Vincere aut mori (Победить или умереть) (гет)

К письму от Джеймса прилагался и порт-ключ, который перенёс его в назначенное время в назначенное место. В этом ресторане Поттер не раз бывал вместе с семьёй его крестного; в конце концов, это был подарок Сириуса супруге на одну из годовщин их свадьбы. Воспоминания о счастливых днях, проведённых здесь, нахлынули на Гарри, когда его встретили и молча проводили на второй этаж, который использовался только для семьи Блэк, чтобы не мешать другим посетителям. Возможно, поэтому слизеринец ничуть и не удивился, увидев за столиком не только своего отца, но и самого крестного. Они вроде бы даже мирно беседовали друг с другом, что само по себе было необычным зрелищем, учитывая их давние противоречия и вспыльчивый нрав обоих. Напряжение, витавшее в воздухе, выдавало, однако, искусственность их перемирия, словно тщательно разыгранный спектакль, ожидающий своего зрителя.

— Здравствуйте, — кивнул Поттер-младший, привлекая к себе внимание взрослых магов.

— Здравствуй, сын, присаживайся, — мельком взглянув на Сириуса, проговорил Джеймс.

Гарри нахмурился, но занял место поближе к крестному, все же так ему было несколько комфортнее. Лорд Блэк тут же попросил принести крестнику несколько его любимых блюд, но больше не заговаривал, скучающе наблюдая за бывшим лучшим другом.

— Я решил, что в присутствие твоего крестного тебе пока будет спокойнее, — проговорил Сохатый, пытаясь понять, как правильно начать разговор с сыном.

— Скорее привычнее, — с прекрасно слышимой прохладой в голосе проговорил юноша. — Могу я узнать причину моего нахождения тут? Вы все же решили лишить меня наследства? Клайд давно говорит об этом, когда мы сталкиваемся в Хогвартсе.

Почувствовав на себе многоговорящий взгляд крестного, слизеринец немного стушевался, опустив глаза в свою тарелку. Джим нахмурился, глядя на старшего сына и не зная, как лучше подступиться к нему.

— Наоборот, Гарри, — отозвался Глава Аврората. — Не знаю откуда Клайд взял это, я поговорю с ним, но я здесь для другого.

Джеймс вздохнул, мысленно решив не откладывать надолго причину сегодняшней встречи. Мужчина молча положил на колени своему сыну небольшой свёрток, наблюдая за его реакцией.

— Эта вещь семейная реликвия, передаётся от отца к старшему сыну, но вероятно твой крестный уже рассказывал тебе о ней, — проговорил Сохатый.

Гарри перевёл непонимающий взгляд с отца на крестного, но последний только качнул головой, как бы говоря, что ему следует открыть этот свёрток. Сверкающая полупрозрачная ткань оказалась в руках юноши, стоило ему развернуть свёрток. Конечно он без труда узнал, что это, после чего с подозрением посмотрел на отца.

— Я не хочу оправдываться перед тобой, сын, но за твою жизнь я совершил достаточно ошибок и промахов, о которых последнее время мне так любезно рассказывает твой крестный, — вздохнул Джеймс, искоса посмотрев на спокойного товарища, который в ответ лишь приподнял бровь. — Многое из них я почему-то не помню, и это я ещё буду выяснять, но я виноват перед тобой. Мантия должна была достаться тебе ещё четыре года назад, но случилось так как случилось. Я прошу у тебя прощения за испорченное нами детство и могу лишь надеяться, что у тебя хватит сил простить меня.

— Я должен уехать от крестного? — с некоторым сомнением уточнил слизеринец, действительно боясь, что Джеймс может потребовать его возвращения, так как все же являлся его отцом.

— Не обязательно, — покачал головой мистер Поттер, сжав кружку в руках чуть сильнее. — Твой крестный и его жена несут ответственность за твою жизнь до твоего совершеннолетия. Когда-то я подписал такое соглашение и уже отменить его нельзя, в частности потому, что в этом замешана и магия в том числе. Ты можешь продолжать жить у Блэков, возможно иногда заглядывая в гости ко мне.

— Это твой выбор, Гарри, — отозвался Сириус, видя настороженность крестника. — Мы с Марли тебя очень любим и никуда не гоним. Поступай так, как хочешь ты.

— И как отреагирует миссис Поттер, если я приду в гости?

Гарри задал этот вопрос очень осторожно, разглядывая мантию-невидимку так, словно она могла в любой момент рассыпаться в прах. Слова вылетали из него тише шепота, а взгляд был прикован к ткани, словно он искал там ответы. В комнате царила напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом ткани и бьющимся учащенно сердцем самого Гарри.

Он не видел, как отец переглянулся с крестным, и как Сириус, лишь пожал плечами на молчаливый вопрос, нахмурившись. Сириус в принципе вёл себя относительно спокойно, хотя неодобрение, плещущееся в его взгляде, скрыть было трудно. Гарри чувствовал это напряжение, повисшее в воздухе, но не понимал его источника. Он знал, что Сириус не одобрял действия Джеймса, особенно в отношении старшего сына, но не мог понять, что именно так сильно раздражало крестного на этот раз.

Мантия-невидимка, фамильная реликвия, символ тайн и возможностей, сейчас казалась предвестником беды. Гарри смутно ощущал, что заданный им вопрос затрагивает какую-то болезненную тему, что он, сам того не ведая, задел Джеймса за живое. Неодобрение Сириуса, обычно бурного и прямолинейного, в этот раз ощущалось особенно гнетущим. Оно не выливалось в гневные тирады или саркастические замечания, а проявлялось в сдержанной ярости, которая делала его молчание ещё более пугающим. Гарри знал, что Сириус всегда был ярым защитником справедливости и чести, и его недовольство обычно означало, что кто-то, по его мнению, совершил серьёзную ошибку.

Атмосфера в комнате сгустилась, словно перед грозой, и Гарри невольно съёжился, ожидая бури. Непонимание происходящего давило на него гнетущим грузом. Что скрывает его отец? И почему Сириус так сердится, но молчит?

— Мы с твоей матерью к моему сожалению приняли решение развестись, — проговорил Джеймс. — Я принял титул лорда Поттера, и у нас с ней появились большие разногласия на этот счёт. Я возвращаюсь в Поттер-мэнор, поэтому можешь не переживать ни о чем, если всё же решишь зайти в гости.

Глава Аврората ещё недолго побыл в компании старшего сына и некогда лучшего друга, после чего ему пришлось их покинуть, возвращаясь на работу. Когда он уходил, Гарри всё ещё сжимал в руках мантию, не зная, что сказать и нужно ли что-то говорить. Вся эта встреча с Джеймсом была слишком странной для него, да и раздражение крёстного прекрасно ощущалось, словно его можно было бы потрогать рукой.

— Доедай и я перенесу тебя в Хогвартс, — сказал Сириус, когда они остались вдвоём.

— Что происходит, крестный? Я ничего не понимаю.

— Если бы я что-то понимал, — хмыкнул Бродяга. — Ты достаточно вырос, чтобы услышать мою версию произошедшего. Когда вы с Клайдом родились, Джеймс и Лили оба были искренне счастливы, что у них появилось двое здоровых сыновей. Тогда они любили вас одинаково. Все изменилось после того, как к вам в гости решил заглянуть Волан-де-Морт. Изменилось все, конечно, не сразу, но постепенно. Вначале они переживали за вас обоих, но потом я все чаще стал слышать имя только твоего брата. К сожалению, тогда никто не придал этому значения, мы слишком были заняты и отвлечены. Моя тётя Лукреция вместе со своим мужем скончались от драконьей оспы, ей же заболела Адара. Я не хотел угрожать вашему с Клайдом здоровью, поэтому не появлялся несколько месяцев, общался только по зеркалу. Когда угроза миновала, я зашёл к вам в гости. Клайд все время был рядом с твоими родителями, а ты сам по себе. Мы с Линой старались что-то сделать, но ничего не получалось, и нам оставалось только самим заниматься с тобой. Мы видели, как тебя это ранит, как ты пытаешься заслужить их внимание, но они словно не замечали тебя. Казалось, что Клайд стал для них воплощением надежды, символом победы над тёмной магией, а ты... ты просто был. И это различие, эта незаметная, но глубокая трещина в их отношении к вам, росла с каждым днём, оставляя шрамы, которые, я боюсь, ты носишь до сих пор. Я надеюсь, что понимание истинных причин, почему так сложилось, когда мы сможем их узнать, поможет тебе хоть немного залечить эти раны.

