Фикраль (джен)

День двадцать пятый. Слово — «ученик».

— Студиозусы — это зло! — провозгласила упившаяся после сессии в зюзю Старлайт, и с чувством выполненного долга свалилась под стол.

— Просто ты не умеешь их готовить! — весело сказала Пинки, дохлёбывая восьмую кружку сидра. — Ну там, лучок, укропчик, петрушечка… ик! Прожарить как следует… — она качнулась, свела глаза в кучку и последовала за Старлайт.

— Хочу в необитаемый лес… и чтобы деревом… хр-р-р… — Флаттершай тихонько сползла со стула.

— Со стразиками… чтобы непременно со стразиками… — сонно брыкнувшись, промямлила Рэрити, уже лежащая под столом.

— В яблочках… — дополнила Эпплджек, спихивая с себя модницу, и громко захрапела. Рейнбоу Дэш не сказала ничего — она чистым и незамутнённым клочком бессознательного счастья свисала с люстры.

— Аминь, — подытожила Твайлайт, пытаясь свести три нахально пляшущие перед ней кружки к общему сидрознаменателю. Решила задачу методом широкого тактильно-флангового охвата, залпом опрокинула изловленное и с огромным удовольствием рухнула на Старлайт, пробормотав: — До встречи после каникул…

* * *

— Всегда двое должно быть их… — пробормотала Луна, задумчиво глядя на сестру, что-то втолковывающую Твайлайт. — Интересно. Неужели опять на те же избранные грабли, дорогой учитель?

— Это ненадолго, — сказала Сансет Шиммер, выковыривая из спёртой короны кайбер-кристалл и подходя к столу с разобранной световой шашкой. Почесала скрытые в шевелюре рога и вздохнула. Татуировок Дарту Молу до сих пор не хватало.

День двадцать шестой. Слово — «история».

— Как ты только умудряешься постоянно влипать в истории? — Спайк сердито бухнул на столик поднос с какими-то банками.

— Да чтоб я знала… — простонала пергаментно-желтушная Твайлайт, прижимая ко лбу мокрое полотенце. — Печенье, наверно, попалось какое-то не то. Был обычный выпускной, мы наконец выпихнули эту банду второгодников с Йоной… и Старлайт выставила поллитру «Лунных брызг». На шестерых и незаметно. А потом Эпплджек с Пинки поспорили, что лучше — вишнёвый пунш или креплёный сидр, попросили помочь… и мы… ой, моя голова-а-а… попробовали. Совсем по чуть-чуть. А потом Рэрити притащила шампусик в честь удачной ничьей, а Рейнбоу сказала, что этой шипучкой только кафель полировать, и приволокла «Облачный ликёр», а потом… что потом-то было?

— Потом на шум припёрлись те самые второгодники с початым бочонком портвейна, и где-то ими подобранная Гильда с ромом и ящиком пива, — любезно «помог» Спайк. Твайлайт позеленела. — И если б ром тот гнать не из опилок, то что б вам было с шести бутылок. А потом вы все дружно отравились печеньем… как я слышал с утра уже раз восемь. На.

— Что это? — просипела забившаяся под одеяло жертва печенек, успевшая вновь сменить колер — уже на багрянец.

— Яд, блин! — Спайк отобрал у неё одеяло и сунул в трясущиеся лапки банку. — Заслуженный. Пей давай. Рассол это. Весь рынок обегал, еле нашёл. Просто невероятно, сколько народу вчера перебрало… печенья. В следующий выпуск запасайтесь загодя, что ли.

Предоставив уже переходящей в тепловой диапазон Твайлайт допивать лекарство, он отправился раздавать банки дальше. В конце концов, должен же быть в этом сумасшечкином кобылятнике хоть один здравомыслящий жеребец?

* * *

Гоззо, Гоззо-археолог вклеился в историю,

Решил Гоззо на раскопки съездить в Евпаторию.

Пионеры Гоззо привечали с радостью —

Накормили и споили всей горючей гадостью.

На стриптиз большого гостя спьяну подболтали,

И до пёрышка беднягу за ночь ощипали.

Лысый, как колено, Гоззо плыл из Евпатории,

Проклиная пионеров, бодун и историю.

