Потомки Солнца и Реки (гет)

― А потом я ее вот так стрелой с талисманом приложил! Прямо в основание шеи! И кричу нашим: «На счет три ― барьеры, на пять ― взрыватели!». А она как разинула пасть ― и прямо на меня нацелилась! А я же на той каменной уступке и без меча! ― Юный рассказчик отхлебнул вина.

― И что дальше? Дальше-то что? ― Заинтересованно стали допытываться слушатели. Среди них были как отроки-ученики, так и взрослые заклинатели. Но внимали все с любопытством: не каждый день четверо юношей из тренировочного лагеря уничтожают чудовище, о котором столетиями слагались ужасающие легенды.

― А что дальше? ― Усмехнулся рассказчик. ― Сиганул я куда подальше в сторону, лишь бы мимо пасти пролететь. У нее зубы-то ― во! ― и показал рукой выше своего роста.

― Зубы ― у черепахи? ― Усомнился кто-то.

― Так это же Черепаха-Губительница! У нее зубы ― как у дракона, ― хмыкнул приятель рассказчика, почти все время сидевший молча рядом и попивавший вино.

― Во, Цзян Чэн не даст соврать! Так вот, ныряю я в озеро. А там темной энергии ― как на самой Луаньцзан…

― Скажете тоже, молодой господин ― на Луаньцзан! Можно подумать, вы там были.

― Еще б я там не был, если я там жил!

― Прямо-таки жили? Ну право слово, это уже вы уже лишку хватили, молодой господин!

― Да я ребенком в Илине беспризорничал! ― Теперь Вэй Усянь ― а это оказался именно он ― явно возмутился. ― А там от городской стены до Могильных холмов как отсюда до Знойного дворца ― рукой подать.

― Эй, а как же с Черепахой-то все закончилось?

Первый ученик ордена Юньмэн Цзян обладал удивительным талантом ― становиться душой любой, самой неожиданной компании. Вот и сейчас, когда в трактире собралось десятка два молодых заклинателей и учеников Цишань Вэнь, всеобщее внимание было приковано именно к нему. Даром, что рядом сидели наследник Цзян и третий молодой господин Вэнь ― еще двое непосредственных участников уничтожения Черепахи-Губительницы.

«Впрочем, это заслуженно».

Из дальнего полутемного закутка зал трактира был хорошо виден; но на сидевшего там человека никто не обращал внимания. А если бы и обратил… Заклинатель, не заклинатель ― сразу не поймешь. С виду немолодой, одежда проста ― не бело-алая форма, волосы небрежно собраны на затылке. Однако выправка и движения выдавали в нем если не совершенствующегося, то опытного воина. А цепкий, внимательный взгляд, которым он быстро окидывал зал, скорее мог принадлежать телохранителю или разведчику.

Впрочем, по счастью на него никто не обращал внимания, и это его вполне устраивало. Просто потому, что приди в голову кому-то присмотреться к «горожанину», устроившемуся в сторонке, его почти наверняка узнали бы даже в обычной одежде. Уж слишком особая и недобрая была слава у того, чье прикосновение грозило навсегда разрушить жизнь любого заклинателя. Сжигающий ядра ― одно это прозвание звучало худшим кошмаром для многих.

Впрочем, сейчас Вэнь Чжулю просто наблюдал за собравшейся в трактире компанией: от наследника Вэнь дворцовая охрана получила негласное указание по очереди присматривать за молодыми господами из Юньмэна. В конце концов, стоит избегать неприятных происшествий сейчас, когда в Цишане гостит глава Цзян с семьей, приехавшие на праздник по случаю победы над Черепахой-Губительницей.

Собственно, за последние несколько дней подобное времяпрепровождение стало для юношей привычным, но сегодня… Случайно, нет ли, но сейчас в трактире одним из самых внимательных слушателей Вэй Усяня оказался Вэнь Кэ, сын пятого старейшины Вэнь, вместе с десятком адептов и слуг, подчиняющихся именно его отцу.

«Не слишком подходящее общество для молодых господ из ордена Юньмэн Цзян», ― именно эта мысль удерживала Вэнь Чжулю от того, чтобы уйти восвояси.

Тем временем Вэй Усянь уже закончил свой рассказ, и Вэнь Кэ почти сразу заговорил:

― Позвольте угостить добрым вином доблестных истребителей чудовища Сюань У!

