Мрак (джен)

* 犬 *

Я сама не заметила, как прочитала до самого обеда. Грифоны не тревожили меня, чему я была очень благодарна, оставив меня в выделенной мне комнате. Только когда кто-то постучал в дверь, я оторвалась от книги:

— Рона, обед готов, ты будешь обедать? — голос Гани звучал чуть насмешливо, словно она и не сомневалась, что я не откажусь.

Впрочем, кто в здравом уме и памяти сможет отказаться от её готовки? Вот и я не отказалась — её блюда напомнили мне детство, когда мама готовила еду сама, предпочитая не пользоваться для этого услугами прислуги.

— Еда, приготовленная с любовью, намного полезнее, чем… всё остальное, — часто говорила она, когда отец в шутку попрекал её этим, и я не скажу, что она была не права.

Тут я заметила, что немного отвлеклась на воспоминания, и Гани уже не в первый раз обращается ко мне:

— Будешь обедать? — спросила она, поймав мой взгляд.

Забавно это, когда грифон пытается смотреть на тебя в упор, возникает чувство какой-то нереальности, неправильности всего этого. Похоже, это из-за того, что наши глаза расположены не так как у грифонов. Правда, я уже привыкла к такому, достаточно пообщавшись с грифонами в университете.

— Буду! — чересчур поспешно киваю я.

— Тогда пойдём, — легко и как-то светло улыбается грифона. — А то Гина слопает всё одна — она такая обжора!

Сказано это было таким тоном, что я едва не расхохоталась, но сдержалась, помня о сохранении образа принцессы алмазных псов. После чего поспешила за грифоной — вдруг она не шутила про Гину?

* 虫 *

Аккуратный домик единорога, которого нам посоветовали посетители бара, мне сразу понравился. Больше всего он напоминал те домики, что я видел в Понивилле. Только сейчас я видел его при дневном свете, а не во мраке, при свете луны. Так что приходилось щуриться и смотреть на всё сквозь почти полностью сомкнутые веки. Надо бы завести себе чёрные очки, а то так не вижу почти ничего. Да и просто неудобно.

Поднявшись на порог, я постучал в раскрашенную звёздами дверь. Рядом скромно топталась Тельма, явно чувствуя себя виноватой. Ну ещё бы после того, как я её отчитал, как она могла себя чувствовать? Малышка ещё не разговаривает, но явно понимает, когда её ругают или хвалят. А может быть она как я, слышит эмоции? Впрочем, если это так, то я ничуточки не удивлюсь.

— Открыто! — донеслось из-за двери, и я, глубоко вздохнув для храбрости, толкнув её копытом, вошёл в домик.

Следом за мной быстро проскользнула Тельма, старавшаяся быть уж совсем тихой и незаметной.

* 犬 *

Обед от Гани — это что-то неописуемое! Я бы даже сказала — божественное! Держу пари, что даже в замке принцессы Селестии не подают блюд вкуснее. Изысканнее, утончённее, экзотичнее — это пожалуйста, но вот вкуснее — вряд ли! Так что я совсем не удивляюсь популярности её ресторанчика. Даже сейчас, во время обеда, зал заведения был полон. От чего Гани приходилось часто отлучаться из-за нашего стола, который она накрыла в уголке, поближе к стойке. Это, конечно, было не совсем удобно для неё, но, похоже, грифоночка привыкла к такому. Да и посетители терпеливо ждали, не выказывая нетерпения, когда она сидела с нами. Я же, к своему стыду, который испытала чуть позже, не обращала внимание ни на метания Гани, ни на остальных посетителей, фиксируя их только краем сознания.

— Рона, будешь ещё этих мягких французских булок? — заботливо поинтересовалась Гани. — Или выпьешь жасминового чаю?

— Не-е-е… — тяжело отдуваясь помотала головой я, очень жалея о том, что у меня нет второго желудка, чтобы съесть всё оставшееся на столе.

— Кстати, всегда хотела узнать, — вскинула клюв Гина, разворачиваясь к Гани, — а почему булки французские?

— Да кто его знает, — слегка повела крыльями грифона, — я этот рецепт нашла в местной библиотеке.

— Тут и библиотека есть? — натурально удивилась я.

