Как мама и сказала (джен)

— В смысле «пристроить»? Лорд, вы вдруг милосердным cделались или это проверка такая? Я вообще-то не просил лечить этого оборванца. Вы уж…

— Сириус, не зли меня, пока я не передумал насчёт твоей женитьбы и всего остального.

— Но…

Когда Беллатриса пришла в себя, за окном светило солнце и в гостиной как ни в чём не бывало велись разговоры. Пошевелившись и рассмотрев всё, что находится перед ней, она поняла, что её уложили на диван и укрыли пледом. Ни боли, ни каких-то других неприятных ощущений в теле не чувствовалось. В гостиной был полный порядок, словно ни одно заклинание прошлым вечером не испортило ни стены, ни окна, ни ковры. В стороне от дивана, в креслах, сидели Сириус Блэк и Том Реддл.

— О, Белла, надеюсь, тебе полегче? — заметив её взгляд, тотчас спросил последний.

— Привет, сестрица, — подхватил кузен. — Ну и напугала же ты нас всех…

Значит, ей не приснилось, поняла Беллатриса, она и вправду получила сильный удар от Дамблдора и приготовилась расстаться с жизнью.

— А как это я… — попыталась было она сказать, но Сириус ответил раньше, чем она сформулировала вопрос:

— Скажи спасибо сыну и этой его хнычущей птице. Вовремя он её принёс и собрал для тебя…

— Мама!!!

Беллатриса не дослушала, потому как в гостиную вбежал Гарри и бросился к ней.

— Мама, ты как? Тебе получше? — опустившись на край дивана, участливо спросил он и взял её за руку. — Хочешь что-нибудь?

Возможно, дело было в необычном лекарстве или же мужчины просто застали её в крайне непривычном положении: чтобы она, с детства гордая, смелая и сильная, и вдруг лежала будто слабенькая девица? Возможно, при других обстоятельствах она бы быстро поднялась и стала язвить или раздражаться, но сейчас почему-то не было побуждения ни к тому, ни к другому. Рядом находились дорогие ей мужчины, все взгляды были обращены к ней — даже если это был сон или посмертие, то не было причин ни пробуждаться, ни огорчаться. Всё было прекрасно, кроме разве что одного, того, что словно червячок периодически терзало её из года в год. Почему-то сейчас терпеть это было невозможно, хотелось вскрыть это, словно надоевший нарыв, и больше не думать.

— Гарри, — сказала Беллатриса, сосредоточившись на лице сына, — знаешь, я… думаю, я должна тебе сказать… я…

— Да мне наплевать! — резко перебил сын и притянул её к себе. — Ты моя мать, ты… ты самая лучшая, а всё остальное не имеет значения.

Он уже был не таким маленьким, каким она его забрала от магглов, теперь и он мог её приподнять и прижимать к своей груди. Беллатриса чувствовала его руки на своей спине, чувствовала соприкосновение их щёк и не могла отделаться от приятного ощущения, которое она так отчаянно не хотела признавать. Гарри её любит. Безумно любит и дорожит, и то тепло, что каждый раз разливалось в её груди от их объятий или встреч, говорило лишь о том, что и она его любит.

— Правда? — отстранившись первой, спросила она и посмотрела ему в лицо.

В глазах Гарри, как и годы назад, сквозила неподдельная радость.

— Правда, — ответил он, и она ощутила, как самый последний червь сомнения истлевает внутри, уступая место невероятному облегчению.

Сын с ней, брат с ней и Тёмный Лорд тоже…

— Подождите, — опомнившись, сказала Беллатриса, — а что тогда стало с Дамблдором и другими?

— Великое Пророчество сбылось, — важно произнёс Тёмный Лорд.

Беллатриса открыло было рот, чтобы спросить, о чём это он, но внезапно сообразила, как именно она излагала это пророчество сыну и изумлённо посмотрела на него.

— Ты… ты убил…

— А что ещё я должен был сделать?! — горячо сказал Гарри. — Я думал, Дамблдор тебя убил! Ты не двигалась, ты…

— Ты всё сделал правильно, сын, — с невозмутимым видом заверил его Тёмный Лорд, видимо, за прошедшее время привыкший к новой роли, — я тобой горжусь.

— Спасибо, пап! — с улыбкой отозвался Гарри.