― О, ― Вэй Усянь резко оживился. ― Здешнее вино очень приятно! Не хуже «Улыбки Императора» из Гусу…

«Кажется, молодые господа из Юньмэн Цзян здорово поиздержались», ― подумал Вэнь Чжулю, наблюдая как сын пятого старейшины угощает своих новых знакомых: «Впрочем, неудивительно ― за неделю-то кутежей…».

Но за распитием кувшина Вэнь Кэ заговорил не о качестве напитка:

― Как жаль, что действительность бывает столь несправедлива к достойнейшим из достойных…

― Любую несправедливость следует разрешать! ― горячо согласился Вэй Усянь. Цзян Чэн рядом согласно покивал.

― Увы, иногда это бывает непросто, ― вздохнул собеседник. ― Вот взять хотя бы вас, молодой господин Вэй, и ту несправедливость, которую вам пришлось терпеть…

― В смысле? ― удивился Вэй Усянь.

― Молодой господин ― храбрый и умелый заклинатель, ― сочувственно улыбнулся Вэнь Кэ, ― придумавший необыкновенные талисманы, которыми была уничтожена Черепаха-Губительница. Вы же и прикрепили эти талисманы на ее панцирь, и благодаря вашему удару ныне мы можем созерцать останки чудовища на главной площади. Разве справедливо, что слава ее уничтожения принадлежит другому, чей вклад в само истребление был, скажем так, сомнителен?

Вэнь Чжулю напрягся. Провокация была удивительно топорна, в особенности для пятого старейшины, но если хорошо подвыпивший юньмэнец на нее поведется…

― Так, стоп, я сейчас не понял, ― Вэй Усянь крепко приложил стаканом об стол. ― Молодой господин высказывает сомнения в том, что Вэнь Чао участвовал в уничтожении Черепахи? ― И не успел Вэнь Чжулю мысленно похвалить его за избежание ловушки, как он продолжил, резко встав из-за стола и нависнув над собеседником: ― Хотите сказать, что я врал, когда рассказывал о том, как Вэнь Чао активировал талисманы-взрыватели, разворотившие тварь?! Или когда говорил о том, как Вэнь Цюнлинь прикрепил их стрелами к ее панцирю? Да и талисманы-то те я вместе с девой Вэнь Цин придумывал!

― Ни в коем случае, молодой господин Вэй, ― почти испуганно отозвался сын пятого старейшины. ― Но иногда простым заклинателям приходится уступать заслуженную славу молодым господам из главной семьи, чей талант, скажем так, не столь велик, как солнце на небе. Особенно, если не так давно мы все могли видеть их в деле на состязании лучников…

При этих словах сидевший рядом Вэнь Цюнлинь покраснел и сжался в комок. А Вэй Усянь усмехнулся:

― То есть, по-твоему, я лгу, чтобы выслужиться перед орденом Цишань Вэнь, так? ― И с этими словами он коротко, почти без замаха, двинул Вэнь Кэ по лицу. От удара тот с воплем повалился на пол.

― Охрана! ― почти сразу поднял крик адепт, сидевший по соседству. ― Нападение на сына старейшины!

А в следующее мгновение добрый десяток адептов, сопровождавших сына пятого старейшины, бросились на юньмэнцев. Те, впрочем, не растерялись и, быстро развернувшись спинами друг к другу, принялись отбиваться от нападавших. Трактир мгновенно наполнился криками и звоном мечей.

«Проклятие!».

Вэй Усянь попал-таки в ловушку. Совершенно не так, как планировал, должно быть, пятый старейшина. Скорее всего, подсылая сына, тот ожидал, что подвыпивший юньмэнец начнет хвалиться, как в одиночку одолел чудовище, тем самым обвинив во лжи Вэнь Чао.

Для простого заклинателя такое обвинение могло навлечь смертный приговор, для воспитанника главы иного ордена ― почти что повод для объявления войны.

Но нападение на адепта Цишань Вэнь ― это повод еще более весомый.

«Надо вмешиваться. Знать бы ещё, чей замысел стоит за всем этим. Если пятый старейшина сам решил ускорить события ― это одно дело. А если нет…».

