Хроники магдармерии Святогорья (джен)

Вольный протокол событий с 4 по 6 марта 1926 года. Для личного пользования.

Составитель: Пирогова Дарья Владимировна, старший унтердарм. Отряд Веди.

На именины мне батюшка вручил часы. Очевидно, готовил он какую-то внушительную речь про то, что я мол старею и пора бы мне уже… Или не эту речь. Не знаю, потому что он так и ничего не сказал. Просто обнял, пожелал счастья и расти во всём, уронил скупую слезу и вышел. Даже не объяснил, как часы правильно крепить и носила я их две недели просто в кармане.

После истории с пауками, наверное, на второй или третий день до него дошли как-то слухи о том, сколько шансов у меня было выбраться из леса живой в немного смягчённой форме. Так-то я им рассказала в сильно смягченной форме. Мол «да ты не волнуйся, там Вера Михайловна была и целый отряд боевых магов».

Ни к чему ему знать, что с Верой мы дамочек-пауканочек пытались в сторону увести и заблудиться в Мёртвом лесу вместе с ним. А отряд боевых магов в это время разбирался с акромантулом где-то настолько далеко, что я кроме шума деревьев ничего не слышала. А тут какая-то зараза доложила, что меня в лесу чуть не потеряли.

Батя добросовестно увещевал меня. Вот только признавать вину я отказалась. И наказание в виде домашнего ареста тоже не приняла. Пригрозила разбить окно или вышибить дверь, и больше не возвращаться жить. Комнату я где-нибудь да сниму. Да и в общежитии место есть.

По-моему, батя больше испугался того, что матушка на шум прибежит и тоже узнает про мои загулы в лес в подозрительных компаниях с неясными последствиями.

— Дарья, а о семье своей ты подумала? — уже шептал он мне на ухо. — Что с матушкой было бы?

— О семье своей я и думала. И о других семьях, откуда будут забирать людей на корм паукам, — так же шёпотом отвечала я.

Ну да, с матушкой на эту тему объясняться ещё сложнее.

Тогда он перешёл к другому аргументу:

— Эти мужики бестолковые тоже бы подумали… Девчонку?

— Во-первых, я не девочка, бать. Ещё полгода и я дослужусь до обердарма. Я знаю, на что иду. Я знаю, где служу. Во-вторых, вот тех самых «мужиков» винить не за что. Они даже не одобряли мои действия.

И вообще стояли на твёрдой позиции «мы не будем размножать пауков!». Я, правда, тоже не собиралась. Постфактум, конечно, равнодушно сказали «сделала правильно». Разумеется, когда мы всей командой выползли из лазарета. И у меня ещё все конечности и глаза на месте остались!

Батя пыхтел, я смотрела на него глаза в глаза. Роста мы были одного, в плечах — он чуть шире.

Я знаю, что он меня любит. Но когда же он начнёт меня воспринимать как взрослого человека, а не как неразумного ребёнка, который нуждается в защите и опеке? И если я сейчас выдам детское «Я больше так не буду», то, во-первых, скажу неправду. Во-вторых, опять упадёт мой статус взрослого человека. Угрожать он, впрочем, тогда не продолжил. Подумал. Потоптался.

— Береги себя, — хлопнул он меня по плечу.

— Берегу я. Всех вас. Ну и себя заодно.

Ну а к чему это я? Я к тому, что началось всё пятого марта, когда Платон объяснил мне, как крепить цепочку часов ко второй пуговице гимнастёрки.