— Кстати, пока ты не начала спрашивать или беситься, — влез Сириус, — кое-кого пришлось закопать за домом, а то кое-чья противная змея, видите ли, посчитала, что может заработать несварение желудка, и побрезговала их есть.

«Кое-чья противная змея» что-то прошипела из коридора, и Гарри, как человек понимавший её язык, перевёл это для крёстного:

— Нагайна просит тебе передать, что если ты не перестанешь её поддевать, она тебя хвостом отлупит.

— Знаешь что, ранимая шипелка, — поднявшись с кресла, начал было Сириус, смотря в сторону коридора, — тут тебе не Албанские леса, что дают, то и…

— Знаешь что, Сириус, займись лучше делом, — перебил его Тёмный Лорд. — И забери этого… как ты сам изволил выразиться, оборванца. Пусть послужит нашему общему делу, но живёт не в наш… кхм, не в этом доме.

— А в чьём? В моём, что ли? — откликнулся Сириус. — Хотя… мне же надо будет куда-то жену потом привести… вот он поживёт у меня и порядок заодно наведёт... Слушайте, Лорд, вы были правы, стоит дать ему шанс и…

— Сириус… уберись отсюда и избавь меня от своей пустой болтовни.

Беллатриса хотела было спросить, о ком они вообще говорят, но раньше, чем она это сделала, Сириус свистнул и в гостиную, понурив голову, вошёл сторонник Дамблдора, Люпин.

— А как это он… Вы его что, в живых оставили? — недоумённо спросила Беллатриса у сына, сидевшего рядом.

— Ну… мы это не планировали… он так-то тоже чуть не умер, — ответил Гарри, — но потом я принёс феникса, пощипал его немного, он помог тебе исцелиться и… заодно к Люпину слетал. Похоже, перед тем как самовоспламениться, он и его подлечил, — прибавил Гарри, отведя глаза в сторону, где стояла банка, сверх меры наполненная перьями.

Судя по тому, сколько перьев в ней светилось, феникс улетел или даже убежал на улицу голышом и лил слёзы над Люпином, желая от боли или стыда умереть вместе с ним.

— Ну а что, ещё один послушный сторонник нам не помешает, — заметил Гарри, — ему-то какая разница кому служить? Будет вместо Дамблдора папины приказы исполнять…

— Определю его в Хогвартс… новым завхозом или преподавателем чего-нибудь, — прибавил к этому Тёмный Лорд, — будет смотреть, как там идут дела, и докладывать.

— Заодно будет где ему питаться и бегать в полнолуние, — заметил Гарри и махнул крёстному рукой. — Пока, Сириус!

— До встречи! — крикнул тот, подойдя к камину, и исчез в изумрудном пламени вслед за Люпином.

Тёмный Лорд тоже не стал долго сидеть и, поднявшись, заметил, что его ждёт немало дел. Однако перед уходом он тоже приблизился к дивану и посмотрел Беллатрисе в глаза.

— Если ты не возражаешь, Белла, я бы задержался у тебя, — заметил он, и её сердце забилось намного быстрее. — И да, после всего, что ты сделала для меня, я хотел бы тебя как-то вознаградить, моя дорогая. Возможно, к моему возвращению ты будешь готова сказать, чего ты желаешь? — прибавил он, и у неё перехватило дыхание.

Чего она желает? Беллатриса всегда желала только одного. Это она могла бы сказать и сейчас, но… трудно было это вот так сразу озвучить, когда Тёмный Лорд не отводил от неё глаз, а мгновением назад сказал, что желает остаться в её доме. В её доме! С ней и с Гарри, а не в доме Малфоев или Крэббов. Он ведь и Сириуса прогнал, а значит, тот теперь будет жить на Гриммо, куда и приведёт потом беременную жену, начальницу целого Отдела.

— Воз… можно, — только и смогла тихо ответить Беллатриса, уже сама не понимая, действительно ли она пришла в себя или же попала в рай.

— Гарри, ты пойдёшь со мной или останешься с матерью? — переведя на сына взгляд, спросил Тёмный Лорд.

В лице Гарри сквозило замешательство, поэтому Беллатриса погладила его по ладони.

— Дорогой, если хочешь побыть с отцом, то иди, не беспокойся обо мне. Если мне будет что-то нужно, я позову Кикимера.

— Хорошо, но если что понадобится, то сразу же отправь его ко мне, — ответил ей Гарри.

