Vincere aut mori (Победить или умереть) (гет)

Лучи утреннего летнего солнца Англии настойчиво пробивались сквозь задёрнутые тёмные шторы. Гарольд Поттер уже традиционно проснулся в своей комнате в Блэк-мэноре. За свои четырнадцать лет он бывал тут намного чаще, чем в родительском доме, хотя тот и домом назвать язык не поворачивался.

Тринадцать лет назад к ним в дом в отсутствие родителей пришёл Волан-де-Морт и, убив няню, попытался убить близнецов, но у него ничего не получилось, и все почему-то решили, что его победил Клайд Поттер. После этого родители всё своё внимание уделяли только ему, совершенно забыв о существовании своего старшего сына. Поэтому Гарри с пяти лет практически живёт с крёстным отцом и его семьёй, изредка появляясь в родном доме, скорее просто из-за формальностей, нежели по собственному желанию.

Когда Гарри было пять, родители забыли про то, что день рождения не только у Клайда, но и у Гарри, хотя мальчики были близнецами. В результате мальчик от обиды отправился гулять в лес, находившийся рядом с домом, и потерялся. Лишь каким-то чудом его нашёл Сириус через несколько часов, когда мальчик уже успел попасть под сильный ливень и промокнуть насквозь. Блэк отнёс его домой и, оставив на попечение жены, ушёл к друзьям, думая, что те волнуются и ищут сына. Но они праздновали как ни в чем не бывало, даже не заметив пропажу Гарри. Сириус разругался с друзьями и надолго забрал крестника к себе, чтобы дать мальчику возможность нормально восстановиться. А через несколько месяцев Джеймс и Лили без особых уговоров позволили роду Блэк взять на воспитание маленького наследника Поттер, подписав все необходимые документы и дав согласия на необходимый ритуал.

С тех пор Гарри фактически находился под полной опекой своего крестного и его супруги. Воспитанием юного Поттера занимались Марлин и Вальбурга, с которой Сириус все же помирился после пропажи младшего брата и затяжной болезни отца, из-за которой Бродяга был вынужден в спешном порядке стать главой рода Блэк и перенять все дела. К счастью, Ориону удалось поправиться, и жизнь в семье Блэк вернулась в мирную колею.

Марлин и Сириус сыграли пышную свадьбу через несколько месяцев после окончания войны, до этого предпочитая просто наслаждаться друг другом и началом спокойной жизни. Хотя это было просто свадебное мероприятие для общественности, так как пожениться они успели незадолго до окончания войны, проведя церемонию в исключительно узком кругу. Колдографии с торжественного мероприятия ещё долго летали по всему миру, вызывая приличное количество самых разных обсуждений. А еще через пару недель после свадьбы у них появилась красавица дочка, которую они назвали Адарой, похожая на свою мать, но с серыми глазами отца. Через пару лет на свет родился и их сын Кастор, который, в свою очередь, был уже полной копией своего отца. В этом году Адара переходила на третий курс, а Кастор только должен был пойти в Хогвартс.

Гарри потянулся и с помощью палочки задёрнул шторы плотнее, решив поспать ещё пару часов. Вот только его планам не суждено было сбыться. Дверь в его комнату открылась, с громким звуком ударившись об стену. Поттер поморщился, поворачиваясь лицом к двери и недовольно глядя на вошедших.

— Подъем, — усмехнулся Драко, плечом прислонившись к косяку двери и насмешливо глядя на лучшего друга.

Их познакомили в четыре года, когда Сириус забрал маленького крестника к себе на несколько дней, и мальчики, в силу возраста, почти моментально подружились, а теперь, спустя десять лет, вполне обоснованно считали друг друга братьями. Гарри все ещё ясно помнил, как на одном из министерских приёмов, спустя два года его жизни с Блэками, Джеймс Поттер чуть ли не устроил скандал, считая, что его некогда лучший друг связался не с теми людьми и позволяет своему крестнику общаться с пожирательскими детьми. Сириус тогда холодно напомнил о том, что мать Драко — его кузина, а сам мальчик является его племянником, а так как Гарри воспитывается под покровительством рода и дома Блэк, то он имеет полное право и даже должен общаться со своей семьёй, а Малфои так или иначе были неотъемлемой частью этой самой семьи.

— Да, Гарри, вставай, — кивнула Адара, бесцеремонно раздвинув шторы, тем самым впуская в комнату солнечный свет, от которого Гарри всего несколько минут назад так хотел избавиться. — У родителей для нас какие-то новости, но они сказали, что расскажут сразу всем. Мы ждём только тебя. Кастор уже места себе не находит, слишком уж родители странно переглядываются между собой.

— Значит, я важная персона, — усмехнулся Поттер.

Блэк и Малфой почти синхронно закатили глаза, тем не менее прекрасно понимая, насколько болезненной порой была эта тема для Гарри. Поттеры после того злополучного Хэллоуина часто и вовсе забывали о существовании старшего из близнецов.

— Разумеется, мы без тебя никуда, — отозвалась девушка, оглянувшись на пролетевшего мимо них Кастора. — Но лучше тебе спуститься побыстрее, пока мой дорогой братец не разнёс наш дом.

— Инфаркт бабушки Вальбурги обеспечен, — усмехнулся Драко.

— Да, она явно не захочет увидеть свой дом в руинах, — хмыкнула Адара, все ещё глядя вслед своему младшему брату.

Гарольд фыркнул, кинув в незваных утренних гостей подушкой. Слизеринка успешно увернулась, а вот Драко среагировать не успел, и несчастная подушка угодила ему прямо в лицо.

— И как ты только в квиддич играть умудряешься с такой-то реакцией, — подразнила Адара, насмешливо глядя на кузена. — Даже обычную подушку поймать не можешь.

— Я загонщик, а не ловец, — напомнил Малфой, запустив подушкой обратно в смеющегося лучшего друга.

Блэк закатила глаза, наконец покинув комнату крестника своего отца. Драко что-то проворчал себе под нос, уходя следом за сестрой. Гарри улыбнулся, покачав головой на их поведение. Эти двое любили задирать друг друга при каждом удобном случае, но Малфой абсолютно всегда защищал младшую кузину и был готов в любое время прийти ей на помощь. Адара отвечала кузену тем же, хотя, конечно, большая часть её внимания все же уходила на младшего брата. Гарри искренне любил всех этих людей и считал их своей семьёй, давно представляясь двойной фамилией и в тайне желая оставить лишь фамилию Блэк. Поттер вздохнул, выбираясь из постели и приступая к привычным утренним процедурам. Когда мальчик наконец спустился вниз, все уже сидели за столом.

Кастор, под смех обоих родителей, с поразительной настойчивостью пытался выведать у них, что же за важные новости они приготовили. Вальбурга и Орион качали головами на поведение внука и единственного наследника рода Блэк, но не одёргивали его, безуспешно пытаясь скрыть улыбки. Адара и Кастор быстро стали настоящей отрадой для обоих старших Блэков. Они пересмотрели свои взгляды на строгое воспитание, пускай и было уже слишком поздно. Но Вальбурга и Орион были искренне благодарны своей невестке за то, что помогла им помириться со старшим сыном и дала шанс принимать участие в воспитании внуков и быть частью их жизней.

Трое Блэков ещё долго извинялись друг перед другом после войны. Признать, что в сложившейся ситуации между ними виноваты обе стороны, было непросто, но, к счастью, им это удалось. Сириус прекрасно понимал, что, будучи подростком, и сам наговорил родителям много лишнего, чего говорить не стоило. Он был трудным ребёнком и своим взбалмошным поведением только усугублял отношения между ними. Многое он понял только после того, как сам стал отцом, а после не побоялся и признать свои ошибки. Его родители тоже увидели свои ошибки, признавая, что факультет и отношение к миру не стоят ссор в семье.

К тому же Сириус оказался далеко не глупым гриффиндорцем. Маска, которую он носил перед собственными родителями всё детство, больше не была нужна. Он вернул своему роду прежнее величие и успешно преумножал состояние своей семьи на протяжении всех этих лет. Марлин тоже не сидела без дела, открыв детскую школу для волшебников и лагерь при ней, в котором магглорожденные могли узнать всё о новом для себя мире и постараться не быть в нём чужими. Лорд и леди Блэк всё ещё пытались сделать её обязательной, чтобы можно было контролировать рождение волшебников в мире магглов и погружать их в магический мир с самого детства. Они не особо понимали, почему Дамблдор так противится этой идее, хотя он всегда утверждал, что желает равноправия между слоями магического сообщества.

— Доброе утро, Гарри, — кивнул внуку Орион, заметив его приближение.

Старшие Блэки также давно считали Гарри родным внуком, активно участвуя в его жизни и помогая всем, чем могут. Они считали, что так отдают дань уважения погибшим Карлусу и Дореи, которые занимали далеко не последнее место в жизни их старшего сына и прикладывали много усилий для его воспитания.

— Доброе утро, дедушка, бабушка, — кивнул Поттер, занимая своё место за столом рядом с Драко. — Крестный, тётя Марлин.

— Наш главный соня здесь, мы можем узнать новости? — поинтересовалась Адара, делая вид, что они не так сильно её интересуют, хотя глаза девушки горели неподдельным детским любопытством.

Кастор рядом с сестрой согласно закивал, глядя на обоих родителей. Сириус и Марлин переглянулись друг с другом, а на лицах обоих появились понимающие усмешки. Иногда их дети вели себя совсем как маленькие, а иногда изо всех сил старались показать, что они взрослые. Супруги Блэк помнили, что им самим так и не дали побыть детьми. Из-за войны они повзрослели слишком рано и теперь хотели, чтобы их дочь и сын оставались детьми как можно дольше.

— Так что за сюрприз, дядя? — предвкушающее потерев руки и переглянувшись с лучшим другом, спросил Драко.

Сириус усмехнулся, вытащив из кармана конверт. Дети почти синхронно подались чуть вперёд, гадая, что там может быть. Лина улыбнулась, отпивая чай, и снисходительно покачала головой.

— Не томи, дорогой, они же сейчас лопнут от любопытства, — ласково проговорила женщина, чуть насмешливо оглядывая детей.

Блэк пожал плечами, достав из конверта несколько билетов и положив их на стол. По столовой почти в ту же минуту разнеслись радостные мальчишечьи крики. Вальбурга покачала на это головой, для приличия решив потом прочитать юношам лекцию о правилах поведения за столом. Орион только хмыкнул, несколько насмешливо глядя на троих внуков поверх газеты.

— Это правда? Мы едем на Чемпионат? — переспросил Кастор, практически повиснув на обоих родителях.

— За ваше хорошее поведение и успехи в учёбе, — кивнула Марлин, пригладив растрепавшиеся волосы сына. — Твои родители, Драко, уже собирают вещи.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — совершенно по-детски протараторил Гарри, обняв крестного отца, а потом поцеловав его жену в щеку.

Несмотря на то, что он со своих пяти лет практически постоянно живёт с ними, мальчик все ещё чувствовал себя неловко, прося купить что-то у Блэков. Поттер считал, что они оба и так делают для него больше, чем обязаны, и обеспечивают его всем необходимым и в материальном, и в моральном плане. Деньги на карманные расходы мальчик тоже уже давно получал исключительно от семьи своего крестного, тогда как родители за все эти годы ни разу даже не прислали ему подарок или обычные поздравления на день рождения, не говоря уже о Рождестве или других праздниках. Гарольд, в свою очередь, прекрасно знал, что его брат и родители давно купили билеты на этот Чемпионат, но о поездке Гарри, конечно же, речи не шло. А вот Сириус с Марлин поездку даже не обсуждали, хотя Кастор твердил о Чемпионате по квиддичу без умолку последние несколько месяцев.

— Вы тоже поедете? — поинтересовалась Адара, прислонившись к руке матери и посмотрев на родителей своего отца.

— Увы, но мы с твоей бабушкой предпочли остаться дома, — покачал головой Орион, переглянувшись с женой. — Боюсь, мы уже не так молоды для подобных поездок.

— Это развлечение в большей степени для вас, — согласилась с мужем мадам Блэк, ласково улыбнувшись внучке.

Сириус хмыкнул, подняв взгляд на родителей. Он-то знал, что одна из главных причин, по которой они отказались от этой поездки, — его родителям не нравилось то количество людей, которое должно было присутствовать на Чемпионате, и некоторые особенности поведения этих самых людей.

— Отправляемся завтра, так что потрудитесь быть готовыми, — через несколько минут строго проговорила Лина, оглядев детей.

Мальчики радостно кивнули и, совершенно позабыв про свой завтрак, разбежались по своим комнатам. Адара закатила глаза, спокойно размешивая сахар в своём кофе.

— Ты не рада? — взглянув на внучку, спросила Вальбурга, видя, как её сын и невестка несколько обеспокоенно переглянулись между собой.

— Конечно рада, бабушка, — улыбнулась слизеринка. — Просто не вижу смысла так кричать и суетиться. К тому же, я знала, что папа не пропустит Чемпионат мира по квиддичу.

— Неужели я настолько предсказуем? — вздохнул Сириус, оглядывая свою дочь.

— Нет, папочка, но это же квиддич, — пожала плечами девушка, с озорным огоньком в глазах посмотрев на обоих родителей. — К тому же, я слышала вчера, как вы с мамой обсуждали, какую палатку лучше всего взять.

— Не пристало юной леди подслушивать разговоры взрослых, — поучительно заметила мадам Блэк.

— Я и не подслушивала, — состроив самый невинный взгляд, протянула Адара. — Просто мимо проходила.

Лорд и леди Блэк тихо рассмеялись, уж точно не собираясь ругать дочь за такую мелочь. Девушка улыбнулась и, чмокнув обоих родителей в щеки, поспешила отправиться в свою комнату, не забыв забрать с собой кружку с кофе.

— Родители мальчика могут воспротивиться его нахождению на Чемпионате, — заметил Орион, посмотрев на старшего сына, когда взрослые маги наконец остались в столовой одни.

— Джеймс сам сказал, что раз Гарри так много времени проводит в моем доме, то его жизнь и ответственность за неё полностью на мне, — вздохнул Бродяга, откинувшись на спинку стула. — То есть мне решать, куда отправлять крестника и что дарить ему. Если я хочу взять его на матч, значит, я возьму его на матч. Хотя уверен, что они даже не обратят никакого внимания на это. Я оформил для нас и друзей ребят отдельную ложу. С учётом того, что Поттеры пойдут вместе с Уизли, то навряд ли мы даже пересечёмся там.

— Они слишком сильно изменились, — покачала головой Марлин. — Мы все изменились из-за войны, я не спорю, но их поведение сейчас совершенно на них не похоже. Мне действительно трудно понять то, что они просто так забывают о существовании своего сына.

— Мальчик — старший из близнецов, — отозвался Орион, переглянувшись с супругой. Ситуация Поттеров слишком сильно напоминала их самих. — Гарри в любом случае наследник рода, и это не изменить. Рано или поздно им придётся вспомнить о нем.

— К сожалению, когда он станет лордом, подобное отношение к нему не приведёт ни к чему хорошему, — заметила Вальбурга, откинувшись на спинку стула и глядя на своего старшего сына. — Сама магия может наказать и их, и даже Гарри. С этим нужно что-то делать, сынок.

На это все промолчали. Сириус не хотел признавать, что его лучший друг, человек, которому он когда-то доверял абсолютно всё, так сильно изменился и допустил то, что жизнь его старшего сына стала так сильно похожа на жизнь Сириуса. Сохатый ведь всегда говорил, что как только он станет отцом, то не допустит такого, а вот как всё вышло в итоге.

В голове невольно всплывали воспоминания, как его крестник далеко не один раз, будто оговорившись, называл его и Марлин папой и мамой. Оба делали вид, что не обращали внимания на эти оговорки, хотя в душе каждый такой раз неприятно скребли кошки. Блэк далеко не один раз пытался достучаться до лучшего друга, но все было безрезультатно. После последнего раза пару лет назад они разругались в пух и прах. Теперь Бродяга общался с ним исключительно письмами, в которых скорее для мифической галочки уведомлял Поттеров о том, как дела у их старшего сына.

— Может, с Клайдом все не так просто, как нам кажется, — видя состояние супруга, заговорила Марлин, когда они оказались в их спальне.

Совместная спальня была одной из немногих вещей, которую старшие Блэки так и не поняли. В их понимании Лорду и Леди не пристало все время делить комнату между собой, но и говорить что-то по этому поводу сыну и его жене они давно перестали, не желая больше ссориться и рисковать нормальными отношениями.

— Ты ведь знаешь, что это не оправдание, — вздохнул Сириус, с любовью во взгляде наблюдая за упаковывающей вещи женой. — Один тот случай, когда Гарри исполнилось пять, о многом говорит. Он чуть не умер, Марли.

— Я помню, — тихо отозвалась ведьма.

Она до сих пор не понимала, как Джеймс с Лили даже не навестили собственного сына. Она лично тогда сообщила бывшей подруге о состоянии Гарри, но оба так и не появились на пороге особняка Блэков, более того, даже не связались с ними.

В те дни обычная с виду простуда мальчика перетекла в настоящую драконью оспу, которая протекала крайне тяжело. За его жизнь боролся ни один целитель, а Сириус, не желая терять крестника, пошёл на большой риск, прося помощи у предков и магии своего рода. Блэки до сих пор помнили, как во время ритуала из маленького шрама на левой щеке, оставленного Волан-де-Мортом в тот злополучный Хэллоуин, вышло что-то склизкое и тёмное. Никто из них так и не смог тогда понять, что это было, но маленькому Гарри стало лучше, а шрам и вовсе получилось свести. Хотя на то, чтобы мальчик окончательно пришёл в себя и поправился, у них ушло много времени и сил.

— Я хочу верить, что их поведению есть хоть какое-то объяснение, — проговорила Марлин, позволяя мужу утянуть себя в такие родные объятия.

— Я тоже, любовь моя, я тоже, — отозвался Сириус, зарываясь лицом в светлых волосах супруги. — Но мне очень трудно найти его для всей этой ситуации.

— Знаешь, Сириус, — вздохнула женщина, заглянув в серые глаза любимого человека. — Мы на данный момент сделали все, что могли. Мы пытались вернуть их в жизнь Гарри и напомнить, что у них два сына. Может, у нас и не получилось этого, но по крайней мере мы постарались подарить твоему крестнику семью и понимание того, что у него есть дом, в который он всегда может прийти и в котором ему всегда будут рады. Мы не можем больше ничего сделать, поэтому я с гордостью и радостью буду называть мальчика своим сыном. Не мы создали его, но мы в большей степени являемся его родителями. Я больше не хочу биться в закрытые двери, с меня хватит.

Они вместе прошли через слишком многое, чтобы просто так продолжать доверять всем и вся. Один из лучших друзей Блэка находился в Азкабане за предательство друзей. Выбор Марлин в отношении Сириуса и вовсе не понимал никто из бывших подруг. Пытаться доказать им что-то она не пыталась.

