Джон и Маргарет. С открытыми глазами. (гет)

Миссис Торнтон была удивлена, когда утром Джон сказал ей, что должен уехать на несколько дней, сначала в Оксфорд, а затем в Лондон. Ей казалось, что он уже завершил все деловые вопросы с партнерами и теперь ожидает только оформления бумаг. Но более всего удивили ее не слова, а поведение сына. Его глаза были так же темны, она видела, что он снова мало спал этой ночью. Его лицо было таким же худым и уставшим. И, тем не менее, что-то неуловимо изменилось в его голосе и манере поведения. Как будто бы ее сын, выдержав тяжелейший груз потери фабрики и положения в обществе, вновь увидел какую-то цель.

— У тебя есть какие-то идеи, Джон? Появилась какая-то надежда?

— Не думаю, что можно назвать это надеждой, мама. И все-таки я должен ехать.

Миссис Торнон достаточно знала своего сына, чтобы услышать, что его сегодняшнее «должен ехать» отличалось по настроению от всех его прочих «должен рассчитаться с поставщиками», «должен решить вопрос с арендой» и «должен написать рекомендательные письма, чтобы моих работников могли принять на других фабриках».

— Ты надеешься найти в Лондоне инвесторов? — снова спросила она.

— Нет, мама, я не думаю, что мое финансовое положение можно как-то исправить. Но я не хотел бы осуждать сейчас этот вопрос, если ты не против.

Миссис Торнтон не знала, что подумать. Она видела, что Джон не обманывает ее — он никогда ей не лгал. Но в то же время она замечала искру в его глазах, а в голосе слышала прежнюю силу. Что бы это ни было, она была рада видеть его таким. Потому что никто, кроме нее, не знал, как волнуется она о сыне — не о своем потерянном состоянии, не о роскошном доме — только о Джоне. Миссис Торнтон встала и легонько поцеловала его в щеку.

— Спасибо, мама.

— Благослови тебя Бог, Джон.

Они помолчали немного.

— Я вернусь через несколько дней. Ты помнишь, аренда дома действует до конца месяца. Но я уже подыскиваю новый дом. Я вернусь, и мы спокойно переедем.

— Конечно, Джон. Я пока начну собирать вещи. Не беспокойся обо мне.

— Спасибо, мама.

— Ты уже это говорил, сынок.

Мистер Торнтон зашел в контору и попросил клерка переписать договор аренды с господином Беллом.

— Вы нашли какую-то ошибку, сэр? Или я должен внести какие-то изменения?

— Никаких изменений, Томас. Слово в слово. Мне просто нужны еще две копии.

Он как раз успел на поезд, надеясь прибыть в Оксфорд затемно и, возможно, нанести визит мистеру Беллу уже сегодня. На сегодня у него была только одна задача, и она была ему по силам. Он уже обдумал предстоящий разговор с мистером Беллом.

Дальнейшее же будущее было слишком неопределенным и мало зависело от него самого. Во внутреннем кармане его сюртука лежало письмо Маргарет, но перечитывать его не было необходимости — он уже знал его наизусть. Сам факт того, что она написала ему, даровал ему некоторую надежду. Под равномерный стук колес он вспоминал, как Маргарет отозвалась о его доброте и справедливости, когда отправляла к нему Хиггинса. «Мне трудно оставлять город, осознавая, что я тяжело оскорбила Вас» — вспоминал он слова ее письма и приходил к выводу, что она определенно изменила свое мнение о нем. Но насколько сильно?

Но одна мысль терзала его сильнее прочих. Он был бы рад отмахнуться от нее, но он не должен был обманывать себя. Мистер Торнтон не сомневался, что если чувства Маргарет изменились, она бы приняла его предложение, в каком бы финансовом положении он сейчас не находился. Они бы отложили свадьбу до тех пор, пока он не поправит свои дела, спустя время он смог бы дать ей все необходимое, хотя и не все, чего Маргарет, он был в этом убежден, была достойна. Но имеет ли он право сейчас ухаживать за ней, выразить ей свои чувства и надеяться на взаимность? Не преступно ли по отношению к Маргарет предлагать ей, истинной леди, брак с промышленником, да еще и разорившимся, в то время, как в Лондоне было множество блестящих партий, достойных ее красоты, ума и происхождения? Не преступно ли лишать ее лучшего положения в обществе ради его любви к ней? Эти размышления были настолько горькими, что мистер Торнтон был рад, когда поезд, наконец, прибыл в Оксфорд, и он смог сосредоточиться на беседе со своим арендодателем.

Мистер Белл проводил вечер в своем кабинете, готовясь к завтрашней лекции с томиком Аристотеля в одной руке и стаканом виски в другой, полагая их наилучшей компанией для одинокого пожилого джентльмена. Впрочем, поговорить с мистером Торнтоном он был тоже не против. Мистер Торнтон вежливо извинился за свое позднее вторжение, пообещав, что дело не займет много времени.

— К сожалению, сэр, я был небрежен с нашим договором аренды и его пришлось переписать, — мистер Торнтон подумал, что было бы правдоподобнее обвинить в небрежности клерков, но он не мог забыть, как сегодня утром лично проливал на договор чернила.

