По десяти планетам (джен)

С наступление ночи в саду наступило умиротворение. Птицы больше не пели, спрятавшись и заснув в гнёздах, цикады, которые звонко стрекотали, попрятались в траве. Лёгкий ветерок колышел ветви деревьев, листья, упавшие совершенно случайно на серебристую гладь искусственного пруда. Под лунным светом многие цветы походили на драгоценности, на фарфоровые изделия.

Тео старался двигаться тихо. Ему удалось сбежать из комнаты, которую ему выделили сразу по приезде. Октавия обещала ему устроить экскурсию по резиденции на следующий день, однако его любопытство взяло над ним верх. Он не сдержался, вышел из спальни и сейчас бродил по саду. Ночью, когда все спали. Однако иногда дрожь пробивала металлическое тело. А что, если сейчас по тропинкам будут бродить служанки? Что, если они тут же отправят его спать или, не дай бог, расскажут о ночном приключении Октавии?

Тео прошёл дальше, к вишнёвой алее. Лунный свет пробивался сквозь ветви деревьев, серебристыми лоскутами падал на землю. Тихо. Даже цикады затихли. Он, нервно сглотнув, пошёл дальше. В глубине надеялся, что идёт в правильном направлении. Дело в том, что когда Тео переступил порог дома, то успел услышать разговор двух служанок, которые говорили о каком-то заброшенном участке сада, находившемся далее вишнёвой аллеи. Он не знал, правда это или нет, но проверить хотелось.

Вообще Тео успел позабыть, как выглядели настоящие деревья. В городе редко встретишь даже декоративные растения, не говоря уже о настоящих. А в лаборатории... А как он мог их увидеть? Их держали в палатах без окон. На улицу выходить запрещали, пугали различными байками в виде контрабандистов или диких животных, которые могли разорвать на части. Поначалу Тео верил, всякое упоминание о жизни снаружи воспринимал с паникой. Но когда стал взрослеть, понял, что всё это — вымысел.

Да и к внешним звукам прислушивался. Бывало, младшенькие сидят где-то по углам палат, а он и ещё несколько ребят собрались в центре комнаты. Все вместе собирались пройти мимо ворот. Тогда их охватывал неимоверный интерес при одном только упоминании новенького байка или аэромобиля. А потому они шли к воротам, прятались за бронированные ящики и выглядывали, когда же по тёмному длинному туннелю проедет транспорт.

Вишнёвая аллея заканчивалась у некогда имевшегося во владении графьёв сарайчика, где складывали садовые инструменты и прочий хлам. Однако сейчас это было обычное полуразрушенное здание, без крыши, заросшее плющом. Рядом была лестница, ведущая вниз, вглубь сада. Каменные плитки с незамысловатым узором из-за времени раскололись на несколько частей.

Тео медленно спустился по ней. Оказавшись внизу, он, пройдя несколько метров, столкнулся с железной сеткой, ограждающей его от внешнего мира. В глубине души назрело маленькое разочарование. Никакого озера на самом деле не существовало. Обычные байки. Может быть, служанки специально так громко говорили, чтобы посмеяться над ним? Тео посмотрел вперёд. Там, по ту сторону сетки, его встречал бесчисленный поток ярких огней, шума от генератор аэромобилей, лепета на неизвестном языке различных рас.

Вдруг он услышал шаги. Лёгкие, как будто бы шла девушка. А рядом с ней — кто-то из мужчин. Дрожь пробежала по его механическому корпусу. Неужели сейчас его накажут? Наверное, сначала посмеются над излишней детской наивностью, а потом представят его перед Октавией.

Он судорожно смотрел по сторонам, старался найти выход. Шаги приближались. Тео панически искал место, где можно спрятаться, но его, как назло, не оказалось. Паника и отчаяние взяли вверх. Слёзы скопились в уголках глаз, хныканье вырвалось из уст. Тео заплакал. Его сковал страх. Вот-вот его найдут и, наверное, выпорят, если не отсоединят конечности и не пустят по трубкам снотворное, чтобы позже выдать его открытие за обычный сон.

— Тео? — спросила осторожно Октавия, выглянув из-за живой изгороди. — Ты тут?

— Не ругай меня, — простонал Тео, начав сильнее плакать. — Я обещаю, я никуда больше не пойду, только не ругай.

Октавия спешно подошла к нему и наклонилась к нему. Тео заметил, как сзади неё появился дворецкий. Она с особой нежностью провела тыльной стороной пальцев по его щеке. На её лице расцвела слабая улыбка. Тревога за его жизнь, за его отсутствие в комнате тут же сменилась спокойствием. Она вздохнула.

— Ты меня так напугал, — сказала она, взъерошив его волосы. — Почему ты сбежал?

— Я хотел посмотреть на заброшенный сад, — ответил Тео, сильнее покраснев. — Я больше не буду убегать, честно. Только не злись, пожалуйста.

— Ты меня здорово напугал, — строго произнесла Октавия, — Больше не смей так делать.

Тео послушно кивнул. У него не было выхода. Теперь ему точно в ближайшие дни будет недоступны прогулки на свежем воздухе, вкусной еде и вообще какие-либо увлечения, наподобие фехтования, стрельбы или тех же книжек. Он тяжело выдохнул, поник головой и последовал наверх, к дому. Октавия, положив на его плечо руку, вела его в темноте.

— Завтра у меня в обед будет совещание, — проговорила Октавия, — Так что я успею показать тебе резиденцию.

— Чего? — спросил с удивлением Тео. — Ты... ты всё равно покажешь мне дом? Не закроешь в подвале и не будешь накачивать снотворным?

— Что? Нет! — воскликнула Октавия. — Что за варварские методы? Я не собираюсь мучить тебя.

Она сжала его плечо, как бы подтверждая слова. Октавия трудно представляла, что многие люди, пусть и учёные, могли ради результатов экспериментов пичкать подопытных всякой дрянью. Хотя с одной стороны, никто бы и не узнал, как действуют на человека те или иные препараты, однако... Нет, материнское возмущение одержало верх над холодным разумом.

— Постарайся в ближайшие дни выбросить эту чушь из головы, — сказала она. — В конце концов, я выкупила тебя не для того, чтобы использовать как вещь для потех.

— С-Спасибо... — тихо произнёс Тео. — Я очень это ценю.

— Но это не значит, что ты улизнёшь от наказания, — со строгостью прервала его Октавия. — Убегать из дома ночью опасно, знаешь ли.

Тео улыбнулся. Он приподнялся на носочки, обвил её шею руками и прижался губами к мягкой щеке. Октавия улыбнулась и притянула его в объятия. Ей было приятно, что после нескольких лет одиночества рядом с ней кто-то появился.