И Вэнь Чжулю, метнувшись к дерущимся, первым делом выхватил за руку Вэнь Нина, сжавшегося в стороне под стенкой. Тот лишь охнул, уставившись широко раскрытыми глазами:

― Господин…

― Тихо! ― шикнул на него Вэнь Чжулю. Парень умолк, испуганно поглядывая то на дерущихся, то на хранителя старшей семьи. ― Молодой господин все слышал, что здесь говорилось?

Вэнь Нин горячо закивал.

― Тогда, если вам дорога дружба с молодыми господами из Юньмэна, немедленно разыщите главу Вэнь и расскажите ему о случившемся. Слово в слово! ― подчеркнул Вэнь Чжулю.

Парень понятливо кивнул, и быстро исчез за дверью трактира. Как раз вовремя: на пороге появился уже сам пятый старейшина вместе с отрядом городской стражи.

― Что здесь происходит? ― Рык командира стражников был грозен, но его легко перекрыл веселый вопль Вэй Усяня «А вот так не хочешь?!» и грохот ломающегося дерева.

Вэнь Чжулю вздохнул и нырнул к дерущимся. Двинул плечом одного из слуг пятого старейшины, оттолкнул другого ― и быстро ухватил за ворот Вэй Усяня, одной рукой выдергивая его из драки и позволяя своему искаженному пламени зажечься на другой.

Его узнали почти мгновенно, несмотря на простую одежду; по толпе мгновенно пролетел шепот «Сжигающий ядра!», и драка прекратилась сама собой. Вэй Усянь попытался вырваться, крутанулся в захвате и замер, когда перед лицом у него оказалось искрящееся алое пламя. Рядом с ужасом на них уставился наследник Цзян, да и прочие заклинатели сразу постарались оказаться как можно дальше.

Впрочем, к пятому старейшине это не относилось:

― Вэнь Чжулю, вижу, ты уже схватил негодяя, осмелившегося напасть на заклинателя из клана Вэнь!

Сам упомянутый заклинатель тут же оказался рядом, держась за правый глаз:

― Отец, этот преступник избил и искалечил меня! Должно быть, я ослепну, не иначе!

― Эй, хорош врать! ― заорал Вэй Усянь. ― Я только синяк тебе поставил! От этого не слепнут!

― Немедленно бросьте негодяя в камеру, ― распорядился пятый старейшина. Двое стражников, по знаку командира, приблизились к Вэй Усяню и остановились: подходить к Вэнь Чжулю им явно не хотелось. ― Я лично позабочусь о том, чтобы он понес заслуженную кару.

«Даже не сомневаюсь».

― При всем уважении, ― внезапно вмешался наследник Цзян, ― этот недостойный обязан уведомить почтенного господина, что дерзкий юноша ― воспитанник его отца, главы Юньмэн Цзян, и оттого лишь глава ордена властен над его судьбой…

«Лучше бы ты промолчал, парень».

― Вот как? ― Старейшина развернулся к Цзян Ваньиню, словно заметив его только сейчас. ― Пусть глава Юньмэн Цзян распоряжается у себя в Пристани Лотоса, пока еще может; а у нас в Цишане свои законы! И того, кто поднимает руку на адепта клана Вэнь, ждет казнь, равно как и его подельников. Схватите его!

Стражники развернулись и слаженно шагнули к наследнику Цзян.

― Цзян Чэн! ― Вэй Усянь резко дернулся, но Вэнь Чжулю удержал его, хоть и не без труда. Тем временем стража уже скрутила молодого господина Цзян и потащила к выходу.

И тогда Вэнь Чжулю заговорил, боковым зрением отслеживая перемещения окружающих:

― При всем уважении, пятый старейшина Вэнь, ― его голос был привычно ровен и спокоен, ― по обычаям, судьбу адепта, нарушившего законы другого ордена на его земле, могут решить лишь главы обоих орденов по договоренности.

«Не помню, чтобы вы возглавляли наш орден», ― повисло в воздухе недосказанное продолжение фразы. Вэнь Чжулю чуть-чуть повернулся ― так, чтобы следить за командиром городской стражи, замершим в нерешительности.

Сам пятый старейшина дернулся, но промолчал.

― Поэтому юношей из Юньмэн Цзян следует отправить в Огненный дворец. Я лично займусь этим.