Они ушли и через какие-то минуты Кикимер вошёл в гостиную с подносом, наполненным съестным. Вот только Беллатриса не испытывала аппетита и, лежа на диване, продолжала улыбаться, предаваясь приятным мечтаниям.

* * *

У отца была странная манера выражаться, дядя Сириус объяснил это крестнику тем, что его отец родился и вырос совсем в другом времени. Если в первый день Гарри было несколько не по себе, то на второй, когда ещё мама пришла в себя, эта манера стала волновать его намного меньше. К тому же выяснилось, что у папы имелось чувство юмора, хоть и не такое яркое, как у дяди Сириуса. Отец предложил отправиться с ним по делам и Гарри согласился. Вместе с ними отправилась и Нагайна, разве что в другом обличие: отец с ней что-то сделал и она приняла облик Дамблдора.

— Ух ты, как настоящий! — восхитился Гарри.

— Будешь говорить за него, если понадобится, — с улыбкой отозвался на это отец, надел капюшон тёмной мантии и нацепил на лицо маску.

Вот так, втроём, они и отправились в Министерство магии.

— Н-но я должен проверить ваши палочки и… и… зарегистрировать, — пытался остановить их на входе какой-то невзрачный тип и застыл.

— Точно ли должен? — вежливо спросил у него отец, сняв маску.

Невзрачный смертельно бледный тип, точно проглотив язык, так и стоял у входа с открытым ртом, когда Гарри, его отец, снова надевший маску, и псевдо-Дамблдор шли по коридору дальше. По пути они несколько раз коротко кивали тем, кто их приветствовал.

— Мистер Дамблдор? Вы… вы задержали Пожирателя смерти? — с недоумением спросил крепкий темнокожий тип, преградивший им путь.

— Зачем же меня задерживать? Я сам сдался, — ответил ему отец из-под маски.

— Есть что-то, чего я не знаю? — нахмурившись сильнее, спросил у псевдо-Дамблдора темнокожий тип.

— Том, можно я его с-с-съем? — тихо прошипел псевдо-Дамблдор.

— Нет, нельзя, — так же тихо ответил отец.

— Что-что? — переспросил темнокожий тип.

— Мистер Дамблдор говорит, что да, у нас очень важное дело, — влез в разговор Гарри, — он… э-э… простудился, хрипит только, а мне приходится за него говорить.

Псевдо-Дамблдор, которому отец наступил на ногу, кивнул и обхватил Гарри за плечи.

— А, прошу прощения, не смею задерживать, — отозвался темнокожий тип и уступил им дорогу.

Через какие-то минуты они выгнали из лифта посторонних, вернее псевдо-Дамблдор их всех вытолкнул, и доехали до нужного уровня. Благо, что в ещё одном коридоре к ним никто не приставал, разве что некоторые любопытные провожали взглядами.

— Дамблдор? — удивился их бесцеремонному появлению в своём кабинете Фадж. — Что вы здесь делаете, да ещё и в такой компании? Знаете, если это опять по поводу возрождения Сами-Знаете-Кого, то должен сказать, что вы напрасно стараетесь! — прибавил он строго. — Всё это бредни Питера Петтигрю, а он, как вам известно… А-а-а-а-а-а-а, Мерлин!..

Когда отец снял маску, министр магии завопил как девчонка и вжался в стену.

— Должен сказать, что это не бредни, мистер Фадж, — заметил отец и медленно двинулся к дрожащему, как загнанная в угол мышь, министру магии. — Я возродился и у меня… как бы вам проще сказать… большие планы насчёт нашей дальнейшей жизни. Думаю, нам с вами есть что обсудить, не так ли?

— Н-но… но… но… — лепетал Фадж и посматривал в сторону Гарри.

— О, — заметив, куда обращён его взгляд, сказал отец, — рад, что вы оценили мою прекрасную компанию, министр. Мой славный сын Гарри и добрый друг Дамблдор пришли меня поддержать. Видите ли, мы с ними прошлой ночью всё обсудили и пришли к соглашению, что пора забыть прежние обиды и жить дружно, не так ли, мои дорогие?