День двадцать седьмой. Слово — «грязь/земля».

— Наконец-то! — здорово переволновавшаяся Твайлайт, наконец обнаружив пропажу, резко спикировала вниз.

В раздолбанной дождём грунтовой дороге, похожей сверху на скорчившегося удава, утопшего в болоте среди леса после метеоритной бомбёжки, торчал, накренившись, засевший по самое не могу измазюканный фургончик, на крыше которого сидели рядком две перепачканные в грязи до полной одинаковости единорожки и надрывно, с неподдельным чувством голосили:

— …Ведь браниться здесь мудрей, чем плакать, а спасаться легче, чем ловить. У Селестии с Дискордом на одном, видать, счету — эквестрийская дорога, семь загибов на версту!

— Привет, девчат! — Твайлайт хлопнулась на крышу, едва не поскользнувшись. — Ух, еле вас нашла.

— Привет, Твай, — обрадовалась грязная единорожка справа. — Ты как никогда вовремя!

— О, сама принцесса пожаловали! — ядовито сказала грязная единорожка слева. — И вам не кашлять, вашество. Зацени, подруга, какая честь! Решили оценить непревзойдённое качество окраинных путей сообщения, вашсиясь? Лично, так ска-ать, снизойти до нужд бескрылого народа?

— Именно так, моя маленькая пони, — величественно кивнула Твайлайт, аккуратно складывая крылья. — И мы находим состояние рекомого вкупе с означенным качеством крайне, м-да… неудовлетворительным. Если цензурно. Давно кукуете?

— Часа три уже, — устало вздохнула грязная единорожка справа. — Даже магией выковырять фургон из этой пакости не получается…

— А сами чего не ушли?

— У некоторых личные замки есть, а у некоторых, между прочим, всё недвижимое имущество очень даже движимое и ссобойное! — возмутилась грязная единорожка слева. — Тут древолки вовсю шастают, мы уже раза три гоняли, и ещё какое-то вмордутребство из кустов наползло, чуть колесо и полхвоста у Старли не отгрызло, но словило в грызло и с визгом утекло. В одиночку остаться караулить тоже никак — сожрут-с, пока помощь придёт. И таки новый фургон ты мне делать будешь? Купить такой нельзя, товар штучный, рожная работа! Самой Великой и Могучей Трикси, не абы кого. Не говоря про уникальный реквизит и представление для жеребят, на которое мы уже опаздываем, к слову! Какое огорчение для мелких и какой урон для репутации Трикси…

Она со скорбным вздохом картинно повесила нос. Твайлайт, впрочем, видела, что хоть единорожка и хорохорится, на самом деле она гораздо больше расстроена первым, чем вторым. С жеребятами Трикси возиться любила и вечно таскала в потайных карманах плащика, сейчас заботливо оставленного в фургончике, леденцы и карамельки вдобавок к реквизиту. Грязная единорожка справа с сочувствием обняла её за плечи.

— Что не абы — охотно верю, — сказала Твайлайт, слетая на дорогу и оценивая глубину наямного провала, грозящего перейти в полное фиаско. — Настолько Великая и Могучая Трикси у нас одна. А урона и обмана жеребятских ожиданий мы допустить никак не могём! Так что… Впрягайтесь, что ли, а я подниму и подтолкну.

Три кобылки дружно вцепились в фургончик, выдирая его из цепких объятий грязюки силой и чарами. Через пять минут он уже катился дальше под тройное пение:

— …Эквестрийская дорога, семь загибов на версту!

* * *

— О, какая неожиданность… — кисло сказала Трикси, вернувшись со сцены в фургончик.

— Эй! Что за тон, ты, фиглярша?! — Кризалис аж с тона сбилась. — В твою колесатую будку что, каждый день королевы ходят?

— Принцессы и правительницы Эквестрии, а не всякие зачуханные королевы без королевства сойдут? — сварливо уточнила единорожка. — И вообще, ты же припёрлась меня подменить и вкусить любви поклонников Трикси? Ну и не теряй времени. На сцену — туда.

— А… ты что, не против? — подозрительно спросила Кризалис.