— Что-то произошло и родители разлюбили меня? — нахмурился Гарри, отложив древнюю реликвию своего рода и внимательно посмотрев на крестного, который впервые говорил с ним на эту тему.

— Тут нет твоей вины, — покачал головой Сириус, обеспокоенно глядя на крестника. — Но что-то действительно произошло за эти несколько месяцев. Тем не менее ни твой отец, ни, вероятно, твоя мать не помнят большей части тех четырёх лет, что ты прожил с ними после трагедии в Хэллоуин.

Поттер молчал, обдумывая услышанное, слова крестного плотной волной накрыли его, вызывая бурю противоречивых чувств. Он прекрасно понимал, что Сириус, вероятно, рассказал ему далеко не всё, возможно, щадя его чувства или скрывая детали, которые он считал слишком болезненными. Но и этого обрывочного рассказа было достаточно, чтобы понять самое важное: кто-то, возможно, используя могущественную магию, помог Лили и Джеймсу практически забыть о существовании второго сына. Относительно «забыть» — это было мягко сказано, скорее, создать искусственный барьер, который мешал им увидеть очевидное. Крестный согласно кивнул, заметив во взгляде крестника, что тот сделал правильные выводы. В глазах Гарри плескались гнев и непонимание, перемешанные с горькой обидой. «Кто мог на такое пойти? И зачем?» — этот невысказанный вопрос повис в воздухе, требуя немедленного ответа.

— И это не значит, что ты должен все простить и забыть, — продолжил Блэк, бросив мимолётный взгляд на мантию-невидимку. — У тебя тоже есть чувства, есть право выбора. Я просто хочу, чтобы ты понимал. Твой отец искренне раскаивается в том, что сделал, даже если не помнит что-то из своих действий.

— Почему он вспомнил обо мне? — Гарри задал вопрос, который волновал его последние несколько дней. — Почему забрал мантию у Клайда и отдал мне?

— Мантия изначально должна была принадлежать тебе по традиции рода Поттер, — пожал плечами Сириус. — Твой отец решил поступить правильно. Лучше поздно, чем никогда. Но почему он решил измениться, я не знаю. Возможно защитные чары и процедура принятия титула лорда Поттер сыграли свою роль, избавляя твоего отца от всех возможных воздействий. Впрочем ему следовало услышать меня раньше, и принять титул лорда после того, как прошёл траур по твоим бабушке и деду.

— А если я., — Поттер нахмурился, закусив губу и обдумывая то, что собирался сказать. Крестный терпеливо ждал, не торопя крестника. — Что если я воспринимаю вас с Марлин, как моих родителей?

— Это твоё право, — понимающе кивнул лорд Блэк, улыбнувшись юноше. — Я прекрасно понимаю твои мысли и чувства. Я был на твоём месте и тоже долгое время воспринимал своими родителями других людей.

— Бабушку с дедушкой, — протянул Гарри, воспоминая небольшую историю об этом.

— Так думают многие и мои родители в том числе. Но как бы я ни был благодарен, и как бы я ни любил Флимонта и Юфимилию, родителями я считал не их. Мой дядя Альфард по большей части заменил мне отца, а тётя Лукреция мать. Они оба воспитывали меня. Так или иначе, но с тобой у нас есть отличия. Ты был тихим и принимал все как есть, пусть и говорил о своём недовольстве только мне. Я же привлекал к себе внимание своими поступками, так что для родителей я был весьма трудным ребёнком. Но мы с могли помириться и постараться забыть все, что наговорили друг другу во время наших бесконечных ссор.

Поттер медленно кивнул, принимая слова крестного к своему сведенью. Чуть позже ему все же придётся решить, как быть со всем этим, но это могло подождать ещё немного.

— Крестный, а что будет с Клайдом, если Лили и Джеймс разводятся? — поинтересовался юноша.

— Твоя мать все ещё остаётся магглорожденной ведьмой, так что по законам Англии Клайд останется с отцом, — обыденно сказал Сириус. — К тому же он младший наследник древнего рода, тут другого варианта и быть не может.

Гарри вздохнул, догадываясь, насколько брат будет недоволен этим фактом, и что вероятно своё недовольство гриффиндорец будет демонстрировать в их редком общении.

— А как ты относишься ко всем этим изменениям? — поинтересовался слизеринец, с любопытством оглядев нахмурившегося крёстного.

— Никак не отношусь, — хмыкнул Блэк, снова посмотрев на древнюю реликвию. — Мы с твоим отцом когда-то были лучшими друзьями, я бы сказал, братьями, но с тех пор слишком многое произошло. Конечно, хорошо, что он решился взяться за голову, но нашу прежнюю дружбу и общения уже не вернуть.

По возращении в Хогвартс Гарри поделился с друзьями подробностями встречи, в том числе и подозрениями, касающиеся поведения его родителей после злополучного Хэллоуина.

— Мне всегда было больше интересно, почему победителем нарекли твоего брата, — заметил Блейз. — Это тоже странно, ведь в ту ночь никого кроме вас и вашей няни там не было. Няня мертва, а вы ничего не поняли, да и рассказать бы навряд ли смогли.

— Согласен, тоже хороший вопрос, — задумчиво кивнул Нотт. — Возможно, если разобраться в этом, то станет понятно и поведение твоих родителей.

— Разберёмся после Турнира, — буркнул Гарри, разглядывая золотое яйцо. — Пока надо ещё решить, что делать с этим. Открывать его бесполезно, только шум.

— Может, есть какое-то заклинание к нему, — предложила Астория, которая последнее время все реже начала появляться в их компании, обзаведясь собственными друзьями.

— Кстати, как вариант, — кивнула Адара, оторвав взгляд от своего рисунка. — Либо какое-нибудь зелье. Возьми его домой на каникулы, поэкспериментируем. Мама, в её положении, конечно, навряд ли поможет, но у нас есть бабушка Вэл и мои прекрасные тёти.

Поттер коротко кивнул, пряча золотое яйцо в сумку с учебниками. Пусть эта шифрованная головоломка подождёт до рождественских каникул. После произошедших событий Гарри ожидал едких комментариев и подколок от брата, но на этот раз царило непривычное молчание. Словно забыв о своём обычном соперничестве, брат Поттера всё время ходил в глубокой задумчивости, даже не вступая в привычные перепалки с друзьями, что казалось совершенно нехарактерным для него.

Через несколько недель весь Хогвартс, начиная с четвертого курса, собрали для важного объявления. Макгонагалл важно расхаживала в центре Большого зала, пока не собрались все студенты.

— Объявление касается всех! — строго объявила Минерва. — Приближается Святочный бал, традиционная часть Турнира Трех Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнера и с младших курсов.

Словно по команде девушки тут же зашептались между собой, то и дело поглядывая на какого-нибудь парня.

— Форма одежды — парадная, — продолжила Макгонагалл, не обращая внимания на усилившийся шёпот. — Бал начнётся в восемь часов вечера в первый день Рождественских каникул в Большом зале. Окончание бала в полночь. И еще несколько слов… — Профессор МакГонагалл окинула класс выразительным взглядом. — На Святочные балы, конечно, приходят с распущенными волосами. Это, однако, не значит, что мы ослабим правила поведения, которые предписаны студентам Хогвартса. Я буду очень, очень недовольна, если кто-нибудь из вас их нарушит.

Она окинула всех собравшихся строгим взглядом, после чего покинула Большой зал. Студенты тоже постепенно расходились по своим делам, теперь обсуждая предстоящий бал. Дафна убежала от своей компании, явно собираясь поделиться новостью с Адарой.

— Есть идеи по поводу партнерши? — поинтересовался Блейз, скользя взглядом по идущим впереди них девушкам.

— Я приглашу Дафну, — пожал плечами Гарри, после чего его друзья понимающе переглянулись между собой, однако никак это не комментируя.

— Моя партнерша по танцам определена на всю мою дальнейшую жизнь, — довольно усмехнулся Нотт. — К тому же моя невеста никогда бы не простила мне факт приглашения какого-нибудь другого.

— Если подумаешь об этом, то твой маленький сводный брат станет наследником, — пригрозил Драко. — Об ответе на твой вопрос, Блейз, я пока ещё подумаю.

Последние дни семестра выдались крайне шумными. Девушки писали домой, заказывали наряды. Магазин одежды в Хогсмиде редко видел такой ажиотаж. Руководство Хогвартса, словно обуреваемое желанием поразить гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявило небывалую изобретательность. Замок никогда ещё не выглядел так нарядно. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать ёлок Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми ухающими совами из чистого золота и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественские гимны.

