Насыщенное начало (джен)

Примечания:

Метка: обещания/клятвы

_______________________

Также на эту часть меня вдохновила песня Bernadette — IAMX

Я и ты — внутри театра на двоих, Живя под пеленой,Нужды не знали выходить —Воспоминания не приносят ни радости, ни тишины.

В поместье тихо. Инспир вернётся через несколько дней с обновлёнными инструментами для следующих экспериментов. Муса ушла на ночёвку к одной из подруг, а малыш Мори мирно спит в дальней комнате, к счастью, ни о чём не догадываясь. В комнате темно. Свечи совсем не горят. Лунный свет, единственный источник освещения, падает на пол, уложенный тёмным ламинатом; на письменный стол, где стоит банка со звёздами; едва задевает тёмный ковёр; лежит на полках высоких шкафов, захламлённых разными вещами.

И на её бледное лицо.

Хранительница сидела в кресле, оперевшись скулой о руку. Её серые глаза устремились куда-то вдаль. По щекам текли слёзы, оставляя после себя мокрые дорожки. Правая рука начала покрываться фарфоровой корочкой, успев миновать запястье и медленно ползти к тёмному манжету рукава. Зияющие трещины распространились не только по среднему пальцу, где обычно Хранительница носила красивое золотистое колечко, но и по всей тыльной стороне ладони.

— Так, так, — сказала Шедди, появившись в зеркале. — И кто это у нас снова ноет?

Хранительница несколько раз моргнула глазами, как бы выходя из транса. Она нервно рассмеялась, вытерев слёзы, повернулась к напольному зеркалу, в котором полностью сфокусировался образ Шедди. Та нахально улыбалась — как и всегда —, сверкая двумя танзанитами в кромешной тьме.

— Ты как всегда не вовремя, — сказала Хранительница, убрав руку за спину.

Шедди раздражённо фыркнула, закатив глаза. Она просто ненавидела, когда Хранительница скрывала части тела, покрытые тонким слоем белоснежного фарфора. Ладно, если Муса, Инспир и Мори не знали о её состоянии. Наверняка они даже не догадывались. Хранительница могла спокойно скрыть душераздирающие волнения днём за маской радости и смеха. Но, чёрт возьми, скрывать уже давно явное от Шедди! Той, которой известно о каждой мысли, о любом, даже незначительном движении, о промахах и сомнениях. Какая глупость. Или Хранительница действительно думала, что она настолько слепа?

Она нанесла удар по зеркалу изнутри, от которого почти тотчас расползлись царапины, трещины покрупнее. Образовавшиеся осколки звонко упали на пол. Ночная тишина нарушилась. Схватившись за деревянный резной багет, Шедди вышла наружу. Хранительница стояла в нескольких метрах от неё, ожидая дальнейших действий. Шедди хмыкнула и грубо развернула её спиной к себе. Неоновая нить, которая была создана из самых маленьких частичек воздуха, туго обвила хрупкую шею.

Шедди просунула палец между нитью и бледной кожей. Холодный металл коснулся тёплой плоти, отчего по ней пробежалась целая стая мурашек. Хранительница закряхтела, попытавшись ослабить хватку нити. Удушающе. Шедди снова не сдержала самодовольную улыбку. Она потянула нить, сильнее обвив её вокруг шеи.

Мы одни, И это всё, что нам нужно.

Неоновая нить лопнула, фиолетовыми искрами растворилась в воздухе. Заострённые пальцы переплелись с фарфоровыми. Хранительница рассеянно смотрела на неё. Во-первых, танцевать ночью было плохой идеей, а во-вторых, как-то неловко получалось. Однако Шедди, видя вполне ожидаемую реакцию, только рассмеялась и положила ладонь ей на талию.

Она сделала шаг вперёд. Носики сапог с серебряными вставками едва коснулись носиков ботинок. Хранительница, нахмурившись, исподлобья смотрела на неё. Ей не нравилась вся эта идея. Шедди хмыкнула, чуть наклонилась к ней и, сверкнув фиолетово-голубыми глазами в темноте, пробормотала:

— Раскрой глаза и посмотри правде в глаза. Твоя жалкая надежда никак не сможет изменить всю ситуацию.