— Конечно, у нас тут не такая уж и дикая территория, — кивнула Гина. — И библиотека есть, и книжный магазин. В магазине даже можно заказать книги на заказ. Где думаешь я все те книги достаю? — она кивнула головой куда-то в сторону второго этажа, явно намекая на полки с книгами.

* 虫 *

Когда мы вошли в домик, нас встретил белоснежный единорог с типичной внешностью профессора: очки с круглыми стёклами, густые усы, бородка клинышком и кьютимарка с чашей и змеёй.

"Мудёр как змей и выпить не дурак", — всплыло в моей памяти, как в шутку расшифровывали этот символ студенты-медики. Похоже, кто-то из моих менторов, чей прошлый опыт я использую, был доктором. Впрочем, ничего удивительного — в больнице инфильтратору самое то. Где как не в больнице можно вдосталь набрать пищи? Тут вам и любовь, и горе, и страх с надеждой — любые комбинации чувств на любой вкус.

— Тельма! — пискнула тоненьким голоском мелкая, отвлекая меня от раздумий.

Она пряталась за моим крупом, опасаясь единорога, но при этом с явным интересом смотрела на него, вовсю изучая чёрную как смоль гриву единорога. Наверное, её привлекла именно она. Да и, честно говоря, грива была шикарной — вьющаяся, заворачивающаяся в мелкие вороные кудряшки. Опять заработала моя память предков и я вспомнил, что такой модой увлекались лет тридцать-сорок назад, и именно учёные пони.

— Здравствуйте, вы что-то хотели? — спросил единорог, глубоким басом оперного певца. — Честно говоря, не могу даже представить, что от меня понадобилось такой странной парочке?

* 犬 *

После обеда Гани закрыла заведение, и мы втроём быстро убрались в зале, помыли посуду и поднялись наверх. Гани и Гина поставили на стол вазочку с печеньем, принесли чайник, и мы принялись сплетничать. Вернее, мы задавали друг другу вопросы о друг друге и с удовольствием заедая чай печеньками, рассказывали истории о своей жизни.

— Мы с Гиной из довольно бедной семьи, — негромко и как-то неторопливо повествовала Гани. — Жили на Ниппоньских островах, куда наши родители перелетели ещё до нашего рождения. Папе тогда предложили там хорошую работу — он был хорошим мастером, строил замечательные воздушные корабли. Мама помогала ему в этом, и занималась домашними делами.

— А вскоре родились мы с Гани! — дополнила Гина, и в голосе её явно слышались горделивые нотки. — Мы вылупились из одного яйца!

— Что-о-о?! Разве такое возможно?! — удивилась я.

— Конечно возможно, — фыркнула Гани.

— Только происходит это довольно редко, — добавила Гина.

— У грифонов есть поверье, — дополнила Гани, — что такое возможно только у высокородных грифонов, потомков короля Гровера.

— Только родители наши точно никакие не потомки, — с ухмылкой проговорила Гина. — А хотелось бы мне побыть аристократкой! Я бы тогда покомандовала всласть!

— Ну и кто бы тебя стал слушать? — снова фыркнула Гани. — Грифоны? Держи клюв шире! После правления Гровера и потери Сокровища, никто из грифонов не потерпит над собой господ! Мы слишком вольные и гордые существа!

— Что, прямо совсем никто, никому не подчиняется? — удивилась я, не зная, как это возможно.

— Ну-у-у… есть придурки, что подчиняются якобы потомкам Короля Гровера, и мечтают о возвращении былых времён, — с возмущением призналась Гина. — Только это всё полная хрень! У этих придурков просто мозги размером с орех! Вот и мечтают о всякой ерунде.

* 虫 *

— Странной парочке? — переспросил я, словно не понимая, о чём это он.

— Конечно! — улыбнулся в усы понь. — Я и подумать не мог, что когда-либо увижу чейнджлинга в его истинном обличии, который не попытается на меня напасть, и прелестную малышку, поразительно похожую на аликорнов! Так с чем вы ко мне пришли, уважаемые?

Я вздохнул, и пошарив в седельной сумке, достал из неё миниатюрного минотавра:

— Вот, — пояснил я, ставя трясущегося быка на стол. — Моя малышка испугалась и… уменьшила его… чуть-чуть.

— Мда… действительно, — с какой-то странной усмешкой согласился единорог. — Чуть-чуть.

Он оглядел минотавра и обратился к нему, словно к старому знакомому:

— Что, Апперзан, вляпался? А я предупреждал тебя и твоих подельничков! Допрыгались голубчики!

