Чулан? Вовсе нет (джен)

Утро хотело стать обычным, но что-пошло не так.

— На моих уроках не будет дурацкого размахивания палками, — сказал Снейп. — Поэтому кто-то из вас может даже решить, что это вообще не магия. Но если вы не похожи на ту толпу остолопов, которых мне приходилось учить раньше, то я научу вас разливать по склянкам удачу и славу, даже закупоривать саму смерть.

— А как это работает? — спросил Гарри. — Выпил и уже знаменит?

— А, наша знаменитость подала голос, — сказал Снейп. — Лично ты даже не заметишь разницы, можешь не беспокоиться. Что получится, если смешать корень асмодея с настойкой полыни?

— Снотворное, — ответил Гарри.

— Можно и так сказать. Получится зелье живой смерти, настолько сильное снотворное, что принявшего его можно перепутать с трупом. А чем отличается клобук монаха от борца?

— Подмножеством языка.

— Не понял.

— Это одно и то же растение, но одни люди предпочитают одно название, другие — другое. Ещё его называют аконитом, а борец — это ещё и спортсмен такой.

— А где ты будешь искать безоаровый камень?

— Где его буду искать я или где его будет искать идиот? Идиот попрётся в каменоломню, а я распотрошу желудок козы. Или возьму из ящика купленный в магазине. А как всё же работает зелье славы?

— Не славы, а удачи. Обратят ли на неё внимание — вопрос отдельный, можно же вляпаться и в инфляцию успеха или специально сохранить его в тайне. Выпил — и все случайности в твою пользу, но только на час, а готовить приходится неделю и только лично, поэтому используется только для чего-то по-настоящему важного.

— Меня палка целый день выбирала. Это разве удача? — спросил Гарри.

— Конечно. Именно из-за этого кошка не увязалась за тобой в магазин Малкин. А покупать одежду с женщиной — то ещё удовольствие, я бы предпочёл с ума сойти.

— А смерть родителей?

— А никто не говорил, что удачливость к тебе прилепилась уже во младенчестве.

— Я ещё про кошку не понял. Какая кошка за мной не увеязалась? — всё ещё не понял Гарри.

— Минерва — аниведьма, превращающаяся в кошку, — ответил Снейп. — Неудача же хранителя ключей школы магии, а по-простому школьного сторожа по имени Хагрид закономерна, поэтому никакое зелье удачи её отменить не могло. Но если идти за покупками с кошкой и будет время для покупки одежды, то она увяжется в магазин. Покупать одежду у женщины — ещё не беда, у мужчины как раз обычно хуже. А с женщиной — та ещё напасть. Не у, а именно с. То есть если в магазин одежды припёрлась сопровождающая покупателя женщина. А она бы припёрлась. А так Хагрид успел оправиться раньше, чем ты пошёл за одеждой. И задымление бара на это же сработало. А новый год ты как празднуешь?

— Наряжаем берастру, это такое дерево вроде ёлки, только плодоносит не шишками, а желудями, а цветёт астрами с лепестками ядра по полтора. А в новогоднюю ночь точно с последним ударом Биг Бена под наряженной берастрой что-то появляется.

— А как ты берастру к Биг Бену доставляешь? — спросил Снейп.

— Никак, — ответил Гарри. — Его по радио передают.

— Но в Британии не принято в новый год транслировать бой Биг Бена, — сказал Снейп. — Это вообще русский обычай, а наши маглы новый год даже не празднуют. Как ты ещё объяснишь такие передачи? Но я хотел спросить не про колокол. У меня, например, не было ни одного нового года, когда бы хоть что-то не разбилось по пути к ёлке. Да, я тоже праздную новый год, а не рождество. И тоже у хвойного дерева. Так вот, я хотел спросить, был ли у тебя, наоборот, хоть один новый год, в который бы что-то разбилось.

— Ни одного, — сказал Гарри.

— Вот видишь, — сказал Снейп.

— А у Гермионы на ёлках волшебные шишки растут, — сказал Рон. — Вчера она из ореха платье вытащила, только без хрустальных туфелек.

— Волшебные шишки? — сказал Снейп. — Интересно. Я заберу у тебя пару чешуек для исследований.

— Лучше скорлупки самого ореха, — ответила Гермиона. — Или даже целый орех. Вчера платье появилось при раздавливании скорлупы ореха, а внутри семя как семя, вроде бы даже еловое.

После уроков Гарри, Рон, Драко и Гермиона собрались в одном из заброшенных классов рядом с классом зельеварения. Рон рассказал о вчерашнем вечере Драко.

— А мне свой лес покажешь?

— Смотри.

— А вдруг твои жёлуди тоже волшебные? — спросил Драко.

— Не знаю, надо попробовать, у меня пара десятков где-то валяется.

Жёлуди нашлись примерно через час поисков на самом видном месте — на полке шкафа слева от входа. Видимо, от недооценки Гарри своей удачи. Гарри принёс три жёлудя и разрезал один ножницами. Но ничего не произошло.

— Наверное, у тебя магия в цветах, — сказала Гермиона.

— С этим придётся подождать до августа, — ответил погрустневший Гарри. — Цветы с моих деревьев никто не собирал.

Гермиона раздавила ещё один орех. В этот раз появился каллейдоскоп. Только торец у него был не плоский, а выпуклый, в виде полушария.

— Драко, у тебя трёхлетней сестры нет? — спросила Гермиона.

— Нет, я же Малфой, а в каждом поколении рождается только один Малфой и всегда мальчик.

