21 закат нашей любви (гет)

Когда ребята вернулись в комнаты, в отряде царил настоящий переполох. Кэ Цин, видимо, прошлась по всем комнатам и сообщила каждому подростку, что в их рядах завелась воровка в лице Люмин. Она настоятельно рекомендовала прятать все ценные вещи.

Люмин от обиды прикусила губу. Никогда бы не подумала, что её так безосновательно обвинят. Воздух был пропитан недоверием, ребята теперь шептались за спиной и косились на неё с подозрением. Её сердце сковало тяжелое чувство несправедливости.

— Мы должны быть бдительны, — вещала Кэ Цин. — Неизвестно, кто может стать следующей жертвой Люмин.

Люмин молча стиснула кулаки. Она знала, что это несправедливо, но слова Кэ Цин оставляли её в беззащитной позиции. Подростки смотрели на неё и шушукались. Она отчетливо слышала фразы типа «Неужели это правда?» и «Что ты думаешь об этом?».

— Не обращай на них внимания, — посоветовала Розария и потянула Люмин за руку в сторону их комнаты.

Но только Люмин хотела уйти вместе с подругой, как к ней подошёл Итэр. Его глаза отдавали холодом, от которых по спине пробежались мурашки.

— Я не думал, что моя сестра такая лицемерная, — недовольно хмыкнул он. — Полчаса назад ты мирилась со мной, а теперь воруешь у моей девушки?

— Но я не врала! Неужели ты веришь ей, как и все остальные? — отчаянно воскликнула Люмин.

Её голос дрожал от смеси гнева и отчаяния. Она видела, как в глазах Итэра вспыхнуло сомнение, но он продолжал стоять на своём.

— У меня нет причин ей не верить, — холодно ответил он. — Мы так долго были в ссоре, Люмин. Я думал, что мы наконец-то можем найти общий язык, но теперь… теперь я не знаю, что и думать.

Люмин почувствовала, как слёзы набегают на глаза, но она старалась держать их под контролем. Она не могла позволить эмоциям взять верх.

— Это Кэ Цин врёт тебе, не я, — возразила Люмин. — Как можно обвинить невиновного человека? Клянусь, я не брала её телефон, это она меня подставила!

Итэр медлил, явно борясь с чем-то внутри себя. Наконец он тяжело вздохнул и посмотрел на неё сверху вниз.

— Я поговорю с ней ещё раз, — сказал он. — Но если я узнаю, что ты и вправду врёшь…

— Я не вру, — перебила его Люмин. — И ты это узнаешь. Я докажу тебе, любыми способами!

С этими словами она развернулась и пошла прочь, оставляя Итэра стоять на месте. Её сердце билось как сумасшедшее. Она сделает всё возможное, чтобы добраться до истины. Кэ Цин может насмехаться над ней, настраивать хоть весь лагерь против неё, но разрушать их семью она ей не позволит, ссорить её с Итэром тоже.

«Если Кэ Цин хочет войны — она её получит», — подумала Люмин, сжав руки в кулаки.

Люмин только было хотела обсудить план мести с Розарией, но она даже присесть на кровать не успела, как вожатые объявили построение на обед.

В столовой произошло ещё кое-что, подчеркивающее, что Люмин, Розария и Тарталья теперь изгои. Стулья, на которых они всегда сидели, были заняты, Кэ Цин, Мона и Скарамучча закинули ноги на их стулья, на которых они всегда сидели, и громко смеялись. Розария, нахмурившись, уже хотела было устроить громкий скандал, но Люмин мягко положила руку ей на плечо. Она тихо покачала головой и указала взглядом на другой, свободный стол в углу помещения. Вздохнув, Розария опустила глаза и пошла за Люмин, чувствуя, как ярость постепенно растворяется в горьком осознании своего нового статуса. Тарталья, шагавший позади, сжимал кулаки, но последовал за девочками, выглядывая свободные порции и перенося тарелки за их новый стол. На просьбу передать хлеб или ложки никто не откликался, словно троицы, сидевшей отдельно, действительно не существовало. Даже такие как Беннет или Ка Мин старались дистанцироваться от них, не желая пополнять список изгоев. Пожалуй, только Чжун Ли и Альбедо окидывали их сочувствующими взглядами, но сидели слишком далеко, чтобы помочь. На Чжун Ли так и вовсе лица не было, он чувствовал, что не справляется с ролью командира и не может помирить ребят.

— Ребята, я напоминаю о соревновании, — поднявшись со стула, промолвил Аято. — Постарайтесь, съесть всё.

