Фрагменты войны (джен)

— Айдар Георгиевич... Ой, извините... Роман Георгиевич, Айдара Шамангалиева...

От этой странной оговорки и встревоженного голоса Светы, напряжение возникло сразу и заставило остановиться, не обращая внимания на идущего рядом генерала. Сообщение о ранении выслушал так, как привык принимать тяжелые новости — с внутренней готовностью. Жизнь такая. Он к ним готов всегда.

Пока летел в больницу, прикидывал, что могло случиться.

— Все равно без дела сижу, может, чего услышу про Чингиза...

— Хорошо, только слушай аккуратно.

Вот видимо и "послушал"... Неаккуратно. На кого же ты напоролся, Айдар? Самого Чингиза?.. Или кого-то из братвы, кто не любит лишних вопросов?.. Или это привет из прошлого прилетел?.. А если Чингиз, то кто он, мать его, такой?!..

Может, это просто "шальная пуля"? Стечение обстоятельств? Оказался не в том месте и не в то время?..

Разберемся... Лишь бы жив остался.

На визг шин у приемного покоя медсестрички в белых халатах, вышедшие покурить, лишь лениво повернули головы — к такому здесь привыкли. У Ромы, пробежавшего мимо них в раскрытые двери, даже параллель успела проскочить: и его, и их работа успела приучить к ранениям и смертям.

Вот только он теперь уже ничем не может помочь другу. Теперь надежда только на них.

Конечно же, не обошлось без препирательств с врачом: убеждений, аргументов в виде ксивы и уверений, что он быстро, осторожно, аккуратно и недолго.

Так и получилось. У Айдара на долго просто не было сил. Их и хватило только на то, чтобы подтвердить: Чингиз.

Дальше... Ровный писк монитора, означающий остановившееся сердце, в первую секунду вызвал растерянность, во вторую — панику. Потом, когда прибежали врачи, бил по мозгам, но сквозь него стучала единственная мысль — он выживет. Ну, это же Айдар! Он не может вот так просто умереть!..

Звонок Паши не отвлек, мыслями Рома был там, в палате. Слушал вполуха информацию, которую только что получил от самого Айдара, отдал распоряжение насчет ориентировок на Чингиза и командировки Климова в колонию, из которой этот самый Чингиз только что вышел. Мыслями был там, за дверью, с врачами. С врачами, что вдруг неожиданно вышли с тем видом, который ни за что не перепутаешь и не поймешь неверно. Писка больше не было. Больше вообще ничего не было. И Айдара тоже больше нет — эта мысль медленно вползла в сознание, пока Рома поворачивался, чтобы заглянуть в палату.

Погасший, уже не нужный монитор. И очень бледный друг на кушетке. По ощущениям в палате тут же стало пусто, хотя объективно изменилось только одно — погасли цифры на экране. Цифры, означавшие, что сердце еще бьется, еще разгоняет по телу кровь. Кровь, которой Айдару не хватило, чтобы выжить.

Та самая кровь, что пульсирует сейчас у Ромы в висках. Так и не случилось отдать долг. И тем самым наконец сказать своего рода "спасибо".

Нет больше ничего. И долгов больше нет.

Нет. Айдара больше нет.

Пусто. В палате.

В душе тоже медленно, подобно клубам дыма, разливалась... пустота.

...Зачем-то съездил в квартиру, потоптался, мешая работать экспертам. Ничего там путного не увидел. Где искать Ханина — непонятно. Остается надежда, что получится установить личность третьего присутствовавшего в квартире.

Потом пришлось заняться текучкой, неминуемым совещанием у Орехова и несколькими встречами. Работал, звонил, ехал, разговаривал — на автомате, потому что должен. И был странно спокоен.

Когда-то Паша Арнаутов, когда убили Марину Трофименко, сказал ему: "Ты как-то страшно спокоен..." Тогда не время было психовать, горевать и предаваться унынию. Тогда надо было воевать. А сейчас... Сейчас Рома и сам не мог понять своего состояния.

Конечно, род деятельности Айдара и, особенно, его прошлое, такое, которое никогда не бывает полностью в прошлом, — достаточные основания, чтобы ожидать: рано или поздно это может случиться. Его гибель не так неожиданна, как могла бы быть.

Но... друг же погиб...

Неужели он все-таки привык к потерям настолько, что они вызывают не острую боль, а лишь чувство пустоты?..

На похороны не успел. Добрался до кладбища, когда уже все было позади. Знал только, что нашлись друзья, кто обо всем позаботился. Как только все успели, чтобы соблюсти мусульманский обычай хоронить в день смерти!..

Боль пришла вечером, дома. Осознал. За беготней дня все было никак не остановиться, а сейчас — дошло. Ведь только что, еще вчера... Айдар был здесь, сидел вот на этом диване...

Сейчас... пустота...

А ведь Айдар всегда был рядом. Неважно, на воле, в тюрьме, в поездках по бизнесу или очередных бегах от правосудия. Для Ромы Айдар всегда был открыт и готов на все. Даже в последние два года, пока друг сидел, это ощущение не исчезало. Если было нужно, Рома добивался встречи. Айдар всегда был на расстоянии звонка.

Теперь... нет. Еще вчера они разговаривали вот здесь... Рома развешивал постиранные вещи Егорки — Ксюша придет поздно, а он в кои-то веки вечером уже дома, решил помочь. Снова говорили о семье... Два года — срок небольшой, но не тогда, когда ты в разлуке со своими маленькими детьми. Сколько дочке Айдара?.. Они же ровесницы с Женькой. За два года подросла, изменилась, сколько всего нового в ее жизни произошло без участия отца... Айдар уже всеми мыслями был там, с ними. Рома на своем опыте все это прекрасно понимал.

Как они там?.. Наверно Роза тоже в какой-то степени понимает, что это могло произойти. Мало ли врагов в прошлом... Понимает, но менее больно ей сейчас, конечно же, от этого не будет...

От этих мыслей, вертящихся вокруг семьи Айдара, стало особенно тяжело. Да, надо было обзавестись своей семьей, чтобы больше жалеть жену и детей погибшего друга, чем умершую дружбу. Нет, дружба, конечно, останется. Он отомстит, найдет Чингиза... Айдар навсегда останется другом и братом. Кровным.

И память о нем с Ромой будет всегда.

Развернувшись в дверях, Рома прошел на кухню — все так же тихо, чтобы не разбудить своих. Достал бутылку и стопку, тихонько прикрыл дверцу шкафчика, чтобы не хлопнула. Налил на глоток.

Ты хотел мира, Айдар. Хотел спокойно жить, зарабатывать, растить детей, оставив прошлое в прошлом... Но это война. И от нее никуда не убежать.

Покойся с миром, брат.

Да будет Аллах милостив к тебе.