Бык только печально понурился, не желая ничего отвечать. От него пахло пряной смесью страха и паники.

Единорог сверкнул очками, и спросил меня, смотря как-то насмешливо:

— Надеюсь, вы не притащили с ним и его бестолковых приятелей?

— Нет, они, на сколько я знаю, совершенно здоровы, — усмехнулся я, поддержав его стиль общения. — Апперзан? Вроде бы он представлялся Халком?

— Этот бездельник почему-то стесняется своего имени, — хмыкнул понь. — Наверное, это не очень популярное имя у минотавров. На сколько я слышал слухи, имя ему дал отец, которого тот умудрился обгадить при первой встрече. — тут единорог рассмеялся.

Я не выдержал и присоединился к нему, больно уж заразителен был смех единорога.

* 犬 *

Я дочитывала уже третий том понравившейся истории и с нетерпением ждала ужина. Ждать очередного шедевра от Гани было тем ещё занятием. Я еле сдерживала себя, периодически сглатывая слюну и по едва различимым запахам, что долетали до моего чувствительного носа, пыталась определить, что же нас ждёт. И, судя по всему, ужин будет ничуть не хуже обеда, если не ещё лучше. Я вновь сглотнула набежавшую слюну, и попыталась вернуться к происходящему в книжке — мне во что бы то ни стало хотелось узнать, чем закончится эта захватывающая история. К моему сожалению, в книге герои сидели в ресторане и ужинали. Садист-автор, подробно смаковал подаваемые парочке блюда, словно бы заранее знал, что я буду читать это именно в этот самый момент. Вот зачем он это делает? Лучше бы подробнее описал те чувства, что испытывали влюблённые, в этот момент. И говоря о чувствах, я имею в виду не те, что испытывали их вкусовые рецепторы!

Тут я услышала торопливые шаги за дверью, а потом в дверь заколотили так, что даже стёкла недовольно зазвенели в окне.

— Рона, Рона, открой! — услышала я взволнованный голос Гани. — Беда!

Тон её голоса был таким, что я мигом накинула на себя свою куртку, проверила когстеты и живо распахнула дверь:

— Что случилось? — спросила я, глядя на какую-то очень уж испуганную грифону.

— Твой жених приехал! — выпалила Гани. — Он сейчас на центральной площади! С ним несколько десятков псов и они… расспрашивают всех о тебе!

* 虫 *

Минут пять мы хохотали, смотря на надувшегося, как мышь на крупу, минотавра. Вроде бы всё уже, отсмеялись, но взглянешь на него и смех снова возникает, словно по волшебству. У меня даже живот заболел, от такого долгого смеха — давно так не смеялся.

Рядом скакала радостная Тельма, чей тоненький голосок присоединился к нашим. Конечно, малышка вряд ли понимала над чем мы смеёмся, но это ничуть не мешало ей веселиться.

Наконец мы уже не могли продолжать и успокоились. Я при этом старался не смотреть на минотавра, чтобы снова не заржать как понь, реагируя на его глупый вид. Вместо этого я повернулся к единорогу и спросил:

— А что же с заклинанием? Сможете его расколдовать?

— А надо? — как-то наигранно-серьёзным тоном спросил жеребец. — Вы не находите, что так ему будет гораздо лучше?

Услышав ответ единорога, бык аж позеленел, чем чуть не вызвал новый приступ хохота. Но, к нашему счастью, мы справились, не реагируя на забавную реакцию бычка.

— Да всё с ним будет нормально, — махнул копытом единорог. — Эта малышка просто временно уменьшила его. Труднее бы было, если бы она закрепила это состояние в его организме, но такие сильные заклинания по силам только аликорнам. Так что вскоре он станет прежним.

И только после этих слов единорога, я вздохнул спокойно.

— Кстати, уважаемый, — добавил единорог. — за этими делами мы с вами совсем забыли об элементарной культуре общения!

— Чего? — не понял я.

— Меня зовут Алебастр Хорн, — пояснил единорог, протягивая копыто ко мне. — А вас?

— Ой, действительно! — смутился я, чувствуя, как краска заливает мои щёки, поспешно ткнув в подставленное копыто своим. — Мрак! Моё имя — Мрак! А это…

— Тельма! — радостно подпрыгнув, крикнула мелкая.