— Да я уже не могу... — вымученно простонала Люмин.

— Давай-давай, — весело подгонял её Тарталья. — Такой спичке, как ты, полезно есть, а то ветром скоро сдувать будет.

— Ты опять?! Я думала, мы теперь в одной лодке, — возмутилась Люмин, чуть не поперхнувшись компотом.

— Я же любя, — с саркастичной полуулыбочкой заявил Чайльд. — Просто ты смешно бесишься, вот и вошло в привычку, с самой нашей первой встречи. Спичка.

— А ты... Ты... — Люмин копалась в собственных мыслях, пытаясь придумать ему подходящее прозвище. — Самовлюблённый придурок!

— Я это уже слышал, — хихикнул Тарталья. — Придумай что-то поинтереснее, включи свою фантазию.

— Ты тоже не особо можешь своей похвастаться, — парировала Люмин, начиная входить в азарт в этом споре. — Всё спичка да спичка.

— О, ты правда хочешь, чтобы я придумал и навешал на тебя новые прозвища? — Тарталья опасно сверкнул глазами и расплылся в ухмылке.

— Хватит вам, — устало проворчала Розария. — Как дети, ей-богу.

— Хорошо, «мамочка», — шутливо сказал Тарталья.

— Я сейчас тебе дам — «мамочка», — ощетинилась Розария, отвесив Тарталье подзатыльник.

— Ой-ой-ой, как больно! — притворно всхлипнул Тарталья, потирая затылок. — Хочешь, помогу придумать прозвище для себя?

— Пожалуй, обойдемся без твоей «помощи», — сказала Люмин, криво усмехнувшись. — Достаточно того, что ты уже придумал нам.

— О, я еще не все использовал, — парировал Тарталья, поднимая палец и делая вид, что размышляет. — Как насчет «Завоеватель сердец» для меня?

— Больше похоже на название дешевого романа, — Розария фыркнула, перекрестив руки на груди.

Люмин не удержалась и прыснула от смеха, что вызвало более широкую ухмылку на лице Тартальи.

— Видишь, кого-то мои прозвища все же развлекают, — заметил он, подмигнув Люмин.

— Давайте лучше сосредоточимся на деле, — серьезно произнесла Люмин, мгновенно становясь сосредоточенной. — Нам нужно всё это съесть, помните? А потом еще придумать, как противостоять Кэ Цин.

— Да, у нас действительно есть дела поважнее, чем обмениваться колкостями, — вздохнула Розария. — Давайте скорее жевать.

Тарталья неохотно кивнул, но все же не упустил момента еще раз ухмыльнуться.

— Хорошо-хорошо, «мамочка». Сделаем все по твоим приказам.

Розария окинула взглядом столовую и вдруг её глаза расширились. К Кэ Цин подошёл парень с темно-синими волосами и поздоровался с ней. Кэ Цин вскочила со стула и начала мило беседовать с парнем. И от этого зрелища Розария сжала руки в кулаки.

— В чём дело? — поинтересовалась Люмин, проследив за взглядом подруги. — Кто этот парень?

— Кэйа. Мой бывший, — пояснила Розария, сжимая в руках ложку. Напряжение в её голосе было заметно даже при беглом взгляде.

Люмин скосила взгляд в сторону Кэ Цин и её собеседника, затем снова посмотрела на Розарию.

— Вот это повороты... — осторожно заметила она, стараясь уловить реакцию подруги.

— Да, он всегда внезапно появляется, — Розария нахмурилась, чувствуя, как в груди поднимается волна давно забытой обиды и гнева. — И всегда кажется таким… беспечным.

Розария вздохнула, отпустила ложку в тарелку и провела рукой по волосам, пытаясь привести мысли в порядок. Однако Кэйа, заметив Розарию, бойко двинулся к их столику.

— Да неужели это Роза? — весело пропел Кэйа. — Кэ Цин рассказала, что ты нашла подругу и ополчилась против неё. Все никак не можешь забыть старые обиды и продолжаешь мстить? Это глупо, милая моя.

— Во-первых, я уже давно не твоя милая, — огрызнулась Розария. — А во-вторых, глупо — это менять девушек, как перчатки, как это делаешь ты, Кэйа.

Кэйа усмехнулся, не отводя взгляда от Розарии. От его глаз словно исходила энергия, которую невозможно было игнорировать.

— Ты как всегда такая категоричная, — продолжил он язвительно. — Возможно, я изменился, кто знает?