Бывшая Маккиннон была чистокровной ведьмой, из-за гибели родителей с детства воспитывающейся своим дядей Фоули. Если бы Блэк тогда не сбежал из дома или после самостоятельно вернулся в семью, то им в любом случае пришлось бы пожениться. Её дядя и его родители давно договорились об этом браке. То, что они полюбили друг друга, было лишь хорошим стечением обстоятельств.

Вот только, несмотря на все предательства, верить в добровольное изменение в поведении Лили и Джеймса никто из них не желал. Слишком странным всё это было.

В палаточный лагерь Блэки переместились ближе к вечеру следующего дня. Участок, принадлежащий Блэкам, уже был окружен несколькими палатками родов, находящихся с ними в дружеских отношениях.

Восстанавливая репутацию своей семьи и прежнее положение в обществе, Сириусу пришлось наладить отношения с представителями многих чистокровных домов. Он восстанавливал прежние связи, напоминая многим о том, что их рода и дома все ещё остаются вассалами роду и дому Блэк, а значит, обязаны подчиняться его главе. С некоторыми из старых знакомых и вовсе удалось вернуть дружеские отношения. В их же окружении Блэки чаще всего находились во время публичных мероприятий.

Прибыв в лагерь, дети быстро отошли от родителей, присоединяясь к компании своих друзей. Драко поприветствовал родителей, с которыми не виделся около недели, пока гостил у Блэков, после поздоровался с Андромедой и Тедом, а затем наконец присоединился к своим друзьям.

— Приветствуем лорда и леди Блэк, — усмехнулся Нотт, когда прибывшие установили свою палатку и присоединились к компании у небольшого костра. — Как вам выбранное Министерством место?

— Очень необдуманно, — покачала головой Марлин, поглядывая на дочь и сына. — Место, может быть, и большое, но они привлекли к этому магглов. Представляю, сколько работы у стирателей памяти.

— Это в любом случае вина только Министерства, — пожал плечами лорд Гринграсс. — Я думаю, что всех нас больше всего интересует другая тема.

— Соглашусь, Кубок трёх волшебников требует больше внимания к себе, чем Чемпионат мира, — кивнула Андромеда, понизив голос, чтобы их пока не услышали крайне любопытные дети. — Я не понимаю, зачем Дамблдору понадобилось возобновлять этот турнир. За всю историю выжило лишь несколько Чемпионов, и лишь потому, что им повезло вылететь на одном из этапов.

— Меня больше беспокоит, что никому не известно об испытаниях. Дамблдор даже Попечительский совет игнорирует, — хмуро заметил Сириус, взглянув на смеющихся детей, а затем переглянувшись с крайне задумчивым Люциусом. — С чем ещё придётся столкнуться нашим детям?

Все собравшиеся одновременно нахмурились, прекрасно понимая, что имеет в виду лорд Блэк. Последнее время Хогвартс все чаще стал попадать во внимание Попечителей. Последние три года они из-за всех сил старались убрать Альбуса Дамблдора с поста директора, но всегда что-то шло не так.

Больше всех проблем свалилось на магов, стоило в Хогвартс поступить Клайду Поттеру. Сириус с Марлин, как и остальные маги, из рассказов своих детей знали только то, что было известно большинству, без каких-либо подробностей, которые зачастую были так необходимы.

На первом курсе Блэк и Люциус буквально сорвались в Хогвартс, стоило Драко и Гарри рассказать о Цербере и закрытом коридоре. Цербера из школы убрали, но в коридоре так ничего и не нашли, а чёткого и внятного объяснения о нахождении в Хогвартсе опасного животного Попечительский совет так и не получил.

На следующий год что-то или кто-то фактически превращал студентов в камень. Блэки, как и многие другие аристократы, немедленно забрали детей домой, настаивая на проведении тщательного и полного расследования специальными магами. В конце года Дамблдор сказал, что проблема решена, но дальше что-то объяснять вновь не стал, ровно как и предоставлять доказательства своим словам. Летнее расследование, проведённое по настоянию Попечительского совета, тоже не принесло никаких результатов. Причина окаменения студентов в результате так и осталась загадкой для магического мира.

Дальше год выдался на удивление вполне спокойно, если, конечно, не считать истории с гиппогрифом и Хагридом в качестве профессора Хогвартса. В итоге животное забрали в специальный заповедник, а Хагрида с должности сняли. Нового преподавателя в этот раз нашли сами Попечители, которым, кажется, вконец надоело происходящее. Директор же даже не скрывал того, что ему не нравится все это вмешательство Попечительского совета в жизнь Хогвартса, но, к счастью, и ограничить их активность он не мог.

— Я боюсь, нам все же придётся отложить все свои дела и полностью вмешаться в дела Хогвартса, — отозвалась Нарцисса, хмуро взглянув на кузена. — Это уже переходит все допустимые границы. Хогвартс — школа, в которой детям должно быть максимально безопасно. В итоге во время их нахождения на учебе мы волнуемся больше, чем изначально должны были.

— Согласна с сестрой, — кивнула миссис Тонкс. — Это школа, а не поле боя. Позвольте напомнить, что мы так и не знаем, что тогда заставило студентов окаменеть.

— Поддержу сестёр Блэк, — хмыкнула леди Гринграсс. — Этот неожиданно возобновленный Турнир не внушает мне никакого доверия.

— Этот турнир никому не внушает доверия, — заметила леди Блэк. — С учётом всех событий в Хогвартсе за эти три года трудно надеяться, что испытания будут безопасными. Хотя в их же интересах, чтобы они основывались исключительно на школьной программе.

— Можно ли рассчитывать на это, когда организатором Турнира является Альбус Дамблдор? — скептически поинтересовался Люциус, крепче сжав в руках свою трость.

— Нужно подготовить детей за оставшееся время, чтобы они точно могли защитить друг друга, чтобы там не придумали к этому Турниру, — вздохнул Нотт.

Взрослые резко замолчали, переключив своё внимание на подошедшую мисс Блэк. Маги считали, что не стоит вмешивать во все это детей. В конце концов, это не детские проблемы и заботы. На решение всех этих проблем существуют взрослые, и все происходящее — исключительно их дело.

— Мы можем сходить до торговцев? — глядя на родителей, спросила Адара, помня просьбу отца о том, чтобы они предупреждали их, если захотят куда-то сходить одни.

— Идите, только, пожалуйста, держитесь вместе, тут легко потеряться, — кивнул Сириус.

— И не выпускай Кастора из виду, если он идёт с вами, — проговорила Марлин.

Девочка кивнула и убежала к друзьям. Те победно улыбнулись, получив положительный ответ, и быстро направились в сторону своеобразной ярмарки. Несмотря на позднее время, лагерь был весьма оживлён. Мимо проходили множество волшебников, а сам лагерь растянулся на довольно приличное расстояние.

— Надо же, даже Шармбатон здесь, — протянула Дафна, проводив взглядом нескольких девушек в голубых платьях и с эмблемой школы с правой стороны.

— Я бы сказала, что тут практически весь магический мир, — вздохнула Астория, заинтересованно поглядывая на лучшую подругу и идущего рядом с ней слизеринца.

— Будет интересно посмотреть, кто же все же одержит победу завтра, — отозвался Нотт.

Он и Адара старательно делали вид, что не обращают внимания на направленные на них взгляды друзей. Блэк ещё в начале прогулки взяла Тео под руку и шла с ним, чуть отстав от друзей и пользуясь тем, что младший брат отошёл к Драко и теперь шёл рядом с ним. Внимания к их паре добавляли и слухи о том, что главы обоих родов в ближайшее время объявят о помолвке.

— Мне кажется, что болгары одержат победу, — пожал плечами Блейз, насмешливо взглянув на невозмутимого Теодора. — В конце концов, за них играет Виктор Крам, а он в последнее время один из самых лучших и востребованных игроков.

— Он ловец, от него игра зависит в самую последнюю очередь, — фыркнул Кастор. — Он может поймать снитч, но это не означает победу для его команды.

— Соглашусь с кузеном, — кивнул Драко, задумчиво покосившись на друзей. — Крам, может быть, и один из лучших игроков, но вся остальная команда откровенно слаба в этом сезоне. К тому же я слышал, что они прямо перед игрой поменяли свои мётлы на «Молнию» и толком не успели приспособиться к ним. Не самый обдуманный ход, на мой взгляд, и он вполне может обеспечить им проигрыш.

— Смысла от вашего спора совершенно никакого, — закатил глаза Гарри, обернувшись к друзьям. — Завтра все узнаем. К тому же ирландцы все ещё держат итоговый состав своей команды в секрете, а значит, что мы не можем сделать выводы о силе их команды.

Ребята вздохнули, но больше не стали обсуждать эту тему. Они направились к торговым лавкам, по пути здороваясь со знакомыми из Хогвартса.

Следующий день был полон событий, главным из которых был сам Чемпионат по квиддичу. К полю нужно было пройти через лес, что очень не нравилось Адаре. Однако она промолчала, снова идя рядом с Ноттом. Его отец всю дорогу о чём-то беседовал со старшими Блэками. Теодор не спускал с него хмурого взгляда, что не осталось незамеченным для младшей Блэк.

— Ты всё ещё злишься на него? — тихо спросила слизеринка, слегка сжав предплечье молодого человека.

— Вовсе нет, — фыркнул Тео. — С чего бы мне злиться? Траур по моей матери закончился, и он имел полное право жениться. Поэтому появление ещё одного ребёнка кажется вполне логичным.

— Но он не заменит тебя, — заметила блондинка, взглянув на родителей и лорда Нотта. — Твой отец любит тебя и беспокоится о тебе, да и Амбар кажется хорошей женщиной.

— Я же говорю, мне всё равно и на неё, и на их нового ребёнка, — проворчал слизеринец. — Отец волен делать всё, что хочет, но она никогда не сможет заменить мне маму.

— Ох, Тео, — покачала головой Блэк, но, увидев настроение молодого человека, решила не продолжать разговор.

Лорд Нотт женился пару лет назад, но его старший сын все ещё отказывался воспринимать новую леди Нотт, а после рождения ребёнка и вовсе старался проводить в поместье как можно меньше времени. Маркус, конечно же, замечал всё это время и как мог старался наладить отношения между своей женой и старшим сыном, но пока это не приносило никаких результатов. Поездка на Чемпионат мира только Маркуса и Теодора была очередной попыткой наладить отношения между отцом и сыном.

У Сириуса и Марлин была зарезервирована отдельная ложа для всей семьи и близких друзей, но, к несчастью, она находилась рядом с ложей Министра, которую им вначале нужно было пройти. А Министр всегда собирал вокруг себя внушительную компанию.

Гарри шёл рядом с Блейзом, строя теории насчёт предстоящего матча, но не упустил из внимания, как поморщилась Лина, стоило им подняться на определённую высоту. Вниз она больше старалась не смотреть, не отпуская руки мужа.

Сам же Поттер поморщился, стоило им зайти в ложу Министра. Там, конечно же, уже находились его родители с братом, а также все Уизли и Гермиона Грейнджер. Юноша не был удивлён этому, но весь прошлый день надеялся, что хоть в этот раз Фадж сможет обойтись без их прекрасного Национального героя. Все же после победы над Волан-де-Мортом Поттеры были почётными гостями Министра и почти всегда находились недалеко от него.

— Лорд и леди Блэк, лорд Нотт, добрый вечер, добрый вечер, — как-то нервно проговорил Фадж. — Очень рад видеть вас. Позвольте представить вам министра магии Болгарии! С остальными, я полагаю, вы знакомы?

Сириус медленно кивнул, скользнув равнодушным взглядом по бывшему лучшему другу. Корнелиус тоже кивнул и поспешил к только что подошедшим Малфоям.

— Ты не можешь здесь находиться, — заметил Джеймс, недовольно посмотрев на старшего из близнецов. — Думаешь, профессор Макгонагалл не сообщила нам с твоей матерью о твоём ужасном поведении?

— Мое поведение… — начал было Гарри, но замолчал, почувствовав руки крестного на своих плечах.

— По твоему официальному разрешению Гарри находится на полном моем попечении, Джеймс. Ты сам сказал, что за жизнь крестника и его учёбу ответственность несём мы с женой, — с хорошо читаемой прохладой в голосе напомнил Блэк, предупреждающе взглянув на своего крестника.

— Маркус, я думаю, вам будет лучше занять места, — отозвалась Марлин, кивнув другу в сторону их ложи.

Нотт понимающе кивнул, попросив детей следовать за ним. Гарри закатил глаза и взял Кастора за руку, обойдя ненавистных родственников и последовав за лордом Ноттом, его сыном, Адарой и Блейзом, стараясь не обращать ни на кого внимания.

— Ты сам дал позволение на то, чтобы Гарри получил покровительство моего рода, как я когда-то рода Поттер, — продолжил Бродяга, понизив голос и стараясь не привлекать к их компании и разговору особого внимания. — И как когда-то Карлус с Дореей в отношении меня, я решаю, что можно делать моему крестнику и где ему можно находиться, а где нет. Гарри имеет полное право присутствовать на этом матче.

— Из-за вас он общается с Пожирателями и поступил в Слизерин, — неожиданно влезла Молли, презрительно оглядев леди Блэк. — Какой позор для родителей — так упустить жизнь ребёнка, особенно не своего собственного.

— Но вас об этом никто не спрашивает, миссис Уизли. Мы разговариваем с Поттерами, но я все же попросила бы соблюдать приличия, мы с мужем выше вас по статусу, — заметила Лина, прохладно посмотрев на рыжее семейство. — В любом случае не вижу ничего плохого в факультете и друзьях мальчика.

— Раньше ты говорила иначе, — фыркнула Лили. — А теперь взгляни на себя в зеркало. Интересно, какого тебе спится по ночам, понимая, с какими людьми ты общаешься? Даже начинаю задумываться, насколько правдивы слухи о происхождении Адары. Девочка вовсе не похожа на тебя, Блэк.

— Внешне, может быть, — холодно проговорила Марлин, удерживая мужа от поспешных действий. — Да и спится мне прекрасно. В тёплой постели и с любимым мужем. Вот я только не понимаю, когда ты успела стать такой? Веришь ни к чему не прикреплённым слухам, забыла про собственного сына.

Блондинка одарила всех ледяным взглядом, уводя супруга в их ложу от греха подальше. За все эти годы Сириус никому и никогда не позволял оскорблять свою жену или говорить что-то об их детях. Подобный комментарий бывшей Эванс сейчас мог привести к ужасным последствиям.

— Дорогой, — тихо проговорила бывшая Маккиннон, когда они заняли свои места.

— Все нормально, любовь моя, — покачал головой Блэк, целуя тыльную сторону ладони своей жены. — Я все же узнаю, откуда взялись эти проклятые слухи. Адара — моя дочь и дочь дома Блэк, я не позволю никому пятнать вашу с ней репутацию.

Лина вздохнула, положив голову на плечо мужа. Только им казалось, что начинается спокойная жизнь, как они снова были втянуты в какие-то проблемы. Правильно однажды сказала Вальбурга. Блэки всегда воспринимались словно королевская семья, особенно когда несколько лет назад официально были признаны самым древним из ныне существующих родов. А, соответственно, для королевской семьи не существует таких понятий, как безопасность и спокойная жизнь.

Леди Блэк, отгоняя мрачные мысли, тряхнула головой и позволила себе немного расслабиться. Она обратила внимание на Малфоев, Тонксов и Гринграссов, входящих в их ложу. Все они хмурились, оглядываясь на ложу Министра, но не произнесли ни слова. Впрочем, слова были не нужны: никто из них не был в восторге от нахождения рядом с Уизли.

— Леди и джентльмены! — голос разнесся по всему стадиону, привлекая внимание к предстоящей игре. — Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу!

Зрители взорвались аплодисментами и радостными возгласами. На табло над полем появились названия команд и счёт — 0:0. Гарри, Драко, Блейз, Кастор и Теодор почти одновременно подошли ближе к перилам. Дафна, Астория, Адара и Дора лишь закатили на это глаза и продолжили сидеть на своих местах, а последние и вовсе тихо переговаривались о чем-то между собой.

— А теперь позвольте мне представить вам талисманы команд! — продолжил комментатор. — Талисманы болгарской сборной.

На арену выбежали десяток прекрасных женщин. Нарцисса и Марлин тут же поспешили одёрнуть своих сыновей от перил. Адара нахмурилась, наклонившись и дёрнув Нотта-младшего за руку. Забини и Поттер насмешливо переглянулись, когда их друг будто очнулся от сна и сел рядом с девушкой, стараясь больше не смотреть на поле.

— Кто только додумался привести вейл в качестве талисманов? — проворчала Андромеда, прищурившись и посматривая на мужа, который принципиально не смотрел в сторону поля.

Леди Блэк тоже хмурилась, держа руки на плечах сына, и не спускала взгляда с мужа, который, изогнув бровь, посмотрел на поле и перевёл вопросительный взгляд на жену. Женская часть зрителей явно облегчённо выдохнула, когда вейлы закончили своё представление.

— А теперь прошу поприветствовать талисманы ирландской сборной! — воскликнул комментатор.

Правда, появившиеся лепреконы, раскидывающие золото, заинтересовали наблюдателей намного меньше. Хотя некоторые явно забыли или не знали особенность такого золота, принявшись собирать его.

— Мне интересно, зачем собирать то, что исчезнет через несколько часов? — усмехнулся Драко, взглянув в соседнюю ложу, где Рон активно собирал упавшие там монеты.

— Когда Уизли сможет ещё увидеть такое количество золота? — фыркнул Нотт. — Его родители подобное позволить себе явно не могут.

— Как грубо, — выдохнула Адара, после чего на ней остановились скептические взгляды всех друзей. — Что? Я согласна с комментарием, но это грубо. Мы, может, и не перевариваем друг друга, но вмешивать всю семью в наши разборки недопустимо.

— Моя кузина права, — согласилась Нимфадора. — Не нам с вами обсуждать поведение старших магов. К тому же Уизли так или иначе всё ещё относятся к священным 28, что подразумевает хотя бы своеобразное уважение к ним.

— Их причастность к древним родам только позорит остальных, — хмыкнул Малфой, скрестив руки на груди и покосившись на родственников. — Уж лучше бы туда Поттеров вернули, чем этих.

— Они в любом случае там пока ещё находятся, — заметила Тонкс, оглядев кузена. — Нравится тебе это или нет, но вмешиваться в ссоры родителей моветон.

Они замолчали, вновь обратив внимание на поле, где комментатор уже начал поочерёдно представлять сборные и наконец объявил о начале игры.

— Ирландцы такие быстрые, — с лёгким восхищением в голосе проговорил Кастор, наконец освободившись от рук матери на своих плечах и вновь приближаясь к перилам.

— Зато у болгар явные проблемы с подготовкой или скоростью, — проворчал Блейз, не отрывая взгляд от происходящего на поле.

— Таким темпом болгары проиграют, — отозвалась Нимфадора. — Не важно, кто поймает снитч, но ирландцам проще забивать голы.

— Я говорил, что очень глупо менять мётлы прямо перед игрой, — хмыкнул Драко, оглядев всех с видом победителя.

— С тобой особо никто и не спорил, — усмехнулся Гарри. — Я лично сказал, что не имеет смысла спорить, не зная состава одной из команд.