— С чего бы? Я любовь не ем, и с утра уже напрыгалась по сцене, аж лапки гудят, — фыркнула Трикси, беря газету и садясь за столик. — Так что Трикси с удовольствием устроит внеплановый антракт. Только ты уж извини, чаем твою парочку мордоворотов угощать не буду. Пусть так постоят. Для мебели. Только должна предупредить…

— Ну?! — рыкнула в нетерпении и недоумении королева, задержавшись у выхода. Волны эмоций оттуда заставляли её истекать слюнями.

— Всю эту мороку Селестия с Твай организовали для жеребят, — ухмыльнулась Трикси.

— И что с того? Так даже лучше! — отрезала Кризалис.

— Дело Трикси — предупредить, — пожала плечами единорожка, раскочегаривая чайник.

— Считай, долг ты выполнила, — скривилась королева. — Следите за ней.

— Никто никогда не слушает Затра… — вздохнула Трикси, заливая кипятком заварку. — Тьфу ты, Трикси. Эй, ты, болванчик с дырками, подай печенье, вон, на полке. Хоть какая польза с вас будет. А ну, цыц! Пошипи мне ещё тут, недочайник! Трикси — личная подруга принцессы, Банды Гармонии, Дискорда и Старлайт Глиммер, дальше надо объяснять? Нет? Замечательно. А куда они вас закопают, если с головы Трикси упадёт хоть волосок? Тоже? Прекрасно. Печенье где? Умный мальчик. Или девочка, вас хуфиг разберёшь, кто где…

Трикси вкушала чай, чейнджлинги ёрзали, переглядываясь, голос Кризалис, слышный из-за дверей сквозь шум толпы, становился всё визгливей… Чейнджлинги вдруг разом встрепенулись, повернув головы.

— Нет… Нет!!! Хватит! Прекратите! А-а-а-а!!!

— Отошли бы вы от двери, чучелки, — Трикси перелистнула страницу и отпила чаю, подняв чашку магией. — Есть мнение, что сейчас там будет грязно. До невозможности грязно.

Чейнджинги, однако, кинулись к двери, распахнули её… Трикси покачала головой и поставила щит.

Вопль королевы перешёл в истошный визг. Оглушительно грохнуло. Чейнджлингов размазало об щит ударной волной, и они медленно стекли на пол.

— Детишки, они такие. Темпераментные, — пояснила им Трикси, неохотно складывая газету. — Ну вот, опять дочитать не дали…

Она колданула на изломанных чейнджлингов наножники из шкафчика и подошла к стене, где висела дощечка с нарисованными коронами. Четыре из них были перечёркнуты, и Трикси жирно перечеркнула выжженной магией чёрточкой пятую.

— Нет, она правда думала, что до неё никто до такого не додумался? — проворчала единорожка, нахлобучила шляпу и пошла успокаивать почтеннейшую публику и прибираться на сцене. Пятна-то вывести легко, а вот запах, если не убрать сразу, останется надолго, чего Трикси не любила.

День двадцать восьмой. Слово — «драма».

— Какая драма, дорогуша! Нет, это просто какой-то ужас! Твайлайт, ну как ты могла?!

— Рэрити, это просто зелёные пляжные шлёпки.

* * *

— Да что за… — Твайлайт растеряно огляделась. — Где все? У нас что, новая зебра завелась или кто почуднее?

— Хуже! — высунувшийся из подвала «Уголка» Спайк поспешно схватил Твайлайт и втащил внутрь. — В город пришёл Монотонус!

— К-какой ещё… Монотонус? — Твайлайт отцепила Спайка, пока Пинки Пай отчаянно заколачивала дверь гвоздями, балками и навешивала цепи с амбарными замками. Потом она проглотила все ключи, прыгнула в ларь с мукой и захлопнула крышку.

— Монотонус Тумачо! Он — самый кошмарный ужас! — Спайк всхлипнул. — Он… он…

— Ну-ну, не вспоминай об этом, пожалуйста, — Флаттершай обняла дракончика. — Мне он тоже сказал… но я же ничего не говорю, хотя… это же не так, я не такая, и я не… Зарежу золотым серпом! Скормлю древолкам!

