Безумный Хогвартс, или Любовь зельевара (гет)

Паучий тупик.

Эйлин Принц, мать Северуса Снейпа, обосновалась в магловском районе, носившем это странное название. Ее дом, расположенный на севере Англии, стоял в заброшенном, некогда процветающем квартале, запечатлевшем воспоминания о лучших временах.

Мужчина и девушка прошлись по унылой улочке, пропитанной призраками прошлого. С боков их окружали серые дома, а неподалеку, словно страж старинных тайн, стояла ткацкая фабрика. Из ее труб клубился едкий дым, обволакивая воздух зловещей пеленой. Этот дым, скорее всего, стал причиной того, что окрестная река и лес потеряли свою былую жизненность, погрязнув в безжалостной нирване.

Весь этот пейзаж был пронизан духом безысходности, как если бы сама природа протестовала против разрушительного влияния человеческой руки. Время здесь остановилось, оставив лишь шепоты жизней, застывших в ожидании перемен, которую, казалось, никогда не произойдет.

Подходя к родительскому дому зельевара, юная волшебница остановилась, полная сомнений.

— Можно я не пойду, Северус? — умоляла Эвер Сэлинджер, её голос дрожал от тревоги.

— Прекрати, это всего лишь ужин, — уверил её мистер Снейп, стараясь развеять её опасения. — Всё будет в порядке, просто нужно разработать план побега.

— Вот это точно, — согласилась девушка, её решимость крепчала. — Я могу сказать, что приболела.

— Нет, — возразил Северус с усмешкой, — это я использовал в прошлое воскресенье, чтобы избежать ужина, и, кстати, у тебя была грибковая золотуха, — признался он.

— А может, скажем, что мне нужно проверить кучу домашних заданий? — предложила она, искря игривостью.

— Неплохо, — согласился он, — хотя я хотел соврать что-нибудь про вшей. Но полагаю, у маман найдется зелье от них и железная щетка под раковиной.

— Нам нужен какой-нибудь сигнал, чтобы я поняла, когда ты готов уйти, — намекнула волшебница, её глаза сверкали от решимости.

— Водопады слез на моем лице недостаточно, — съерничал Северус.

— Ладно, когда один из нас произнесет «асфодель», это будет означать, что пора уходить, — предложила Эвер.

— И как же мне вписать «асфодель» в обычную беседу? — поинтересовался зельевар, привычно изогнув бровь.

— Прямо как сейчас, — улыбнулась волшебница, собираясь постучать в дверь, за которой жила мать профессора Снейпа.

— Подожди, — он остановил Эвер у входа в свой дом и посмотрел ей в глаза. — Я хочу заранее извиниться за все ужасы, что скрыты за этой дверью.

— Видимо, это неизбежно в жизни пары, — успокоила его юная волшебница, поправляя пуговицу на его сюртуке.

—Мне нравится, что ты нас так называешь, — ухмыльнулся зельевар, прижав ее к себе и едва касаясь губами.

—А мне нравится это произносить, — прошептала Эвер прямо в его губы, и, словно на импульс нежности, она немедленно ответила на поцелуй. В тот мгновение их губы встретились в сладком терзании.

—Вы весь вечер собираетесь целоваться, или всё-таки зайдете в дом? — неожиданно раздался голос матери Северуса Снейпа, появившейся в дверях.

В свои восемьдесят лет она выглядела довольно хрупкой, с густыми бровями и длинным бледным лицом, при взгляде на которое создавалось ощущение одновременно сварливой и замкнутой натуры. Хотя ее волосы уже поседели, в манере, с которой она держалась, ощущалось, что жизнь все еще пульсирует в ней с прежней силой.

— «Асфодель, асфодель»*, — прошептала Эвер.

Асфодель *— это название рода растений из подсемейства Асфоделовые, к которому относятся златоцветник и бессмертник. Порошок из корней асфоделя служит ключевым ингредиентом в зловещем «Напитке живой смерти», придавая ему таинственную силу и непрекращающийся шёпот древних тайн.

Они сидели в тёмной гостиной, обставленной разномастной, потертой мебелью, словно время было здесь замедлено. Комната, насыщенная шуршанием страниц, была заставлена громоздкими шкафами, отравленными усталостью, полными книг, в которых потеряны часы и забыты мечты. Лишь на крошечном пятачке свободного пространства, освещённом мягким светом старой лампы, уютно разместился колченогий столик и пара кресел, таящих в себе множество разговоров.

—Кофейку, детки? — предложила женщина, беря со столика кофейник.

—Мам, не стоит так беспокоиться, тем более с больным пальцем, — заботливо вмешался Серевус, забирая у матери кофейник.

—А что может произойти тут страшного? Он почернеет и отпадет. — Миссис Принц, усевшись в кресло, подперев под ноги пуфик, раскинулась в нем, выставив на обозрение перевязанный палец. — Так у меня еще восемь останется.

—Возможно, вам стоит обратиться в святое Мунго, миссис Принц, иначе инфекция может попасть, — забеспокоилась Эвер, откусывая кусочек невзрачного пирога.

—Это станет мне хорошим уроком! — уверила мать зельевара. — И зачем я поперлась в этот салон? Этот мастер накинулся на мои кутикулы, как на врагов народа!

—Ну как пирог? — резко сменила тему миссис Принц.

— Безумно вкусно, — солгала девушка, поскольку пирог, на ее взгляд, напоминал «Оборотное зелье», обладая вкусом, близким к перепревшей капусте.

— Если что-то еще на кухне осталось, — добавила женщина.

— Благодарю, но сейчас, вероятно, выпила бы «асфоделя», — пояснила юная волшебница, бросив украдкой взгляд на Северуса Снейпа.

— Я бы не отказался от еще одного куска пирога, — произнес зельевар, и, словно тень, стремительно исчез за дверью кухни.

— Северушка любит мои пироги, — с гордостью отметила Эйлин Принц. — А ты, что, ничего не печешь, Эвер?

— Да как-то времени нет, работы много, — ответила Эвер, и в очередной раз охватила панику, так как весь вечер вдруг ощущала себя на иголках.

— Когда Северус был маленьким, я целый день проводила у плиты, — с гордостью сообщила женщина. — Кстати, я купила тебе подарочек, — внезапно заявила Эйлин Принц, доставая круглую красную коробку.

—Правда? Как это мило! Спасибо, — удивленно произнесла девушка, принимая от Эйлин подарок и с нетерпением начиная распаковывать его.

—Я знаю, — безукоризненно ответила женщина, следя за любопытством в глазах девушки.

—Аааа это ведь шляпка, да? — напряглась Эвер, разворачивая обертку с трепетом.

В круглой красной коробке, словно в тайнике волшебства, таилась маленькая желтая ведьминская шляпка с большим блестящим бантом, сверкающим, как звезда в ночном небе.

—Я не знала размера твоей головы, но продавец помогла мне с выбором, — продолжила мать Северуса Снейпа.

—Даже и не знаю, что сказать, — волшебница находилась в легком оцепенении.

—Примерь, — попросила женщина.

С неохотой Эвер надела это странное изделие на свою голову.

—Да, примерно так я себе это и представляла, — произнесла мать зельевара, не отрывая взгляда от девушки.

В тот самый момент Северус, держа в руках тарелку, вошел в гостиную и остановился, обдумывая увиденное.

—Эту чудесную шляпку подарила мне твоя мама, — сообщила ему Эвер.

—Миленько смотрится, правда? — обратилась Эйлин к сыну, который так и остался стоять с куском пирога в рту.

—Не то слово, — проговорил Северус, сглотнув. —А что за удивительный цвет, не как «асфоделюс»?

Молниеносно он поставил тарелку с пирогом на столик, схватил мантии, свисающие с вешалки, и потянул Эвер Сэлинджер к выходу.

—Спасибо за ужин и за шляпу, миссис Принц, — произнесла юная волшебница, уже находясь в коридоре.

—Почему бы тебе не надеть её на День Благодарения? Вы ведь придете? — язвительно поинтересовалась миссис Принц.

—На самом деле, мы планировали отпраздновать его в Хогвартсе, — заявил Северус Снейп надевая на девушку мантию.

—А я проведу этот день с Джимом, — с укором произнесла миссис Принц, указывая на облезлую собачку в углу комнаты. — Открою банку тушенки и послушаю радио.

—Звучит неплохо, мама, — без раздумий ответил Северус Снейп, накидывая на себя мантию.

— Нет, Северус, — возражала волшебница, стараясь держать эмоции в узде.

— «Асфодель», — произнес он сквозь сжатые зубы, словно это слово было заклинанием.

— Остановись, — умоляла она, оборачиваясь к нему с надеждой. — Мы будем рады, если вы присоединитесь к нам.

— Только если не стану для вас обузой, — с трепетом произнесла Эйлин Принц, её голос дрожал от неуверенности.

— Нет, что вы, — с доброй улыбкой заверила её девушка, словно сбрасывая с души тяжесть.

— Тогда позволите мне взять с собой Джими? Он очень переживает, когда остается один, начинает беспокойно терзать свои седые, от старости лысеющие яички, — с горькой и трогательной настойчивостью попросила женщина.

Паучий тупик. Крыльцо родительского дома.

— Что это было, Эвер? — спросил зельевар, захлопнув входную дверь. — Все вышло из-под контроля!

— Но что мне было делать? — безмятежно пожала плечами девушка. — Она стояла с таким грустным и жалким видом.

— Она ощутила твою слабость и надавила, — просветил Северус юную волшебницу.

— Я произнесла «асфодель» еще до того, как это случилось, — напомнила Эвер. — Но стоит одному услышать слово «пирог», и вся стратегия пускается коту под хвост! Теперь твоя мама приглашена в Хогвартс на День Благодарения, который не состоится!

— Давай руку, мы это переживем, — произнес он, лукаво улыбаясь, поднял её подбородок и встретил её взгляд.

— Я сделаю это лишь для того, чтобы твоя мама убедилась, что я силен, — с уверенностью заявила юная волшебница. — И что, я всё еще в этой шляпе! — закатив глаза от своего нелепого вида, она уткнулась лбом в грудь Серевуса.

В этот момент мир вокруг них казался незначительным. Лишь они вдвоем, всепроникающее тепло близости наполняло воздух. Его ласковое прикосновение порождало волны успокоения, и светлые мечты о будущем обретали форму. Она ощутила, как вера в себя крепнет, ведь рядом был тот, кто мог стать опорой, защитой, когда темнота затягивала её в объятия сомнений.

Вдруг, смех пробился сквозь её стеснение. Он смеялся, и её смех, подобный ручейку, вторил ему, освобождая от гнета ожиданий и напоминаний.

Хогвартс. Гостиная преподавателей.

— Доброе утро, — произнесла преподавательница Древних рун, собираясь к своему уроку, и приветствовала Минерву Макгонагалл, удобно усевшуюся в кресле с чашкой чая.

— Доброе, — протянула мисс Сэлинджер зевнув. — Знаете, я пригласила мать Северуса на День Благодарения, — с улыбкой сообщила она.

— Оооо, Эвер, я забыла сказать, что у меня уже есть планы на этот день. Я собираюсь взять волшебные грибочки и заглянуть в паб «Кабанья голова», — непринужденно ответила Гермиона.

— Ну а мы с Альбусом пойдем в казино, чтобы насладиться виски и повеселиться за игровыми автоматами, — уточнила Минерва Макгонагалл.

— Вот так вы намерены провести этот день! — с недоумением воскликнула Эвер.

— Дорогая, мы отняли у бедных маглов их земли, и чтобы можно было как-то искупить свою вину, приходится покупать у них огненную воду и проигрывать кучу золота, — заметила декан Гриффиндора.

— Зачем тебе это нужно? — поинтересовалась Гермиона Грэйнджер.

— Хочу показать его матери, что могу провести День благодарения традиционно, — объяснила преподавательница Истории магии.

— Тогда нам точно не помешает выпить! — предложила Гермиона, доставая из шкафа бутылку вина и два бокала.

— Сейчас семь часов утра! — воскликнула Эвер, забрала бутылку у подруги и вернула её обратно в шкаф.

В это время в кабинете преподавателя травологии.

— Спасибо, профессор, за шляпу, — произнес Невилл Долгопупс, извлекая из коробки подарок. — Бабушка будет в восторге!

— Ты уверен? Она же поразительно безобразная! — с приподнятой бровью спросил профессор Снейп, пристально глядя на бывшего ученика.

— Да бросьте, моя бабушка обожает уродливые шляпы! — уверенно ответил преподаватель травологии. — В прошлое воскресенье на ней была одна, отдаленно напоминающая Стэнли и Эрни из автобуса «Ночной рыцарь».

— Кстати, — сказал Северус Снейп, — не хочешь ли прийти на День Благодарения?

— Типа есть индейку и наблюдать за неуклюжей псиной, которая жует себя, пока ваша мамаша уходит из комнаты? Нет, уж увольте! — неуверенно ответил Невилл Долгопупс.

— Нет, в этом году День Благодарения устраивает мисс Сэлинджер, — пояснил зельевар.

— Я не могу, — оправдывался преподаватель травологии. — Я должен сопровождать бабушку в церковь.