Старшие маги следили за матчем молча, лишь изредка мужская часть обменивалась приглушёнными комментариями, явно не предназначавшимися для ушей присутствующих в ложе детей. А вот их наследники и наследницы комментировали всё, что видели на поле.

— Крам заметил снитч? — нахмурился Драко, заметив, как ловец болгар резко пошёл на снижение.

— Снитч в воздухе недалеко от вратаря, — покачал головой Гарри, вглядываясь в небо. — Скорее всего, просто обманный ход. Привычная стратегия для Крама.

Девушки в свою очередь дружно поморщились, когда ловец сборной Ирландии не смог вовремя вернуть метлу в нужное положение и со всей скорости врезался в землю. Крам же прекрасно выполнил трюк и взлетел выше на поиски снитча, оставляя соперника позади.

— Финт Вронского, — протянул наследник Блэк. — Хочу научиться также.

— Только когда подрастёшь, — покачал головой Сириус, взъерошив волосы своего наследника.

— Именно, это слишком опасно, сынок, — кивнула Марлин.

Игра продолжалась ещё около часа, а после наконец послышались радостные крики. Ловец сборной Болгарии взлетел вверх, сжимая в вытянутой в воздухе руке снитч. Этот матч был завершён. В этот же момент в ложу, где находились Блэки со своей семьёй и друзьями, вошёл представитель Министерства и, поклонившись всем присутствующим, обратился к Тонксам, которые сидели ближе всех ко входу.

— Советник Министра передаёт приглашения на приём, — отпустив подошедшего к ним мага и нагнувшись к кузену, проговорила Андромеда. — Будет встреча с командами, и Министр желает, чтобы мы присоединились к этой встрече.

Сириус нахмурился, взглянув на супругу. Та только усмехнулась и кивнула на детей, которые прекрасно слышали слова миссис Тонкс, а теперь Кастор и Гарри смотрели на анимага с явной надеждой во взгляде. Ответ появился сам собой. Все же отказывать детям Сириус особо не привык, если, конечно, речь не шла о безопасности их жизней.

Когда полчаса спустя они дошли до нужной палатки, Гарольд только тяжело вздохнул, заметив там родителей с братом и всю их компанию в полном составе.

— Не обращай на них внимания, — слегка толкнув его в плечо, проговорила Адара.

— Точно, ты же не один, в конце концов, — кивнул Тео. — У тебя есть все мы.

— И если ты не хочешь им ничего говорить, то не переживай, мы молчать не станем, — отозвалась Дафна, беря юношу под руку и уводя его вслед за взрослыми магами.

Какое-то время Гарри искренне старался не пересекаться с родственниками. Их компания привычно держалась ближе к взрослым, и Поттер прекрасно видел, как его крестный иногда бросал взгляды в сторону его отца. Но почти всегда он качал головой и возвращался к разговору с окружающими его магами. Некоторое время спустя к ним присоединился Невилл, но это не осталось незамеченным для некоторых, и их спокойное время закончилось.

— Тебе не следует находиться в компании слизеринцев, Невилл, — поучительным тоном проговорила Грейнджер, подходя к этим самым слизеринцам вместе с Поттером-младшим и Роном.

— А тебе, Грейнджер, не следует встревать в чужие разговоры, — закатила глаза Астория, одарив гриффиндорку недовольным взглядом.

— Особенно если тебя не приглашают и не спрашивают, — хмыкнула Дафна. — Не тебе указывать, кому и что делать, тут все имеют право на своё мнение.

— Однажды все мы выпустимся из Хогвартса, и факультеты перестанут играть хоть какую-то роль в наших жизнях — это во-первых, — холодно проговорила Адара, стараясь избежать новой ссоры, особенно сейчас. — Во-вторых, Невилл — наследник древнего рода, и ему уж точно есть о чем говорить с нами.

— Всем нам предстоит встречаться в будущем крайне часто, — совершенно спокойно согласился Лонгботтом, недовольно взглянув на троих однокурсников. — И нам действительно есть что обсуждать уже сейчас, к тому же я сам имею право решать, с кем и когда мне общаться.

— Соответственно, я прошу вас оставить нас и впредь не влезать в разговоры, если тебя не спрашивают, — заключила Дафна, намеренно отворачивая от троих представителей львиного факультета.

— И уж точно не встревать в те разговоры, смысла которых не понимаешь, — пробормотала Блэк, оглядывая гриффиндорку. — Особенно если они не касаются твоего положения в магическом мире.

Гермиона возмущенно вздохнула, набирая побольше воздуха, чтобы прочитать нотации в своей излюбленной манере.

— Я бы не советовал никому из вас ещё что-либо говорить сейчас, — отозвался Гарольд, отстранённо взглянув на брата и его друзей. — Дафна и Адара — представительницы древних родов и выше вас по статусу и положению в нашем обществе, впрочем, как и каждый из нас. Мы имеем статус наследников и наследниц, в отличие от Уизли и Грейнджер. Любое слово, сказанное в их адрес, может посчитаться оскорблением или угрозой, что плохо скажется на репутации Поттеров, так как ты, Грейнджер, и Уизли — их гости на этом мероприятии.

— Поттеров? — усмехнулся Клайд, оглядев брата. — А ты к нам себя уже не относишь? Тогда не проще тебе уже сменить фамилию на Блэк и не позорить родителей, да и вообще нашу семью в целом.

— Была бы возможность, давно бы сделал это, — фыркнул Гарри, обернувшись на стоявших в стороне супругов Блэк. — Вот только я наследник рода и дома Поттер. Если я откажусь от своей фамилии, рода и обязанностей, то меня ждёт сильный магический откат, который вполне может даже убить меня, а я, уж прости, совсем не самоубийца, и мне нравится моя жизнь.

Этот разговор явно грозил закончиться громкой ссорой, вот только за пределами министерской палатки послышались испуганные крики. Авроры, как по команде, поспешили окружить Министров магии. Сириус и Марлин притянули к себе Кастора, Адару и Гарри, напряжённо смотря на вход в палатку. Остальные родители сделали так же, при этом взрослые маги крепко сжимали в руках свои волшебные палочки, готовясь ко всем возможным исходам событиям. Вход в палатку открылся, пропуская внутрь ещё нескольких авроров.

— Снаружи пожар и паника, — проговорил один из них, обращаясь к Фаджу. — Но вам стоит взглянуть на это лично.

Посмотреть, что так насторожило авроров, решили все. Палаточный лагерь был полностью охвачен огнём, а в воздухе чётко виднелась Чёрная метка. Маги напряжённо переглядывались между собой и бросали настороженные взгляды на небо.

Гарри сглотнул, обернувшись на родителей и брата, но те в ту же секунду, видимо, активировали порт-ключ и исчезли. Кто-то из оставшихся бросился помогать аврорам тушить пожар, а кто-то спешил покинуть это место как можно быстрее.

— Сириус, — глядя на все это безумие, обеспокоенно выдохнула Марлин, сильнее сжав руками плечи стоявших рядом с ней Кастора и Гарри.

— Сейчас нам нужно обойтись без лишней паники, — проговорил Блэк, оборачиваясь к своей семье. — Адара, Гарри, Кастор, немедленно активируете порт-ключи и перемещаетесь в мэнор. Оставаться здесь вам небезопасно.

Дети, не став спорить, в последний раз взглянули на горящий лагерь. Адара и Кастор одновременно сняли с пальцев кольца наследницы и наследника, и те, словно почувствовав возможную опасность, благополучно перенесли их домой. Поттер, сжав в руке медальон, который когда-то давно подарил ему крестный, тоже переместился в Блэк-Мэнор.

— Марли, — сказал Бродяга, взглянув на свою жену, — тебе тоже нужно немедленно уходить.

— А ты? Сириус, это…

— Я знаю, — кивнул мужчина, нежно поцеловав супругу в лоб. — Возвращайся домой. Я помогу с пожаром и постараюсь разобраться, что произошло. Я вернусь, обещаю. Ты тоже должна быть в безопасности.

Ведьма вздохнула, но, кивнув, мгновенно трансгрессировала, оставив их одних. Метка Волан-де-Морта вновь появилась в небе спустя почти тринадцать лет. Вновь поднялся переполох, охвативший всю магическую Англию.

Обсуждение того, что произошло на Чемпионате мира по квиддичу, не прекращалось до конца лета. Это было вполне ожидаемо. Последний раз метка появлялась в воздухе тринадцать лет назад, и все маги уже успели привыкнуть к спокойной и мирной жизни. Теперь же весь магический мир не переставал говорить о метке и о том, что может за ней последовать. Магическая часть Англии боялась и была совершенно не готова к ещё одной войне.

И словно в дополнение к метке через несколько дней магическую Англию потрясла новость о побеге одного из Пожирателей смерти из Азкабана. Многим детям было запрещено покидать свои дома в целях безопасности. Блэки не были исключением, поэтому Гарри, Кастор и Адара оказались практически заперты в доме, но, к их счастью, лето они обычно проводили в Блэк-мэноре, поэтому места для развлечения им вполне хватало. Сириус и Марлин из-за всех сил старались не показывать своих переживаний, но беглецом был Питер Петтигрю, и никто из них не знал, что на уме у их бывшего друга. Они боялись за жизнь своих детей, пытаясь понять, что делать в сложившейся ситуации.

Заглянувший к Блэкам в конце августа Фрэнк согласился с их опасениями, хотя справедливо заметил, что Питер всегда был слабее остальных Мародеров.

— Был, но и предательства от него мы тоже никогда не ожидали, — заметил Сириус, задумчиво опустив взгляд на бокал в своих руках. — Видимо, поэтому ему удалось скрыть своё вступление в ряды Пожирателей смерти. Хотя, если быть честным, то сейчас, вспоминая его нервное поведение в то время, я замечаю много странностей, которые выдавали его и на которые нам стоило обратить внимание. Тем не менее…

— Время ты назад никак не вернёшь, — понимающе кивнул Фрэнк. — Да и к тому же тогда все мы хотели верить в лучшее и в своих друзей, так что каждый из нас много чего не замечал.

Спокойное и мирное общение двух лордов долгое время удивляло многих магов Англии. Всем было прекрасно известно, за что именно чета Лестрейнджей попали в Азкабан. После перенесённых пыток Круциатусом молодые лорд и леди Лонгботтом на несколько лет попали в больницу Святого Мунго. Тогда никто даже не предполагал, что пара сможет когда-нибудь снова вернуться к прежней жизни, но у них это получилось. А вернувшись к исполнению своих обязанностей лорда, Фрэнк почти сразу объявил о мире с родом и домом Блэк, а ещё через год Лонгботтомы присоединились к возрождающемуся альянсу Блэков, поддерживая их практически во всем.

— В любом случае будем надеяться, что его скоро поймают, — продолжил гость, взглянув на хозяина поместья. — В конце концов Азкабан не курорт, сил у Петтигрю должно остаться не слишком уж много.

— У него не должно было остаться сил даже на этот побег, Фрэнк, — заметил Бродяга, посмотрев на мужчину. — Тем не менее он умудрился сбежать, и у него хватает сил прятаться.

— Ему вполне мог кто-то помочь, — предположил Лонгботтом. — Конечно, вопрос кто и как, но лично я не верю, что Петтигрю самостоятельно мог все это провернуть.

— Что там Поттер на всю эту ситуацию говорит? — поинтересовался Сириус. — Глава аврората, а такая оплошность.

— В ярости он, — хмыкнул Фрэнк. — Его авроры из дежурств не вылезают. Всех из отпуска выдернул, говорит, что отдыхать пойдут только тогда, когда поймают сбежавшего. Министр предлагал по стране дементоров выпустить, чтобы нашли быстрее, благо его отговорили от этой сумасшедшей затеи.

Блэк тяжело вздохнул, напряжённо потерев переносицу. Все последние события давались ему тяжелее, чем во время войны, да и сейчас они почему-то казались ему не простым совпадением. Возможно, это было лишь из-за общения с Люциусом и ещё несколькими Пожирателями. За все эти годы он не один раз видел метки на их предплечьях и прекрасно знал, что последнее время они неожиданно начали темнеть. Нотт, Малфой и еще несколько оставшихся на свободе бывших сторонников Волан-де-Морта последнее время ходили нервными и крайне напряжёнными. Повторения войны и возвращения бывшего хозяина не желал ни один из них. Слишком долго они восстанавливали прежние влияние и репутацию, а многие и собственное здоровье, чтобы теперь просто потерять все это.

Блэкам последствия войны дались в равной степени тяжело. Довольно продолжительное время после всех судов Бродяга не переставал искать своего младшего брата. Вот только о его судьбе было ничего не известно. Оставшийся на свободе Рабастан только разводил руками, сам не понимая, куда мог деться его лучший друг. Лишь рассказывал о резко изменившемся поведении Регулуса накануне его исчезновения. Неоднократная проверка крови тоже ничего не показывала однозначно, а на родовом гобелене его линия стала серой, но дата смерти так и не появилась. Сириус свернул все поиски только через пару лет, видя, как родителям каждый раз все тяжелее давались новости о том, что нанятые им люди никак не могли ничего найти.

— В любом случае Джеймса можно понять, — продолжил Фрэнк, выдергивая хозяина поместья из его мыслей. — Из Азкабана никто никогда не сбегал, а тут вон как события развернулись, да ещё и когда он является главой Аврората.

— Ну, это не только его вина, — хмыкнул Сириус, взглянув через окно на летающих на мётлах детей. — В Азкабане практически нет авроров, но вопрос о том, как эта крыса сбежала, остаётся открытым. Его способности к анимагии были ограничены, находился он в специальной камере, но все же ему удалось сбежать.

— А значит, что я прав, и ему действительно кто-то помог, — пожал плечами Лонгботтом. — И вопрос тогда кто и зачем? Сильно сомневаюсь, что от Петтигрю будет кому-то польза.

Блэк нахмурился, продолжая смотреть на детей и обдумывая сказанные гостем слова. Он сомневался, что Питеру мог помочь кто-то из Ордена, но и для Пожирателей он не имел особой пользы. У всего этого было слишком много вопросов, но ни на один из них пока не было ответов. Их нужно было найти, пока не стало слишком поздно. И пока все это не затронуло детей слишком сильно.

Младшее поколение в свою очередь прекрасно понимало, что происходит в мире, и некоторые из них были обеспокоены не меньше своих родителей. Гарри и Адара также прекрасно понимали, какой настрой может появиться в Хогвартсе по отношению к факультету Слизерин и его студентам после событий на Чемпионате и побега одного из Пожирателей из Азкабана. Они оба, не сговариваясь, старались оградить Кастора от всех новостей и разговоров, которые велись между ними. Но и разделить его радостное настроение, когда пришло время собирать вещи в школу, они не могли. Из-за войны и Волан-де-Морта к их факультету и так относились не лучшим образом, а теперь всё могло стать ещё хуже.

При прибытии на платформу Гарольду и Адаре оставалось лишь обмениваться не по-детски тяжёлыми взглядами, когда они стали замечать, какие взгляды многие бросали в их сторону, стоило им только появиться на платформе. Конечно, никто не осмеливался сказать что-то вслух, но обстановка на платформе была весьма напряжённой, а шёпот превращался в громкий разговор. От двух детей не укрылось и то, как помрачнели лица Марлин и Сириуса, и как они переглядывались между собой.

— Год лёгким точно не будет, — пробормотал Поттер.

Адара на это только кивнула, не став никак комментировать фразу и переведя взгляд на родителей, которые только закончили говорить наставления сыну. Кастор отошёл к дедушке с бабушкой, и последняя тут же тоже принялась тихо что-то объяснять внуку. Леди и лорд Блэк обратили своё внимание на дочь и своего воспитанника.

— Мы очень вас умоляем не лезть в этом году ни во что, что кажется опасным и непрактичным, — проговорила Марлин, строго посмотрев на каждого из детей. — Особенно не лезть в этот дурацкий Турнир. Мы не просто так рассказали вам о нем.

— Не бойся, мамуль, мы же не глупые, — с улыбкой отозвалась Адара, стараясь успокоить мать. — Будем учиться, гулять по Хогсмиду, конечно же, присматривать за Касом и регулярно писать вам письма. Всё как всегда, и никаких глупых и необдуманных поступков.

— Вот и правильно, — одобрительно кивнул Сириус, поцеловав дочь в светлую макушку. — Если вдруг что-то пойдёт не так, сразу связывайся с нами через зеркало. Прошу, звёздочка, не выпускай его в этом году ни на минуту. Лучше общайся с нами таким способом. И запомните оба, никакой самодеятельности и прогулок по ночам в том числе.

— И это говоришь ты, крестный? — весело уточнил Гарри, но, заметив серьёзный взгляд старших магов, тут же согласно кивнул вместе с мисс Блэк. — Не бойтесь, мы никуда не сунемся. В конце концов, глупые приключения больше по части Клайда.

— Просто будьте осторожны, — вздохнул Бродяга, невольно оглянувшись на стоящих не так далеко от них Поттеров. — И что бы ни произошло, держитесь и доверяйте друг другу.

— Конечно, пап, не переживайте, — кивнула Адара, прижавшись к отцу. — Мы уже не маленькие и всё прекрасно понимаем. Всё будет хорошо, и за Кастором мы присмотрим.

— Сколько бы вам ни было лет, мы никогда не перестанем беспокоится за вас и ваши жизни, — проговорила бывшая Маккиннон, ласково сжав плечи улыбнувшегося ей Гарри. — И ещё, семья…

— Семья на первом месте, мы помним, — отозвался Поттер, на прощание обняв крестного и его супругу. — До встречи на Рождество.

— До рождества, — улыбнулась мисс Блэк, обняв родителей и бабушку с дедушкой.

Прежде чем отпустить детей, Вальбурга и Орион вновь напомнили о важности хорошей учёбы, на что младшее поколение синхронно закатило глаза. В ответ они получили небольшую лекцию о правилах поведения в исполнении мадам Блэк. Когда раздался очередной гудок поезда, Кастор вновь оказался в объятиях родителей, после чего дети быстро направились в сторону алого поезда.

Леди Блэк провожала уезжающий поезд напряжённым взглядом, крепко сжимая локоть мужа. Слишком уж неспокойно было у неё на сердце в последнее время, а переживание за детей становились всё сильнее. Возможно поэтому, слишком погрузившись в свои мысли, она не сразу заметила вопросительный взгляд свекрови и настороженный взгляд Сириуса. Джеймс целенаправленно приближался к ним, а Лили только что скрылась с платформы в компании Молли Уизли.

— Чем обязаны такой чести? — прищурившись, спросил Бродяга.

— Нам есть о чем поговорить, не считаешь? — вопросом на вопрос ответил Поттер.

— Мы возвращаемся домой, сын, — проговорила Вальбурга, вместе с мужем направившись в сторону каминов.

Влезать в конфликт между старшим сыном и его лучшим другом они не спешили, негласно оставаясь на стороне своего ребёнка. Прошлые ситуации и их итоги многое изменили в поведении старших магов. Когда Сириус вернулся в их дом, они пообещали самим себе, что больше никогда не будут доводить споры до таких масштабов и будут стараться прислушиваться к мнению первенца.