— Я привез копию, чтобы получить вашу подпись и закрыть этот вопрос. Прочтите, пожалуйста, чтобы убедиться, что все верно.

— Садитесь, мистер Торнтон, — с улыбкой предложил мистер Белл, — не хотите ли вы с дороги чаю или чего-нибудь покрепче? Располагайтесь удобно, я пока прочту бумаги.

Мистер Белл довольно долго читал короткий документ о расторжении аренды, который содержал хорошо известные ему факты. Пока он сверял данные на втором экземпляре, его ум занимали причины столь неожиданного визита его, теперь уже бывшего, арендатора. Совершенно ясно, что договор можно было отправить почтой. В крайнем случае, послать в Оксфорд управляющего или клерка. Но у мистера Торнтона, очевидно, был к нему личный разговор. Мистер Белл был заинтригован, но правдоподобных догадок у него не было. Поэтому он, несмотря на отказ мистера Торнтона, позвонил в колокольчик и заказал слуге чай.

Тишина в кабинете была довольно неловкой, ибо мистер Белл не собирался помогать своему гостю: не пытался завязать разговор, не расспрашивал о делах на фабрике. Он спокойно смотрел на собеседника и ожидал объяснений. Но Джон уже был готов к тому, что его вопросы могут быть неуместными, как и сам визит, поэтому начал так, как и планировал.

— Мистер Белл, завтра я уезжаю в Лондон, меня ждут там некоторые нерешенные вопросы. Могу ли я справиться у Вас о здоровье мисс Хейл?

— Разумеется. Мисс Хейл, насколько мне известно, здорова, хотя, как следует из писем ее тети, пока не вполне оправилась после смерти отца.

Снова воцарилась тишина. Мистер Белл наблюдал за своим гостем, не подавая ему ни реплики, чтобы поддержать беседу.

— Мистер Белл, — Джон решился и задал вопрос без обиняков, — возможно, вы посчитаете меня навязчивым, но я хотел спросить вас о брате мисс Хейл. Когда мисс Хейл уезжала из Милтона, она упоминала Фредерика и то, что он находится не в Великобритании. За подробностями же адресовала к вам.

Теперь пришел черед мистера Торнтона ожидать ответа. Мистер Белл посмотрел на лед в своем стакане. На огонь камина. На пар, поднимавшийся от чашки с чаем. Если Маргарет действительно рассказала ему о брате сама, значит, она доверяла мистеру Торнтону. Значит, в прошлый приезд в Милтон он не ошибся, предположив между ним и своей крестницей взаимную склонность. Если же мистер Торнтон узнал из других источников… Он был мировым судьей и мог дать этому делу ход. Или закрыть на него глаза. В любом случае, он приехал сначала к мистеру Беллу и, возможно, настроен решить вопрос мирно.

— Мисс Хейл сказала вам правду, мистер Торнтон, хотя я и удивлен ее откровенностью. В семье старались не говорить о Фредерике и никому не рассказывали о нем.

— Мисс Хейл рассказала мне после смерти отца. Она была очень подавлена, а я сам спросил ее, кто из родных может позаботиться о ней, — мистер Торнтон аккуратно обошел факт того, что Маргарет писала ему.

— Я понимаю. Но, к сожалению, Фредерик не может помочь своей сестре, если только она не решит переехать к нему за границу, а мне бы этого не хотелось, — мистер Белл не меньше своего гостя старался оберегать тайны Маргарет.

— Кроме того, я знаю, что Фредерик приезжал в Милтон, чтобы проститься с матерью и его видели на станции Аутвуд, — Джон выложил свой последний козырь.

Мистер Белл вздохнул. Помолчав немного, он подробно рассказал историю Фредерика.

— Разве он не может быть оправдан, если предстанет перед судом? — тихо спросил мистер Торнтон.

— О, Маргарет тоже пыталась решить это дело именно так и, насколько мне известно, просила о помощи Генри Леннокса, молодого адвоката и брата ее зятя, капитана Леннокса. Но шансов на положительный исход, нужно признать, немного.

— Вы можете быть уверенны в полной конфиденциальности нашей беседы, — мистер Торнтон сказал это первым, чтобы избавить собеседника от необходимости просить его об этом.

— Я бы никогда не причинил вреда мисс Хейл или ее родным, но мне нужно было иметь полную информацию об этом деле. И я благодарю вас за откровенность, мистер Белл.

— Это решение не будет противоречить вашей присяге? — это был тяжелый вопрос, но мистер Белл должен был его задать.

— Насколько мне известно, мистер Хейл не совершал преступления на территории Милтона и его округи. Это дело не касается моих должностных обязанностей.

Мистер Торнтон встал, поклонился и прямо посмотрел на мистера Белла.

— Еще раз прошу простить меня за неожиданный визит. Если в Лондоне я увижу мисс Хейл, могу ли я передать ваш поклон?

— Когда вы увидите мисс Хейл, — ответил мистер Белл с улыбкой, — передавайте ей мой сердечный привет, самый сердечный и горячий привет.