В гостиной Слизерина, обычно окутанной атмосферой тихих интриг и сдержанных разговоров, в последнее время поселилось новое, неожиданно оживлённое трио. Флёр Делакур, словно экзотическая птица, нашла себе приют среди льдистых красоток Слизерина — Адары и Дафны. Устроившись в укромном уголке, подальше от настороженных взглядов и шёпотков, девушки образовывали свой маленький франкоговорящий анклав. Их голоса, сливаясь в мелодичный поток французской речи, создавали ощущение некой тайны, доступной лишь посвящённым. Однажды мужская половина неизменной слизеринской компании, ведомая любопытством и, возможно, ревностью, обнаружила их в комнате Адары. Звонкий смех Флёр, до этого никогда не слышанный в стенах Слизерина, заполнил пространство. Девушки, казалось, были целиком поглощены каким-то уморительным рассказом Делакур, и эта картина, столь контрастирующая с привычным образом холодной неприступности слизеринских красавиц, заставила парней остановиться в нерешительности у порога.

— Нам можно присоединиться? — поинтересовался Тео, садясь на кровать своей невесты и притягивая девушку в свои объятия.

— Флёр рассказывала, как этот дурак Уизли решил пригласить её на бал, — сквозь смех пояснила Блэк, своим ответом вызвав лишь новую волну женского смеха.

— Уизли решил пригласить на бал наследницу французского рода? — скептически уточнил Драко. — Он совсем головой тронулся?

— Она у него только для того, чтобы есть, — усмехнулся Забини. — Надеюсь, этот досадный случай не испортил вашего настроения, мадмуазель Делакур?

— Вовсе нет, — на английском ответила девушка, решив немного попрактиковать язык в обществе англичан. — Это было весьма забавно.

— Его в любом случае ждало бы большое разочарование, — усмехнулась Гринграсс.

— Именно, — кивнула Флёр, довольно усмехнувшись. — Ты уже разгадал загадку яйца, Гарри?

— Пока нет, предпочёл оставить это на каникулы и разобраться со всем дома.

Золотое яйцо, которое он отобрал у драконихи так и лежало в его вещах, ни разу не тронутое. По правде говоря он практически забыл о нем. Голову занимали другие мысли. Отец приглашал провести в Поттер-мэноре пару выходных или хотя бы прийти на ужин, и Гарри нужно было решить, что с этим делать. Вторая часть турнира сейчас мало волновала его, потому что кажется его спокойная жизнь слишком неожиданно собиралась измениться. Как относится к этим изменениям юноша все ещё не решил, но сделать это нужно было в ближайшее время.

— Я тоже никак не могу с ним разобраться, — призналась француженка, взглянув на свой аккуратный маникюр. — Мадам Максим и я перепробовали все возможные и доступные сейчас чары, но все безрезультатно.

— Мадам Максим не известны испытания? — удивлённо переспросил Забини, скептически посмотрев на гостью их факультета.

— Нет, она говорит, что всем этим занимаются ваше Министерство магии и ваш директор, так как они не могут помогать Чемпионам, — с акцентом пояснила девушка. — Мадам Максим и о драконах узнала совершенно случайно.

— Ну что ж, теперь я знаю, кого можно сдать отцу, — довольно усмехнулась Адара, переглянувшись с Гарри. — Он очень хотел знать, чьи это глупые идеи.

— Мы предполагали задания на силу, логику и что-то из школьной программы, — продолжила Флёр. — Нам тоже не нравится, во что превращается этот Турнир, но и выйти уже нельзя.

— Только если никто не умрёт, — заметил Тео, за что тут же получил довольно сильный удар от своей невесты.

— Очень оптимистично, друг, — проворчал Гарри, наградив одного из друзей недовольным взглядом.

— Не хочу о грустном, — покачала головой Делакур, взглянув на двух девушек в комнате. — Лучше покажите мне свои платья.

Воздух в Хогвартсе потрескивал от предвкушения. Большой зал, обычно наполненный звоном столовых приборов и гулом уроков, превратился в захватывающий дух бальный зал, сверкающий сосульками и мерцающими огнями. Но настоящая трансформация произошла не только в архитектуре, но и в самих студентах. Наступил Святочный бал, а вместе с ним волна возбуждения прокатилась по каждому коридору и комнате общежития.

С самого утра девичьи спальни превратились в мини-королевства красоты и суеты Воздух звенел от шелеста шелка и бархата, нежного перезвона флаконов с духами и взволнованного шёпота юных ведьм, готовящихся к своему торжественному выходу. Атмосфера представляла собой пьянящую смесь нервной энергии и чистой, неподдельной радости. Для юных леди из благородных домов ставки были особенно высоки. Святочный бал был не просто танцем; это была демонстрация традиций, происхождения и статуса. Выбор платья был гораздо большим, чем вопросом личных предпочтений — это было тщательно продуманное заявление. Они склонялись к традиционным цветам своих домов и родов, каждый оттенок действовал как негласное знамя, провозглашая их наследие для всех присутствующих.

Но самой поразительной чертой их наряда была гордая демонстрация фамильных гербов. На левой стороне груди каждого платья, затейливо вышитый или искусно прикрепленный, располагался фамильный герб. Это были не просто украшения; они были могущественными символами прошлых поколений, безмолвными свидетельствами истории, чести и гордости, которые каждая ведьма носила в себе. С каждым грациозным движением гербы служили напоминанием о тяжести ожиданий и ответственности, которые были связаны с их благородной кровью.

Когда первые звуки музыки эхом разнеслись по замку, стало ясно, что этот Святочный бал — нечто большее, чем просто ночь танцев и веселья. Это был грандиозный парад аристократии, визуальный праздник, где каждая деталь — от покроя платья до блеска драгоценного камня — красноречиво говорила о статусе, принадлежности и священных традициях волшебного мира. Это была ночь, когда история танцевала с настоящим, и эхо могущественных семей резонировало по заколдованным залам Хогвартса. Святочный бал, во всей его роскоши и величии, стал для юных ведьм возможностью принять своё наследие и грациозно и уверенно выйти в ослепительный центр внимания.

Когда на улице стемнело, студенты начали заполнять Большой зал, рассаживаясь за столы. Чемпионов у входа в зал встречала Макгонагалл, провожая их в небольшую комнату. В зал их проводили только когда все заняли свои места за столами. Чемпионов встречали громкими аплодисментами. Многих удивлял выбор Виктора Крама, стоило присутствующим узнать в его спутнице Гермиону Грейнджер.

— Интересно, что ей мешает ухаживать за собой каждый день? — фыркнула Паркинсон, поглядывая на дальний стол, где сидели Чемпионы, судьи и профессора Хогвартса.

— А для кого, для Уизли? — хмыкнула Адара, расправляя складки своего чёрного блестящего платья. — А тут такая знаменитость внимание обратил. Грех выглядеть так, как она обычно выглядит.

После праздничного ужина столы были отставлены к стене, а студенты наконец могли расслабиться и танцевать в своё удовольствие.

— Может мы немного прогуляемся? — предложила Дафна почти под конец вечера, когда в Большом зале оставались только самые стойкие студенты.

Поттер просто согласно кивнул на это предложение, оглядывая зал. Адара и Тео ушли уже около часа назад, следом за ними Большой зал покинули и Блейз с Паркинсон. Астория с Драко стояли в дальнем углу, разговаривая о чем-то.

Гринграсс взяла своего спутника под руку, с решимостью направившись в сторону садов. Все это время они шли молча, не обращая внимание на парочек, скрывающихся в тени коридоров. Впрочем они делали точно так же. Убедившись, что они полностью скрыты в тени деревьев, Дафна первая потянулась к юноше, накрывая его губы своими.

— Мои родители ответили тебе? — спустя несколько минут поинтересовалась блондинка, с улыбкой смотря на Поттера.

— Пока только разрешили сопровождать тебя на Рождественский бал послезавтра, — покачал головой Гарри. — Я сказал крестному, так что вопрос с твоими родителями решится в ближайшее время.

Слизеринка улыбнулась, поправив выбившийся из причёски локон. Сейчас она была даже рада, что они все же смогли поговорить друг с другом, и теперь им оставалось дождаться лишь одобрения её родителей.