Хранительница повернула голову в сторону. Она не хотела смотреть Шедди в глаза. Тошнило. Тошнило от отчаяния, от безысходности ситуации. Перед ней было два пути: верить в лучшее и подчиниться — из-за чего, возможно, продолжились бы страдания — или же сбежать, пережив серьёзный скандал. Однако страх, игравший роль кукловода, казался сильнее, ломя её тело, душу пополам, дёргал за самые тонкие ниточки. Вся решительность в начале года медленно сходила на нет в конце.

Шедди сделала шаг влево и, повернувшись, ступила назад. Хранительница последовала за ней. В груди снова жгло неизвестное чувство, не давая полностью вдохнуть воздух. Оно поднималось вверх, к шее, и начинало сильнее сжимать её. Неприятно. Шедди, видя дискомфорт, свела тёмные брови к переносице, чуть прикрыв глаза. Она могла её понять.

Эмоций уже почти нет,Семья и друзьяСтановятся призраками,О которых можно лишь мечтатьИ забыть.

Шедди одновременно и раздражало такое поведение. Нужно было что-то предпринять, что-то сделать, иначе такими темпами дело может дойти до петли. А умирать ей не хотелось. О, чёрт возьми, да! Шедди была зависима от Хранительницы, которая, если исчезнет из этого мира, заберёт в могилу и её. Здесь и нечего скрывать.

— Дурная. — сказала Шедди, наклонившись. — Ты действительно думаешь, что я вот так просто дам тебе упасть в бездну отчаяния?

— Возможно, — проговорила Хранительница, наклонив голову вбок.

— Мне слишком дорога жизнь, — ухмыльнувшись, ответила Шедди. — Но тебе всё равно нужно привыкать к несправедливости жизни со стороны родственников.

Хранительница задумчиво качнула головой. Они обе зависели друг от друга. Каждая временами исполняла роль и марионетки, и кукловода. Это стоит признать. Шедди из-за того, что являлась выдуманным персонажем, несмотря на величие и могущество, а Хранительнице необходим был человек, который в любой момент может встряхнуть её лёгким ударом куда-то, желательно, в рёбра. Как назвать их отношения? Зависимость?

Ты моя свобода.

Я благословляю тот день,

Когда ты изменила ход моей истории.

Жизнь и смерть

Всегда приводили лишь

К любви и сожалению.

Но у тебя есть ответы,

А у меня — ключ от двери Бернадетт.

— Создай образы, чтобы я разорвала их на части, — твёрдо сказала Шедди, продолжая танец.

— Это жестоко. — сухо произнесла Хранительница.

— Заткнись. — приказала Шедди. — Они постоянно издеваются над тобой, почему я не могу этого сделать с ними? Обещаю, я убью каждого, кто сможет причинить тебе вред.

Шедди знала заранее ответ, к сожалению, не удовлетворяющий никак. Её не существует в реальности. Она всего лишь плод воображения, умеющий причинить вред только в потаённых уголках юного разума. Но этого более, чем достаточно. Хранительницу не надо долго уговаривать. Шедди это знала, и иногда пользовалась этой возможностью, дабы что-то получить. А потому сейчас могла спокойно попросить сделать то, что хочет она.

— Мы — одно целое, дорогая, — сказала с улыбкой Шедди, отпустив её. — А потому я сделаю всё возможное, чтобы те мерзавцы, пусть и вымышленные, получили наказание. А теперь создай мне их.

Последние слова Шедди проговорила в приказном тоне. Хранительница устало вздохнула. Она продолжала наивно, по-детски верить, что таким способом все проблемы исчезнут. Одним махом. А можно ли тогда считать это своеобразной тренировкой? Как раз Шедди разомнётся, продемонстрирует магические способности. Ничего же страшного не будет. Никто не узнает.

Ты моя свобода.

Я благословляю тот день,

Когда ты изменила ход моей истории.

Жизнь и смерть

Всегда ведут лишь

К любви и сожалению.

Но у тебя есть ответы,

А у меня — ключ к Бернадетт.