено возле одного из погибших — просто проверить, жив ли ещё. И тут на её горле сомкнулись пальцы, а горло мертвеца исторгло сипло-злорадное шипение. Белла нанесла молниеносный удар ребром ладони по шее напавшего, но ладонь, мелькнув в воздухе и с хрустом сломав позвонки, не причинила покойнику никакого вреда. И теперь на её шее сошлись уже две руки. Вырываясь что есть мочи, она чувствовала, что ещё несколько секунд — и кислород в лёгких кончится, а гортань будет растерта в порошок, она услыхала, как свистнул клинок: Орхан, не раздумывая ни секунды, отсек сперва одну руку, потом другую, и потащил за собой девушку к лестнице. На бегу она обернулась: вид восстающих из мёртвых ещё недавно живых пришлых из разных стран искателей сокровищ, преступников, расхитителей древностей, изуродованных и изломанных непонятной кошмарной силой, чуть не вывернул её в позыве тошноты.
Орхан не собирался прятаться от неприятностей. Ни прежде, ни сейчас. Но женщина, которую он взялся оберегать и за которую отвечал — не только перед Советом регентов и Луисом Кинтаной, но и своей совестью мужчины, — была измотана, напугана, избита и нуждалась хотя бы в пяти минутах отдыха. «Не скучно ей живётся на свете», — усмехнулся он про себя.
Орхан, вспоминая с дрожью нищий квартал, в котором появился на свет и вырос, считал его самым дном. Но сейчас, носясь по подземному Запечатанному городу, пересмотрел своё отношение. Дно, говорите? Ан нет, ещё и снизу стучатся! Вся та чертовщина, что творилась здесь и сейчас, просто не имела ни названия, ни права на существование. Горящий ад — вот что это такое. И религиозные тексты не лгут — он правда существует.
Воскресшие покойники, с трудом переставляя ноги, потащились за ними…
Если бы Мэллори сказали, что сегодня она умрёт, она бы ответила: «О’кей, но эта сцена должна быть идеальной!».
Супергероиня в эпичном боевике — это классно. Это безупречно, пусть даже ты вся в крови и грязи. Но Лори, хотя искренне жалела, что здесь нет киношников, которые за один час набрали бы видеоматериала на крутой блокбастер, чувствовала, что сыграть такую роль ещё раз — на полном серьёзе — ей не по плечу. Потому что всё слишком ужасно. Потому что проклятый кошмар никак не кончается. И потому что это место, — безусловно, полное романтики и сказки, — абсолютно неживое. Здесь можно только умереть, причём умереть некрасиво!
Когда они с Амон-беем подошли наконец к окаянному дворцу, к нему сползались тела недавно убиенных мародеров. Как будто их направляла злая воля некроманта. При виде этой гнуси Лори захотелось юркнуть в тень и спрятаться. Она бы так и сделала, если бы не увидела своих друзей, взлетающих с поистине киношной скоростью вверх по лестнице. От облегчения даже сердце вздрогнуло. Доктор тоже увидел их, и, не сговариваясь, они припустили следом за уже поворачивающими на балкон Орхан-беем и Беллой.
Белла искренне образовалась им. Орхан, перегнувшись через перила, осмотрел стекающуюся армию мертвецов и распорядился:
— Амон-бей, нам придётся сдерживать их, а девушкам искать Зеркало!
Лори кивнула и, таща подругу за руку, повлекла во внутренние покои.
— Я примерно представляю себе, где оно может быть.
— Откуда? — Белла с трудом поспевала за ней.
— Кое-кто подсказал, — Лори свернула на лестницу на третий этаж, действуя исключительно по интуиции, потому что Марк не успел точно объяснить, где искать «штуковину».
— И где этот кое-кто?
— Его съели.
— Бедняга.
— Ага.