Розария хмыкнула, смешав ироничный смех с нотками обиды. Она снова взяла ложку и аккуратно перемешала содержимое тарелки, избегая взгляда Кэйи.

— Ты и перемены? Это смешно, — сказала она, не поднимая глаз. — Люди редко меняются, особенно такие, как ты. Люмин, Тарталья, пойдёмте отсюда. Нет сил смотреть на эту наглую физиономию.

Розария выглядела явно разочарованной этой неожиданной встречей, и Люмин сразу поняла, что тут что-то не так. Либо у Розарии всё еще есть чувства к этому Кэйе, и она просто приревновала его к Кэ Цин, либо же их расставание было болезненным или неприятным.

— Расстались на неприятной ноте? — осторожно спросила Люмин.

Розария издала шумный вздох и посмотрела в потолок, будто размышляя, стоит ли ей делиться тем, что хранится глубоко в её душе.

— Можно сказать и так, — ответила она нехотя.

И хотя Люмин было любопытно узнать подробности, она не стала больше расспрашивать подругу, видя, как нелегко ей дается эта тема. В воздухе повисла неловкая тишина, и Люмин невзначай взглянула на Тарталью. Он шёл с задумчивым видом, и Люмин невольно залюбовалась им. Брови его были чуть нахмурены, а волосы небрежными, легкими прядями беспорядочно лежали на голове. И если одним парням хочется дать расческу молча, то Тарталье шла эта лёгкая взлохмаченность.

В этот момент Тарталья повернул голову, и их взгляды встретились. Люмин вздрогнула, пытаясь найти оправдание, почему она так долго пялилась на него, но Чайльд лишь улыбнулся и произнес:

— Настолько красивый? Сейчас во мне дыра будет от твоего пристального взгляда.

— Я... — Люмин чувствовала, как кончики её ушей краснеют, но всё же смогла собраться и внятно сказать. — Просто задумалась, и взгляд сам по себе упал на тебя.

Избегая дальнейших расспросов, Люмин ускорила шаг и поравнялась с Розарией, которая уже выглядела довольно расслабленной, уже, кажется, отпустив ситуацию с бывшим.

Девушки вошли в свою комнату и тут же услышали пронзительный визг. Устремив взгляд на Кэ Цин и Мону, они увидели, как в их кроватях копошилась целая куча тараканов.

— Люмин, это ты сделала! — сразу обвинила её Кэ Цин. — Это уже слишком!

— Нет, это не Люмин, — послышался со стороны двери насмешливый голос Дотторе. У него в руках была баночка с насекомыми. — Это сделал я.

Кэ Цин застыла на месте, недоуменно уставившись на Дотторе. Ее глаза метали молнии от ярости, но страх удерживал ее от необдуманных действий.

— Зачем тебе это? — выдохнула она, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Зачем? — эхо его насмешки пронеслось по комнате. — Потому что мне было скучно. И ещё… — его глаза засияли зловещим огнем, — я хотел увидеть, как вы справитесь с маленькой неожиданностью.

— Ты чудовище! — вырвалось у Кэ Цин, и она сделала шаг вперед, но Мона удержала ее за руку.

— Не стоит, Кэ Цин, — тихо сказала она, глядя в глаза подруге.

Дотторе, увидев это, лишь усмехнулся и поднял баночку с тараканами к уровню своих глаз, наблюдая за их беспокойным движением внутри.

— Ах, как увлекательно! — добавил он. — Ну, я оставляю вас наедине с вашими новыми друзьями. Постарайтесь получить удовольствие.

С этими словами он развернулся и вышел из комнаты, оставив девушек в ужасе и замешательстве. Тараканы всё ещё копошились в кроватях, вызывая невыносимое отвращение и панику.

— Ну и что теперь? — спросила Кэ Цин, пытаясь собраться с мыслями.

— Сперва уберем этих тварей, а потом… — Мона замолчала, сжав кулаки. — Пожалуемся вожатым! Пусть он хоть сыном президента будет, но это уже слишком!

Люмин переглянулась с Розарией, пребывая в не меньшем шоке, чем Кэ Цин или Мона, и вышла из комнаты, направившись вслед за шутником.

— Дотторе, — окликнула она. — Почему ты это делаешь? В смысле, почему всегда делаешь пакости Кэ Цин и Моне?

— Сегодня они подставили тебя, я отомстил, — спокойно сказал Дотторе.

— Но почему? — удивилась Люмин. — Мы же с тобой едва ли знакомы.