— Я не думаю, что разговор что-то решит, Джеймс, — покачал головой Блэк, проводив родителей взглядом. — Его мы, просто разговаривая, не найдём. Да и я не прячу крысу у себя.

— Я тебя ещё не обвинил, — фыркнул Поттер, скользнув взглядом по опустевшей платформе. — Но все же ты у нас общаешься с Пожирателями смерти и возможно…

— Никто из тех, с кем общаюсь я, не стали бы помогать ему, — прервал бывшего друга мужчина. — Я не знаю, где он прячется, но поверь, что если его найду я, то от тела навряд ли что-то останется. Я не прощаю предателей.

— А сам ты не предатель? — иронично поинтересовался Сохатый.

— Пожалуйста, это не то место, — попыталась вмешаться Марлин, но её никто не услышал.

Двое лучших друзей смотрели друг на друга почти что убийственным взглядом. Сириус изо всех сил старался понять, что произошло с тем Джеймсом, с которым когда-то они словно читали мысли друг друга. Они были как братья-близнецы, но с разными родителями. Теперь же между ними словно стояла невидимая, но прочная стена.

— Я никогда не был предателем, Сохатый, — наконец заговорил Блэк, совершенно спокойно глядя на мужчину перед собой. — Что, интересно, делает меня предателем в твоих глазах?

— Ты ещё и спрашиваешь? — хмыкнул Джеймс. — Ты возглавляешь одну из сторон. Ты делаешь то, против чего мы боролись. Чистокровные бредни и устои…

— Которые нужны нашему обществу, — снисходительно оглядев собеседника, проговорил Сириус. — Я боролся против беспорядочных и жестоких убийств, Джеймс. Да, многие чистокровные правила глупы, но я их и не придерживаюсь. Но тем не менее наши рода поддерживают существование магического мира. Я возглавляю нейтральную сторону и свой альянс, свой род. У меня есть обязанности, которые я и исполняю. Впрочем, такие же обязанности есть и у тебя. Давно магию рода проверял?

Поттер нахмурился, взглянув на притихшую Марлин. Она больше не стремилась вмешиваться в их очередной спор, считая, что им самим нужно в этом разобраться. Хотя на лице блондинки читалась явная усталость от всей этой ситуации.

— Это уже не твоё дело, — произнёс Сохатый, вернув своё внимание к анимагу. — Я хотел поговорить о Хвосте. Его побег меня тревожит и может угрожать Клайду.

— Ну конечно, как всегда, всё сводится к Клайду, — фыркнул Блэк, недовольно покачав головой. — Ты хоть помнишь, что у тебя ещё один сын есть? И что Гарри тоже был тогда в доме в этот чертов Хэллоуин и тоже мог погибнуть? Побег крысы, если он решил отомстить кому-то из нас, может угрожать не только Клайду, но и всем нашим детям без исключения.

— Он сам выбрал жить с вами, — пожал плечами Джеймс. — Ты сказал, что позаботишься о его воспитании, а значит, его безопасность — твоё дело, меня с Лили на данный момент беспокоит исключительно Клайд.

— И за это время ты ни разу не поинтересовался о его успехах и жизни в целом, — хмыкнул Сириус. — А хотя нет, прислал письмо о том, что лишишь его наследства, когда он поступил на Слизерин. Слушай, Поттер, ничего не напоминает? Мне вот очень даже напоминает, я даже могу рассказать, какой финал может быть у вашей истории. Хотя есть ли смысл тебе что-то говорить, когда ты всё это наблюдал? В тот день, когда вы забыли о том, что день рождение вообще-то у обоих близнецов, он настолько сильно заболел, что простуда перетекла в оспу. Мы едва вытащили его с того света, а то был бы мой крестник сейчас вместе с твоими родителями. Вы с Эванс даже не поинтересовались о его самочувствии, и у постели вашего сына вместо вас были мы с Марлин.

Блэк выдохнул, пытаясь вернуть контроль над своей разбушевавшейся магией. Джеймс хмурился, переводя непонимающий взгляд с друга на его супругу, при этом словно пытаясь вспомнить об этом случае.

— Мы не забывали о их дне рождения, — покачал головой Поттер.

— Забывали, Джеймс, — отозвалась блондинка, сжав плечо супруга и неодобрительно глядя на их некогда близкого друга. — Как ты можешь этого не помнить? Им исполнилось пять лет. Да Гарри даже не появлялся у вас дома после этого случая!

— В любом случае, Поттер, — вновь заговорил Сириус, повернувшись к главе аврората и одарив его холодным взглядом. — Моя жизнь — один из возможных финалов вашей истории. Да, я вернулся к родителям, они наконец-таки говорят вслух, что любят меня и гордятся мной. И всё бы хорошо, но у них был и второй сын, который, вероятно, уже мёртв, но они даже не могут попрощаться с ним по-человечески, просто потому что у нас нет его тела. Я хожу на могилу брата, но всё, что там есть, — это надгробье с его именем. Я очень сомневаюсь, что ты хочешь такой финал.

— Ты преувеличиваешь, — тихо проговорила Марлин, прекрасно зная, что потом муж вполне может пожалеть о сказанных на эмоциях словах.

— Нет, Марли, я говорю то, что может произойти, — покачал головой Блэк. — Я не позволю своему крестнику попасть в неприятности, это единственное, что я могу пообещать тебе, Джеймс. Но мой непрошенный совет: возьмись за ум и прекрати слушать некоторых бородатых стариков.

Ответа аристократ ждать не стал. Сириус взял жену за руку, быстрым шагом удаляясь в сторону каминов, даже не оглядываясь на лучшего друга. Поттер молча смотрел им вслед, явно пытаясь переварить услышанное. Он действительно не помнил случая, упомянутого крестным одного из его сыновей, и такая неожиданная потеря памяти очень не нравилась главе аврората. Он нахмурился, какое-то время прокручивая в голове все воспоминания, связанные с сыновьями, но на уме был лишь один Клайд. Джеймс тряхнул головой, отгоняя от себя многие мысли, пытаясь убедить себя в том, что воспоминания о другом сыне отсутствуют только по той причине, что Гарри почти всю жизнь прожил с Блэками.

В поезде в это время, к удивлению, царила весьма непринуждённая атмосфера, значительно отличающая от той, которая присутствовала на платформе вокзала Кингс-кросс. Первокурсники знакомились между собой, а остальные радовались встречи с друзьями и однокурсниками, наперебой рассказывая о том, как они провели летние каникулы.

Уже привычная для всех компания слизеринцев заняла одно из самых отдалённых купе почти в самом конце Хогвартс-экспресса. Дафна, Адара, Гарри, Теодор, Астория и Драко были вместе почти с самого детства, и надолго компания разлучилась лишь тогда, когда четверо из них уехали на первый курс в Хогвартс. Правда, после него к их компании присоединился Блейз. Когда же Адара и Астория наконец воссоединились с друзьями в Хогвартсе, их компанию почти всегда и везде видели вместе. Они могли допоздна засиживаться в гостиной Слизерина, и каждый совершенно искренне наслаждался обществом друзей.

Кастор занял соседние с ними купе, находясь в компании знакомых первокурсников, поэтому Адара иногда покидала друзей, проверяя младшего брата. Семёрка даже не заметила, как переключилась на обсуждение предстоящего Турнира, о котором каждому из них успели рассказать родители, при этом строго-настрого запретив в нём участвовать.

— По крайней мере, мы с уверенностью можем сказать, что этот год будет нескучным, — усмехнулся Нотт, покосившись на сидящую рядом Адару. — Интересно посмотреть, какой уровень у других школ.

— Явно выше, чем у Хогвартса, — фыркнул Забини. — У Дурмстранга как минимум, там же дисциплин значительно сильнее и больше тёмной магии.

— Как и у Шармбатона, — пожала плечами Блэк. — Они и учатся дольше, чем мы. Мои родители долго и серьёзно обдумывали отправить нас туда, не знаю, почему они этого не сделали. Может, из-за Доры, чтобы она на первых курсах могла присмотреть за мной, а может, и другие причины были.

— Мне кажется, многие из наших родителей думали про другие школы, — заметил Гарри. — Жаль, конечно, что по каким-то обстоятельствам это не сложилось.

— Да, — кивнула Адара, весело сверкнув глазами. — Я бы хотела учиться в Шармбатоне или ещё лучше в Ильверморни.

— Везде лучше, чем в Хогвартсе, — пробормотал Малфой, понимающе переглянувшись с кузиной.

— В любом случае, может быть, год и не будет скучным, но это всё равно полное безумие, — хмыкнула Дафна, задумчиво глядя в окно. — Когда родители рассказали нам об этом Турнире, я нашла его историю. За всё это время выжило лишь шесть человек, и среди них нет ни одного победителя. Мне кажется, это о многом говорит. Почему они вообще решили возобновить всё это?

— А мне кажется, что ты драматизируешь, сестра, — отозвалась Астория, отрывая внимание от книги, которую читала всё это время. — В конце концов, никто из нас не собирается участвовать в этом глупом Турнире, так что это просто не наша забота и не наши проблемы. Мы просто понаблюдаем со стороны и будем в безопасности.

— Сомнительно, — протянул Поттер, покосившись на девушку. — За мои три года Хогвартс не показался мне безопасным местом.

— Может и так, — согласилась Адара, — но раз Турнир согласились восстановить, то сомневаюсь, что испытания будут столь же опасны, как и раньше. В противном случае после всех пришествий его просто бы не согласились возродить.

— В любом случае это скорее проблемы наших родителей, — фыркнул Малфой. — Мой отец всерьёз задумался о том, чтобы перевести меня в Дурмстранг в этом году, да мать отговорила.

Он резко замолчал, повернув голову в сторону открывшейся двери. Гарри недовольно закатил глаза, заметив незваных гостей. Ещё ни одна из их поездок за три прошедших года не проходила без столкновения с Клайдом и Роном. В этом году эти двое тоже, видимо, решили не изменять столь своеобразной глупой традиции.

— Что-то не припоминаю, чтобы мы приглашали кого-то к нам, — протянул Блейз, холодно оглядев Золотое трио Гриффиндора.

— Мы думали, что тут свободно, — пожала плечами Грейнджер, оглядев слизеринцев недовольным взглядом. — Кажется, слизеринские вагоны самые последние.

— К твоему сведению, вагоны в поезде не распределены по факультетам, Грейнджер, — проговорила Адара, с хорошим безразличием разглядывая свои ногти. — Каждый едет там, где хочет. Это купе уже занято, и мест нет, так что идите отсюда.

— Пожирательских детей только спросить забыли, — отозвался Рон, выглядя при этом ужасно довольным собой.

Нотт нахмурился, сжимая в руке свою волшебную палочку. Драко и Гарри словно по команде поднялись со своих мест, стремясь защитить девушку от безосновательных нападок. Сама атмосфера в купе резко изменилась, а слизеринки напряжённо замерли, наблюдая за очередным столкновением с гриффиндорцами, и были готовы вмешаться в любую минуту.

— Ты извинишься перед девушкой, Уизли, — предельно спокойно произнёс Тео, не вставая со своего места, но и не отрывая напряжённого взгляда от остановившихся рядом с ними Малфоя и Гарри.

— Извиняться за правду? — поинтересовался Клайд, явно собираясь, как и всегда, защищать своего лучшего друга.

— Мой крестный и тётя Марлин никогда не были Пожирателями смерти, и тебе это прекрасно известно, — практически прошипел Гарольд, сжимая в руке палочку.

— Хватит, ещё драки не хватало, — холодно осадила кузена и крестника своего отца Адара. — Гарри, мы обещали родителям.

Поттер возмущенно выдохнул, но вернулся на место, потянув за собой чуть сопротивляющегося Малфоя. Впрочем, сверлить брата и его друзей яростным взглядом ему никто не мешал. Блэки давно были ему большой семьёй, и их оскорбление он не собирался спускать кому-то с рук, даже если этот кто-то был его братом.

— А вам я говорю это в первый и последний раз, — продолжила Блэк, переведя ледяной взгляд на гриффиндорцев. — Я такой же ребёнок членов Ордена Феникса, как и ты, Поттер. Твои родители, Уизли, и вовсе не сражались, поэтому не тебе что-то говорить о сторонах в этой войне и ее активных участниках. Мой отец не раз участвовал в сражениях с Пожирателями Смерти и самим Волан-де-Мортом, рискуя собственной жизнью. Ещё раз кто-то из вас или ваших дружков оскорбит моих родителей подобным образом, вы очень сильно пожалеете. Блэкам вообще не советуют дорогу переходить, запомните это хорошенько, потому что в следующий раз я повторять не стану.

Клайд нахмурился, взглянув за спину девушки. Сестры Гринграсс сидели мрачнее тучи, а парни всем своим видом показывали, что готовы сразиться с гриффиндорцами прямо сейчас. Возможно, оценив расстановку сил, Поттер молча кивнул, вместе с друзьями покинув купе.

— Ада, — тихо позвал сестру Кастор, остановившись в дверях купе.

— Всё в порядке, братишка, — натянув на лицо улыбку, проговорила Блэк. — Возвращайся к друзьям.

Блондинка потрепала брата по волосам. Тот ещё пару минут вглядывался в глаза сестры, после чего кивнул и вернулся в соседнее купе к своим знакомым.

— Прости, Адара, — отозвался Гарри, виновато взглянув на девушку. — Мой брат и его друзья — придурки. Уверен, он сделает всё, чтобы попасть в этот Турнир.

— И это будет его проблема, — фыркнула девушка, вернувшись на своё место. — Но вы свидетели, я его предупредила. Никому не позволено оскорблять мою семью.

— Тётя Меда говорит, что все очень быстро забыли, какую роль в войне принял дядя Сириус, стоило ему только принять титул лорда Блэк и заняться восстановлением репутации и влияния рода Блэк, — заметил Драко, обеспокоенно взглянув на кузину. — Ты ведь знаешь, что это не в первый раз и не последний, чтобы ты кому ни говорила.

— Знаю, — вздохнула Блэк, позволив сидящему рядом Теодору обнять ее. — Дети членов Ордена Феникса. Всегда смелые и стойкие, но навсегда лишённые чего-то дорого и важного.

— Нормальной жизни, например? — слегка усмехнувшись, заметил Поттер.

В купе раздался тихий, но понимающий смех. Дафна и Астория тут же заключили Адару в успокаивающие объятия. Блэк с грустью во взгляде переглянулась с Гарри, который прекрасно понимал ее чувства и слова.

— Дети членов Ордена ничем не отличаются от нас, к слову, — тихо проговорил Теодор, переглянувшись с Драко и Блейзом. — Дети Пожирателей смерти все равно что проклятые. Сколько нам за последние годы приписывали поступки наших родителей? Тысячи раз нас делали виноватыми за то, что делали они, причём даже когда мы ещё не появились на свет. А о поступках наших сомнительных родственников и вовсе упоминать не стоит.

— Думаю, эти клише ещё надолго останутся в нашем мире, к сожалению, — отозвалась Дафна. — Но они не стоят и внимания. Мы ведь знаем, какие мы на самом деле, а все остальное не имеет смысла.

— Ты, как всегда, права, Дафни, — кивнула Блэк, натянуто улыбнувшись друзьям. — Лучше расскажите, у кого какие планы на этот семестр? К нам приедут студенты других школ, мы же не можем упасть в грязь лицом.

— За нас это сделают гриффиндорцы, — усмехнулся Забини, потянувшись на своём месте и красноречиво оглядев друзей.

Слизеринцы вновь рассмеялись, переключая разговор на менее грустную тему. До Хогвартса оставалось ещё немного, поэтому учебный год, наполненный самыми разными событиями, только начался. Никто из этой семерки не знал, какие испытания он готовит для каждого из них и их дружбы. Все это ждало их впереди.

Когда «Хогвартс-экспресс» остановился на станции в Хогсмиде, на улице уже давно стемнело, а погода оставляла желать лучшего. Лил сильный дождь, дорогу размыло, и она превратилась в одну сплошную неприятную грязь.

Хагрид привычно громко зазывал к себе первокурсников. Большинство девушек, в основном начиная с третьего курса, морщились, глядя на грязь впереди. Те, кто постарше, накладывали на свою обувь и одежду водоотталкивающие и грязеотталкивающие чары, чтобы остаться чистыми. Некоторые помогали младшим курсам, недовольно поглядывая на грязь на дороге, ведущей к Хогвартсу.

Из леса постепенно показывались повозки, кто-то со второго курса удивлённо охал, не замечая тех, кто тянет их за собой. Кто-то просто хмурился, уже не особо акцентируя на этом своё внимание. Адара грустно улыбнулась, погладив костлявую лошадь по боку. Она, как и многие представители в основном чистокровных родов, видела этих существ, просто потому что помнила, как умерли двое ее прадедушек, Арктурус и Поллукс. Тогда это стало большой трагедией для всего рода, и девушка все ещё помнила то настроение, царившее в доме на протяжении не одного месяца после смерти каждого из пожилых магов.

Некоторые из младших магглорожденных озадачено разглядывали волшебных животных, обращаясь к старшим студентам с многочисленными вопросами.

— Надеюсь, первый поход в Хогсмид вы, моя леди, подарите мне? — выводя Адару из мыслей, спросил Теодор, предложив девушке свою руку, чтобы вместе перебраться через грязь к одной из повозок, которую уже заняли Блейз с Дафной, Драко и Гарри. Астория забралась в другую повозку вместе с однокурсницами, весело смеясь над какой-то историей одной из подруг.

— Тебе не кажется, что мы слишком юны для отношений? — тихо поинтересовалась Блэк, задумчиво взглянув на других четверокурсников.

— Пока я предлагаю просто прогулку, — пожал плечами Нотт, машинально заправив светлую прядь за ухо девушки. — Но я не скрываю, что ты мне нравишься, Ада. К тому же мой отец и твои родители обсуждают…

— Я знаю, что обсуждают наши родители, — кивнула блондинка, с улыбкой закатив глаза. — Но тебе будет очень непросто, это я гарантирую.

— О, поверь, я и не надеялся на что-то простое, — усмехнулся Нотт, посмотрев на девушку. — С Блэками просто не бывает, так сказал отец.

— Так говорят сами Блэки, — хмыкнула слизеринка, интуитивно взглянув на кольцо с гербом её рода. — А, по словам дедушки, с моим отцом во главе рода все становится ещё сложнее.

— Ну твоему отцу я, кажется, нравлюсь, — хмыкнул Теодор. — Раз уж он до сих пор не послал отца с его предложениями о помолвке.

— Просто его остальные кандидатуры не устраивают, — пожала плечами Адара, весело посмотрев на собеседника.

Тео засмеялся, направившись вместе с девушкой в сторону их друзей. Уже ничего не говоря, он помог ей забраться в повозку, после чего сел рядом, сразу втянувшись в разговор Драко, Гарри и Блейза. Их повозка тронулась в сторону Хогвартса. Адара же задумчиво искоса посмотрела на Нотта, почти не слушая, что ей говорит Дафна.