— Тихо-тихо-тихо, дорогуша, он того не стоит, — Рэрити попыталась улыбнуться, нервно теребя хвост. — Мне он тоже сказал, ну… что я… но я же пытаюсь отрезать ему хвост, забрить налысо, утыкать иголками, зашить со всех сторон, набить его ватой и сделать поникен для самых отстойных нарядов! Свити-и-и! Где мои ножницы и бита?!

— Так, все успокойтесь, — сказала Старлайт. — Я так поняла, Твай, что эта личность ухитрилась пройтись здесь по всем… но я с ним пока что не знакома.

— И н-не надо, — пролепетала Свити Белль. — Нам он сказал… такое… что мы…

— Вот он! — Эпплджек отскочила от окошка. Твайлайт выглянула и увидела вполне обычного серо-песочного пони, который брёл по улице, опустив голову. Иногда он равнодушно озирался и продолжал брести, что-то бормоча себе в усы.

— И что он может сделать? — Твайлайт скептически подняла бровь. — Вы тут целую драму опять устроили из одного странного пони? Я сама с ним поговорю.

— Твай, нет! — Но единорожка уже исчезла.

— Здравствуйте, я… — вежливо начала она, появившись на улице и шагнув навстречу Монотонусу.

— Ты слишком резко появилась, — уныло сказал тот, уставившись на неё оценивающе-пустым взглядом. — Ты слишком медленно подходишь. Ты чересчур фиолетовая. У тебя слишком тонкая прядь в гриве и чрезмерно другого цвета. Твоя чёлка слишком ровная и чересчур неровная.

— Что? — Твайлайт растерялась. Бездонные глаза Тумачо, казалось, впитывали все краски, делая мир серым. — Извините, я…

— Ты слишком любопытная, ты слишком неуверенная в себе, ты слишком плохо извиняешься, ты слишком легко принимаешь вину… — под обвиняющим бормотанием и равнодушным взглядом Монотонуса Твай сглотнула.

— Послушайте, но я…

— Ты слишком требовательна, — безапелляционно сообщил Монотонус. — И чересчур нахальна. Ты слишком часто перебиваешь собеседника. Ты чересчур крылатая…

Он продолжал зудеть, его монотонный голос вонзался в уши, невыносимо давя на разум пятящейся Твайлайт, судорожно пытающейся осознать, откуда у неё столько прегрешений и в чём они, собственно, состоят? Слова сливались в гул, заполняющий стремительно пустеющее сознание, выдавливающий из него мысли…

— Хватит! Остановись! — Перепуганная крылорожка отчаянно шарахнулась, разрывая липкое оцепение.

— Ты слишком громко… — унылый речитатив, не сменивший тон ни на йоту, прервал хлопок телепортации. Пони ещё несколько секунд постоял, потом двинулся дальше, продолжая бормотать.

В подвале Твайлайт рухнула на лапки друзей, её колотила крупная дрожь.

— О, Селестия… Что… Что это за чудище?!

— Это Монотонус Тумачо, — пожал плечами Спайк, откупоривая бутылку с сидром, пока подруги с сочувствием обнимали Твайлайт и пытались её успокоить. — И его талант. Говорят, когда он подходит к Кантерлоту, в городе объявляют осадное положение. Но это не всегда помогает.

— Элементы…

— Не, сахарок, они навряд сработают. Он же не это… совсем не злой, ну, он просто такой вот. Чересчурный, — Эпплджек поглубже напялила шляпу. — С ним даже Пинки не сладила. Грят, ему Кризалис однова котелок за тое самое отгрызла и на стенку поцепила… дык пришлось новый улей строить, оттоль весь рой умотал упереди свово визгу, а ему потом хоть бы хны.

— Но как же тогда?..

— Никак, — глухо отозвался ларь с мукой. — Только ждать, пока он мимо пройдёт! И это уж-ж-жасно, Твай…

— Что ж… — Твайлайт выдула поднесёную Спайком кружку сидра и слегка порозовела. — Тогда… Будем создавать службу дальнего античересчурного предупреждения! Чтобы он не смог никого застать врасплох. Спайк, тащи бланки и печать!