Дотторе поднял голову и посмотрел ей в глаза, его серьёзное лицо было полностью непроницаемо.

— Если никто не остановит таких, как Кэ Цин и Мона, они будут продолжать вредить всем, в том числе тебе, — с улыбкой ответил Дотторе. — И я не могу этого допустить.

Люмин на мгновение задумалась. Слова Дотторе казались одновременно логичными и неожиданными.

— Всё равно не понимаю, зачем тебе понадобилось помогать такой, как я, — неуверенно произнесла Люмин. — И это было довольно жестоко. Неужели ты не мог найти другой способ?

— Жестокость бывает разной, — сказал он. — Иногда насилие нужно, чтобы предотвратить ещё большие страдания. Ты видишь только конечный результат, но не видишь всего процесса.

Люмин опустила голову, задумавшись над его словами. Она не знала, принимать ли его философию или осуждать его действия. Но одно было ясно — Дотторе был гораздо сложнее, чем она думала.

— Ты не ответил, — настаивала Люмин. — Почему ты мне помогаешь?

— А если я скажу, что ты мне нравишься? — сказал он, не отводя взгляда от банки с насекомыми.

Люмин замерла, почувствовав, как её сердцебиение учащается. Она растерянно посмотрела на Дотторе, пытаясь понять, шутит ли он или его слова серьёзны. Взгляд его глаз был спокоен и сосредоточен, как всегда. Однако, в глубине глаз словно мелькнул некий огонь, искорка чего-то, чего она не могла понять до конца.

— Что? Нравлюсь? — переспросила она неуверенно.

— Неожиданно, да? — усмехнулся он, наконец удосужив Люмин взглядом. На его лице не было ни капли смущения, будто он произносил эти слова каждый день.

— Я... Прости... Но я даже не знаю, что тебе ответить, это слишком внезапно для меня, — стыдливо опустив голову, сказала Люмин.

— И не нужно. Ты просто спросила о моих мотивах, я ответил честно. Твой ответ мне не к спеху, так что можешь обдумать мои слова.

— Хорошо, — смущенно ответила она и поспешила скрыться в своей комнате.

Люмин вернулась в комнату, в которой было необычайно тихо. Это объяснялось отсутствием в ней Моны и Кэ Цин. Видимо, разбирались с тараканами. Розария удивленно взглянула на Люмин, подняв бровь, кажется, заметив изменение в лице подруги.

— Почему у тебя такие красные щеки? — лукаво поинтересовалась Розария.

— Ну… — шепнула Люмин. — Дотторе вроде как признался мне в своей симпатии.

Розария снова недоверчиво приподняла брови и усмехнулась, ожидая подробностей. Люмин же опустила глаза и покраснела еще сильнее. У окна ветер игрался с бархатными занавесками, и в комнате повисло какое-то необычное напряжение.

— Ну… — снова начала она, теребя край платья. — Он сказал… что этот номер с тараканами был ради мести за меня… и что я ему нравлюсь.

— Интересно, и что ты ему ответила?

Люмин подняла голову и встретила взгляд подруги.

— Я не знала, что сказать. Он сделал это так неожиданно. Только прошептала ему, что не знаю, что ему ответить. Он сказал, что он и не спешит.

— Ну что ж, подруга, похоже, у тебя появился серьезный поклонник, — тихо рассмеялась Розария. — Дотторе, честно говоря, какой-то мутный человек: не знаешь, чего от него ожидать. Но, возможно, это и к лучшему. Кто знает, может, за всей этой таинственностью скрывается настоящий романтик?

Люмин все еще не могла поверить, что всё это действительно произошло. Она взглянула на Розарию и улыбнулась, чувствуя, как волнение постепенно уступает место любопытству. Но нельзя же бросаться в пламя страсти, будучи неуверенной в своих чувствах, поэтому Люмин хотела было замять тему, но в этом ей помог Тарталья, который тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

— Пойдёмте в игровую для обсуждения. Там сейчас никого нет.

Люмин поднялась с кровати, поправила за собой ткань простыни, которая немного помялась под её весом и направилась к двери. В лагере было тихо. Кто-то спал, кто-то предпочитал заниматься своими любимыми делами, но самое главное, никто не нарушал главное правило тихого часа — соблюдать тишину.