На третьем этаже располагалась большая комната с ложем, — очевидно, царская опочивальня. Лори заглянула в другую большую комнату, которую назвала бы личной гостиной. В ней было много всего дорогого. Как будто ценности просто разложили тут, как попало, побросали, полагая, что хозяин сам поставит, как надо, все эти сосуды, украшения, статуэтки, оружие, вещи непонятного назначения…
Лори подошла к каким-то обломкам на полу и присела на корточки.
— Смотри, — указала она подбородком. — Это был цельный конус из африканского агата. Его назвали «Множитель». Помнишь эту штуку?
Белла присела рядом и взяла кусочек в руки, покрутила, любуясь чудесными переливами дымчато-черного, прозрачно-синего и палевого цвета.
— Похоже на «Множитель Спаркса». В прошлом году мы с Алексом препроводили его в наш тринадцатый склад. Кстати, это не африканский агат, а австралийский опал. Редчайший камень, стоит бешеных денег.
— Угу, — Лори потерла переносицу. — Помню, сама его в базу артефактов вбивала. Всё смеялась, когда Арти сказал, что в этом булыжнике — вся чудовищная мифология мира. Видела, сколько мифических тварей повылазило? То-то же. А ещё и василиск тут где-то шляется…
Белла вздохнула.
— Мы все устали, всем страшно. Но пока мужчины там внизу сражаются, мы должны выполнить поручение миссис Фредерик.
— Вон оно! — Лори махнула рукой куда-то в сторону.
Белла даже ощутила слабый прилив сил. Наконец-то! Теперь упаковать его и выбираться отсюда! Возможно, они ещё останутся живы. Она поспешно надела перчатки и, низко опустив голову, чтобы даже случайно не поглядеть в чёртово зеркало, надела на него пакет, пропитанный гелем-нейтрализатором. Магическая вещь затрещала, соприкасаясь с гелем, во все стороны брызнули фиолетовые электрические искры. Вдвоём с Лори они стащили Зеркало с подставки и поволокли вниз.
На балконе кипело сражение. С лестницы подступали всё новые и новые трупы, ставшие волей Запечатанного города стражами. В современном мире их называют зомби.
Орхан и Амон-бей оказались крепкими противниками, ни один мертвец не проскользнул мимо них. Но они выбились из сил и понимали, что долго сдерживать такой натиск не удастся. Ещё хорошо, что покойники не догадывались пустить в ход огнестрельное оружие, иначе бой кончился бы куда быстрее.
Нанося удары и отбиваясь мечом и кинжалом, Орхан-бей гадал, удалось ли Белле и Лори найти искомое. Потому что если нет, то эти испытания бессмысленны. У него болело всё, что могло болеть, и если оборотница с помощью перекидывания сумела улучшить своё состояние, то он, человек, этого не может.
— Помощь нужна? — прозвучало откуда-то сзади. Времени на то, чтобы обернуться и посмотреть назад, не было, но Орхан и так узнал голос друга. Радость, облегчение и надежду ощутили боевые товарищи, встретившись тогда, когда уныние начало понемногу одолевать их.
— Где ещё двое? — спросил он, кивнув в знак приветствия.
— Не знаю, их с нами не было, — Алекс и Халид-бей стали рядом, растянув «цепь», и взяли на себя часть противников. — А где девчонки?
— Наверху, ищут артефакт.
— Нашли! — девушки появились откуда-то из-за угла, таща в руках большой прямоугольный предмет в специальном пакете.
— А подставка где? — Алексу хватило короткого, поспешно брошенного взгляда, чтобы понять, что чего-то не хватает.
— Она привинчена к комоду, — Лори смахнула с потного лба налипшую прядь волос. — Не тащить же и его!
— Давайте выбираться отсюда! — крикнула Белла.
Поток стражей заметно поредел, а вокруг шестерых людей выросла гора изрубленных тел. Наконец, когда на лестнице уже никого не осталось, они поспешили вниз и выбежали на площадь.