Погасив пламя, Вэнь Чжулю решительно направился в выходу. Сейчас главное ― не дать им опомниться и усомниться.

― За мной, ― легко бросил он, проходя мимо стражников, схвативших наследника Цзян, и те повиновались. Да, устрашающая репутация сейчас была полезна как никогда: Вэнь Чжулю формально подчинялась лишь стража дворца, но не города.

Зато Вэй Усянь взвыл и задергался:

― За что-о-о?! Я ж ему всего лишь синяк поставил!

― Вэй Усянь! Помолчи уже, ― хмуро бросил наследник Цзян. ― Ты и так навлек на нас беду!

Однако увещевание не помогло: всю дорогу до дворцового квартала Вэй Усянь то пытался вывернуться из хватки Вэнь Чжулю, то начинал ныть и уговаривать, чтобы его отпустили. Увы, в отличие от дворцовой охраны, подчинявшейся непосредственно хранителю старшей семьи, городская стража была под началом пятого старейшины Вэнь. Сейчас, когда рядом, шли двое заклинателей из числа стражников и вели наследника Цзян, Вэнь Чжулю не рискнул бы сказать и лишнего слова. Не говоря уж о том, чтобы убедить юньмэнцев, что никто их немедленно пытать и казнить не собирается. Благо, все в ордене давно привыкли к его молчаливости, и скорее уж удивились, если бы он попытался с кем-то поболтать о пустяках.

Но Вэй Усянь, старательно повторявший все городские сплетни об Огненном дворце, начинал раздражать по-настоящему.

«Я бы и отпустил, парень, но тогда вы можете не дожить до вечера. А это уже точно будет поводом для объявления войны. Причем не Цишанем».

Когда наконец они достигли ворот Огненного дворца, Вэнь Чжулю передал арестованных с рук на руки уже своим людям, отблагодарив стражников за службу. Последние, едва поклонившись, исчезли так быстро, что впору было заподозрить применение талисманов перемещения.

― Запереть в камере на втором этаже до особого распоряжения. Обращаться уважительно и без рукоприкладства, ― распорядился Вэнь Чжулю охране. Затем, придержав за плечо Цзян Ваньиня, негромко добавил: ― Первому молодому господину Цзян стоило бы узнать, что его шисюн сцепился с сыном пятого старейшины Вэнь, уже два года более всех прочих ратующего за войну с Юньмэном.

Судя по тому, как дернулся и широко раскрыл глаза наследник Цзян, что-то все-таки до него дошло. Искренне понадеявшись, что родители хоть немного объясняли парню о неявных течениях в политике Великих Орденов и он сумеет сложить два и два, а так же объяснить результат своему шисюну, Вэнь Чжулю, тяжело вздохнув, направился в Знойный дворец. Шансов доложить о произошедшем Владыке до того, как к нему примчится пятый старейшина, было исчезающе мало, но в этом он рассчитывал на Вэнь Цюнлиня ― тот должен был успеть раньше.

«И еще придется объясняться с главой Цзян и его супругой», ― подумал Вэнь Чжулю, заметив адепта в сине-лиловом, метнувшегося на мече куда-то в сторону павильона, где разместили юньмэнскую делегацию.

Остаток дня обещал быть… насыщенным.

* * *

Конечно же опередить пятого старейшину Вэнь Чжулю не успел.

Впрочем, и тот его ― тоже. Сейчас они оба дожидались в зале собраний, потому что, как сообщил первый писарь, «бессмертный Владыка изволит принимать второго молодого господина». Пятый старейшина был безмятежен и почти доволен, его сын охал и прижимал мокрую тряпку к подбитому глазу, Вэнь Чжулю привычно невозмутим ― хотя только внешне. Писарь столь же привычно занимался какими-то бумагами, показательно ничего и никого не замечая.

Впрочем, покой продлился недолго.

Снаружи, от главного входа, послышался очень характерный треск, похожий на грозовой разряд, и в зал почти что ворвалась госпожа Юй с искрящимся на руке Цзыдянем. За ней, чуть отставая, но не менее решительно шагал глава Цзян.

― Где мой сын? ― с порога заявила Юй Цзыюань.

«Главе чужого ордена все же следовало поклониться, а не столь небрежно изображать поклон, как пятый старейшина», ― отметил Вэнь Чжулю. «Или он надеется, что Владыка объявит войну Юньмэну вот прямо сейчас и начнет ее с казни гостей ордена?»

― Госпожа Юй, ― тем временем начал пятый старейшина Вэнь, ― ваш сын и первый ученик ордена подняли мятеж против Цишань Вэнь.

― Мятеж?! Какой еще мятеж? ― Взвилась та, и Цзыдянь в ее руках мгновенно развернулся в плеть. ― С чего бы моему сыну бунтовать? Идите ищите мятежников среди Цзиней или Ланей ― я слышала, они все разбежались из вашего тренировочного лагеря!

― Моя госпожа! ― окликнул жену глава Цзян.

― Что? ― Юй Цзыюань гневно, словно тигрица, у которой отняли добычу, обернулась к мужу. ― Снова будете защищать этого негодника Вэй Усяня? Посмотрите, во что он втравил вашего сына! Их вели от трактира! Трактира! Мало ему было драки в Гусу, после которой вы разорвали помолвку А-Ли! Так и в Цишане он начинает тоже самое! Вэй Усянь все время накликает на нас беду и несчастья!

― Моя госпожа, прошу вас успокоиться, ― вот теперь в голосе главы Цзян отчетливо прозвучала сталь, и его бешеная супруга, хоть и хмыкнула, но подчинилась.

Снова потянулось ожидание, уже, увы, не столь мирное. Госпожа Юй подчеркнуто крутила на пальце искрящийся Цзыдянь, и Вэнь Чжулю невольно прикидывал, сумеет ли перехватить кнут, если она решит атаковать старейшину. По всему выходило, что нет, и нельзя сказать, чтобы это его сильно огорчало.

К счастью, повисшее в зале напряжение продлилось недолго. Из дверей внутренних покоев появился Вэнь Чао еще более надменный, чем всегда. За ним выскользнул привычно сжавшийся Вэнь Цюнлинь и испуганно замер при виде госпожи Юй.

Зато Вэнь Чао, едва поклонившись главе Цзян и старейшине, сразу оживился:

― Чжулю! Ты-то мне и нужен! Скажи, где молодые господа из Юньмэна?

«При словах об Огненном дворце Юй Цзыюань точно возьмется за Цзыдянь, и ее никто не удержит».

От необходимости придумывать отговорку Вэнь Чжулю избавил глашатай, объявивший о приходе главы Вэнь. Но не успел хранитель подняться из поклона, как раздался голос госпожи Юй:

― Эта мать просит у главы Вэнь объяснений, ― несмотря на более-менее учтивую фразу, голос ее искрил яростью не хуже Цзыдяня, ― за какую вину был заключен под стражу ее сын и наследник ордена Цзян?

― О, прошу главу Цзян и госпожу Юй забыть об этом небольшом недоразумении, ― почти весело отозвался Вэнь Жохань. ― Мои люди несколько погорячились и приняли поспешное решение. Молодые господа из Юньмэн Цзян немного повздорили с адептами ордена Цишань Вэнь, но все мы были молоды, и можем понять вспыльчивость и категоричность этих лет. Завтра праздник ― и не хотелось бы омрачать торжество наших орденов суровой карой из-за неосторожной фразы кого-то из юношей. Не так ли, достопочтенный пятый старейшина? ― С этими словами Вэнь Жохань пристально взглянул на того.

― Глава ордена безмерно велик в своем милосердии! ― Пятый старейшина низко поклонился Владыке и незаметно ткнул своего сына, уже открывшего было рот.

Рядом хмыкнул и приосанился Вэнь Чао, переглядываясь с Вэнь Нином.

― Благодарю главу Вэнь за снисходительность, ― поклонился и глава Цзян. ― Смею скромно надеяться, что сегодняшнее происшествие не нарушит мир между нашими орденами.

― Вэнь Чжулю, распорядись доставить сюда молодых господ из ордена Цзян, ― приказал Вэнь Жохань.

* * *

На сей раз юньмэнцы молчали почти всю дорогу ― видимо, пища для размышлений пришлась весьма кстати. Когда Вэнь Чжулю привел в зал собраний обоих юнцов, пятого старейшины с семьей уже не было, а глава Вэнь и глава Цзян обсуждали сложности с пограничными землями.