— А это не чересчур… — заикнулась было Старлайт, и осеклась под пылающими взглядами, съёжившись. — Ой…

— Никогда! Больше! Не произноси! При мне! Это! Слово! — отчеканила позеленевшая Твайлайт.

День двадцать девятый. Слово — «физика».

— Хотя бы законы физики… хотя бы они должны оставаться незыблемы! Прости, Пинки, ничего личного… — пробормотала встрёпанная Твайлайт с дёргающимся глазом, взводя затвор своего мощного, дальнобойного… розового фламинго?! Птица изогнула шею и плюнула в Твайлайт свернувшимся ежом. Единоложка медленно выпустила птицу, осмотрела свою нежно-камуфляжную балетную пачку, с рычанием вцепилась в неё зубьями, лапьями и хвостаклями, изорвала в клочья и несколько секунд сидела с закрытыми зрявнями. Потом, пробормотав: «Ничего, однажды я спасу Эквестрию и от этого чудища…» пошла искать шпринцет. Иголки в носу цвели, пели и пахли.

* * *

— Ну и где эти дискордовы драконы? — Твайлайт огляделась. — Мы уже три дня обшариваем эти ляганые горы, но не видели ни одного, хотя местные уверяют, что ими тут аж кишит! Один дым да вонь. Невидимые они, что ли?

— Не, они просто-непросто вероятностные, — Пинки Пай крутила колёсики на какой-то хуфиговине из колёсиков, стрелок и экранчика. — Вот, видишь? Всего восемнадцать и три дракнетона импоссибилитивности, а это значит, что до перехода из физикозапретных состояний в законозапретные состояния ещё далеко!

— Откуда… перехода? — Твайлайт уставилась на стрелку.

— Ну как откуда, из коньфигурационного пространства! — удивилась Пинки. — Правда, тут как карта ляжет, фишка в том, что, может, это будет не та фигура. Слишком тощая, или там ладья, а может, слон… Но неважно, всё это одно и то же! Хотя в данной невероятности у драконов вектор общей поссибилитационности длиннее из-за неколлективного сознательного источника.

— Как так — одно и то же? — возмутилась Твайлайт. — Орава драконов не может быть одним слоном!

— Может! Это мультиквантовый эффект перехода! Ну вот рука под водой одна, а выставленных пальцев много, но это же одна рука.

— У нас нет рук!

— Ну пусть будет олений рог. Его ты можешь представить под водой?

— Ну… Рог могу, — неохотно согласилась Твайлайт.

— Ну вот. А ещё дракоффициент квантового преломления в римановом пространстве неевклидовых координат!

— Так, стоп. — Твайлайт остановилась и устало потёрла лоб. — Спрошу иначе — что нам с этим делать?

— Как что — надо свести вероятность субмолекулярной диффузии дракоматрицы спинальных преобразований через макроквантовый барьер к минимуму! — пожала плечами Пинки.

— Как?

— Да просто! — Пинки подошла к большому камню и осторожно взяла с него маленькую ящерку с крылышками. — Заберём его отсюда, чтобы на магическом источнике с раскачкой констант не жил, и отдадим Флатти. Она его покормит, и все дела. Только и всего.

— И это… всё? — Твайлайт сунула нос в пещерку, перед которой лежал камень. — Вот это и есть целая стая твоих коньфигурационных дракослонов?

— Не, у меня Гамми есть, с дракослонами возни много, — ответила Пинки и поскакала вниз по склону, горланя что-то неразборчиво-весёлое и подбрасывая радостно пищащего змеёныша.

— То ли я привыкать начинаю, то ли сходить с ума, — пробормотала Твайлайт, поставив на пещерку с источником защиту во избежание нашествия ещё чего-нибудь вероятностного и телепортируясь вдогонку Пинки.

— Нет, глупенькая! — Пинки прижала жмурящегося дракошу к довольной мордашке. — Ути мой хороший! Это просто Фикраль наконец закончился, и мы в отпуске… до нового рассказа.

— А, ну да, — Твайлайт закатила глаза. — Спасибо, Пинки, а я-то уже начала волноваться.

— Не за что. — Пинки помахала кому-то лапкой. — Всем пока!