— Что, если воспользоваться подземным ходом? — предложила волчица. — Это безопаснее, так мы дойдем почти до самых ворот и встретимся с Захер-беем и Эскер-беем.
Друзья бросились к люку. Белла первой спустилась вниз, за ней остальные. Орхан замешкался: заметив в песке тускло сиявший предмет, он нагнулся, подхватил его и, поспешно сунув в карман, нырнул во мрак прохода. Крышка со стуком захлопнулась над его головой.
Они добежали до лаза в подвал и высыпали из дома.
— Смотрите в оба! — предостерегла Белла. — Где-то здесь летает горгулий.
— Ещё не хватало! — в раздражении закатила глаза Мэллори.
По счастью, отсюда до ворот оказалось всего ничего. Но, похоже, беды этого дня не кончались. Огромные каменные створки оказались наглухо закрытыми — изнутри. Кто-то решил, что переднее помещение — хорошее убежище, не осознавая, что без ключа отсюда не выбраться, и поймав сами себя в ловушку.
У ворот лицом вниз лежали Захер-бей и Эскер-бей. Они были живы, но тяжело ранены.
— Что теперь делать? — Лори устало привалилась к воротам, и в голосе у неё не было уже ни малейшей надежды на счастливый исход миссии.
— Есть другой выход, — подал голос Орхан. — Ворота, через которые вошли те грабители, недалеко отсюда. Я нашёл их ключ.
И снова они двинулись по проклятому городу — перебежками, от дома к дому, на этот раз ища выход в верхний мир. Орхан-бей вел их так уверенно, будто уже не раз бывал тут. И они шли за своим лидером, безоговорочно вверившись и не задавая вопросов.
Переход занял больше получаса, потому что раненые шли с трудом, их поддерживали под руки Амон-бей и девушки, а Алекс тащил зеркало. На их счастье, про другие ворота мародёры забыли напрочь и никто больше не встретился им из нечисти и нежити.
Затворив за собой вход в Город на замок и все перекладины, люди почти без чувств повалились на пол, но Орхан заставил их подняться.
— Отдохнём наверху! — сказал он и полез по лестнице вверх, чтобы открыть проход. Пока он поднимался, Лори, собрав последние силы, ветром сдула весь песок с люка, иначе его не открыть.
Жара только начала спадать, когда они выбрались наружу. Воздух показался божественно чистым и сладким, а пение птиц — совершенной, изумительной музыкой. Закат разлился по темнеющему небу, точно улыбка бога…
Четверо стояли на балконе, на который выходил кабинет смотрителя Хранилища 2а: два волка и два человека.
— Вы уверены, что не пожалеете об этом решении? — Мэллори поочередно смотрела то на Алекса, то на его сестру, пытаясь отыскать в выражении их лиц хоть малейшее сомнение.
— Да, — Белла, опираясь о каменные перила, смотрела куда-то в пол. — Я отдала Секретной службе двенадцать лет жизни. Пора подумать о себе.
— И куда ты теперь?
— Поеду на родину. Двадцать лет её не видела. Хочу посмотреть, какой она была до моего рождения.
— А ты? — Лори пытливо всмотрелась в Алекса. Может, хотя бы он передумает.
— Ясное дело: куда Беллз, туда и я, — Алекс развёл руками и добродушно улыбнулся. — Луис обещал довезти нас до Александрии, там мы сядем на корабль до Англии. А оттуда до дома рукой подать.
— А что же ты, Лори? — Белла ласково погладила подругу по плечу.
— Я решила остаться здесь, продолжу работать в Хранилище. Всё равно мне больше некуда деваться. Но сначала — год отпуска. Господин Фарис разрешил. Хочу мир поглядеть. Последние четыре года я ни дня не отдыхала.
— А что будет с тобой, друг мой? — Алекс поймал взгляд безмолвно стоявшего рядом Орхан-бея.