Он часто был гостем в их доме, и маленькими они много времени проводили вместе. Когда же они немного подросли, именно Нотт стал составлять ей компанию на всех балах и благотворительных вечерах. Блэк знала, что последние два года они вызывали много пересудов, и многие аристократы ждали объявление о их союзе в будущем, но Блэки и Нотты не спешили с помолвкой своих детей. Не стоило скрывать и того, что новоиспечённой третьекурснице он нравился, нравилось его ухаживание и внимание, которое он уделял ей. Тео всегда был рядом с ней, всегда поддерживал все её идеи.

Конечно, в глазах многих они могли быть все ещё слишком юны, но для чистокровной части магического мира все это было нормальной и обыденной частью жизни. Многие заключали брак, ещё даже не окончив Хогвартса, и это было вполне приемлемо, как и помолвки чуть ли не с рождения. Адара не была глупа и прекрасно понимала, что её родители были одними из тех немногих, кто оставлял выбор детям, за что, конечно, она была очень благодарна. Блэк бесшумно вздохнула, переключив своё внимание на рядом сидящую подругу, откладывая все эти мысли. У неё ещё было время подумать над всем этим.

В Хогвартс, а затем и в Большой зал многие студенты входили ворча. Те, кто не догадались наложить на себя водоотталкивающие заклинания или у кого они попросту не получались, были почти насквозь сырыми. Конечно, кто-то помогал высушивать таких студентов, но времени переодеться не было, поэтому некоторые все же сидели на пиру в мокрой одежде. На входе Макгонагалл одарила таких студентов неодобрительным взглядом и плотно сжатыми губами, но ничего не сделала и не сказала, просто велев отправляться на пир.

Большой зал, как и всегда, выглядел празднично. Директор подозрительно радостно улыбался, поглядывая на рассаживающихся студентов. Снейп в это время обвёл стол факультета хмурым взглядом, после чего едва заметно кивнул, но задержал долгий взгляд на пятерых четверокурсниках и одной третьекурснице, которые, видимо, интересовали его чуть больше остальных подопечных.

— Не нравится мне его взгляд, — тихо отозвался Блейз, с некой опаской поглядывая на своего декана.

— Мне кажется, он просто пытается понять, станем ли мы принимать участие в событиях этого года, — хмыкнула Дафна, отрываясь от беседы с сестрой. — В конце концов, это не просто какие-то приключения. Уверена, что даже вечно тихие когтевранцы захотят поучаствовать в этом.

— Согласна, — кивнула Адара, тоже посмотрев на своего декана. — Более чем уверена, что родители попросили его приглядывать за ними. Если вдруг мы станем участвовать в событиях этого года, то, скорее всего, это станет его самой большой головной болью.

Гарри хотел что-то ответить девушке, но как раз в этот момент в зал вошла Макгонагалл, неся в руках свиток и старую Шляпу. Следом за ней шли первокурсники. Многие с интересом разглядывали Большой зал и уже сидящих в нем студентов старших курсов.

— Что-то у маленького кузена вид какой-то недовольный, — проговорил Драко, с прищуром разглядывая хмурого Кастора.

— Тебя копирует, — фыркнула Адара, тем не менее слегка обеспокоенным взглядом найдя младшего брата. — Но, надеюсь, ничего не случилось. Озеро неспокойное в такую погоду, а Хагрид не самый надежный сопровождающий.

Голоса стихли, стоило Минерве поставить перед преподавательским столом табурет и возложить на него Шляпу. Все внимание студентов было приковано к ней, а по залу разнеслась песня.

— Ну наконец-то хоть что-то новенькое, — проворчала старшая из сестер Гринграсс, слушая слова старого волшебного предмета.

Старая реликвия замолчала через пару минут, и Большой зал наполнился нестройными аплодисментами. Профессор трансфигурации дождалась, пока вновь наступит тишина, после чего развернула в своих руках свиток с именами новоиспечённых первокурсников. Дочь дома Блэк невольно сжала в руках ткань своей мантии, переживая за младшего брата. Она слышала разговор родителей с бабушкой и дедушкой. Старшие маги не желали, чтобы кто-то из Блэков попадал на Гриффиндор, хотя Сириус и Марлин закончили именно этот факультет. Она могла только догадываться, почему родители были так сильно против их факультета, но и этого вполне хватало. Девушка всё еще помнила разговор с родителями перед тем, как она сама отправилась на первый курс. Всё что угодно, лишь бы она держалась подальше от красно-золотого факультета.

Кастор, услышав свою фамилию, с гордо поднятой головой вышел к табурету, после чего Минерва надела на его голову Распределяющую шляпу. Прошло всего пару минут, после чего зал услышал вердикт Шляпы, и Кастор занял своё место за столом Когтеврана, выглядя явно крайне довольным собой.

— Неожиданно, — протянул Драко, оглянувшись на облегчённо вздохнувшую кузину. — Я надеялся, что кузен присоединится к нам на Слизерине.

— Не Гриффиндор уже хорошо, да и на Пуффендуе ему делать нечего. Бабушка с дедушкой будут рады такому варианту, — пожала плечами Адара, взглянув на своё кольцо из набора наследницы рода. — Да и Кас любит читать, узнавать новое, так что на Когтевране ему будет хорошо.

— Кто точно будет рад, так крестный, — усмехнулся Поттер. — От второго ребёнка на Слизерине его бы, наверное, удар хватил.

— Точно, — усмехнулась Блэк, весело переглянувшись с кузеном и Гарри. — Папе и так нас с тобой более чем достаточно.

— А мне кажется, что наш дорогой декан только что облегчённо выдохнул, — весело заметил Забини, поглядывая на стол преподавателей.

— Мне порой даже жаль его, — хмыкнул Нотт, оглядев своих друзей. — Только представьте, как же мы потрепали ему нервы за эти несколько лет, про наших родителей и говорить не стоит.

— Ещё одно дополнение к нашей компании не выдержал бы ни он, ни его нервы, — согласно кивнула Дафна. — Действительно, порой его даже жаль.

Гарри же в этот момент, разглядывая стол преподавателей, не опустил из внимания нахмурившегося Дамблдора, который проводил Кастора неодобрительным взглядом. Поттеру этот взгляд был хорошо знаком. Четыре года назад он видел точно такой же взгляд, когда занимал своё место за столом Слизерина. Тогда директор выглядел так, будто Гарри чем-то очень сильно разочаровал его. Четверокурсник покачал головой, как и три года назад решив пока не акцентировать на этом своё внимание. Он уже привык к странному поведению Альбуса Дамблдора и долгим задумчивым взглядам, которые тот часто задерживал на нем или Адаре. Поттер не знал, чем они могли так заинтересовать директора Хогвартса, но это был факт, который нельзя было отрицать. Дамблдор почти никогда не смотрел в сторону Клайда, в то время как Гарри и Адара по какой-то неясной причине часто становились объектами его внимания.

Когда после нескольких таких взглядов Поттер обратил на это внимание его названной младшей сестры, так только нахмурилась, а после написала домой. К их общему удивлению, в Хогвартс на следующий день приехала сама Вальбурга Блэк и очень долго о чем-то беседовала со своей внучкой. Этот разговор Адара до сих пор хранила в секрете, игнорируя все взгляды директора Хогвартса в свою сторону и практически велев Гарри поступать точно так же.

В этом году первокурсников было не так много. Шестеро заняли свои места за столом Слизерина, ещё шестеро присоединились к Когтеврану. Одиннадцать первокурсников направились в Гриффиндор, а восемь оставшихся новоиспечённых студентов были радостно встречены на Пуффендуе. Когда последнее имя было произнесено, профессор трансфигурации отставила табурет со старой реликвией в сторону и заняла своё место за преподавательским столом. Дамблдор, наоборот, поднялся, обведя всех студентов пронзительным взглядом из-под своих очков-половинок. Он призвал всех к тишине, недовольно взглянув в сторону изумрудно-серебряного факультета, некоторые студенты которого продолжили тихо разговаривать между собой, полностью игнорируя директора.

— Прежде чем мы все приступим к этому восхитительному пиру, я должен сделать несколько объявлений, — проговорил директор. — Уже по определённой традиции, я напоминаю о том, что Запретный лес является запретной территорией для всех студентов. А также я вынужден сообщить вам неприятную новость. Межфакультетский чемпионат по квиддичу в этом году не состоится.

— Что за бред? — проворчал Гарри, взглянув на недовольного этой новостью Малфоя.

— Это какая-то бессмыслица, — проворчал кто-то из старшекурсников Слизерина. — Квиддич чуть ли не единственное развлечение в этом месте, а этот старик просто берет и отменяет его.

— Помолчи, Селвин, — одёрнула однокурсница, староста Слизерина, Эмелина Фоули. — Потом выскажешь своё недовольство.

— Осторожно, кузина, — проговорила Адара, взглянув на брюнетку. — Он воспримет это серьёзно, и нам всем потом придётся слушать его ворчание.

Фоули на это лишь тяжело вздохнула, встретившись взглядом с дочерью своей тёти, после чего вернула внимание к Дамблдору, еле заметно покачав головой.

Большой зал, услышав слова директора, в одно мгновение наполнился возмущёнными и недовольными голосами со стороны студентов и других факультетов. Но все эти голоса разом стихли, стоило дверям в зал открыться. На пороге появился мужчина, а вместо одной ноги у него была деревяшка. Он оглядел всех и направился прямиком к улыбающемуся ему Дамблдору, по дороге подозрительно оглядывая студентов змеиного факультета.

— Что здесь забыл Грюм? — шёпотом поинтересовалась Адара, прекрасно узнав этого мужчину по рассказам отца и матери.

— Не важно, что именно он здесь делает, — пробормотала Эмелина, обведя взглядом студентов своего факультета. — Важно, чем его пребывание может обернуться для нашего факультета?

Ей никто не ответил. Многие слизеринцы тоже знали, кем является тот, с кем сейчас тихо переговаривался Дамблдор. Они напряжённо следили за ним, ожидая абсолютно всего, не понаслышке зная о той ненависти, которую бывший глава аврората испытывает к факультету после окончания войны с Волан-де-Мортом. Альбус показал Грюму на свободное место за преподавательским столом, куда тот и направился, сопровождаемый хмурыми и удивлёнными взглядами студентов и некоторых преподавателей.

— Итак, вот одно из моих объявлений, — вновь заговорил директор Хогвартса, улыбнувшись студентам. — Прошу вас поприветствовать нового преподавателя по защите от темных искусств, Аластора Грюма.

В отличие от всех предыдущих лет, этот преподаватель не удостоился ни одних аплодисментов. Слизеринцы мрачно переглядывались между собой, словно мысленно готовясь к любым возможным комментариям в их сторону или в сторону одного из их родственников. Даже гриффиндорцы сидели в молчании, удивлённо смотря на только что представленного мага. Клайд о чем-то переговаривался с Роном Уизли, искоса поглядывая на бывшего главу аврората.

— Сомнительный кандидат, — проворчал кто-то из старшекурсников Слизерина.

— Здесь мы это обсуждать не будем, — отозвался второй староста Слизерина, хмуро взглянув на сказавшего эту фразу.

— Хм, продолжим, — сказал Дамблдор. — Я понимаю, что все вы расстроились из-за отмены квиддича, но события, которые будут проходить в Хогвартсе в этом году, я уверен, заменят вам его. Они начнутся в конце октября и продлятся до конца учебного года. Хогвартс, я уверен, станет частью несомненно исторических событий. Мы удостоились большой чести принимать у себя многих волшебников из двух разных школ. В связи с этим, с огромным удовольствием и гордостью, я сообщаю вам о том, что в Хогвартсе, впервые за этот век, состоится Турнир трех волшебников.

— Не может быть! — удивленно воскликнул Джордж Уизли, а за ним и остальные студенты Гриффиндора и Пуффендуя.

Когтевранцы и Слизеринцы просто молча переглядывались между собой. Конечно и среди них были те, кто мог захотеть поучаствовать в этом турнире, но большая часть представителей этих двух факультетов радости не выражала, наблюдая за шумом, которые подняли Гриффиндор и Пуффендуй.

— Как я говорил ранее, главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут в Хогвартс со своими студентами в конце октября, — продолжил Дамблдор, когда шум немного стих. — На День Всех Святых независимый судья выберет трех волшебников, каждый из которых будет представлять в Турнире свою школу. Они будут бороться за Кубок и денежный приз в размере тысячи галлеонов.

Новый гул голосов заставил поморщиться нескольких преподавателей. Альбус же добродушно усмехнулся, ожидая, когда студенты замолчат сами.

— По сравнению с возможной смертью — это очень маленький приз, — заметила Кларисса Принц, равнодушно поглядывающая на некоторых чересчур радостных студентов.

— Для нас, может быть, — хмыкнула Фоули. — Но из Слизерина никто не будет в этом участвовать.

— Это отличный шанс показать, что наш факультет хоть чего-то стоит, — не согласился Маркус Флинт, предвкушающе потерев руками.

— Ты совсем идиот? — поинтересовался Драко, скептически посмотрев на старшекурсника.

— Это того не стоит, — покачал головой второй староста Слизерина, Дерек Монтгомери. — Наш факультет в этом безумии не участвует.

— Я прекрасно понимаю, что многие из вас хотят принять участие в этом историческом событие, но вынужден сказать и то, что огорчит некоторых из желающих, — терпеливо вновь заговорил директор, тем самым заканчивая все разговоры и вновь привлекая к себе внимание. — Ради безопасности студентов, Министерство поставило обязательное условие для всех, кто пожелает принять участие. В турнире смогут участвовать лишь те, кому уже исполнилось семнадцать лет. А теперь вы можете приступать к пиру.

Дамблдор замолчал, возвращаясь на своё место за преподавательским столом. Студентов же кажется еда уже не особо интересовала. Кто-то возмущался не справедливому условию, а совершеннолетние обсуждали возможность поучаствовать. Эти разговоры не стихали даже тогда, когда Альбус отправил всех по гостиным. Адара отделилась от друзей, направившись в сторону первокурсников когтеврана. Тео молча, словно призрак, последовал за девушкой.

— Поздравляю, — проговорила Блэк, отведя младшего брата чуть в сторону и взъерошив ему волосы.

— Шляпа думала между Гриффиндором и Слизерином, — признался Кастор, покосившись на стоящего за спиной сестры Нотта. — Но на Гриффиндоре слишком шумно. И думаю папа не обрадуется, если мы оба окажемся на Слизерине.

Блондинка мягко рассмеялась, покачав головой и направившись за первокурсниками Когтеврана, намереваясь проводить младшего брата до гостиной его факультета.

— Папе и маме без разницы, на каком мы факультете, они примут любой, лишь бы мы с тобой были в безопасности, — заметила Адара, сжав плечо брата. — Но я рада, что ты выбрал Когтевран. На Слизерине нужно уметь выживать, братик. Первое время мне приходилось трудно, и я бы не хотела, чтобы ты проходил через это. И всё это при том, что моя фамилия Блэк, а значит, меня надо уважать, но родители были на стороне Ордена. К счастью, я сумела показать, кто тут главный, пусть и не без небольшой помощи нашей с тобой кузины Эмили. На Когтевране с этим спокойнее, но если всё же что-то произойдёт, я всегда рядом, и ты можешь всё мне рассказать.

— Я не маленький, и тебе не обязательно опекать меня, — фыркнул Кастор. — Но буду иметь в виду. Доброй ночи, Ада.

— Доброй ночи, братишка, — кивнула девушка, отпустив брата к его однокурсникам.

Тео приблизился к Адаре, заставив слизеринку закатить глаза в притворном раздражении. Они молча повернули за угол, направившись в сторону подземелий и гостиной Слизерина.

— Почему ты всегда ходишь за мной? Не надоело? — поинтересовалась Адара, покосившись на рядом идущего парня.

— Я обещал защищать тебя после того случая, — пожал плечами Нотт. — Так я хотя бы уверен, что ты в безопасности.

— Прям герой, — усмехнулась Блэк, повернувшись к слизеринцу и скрестив руки на груди. — Ты слишком серьёзно воспринял просьбу отца.

— Мы, наследники и наследницы, взрослеем раньше остальных из-за дел рода и заботы о чести наших домов, так что все просьбы и разговоры стоит воспринимать серьёзно, — вздохнул Тео. — Ты ведь тоже прекрасно это понимаешь.

— Понимаю, ровно как и понимаю то, что я Блэк. Как любят повторять некоторые мои родные, быть Блэком всё равно что быть королевской крови. Отец с матушкой часто говорят, что для королевской семьи нет безопасного места. Я всегда буду под прицелом и всегда буду в опасности. Что ты теперь, постоянно со мной будешь?

— Если понадобится, — усмехнулся Нотт, заставив девушку в очередной раз закатить глаза, но уже с лёгкой улыбкой на губах. — Я обещал твоему отцу и не намерен подвергать сомнению оказанное мне доверие.

— Ты просто хочешь произвести на него хорошее впечатление, — фыркнула Адара, насмешливо оглядывая парня и беря его под руку, продолжая идти в сторону их гостиной.

— Не исключено, — пожал плечами Теодор, весело сверкнув глазами. — Надо же нравится твоим родственникам. Мне в будущем это очень может пригодится.

Адара закатила глаза. До гостиной они добрались в молчании. Никого из первокурсников или второкурсников в гостиной уже не было, а остальные распределились на небольшие группы, обсуждая события первого учебного дня, а точнее, появления Грюма, отмены квиддича и Турнира трех волшебников.

Конечно, в течение следующих дней главной темой для обсуждения был Турнир Трех Волшебников. Кто-то с нетерпением ждал прибытия студентов из других школ, а кто-то активно продумывал план своего участия в этом событии. В остальном же учебная рутина быстро наполнила собой весь Хогвартс.

В гостиной Слизерина стали чаще слышаться настороженные и далеко не радостные высказывания о новом преподавателе ЗОТИ. Конечно, в течение первых недель он успел провести занятия только у нескольких старших курсов, но те как раз и не выражали восторга по поводу этих занятий. Младшие студенты, видя настроения старших, вовсе не ждали этих самых занятий.

Определённая группа слизеринцев ждала занятий с Грюмом не менее настороженно, но они старались особо не застрять на этом внимание. Не редко в эти дни с ними можно было заметить Кастора Блэка, который несколько раз посетил гостиную Слизерина, делающего уроки в компании сестры, кузена и названного брата.

Через пару недель учёбы третьему курсу наконец тоже предстояло посетить занятия ЗОТИ. Вот только радости эти известия не вызывали. Адара и Астория вернулись с них уж слишком напряжёнными и даже злыми. Первая и вовсе, не обращая ни на кого внимания, сразу же направилась в свою комнату.

— Что произошло? — нахмурился Драко, вопросительно посмотрев на севшую рядом со своей старшей сестрой Гринграсс.

— То, что у нового преподавателя, видимо, особая нелюбовь к нашему факультету, — вздохнула девушка. — Не знаю, что будет на уроках у вас, но нам он решил рассказать о Непростительных.

— Мы и так все прекрасно знаем о них, Тори, — заметила Дафна, подозрительно оглянувшись на остальных третьекурсников, которые тоже выглядели хмурыми, рассказывая нескольким старшекурсникам о прошедшем занятии. — Я сомневаюсь, что эта тема могла вызвать такое настроение.

— Если бы он просто рассказал о них, — хмыкнула Астория. — Грюм решил, что обязательно нужна демонстрация. Даже попытался нескольких из нас заставить самих показать действия проклятий. Адару в том числе.

Малфой переглянулся с друзьями, прекрасно понимая, какой из Непростительных могло достаться его кузине. Он поднялся со своего места, попросив не ходить за ним, и направился в комнату кузины. Дверь заперта не была. Сестра сидела на своей кровати, держа перед собой небольшое зеркало.

— Да, пап, я поняла тебя, — проговорила девушка, подняв глаза на вошедшего слизеринца. — И я передам Кастору то, что ты сказал.

— Хорошо, — раздался усталый голос лорда Блэка. — Мы с мамой постараемся решить вопрос с ним как можно быстрее, а пока держи меня в курсе всего происходящего и постарайся не вступать с ним в какой-либо контакт. И передай Гарри и Драко, чтобы ни за что не реагировали на его слова, какими бы они ни были. Грюм не тот человек, с которым можно шутить.

— Конечно, папа, — кивнула блондинка. — Всё будет хорошо. Я люблю вас с мамой.

— И мы тебя любим, маленькая леди, будь осторожна.

Блэк снова кивнула, после чего наконец отложила от себя зеркало, вновь посмотрев на молчавшего кузена. Драко всё так же молча сел с ней рядом, а Адара положила голову ему на плечо, чувствуя молчаливую поддержку. Возможно, воспитывая их, родители не хотели повторения собственных историй, но с самого детства Малфой был рядом с кузиной, всегда поддерживая, какая бы безумная идея ни пришла ей в голову. Сириус, Андромеда и Нарцисса раз за разом повторяли им с Драко, Дорой и Кастором, что они друг для друга самые близкие люди. Сначала семья, а потом уже всё остальное.

— Грюм сказал, что раз я племянница Беллатрисы Лестрейндж и дочь Сириуса Блэка, то просто должна не только знать все Непростительные, но и уже владеть ими, — едва слышно проговорила блондинка, глядя на своё кольцо наследницы рода. — Что отец, вероятно, учил меня этому с того момента, как я разговаривать научилась.

— Дядя бы никогда не стал этого делать, Грюм перегибает палку, — вздохнул Драко, в знак поддержки сжав ладонь кузины. — А тётка давно изгнана из рода Блэк и обитает в Азкабане. Дядя при всех объявил, что всем, кто относится к роду и дому Блэк, запрещено общаться с ней.

— Папа мог объявить что угодно. В доме запрещено вспоминать о ней и даже просто произносить ее имя, но это не отменит того, какая у нее кровь и кем она приходится нам, — покачала головой Адара, заглянув в такие же серые глаза, как и ее собственные. — То, что она творила, вероятно, всегда будет тенью ходить за нами.

— Может быть, — не стал отрицать этого четверокурсник, задумчиво посмотрев на кузину. — Но это не может, просто не должно влиять на нас. Мы с тобой, Дорой и Кастором не отвечаем за ее поступки, кто бы что ни говорил.

— Тем не менее слова Грюма вызвали достаточно поводов для обсуждения у гриффиндорцев, — фыркнула девушка. — Ты бы видел их взгляды на этом несчастном занятии. Я уверена, что Уизли с Поттером придумают, в какие ещё оскорбления это можно превратить.

— Брось, Ада, когда тебя волновало то, что о тебе говорят? — закатил глаза Драко, дёрнув кузину за прядь светлых волос. — Особенно если говорят гриффиндурцы. Гиппогрифы умнее их будут.

— Ну да, тебе ли не знать, — рассмеялась Блэк, взглянув на руку, которую гиппогриф расцарапал кузену в прошлом году. — Но вообще поосторожнее, братик, не забывай про моих родителей.

— Дядя с тётей — исключение, — отмахнулся Малфой, поднимаясь на ноги. — К тому же они оба так или иначе воспитывались в семьях потомственных слизеринцев. А сейчас у нас у всех есть время до ужина, так почему бы нам не прогуляться? Кажется, это всегда поднимало тебе настроение.

Девушка мягко улыбнулась, оперевшись на руку брата и отправившись вместе с ним в гостиную. Гарри, Тео, Блейз и Дафна, как и предполагалось, с радостью восприняли идею небольшой прогулки. А вот Астория предпочла остаться в компании нескольких однокурсниц. Последние дни она часто так поступала, почему-то отдаляясь от их компании, вызывая небольшое беспокойство у своей старшей сестры.

Тем не менее, прогулка оказалась очень приятной. Ребята сразу же погрузились в оживлённый спор о квиддиче, в то время как Адара и Дафна начали обсуждать её предстоящий день рождения и бал, который родители готовили в честь её четырнадцатилетия.

— Твой официальный дебют, — произнесла Гринграсс, с лёгкой улыбкой взглянув на Нотта, увлечённо спорившего с друзьями. — Есть над чем подумать, не правда ли?

— Я уже высказала родителям свои мысли и решения, — покачала головой Блэк. — Теперь всё зависит только от них. Мне остаётся лишь готовиться к своему дню рождения и думать, какое платье надеть.

Дафна понимающе усмехнулась. Их беседа текла бы спокойно, если бы на обратном пути в Большой зал они не столкнулись с Золотым трио Гриффиндора.

— Знаешь, братец, я всё думал в последнее время и пришёл к выводу, что тебе давно пора сменить фамилию на Блэк, — с самодовольством произнёс Клайд, явно не собираясь просто пройти мимо.

— С удовольствием бы сделал это, — хмыкнул Гарри, раздражённо взглянув на близнеца. — Вот только я старше тебя и являюсь наследником рода Поттер, так что магия просто может не позволить мне сменить род, а проблем с ней я не хочу. И на заметку, думать у тебя не получается.

— Да как ты… — воскликнул Рон, но Гермиона опередила его, глядя на слизеринцев так, словно они были несмышлёными детьми.

— Магия — это не что-то живое, — нравоучительно произнесла гриффиндорка, снисходительно оглядев слизеринцев. — Не стоит говорить так, будто она может что-то сделать нам. Вы выглядите глупо.

— Как же глупо ты выглядишь, Грейнджер, если действительно так думаешь, — с легким презрением в голосе произнесла Дафна, снисходительно глядя на неё. — Смотри, чтобы не пострадать из-за своих убеждений.

— Как ты смеешь угрожать ей, мерзкая змея! — воскликнул Уизли, доставая свою волшебную палочку и направляя её в сторону девушек.

Драко, Гарри, Теодор и Блейз, словно по команде, выступили вперёд, заслоняя двух блондинок своими спинами и сжимая в руках волшебные палочки.

— Не стоит оскорблять девушек, — заметил Забини, напряжённо поглядывая на гриффиндорцев.

Дафна и Адара переглянулись, стараясь остановить своих защитников, чтобы не навлечь на себя ещё больших проблем. Драки сейчас были никому не нужны, но заклинания с обеих сторон уже окрасили небольшой коридор.

— Хватит! — одновременно воскликнули слизеринки и Грейнджер.

Гарри, Тео и Блейз замерли, обернувшись на двух слизеринок. Малфой же отправил в сторону Уизли последнее заклинание, которое отбил Клайд.

— Ну уж нет! — раздался громкий и слегка ворчливый голос, и небольшой коридор вновь озарила вспышка света.

Слизеринцы и гриффиндорцы одновременно обернулись на этот голос, заметив приближающегося к ним Грюма, сжимающего в руке свою волшебную палочку. Адара нахмурилась, поворачиваясь в сторону кузена, чтобы сказать, что они уходят, но на его месте она заметила лишь маленького белого хорька. Дафна проследила за шокированным взглядом подруги и подошла к животному, собираясь взять его на руки, но тут же вскрикнула, одёргивая их, почувствовав, как их обожгло.

— Да как вы смеете? — возмущенно воскликнула Гринграсс, оборачиваясь на преподавателя ЗОТИ.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась появившаяся словно из ниоткуда Макгонагалл, хмуро посмотрев на студентов, а затем и на Аластора, поднявшего в воздух хорька и перемещавшего его из стороны в сторону. — Аластор, оставьте бедное животное в покое.

— Я просто учу студента тому, что не стоит разбрасываться заклинаниями в сторону своих однокурсников, — проговорил мужчина.

— Это студент? — шокировано переспросила Минерва, направив палочку на хорька и тихо проговорив какое-то заклинание.

На месте животного появился Драко, с явным испугом в глазах глядя на ничуть не раскаивающегося Грюма. Трое слизеринцев уже не стали обращать внимание на Минерву, выговаривающую Аластору своё неодобрение по поводу его действий. Они молча приблизились к другу, помогая ему подняться на ноги, и, не сговариваясь, направились в сторону кабинета своего декана. При этом каждый одарил бывшего аврора ледяным взглядом.

После отъезда наследницы и наследника рода Блэк в доме на площади Гриммо, 12, где в осенний и весенний период жили члены главной ветви Блэков, стало тихо. Эта тишина по-своему давила на каждого обитателя особняка, привыкших к тому, что в доме находился хотя бы один из детей. Тем не менее было в эти дни и кое-что радостное и значимое для рода и дома Блэк. Марлин вновь была беременна.

Девушка тихо посмеивалась, наблюдая за супругом, который вместе со своими родителями начал относиться к ней с особой осторожностью, исполняя любое, даже вскользь упомянутое желание. Сириус даже дошёл до крайностей, заставив семейного целителя рода Блэк перебраться в Блэк-холл, чтобы в случае экстренной ситуации бывшей Маккиннон всегда могли быстро оказать помощь.

С одной стороны, Марлин понимала, почему муж и даже его родители стали так опекать её. В конце концов, несколько выкидышей за последние годы оставили свой отпечаток и на ней тоже. Но с другой стороны, уже через несколько дней такая опека стала надоедать блондинке, а иногда и порядком раздражать. Она даже вздохнула с некоторым облегчением, когда мужу пришлось переключить больше своего внимания на Хогвартс.

Произошедшее с Драко Малфоем быстро стало известно многим. Люциус рвал и метал, требуя разбирательства над человеком, поставившим жизнь его сына и единственного наследника под угрозу. О том, к чему могла привести принудительная трансфигурация, особенно в отношении четырнадцатилетнего студента с не до конца окрепшим магическим ядром, знали почти все в магическом мире. К счастью, у юного Малфоя никаких последствий выявлено не было, и подросток спокойно мог вернуться к занятиям после полного обследования, на котором настояли его родители.

В Хогвартсе гриффиндорцы и некоторые пуффендуйцы находили произошедшее весьма забавным, не уставая придумывать шутки и напоминать слизеринцу о том, в кого его превратил Грюм. Неудивительно, что представители змеиного факультета ходили крайне мрачными, стараясь пресекать подобные шутки всеми возможными способами. Снейп тоже снимал баллы с каждого представителя этих факультетов, которые попадались ему на глаза. Только лишь Когтевран в это время предпочел остаться в нейтралитете, не поддерживая ни один из факультетов и не влезая в уже привычные разборки.

Люциус Малфой добился того, что Аластора Грюма отстранили от должности преподавателя, но Попечительский совет был не в силах изгнать кого-то из Хогвартса, чем и воспользовался Дамблдор, уверяя, что бывший глава Аврората помогает ему в организации предстоящего Турнира Трех Волшебников. Эта новость многих заставила насторожиться, поэтому Сириус не упустил возможности поставить в качестве преподавателя своего человека, который мог присмотреть и, если потребуется, защитить его детей и племянника.

К счастью, после этого проблем в Хогвартсе больше не появлялось. Студенты практически не видели Грюма, а многие даже успели забыть о его нахождении в школе, хотя о причине его отстранения от должности продолжали говорить ещё довольно долго.

В целом жизнь в Хогвартсе возвращалась в привычное русло. Адара не упускала возможности шутить над друзьями, когда те принимались ворчать и жаловаться на количество домашнего задания, которого с каждым днём становилось всё больше. Преподаватели заявляли, что таким образом готовили их к предстоящим СОВ, поэтому пятёрка четверокурсников Слизерина с неким страхом ждала, что же будет в следующем году.

Новость о прибытии делегаций из Шармбатона и Дурмстранга вызвала новый повод для обсуждения. Ради этого последний урок в день прибытия делегаций был отменен, а в назначенное время всех студентов собрали перед замком, чтобы встретить гостей.

Был конец октября, и погода уже оставляла желать лучшего. Многие сильнее кутались в тёплые мантии и плащи, желая побыстрее оказаться в тепле своих гостиных, а не стоять на холодной улице.

— Побыстрее бы они уже появились, стоять на холоде то ещё испытание, — пробормотала Дафна, покосившись на спрятавшую лицо в меху своей накидки дочь дома Блэк.

— Мне кажется, нас специально собрали раньше, — отозвался Гарри, оглядываясь на стоящего не так далеко от них Клайда со своей компанией.

— Ага, чтобы мы все замёрзли, а у мадам Помфри работы прибавилось, — проворчала Адара, подняв глаза на тёмное небо, на котором сгущались тучи, из которых уже начинал накрапывать дождь.

— Вы просто не любите холод, — отозвался Кастор, с интересом разглядывая небо и гадая, откуда появятся гости Хогвартса.

— Зато ты, видимо, любишь, — усмехнулся Драко, сжав руку на плече кузена и взглянув на его покрасневшие от холода щеки. — Тебе, видимо, ни капельки не холодно.

— Это пока он в больничном крыле с температурой лежать не будет, — пробормотала Адара, покосившись на младшего брата, после чего взмахнула своей палочкой, обновляя на нем согревающее заклинание.

— Смотрите! — воскликнул Блэк, не обратив внимание на поддразнивания и указав на небо.

Удивлённые, но негромкие крики послышались и от других студентов, а первым рядам даже пришлось отступить на несколько шагов назад, когда карета приблизилась к земле, а после и вовсе остановилась перед ожидающими студентами. Первой из нее вышла явно великанша, к которой тут же приблизился Дамблдор. Следом за ней из кареты вышли десяток человек, одетых в весьма лёгкую для Шотландии одежду. Все они дрожали от холода, поглядывая на замок.

Альбус попрощался с великаншей и попросил одного из преподавателей проводить гостей в замок. Через несколько минут в центре озера появились завихрения, затем огромные пузыри, и глинистый берег захлестнули волны. В самом центре возникла воронка, словно на дне вынули огромную затычку.

Величественный корабль медленно всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль наконец полностью вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап.

Гарри, почувствовав движение за спиной, оторвался от наблюдения за кораблём и оглянулся назад. Затем слегка толкнул Адару, кивком головы указав на приближающегося к ним нового преподавателя защиты от тёмных искусств, Адама Мартина.

— Я не думаю, что сейчас мы нуждаемся в дополнительной защите, мистер Мартин, — тихо произнесла девушка, прекрасно зная, что профессор её услышал, но стараясь не привлекать к себе внимания других студентов или преподавателей.

— Ваш отец другого мнения, миледи, — отозвался Адам, заставив её, Гарри и Драко закатить глаза.

Все трое были предупреждены о том, что новый преподаватель подчиняется исключительно Сириусу Блэку и по его приказу в определённые моменты будет чуть ли не их личным защитником. Когда они рассказали об этом друзьям, то Блейз только посмеялся, а Дафна и Тео справедливо заметили, что лорд Блэк не стал бы прибегать к подобным мерам, если бы для этого не было необходимости. Всё же ситуация в Англии оставалась напряжённой, а поиски сбежавшего Питера Петтигрю до сих пор не принесли никаких результатов. В связи со всем этим, а также присутствием в школе явно не положительно настроенного по отношению к ним Грюма, главе рода и дома Блэк вполне хватало причин для волнения и применения любых защитных мер в отношении безопасности своих родных.

Впрочем, действия Мартина стали понятны компании друзей сразу же, стоило спуститься на берег представителям Дурмстранга. Некоторые слизеринцы напряжённо переглянулись между собой. Адара приблизилась к кузену и младшему брату, сжав руку последнего в своей ладони и неотрывно глядя на мужчину, говорившего с Дамблдором. Краем глаза блондинка увидела, как человек её отца приблизился к их группе почти вплотную, явно готовясь к любым возможным исходам и действиям со стороны гостей. Гарри взглянул на брата-близнеца, но тот с неподдельным восхищением смотрел на вышедшего на берег Крама и активно переговаривался о чём-то с Уизли, явно даже не представляя, кем являлся человек, прибывший со студентами Дурмстранга.

— Мисс Блэк, мастер Блэк, мастер Поттер, мастер Малфой, вам стоит вернуться в замок, — проговорил Адам, привлекая к себе внимание вверенных ему детей.

— Вы же не думаете, что он станет что-то делать против нас при Дамблдоре и всей школе? — раздражённо фыркнул Драко, ненавидя, когда кто-то указывал, что ему делать. — Возможно, доверять ему и не стоит, но он же не совсем идиот. Он уже чуть не оказался в Азкабане, покушение на нас, особенно при свидетелях, приведёт его к неминуемой гибели.

— Снейп тоже отправляет всех слизеринцев в Хогвартс, — заметил Блейз, скользнув взглядом по ходящему между студентами декану Слизерина. — Возможно, вернуться в замок — не самая худшая идея.

— Там, по крайней мере, теплее и суше, — пробормотал Гарри, вновь оглянувшись на брата-близнеца, после чего предложил руку старшей из сестёр Гринграсс, и они вместе направились в сторону замка, не дожидаясь, пока до их компании дойдёт Северус.

Адара вздохнула, оперевшись на руку Нотта, и отправилась в замок. Драко что-то ворчал у неё за спиной, но крепко сжимал плечо кузена, ведя его назад в замок и не давая вырваться. Гарри шёл рядом с Дафной, всё ещё периодически оглядываясь на своего брата.

Перед праздничным приветственным ужином в гостиной Слизерина было на редкость шумно. Конечно, главной темой стали прибывшие в Хогвартс гости. А точнее, один определённый гость. Некоторые не разделяли недовольства и настороженности своих однокурсников, но таких было не особо много.

— Вы оба должны быть максимально осторожными, — проговорила Эмилина Фоули, не обращая внимания на шум и подходя к Гарри и Адаре. — Не все из нас до сих пор лояльны Пожирателям смерти, но такие есть. Мы все слышали и знаем, кто сбежал из Азкабана. Каркаров был одним из Пожирателей, мало ли что можно от него ожидать.

— Не переживай, кузина, мы в состоянии себя защитить, — хмыкнула Блэк, оглядев девушку. — Да и отец позаботился о нашей безопасности.

— Да, тётя Марлин и дядя Сириус написали мне, но лишняя осторожность не повредит, — покачала головой девушка, взглянув на объект их обсуждений. — Он не внушает доверия.

— А мы и не собираемся с ним контактировать, Эми, — хмыкнула Адара, успокаивающе улыбнувшись кузине. — Хотя мне было бы спокойнее, если бы Кастор мог оставаться под моим присмотром в гостиной и, возможно, не только.

— Да, это было бы лучшим решением, — задумчиво кивнула Фоули, приобняв младшую кузину за плечи. — Я поговорю с профессором Снейпом, чтобы выделить ему место в одной из комнат на всякий случай, а в гостиной Слизерина Блэки всегда желанные гости.

— Ну естественно, Блэки правят Слизерином, — дразняще протянула Адара, от чего Эмелина лишь усмехнулась, но отрицать этого не стала, заняв место за столом.

Для остальных студентов огромной радостью было прибытие в Хогвартс Виктора Крама. Его фамилия слышалась с каждой стороны. Кто-то удивлялся тому, что игрок сборной квиддича все еще учится, а кто-то просто надеялся на возможность поговорить с ним и взять автограф.

Студенты из Дурмстранга сидели за столом Слизерина, а представители Шармбатона предпочитали компанию Когтеврана, хотя некоторые из них выбрали стол Пуффендуя или Гриффиндора. Все с нетерпением ждали начала Турнира Трёх Волшебников, о котором Дамблдор объявил в начале учебного года.

Вскоре после ужина дверь в Большой зал снова отворилась, пропуская внутрь новую волну магов. Дамблдор вновь поднялся со своего места, привычно лучезарно улыбаясь, приветствуя вошедших Бэгмена и Крауча, чьи лица светились довольством. Однако, безмятежная улыбка сползла с лица директора, когда за ними в зал вошли Сириус Блэк и Люциус Малфой. Контраст между этими двумя фигурами был разительным, несмотря на то, что оба были одеты в строгие, официальные мантии с вышитыми гербами своих древних и благородных домов. Напряжение мгновенно сгустилось в воздухе, как внезапно налетевший шторм, заставляя студентов и преподавателей замереть и устремить взгляды на эту неожиданную, взрывоопасную компанию. Казалось, даже пламя свечей на столах затрепетало от нарастающего внутреннего конфликта, который читался в каждом движении и взгляде вошедших.

В зале воцарилось напряженное молчание, когда студенты Слизерина, словно по негласному сигналу, поднялись со своих мест. К ним присоединились и некоторые представители чистокровных семей из других факультетов, демонстрируя безупречное знание этикета и уважение к главам древних родов. Дамблдор, наблюдавший за этой демонстрацией консолидированной силы, не смог скрыть нахмурившееся лицо. Влияние чистокровных семей, особенно после возвращения Блэков и укрепления их позиций, становилось все более ощутимым и затрудняло реализацию его собственных планов. С каждым подобным проявлением их сплоченности, его тщательно выстроенная стратегия давала трещину, а перспектива успешного завершения задуманного становилась все более призрачной. Сила старых родов, словно неукротимая волна, угрожала смыть его усилия и изменить расстановку сил в магическом мире. Политическое поле, казалось, неумолимо ускользало из-под его контроля.

— Попечительский совет пожелал участвовать в организации Турнира, — послышался весёлый голос Людо Бэгмена. — Хотят убедиться в его безопасности для младших студентов.

— Конечно, конечно, — понимающе покивал Альбус, но в его взгляде можно было уловить нотки неудовольствия.

Напряжение в Большом зале ощутимо сгустилось, когда за преподавательским столом появились дополнительные стулья. Лорды древних родов, не удостоив их вниманием, остались стоять, словно статуи, отдалившись от стола и окидывая зал проницательными взглядами. В их молчаливом наблюдении чувствовалась нескрываемая властность, заставлявшая многих студентов невольно съеживаться. Даже обычно надменный Каркаров, казалось, почувствовал этот вес, нервно оглядываясь на них, хотя и пытался скрыть своё беспокойство за маской привычного ледяного спокойствия. Его движения были почти незаметны, но достаточно красноречивы, чтобы указать на его внутреннее смятение.

— Торжественный миг приблизился, — Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращённые к нему лица. — Турнир Трёх Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, наших гостей. Мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта. Лорда Люциуса Малфоя, главу Попечительского совета, а также Лорда Сириуса Блэка.

Оба лорда едва заметно усмехнулись, услышав недовольство в голосе директора Хогвартса. В его тоне сквозило лёгкое раздражение, возможно, вызванное тем, что их присутствие воспринималось как проявление недоверия к его управлению. Попечительский совет действительно планировал оставаться в стороне от непосредственного проведения Турнира, предоставив Хогвартсу полную автономию в организации. Однако растущее напряжение вокруг состязания, а также некоторые тревожные слухи, дошедшие до ушей членов совета, заставили их пересмотреть свою позицию. На последнем собрании было принято единогласное решение: лично присутствовать в Хогвартсе на время проведения Турнира, чтобы гарантировать соблюдение всех правил и условий и, главное, обеспечить безопасность участников, без малейших исключений. Их роль заключалась не в том, чтобы вмешиваться в повседневную жизнь школы, а в том, чтобы быть гарантом справедливости и непредвзятости, своего рода страховкой от неожиданных и нежелательных инцидентов. А если во время их нахождения в Хогвартсе появится возможность найти дополнительные доказательства некомпетенции Дамблдора как директора и отстранить его от занимаемой должности? Что ж, это было бы вполне приятным дополнением и результатом их действий.

— Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжил Дамблдор, искоса взглянув на покинувшего место за столом Снейпа, который с невозмутимым видом присоединился к Малфою и Блэку, что-то тихо сказав обоим. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания. Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура всё готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.

— Слишком масштабные приготовления для состязаний, которые должны быть основаны на школьной программе, — пробормотал Северус, посмотрев на своего друга и бывшего школьного оппонента.

Сириус и Люциус хмуро переглянулись между собой, после чего первый переключил внимание на своих детей. Гарри, непринуждённо болтавший с Блейзом Забини, Тео Ноттом и Драко Малфоем, казался довольно расслабленным, хотя Сириус не мог отделаться от ощущения, что за этой беззаботностью скрывается тщательно продуманная маска. Адара, похоже, вообще была вне происходящего. Ее утончённые пальцы бездумно водили по столу, а взгляд, прикованный к собственным ногтям, свидетельствовал о глубоком равнодушии ко всем и вся. Единственным, кто проявлял хоть какой-то интерес к старому директору, был Кастор, внимательно ловивший каждое слово, слетавшее с уст Дамблдора. Внезапное появление Филча, проскользнувшего к директорскому столу и передавшего Дамблдору какой-то предмет, нарушило эту хрупкую идиллию. Все взгляды невольно обратились к старику-магу, ожидая, что же это за таинственная вещица и какое влияние она окажет на дальнейший ход событий.

— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы, — проговорил Альбус, оглянувшись на директоров этих школ. — Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.

Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Он сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, чтобы все хорошо его видели.

— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — заявил директор Хогвартса. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.

Близнецы Уизли, как две взбудораженные пчелы, синхронно вскинули руки в жесте возмущения, когда услышали эти слова. Их лица, обычно сияющие озорством, на мгновение исказились гримасой неприязни. Однако, словно по негласному сигналу, они обменялись быстрым взглядом и, пробормотав что-то неразборчивое, спешно ретировались из Большого зала. В их голосах улавливалась возбужденная торопливость, и казалось, что в воздухе витает предвкушение какого-то нового, грандиозного замысла. Люциус Малфой, сдержанно наблюдавший за этой сценой, отвернулся от суматохи и направился к столу преподавателей, словно стремясь занять позицию силы и контроля. А Сириус Блэк, напротив, поддавшись порыву, двинулся в сторону ученических столов, чтобы провести немного времени со своими детьми.

— Папа! — воскликнул Кастор, буквально влетев в объятия отца.

В глазах Блэка плескалась такая неподдельная радость и нежность по отношению к детям, что она согревала сердце даже самым отдаленным наблюдателям. Он крепко прижал сына к себе, вдыхая знакомый запах, и невесомо коснулся губами его макушки. В этом объятии чувствовалась не только отцовская любовь, но и облегчение, будто он наконец вернул что-то невероятно ценное. Затем, с лукавой улыбкой, он дружелюбно потрепал по волосам своего племянника. Тот, словно ведомый невидимой нитью, тут же поспешил к своему отцу, и Адара, с нежным взглядом, обняла родителя, на мгновение прислонившись щекой к его плечу, прежде чем уступить свое место Гарри, который тоже жаждал отцовского тепла. Эта маленькая картина семейной близости была наполнена такой теплотой и искренностью, что казалась глотком свежего воздуха в непроглядной тьме.

— Мог и сказать, что будешь в Хогвартсе, — с лукавой улыбкой заметила блондинка.

— Сюрприз, — усмехнулся Бродяга, поманив детей за собой в один из ближайших свободных классов, чтобы можно было поговорить без лишних ушей.

Все трое с нескрываемым интересом и любопытством забрали из рук отца письма, которые он сразу раздал им.

— Пока вы читаете, я хотел бы вам сам сказать то, что в них написано, — проговорил Блэк, все же с некой настороженностью взглянув на детей. — Скоро у вас будет братик или сестричка, то есть…

— Мама беременна! — радостно воскликнула Адара, хлопнув в ладоши и весело переглянувшись с улыбнувшимся Гарри.

— Поздравляю, крестный, — кивнул Поттер, глядя, как блондинка тут же влетела в отцовские объятия.

— Я так рада, — пробормотала наследница Блэк. — Надеюсь, что это будет сестра, этих двоих вместе с Драко мне вполне хватает.

Тот, почувствовав на себе взгляд родителя, постарался улыбнуться в ответ, но получилось как-то натянуто и неискренне. Сириус уловил это мгновенно, но решил пока не давить. Ада с Гарри, словно наверстывая упущенное, почти сразу принялись рассказывать мужчине истории, которые не умещались в письма или которые они не успевали поведать во время коротких сеансов связи по зеркалу. В их голосах звучала радость, перемешанная с волнением от пережитых приключений. Когда за окном уже достаточно сильно стемнело, а дети начали зевать, Блэк принял решение разойтись. Попрощавшись с Адой и Гарри, он задержал рядом с собой сына, чувствуя необходимость поговорить с ним наедине, разгадать причину его угрюмости, которая контрастировала с общей атмосферой воссоединения.

— Что-то не так, Кастор? — поинтересовался анимаг, направившись вместе с ним в сторону гостиной Когтевран.

— Все хорошо, пап, — покачал головой мальчик, сжав в руке письмо от матери. — Я рад за вас с мамой.

— Не ври мне, сын, — строго заметил Сириус, опустив взгляд на нахмурившегося когтевранца, который упрямо смотрел себе под ноги. — Ложь редко доводит до чего-то хорошего, особенно если речь идет о твоей семье. Я не пойму, чем могу помочь тебе, если ты не скажешь мне правду.

Мальчик молчал, и отец дал ему время подумать над ответом и собраться с мыслями. Бродяга догадывался, что сейчас крутится в его голове, но хотел, чтобы он сам сказал о своих чувствах, а не отнекивался от них. Вот только сын упрямо не желал говорить ни о чем.

— Мы с мамой не пытаемся заменить тебя, Кас, — вздохнул Сириус, потрепав сына по голове и поймав на себе его удивленный взгляд.

— Откуда ты…?

Кастор осекся, отведя глаза в сторону и вновь не желая смотреть на родителя. Он привык быть самым младшим в семье, которому всегда уделяли много внимания, особенно когда старшая сестра стала уезжать в Хогвартс. Теперь все точно изменится. Эта мысль, терзающая его последние дни, ощущалась сейчас особенно остро, колючим комком застрявшим в горле. В его обычно беззаботной жизни появилась трещина, предчувствие того, что его место, его роль в семье, будут пересмотрены. Он больше не будет единственным центром внимания, единственным поводом для нежности и снисходительности. Тень соперничества, пусть и невысказанного, уже маячила на горизонте, заставляя Кастора чувствовать себя одновременно взволнованно и неуверенно.

— У меня тоже был младший брат, сынок, и я был на твоем месте, — пожал плечами бывший гриффиндорец, опустившись перед сыном на корточки и заглянув в его глаза. — Мы с мамой, ровно как и бабушка с дедушкой, одинаково любим вас с Адарой и Гарри в том числе. Ничто не изменит того, что вы с Адой наши дети.

— Тогда зачем вам ещё один ребёнок? Вам нас мало? — с некой обидой в голосе отозвался Кастор.

— Дело не в этом, — покачал головой Сириус. — Мы с твоей мамой всегда хотели большую семью. Мы не стараемся заменить никого из вас, это просто невозможно. Этот малыш просто станет дополнением для нашей семьи.

— И вы все равно будете любить меня?

— Конечно, по-другому просто не может быть. Ты наш сын, мой наследник. Чтобы ни произошло, ты всегда будешь занимать важное место в наших с мамой жизнях.

Мальчик стоял тихо, опустив взгляд на свои руки, и слова отца эхом отдавались в его голове. В них не было ни упрёка, ни раздражения, лишь мягкое понимание и лёгкая грусть. Он осознавал, что поступил неправильно, позволив ревности затуманить радость от предстоящего пополнения в семье. Внезапно нахлынувшее чувство стыда обожгло щеки. Родители не заслужили его угрюмого молчания и детской обиды. Они просто хотели поделиться счастливой новостью, а он, вместо того чтобы разделить их радость, замкнулся в себе, испугавшись, что новая жизнь отнимет у него часть их любви. Теперь, глядя на любящее лицо отца, он понимал, как эгоистично повёл себя, хотя отец, кажется, вовсе не собирался ругать или осуждать его.

— Прости, — выдохнул Кастор, порывисто обняв отца. — Тогда я рад, что стану старшим братом.

Сириус улыбнулся и кивнул, не став заострять на этом внимание, но поставив в голове галочку еще раз обсудить это с сыном, но уже вместе с Марлин. С Адарой они тоже имели подобный разговор, правда, тогда их сыну было уже около двух лет.

На следующее утро, несмотря на выходной день, все обитатели Хогвартса собрались в Большом зале. Мало кто уделял достаточно времени завтраку, не спуская глаз с Кубка.

— Что, Поттер, хочешь поучаствовать? — усмехнулся Драко, когда они уже собирались покинуть Большой зал и отправиться прогуляться в Хогсмид.

Клайд и Уизли, расположившись в нескольких шагах от них, казались поглощёнными своим разговором. Их взгляды то и дело обращались к Кубку, а жестикуляция становилась все более оживлённой. Гарри, несмотря на всеобщую атмосферу возбуждения, почувствовал, как внутри нарастает напряжение. Он исподтишка бросил взгляд на брата-близнеца, пытаясь понять, что именно так увлечённо обсуждают эти двое и почему их интерес к Кубку заставляет его нервничать. Неужели они что-то знают? Или замышляют? Недоверие закралось в сердце Гарри подобно ядовитому плющу.

— А кто не хочет? — фыркнул Клайд, покосившись на группу слизеринцев. — Я победил Волан-де-Морта, дурацкие испытания легко смогу пройти.

— Ты совсем идиот? — поинтересовался Гарольд, оглядев брата. — Нам едва год исполнился на тот момент.

— Клайд остановил Его, — горячо заметил Рон. — Он сильный маг. Ты просто не можешь принять, что слабее Клайда.

— Да куда уж мне, — закатил глаза слизеринец, посмотрев на усмехнувшихся друзей.

В этот момент в зал ворвались чересчур довольные собой близнецы Уизли в компании своего лучшего друга. Оба кричали, что у них наконец-то что-то получилось, собирая вокруг себя толпу студентов.

— Что вы сделали? — громко поинтересовался Рон, недовольно покосившись на своих братьев.

— Выпили зелье старения, — пояснил Фред.

— Всего по одной капле, — потёр руки сияющий Джордж\. — Нам до семнадцати не хватает совсем чуть-чуть.

— Если кто из нас победит — делим тысячу галлеонов на троих! — Лицо Ли расплылось в широченной улыбке.

— Думаю, из этого вряд ли выйдет что-нибудь путное, — предупредила Гермиона. — Уверена, уж это-то директор Дамблдор предусмотрел.

Все трое закатили глаза, предпочитая не обращать на гриффиндорку внимания, и между собой решая, кто подойдёт к Кубку первым.

— А это даже интересно, — усмехнулся Нотт, прислонившись к стене и наблюдая за разворачивающейся картиной.

— Интересно, действительно такой вариант тоже предусмотрели? — хмыкнула Дафна, с лукавой усмешкой во взгляде повернувшись к друзьям. — И что в этом случае ждёт таких глупцов?

— На такое могли решиться, наверное, только эти трое, — отозвался Гарри, когда старшая из сестер Гринграсс позволила приобнять себя, тоже наблюдая за близнецами Уизли.

Фред отправился к Кубку первым, свободно преодолев расстояние до него и опустив бумажку со своим именем внутрь. Близнецы тут же победно крикнули, и Джордж поспешил присоединиться к брату, бросая свое имя в Кубок. Тут же раздался громкий хлопок, и близнецов выбросило из золотого круга. Пролетев по воздуху метра три, они приземлились на холодный каменный пол. Было не только больно, дерзость еще и кончилась бесславно: хлопнуло второй раз, и у близнецов выросли длинные белые бороды.

Зал наполнился громким смехом всех, кто в нем находился и видел то, что случилось. Уизли, словно ничуть не расстроившись неудачей, принялись выяснять, кто же красивее будет выглядеть в старости. Появившийся Дамблдор немедленно отправил обоих в Больничное крыло и, оглядев всех строгим взглядом, ушёл следом.

— Стоит признать, что он не так глуп, — отсмеявшись, проговорил Блейз. — Может тоже стоит попробовать?

— Хочешь проверить, пойдет ли тебе борода? — усмехнулся Драко, а после все шестеро снова рассмеялись, представляя подобную картину.

В зал же, в сопровождение своего директора, вошли представители французской школы. Каждый из них подошел к Кубку и бросил свое имя в него, после чего почти все поспешили покинуть Большой зал. Одна из француженок расправила складки на своем голубом платье, направившись к группе слизеринцев.

— Адара, рада тебя видеть, — на французском проговорила девушка, в знак приветствия обняв наследницу Блэк. — Я хотела поздороваться вчера, но не смогла найти тебя.

— Мой отец хотел поговорить с нами наедине, — ответила слизеринка, демонстрируя свой идеальный французский, которому ее обучали с самого детства. — Я тоже рада тебя снова видеть, Флер.

— Я надеюсь, у нас еще будет время поговорить, — улыбнулась Делакур. — Хотелось бы узнать, как дела у Доры. Уверена, она что-то недоговаривает. Ты поняла про что я говорю.

— Поняла, но я не рассказываю секреты кузины, даже тебе, Флер, — покачала головой третьекурсница. — Я сообщу сестре, что ты приехала. Она найдёт время прибыть в Хогвартс и все рассказать. Не сомневайся.

Флер позвали ее однокурсницы, и она, обняв слизеринку и кивнув ее друзьям, покинула Большой зал.

— Никогда не понимал, как они с Дорой стали подругами, — заметил Малфой, проводив девушку взглядом.

— Это долгая история и не моя тайна, — пожала плечами его кузина, насмешливо взглянув на слизеринца.