— Бери бабушку с собой, — возразил Северус Снейп.

— Ну не знаю, — протянул задумчиво Невилл Долгопупс. — Во время церковного обеда много одиноких дам, и они становятся особенно чувствительными, желая найти компанию к Рождеству.

— Ты не можешь оставить меня одного в этом курятнике, — резко отрезал профессор Снейп, хлопнув бывшего ученика по плечу.

Вечер. Хогсмид.

— Мне нужен хлеб для начинки, — снова кликнула Эвер Сэлинджер, вглядевшись в список покупок. — Северус, ты меня слышишь?

Как только они миновали магазин «Дэрвиш и Бэнгз», Северус Снейп вдруг остановился, погружаясь в глубочайшие раздумья о зельях, которые требовали особых ингредиентов. Ветер шептал свои тайны, а прохожие спешили мимо, невостребованные мечты и желания терялись в суете. В его уме, как в волшебном котле, бурлили мысли о том, какие именно компоненты ему понадобятся для создания нового зелья, способного изменить реальность. Эвер, столь живо упорно требующая хлеба, казалась ему лишь призраком, который отвлекал от более весомых размышлений. Она знала, как вовлечь его в рутинные дела, но сегодня его ум был захвачен более высокими целями. Взгляд его скользнул по асфальтовой дороге, а он тихо произнес: Да, да… Я слышу тебя, Эвер, — и снова затерялся в лабиринте своих мыслей, не в силах отвлечься от таинственного зовущего зова алхимии.

— Мне нужна индейка, — произнесла вновь девушка, просматривая бумаги. — В журнале говорится, что нужно брать по 200 граммов на человека.

— Серьезно? — удивился зельевар, изогнув бровь и обратив взгляд на складываемые в сумки продукты. — Проще достать голубя! А давай возьмем восемь килограммов, — предложил он с легкой ухмылкой.

— Мы не съедим столько индейки! — возразила юная волшебница.

— А если кто-то внезапно заглянет? — произнес Северус Снейп, открывая двери нового магазина.

— Кто, например? — недоуменно спросила она.

— Да кто угодно, — вдохновенно произнес декан Слизерина. — Люциус может заглянуть или Невилл Долгопупс со своей бабулей.

— О, Борода Мерлина! — воскликнула Эвер, полна возмущения. — Это моя первая индейка! Я не хочу отравить половину преподавательского состава Хогвартса.

— Ой, ладно, моя хлопотушка, — нахально ответил зельевар. — Я все приготовлю: разделаю птицу, начищу кукурузу, почищу картошку для запекания и посыплю это сыром. — он, забрав полные сумки с продуктами, успокоил свою возлюбленную.

— Я собираюсь делать пюре, — заявила девушка, выходя из лавки с легким недовольством.

День Благодарения. Подземелье.

Сумрачная комната, затянутая тайнами, была уставлена полками, где томились книги, полные забытых знаний. В одном углу неуклонно стоял шкаф, наполненный экзотическими ингредиентами и сотнями стеклянных банок, в которых плавали зелья в оттенках радуги, переливаясь на тусклом свете.

На середине комнаты, как оазис покоя, разместилась роскошная кровать, в мягких простынях которой спокойно спали влюбленные, окутанные сладкими грезами. Это место, дышащее волшебством, напоминало о том, что даже во мраке подземелий может светить огонек любви и тепла.

— О, Северус, — воскликнула Эвер, резко вскакивая с постели. — Пора вставать! Нам предстоит поставить индейку в духовку.

— О, Святой Годрик, — с явной неохотой выдохнул зельевар, потирая глаза. — Что случилось?

— Вставай уже, — настойчиво призвала его юная волшебница, её голос звучал будто непреложный закон.

Собравшись с духом, волшебница покинула уютные простыни и, по пути в ванную, закуталась в халат, который изящно облегал её фигуру. В этот утренний миг мир вокруг наполнялся предвкушением, словно сама магия напоминала о своем присутствии, предвещая день, полный чудес.

— А который час? — спросил Северус, погруженный в густую темноту комнаты.

— Пять часов утра, — донесся ее голос за дверью. — Нам пора начинать!

— За окном все еще царит ночь, — заметил преподаватель зельеварения, не поднимаясь с постели.

— Чтобы ты знал, гигантской индейке требуется целых одиннадцать часов, чтобы приготовиться,— в дверном проеме появилась девушка с зубной щеткой в руках.

— А этому гигантскому мужчине нужно всего восемь часов, чтобы восстановить силы, — с сарказмом парировал Северус, перевернувшись на бок и закрыв глаза.