— Мы продолжим следить за неприкосновенностью Запечатанного города. Никто больше туда не войдёт, — твёрдо ответил сотник.
Белла исподтишка всматривалась в лицо этого человека. Её ничто с ним не связывало, но он успел стать ей дорогим. Орхан-бей хранил бесстрастный вид, но она заметила — нет, наверное, просто показалось! — едва-едва различимо промелькнувшее движение губ, когда они с братом говорили о поездке в Ирландию. Она «примерила» его мимический жест на себя. Неодобрение. Увидишь, только если знаешь, что и где искать.
«Если бы он жил в нашем времени, то каким бы был? — спрашивала себя Белла. — Чем бы занимался? Где бы жил и чем дышал? Что и кого бы любил? Как бы выглядел?». Но точный портрет Орхана в 2009-м году никак не складывался. Может быть, он сын только этого времени, предназначенный только для этой страны и в её жизнь всё равно бы не вписался.
— Мы с сестрой хотим сделать тебе подарок, — сказал Алекс, обращаясь к Орхану. — Такой дар волки подносят только тем, кто снискал их полное доверие и уважение.
На лице египтянина снова ничего не отразилось, но вот опять — чуть заметное движение бровей выдало удивление: «В самом деле?».
Алекс достал нож. Лезвие тускло блеснуло в тени, когда он провёл остриём по своей ладони.
— Протяни руку, — потребовал он, и на раскрытую правую ладонь Орхана упало несколько горячих тёмных капель.
Алекс протянул нож Белле, и она сделала то же самое, с видимым безразличием пролив свою кровь на ладонь сотника. Как будто только и делала такое каждый божий день.
— В нашей стране братаются по-иному, — заметил Орхан, разглядывая свою обагрённую руку.
— Это не братание. Мы не можем смешать свою кровь с твоей, — спокойно пояснил оборотень. — Иначе ты перестанешь чувствовать себя человеком, а волком по-настоящему так и не станешь. Им и не стать — можно только родиться. Но наша с Беллой кровь убережёт тебя при встрече с другими волками от их зубов и когтей. Она как опознавательный знак для других: ты наш друг и находишься под нашей защитой. Никто не посмеет прикоснуться к тебе. Это волчий кодекс чести, его нельзя нарушить и не поплатиться за это. Поэтому не мой рук до вечера — пусть запах впитается. И ещё: благодаря ему, ты всегда будешь знать, где нас найти, если понадобимся.
Орхан с чувством глубокой искренней благодарности прижал левую руку к сердцу.
— Ваша дружба — большая честь. Я буду молиться, чтобы Аллах ниспослал вам долгую и счастливую жизнь.
— Я тоже хочу сделать тебе подарок, — Лори едва сдерживала радость от предвкушения, сияя довольной улыбкой. Она сняла с шеи чёрный шелковый шнурок, на котором висел оправленный в бронзу прозрачный камешек. — Ты не обязан был становиться нашим другом. Но ты им стал. А мы отнюдь не легковерны.
Мэллори секунду помолчала, подавляя нахлынувшее волнение, а потом продолжила:
— Я мало что знаю об исламских законах, однако не раз слышала, что мужчинам вашей веры нельзя носить украшения и религиозные символы. Это не то, и не другое. Камень имеет исключительно практическое значение… Это горный хрусталь — слеза земли. Всегда носи его при себе — и сможешь найти воду в пустыне. Останется только откопать её.
Орхан-бей поклонился и ей:
— Ваша доброта бесценна. Пусть Всевышний хранит вас на всех ваших дорогах.
Белла вглядывалась в лицо Орхан-бея. Какой красивый человек. Умный, бесстрашный, преданный всему, что правильно. Всего на несколько мгновений она поймала взгляд его сверкающих глаз — всё помнящих, не забывающих предательство, не прощающих подлость. Единственный взгляд глаза в глаза. И единственный промельк полуулыбки, предназначенной ей одной.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу