Альбатрoс (джен)

14 апреля 1912 года

Да, такой роскоши Жак раньше и не видывал. Впрочем, она отдавала избыточностью: все это золото на алом, резные завитки отделки, фарфор и живые цветы. Жак, будь его воля, оставил бы что-то одно, лучше всего — цветы. И конечно, Моне с его удивительными мазками, воссоздающими водяные линии во всей свежести.

Розе, пожалуй, с ее вкусом тоже душно приходилось в такой кричащей обстановке, пусть ее красота была и не менее броской. Она с такой надеждой смотрела на Жака, будто бы он впустил в пропахшую духами комнату, где ее держали, немного чистого апрельского воздуха. Ему было очень жаль ее и мучительно стыдно за то, что он собирался сделать и что уже делал. Но над Труди нависла нешуточная угроза. Он не сказал ей самой, чтобы еще сильнее не растревожить, но на обеде в первом классе он заметил тех двух джентльменов, один из которых спрашивал у другого, где на корабле можно спрятаться. Второй был официальным представителем верфи, а первый — его протеже, главой гарантийной группы. Мистер Мюир — так к нему обращались. Он отправился в плаванье, чтобы выявлять недостатки корабля, а значит, хорошо знал "Титаник" и мог перемещаться по нему совершенно свободно.

Роза, которую он тогда разговорил, указала ему и на мисс Егер — американскую журналистку, которая не так давно заходила к матери. Это было удивительно, ведь миссис Дьюитт Бьюкейтер презирала работающих женщин. Мать Розы так и оставалась у себя, зато Жак заметил пару нежных взглядов, которых мистер Мюир послал мисс Егер. Ну что ж, хоть та была и не первой молодости, и слишком худа для своего роста, и двигалась угловато, но Жак был готов согласиться, что у нее очень живые глаза, а лицо по-своему пикантное и привлекательное. Если она использует всю силу своего шарма — и вправду можно потерять голову.

Беспокоило и то, как исчезновение Труди объяснили Розе. Якобы у горничной вдруг появилась непонятная сыпь, да еще стал мучить жар, и ее отослали в лазарет, чтобы она никого не заразила. Навещать ее запрещали, ссылаясь на то, что к изолированной больной все равно не пустят. В таком случае, если Труди не сойдет на берег в Нью-Йорке, это тоже можно будет легко объяснить... Если только у Жака не получится провернуть то, что он задумал.

Разными намеками и комплиментами, демонстрацией альбома с парижскими девчонками он добился-таки, чтобы Роза попросила его нарисовать ее портрет. На палубе позировать, конечно, холодно, так что она привела его в каюту. К его намекам, что ей больше бы пошло другое платье, она также прислушалась и вот отошла переодеться. Жак, не теряя времени, проскользнул туда, где, по рассказам Труди, находилась спальня миссис Дьюитт Бьюкейтер.

Конечно, он не предусмотрел всего. Старуха, видимо, услышала, что кто-то вошел, и теперь сидела на кровати, прижимая шкатулку к себе. При виде Жака она ловко вытащила из-под подушки маленький револьвер.

— Не двигайтесь. Вы вор. К леди, застрелившей такого, как вы, вопросов ни у кого не будет.

— Логично, — ответил Жак. — Но я не вор. Я частный сыщик, нанятый наверняка вам небезызвестной вам французской ювелирной компанией. Вы же не думаете, что моих нанимателей совершенно не заинтересует мое исчезновение?

Старуха лишь на секунду задумалась, но тут же воинственно сверкнула глазами.

— Пусть попробуют привлечь к ответственности британскую подданную!

И тещу миллионера, да. Ничего, сейчас Жак придумает что-то другое.

— Ваша дочь меня знает. Как вы ей объясните, что застрелили меня? И думаете, она простит вас? Я ведь спас ее. А может, она поймет вас, потому что знает, чем вы на самом деле занимаетесь? На пару с ее отцом, который на самом деле жив?

Догадка давеча пришла ему в голову, когда он вспомнил рассказ Труди о странной смерти мистера Дьюитт Бьюкейтера.

— О чем ты говоришь, Жак? — раздался у него за спиной голос Розы. — И почему ты здесь? Мама, что происходит?

Миссис Дьюитт Бьюкейтер опустила револьвер, вероятно, опасаясь, что, если выстрелит, попадет в свою дочь. Жак не преминул этим воспользоваться: вырвал шкатулку, отпихнул Розу с дороги и кинулся бежать.

Что делать! Его никто не воспитывал как джентльмена, а с преступницами расшаркиваться было себе дороже. Да и бегать приходилось куда чаще, чем думать. И все-таки тогда ему стоило обратить ли внимание, не следит ли кто за каютой семьи Дьюитт Бьюкейтер, нет ли в коридоре кого-то, кто ему знаком.

Уходить от погони для него было делом привычным, тем более, ему казалось, за четыре дня плавания корабль он успел изучить неплохо. Он нырял в разные коридоры, сбегал вниз, перемахивал через леера. Пару раз пришлось остановиться: чтобы спрятать шкатулку под рубаху и чтобы скинуть пальто, которое утром, проникнув в первый класс, Жак свистнул для конспирации. Не все же таскаться в ливрее, да и Саймон снова куда-то запропастился.

В голове стучало одно: выпустить Труди, с ключом, который она захватила, отнести шкатулку к судовому полицейскому, а уж там... можно будет отдохнуть. Хокли после ареста будущей тещи точно не рискнет разыгрывать кражу, пусть, возможно, и передумает жениться на Розе.

На лестнице к резервным каютам он чуть сбавил шаг. Сердце выскакивало из груди, мокрая рубашка липла к телу, руки тряслись и ноги гудели. Страшно хотелось пить. "Ничего... Еще несколько шагов".

Но внизу лестницы, у каюты Труди, его ждали. Снова женщина наводила на него револьвер — на сей раз это была мисс Егер — а мистер Мюир, стоявший рядом, явно готовился скрутить Жака по первому ее знаку. "Я идиот, — устало подумал Жак. — Забыл, что из этого коридора наверх может вести и другая лестница. Надеюсь, Труди им не открыла". Он не мог разглядеть, нет ли на двери ее каюты следов от пуль.

— Спокойно, мальчик, — мисс Егер криво усмехнулась. — Отдай шкатулку, и мы уйдем.

— Что? У меня ничего нет! — вранье было слишком очевидным, углы шкатулки выпирали под тонкой рубахой, но Жак привык, что тянуть время — беспроигрышный ход.

— Может, проверить? — наконец подал голос мистер Мюир. "Даже спину показать я сейчас не могу. Пристрелят и шкатулку сами возьмут, а там и до Труди доберутся".

— У меня пустышка. Там только несколько безделушек. Все, что вас интересует, уже у судового полицейского. Сходите, чтобы попросить вернуть?

Мистер Мюир, кажется, испугался, но мисс Егер хоть бы бровью повела.

— Блеф. Доставай шкатулку, считаю до трех. Раз...

Дверь сзади открылась аккуратно, не скрипнув. Жак завозился с рубашкой: теперь их точно стоило отвлечь. Мисс Егер, однако, опускать револьвер не спешила.

— Два...

Женская рука высунулась из-за двери каюты. Труди, однако, не дотягивалась до их противников, ей пришлось выглянуть.

— Три!

Труди вцепилась сзади в запястье мисс Егер. Грянул выстрел.