— Вставай! — скомандовала Эвер, сбросив одеяло на пол и, плетя косу, вышла из спальни, оставив за собой ощущение настойчивости и бодрости.

Подземелье замка. Кухня.

Спустя полчаса Эвер Сэлинджер всё же смогла поднять Северуса Снейпа с постели. Они вдвоём направлялись по узкому коридору подземелья к кухне замка.

— Хватит уже бурчать, — мягко попросила волшебница, подойдя к яркому натюрморту с веселыми фруктами.

— Знаешь, в такое время бодрствуют либо наркоманы, либо проститутки, — отозвался декан Слизерина, и в этот момент столкнулся с Гермионой Грейнджер, которая незаметно тайком кралась к своим апартаментам.

— Оооу, ребятки! — воскликнула она. — Что вы делаете в такую рань?

— Сегодня день Благодарения, — вздохнула Эвер и поправила свой халат. — Нам нужно готовить индейку.

— Круто, разбудите, — произнесла мисс Грейнджер, хлопнув по плечу профессора Снейпа, и поплелась дальше.

Кухня простиралась так же обширно, как Великий зал Хогвартса, и столы, щедро уставленные, словно горы, были увенчаны блестящими кастрюлями, сверкающими в мягком свете, как драгоценности. В углу величественно возвышалась огромная печь, она, казалось, хранила в себе тайны множества пиршеств, готовящихся здесь, и дух волшебства, который наполнял это место.

— Значит так, — с воодушевлением произнесла девушка, беря в руки самую большую кастрюлю. — Я займусь духовкой и картофелем, а ты разберись с потрохами.

— Эвер, я зельевар! — возмутился Северус Снейп. — И где эти потроха, и откуда их нужно достать?

— В книге написано, что это сердце, желудок и шея, которые находятся в пакете внутри тушки, — ответила она, оба взглянув на индейку.

— Полость тушки — два слова, что не очень хорошо сочетаются, — задумчиво произнес зельевар, закатывая рукава рубашки.

— Просто нащупай, достань и выбрось, — скомандовала юная волшебница, ставя кастрюлю с картофелем на плиту.

— А может, пригласим домовых эльфов помочь с приготовлением праздничного обеда? — предложил профессор зельеварения, окинув взглядом большую индейку.

— Нет, мы должны это сделать сами, — решительно возразила она.

— Эвер! — прорычал профессор Снейп.

— Потроха, Северус, — напомнила она, указывая на стол с индейкой.

— О, Мерлин, это отвратительно! — с чувством произнёс Северус, осторожно нащупывая необходимое содержимое внутри.

— Ты же зельевар, ты и раньше прикасался к мертвым телам, — подстегнула его она, улыбнувшись.

— Замечательно, что ты это заметила, но мне не нужно было делать с ними ничего подобного, — пробормотал зельевар, вытаскивая отвратительное содержимое из полости туши. — Какая мерзость, словно подарок из магазина близнецов Уизли! — И что дальше, женщина? — осведомился он, оглядываясь.

— Возьми начинку и запихни её в индейку, а когда зазвонит таймер, ставь её в духовку, — распорядилась волшебница, направляясь к двери.

— А почему всё это ложится на меня? — не выдержал декан Слизерина.

— А ты не желаешь сервировать праздничный стол? — пояснила Эвер Сэлинджер.

— Нет, дорогая, — прохрипел Северус Снейп, понурив голову.

Полчаса спустя. Подземелье замка. Кухня.

Эвер Сэлинджер, приближаясь к кухне, услышала странные звуки, наполняющие пространство тревожной атмосферой.

— О, Святой Годрик! Это не к добру! — с криком воскликнула она и, не удержавшись, вбежала в помещение. — Что ты делаешь?

В этот самый момент Северус Снейп, с сосредоточенным видом, изо всех сил пытался запихнуть громадную индейку в духовку, словно намереваясь усмирить самого зверя. Каждый его значительный усилий прилагался к тому, чтобы место сжалось до предела, и неосторожное движение могло привести к катастрофе.

Эвер, глядя на эту сцену, не могла сдержать улыбку, несмотря на тревогу, охватившую ее из-за таинственных звуков. Кухня наполнилась атмосферой абсурда, где строгий маг оказался в борьбе с кулинарной гигантесой.

— Тебе действительно важен внешний вид, или мы можем расчленить эту тварь? — разразился профессор Снейп, сжатый приступом напряжения, и обвел взглядом волшебницу.