Они прошли в просторную комнату и уселись на пол таким образом, чтобы образовался круг. Но продолжало сохраняться молчание, а затем Розария вдруг заговорила с чуть ли не горящими глазами:

— Я знаю способ усмирить Кэ Цин! Дело в том, что в прошлом году мы в конце смены делали фотографии, которые потом распечатали и раздали нам. В общем, на одном снимке Кэ Цин чихнула, и у неё там такая рожа! Она потом бегала и собирала у всех это неудачное фото, чтобы избавиться от унижения. Но я её послала далеко и надолго, как я это и люблю делать, — Розария остановилась и довольно ухмыльнулась. — Так вот, эта фотография лежит у меня дома. Я могу попросить бабушку сфотографировать эту фотографию и отправить мне.

— А потом мы распространим это фото! Кэ Цин будет в ужасе, точно! — подхватил Тарталья.

— Нет, — строго отрезала Розария. — Мы не хотим уподобляться этой стерве. Наша задача — доказать невиновность Люмин. Пригрозим ей распространением, если она во всем не сознается!

— Вы уверены, что это сработает? — засомневалась Люмин, подперев ладонью подбородок. — Я боюсь, что мы её только разозлим.

— Но попробовать определенно стоит, — кивнул Тарталья. — Розария, когда твоя бабушка сможет прислать тебе фотку?

— Думаю, завтра, — задумчиво ответила она. — Она раз в три дня ходит в нашу квартиру поливать цветы.

— А родители? — невпопад поинтересовалась Люмин, не подумавши и не сумев удержать своего излишнего любопытства

— К сожалению, у родителей нет на меня времени, — печально сказала Розария, опустив голову. — Они работают за границей, а меня пихают в бесконечные лагеря, санатории, кружки и так далее. Можно сказать, что меня воспитала бабушка. Я родителей вижу раз в год. В лучшем случае.

— Мне жаль, — сочувствующе сказала Люмин и крепко обняла подругу, пытаясь передать ей всю свою поддержку и теплоту.

Небольшие слезы выступили на глазах Розарии, но она старалась удержать их, не желая выглядеть слабой.

— Минутка грусти, девчонки? — Тарталья тоже придвинулся к ним, его голос был полон печали. Он заключил их обеих в объятья, создавая вокруг них кокон из дружбы и заботы.

— Это трудно, Роза, — произнес он мягко, но уверенно. — Но у тебя есть мы, и мы всегда будем рядом.

Люмин кивнула, соглашаясь с его словами.

— Да, мы всегда вместе, — сказала она, продолжая держать подругу за руку. — И никогда не оставим тебя одну. Даже после окончания смены продолжим дружить. Правда ведь?

— Конечно, — охотно отозвался Чайльд.

Розария вздохнула, чувствуя, как теплая волна дружеской поддержки проникает в ее душу, и впервые за долгое время ей стало чуть легче.

— Спасибо, ребят. Честно говоря, я мало кому открываюсь, но к вам у меня появилось какое-то доверие. Вы заставляете меня думать, что дружба всё-таки существует.

— Было разочарование, да? — догадалась Люмин.

— Раз уж пришло время откровений, то расскажу, — тяжело вздохнула Розария. — Да, я разочаровалась. Прошлым летом. В это трудно поверить, но раньше мы с Кэ Цин были подругами… Но она меня предала. Я встречалась с Кэйей, а она делала всё, чтобы заинтересовать его: откровенные наряды, заигрывание, «случайные» прикосновения. Кэйа ей даже не нравился, она просто завидовала, что у меня тогда был парень, а у нее нет. В итоге он променял меня на неё, и нашей дружбе навсегда пришел конец. Потом Кэ Цин быстро нашла мне замену в лице Моны. Вот почему я так ненавижу эту троицу.

Люмин внимательно слушала, ощутив всю глубину боли подруги. Её глаза наполнились сочувствием и решимостью.

— Это ужасно. Кэ Цин настоящая стерва. Но не волнуйся, мы справимся с ней вместе, — поддерживающе сказала Люмин и обняла Розарию, прижав её к себе.

Розария на мгновение расслабилась в объятиях подруги, чувствуя тепло и поддержку. Она никогда не ожидала такого предательства, но злоба и чувство обиды, которые она прятала глубоко внутри, постепенно начали ослабевать благодаря такому открытому и искреннему сочувствию.

Вдруг её взгляд затуманился от воспоминаний, и она снова заговорила:

— Я никогда не хотела превращать дружбу в соревнование за чью-то привязанность. Но Кэ Цин никогда этого не понимала. Она всегда стремилась быть лучше, быть первой, даже если это значило переступить через кого-то.