Тишину, которую Дафна и Гарри так ценили в своём укромном уголке, разорвали резкие голоса. Инстинктивно, не обменявшись ни словом, они выглянули из-за кустов. К их удивлению, в направлении их убежища двигались две фигуры: Северус Снейп и Игорь Каркаров. Лицо Каркарова было искажено тревогой, его пальцы нервно теребили рукав мантии, словно он пытался скрыть что-то под ней или же просто искал утешения в привычном жесте. Снейп же, напротив, сохранял своё обычное непроницаемое выражение, однако напряжённая осанка выдавала его скрытое раздражение. Судя по всему, разговор между ними был не из приятных, и Дафна с Гарри почувствовали, что случайно стали невольными свидетелями чего-то важного.

—Не вижу, Игорь, никаких причин для беспокойства.

—Как ты можешь, Северус, закрывать глаза на происходящее? — с явной тревогой возразил Каркаров. — Тучи сгущаются все последние месяцы, и меня, не стану скрывать, это очень тревожит…

— Тогда беги, — посоветовал Снейп. — Беги, я уж как-нибудь объясню твоё бегство. Что до меня, я остаюсь в Хогвартсе. У меня есть обязанности.

— Ты думаешь, тебе твои действия простят?

— Мои действия моя забота, Игорь, — отозвался декан Слизерина. — И тебя они мало касаются.

— Сомневаюсь, что влияния Блэка и Малфоя будет защищать тебя вечно, — нервно проворчал Каркаров, оглядываясь по сторонам. — Блэк первый убьёт тебя, если он вернётся.

— Я уж лучше погибну от палочки Блэка, чем убегу.

Поттер и Гринграсс обменялись взволнованными взглядами. Нужно было выбираться отсюда как можно скорее, пока их не обнаружил Снейп. Перспектива столкнуться с его гневом была куда страшнее любых последствий. И вот, едва они успели выскользнуть из-за кустов, как мимо них промчались Клайд и Рон, явно куда-то торопясь. Друзья настолько были поглощены своими мыслями или целью, что совершенно не заметили двух слизеринцев, спешащих в противоположном направлении. Этот факт, с одной стороны, немного успокоил Поттера, но с другой — заставил задуматься, что могло заставить гриффиндорцев так нестись по лесу.

На следующее утро многие студенты покинули Хогвартс, возвращаясь домой на рождественские каникулы. Гарри наконец погрузился в разгадку золотого яйца, так как день второго испытания становился всё ближе. Собравшиеся вместе на праздники Блэки старались помочь ему в этом, но были перепробованы достаточное количество заклинаний и зелий, и всё было безрезультатно. Единственными, кто не участвовал в этом, были Кастор и Арктурус, которые довольно быстро нашли общий язык между собой и чаще всего играли во что-то вдвоём.

После долгих недель напряжённых поисков и неустанных попыток, Гарри Поттер наконец позволил себе сделать паузу. Официальное приглашение от его отца посетить Поттер-мэнор, прибывшее вчерашним утром, оставалось без ответа, пока Гарри, раздираемый противоречивыми чувствами, не принял решение прервать свою работу хотя бы на один вечер.

Поттер-мэнор. Само название вызывало в душе Гарри целый вихрь эмоций. Место, где он родился, где прошли его первые, возможно, самые счастливые, годы, место, которое он покинул младенцем, оставив после себя лишь эхо счастливой жизни и зияющую рану потери. Теперь же, спустя столько лет, его приглашают вернуться.

Опасаясь остаться наедине со своими чувствами и возможными открытиями, Гарри решил не идти в одиночку. Он обратился к Сириусу и Марлин, тем, кого он считал своими родителями, которые всегда поддерживали его в самые трудные моменты. Их присутствие, он надеялся, станет своеобразным щитом от эмоциональной бури, которая могла обрушиться на него в стенах Поттер-мэнора.

В компании Сириуса, его крестного отца, чья собственная жизнь была отмечена трагедией и искуплением, и Марлин, сильной и независимой волшебницы, чья мудрость и преданность были неоценимы, Гарри отправился в поместье Поттеров. Поездка прошла в молчании, каждый погрузился в свои мысли. Гарри представлял себе, каким будет его отец, его дом, его прошлое. Он боялся, что ожидания не совпадут с реальностью, что он увидит лишь призрак того, что когда-то было.

Сириус, с другой стороны, чувствовал тяжелую ответственность за Гарри. Он знал, что Поттеры для Гарри — это не просто семья, это символ утраченного детства и несбывшихся надежд. Он надеялся, что визит в Поттер-мэнор станет для Гарри исцеляющим опытом, а не откроет новые, ещё более глубокие раны. Марлин, наблюдая за мальчиком, чувствовала острую необходимость защитить его. Она знала, что прошлое может быть жестоким и что он пережил слишком много боли. Она была готова поддержать его, если это потребуется, и быть той скалой, на которую он может опереться.

Прибытие в Поттер-мэнор ознаменовалось тихим трепетом. Величественное поместье, утопающее в зелени ухоженных садов, казалось, застыло во времени. Атмосфера здесь царила одновременно умиротворяющая и тревожная.

За столом повисла тягучая, почти осязаемая неловкость, подкреплённая звенящей тишиной, нарушаемой лишь стуком столовых приборов. Ужин этот, без сомнения, претендовал на звание самого неуютного в жизни Гарри. Клайд, словно окаменев, упорно молчал, избегая зрительного контакта со всеми. Не меньшим сюрпризом стало присутствие Лили, которая, обычно разговорчивая, сегодня вторила Клайду в своём молчании. Джеймс, поначалу полным энтузиазма, предпринял несколько попыток разговорить старшего сына, но в ответ полученный лишь замысловатые фразы, лишённые эмоциональной окраски и объяснений. Потерпев неудачу, он, с видимым разочарованием, махнул рукой и переключил своё внимание на Сириуса и Марлин, стараясь создать видимость нормального семейного вечера, несмотря на царящее напряжение.

Все это продолжалось ещё пару часов, после чего Сириус и Марлин, заметив чуть ли не умоляющий взгляд Гарри, сослались на усталость леди Блэк, вызванную её беременностью, и вместе с Гарри поспешили покинуть Поттер-мэнор, возвращаясь в уют Блэк-мэнора. В нем в лучших традициях рождественских каникул царил детский шум. Драко, Адара, Нимфадора, Кастор и Арктурус в гостиной играли в какую-то маггловскую игру, принесённую Дорой. Старшие маги устроились на диванах и креслах, с улыбками наблюдая за детскими спорами. Гарри вздохнул с заметным облегчением, присоединяясь к своей семье. Снова погружаясь в знакомую суету и работу над загадкой яйца.

Тайна яйца открылась совершенно случайно, когда в один из вечеров за пару дней до отъезда детей в Хогвартс, когда все Блэки собрались в гостиной, чтобы провести традиционный семейный вечер. Сигнус интересовался какими-то фактами жизни младшего племянника за время его отсутствия. В это время золотое яйцо лежало на ковре рядом с Гарри, который играл с Драко в магические шахматы. Бегущий к своему отцу Арктурус нечаянно задел яйцо ногой, откинув его в горящий камин.

— Арк! — воскликнул Регулус, подхватывая сына и не давая ему упасть. — Я же просил тебя не бегать в доме.

— Извините, — пробормотал мальчик, посмотрев на золотой предмет в огне. — Я не…

— Ничего страшного, моя вина, не стоило бросать его здесь, — отозвался Гарри, улыбнувшись ребёнку и показывая, что никак не сердится на него.

— Ничего ужасного не случилось, — примирительно заметила Марлин, мягко улыбнувшись племяннику мужа. — Ничего не болит, Арктурус?

Ребёнок отрицательно покачал головой, искоса подглядывая на отца, а затем оглядев остальных родственников. Сириус добродушно улыбнулся и подмигнул племяннику, после чего призвал домовика и приказал ему принести ёмкость с водой. Когда приказ был выполнен, лорд Блэк с помощью магии перенёс золотое яйцо в воду. С первого взгляда огонь никак не повредил его, но на это почти не обратили внимания. Никто и не ожидал, что всего через несколько секунд яйцо откроется само по себе и из него послышится хор голосов:

Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть.

— Что это? — удивлённо спросил Кастор, посмотрев на родителей.

— Серьёзно, то есть все было так просто? — скептически приподнял бровь Гарри. — Столько заклинаний, зелий, а его нужно было просто в воду кинуть?