— Я же говорила тебе, что она велика, — напомнила девушка, ее голос звучал как тихий водопад.

— Умные люди возлагают готовку на домовых эльфов, — произнес Северус Снейп с ледяной отрешенностью, прищурив свои острые глаза.

— Умные люди совершенствуются трудом, — возразила Эвер, проверяя готовность картофеля в кастрюле, словно в этом заключалась ее истинная магия.

— Эту проблему можно легко решить, — усмехнулся зельевар, его голос звучал как колокол, предвещающий бурю. — Добби!

Внезапно из ниоткуда возник маленький человечек, уши которого напоминали крылья летучей мыши; он таращил на них свои выдающиеся зеленые глаза, величиной с теннисный мяч. Эльф низко поклонился, коснувшись ковра кончиком своего тонкого, длинного носа, и в воздухе повисло обещание непознанного волшебства.

— Добби, к вашим услугам, профессор Северус Снейп, — с пронзительным и выразительным голосом произнес эльф, словно облеченный в павлинье перо гордости и преданности.

Этого скромного служителя, призванного к жизни в тени величественных замков и строгих обычаев, не пугали ни надменность, ни страх, таящиеся за именами великих магов. Его слова, словно искры, разлетелись по комнате, заполняя пространство невидимой энергией, в то время как его маленькое, но важное существование наполняло мгновение искренностью. В каждом слоге звучала верность той жизни, что была ему дарована, и осознание величия, на которое он стремился. Судьба поощряла его достоинство, и он, как стойкий воин, не собирался отступать. То, что однажды было вырвано у него, теперь отзывалось в его душе, словно отголоски прошлого, о которых он всегда мечтал. В этом мимолетном моменте Добби, с всей его хрупкостью и силой, оставался символом надежды и непоколебимой решимости, олицетворением того, что даже самые крошечные существа могут творить великое.

Большой зал. Праздничный вечер в День Благодарения.

Свет тысяч свечей мягко освещал пространство, словно звезды, парящие в воздухе над четырьмя длинными столами. На каждой поверхности сияли золотые тарелки и хрустальные кубки, создавая волшебное сияние. Вдалеке, за длинным столом, величественно расположились преподаватели Хогвартса, их лица озарены теплым светом.

Столы были щедро уставлены изобилием: запеченная индейка, нежно окутанная клюквенным соусом, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, а также сладкий и вареный картофель. Пахло свежими жареными овощами и сладким тыквенным пирогом, который манил к себе соблазнительным ароматом. Каждый угощение, словно произведение искусства, приглашало к пиршеству, обещая не только насыщение, но и радость.

В этот вечер, наполненный смехом и подъемом душ, каждый присутствующий чувствовал себя частью чего-то большего — объединенного духом праздника и волшебством этого мира.

Северус Снейп бережно налил в бокалы кроваво-красное вино, один из которых вручил Эвер Сэлинджер. Она осторожно пригубила напиток, на мгновение погрузившись в его глубокий аромат.

— Минерва, я слышала, вы вдова, — обратилась миссис Принц к профессору Макгонагалл, не отпуская верного пса из объятий.

— Мой муж скончался от укуса Ядовитой тентакулы три года после нашей свадьбы, — с горькой легкостью призналась декан Гриффиндора.

— Повезло вам, — произнесла мать Северуса Снейпа, наслаждаясь яблочным сидром. — А мой сбежал куда-то в неизвестном направлении. Ты хоть знаешь, где твой сейчас?

— Позвольте мне высказать мысль, — обратился Альбус Дамблдор к миссис Принц. — Ваш бывший муж полный недоумок, ведь вы — удивительная женщина, даже несмотря на эту странную собаку.

Невилл Долгопупс появился в самом разгаре праздничного пиршества, сопровождая внушительную старушку в длинном зеленом платье и желтой шляпе, украшенной роскошным блестящим бантом, который переливался, словно солнечный свет.

— Какой чудный головной убор! — воскликнула Эйлин Принц, оборачиваясь к Эвер Сэлинджер, сидящей рядом с её сыном.

— Благодарю вас, — с улыбкой ответила старушка, и, сдержанно присев возле неё, её присутствие стало как будто олицетворением утонченной грации.

— «Мимоза», — тихо произнесла преподавательница Истории магии, беря за руку Северуса Снейпа. Её взгляд был полон понимания — они оба чувствовали всю тяжесть конфуза, связанного с шляпой, подаренной его матерью.