С трудом сдерживая прорывающийся смешок, Гарри кивнул вместе с псевдо-Дамблдором. Отец же по-хозяйски выдвинул себе стул возле стола министра магии и уселся на него, после чего предложил усесться и Фаджу. Они и вправду принялись обсуждать всякие дела, например, не пора ли выпустить на свободу папиных друзей и назначить кое-кого начальниками Отделов, также они затронули какие-то порядки и списки каких-то артефактов… Очень скоро Гарри заскучал и спросил, можно ли ему погулять. Отец, конечно же, разрешил. Вместе с Гарри погулять вышел и псевдо-Дамблдор, поэтому ближайшие часы они катались на лифте и развлекались как могли. К примеру, Перси Уизли получил хорошего пинка и вылетел на своём этаже.

— М-мистер Д-Дамблдор, вы чего?! — округлив глаза, спросил он с пола.

— Это тебе за то, что подлого Крауча восхвалял, придурок! — ответил ему Гарри. — Иди-иди, подлиза, и дальше восхваляй каких-нибудь уродов! — прибавил он и, вскинув руку, показал Уизли неприличный жест.

Псевдо-Дамблдор, решивший, что так и надо, тоже вскинул руку и изобразил этот же жест, заставив потерять дар речи сразу нескольких дам. В Атриуме он и вовсе залез в фонтан и стал плескаться, пока Гарри, уставший ему что-либо объяснять, стоял в стороне и делал вид, что знать не знает этого шкодливого старика.

— Что это такое?! Мистер Дамблдор, вы что здесь устроили?! — завопила какая-то пухленькая дама, одетая во всё розовое, но псевдо-Дамблдору было всё равно на неё и на других, поэтому её окатило водой и дама от злобы надулась как настоящая жаба. — Да я… да я… Да я доложу об этом министру магии! — грозно сказала она и поспешила прочь.

— Можно я её с-с-с-съем? — прошипел псевдо-Дамблдор, наконец-то выбравшись из фонтана.

Гарри хотел было согласиться, но вспомнил, что отец будет против этого, и покачал головой.

— Не надо, пусть идёт. У Фаджа всё равно папа сидит, они там, чай, сами во всём разберутся. А ты подойди ближе, давай я тебе хоть одежду просушу.

Ещё немного походив, они добрались до столовой и Гарри бесплатно поел: псевдо-Дамблдор ради этого схватил за шкирку какого-то рыжего типа и не отпускал, пока тот не отдал им все деньги.

— Я надеюсь, никто не был съеден?

К тому времени, когда отец их нашёл, Гарри и псевдо-Дамблдор гуляли по Отделу тайн. В одной из многочисленных комнат они нашли клетки с животными, поэтому псевдо-Дамблдор объелся летучими мышами и был крайне доволен, чего нельзя было сказать о невыразимцах, оставшихся лежать в той комнате без сознания.

— Если ты про людей, то мы никого не трогали, — заверил отца Гарри. — А насчёт мышей ты никаких распоряжений не давал. И вообще их там мучили… издевались, опыты ставили, а мы… А мы облегчили их страдания.

— С-с-с-славный он у тебя, Том, — прошипел псевдо-Дамблдор и обнял Гарри за плечи. — Мне нравится этот твой с-с-с-сын.

— Ладно, идёмте уже, — помолчав, сказал им отец, и вместе они отправились к выходу.

У отца, как оказалось, были дела не только в Министерстве магии, ради Гарри он к вечеру и школу посетил. Зашёл вместе с псевдо-Дамблдором в директорский кабинет, собрал всех учителей и в Хогвартсе очень скоро всё пришло в норму. МакГонагалл взяла на себе обязанности директора, Люпину было отправлено письмо, чтобы явился и взял на себя её обязанности, а у дяди Северуса наконец-то сбылась мечта: он стал вести защиту от тёмных искусств. Правда, за тот же оклад он вёл и зельеварение, но отец посчитал, что такому преданному стороннику это будет нетрудно.

— Попрошу Фаджа послать Северусу Маховик времени: будет успевать вести и тот, и другой предмет одновременно, — объяснил он сыну, когда они шли по школьному коридору. — А если не будет глупить, то будет запускать Маховик и ночью, чтобы подольше спать.

— А с ним ничего… плохого не случится? — насторожился Гарри. — Должность ЗОТИ вроде же проклята...

— Не случится, проклятие же снято, — заверил его отец.

— Снято?! Как это? Когда? Кем?