— Видимо мы просто переоценили сообразительность тех, кто составлял эту загадку, — усмехнулась Дора, весело переглянувшись с Адарой, которой она на данный момент расплетала замысловатую причёску.

— Ага, стоило с самого начала просто выкинуть его в озеро и не мучиться, — кивнула Блэк, взглянув на названного брата. — Пора заканчивать с этим Турниром, Гарри, мы для него слишком умные.

Поттер хмыкнул, подойдя к золотому яйцу и открыл его, чтобы ещё раз послушать задание следующего испытания. Взрослые хмурились, вслушиваясь в хор голосов.

— Я не понимаю, что могут забрать у меня, — отозвался Гарри, оглянувшись на старших.

— Возможно что-то из вещей, которыми ты дорожишь, — пожала плечами Адара. — Не бери их в Хогвартс, посмотрим, как они будут выкручиваться.

— А вещи защити каким-нибудь заковыристым проклятием, — весело добавил Драко. — Можем придумать какой-нибудь забавный эффект от него, заодно и повеселимся.

— Отучит воровать личные вещи, — одобрительно кивнула Дора.

— Чтобы они ни делали, но плавать в воде зимой уже перебор, — покачал головой Тед. — А тут речь явно идёт о том, что им придётся иметь дело с водой.

— Может это хотя бы не на улице будет, — вздохнула Андромеда. — Они же должны в теории понимать, на какое время года назначают испытание.

— Вот именно, что в теории, — буркнул Сириус. — На практике случай с драконами многое доказывает.

— Я надеюсь, что они не додумаются задействовать русалок в этом безобразии, — хмыкнул Люциус, скептически поглядывая на золотое лицо.

— У них в Турнире участвует полу-вейла, они должны хоть немного представлять, к чему может привести её столкновение с русалками, — проговорила Нарцисса. — Хоть какой-то здравый смысл у них должен быть.

— Они зачастую элементарных вещей не знают, дочь, — хмыкнул Сигнус, посмотрев на младшую дочь поверх газеты.

— Или просто игнорируют существование половины историй магического мира, — проворчала Вальбурга.

— И все же Нарцисса права, стоит надеяться хотя бы на крупицу здравого смысла в их головах, — отозвался Орион. — Использовать русалок в этом Турнире одно из самых нелогичных решений.

Тема второго испытания оставалась окутанной тайной, в основном избегаемой в разговорах. Тем не менее, Сириус Блэк, не желая оставлять Гарри без поддержки, делал исключения. Он, словно крадучись, вводил крестника в несколько заклинаний, специально подобранных для выживания под водой. Это были скорее практические советы, чем прямое раскрытие сути испытания, но Гарри понимал: Сириус беспокоился о его безопасности и старался дать ему хоть какое-то преимущество, если ему придётся столкнуться с водными опасностями. Эти короткие уроки, наполненные скрытым беспокойством и любовью, лишь усиливали решимость Гарри достойно пройти второе испытание, будь оно каким угодно.

Под конец каникул долгожданный ответ от Гринграссов наконец-то пришёл, развеяв последние сомнения. Они даровали своё согласие на отношения с их наследницей, Дафной, что стало настоящим облегчением и поводом для радости. Однако, эта радость была слегка омрачена неожиданным отъездом семьи Гринграсс. Они были вынуждены покинуть поместье и отправиться на празднование дня рождения матери леди Гринграсс, что отложило личную встречу и празднование этого важного события. Тем не менее, новость об их согласии была слишком хороша, чтобы позволить временной разлуке сильно повлиять на общее настроение.

После рождественских каникул, компания друзей вернулась в Хогвартс без сестёр Гринграсс, что, впрочем, за четыре года уже стало обыденностью. Поттер, одержимый подготовкой к предстоящим испытаниям, проводил все свободное время на тренировках. Часто его сопровождали верные друзья, готовые поддержать и помочь. Нередко к тренировкам присоединялся и их профессор Защиты от Тёмных Искусств, делясь опытом и знаниями, необходимыми для выживания в надвигающейся тьме.

Гарри ощущал растущее беспокойство, словно комок шерсти застрял в горле. Его брат, словно превратился в тень, вечно ускользающую из поля зрения. Сначала это казалось случайностью, но теперь, когда Клайд менял маршрут, завидев Гарри, или демонстративно пересаживался за другой стол на общих уроках сомневаться не приходилось: брат избегал его. Гарри подозревал причину, но он старался не зацикливаться на этом, считая, что время все расставит по своим местам. Гораздо больше его настораживало навязчивое внимание мрачного Аластора Грюма. Бывший мракоборец постоянно предлагал ему дополнительные тренировки, личные консультации, даже просто чашку чая, 'чтобы обсудить тактику'. Такая неустанная 'забота' больше напоминала слежку, и Гарри чувствовал себя загнанным в ловушку, где каждый предложенный совет мог оказаться удавкой.

В день второго испытания Хогвартс бурлил, как растревоженный муравейник. Коридоры были полны возбуждённых шепотков и оживлённых споров, ведь каждый пытался угадать, кто же из чемпионов покажет себя лучше всего. Золото текло рекой, пока студенты азартно заключали пари на имена возможных победителей этого этапа. Однако, в этой общей атмосфере предвкушения и азарта, для Астории и Адары царила совсем иная, тревожная атмосфера. С самого рассвета они сбились с ног в поисках Дафны, которая словно сквозь землю провалилась. Каждая комната, каждый уголок замка были осмотрены, но Дафны нигде не было и следа. В отчаянии они продолжали поиски до самого начала испытания, пока к Гарри не явился Снейп, чтобы отвести его к Черному озеру. Их отчаянные мольбы и попытки объяснить ситуацию были проигнорированы, мрачное лицо профессора не выражало ни малейшего сочувствия. Он лишь бесцеремонно увёл Гарри, оставив Асторию и Адару в полном отчаянии, с тяжёлым грузом беспокойства за судьбу их пропавшей сестры и подруги. У остальной компании не осталось другого выбора, кроме как пойти за ним и Снейпом в надежде, что старшая из сестер Гринграсс находиться там.

— Это какое-то безумие, — проворчала Адара, когда не нашла подругу на трибунах, находящихся в поле её зрения. — Она приехала только вчера днём. Я уверена, что она была в комнате, когда мы ложились спать, а теперь она просто исчезла.

— Я уверен, что этому есть разумное объяснение, — ответил Нотт, обняв свою невесту за талию.

— Действительно, на Гринграсс это мало похоже, так что она вполне может сидеть где-то в другом месте, — кивнул Драко, взглянув на нахмурившуюся Асторию.

— Ты сам-то в это веришь, кузен? — чуть ли не прошипела Блэк. — Дафни всегда вместе с нами, ну или хотя бы говорит о том, что куда-то уходит. А тут просто исчезла, мы с Тори весь Хогвартс обыскали. Её никто не видел, понимаешь? Никто.

— Если она не появится до конца этого фарса, то я свяжусь с родителями, — тихо проговорила Астория, хмуро рассматривая свои руки. — Дафни не пропадает, не сказав ничего никому. Отец с матерью будут в ярости.

— Их можно будет понять, — заметил Забини, пристальным взглядом рассматривая трибуны. — Она их дочь и наследница. Её жизнь дорого стоит.

— Чертов безопасный Хогвартс, — пробормотала Адара. — Дафна пропала. Гарри придётся участвовать неизвестно в чём. Стоило поступить в другую школу или вообще остаться учиться дома.

Гарри молча шёл за своим деканом. На улице было солнечно и морозно, на противоположном берегу озера высились трибуны, те самые, что стояли в ноябре вокруг загона с драконами. Трибуны были забиты до отказа, студенты оживлённо переговаривались, и невнятный гомон, отражаясь от воды, доносился до Гарри. На ближнем берегу у самой воды стоял покрытый золотой парчой стол судей. Седрик, Флер и Крам уже стояли у судейского стола и ждали его. Поттер нахмурился, увидев за судейским столом на месте мистера Крауча Перси Уизли.

Дамблдор дружелюбно улыбнулся Гарри, Каркаров и мадам Максим холодно поглядели в его сторону, сразу было видно, что они его не ждали. Людо Бэгмен расставил участников вдоль берега озера на расстоянии десяти футов друг от друга. Гарри стоял с краю, рядом с ним Крам в купальных плавках и с волшебной палочкой наготове.

— Все в порядке, Гарри? — прошептал Бэгмен, отставляя Гарри от Крама ещё на несколько футов. — Знаешь, что делать?