— Мы не позволим ей больше навредить тебе, — уверенно добавил Тарталья, смотря ей прямо в глаза. — Вместе мы справимся. Твоя боль не останется незамеченной.

Розария кивнула, чувствуя, как её сердце начинает немного оттаивать. Её друзья были здесь, и это давало ей силы идти дальше.

— Спасибо, Люмин, Чайльд. Вы не представляете, как мне это важно, — прошептала она, с благодарностью сжимая руки друзей.

Они замолчали, наслаждаясь тишиной и поддержкой друг друга. Пусть хоть весь мир ополчится против них, сейчас казалось, что благодаря их дружбе можно было справиться с любыми проблемами. В моменты подобные этому, все тревоги и волнения отступали на второй план, превращаясь в мелкие недоразумения, что легко развеваются под напором их искренности.

Конфликт с Кэ Цин сейчас казался таким ничтожным, по сравнению с тем чувством единства и безопасности, которое распространялось между ними. Никто и ничто не могло разрушить их общий мир, выстроенный на доверии и взаимопонимании, где даже малейшая тень разногласий немедленно растворялась в свете их дружбы.

* * *

Кэ Цин внимательно оглядела столик изгоев в столовой на полднике. Пусть она и не стала командиром отряда, это не помешало ей устроить своеобразную власть среди товарищей. Все, кто осмеливался идти против нее, получали заслуженную кару.

Например, Люмин. Она посмела оскорбить их, вместо их имен на плакате написать унизительные эпитеты. Это дерзкое нарушение не осталось без внимания. Люмин получила по заслугам — все говорили о ее репутации воровки.

Однако...

— Кэ Цин, мы можем отойти на минутку? — обеспокоенным тоном сказал Кэйа, подойдя к столику первого отряда сзади.

— В чем дело? — поинтересовалась она, отойдя с парнем в сторонку.

— Ты ошиблась. Ваши имена зачеркнула не Люмин. Сегодня после тихого часа моё имя на плакате нашего второго отряда тоже было зачёркнуто. Вместо него было написано «Мудак». Люмин даже меня не знает, ты же не думаешь, что это всё еще она?

— Тогда если не Люмин, остается один вариант, да и всё! — вспыхнула Кэ Цин. — Это Розария. Всё сходится. Она ненавидит меня и тебя из-за того, что мы начали встречаться тогда, а Мону за то, что она стала её заменой. Кому, если не Розарии, еще нам мстить? Что ж, сегодня на вечерней свечке я толкну красивую речь. Будут в шоке как Люмин, так и Розария. Надо разлучить этих сладких подружек, а то им в числе изгоев как-то слишком уж весело. Я собираюсь извиниться перед Люмин и сказать, что это Розария подставила её с телефоном. А пока... — Кэ Цин приподнялась на цыпочки и что-то шепнула Кэйе.

* * *

После интеллектуального общелагерного мероприятия, на котором первый отряд занял второе место, последовал питательный ужин. И во время приема пищи к Розарии внезапно подошел Кэйа с искренними глазами и почти умолял выйти с ним поговорить. Розария сначала шипела на него и отнекивалась, но потом сдалась, лишь бы отвалил, и неспешно вышла с ним за здание столовой, в небольшое пространство между столовой и забором.

— Кэйа, держи её, — приказал женский голос со стороны, принадлежавший Кэ Цин, и в следующий момент Розарию схватили крепкие мужские руки. — Что ж, Розария, тебе лучше извиниться перед нами на коленях за то, что ты сделала с нашими именами на плакате. Я не потерплю такого унижения.

— Ты идиотка? Я этого не делала, — процедила Розария, тщетно пытаясь вырваться из хватки Кэйи.

Удар. Кэ Цин с размаху шлепнула её по лицу, оставив на коже красный след. Розария ощутила привкус крови на губах, но её взгляд не дрогнул.

— Мне всё равно, что ты говоришь, — Кэ Цин склонилась к её лицу, сверкая глазами. — Все факты против тебя. И ты заплатишь за это.

Розария только тихо усмехнулась, её сердце бешено билось, но страх отступал перед ощущением вызова.

— Вы оба трусы, если вам нужны такие методы, чтобы справиться со мной, — сухо произнесла она, глядя в глаза Кэ Цин.

Кэйа слегка дёрнулся, словно слова Розарии задевали его за живое. Но его руки на её плечах оставались крепкими.

— Кэйа, разве ты не видишь? — голос Кэ Цин прозвучал как яд. — Эта девушка заслуживает большего наказания.