— Так тобой же. Ты как Дамблдора убил, так и снял проклятие: он специально его наложил, чтобы ни премию, ни выплаты за выслугу лет не платить.

— О...

— Да ладно, шучу я. Снял я проклятие, оно несложное было.

Отец улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ, подумав, что это очень здорово, когда у тебя есть родной человек, которого не пугают ни сложности, ни опасности. Вечером он сидел за столом со всей семьёй и был очень доволен. Мать с отцом опять, конечно же, общались так, как будто шёл светский приём, требовавший соблюдать некие правила, но кто он был такой, чтобы к этому придираться? Может, у них игра такая, флирт или вроде того. Перед тем, как уйти к себе, Гарри им пожелал доброй ночи и поцеловал мать в щёку. Нагайна к этому времени была расколдована и уползла к нему в комнату. Она теперь считала Гарри своим другом и хотела побольше узнать о кавалере, с которым он пообещал её познакомить.

— А этот Вас-с-с-ська… он точно не молодой? Вдруг он большой, но с-с-с-с-с-страшно глупый... — лежа на полу в его комнате, выражала она сомнения.

— Нет, что ты, Васька не один век прожил. Сейчас он, правда, спит, но это временно. Ему восстановиться надо, а то у него с глазами большая проблема была, они… Ладно, это не важно. В общем, он пострадал, но, думаю, за эти годы должен был окрепнуть и поправиться. Вот проснётся, увидит тебя и… всё на свете забудет!

От его слов Нагайна совсем разволновалась и, махнув хвостом, проломила дверь в комнату.

— Прос-с-с-с-сти, дружочек… — повинилась она и взяла поломанную дверь в зубы, — давно я ни с-с-с кем из с-с-своих… не знакомилас-с-сь.

— Да брось, это же не страшно, Васька и сам очень устал быть один, — подбодрил её Гарри и при помощи Репаро восстановил дверь, а змея вернула её на петли.

— Решено, я еду с-с-с тобой, дружочек, — ласково прошипела она, кольцами свернувшись на полу. — Ес-с-сли тебя будет кто обижать, дай мне знать... я заползу к нему ночью и покус-с-с-саю…

Гарри хотел сказать, что если Нагайна к кому-то ночью заползёт и разбудит, то кусать этого кого-то уже будет не нужно, но слишком устал после крайне насыщенного дня и выдавил из себя только «Ага». Нагайна же ещё что-то бормотала о том, как она будет славно жить в Запретном лесу и питаться всякой живностью.

— Да… да… да, — лишь пробормотал в ответ Гарри и вскоре заснул.

* * *

Раньше он считал, что может пойти по головам, убить несогласных, истребить грязнокровок и магглов как вид, показать этому миру свою силу и держать многих в страхе. Но теперь что-то изменилось... он стал видеть в этом мире нечто новое, недоступное прежде. То ли сказался неудачный опыт, то ли прожитые годы, то ли проведённое в слабости и скитаниях время. Возможно, он не зря обжёгся о мальчишку и познал, чем чревато падение. Его мнимая гибель придала противникам силу, а сторонникам дала возможность переметнуться на другую сторону. Самое отвратительное состояло в том, что многие ею воспользовались и только единицы остались верны ему, своему Лорду, и их общим убеждениям. Как же он в них заблуждался… думал, все пойдут за ним из преданности или страха… но реальность явило иное. Чтобы за ним шли, нужно что-то большее. Такое, за что можно держаться. Теперь он понимал, что нужно. Нужна вера. Например, в то, что только с ним мир изменился в лучшую для многих чистокровных семей сторону или что установленные для всех порядки не рушимы. Сторонники должны идти за ним из собственных крепких убеждений, а не из страха от того, что он может обозлиться и наказать их. Они должны бояться, что их могут наказать другие. Вот как это должно работать.

Том и раньше неоднократно и долго думал о всяком, что с ним было, но ночь, когда Беллатриса открыла ему свой разум и показала, что происходило в её жизни, многое в нём изменила. Нет, он больше не будет как какой-то псих ходить по домам и убивать всех, кто ему не угодил. Для того, чтобы вершить справедливость, будут другие. Свои люди. Те же будут и в Министерстве. Свои люди будут знать, как лучше, и верить, что делают именно так. Без Империуса, без угроз и чьего-либо. Свои люди появятся, когда он разберётся с бардаком, что творился многие годы, и изменит мышление большинства. Вот тогда и не будет отторжения того, что он делает. Нужно лишь делать это постепенно, а не всё сразу, тогда оно и приживётся. Беллатриса вот и не строила грандиозные планы, когда передумала убивать Гарри Поттера, а чего добилась за эти годы! Она явила ему хороший пример того, что добиваться своих целей можно и с меньшим насилием, но с куда большим эффектом.

