Росинант – конь блеклый, или Ситхи печального образа (джен)

— Клоповник, — пробурчал Вейдер, оглядевшись.

— Сын мой, распорядитесь принести нам в комнату вина, фруктов и… да хотя бы того супа в горшочке, — обратился к закрытой двери Палпатин.

— Сию минуту, — раздался из-за двери голос хозяина.

Судя по стуку каблуков по лестнице, он опрометью бросился вниз.

— Подслушивал гад! — взревел Вейдер.

— Вы сомневались?

Тут взгляд Дарта Вейдера упал на добытый им таз, который стоял на скамейке и почему-то был наполнен водой. Несколько озадаченный лорд даже пальцем воду потрогал.

— Водичка святая! — радостно сообщил появившейся на пороге с подносом в руках хозяин.

— А смысл? — осторожно выразил непонимание Дарт Вейдер.

— Чтоб не улетел, ведьмино отродье.

Вейдер уж совсем было собрался возмутиться тому, что местные сомневаются в его способности телекинезом переместить полный таз. Пришлось Палпатину тихо показать ученику кулак, а хозяина громко похвалить за расторопность и сообразительность. Хозяин же засуетился с новой силой.

— Ох, разини криворукие! Что же они тазик-то на лавку поставили? Мешает же. Сейчас уберу!

Хозяин резво схватил таз и поволок его к окну, но так поспешно, что едва не столкнулся со стоящим посреди комнаты Дартом Вейдером. Увернулся, но половину таза на спину ситху выплеснул.

— Пошел вон, кретин.

Вейдер почти силой вырвал таз из рук хозяина и, расплескав на себя еще треть, запихнул посудину под лавку. Корчмарь пробкой выскочил из комнаты. Палпатин придержал захлопывающуюся за ним дверь, чтобы услышать возбужденный шепот у лестницы.

— Ну, что?

— Ничего! Отряхнулся и дураком обозвал. Нормальный идальго. Я бы на его месте за облитый плащ и в ухо засветил. А вы «голем», «голем». Здесь вам не богомерзкая Прага с ее жидами, а наихристианнейшее королевство испанское, так-то!

Палпатин плотнее закрыл дверь и ухмыльнулся ученику.

— А киборгов здесь не любят…

— Они реально полагали, что меня закоротит от литра воды? Идиоты.

— Итак, что мы имеем в сухом остатке кроме таза? — милостиво не стал развивать тему вейдеровской инвалидности Палпатин.

— Тонкую медную проволоку завтра утром подвезти обещали, — обиделся и принялся в отместку изображать дуболома Вейдер. Но затягивать с этим не стал и перешел к серьезным наблюдениям. — Это я про запчасти к тазу. А что касаемо этого мира, то в нем есть ситхи. Где-то очень далеко, но есть. Они — знаменитые воины, но их служба в Инквизитории — скорее исключение, чем правило. Помехой этому является святая католическая церковь со своей матерью. Но кто они такие, я не понял.

— До конца я тоже. Но если предположить, что святая церковь — это Великая Сила, то упомянутые ситхи, не желающие склоняться перед ней — это падшие во Тьму психопаты. Лишь немногие из них способны взять свою ярость под контроль. Могучие лорды здесь редкость на грани диковины и называются как-то иначе.

— Католики.

— Логично.

— Очень даже! — в голосе Дарта Вейдера звенела гордость.

— А теперь. друг мой, давайте-ка наполним вашу кормушку и поилку. Только ваших голодных обмороков мне не хватало.

Не привыкший к помощи от кого-то, кроме специально запрограммированных на это дроидов, тем более — от своего повелителя, Дарт Вейдер сконфузился, но отказаться от монаршей помощи не решился. Да и самостоятельно залить бульон и вино в соответствующие емкости костюма ему затруднительно. А есть-пить надо. Какое-то время он, конечно, на инъекциях продержится, но и их запас не безграничен, а сидеть им здесь невесть сколько придется.

— Ну вот, потекло вино по трубкам, — отставил в сторону кувшин Палпатин. — Смотрите, не вздумайте буянить спьяну.

— Может, лучше воды?