— Знаю, — закатил глаза Поттер, не особо желая сейчас разговаривать ни то что с Людо, но вообще ни с кем-либо.

Бэгмен нервно дёрнул плечом и вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло, как тогда, на Кубке мира, и произнёс: «Сонорус!» — его голос тут же пронёсся через озеро к высоким трибунам.

— Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнём по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз… два-три!

Холодный неподвижный воздух пронзил громкий свист, знаменуя начало состязания, и трибуны взорвались криками и аплодисментами. Гарри, отбросив волнение, не глядя на спешащих соперников, скинул ботинки, ощущая леденящую землю под ногами. Он поднял волшебную палочку, сосредоточившись на предстоящей задаче, и чётко произнёс заклинание головного пузыря. Следом, не медля ни секунды, прошептал дополнительное, усиливающее действие первого, отчаянно надеясь, что его знаний будет достаточно. До последнего момента он упрямо верил, что организаторы не решатся заставить их нырять в ледяную воду в разгар февраля. Теперь же, осознав реальность, в его голове промелькнула мысль о Блэках, и о том бушующем гневе, который они обрушат на головы устроителей этого «развлечения», когда узнают всю суть сегодняшнего испытания.

Поттер прыгнул в озеро, и ледяная вода мгновенно обрушилась на него, будто разрезая ноги, словно раскалённые угли. Не это была вода, а жидкий мороз, проникающий под кожу и парализующий каждый нерв. Проклиная свою импульсивность, Гарри пробормотал согревающее заклинание, надеясь, что его магия будет достаточно сильна, чтобы противостоять этому арктическому кошмару. В этот момент он отчётливо вспомнил слова дяди Теда, укоризненно звучавшие в его голове: «Плавать зимой в озере, Гарри? Это самое отвратительное решение из всех возможных!». И сейчас, барахтаясь в ледяной пучине, он не мог не признать, что дядя был абсолютно прав.

Гарри вытянул руки, сильным гребком развел в стороны вдоль тела и заработал ногами. И видел он теперь ясно и далеко, и можно было не моргать. Скоро Гарри заплыл так глубоко, что уже не мог различить поверхности озера, и направился прямо ко дну.

Юноша поплыл вдоль дна. Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видел Гарри теперь совсем недалеко футов на десять вокруг. Под ним расстилался удивительный мутный пейзаж. Гарри заплывал все ниже и ниже, к середине озера, он широко раскрыл глаза и старался заглянуть подальше, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени. Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо. Раз или два Гарри казалось, что впереди его поджидает чудище, но, подплыв ближе, он обнаруживал либо почерневшее бревно, либо ком водорослей. Вдруг кто-то схватил его за ногу.

Гарри обернулся и увидел гриндилоу. Маленькое, рогатое водное чудище вылезло из водорослей, крепко схватило Гарри длинными пальцами и оскалило острые клыки. Поттер среагировал довольно быстро, направляя свою волшебную палочку в сторону магических тварей.

— Релассио! — беззвучно крикнул Гарри, и из кончика волшебной палочки вместо привычных искр гриндилоу обдало струёй кипятка, и зелёные гриндилоу покраснели от злости.

Слизеринец вырвал ногу из костистых пальцев и быстро поплыл прочь, через плечо наудачу посылая в чудищ новые потоки кипятка. Гриндилоу то и дело хватали его за ноги, но он отбрыкивался и, в конце концов, угодил пяткой одному прямо в лоб. Тот скосил глаза, перестал грести, его приятели погрозили Гарри костлявыми кулаками и спрятались в водорослях.

Гарри отплыл подальше, остановился, оглянулся и прислушался. Тишина давила сильнее. Гарри описал круг, напряжённо глядя вдаль. Он заплыл уже очень глубоко, а кроме колышущихся водорослей ещё ничего не нашёл. Он плыл над целой долиной черного ила, и от того, что он плыл, илистая муть приподнималась и крутилась вихрями. И, наконец, он вдалеке услышал обрывок русалочьей песни из яйца.

На поиски даем мы

Тебе один лишь час…

Гарри поплыл быстрее. Впереди в мутной воде показался громадный камень. На камне — рисунок: тритоны держат в руках копья и гонятся за чудовищем, по виду — гигантским кальмаром. Гарри миновал стороной камень и поплыл на русалочью песню.

Минуло полчаса — спеши! Скорей пропажу забери…

Вдруг из тьмы показались очертания домов, слепленных прямо из булыжников и поросших водорослями. В тёмных окнах виднелись лица. Эти лица были совсем не похожи на мордашку русалки с картины в ванной старост.

Серая кожа и длинные-длинные темно-зеленые волосы, желтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Гарри плыл мимо, а они злобно на него глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе.

Гарри поплыл скорее по русалочьей улице. Каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны, с любопытством разглядывали гостя. Юноша завернул за угол, и его глазам предстало удивительное зрелище.

На обрамленной несколькими домами площади собралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны четыре человека.

Гарри, сгорая от ярости, проклинал в уме каждого причастного к этому безумию. Его взгляд метался между Гермионой Грейнджер и младшей сестрой Флер, но замер на его девушке. Дафна. Она висела в толще воды, казалось, лишённая жизни. Волосы беспомощно колыхались, а кожа приобрела нездоровый оттенок. Ярость подтолкнула его вперёд, к ней, и он с удивлением отметил, что подводные обитатели — русалки и тритоны — не препятствуют его движению. Подплыв вплотную, Гарри удостоверился, что Дафна дышит, хоть и очень слабо. Облегчение ненадолго отступило перед следующей задачей: как освободить ее? Он опустился ниже, разглядывая толстый канат, сплетённый из водорослей, которым она была привязана. В голове лихорадочно проносились варианты, и он выбирал, чем лучше и быстрее перерезать эту проклятую веревку. Каждая секунда промедления могла стоить Дафне жизни.

Вдруг послышался шум. Тритоны и русалки что-то увидели и стали указывать пальцами куда-то вверх. Гарри обернулся, посмотрел вверх и увидел Седрика. Седрик, широко раскрыв от страха глаза, плыл к русалочьей деревне, голова у него была в таком же большом пузыре воздуха.

— Заблудился, — заговорил Диггори, в шоке смотря на Чжоу Чанг, которая видимо была предназначена для него. — Крам скоро будет, а Делакур сошла с дистанции скорее всего. Я видел, как её атаковали гриндилоу.

Пуффендуец не стал дожидаться ответа. Он направился к Чанг с помощью магии перерубив веревку и, схватив своего пленника, поспешил всплыть на поверхность. Мимо Гарри пронесся Крам, голова которого теперь больше напоминала акулу. Крам перепилил верёвку из водорослей и, схватив Гермиону, поплыл наверх.

Гарри, раздражённо фыркнув, одним взмахом палочки избавился от цепляющихся водорослей, освобождая себе путь. Его взгляд, полный мрачного недовольства, скользнул по Габриэль Делакур. С одной стороны, девочка действительно не была его приоритетом. «Спасти своих заложников» — вот что он должен был сделать, и в этот список она явно не входила. Но с другой стороны, клубок воспоминаний и обязательств тяготил его. Родители Габриэль поддерживали тёплые отношения с Сириусом и Марлин, да и с семейством Тонкс тоже. А Флер, старшая сестра, была близкой подругой Нимфадоры и частенько наведывалась к ним в гости вместе с Габриэль. К тому же, в голове настойчиво звучали слова тёти Нарциссы, предостерегающие о возможных последствиях столкновения вейл и русалок. Этот аспект, хоть и казался сейчас надуманным, все же добавлял дополнительный вес в сторону спасения девочки.

Гарри крепче сжал руку Дафны, ощущая прохладную влагу сквозь тонкую ткань её платья. Его взгляд скользнул по подплывающим русалкам и тритонам, чьи любопытные, а порой и недружелюбные взгляды были устремлены на него. Лёгкая усмешка тронула его губы — этот этап Турнира Трех Волшебников явно не был похож на дружелюбную вечеринку. С решимостью, сквозившей в каждом его движении, Гарри быстро перерезал веревку, удерживающую Габриэль, и, не теряя ни секунды, взял её за руку. Нужно было действовать быстро. В спешке переложив палочку в другую ладонь, он обнял Дафну за талию, притягивая её ближе к себе. Вода казалась особенно холодной, а время — критически малым. Теперь он должен был защитить не только себя, но и двоих девушек.