Следующий удар заставил её почти потерять равновесие, но она осталась стойкой. В её глазах была непоколебимая решимость.

— Отошли от неё! — рявкнул спасительный голос, и все увидели Люмин, держащую телефон в руках. Она сама не узнавала свой голос, столько ярости в нём было. — Я засняла видео, которое пойдет администрации лагеря! Вы отсюда оба полетите, как ненужные псинки!

— Слушай, а мне эта девушка начинает нравиться, — промурлыкал Кэйа, отпустив Розарию и вальяжно приближаясь к Люмин. — Такая смелая, такая решительная…

Люмин сжалась, но осталась непоколебимо стоять, намеренная помочь подруге. И вдруг Кэйа резко оказался рядом и вырвал телефон из её рук.

— Ой, похоже, что больше у тебя нет на нас компромата, — с наигранной печалью пропел Кэйа, сжимая телефон в руках.

— Отдай! — выкрикнула Люмин и попыталась схватить его за руку, но он ловко увернулся, ухмыляясь.

Кэйа бросил телефон в воздух, ловя его одной рукой, как будто дразня Люмин. Та, не теряя ни секунды, ринулась к нему, но он увернулся и засунул телефон в карман.

— Слышишь, это уже перебор! — предупредительно сказала она, останавливаясь в нескольких шагах от него.

— Правда? — с широкой ухмылкой поинтересовался Кэйа. — И что же ты сделаешь? Накажешь меня?

Люмин прожигала Кэйю взглядом, но вдруг её глаза в удивленном выражении метнулись вверх, на кого-то, находящегося за его спиной.

— А что если я накажу тебя вместо неё, сладкий мой? — Кэйа почувствовал, как чьё-то горячее дыхание обожгло его ухо, и он резко обернулся.

— Дотторе... — выдохнула Кэ Цин испуганно, а затем взяла себя в руки. — Мы тут вообще-то разговариваем. Не мешай!

— Интересные у вас разговоры, — с другой стороны показался Тарталья. — Никто не против, если я присоединюсь? Розария, что с губой?

— Это Кэ Цин и Кэйа тут её избивали! Трусы! — возмущённо воскликнула Люмин.

Глаза Тартальи вспыхнули гневом, и он в момент оказался рядом с Кэйей, схватив его за воротник футболки.

— Дошла информация, что ты обижаешь моих подруг. Смелость есть только на слабых нападать? — прорычал Тарталья. — Сразись с кем-то, кто равен тебе по силе. Давайте, куски дерьма, попробуйте ударить меня так же, как вы это сделали с Розарией. Попробуйте унижать меня так, как вы это делали с Люмин. Или мне вам устроить всё то, что вы только что делали с девчонками? Ты будешь на коленях перед ними извиняться, понял?! А ты, Кэ Цин, будешь получать по лицу!

Кэйа попытался сопротивляться, но хватка Тартальи была железной. Они стояли так, глядя друг другу в глаза, пока не стало ясно, что Тарталья не шутит. На его лице была явная решимость, подтвержденная огненными вспышками гнева в глазах.

Кэ Цин, обычно уверенная в себе, внезапно почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она впервые видела Тарталью таким разъяренным, и это был явно не тот человек, которого можно просто запугать или обмануть.

— Мы… не хотели… — Кэйа замялся, но Тарталья не дал ему закончить.

— Не хотели?! — гневно выкрикнул он и с ещё большей яростью подтянул его ближе. — Сейчас вы оба поймёте, что значит справедливость.

— Подожди, Тарталья, — промурлыкал Дотторе и снова склонился к Кэйе. — Ну что, красавчик, сам вернешь телефон, что ты забрал у Люмин, или мне придется тебя обыскать? — он провел пальцами по позвоночнику Кэйи, спускаясь к карманам брюк.

— Я сам, — процедил Кэйа и тут же достал мобильное устройство и протянул Люмин. — Прости за это, — он обернулся к Розарии и печально произнес. — И ты прости. Мне жаль.

— На колени, ублюдок, — не успокаивался Тарталья и тянул Кэйю к земле.

— Так-так, мы продолжим устраивать насилие или разойдемся мирно? — на этой хаотично разворачивающейся сцене появился Итэр и, подобно Люмин до этого, держал телефон и снимал. — Теперь и у нас есть компромат. Только если мы это покажем, Чайльд, ты не докажешь, что просто защищал девчонок. Что делать будем?