— Вы знаете, из какой клоаки они ту воду зачерпывают? Я — нет. А ситуация как в набуанской народной сказке: «Не пей, братец, из колеи — танкером станешь», меня не устраивает.

В знак того, что разговор окончен, Палпатин погасил свечу и завалился на кровать. Вейдер распахнул окно, накрыл своим подсохшим плащом повелителя и устроился на лавке. По работе дыхательного аппарата особо не поймешь, но младший ситх вроде бы уснул.

Старшему же не спалось. Палпатин закинул руки за голову и осторожно коснулся ауры ученика. Спит. Нет, рука к подушке не потянулась. Хотя подушки здесь для смертоубийства подходят гораздо лучше, чем для сна: большие и тяжелые. И не в полезности ученика дело. В душе шевельнулось нечто собственническое, но теплое. Этот обормот всецело его. И появление юного Скайуокера, при правильном подходе, только укрепит преданность Вейдера, если и не лично императору, то его Империи — точно. Но и то и другое принадлежит Палпатину пожизненно. В порыве умиления самим собой Палпатин едва не встал, чтобы вернуть плащ ученику. Но вовремя себя одернул. Обойдется.

Теперь старый ситх принялся смотреть в распахнутое окно. Императрица-ночь захватила мир почти без сопротивления, стоило солнцу скрыться за вершинами гор. Мир погрузился во тьму. Только не привычную бурую пестроту рекламы. И не в черный бархат космоса. В глубокую синеву, в которой нет льда и суеты, а много спокойного величия. Императрица-ночь безраздельно властвовала над миром. Дарт Сидиус улыбнулся собственному маленькому открытию: Тьма может быть разноцветной.

Комната наполнялась ароматами летней ночи. Не всегда приятными, впрочем. Свежий ветерок побывал не только в лугах, но и на конюшне, и там, куда здесь принято выплескивать помои. Но именно этот круто замешанный на всем многообразии мира аромат и есть сама жизнь.

Император Палпатин погрузился в сон.

* * *

Разбудил Палпатина истошный ор неизвестной императору птицы. «Лорд Вейдер, ликвидируйте его», — мысленно распорядился заспанный повелитель. Но почти сразу понял, что ученика рядом нет. Уже ушел душить горластого мерзавца? Палпатин выждал с минуту. Судя по самозабвенному ору ничего проклятому горлопану не угрожало. Тогда где Вейдер?

Палпатин с недовольным кряхтением поднялся. Наскоро привел себя в порядок: двумя пальцами смочил глаза водой из все того же таза, надвинул капюшон поглубже, да подвязал мантию покрепче. Пора отправляться на поиски ученика. Впрочем, особого беспокойство по поводу возможных неприятностей, в которые может вляпаться Вейдер, у старшего ситха не было. Присутствие ученика, словно темную тучу, он чувствовал. Как и чувствовал то, что ничем катастрофическим эта туча не прольется. Просто ощущать себя идущим на помощь вечно попадающему во всякие передряги непутевому ученику оказалось приятно. А сдерживать собственные эгоистические капризы Дарт Сидиус обучен не был. Вот и шагал в сторону конюшни с максимально озабоченным видом.

До ворот оставались считанные шаги, когда навстречу Палпатину вышел конюх. Почему-то спиной вперед и с выражением крайнего обалдения на лице.

— Неком… некомпот… — зачарованно шептал он себе под нос, пока едва не врезался в Палпатина. — Доброго вам утречка, святой отец! Ох, и здоров же ваш боец ругаться! Я сроду-то слов таких не слыхивал. Тварь ты некомпотная, говорит. Во как!

В ответе конюх не нуждался. Палпатин ему и не ответил. Вошел в конюшню, где обнаружил Дарта Вейдера хлопочущим возле осла.

— Чем это вы, друг мой, сумели так поразить местного работника?

— Я поразил? Да я его и пальцем не тронул. Эта некомпетентная тварь намазала потертости на спинах наших животных откровенной гадостью, к лекарствам никакого отношения не имеющей, и еще пререкаться со мной вздумал!

— Самоубийца.

— Пусть спасибо скажет, что не под моим началом служит!

— Что случилось с нашими животными?