— Асцендио! — воскликнул Поттер, выталкивая их из воды на поверхность.

На трибунах и правда царила унылая атмосфера. Время тянулось бесконечно, пока судьи, словно каменные изваяния, вглядывались в гладь озера, откуда должны были появиться четыре чемпиона. Студенты, съёжившись в своих мантиях, пытались согреться, но холод пробирал до костей, и многие, потеряв интерес, покидали трибуны, не дождавшись завершения испытания. Небольшая группа слизеринцев, в числе которых была и раздражённая Адара Блэк, тоже ушла, остановившись поблизости от шатра целителей, спешно развёрнутого у берега. Адара, быстро сообразив, в чём суть испытания, успела связаться с семьёй, и теперь у шатра стояли целители во главе с самим Эдвардом Тонксом. Андромеда и Сириус тоже были здесь, их лица выражали крайнюю обеспокоенность. Они хмурились, наблюдая за судьями Турнира, и было очевидно, что после окончания испытания их ждёт не самый приятный разговор. В их глазах читалась смесь гнева и тревоги за участников.

— Слишком непродуманно для зрителей, — проворчал Блейз, обновляя согревающие чары. — Может мы тоже наблюдать хотим за тем, что происходит в воде.

— Прыгни в воду и плыви за ними, — съязвил Нотт, тоже обновляя согревающие чары на нем и Адаре, после чего вновь обнимая девушку.

— Хороший совет, все в первых рядах увидишь, — усмехнулся Малфой, скучающе поглядывая в сторону воды, после чего бросая настороженные взгляды на подозрительно спокойных тётю и дядю.

— И отморозить себе все что можно? — фыркнул Забини. — Нет, спасибо, нам Поттера позже хватит сполна.

— Всегда знал, что он для вас просто как объект насмешек, — самодовольно протянул кто-то за их спинами.

Астория, понимая возможный исход, закатила глаза, отошла от компании, направившись в сторону своих подруг. Адара и трое слизеринцев с заметным раздражением во взгляде обернулись к говорившему, ничуть не удивившись, заметив там Клайда и Рона.

— Интересно с чего ты сделал столь интересный вывод? — холодно осведомилась Блэк, взглядом найдя своего младшего брата, убеждаясь, что он не пострадает, если возникнет ссора.

— Много аспектов, — пожал плечами Поттер.

— Какое умное слово ты знаешь, — хмыкнул Нотт. — Но не стоит делать выводы, если ты не знаешь всего, Поттер. Плохо кончится может, для тебя в том числе.

— А ты не смеешь угрожать ему, Пожиратель смерти, — выплюнул Уизли.

Напряжение в воздухе сгустилось, словно перед грозой. Глаза троих слизеринцев, сузившись в щелки, обещали бурю, и инстинкты самосохранения моментально заставили окружающих отступить. Теодор и Драко, двумя живыми щитами, встали перед Адарой, их палочки уже были готовы выстрелить проклятием. Блэк ощутила знакомый, прожигающий взгляд — взгляд отца, полный беспокойства и готовый в любую секунду обрушиться на обидчиков. Она быстро обернулась, встретившись с его взглядом. Лёгкий, едва заметный жест — отрицательное покачивание головой — содержал сразу два послания: «Не волнуйся, мы справимся сами» и «Пожалуйста, дай нам шанс решить это без твоего вмешательства».

— Держи язык за зубами, Уизли, пока он у тебя присутствует, — прошипел Малфой.

— А ты скажешь, что я не прав? — усмехнулся Рон, проигнорировав попытку Клайда, который тоже прекрасно заметил старшего Блэка, немного успокоить его. — Уверен, на Чемпионате мира ваши папаши были среди Пожирателей. Хотя может и не только папаши.

— Поттер заткни своего ручного пса, — встряла Адара, прекрасно понимая какой исход может быть у всего этого.

— Рон в самом деле, — пробормотал Клайд, видя, что никто не стремится им помочь, а трое слизеринцев уже едва держались, чтобы не произнести заклинания.

— А что, Блэк противно слушать правду? — продолжил рыжий гриффиндорец. — Может и твои родители поучаствовали в действиях этих ублюдков.

Слова повисли в воздухе, отягощенные обвинением и историческим весом. Невысказанный контекст был ясен: ужасы прошлого, правление Волан-де-Морта и соучастие некоторых чистокровных семей. И для молодой девушки, к которой он обращался, эти слова были прямым попаданием, раной, которая вновь открыла старые шрамы.

— Не смей оскорблять мою семью, — прошипела Блэк, ее голос был едва слышен, но излучал ядовитую напряженность. Ее рука инстинктивно потянулась к волшебной палочке, гладкое дерево было привычным утешением в этот момент невыносимой провокации. — Ты не имеешь права выступать против Дома Блэков, его Лорда и Леди. Предатель крови.

Слова, полные презрения и вековой гордости, сорвались с губ. В этой фразе слышалось эхо старых предрассудков, тьма, которая окутывала ее семью, и ярость, которую она унаследовала вместе с фамильным гербом. В этот момент она была воплощением Блэк, гордой, непримиримой и готовой защищать честь своей семьи любой ценой.

В воздухе повисло напряжение, готовое взорваться в любую секунду. Уизли, с багровым лицом, уже открыл рот, чтобы выдать колкость в ответ на провокацию слизеринцев, но внезапный шум, прокатившийся по воздуху, словно волна, заставил его замолчать. Нестройные хлопки быстро переросли в оглушительные аплодисменты, отвлекая внимание всех присутствующих. Клайд, чья интуиция подсказывала, что оставаться здесь было опасно, решительно схватил Уизли за рукав и потащил его прочь от эпицентра конфликта. Особенно нежелательно было сталкиваться сейчас с Сириусом Блэком, который надвигался на них, словно грозовая туча. На его обычно безмятежном лице застыла маска ледяной ярости, однако взгляд, устремлённый на дочь, выдавал скрытое беспокойство, словно он опасался за её безопасность, несмотря на его очевидный гнев.

Последние сконцентрировали своё внимание на береге, где появилась Флер. Флер, мокрая и дрожащая, стояла перед судейской коллегией, а вокруг неё витал ореол отчаяния. Голос мадам Максим, обычно величественный и спокойный, сейчас звенел от гнева, пробиваясь сквозь шум прибоя. Адара, с внезапно вспыхнувшим беспокойством, оставила гриффиндорцев позади и стремительно направилась к берегу. Словно ведомые невидимой нитью, за ней потянулись трое слизеринцев, их лица выражали смесь любопытства и тревоги. Подойдя ближе, они стали свидетелями душераздирающей сцены: Флер, заливаясь слезами, умоляла судей позволить ей вернуться в воду и завершить испытание, её слова срывались от холода и нервного напряжения.

— Флер, что случилось? — на французском спросила Блэк, ближе подходя к девушке, попутно забирая у подбежавшего дяди тёплое одеяло и накидывая его на плечи француженки.

— Габриэль, моя сестренка, они сказали, что она там… там, — сквозь слезы отозвалась Флёр.

— Где там? — нахмурилась слизеринка, но Делакур только покачала головой, сильнее заплакав.

Адара оглянулась на трех юношей, но те только пожали плечами. Девушка вздохнула, обняв Флер и попытавшись её хоть немного успокоить. Блэк взглянула на отца, который спорил о чем-то с Андромедой и Тедом. Последний покачал головой и отошёл к группе студентов, попытавшись увести Флёр в палатку целителей, но та только ещё сильнее зарыдала, вцепившись в мантию Адары и с неким ужасом поглядывая на озеро.

Через несколько минут на поверхности воды показался Крам вместе с Гермионой Грейнджер. Через пару минут следом за ним вместе с Чанг вынырнул и Диггори.

— Они ведь одни в воду ныряли? — с сомнением уточнил Блейз, переглянувшись с друзьями.

Тишина, повисшая над озером, была нарушена лишь плеском воды. Только ответить ему никто не успел. Всплеск стал громче, и из воды появился Гарри. Но его сопровождали две юные особы — Дафна и Габриэль Делакур, обе выглядели измученными, но невредимыми. Флер, увидев Габриэль, словно забыла обо всем и бросилась к воде. С криком, полным облегчения и любви, она помогала сестре выбраться на берег, обнимая её дрожащее тельце. На появившихся вслед за этой троицей тритонов и русалок, поплывших к берегу, уже никто не обратил внимания. Целители, до этого напряжённо ожидавшие на берегу, тут же окружили студентов, торопливо осматривая всех участников испытания, чтобы убедиться, что с ними все в порядке, и оказать, при необходимости, первую помощь. После первичного осмотра всех тут же отослали в палатку.