— Всё строите планы, мой Лорд? — послышался в спальне её голос.

Том, стоявший в задумчивости у окна, отвернулся от него и посмотрел на верную соратницу.

— Они уже давно построены, моя дорогая Белла, — вежливо произнёс он, — я лишь созерцаю пустоту этого мира и осознаю, насколько неправильным был мой к нему подход. Но ничего, думаю, со временем мне удастся всё изменить, — прибавил он и отошёл от окна. — И да, скажи мне, Белла, ты подумала над моим предложением? Есть что-то, чем я могу тебя вознаградить?

— Подумала, — ответила Беллатриса и прикрыла дверь. — Только у меня есть сомнения, мой Лорд, что моё желание... как бы это сказать... может показаться вам банальным и крайне глупым.

— Белла... после всего, что ты для меня сделала, тебе не стоит сомневаться, — заверил её Том и подошёл к ней сам. — Если это в моих силах, я исполню любое твоё желание, каким бы банальным и глупым оно тебе ни казалось.

Тёмные глаза Беллатрисы были обращены к нему, и в них отражалась непонятная ему смесь эмоций. Давно не случалось такого, чтобы она робела перед ним и молчала, как будто напуганная грязнокровка или маггла.

— Скажи, чего ты желаешь, моя дорогая? — настаивал Том. — Землю? Богатство? Почёт или, может?..

— Я желаю вас, мой Лорд, — шагнув к нему, наконец твёрдо сказала Беллатриса, и её ладони легли на его грудь. — Желаю быть вашей леди, как бы нагло или грубо это ни звучало. Желаю, чтобы вы делили со мной ложе и чтобы наш сын... я Гарри имею в виду... Желаю, чтобы наш сын был не единственным ребёнком в нашей семье.

Учитывая, каким она вырастила Гарри, было бы невероятно глупо сказать, будто она плохая мать или же женщина, не достойная того, чтобы носить под сердцем частицу Волан-де-Морта.

— Я разочаровала вас, мой Лорд? — нарушила повисшее молчание Беллатриса.

— Нет, я удивлён, — невозмутимо ответил Том, польщённый и поражённый одновременно. — Ты и вправду этого желаешь, Белла? Я имею в виду, ты ведь понимаешь, что моя леди будет на виду у других, будет подвержена нападкам и опасности, ты...

— Я всё прекрасно понимаю, мой Лорд.

Говорить что-то ещё было излишне, как и молча стоять, убеждая себя, будто Беллатриса ещё молода и заблуждается, как многие наивные девчонки, потерявшие голову. Беллатриса уже не была взбалмошной и яркой девчонкой, как годы назад, теперь она была прекрасной и сильной женщиной, способной сделать осознанный выбор. Все эти годы она была верна ему одному. Возможно, именно в этом Дамблдор был прав. На свете всё-таки существует некая Великая сила, не подвластная разуму и способная на большие дела.

— Что ж, я буду рад дать тебе то, чего ты так желаешь, Белла, — сказал Том и наклонился к ней.

Их губы встретились, положив начало тому, что имело продолжение в постели, а со временем стало крепким и нерушимым союзом. Гарри, спавший в эту ночь в дальней спальне, ещё, конечно же, не знал, что у него будут братья и сёстры, как и не знал, что в доме обязательно разразится скандал, когда он станет совершеннолетним и захочет связать свою судьбу с одной смышлёной грязнокровкой. Впрочем, волноваться ему было и не о чем: Великая сила уже связала его и родителей теми узами, которые не разрушит ни его дальнейший выбор, ни свадьба. Со временем многое меняется и их отношение тоже должно измениться. Ни Гарри, ни волшебный мир ещё не ведал, какие их ждут перемены. Впрочем, в мире периодически что-то менялось то в худшую, то в лучшую сторону, а значит, не происходило ничего нового. Что-то лишь повторялось, а что-то начиналось или заканчивалось. Всё было как всегда.