― …после того, как мы выставили барьеры вокруг Луаньцзан, нежити на нашей части илинских земель стало заметно меньше, ― как раз договорил Владыка.

― Выходит, с этой напастью можно бороться, ― согласился Цзян Фэнмянь. ― Но...

Он осекся на полуслове, повернувшись к сыну и воспитаннику, но госпожа Юй уже успела метнуться к юношам, едва те поклонились главам орденов. Осмотрела обоих, тут же дала подзатыльник Вэй Усяню: «Сколько можно втягивать моего сына в свои проделки, а?».

Впрочем, вскоре Цзян Фэнмянь с семьей удалился; и глава Вэнь, отправив молодых господ, сам направился к кабинету, коротким даже не жестом ― всплеском ци ― приказав Вэнь Чжулю следовать за ним.

― Объяснись, Чжулю, ― коротко бросил Вэнь Жохань, едва звуконепроницаемые плетения на дверях кабинета вспыхнули на мгновение, активируясь. ― Что это сегодня было?

Сейчас, насколько Вэнь Чжулю понимал своего Владыку, тот не скрывал недовольства и зарождающегося гнева. И Вэнь Чжулю не был уверен, что чувства эти направлены не на него самого.

По мере доклада Вэнь Жохань сердился все сильнее.

― Почему ты отправил юньмэнцев в Огненный дворец?

― Отвечаю главе ордена: я сомневался, действует ли пятый старейшина по собственной воле или по вашему приказу. Поэтому поступил так, чтобы вывести учеников ордена Юньмэн Цзян из-под возможного удара с стороны старейшины. Этот хранитель просит о наказании, если он ошибся в своем поступке, ― и с этими словами Вэнь Чжулю склонился в земном поклоне.

― Поднимись. ― На плечо ему легла ладонь Вэнь Жоханя. Несколько мгновений глава ордена молчал; его гнев клубился вокруг облаком жгуче-огненной ци, впрочем, не задевая самого Вэнь Чжулю.

― В разговоре с Чао-эром и А-Нином я упомянул, что мне было интересно проверить их новых приятелей не только на ночной охоте, ― спокойно и почти весело наконец заговорил Вэнь Жохань, вот только веселье это было сродни искрам над вершиной вулкана. ― И разрешил рассказать об этом юньмэнцам. Пусть Цзян Фэнмянь завтра на переговорах будет упрямее из-за обиды и недоверия, чем сочтет, что глава ордена Цишань Вэнь не контролирует своих подданных.

― Мне следует навестить пятого старейшину? Или его сына? ― уточнил Вэнь Чжулю, чуть успокоившись. Значит, он все-таки не ошибся ― и всю ситуацию понял верно.

― Их навестят… другие.

Повисло молчание. Вэнь Жохань о чем-то размышлял, и мало-помалу его ярость, взвихрившая ци, улеглась. Наконец он заговорил ― уже совершенно об ином.

― Ты был в пещере Черепахи-Губительницы. Говоришь, мой сын, племянники и первый ученик Юньмэн Цзян действовали слаженно, как боевой отряд? И настоящим командиром этой четверки был именно воспитанник Фэнмяня, а не Чао-эр?

― В одном осмелюсь исправить Владыку: пятеро. Наследник Цзян тоже участвовал в истреблении Черепахи-Губительницы.

Вэнь Жохань лишь отмахнулся:

― Наследнику Цзян Фэнмянь рисковать не позволит, нечего и говорить. А вот оставшиеся четверо… Если все происходившее на горе Муси не было лишь удачей и благоволением небожителей, то Чао-эр с моими племянниками и этим Вэй Усянем могут стать неплохим отрядом на ночной охоте. Полагаю, их стоит проверить в деле, но мы ничего не теряем в любом случае.

«А в благоприятном ― такой отряд станет шагом к союзу с Юньмэном». Эти слова остались не прозвучавшими, но ордена Ланьлин Цзинь, Гусу Лань и Цинхэ Не до сих пор не озаботились должными извинениями за своих учеников, сбежавших из лагеря перевоспитания. Такое молчание уже граничило с вызовом, брошенным влиянию ордена Цишань Вэнь, и то, что Цзинь Гуаншань, ранее намекавший на союз с Безночным, теперь поступает едва ли не по примеру Не Минцзюэ, заставляло задумываться о других возможностях.