Слизеринцы последовали за Чемпионами, уже в палатке с помощью магии просушив одежду своих друзей и накрывая двоих теплыми одеялами.

— Дафни! — крикнула Астория, вбегая в палатку и заключая старшую сестру в объятия. — Ты в порядке? Как ты оказалась в воде?

— В порядке, только очень замёрзла, даже согревающие не помогают, — хрипло проговорила старшая Гринграсс, плотнее закутываясь в одеяло. — Понятия не имею, как я оказалась в воде. Ночью я уснула в своей постели, а очнулась уже когда меня из воды вытаскивали.

— Мы тебя с самого утра найти не могли, — вздохнул Гарри, пересаживаясь к своей девушке.

Слизеринцы нахмурились, переглянувшись между собой. Все это им очень не нравилось. Адара убедилась, что оба чувствуют себя вполне сносно, после чего вышла из палатки, собираясь немедленно поговорить с отцом. В конце концов, они подвергли опасности не только наследницу рода Гринграсс, но и ребенка. А судя по возмущенному тону мадам Максим, ее тоже многое не устраивало.

— Спасибо тебе, спасибо, — проговорила подошедшая к группе слизеринцев Флер, поцеловав Поттера в щеку. — Ты спас мою сестренку, хотя она не была твоим пленником.

— Не за что, — кивнул Гарри. — Наши семьи дружат, поэтому я не мог оставить твою сестру в ледяной воде.

— Нашей семье вообще нежелательно приближаться к русалкам, — вздохнула Делакур, прижав младшую сестренку ближе к себе. — Я сообщу родителям о твоем поступке, кто знает, что могло случиться там, если бы ты не взял ее с собой. Делакуры в долгу перед тобой.

Слизеринец сдержанно кивнул, и обе сестры покинули палатку. Когда слизеринцы выбрались из палатки, чтобы узнать результаты второго испытания, их внимание сразу же привлекло необычное зрелище. Сириус Блэк, казалось, был на грани того, чтобы начать шипеть, яростно жестикулируя перед Дамблдором и двумя министерскими чиновниками. Андромеда Тонкс стояла рядом, ее присутствие явно добавляло веса аргументам кузена. К сожалению, звуковой барьер, окружавший эту напряженную группу, делал невозможным услышать суть их разговора. Было очевидно, что лорд Блэк был крайне недоволен, и Андромеда, судя по всему, поддерживала его негодование. Бэгмен, казалось, был не в своей тарелке, избегая зрительного контакта с кузенами Блэк. Перси Уизли от волнения то краснел, то бледнел, а Альбус Дамблдор, несмотря на все свои усилия, казалось, не мог успокоить разгневанных магов. В воздухе висело напряжение, и слизеринцы, заинтригованные и немного встревоженные, задавались вопросом, что же могло вызвать такую бурю эмоций.

— Ты в курсе, что там происходит? — поинтересовался Драко, подойдя к неожиданно довольной Адаре, стоящей рядом с младшим братом.

— Папа хочет лишить их должностей, — сказал Кастор, взглянув на старшего кузена. — И папа очень злой.

— Но злится он не на нас, Кас, — проговорила Блэк, взъерошив младшему брату волосы. — А директор и министерские работники натворили много глупостей, так что поделом им.

— Лорд Блэк же не убьёт их? — на всякий случай уточнил Блейз, с любопытством поглядывая в сторону обсуждаемых.

— Может, — отозвался Гарри, тоже смотря в сторону крестного. — Но не при свидетелях, да и тётя Меда сейчас этого не допустит.

— Не убьёт, — отрицательно покачала головой Адара. — Просто добавит к тому списку претензий и компромата, который у нас есть, а потом уничтожит, когда они будут меньше всего этого ждать. Месть — блюдо, которое подаётся холодным.

То, каким тоном проговорила это блондинка, заставило троих юношей-слизеринцев как-то нервно посмотреть на неё. Дафна же усмехнулась, соглашаясь со словами подруги. Кастор в это время дёрнул сестру за рукав платья, указав на снимающего звуковой барьер отца. Сириус по всей видимости закончил этот разговор, быстрым шагом направившись в сторону своих детей. Он окинул Гарри и Дафну пристальным взглядом, словно убеждаясь, все ли с ними порядке.

— Мы в норме, крестный, — ответил Поттер, натянуто улыбнувшись своему опекуну. — Просто немного замёрзли.

— Слава Мерлину, что только замёрзли, — проворчал лорд Блэк, притянув крестника в свои объятия. — Это могло закончиться гораздо хуже.

— Лорд Блэк, а они случайно не объяснили, как я оказалась в озере? — осторожно поинтересовалась старшая из сестер Гринграсс. — Просто, я прекрасно помню, как заснула в своей постели, но не помню, как оказалась в воде.

— Не объяснили, — протянула подошедшая Андромеда, сузив глаза и презрительно посмотрев в сторону директора Хогвартса. — Но мы это выясним, Дафна, не переживай.

Миссис Тонкс переглянулась с крайне хмурым кузеном, который только кивнул ей. В это же время по поляне разнёсся несколько нервный и дрожащий голос, прося тишины и внимания.

— Дамы и господа, предводительница русалок и три­тонов поведала нам, что в точности произошло на дне озера, — увеличив громкость своего голоса, огласил Людо. — Наше решение: оценки чемпионам будут выставлены по пятидесяти бальной шкале. Итак. Мисс Флер Делакур продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но на нее напали гриндилоу, и она не сумела спасти своего пленника. Мы ре­шили поставить ей двадцать пять очков.

На трибунах послышались нестройные аплодисменты. Сама француженка поджала губы и покачала головой, но ничего не сказала.

— Мистер Седрик Диггори также использовал заклинание головного пузыря и первым вернулся со своим пленником, но вернулся на минуту позже установленного времени, — пуффендуйцы на трибунах разразились криками и аплодисментами, Чжоу поглядела на него, и её глаза светились от радости. — Мистеру Диггори мы ставим сорок семь очков.

— Если он опоздал, то и ты тоже, — заметил Блейз, взглянув на друга.

— Знаешь, с учётом того, что я вообще не собирался участвовать во всем этом, то мне все равно, — хмыкнул Гарри, слушая оглашение результатов.

— Мистер Виктор Крам продемонстрировал неполное превращение, что, впрочем, не помешало ему выполнить задание, и он вернулся вторым. Его оценка — сорок очков

Каркаров надулся от гордости и захлопал громче всех.

— Мистер Гарри Поттер с успехом воспользовался тем же заклинанием Головного пузыря, — продолжал Людо Бэгмен. — Он вернулся последним и потратил на задание гораздо больше условленного времени. Однако предводительница тритонов и русалок сообщила нам, что мистер Поттер первым нашёл пленников и задержался на дне только потому, что желал вернуть на сушу не только своего собственного, а непременно всех пленников.

— И все же тебе нужно было идти в Гриффиндор, — усмехнулся Малфой, на что его лучший друг только закатил глаза.

— Почти все судьи, — на этих словах Бэгмен неприязненно посмотрел на Каркарова, — посчитали, что такое поведение говорит о высоких моральных качествах и заслуживает высшей оценки. Однако оценка мистера Поттера — сорок пять очков.

— Ты делишь первое место с Диггори, — удивлённо проговорила Дафна. — Это так странно с одной стороны.

— По-моему они никак не хотят убирать меня с этого Турнира, — проворчал Поттер.

— Так ты же высокие моральные качества продемонстрировал, — хмыкнул Нотт.

— Не переживай, сынок, они поклялись, что следующее испытание будет максимально безопасным, — проворчал Сириус, сжав одной рукой плече крестника.

— И ты им веришь, папа? — склонив голову к плечу и скептически оглядев отца, поинтересовалась Адара.

— Нет, но им лучше исполниться свою клятву, — проговорил лорд Блэк, хмуро глядя на директора Хогвартса.

— Третье и последнее испытание состоится на закате двадцать четвёртого июня, — в заключение довольно проговорил Людо. — За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов.

Снова раздались аплодисменты. Слизеринцы переглянулись между собой, развернувшись и направившись в сторону замка. Гарри был рад лишь тому, что у Турнира осталось лишь одно испытание. Оставалось только надеяться, что больше не придётся встречать с драконом или с русалками.