— Во время планового предстартового техосмотра мной обнаружены потертости в местах соприкосновения седел со спинами животных. Видимо, вчера мы недостаточно профессионально распределили вес или не рассчитали плотность снаряжения. Местный служащий не принял надлежащих мер с вечера, а во ответ на мое вежливое замечание приволок вот это вот.

Вейдер злобно раздавил сапогом валяющуюся у него под ногами глиняную плошку.

— Пришлось заживлять повреждения Силой.

Действительно, осмотревший спины животных Палпатин и следа былых травм не обнаружил. Поэтому взял из стоящей в углу корзины несколько морковок и начал их скармливать своему Длинноуху.

— И вам советую.

— Они не голодные, вроде…

— Живые существа нуждаются не только в предстартовом техосмотре, но и в толике ласки.

Дарт Вейдер пренебрежительно хмыкнул, но за морковкой для коня пошел. На несколько минут в конюшне воцарилась тишина. Ситхи не просто не разговаривали друг с другом, они и щитами отгородились весьма основательно. Обоим вдруг показалось стыдным показать другому, что осторожное прикосновение мягких губ отзывается в душе тихой, лишенной корысти и поэтому бессмысленной радостью.

Это совсем не ситхское умиротворение нарушил засунувший голову в ворота конюшни корчмарь.

— Утренняя месса уже скоро. Дорогие гости не желают посетить наш храм?

— Храм? — словно хищник перед прыжком подобрался Вейдер.

— Отчего же не посетить.

Палпатин, напротив, остался расслабленно спокоен, что делало его куда опаснее.

— «Еретиков у нас нет» — деревня! Дальше своего пастбища не видел ничего.

— Вы чувствуете джедаев, друг мой?

— Зачем врать, не чувствую.

— Тогда почему вы решили, что храм джедайский?

— А чей еще?

— Тоже верно.

Палпатин привычным движением поправил меч в рукаве. В целом же ситхи шли к городскому храму в настроении задорном и приподнятом, как и подобает темным лордам перед доброй дракой.

* * *

А вот три дочки корчмаря Санчо прибежали домой со службы в состоянии, не вполне соответствующем образу добрых католичек на воскресной мессе: глаза горят, щеки раскраснелись, груди вздымаются то ли от быстрой ходьбы, то ли от переполняющих девиц новостей.

— Папаня, мы все узнали! — практически запихав корчмаря в подсобку первой выдохнула старшая.

— Перво-наперво, никакие они не колдуны, — воспользовалась тем, что старшая сестра сделала паузу чтобы набрать побольше воздуха, подхватила вторая дочь. — Мессу оба отстояли, святых даров причастились, исповедовались, все честь по чести. И нигде их от имени Господа не корежило.

— Это-то еще вчера вечером ясно стало, — отмахнулась старшая. — А вот теперь точно известно, что монах — инквизитор. Да не просто абы какой, а очень влиятельный. Какой наш падре Пьетро греховодник, все знают. Да только даже шептаться об этом опасаются, потому что у того родня — сами знаете кто. А наш постоялец ему прямо при всем честном народе врезал. Падре к нему после службы подходит с нахальной такой улыбочкой и едва ни по плечу монаха похлопывает: «Почти семейная месса в уютном сельском храме особенно прелестна, на так ли?» А наш-то ему в ответ: «Вы, падре, не просто не католик, вы даже не еретик. Вы — шарлатан».

— Ох ты! А падре что же?

— Ничего. Монах повернулся, да и прочь пошел. Народ вокруг посмеялся и следом.

— А я подслушала, кто такой рыцарь в черном! — выдала самую лакомую новость напоследок третья. — Я села на скамейку сзади наших гостей и все подслушала. Монах назвал рыцаря лордом Вейдером, вот!

— И что с того?

— Не тупите, папаня! Дон Вейдер — знатный английский католик, вынужденный скрываться от проклятых англиканских вероотступников! Род его настолько известен и знатен, что лорд вынужден скрывать свое лицо, чтобы не быть узнанным английскими шпионами!

— Про знатность не скажу. А богат он безмерно. Эвон какие каменья драгоценные на груди — ажно в темноте сияют!

— Возвращаются! — завопила выглянувшая в окно старшая сестра.

Персонал корчмы высыпал к дверям и замер в почетном карауле, встречая ситхов.