Тарталья мгновенно отпустил Кэйю и сделал шаг назад, будто совсем минуту назад не был готов избить его.

— Итэр, не надо... — взмолилась Люмин, с ужасом взглянув на брата.

— Тогда уводи своих дорогих друзей поскорее. И нам лучше больше не трогать друг друга. У нас обоих есть, что показать, учти это, — Итэр пронзил сестру взглядом, и теперь не было сомнений, что они оказались по разным берегам, которые враждовали между собой. — Решай, Люмин. Либо мы расходимся мирно и каждый удаляет видео, либо мы оба идем к администрации с этими записями, и тогда проблемы будут у всех присутствующих, и я уж не знаю, в чью пользу решится вопрос.

Люмин думала около минуты. Решение было непростым. Они почти победили, если бы не Итэр... Он тоже додумался заснять все происходящее на камеру. Не зря они близнецы, только как жаль, что оказались по разные стороны этой войны.

— Хорошо, расходимся мирно... — со вздохом решила Люмин.

— Отлично, — Итэр поклацал по экрану телефона и показал Люмин, демонстрируя, что он удалил видео, его сестра сделала то же самое, чувствуя небольшую горечь.

— Откуда вообще столько народу? — возмутилась Кэ Цин. — Почему все сюда прискакали?

— Мне Шарлотта сказала, — пояснил Итэр, почесав затылок.

— И мне Шарлотта сказала, — растерянно пробормотала Люмин.

Судя по недоуменным взглядам, всем остальным тоже нашептала информацию именно Шарлотта. Так на чьей она стороне? Это было довольно подозрительно... Но, кажется, на этом особо никто не заострил внимания, и все с поникшими лицами начали расходиться, тем более весь остальной отряд уже вышел из столовой и строился на дискотеку. Розария, Люмин, Дотторе и Тарталья на танцы решили не идти, а просто прогуляться и поболтать.

— Вам, девчонки, охрана нужна, — усмехнулся Дотторе, идя рядом с троицей. — На минуту отвлеклись, и вас уже обижают.

— Знаешь, Дотторе, — начал Тарталья. — Сначала я относился к тебе с подозрением, а теперь понимаю, что ты клёвый чел.

— Да я просто подумал, что на тебя одного двух красоток многовато, — отшутился Дотторе. — Теперь можем поделиться друг с другом. Я чур забираю себе Люмин, — с этими словами он приобнял её за плечи и притянул чуть к себе.

Люмин от неожиданности почувствовала, как жар поднимается по телу, а щеки заливает краска. Сердце её забилось сильнее, но она не могла не признать, что этот жест был ей приятен.

— Эй, почему это тебе Люмин? — шутливо воспротивился Тарталья. — Я с ней раньше познакомился. Мы даже с ней поцеловались, да, Люмин?

— Что?! — она вздрогнула, желая в этот момент провалиться сквозь землю от смущения.

То случайное соприкосновение губами, когда они упали, убегая от вражеского ловца... Они с ним договорились, что это останется недоразумением, а теперь оказывается вон оно как. Они поцеловались. Умеет же Чайльд использовать неловкие, на первый взгляд, ситуации в свою пользу.

— А она, между прочим, грустила одна, а я успокоил её и угостил конфетками, — парировал Дотторе, и уже не было понятно, продолжает ли он шутить или граничит с серьезностью.

— О-о, — лукаво протянула Розария. — Люмин, кажется, скоро война будет не только между тобой и Кэ Цин, но и у мальчиков, за твоё сердечко. Поклонников собрала, ну и ну...

— Давай тебе тоже подыщем, — подмигнула Люмин.

— Ой, нет, — категорично заявила Розария. — Мне и без парней неплохо.

— Ну что же ты так, мамочка, — Тарталья расплылся в улыбке и закинул руку Розарии на плечи и наклонился чуть ближе к ней. — Неприятно мужское внимание?

— Руки убрал, пока я тебе их не оторвала, — сверкнула глазами Розария.

— Чувак, по-моему, тебя отшили. Это полный провал, — рассмеялся Дотторе.

Люмин улыбнулась, но почему-то внутри почувствовала странный укол ревности, видя, как Тарталья резко переключился с неё на Розарию. Это было нечто неожиданное, нежелательное, которое пронзило её душу, словно тонкая игла. Она пыталась отбросить это чувство, но оно продолжало закрадываться в её сознание, настойчиво и неотвратимо. Люмин отбросила неприятные мысли и заглушила это новое странное чувство, пока это было возможно...