— Жаль, — сказала Гермиона. — Подарил бы ей.

Драко заглянул в каллейдоскоп, но вместо ожидаемого узора из пересыпающихся стекол увидел совсем другое изображение. В основе было множество Жюлиа, именно оно отражалось в равносторонней треугольной зеркальной призме, «собранной» лицевыми сторонами зеркал внутрь. При повороте в направлении хода часовой стрелки на еверейских часах масштаб множества укрупнялся, на европейских — становился мельче, а при поглаживании торца в любую сторону менялась центральная точка множества.

— Для трёхлетки это слишком сложно, — сказал драко. — Здесь фрактал в основе, сама посмотри.

После Драко в окуляр каллейдоскопа заглянула Гермиона, потом — Рон, потом — Гарри.

— Дайте покажем его нашим деканам, — сказал Гарри. — Может быть, они придумают, как эту штуку воспроизвести и что ещё можно реализовать на этой платформе.

— Давайте, — сказал Драко. — Кому первому?

— Снейпу, — сказала Геримона. — Возьми. А завтра вернёшь, я покажу этот артефакт Макгонагалл.

— Драко, а у тебя с той стороны что? У меня просто коридор с окном и тремя дверями: одна дверь назад на Землю, одна — вперед на мою планету и одна — влево в мою комнату, которая сразу и кабинет, и спальня, в комнате ещё несколько окон, люстра, два торшера, стол, шкафы и кровать. А дверь ведёт на материк размером примерно с Австралию, но более зелёный и в средних широтах. Тот самый лес ярдах в двухстах от двери, а с другой стороны у меня озеро. У Гермионы остров в море, на острове озеро, в озере снова остров и уже на него ведёт дверь.

— Не сразу входная дверь туда, — сказала Геримона. — У меня тоже отдельный коридор, только гибрид спальни и кабинета не слева, а справа. А дверь прямо ведёт на остров. А на берегу озера еловый лес. Ну тот самый, откуда мои волшебные орехи. За ними плавать надо, но у меня лодка есть. Тримаран.

— А у тебя, Драко, что? — спросил Гарри.

— У меня выход на вершину скалы. Дверь с Земли ведёт в трёхэтажный дом, но дом этот стоит на вершине скалы. Спальня отдельно, кабинет отдельно, есть своя кухня, своя ванная, домашняя библиотека. Из каждой комнаты выход на отдельный балкон. Ну кроме тех, где лучше и окон не иметь, из ванной, например, выхода на балкон нет. А на земляном этаже есть дверь наружу, зимой прямо от неё начинается лыжная трасса. Гора хоть и гранитная и километровой высоты, но пологая, поэтому трасса простая, скатиться с неё, не сломав лыжи, может даже ребёнок. Но подъёмника нет, если вниз спуститься, то возвращаться наверх придётся или пешком, или на метле.

— Своя ванная? Хорошая идея, надо мне тоже на первый этаж такую воткнуть, — сказал Гарри. Раньше я об этом не задумывался, всё равно выход на Землю — это выход в дом Дурслей, а у них ванная есть. А в Хогвартсе? В моём озере купаться только летом можно и поздней весной, но летом-то как раз каникулы, толку от него осенью, зимой и ранней весной.

— А у меня выход на плато, — сказал Рон. — Дверей четыре. Влево в спальню, вправо в кабинет, а прямо наружу, окно прямо в этой двери, зимой лыжная трасса тоже прямо от двери начинается, но без уклона. И есть окна и в кабинете, и в спальне. Я тоже себе ванную на первый этаж приделаю.

— И я, — сказала Гермиона.

— Смотрите, профессор, что мне дала Гермиона, — сказал Драко тем же вечером в гостиной Слизерина. — Она этот каллейдоскоп сегодня из ореха достала, но там в основе не стекляшки, а фрактал, воспроизводимый какой-то магией. При вращении у него меняется масштаб, а если погладить это полушарие, то центральный фрактал перемещается. Как думаете, как можно воспроизвести этот артефакт и что ещё можно сделать на этой платформе? Завтра мне надо вернуть его Гермионе, она покажет его Макгонагалл.

— Не знаю пока, — сказал Снейп, глядя в окуляр каллейдоскопа.

Когда Рон, Гарри и Геримона в этот раз зашли каждый к себе, ванные у них уже были.

— Смотрите, профессор, что я вчера из ореха вытащила, — сказала Гермиона следующим вечером в гостиной Гриффиндора. — Там в основе не стекляшки, а фрактал, воспроизводимый какой-то магией. При вращении у него меняется масштаб, а если погладить это полушарие, то центральный фрактал перемещается. Как думаете, как можно воспроизвести этот артефакт и что ещё можно сделать на этой платформе? Вчера Драко должен был показать это Снейпу, но никакого ответа не передал.

— Не знаю пока, — сказала Минерва, глядя в окуляр. — Говоришь, Снейп это видел? Ну основу сделать, наверное, не сложно, можно с Сенистрой посоветоваться, она астрономию ведёт, должна в оптике разбираться, а вот чары на этом артефакте для меня загадка. Даже не знаю, с чего начать их разгадывать.

— Да что там советоваться? — сказала Гермиона. — Обычная равносторонняя треугольная зеркальная призма лицевыми сторонами внутрь. И окуляр из нескольких линз, подобранных так, чтоб удобней смотреть было, или даже из простой дырки. Весь вопрос в чарах.

— Ну это-то и я знаю. А подбирать как?