— Ваши с ней секреты, — закатил глаза Драко, направившись в сторону выхода. Друзья тихо рассмеялись, покачав головами, и направившись за ним.

Прибытие делегации из Министерства всегда приносило с собой ощущение напряженности, но сегодня к этому добавилась и внушительная аура аристократической власти, исходящая от Сириуса и Люциуса, чьи безупречные костюмы и надменные взгляды красноречиво говорили об их превосходстве. Однако, настоящим сюрпризом стало появление леди Марлин Блэк, чьи глаза внимательно сканировали ряды учеников, словно выискивая кого-то конкретного для предстоящего разговора. Даже обычно невозмутимый Аластор Грюм нервно ерошил свои седые волосы, бросая настороженные взгляды в сторону этой влиятельной троицы, словно предчувствуя надвигающуюся бурю. Ужин в Хогвартсе явно переставал быть просто трапезой, превращаясь в поле для политических маневров и невысказанных угроз.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор, поднимаясь со своего места и привлекая к себе внимание студентов. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул. Тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Альбус громким, отчетливым голосом прочитал:

— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам».

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

— Так и должно быть! — крикнул Рон, заставив поморщиться от громкого голоса тех, кто сидел рядом с ним.

Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

— Браво, Виктор! Браво! — громко проговорил Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!

Сириус усмехнулся, покосившись на старого знакомого. В его глазах плескалось сложное сочетание презрения и мрачного удовлетворения. Марлин поморщилась. Для неё новость о том, что бывший Пожиратель смерти стал директором одной из школ, была действительно шокирующей. Она с трудом сдерживала негодование, ведь перед глазами все ещё стояли лица погибших друзей и родных. Впрочем, о причастности Снейпа к войне она тоже не забывала, но зельевар хотя бы не участвовал в рейдах и убийствах, насколько ей было известно. Возможно, именно поэтому они с мужем смогли выстроить подобие нейтралитета с деканом факультета, на котором обучалась их дочка. Тихий, вынужденный компромисс ради безопасности ребёнка, но компромисс, который до сих пор оставлял неприятный осадок на душе.

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил ещё одним куском пергамента.

—«Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — оповестил всех Дамблдор.

— Мои поздравления, Флер, — с улыбкой проговорила Адара, взглянув на француженку, которая в этот раз решила сесть рядом со своими английскими знакомыми.

Девушка улыбнулась, поднявшись со своего места и тоже скрывшись в комнате, куда ранее зашёл Крам. Зал снова утих, хотя шёпот делегации из Шармбатона расслышать всё же было довольно легко. Те явно были не слишком довольны таким выбором, но и сделать что-то с этим уже ничего не могли.

Всё опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:

— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».

Вот тут уже стол Пуффендуя взорвался громкими криками и аплодисментами. Гарри привычно скользнул взглядом по преподавательскому столу, обратив внимание на то, что Макгонагалл выглядела раздосадованной и недовольно поглядывала на стол своего факультета.

— Превосходно! — громко проговорил Альбус, с помощью заклинания увеличив громкость своего голоса. — Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесёте поистине неоценимый вклад…

Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент.

Директор Хогвартса не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

— «Гарри Поттер».

Названный отрицательно покачал головой, оглянувшись на шокированных друзей. В их глазах читалось недоверие и испуг, словно он только что заявил о желании вступить в ряды Пожирателей Смерти. Дафна тут же крепко вцепилась в его руку, явно никуда не собираясь его отпускать. Её пальцы побелели, и он почувствовал слабый тремор. Поттер, как всегда, был в центре внимания, но на этот раз даже он, казалось, замер в оцепенении. Было очевидно, что стоящую тишину в зале можно было легко потрогать рукой. Поэтому все прекрасно слышали, как лорд Блэк поднялся со своего места, выдернув руку из хватки супруги, чьё лицо исказилось от отчаяния, и решительно подошёл к Дамблдору, бесцеремонно забирая из его рук клочок бумаги. В его движениях читалась ярость, сдерживаемая лишь строгим самоконтролем, и напряжение в зале достигло апогея.

— Тебе в ту дверь, Гарри, — отстранённо проговорил Альбус, взглядом найдя слизеринца.

— Минуточку, — чуть ли не прошипела Марлин, поднимаясь со своего места. — Я не позволю.

— Давайте мы обсудим это не здесь, — несколько устало попросил пожилой маг, не отрывая взгляд от одного из близнецов Поттер.

Гарри едва смог унять дрожь в руках, поднимаясь на ноги и направляясь в сторону указанной двери. Он прекрасно слышал, как его брат уже начал возмущаться произошедшему за столом Гриффиндора, но старался не обращать ни на что внимание. Сириус тут же сжал его плечо в знак поддержки и несильно подтолкнул в сторону своей супруги.

Она отворила дверь, положив свои руки ему на плечи, и они оба очутились в небольшой комнате. На стенах портреты волшебниц и колдунов, напротив красивый камин, в котором, постреливая, пылает огонь.

Лица на портретах повернулись к Гарри. Виктор Крам, Седрик Диггори и Флер Делакур стояли у камина. На фоне яркого пламени их тёмные силуэты выглядели до странности внушительно. Крам, ссутулившись и о чем-то сосредоточенно думая, притулился к каминной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Флер Делакур, откинув назад волну белокурых волос, повернулась к Гарри.

— В чем дело? — спросила она на ломанном английском. — Надо вернуться в зал?

Но ответить Поттер ей не успел. В комнату вошёл мрачный Сириус, повернув крестника к себе и внимательно вглядываясь в его глаза, явно пытаясь найти ответы на свои ещё не заданные вопросы. Следом за ним вошёл Дамблдор, профессора Снейп и Макгонагалл, Бэгмен и Крауч. Весёлым из этой компании был только Людо. На вошедших после мадам Максим и Каркарова, казалось, и вовсе не обратили никакого внимания.

— Все не может быть просто так, — радостно проговорил Бэгмен. — Позвольте мне представить вам четвертого чемпиона.

— Это шутка такая? — нахмурился Седрик, подозрительно оглядев слизеринца.

— Боюсь, что нет, — отозвался Дамблдор. — Так решил Кубок, мистер Диггори.

— Это нечестно, — проворчал Каркаров. — Чемпиона должно быть три. Вы не можете так продвигать Хогвартс. Давайте и мы добавим по одному студенту, это будет справедливо.

— Тебе ли говорить о справедливости, Каркаров? — холодно отозвался Блэк, оглянувшись на бывшего Пожирателя смерти и на тихо вошедшего Грюма, а за ним и Адама. — Помолчи и не вмешивайся. Мой крестник не станет принимать участие в этом.

Дамблдор вздохнул, попросив троих Чемпионов покинуть комнату и подождать решения этого вопроса в Большом зале под присмотром Минервы.

— Мы должны следовать правилам, лорд Блэк, а в них ясно прописано, что участником является тот, чьё имя выпало из Кубка, — проговорил Крауч, когда дверь за тремя чемпионами закрылась. — Вы в любом случае не можете этого решать, у мальчика есть родители.

— Гарри находится на воспитании и под опекой рода и дома Блэк по законам магии и с согласия Джеймса и Лили, — ледяной тон в голосе Марлин слышен был также отчётливо. — Мы отвечаем за него до его совершеннолетия. И он не будет участвовать в этом безумии, ему всего четырнадцать.

— Он кинул своё имя в Кубок огня, прошёл черту и должен принять ответственность за свои поступки, — пожал плечами Бартемиус, оглядев мальчика оценивающим взглядом.

— Я не бросал своё имя! — воскликнул Гарри, злой от всей сложившейся ситуации. — Это был не я.

— Адам, — требовательно протянул Сириус, взглядом показав, что и так верит своему крестнику, но все же нужны доказательства для остальных.

— И причём тут профессор Защиты? — поинтересовался Дамблдор.

— Лорд и леди Блэк попросили меня приглядеть за ребятами в связи с определёнными лицами, находящимися на территории школы, — спокойно пояснил Мартин, покосившись в сторону Каркарова и Грюма. — Насколько мне известно, ни мастер Поттер, ни его друзья не приближались к Кубку.

— Ни один из моих студентов не приблизился к Кубку, — отозвался Снейп. — Я запретил им это ещё в начале года. Почти все мои ученики являются представителями чистокровных родов, и в начале года я получил достаточно писем от родственников и родителей, поэтому принял такое решение. Обычно меня никто не ослушивается.

— Мы с супругой также запретили детям это делать, и наше слово для каждого из них — закон, — проговорил Блэк, одной рукой сжав плечо Гарри, а второй приобняв жену за талию. — И я достаточно хорошо знаю своего крестника, чтобы быть уверенным в том, что он не нарушит наш запрет.

— Значит, он попросил кого-то это сделать за него, — буркнул Каркаров.

— А может, его подставили? — поинтересовался Сириус. — Организовать несчастный случай на Турнире, думаю, просто, а значит, можно отомстить хоть кому-то за смерть бывшего хозяина. Так, Каркаров?

— Достаточно! — желая угомонить бывшего студента, прикрикнул Дамблдор.

— Перед вами лорд Блэк, господин директор, и не вам его затыкать, — хмыкнула Марлин. — Гарри не будет в этом участвовать.

— У чемпиона с кубком магический контракт, который нельзя просто так расторгнуть, — отозвался Людо, потеряв прежнюю веселость. — Для вашего подопечного, леди Блэк, могут быть не самые лучшие последствия. Ему придётся принять участие в Турнире.

Бывшая Маккиннон напряжённо посмотрела на крайне злого мужа. Она видела, как заходили желваки на его лице. Как посильнее он сжал плечо Гарри, заставив того поморщиться. Женщина прекрасно понимала, что если бы не мальчик, то муж давно бы убил кого-нибудь из них прямо в этой комнате.

— Мистеру Поттеру понадобятся дополнительные тренировки, все чемпионы старше его, неравное состязание, — впервые заговорил Грюм, поглядывая на молчавшего слизеринца. — Я возьму эту обязанность на себя.

— Прекрасно, Аластор, — кивнул Дамблдор, но договорить ему не дали.

— Своего крестника я буду тренировать сам, раз сделать с этим чёртовым Турниром ничего нельзя, — прошипел Сириус, сверкнув глазами в сторону директора Хогвартса. — Но учтите, я не оставлю это просто так! Тот, кто кинул имя моего сына в этот треклятый кубок, получит по заслугам.

— Что ж, — вздохнул Альбус, понимая, что ситуация вышла из-под контроля, и стараясь переключить внимание. — Тогда настало время дать первое задание нашим чемпионам.

В комнату вернулись трое чемпионов, каждый из которых подозрительно косился в сторону хмурого Гарри. Руки Марлин и Сириуса сжимали его плечи в знак поддержки и давали знать, что он не один, но легче ему от этого не становилось.

— Первый тур проверит вашу смекалку, — принялся за объяснения Крауч. — Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важно действовать смело и находчиво в неожиданных обстоятельствах. Первый тур состоится двадцать четвертого ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учителей хоть какую-то помощь. Единственное оружие чемпиона — волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это всё, Альбус? — повернулся Крауч к Дамблдору.

Директор Хогвартса кивнул, взглянув на огонь. Каркаров и мадам Максим не стали задерживаться, быстро уведя своих чемпионов подальше от этого кабинета. Седрик покинул его в сопровождение Макгонагалл. Сириус кивнул супруге, попросив подождать его снаружи. Та понимающе кивнула, уводя мальчика. Следом за ней вышел Адам, остановившись неподалеку.

У кабинета, никуда не уходя, Гарри уже ждали друзья. Адара нервно вертела на руке своё кольцо наследницы, в пол уха слушая то, что ей говорит младший брат. Ее обнимал Нотт, явно тоже стараясь отвлечь девушку от ее мыслей. Дафна, заметив Поттера, тут же подорвалась со своего места и обняла его.

— Что-нибудь решилось? — спросил Блейз, оглядывая друга. — Ты ведь не бросал свое имя в Кубок, а значит, не Чемпион.

Гарри взглянул на друзей, видя в их глазах поддержку и веру в то, что он этого не делал. Им точно ничего не нужно было доказывать, а этот факт немного успокаивал.

— Боюсь, Гарри придётся принять участие в Турнире, — вздохнула Марлин, оглядев детей и обняв подошедшего к ней сына.

— Но, тётя, а как же условия Турнира? — спросил Драко, взглянув на леди Блэк. — Гарри не может принимать в этом участие. Не он кинул своё имя в Кубок.

— Мы это прекрасно знаем, — кивнула бывшая Маккиннон, посмотрев на молчавшего и хмурого Люциуса. — Но расторгнуть магический контракт не в наших силах. Рисковать жизнью Гарри подобным образом мы тоже не станем.

— И кто же бросил имя? — отозвался лорд Малфой. — Не само же оно оказалось в Кубке.

— Это мы выясним позже, — проговорил Сириус, останавливаясь рядом с женой. — Гарри, Кастор и Адара, идите соберите вещи. Мы заберём вас из Хогвартса на несколько дней. У вас полчаса, мы будем ждать у выхода из замка.

Дети переглянулись и кивнули, быстро покинув Большой зал всей компанией.

— Адам, я хочу знать всё, что будет происходить в это время в Хогвартсе, — сказал Блэк, повернувшись к молчавшему мужчине. — Кто-то подставил моего крестника, и я хочу знать, кто этот самоубийца.

— Сделаю всё, что в моих силах, — кивнул Мартин, после чего также покинул Большой зал.

Лина оглянулась на дверь, за которой все ещё находились люди, поэтому потянула мужа к выходу сначала из зала, а затем и к выходу из замка, где они должны были ждать детей.

— Стоило ожидать, что произойдёт что-то такое, — заметил Люциус.

— Меня больше интересует, почему Гарри? — покачал головой Сириус. — Все думают, что победитель Волан-де-Морта — Клайд. Если это действительно какая-то попытка мести, то его имя было бы логичнее.

— Никто не знает, что точно произошло в ту злополучную ночь, — вздохнула Марлин, сжав локоть мужа. — И мы не знаем, кто кинул имя в кубок. Возможно, этот кто-то кинул имя обоих мальчиков. Сейчас стоит уделить время тренировкам Гарри и отвлечься на день рождения Ады. Может, это и не совсем логично, но пока лучший выход.

— Дама права, — кивнул Малфой. — Думаю, если кто-то так хочет навредить близнецам Поттер, то проявить себя в ближайшем времени, стоит подождать. А мальчик и так явно напуган, ему стоит дать время переварить ситуацию, в которую его насильно втянули.

— И параллельно заняться его усиленными тренировками, — пробормотал Сириус.

— Вот и займись пока этим, — кивнул Люциус. — Как бы мне ни нравилось это признавать, но ты ещё во время войны был сильнее многих из нас. Да и опыт у тебя неплохой. Сколько Пожирателей ты убил? В скольких сражениях участвовал?

— Мы полгода провели под прикрытием в ваших рядах, — сверкнув глазами, несколько насмешливо напомнила Марлин, заставив Малфоя недовольно поморщиться.

— Блэки всегда должны быть лучше всех, — пожал плечами Бродяга, переглянувшись с супругой. — Сколько бы мы ни спорили и ни ругались с родителями, но игнорировать образование своего наследника и будущего лорда Блэка они не могли, да и оба деда бы не дали. У меня в учителях были лучшие из лучших, так что своим навыкам и техникой я во многом обязан им. Тем не менее сейчас нанимать Гарри учителей у меня нет времени, так что ты прав, пока я ограничусь своими знаниями. Может, отец и дядя Сигнус захотят присоединиться.

Узнав о событиях в Хогвартсе и вынужденном участии Гарри Поттера в Турнире Трех Волшебников, Вальбурга и Орион не могли сдержать возмущения. Снова и снова они повторяли, что Дамблдора нужно было остановить ещё во времена учёбы Сириуса. Они нисколько не сомневались в причастности старого манипулятора ко всему происходящему, считая, что его влияние на школу становится всё более опасным и разрушительным. Вальбурга особенно негодовала, чувствуя, как Дамблдор целенаправленно плетёт паутину вокруг её семьи, ставя под угрозу не только их репутацию, но и жизнь близких. Орион, более сдержанный в проявлениях эмоций, разделял её опасения, обдумывая возможные стратегии для противостояния влиянию директора Хогвартса и защиты Гарри.

Гарри, словно предчувствуя надвигающуюся бурю, с головой ушёл в тренировки. Каждый день он проводил часы, шлифуя приёмы и оттачивая атаки под руководством своего крестного отца. Он жадно впитывал каждый совет, каждое замечание, стремясь стать сильнее, быстрее, неуязвимее. В то время как Гарри закалял свой дух и тело, Адара вместе с матерью были поглощены предпраздничной суетой. Подготовка к дню рождения, украшение дома, выбор угощений — все это создавало атмосферу оживления и радости, которая, как тёплое одеяло, укрывала их от беспокойных мыслей и мрачных предчувствий. Праздничная суета ненадолго вытесняла тревогу, позволяя им хотя бы на мгновение забыть о нависшей угрозе.

Запыхавшийся после тренировки, Гарри, поднимаясь по скрипучим ступеням особняка Гриммо, невольно замедлил шаг, услышав резкие голоса из кабинета Сириуса. Любопытство, неизменный спутник его жизни, неудержимо потянуло его к двери. Слегка приоткрыв её, он остолбенел. В полумраке кабинета, освещённого лишь тусклым светом камина, стоял Сириус, явно взбешённый, и напротив него... Джеймс Поттер, его отец. Не веря своим глазам, Гарри замер, прислонившись к стене, пытаясь понять, что происходит и не является ли это очередной игрой его памяти, или, что ещё хуже, коварным обманом. Слишком неожиданной была данная картина. Юный Поттер даже не помнил, чтобы Джеймс хоть раз приходил в какой-либо особняк Блэков.

— Ты не интересовался его жизнью вовсе, а теперь смеешь в чем-то упрекать меня? — чуть ли не прошипел Сириус. — Я сделал всё для его воспитания, для его жизни. Мы с Марли и родителями сделали всё, чтобы у Гарри был дом, где ему рады и куда он может всегда вернуться, зная, что здесь ему помогут и его поддержат.

— Ты не уследил за ним, — фыркнул Поттер, зло взглянув на собеседника. — Я запретил Клайду класть имя в Кубок, и он этого не сделал. Этот Турнир не предназначен для них, особенно сейчас.

— Гарри не клал своё имя, и если бы можно было как-то решить эту проблему, я бы это сделал. Но я не стану рисковать здоровьем и жизнью своего крестника, пытаясь расторгнуть магические контракты. Не забывай, что мне известно, как действует откат, пусть это и был чертов контракт о моей помолвке.

— Возможно, я ошибся, доверяя тебе его воспитание, — проговорил Джеймс. — Как-то же его имя оказалось в Кубке.

Гарри поморщился, словно от кислого лимона. Может, он и не общался со своими биологическими родителями, да и не считал их таковыми, давно предпочитая называть так Сириуса и Марлин, но все равно было неприятно слышать, что отец не верит в его невиновность. Мысль о том, что Джеймс, человек, который был его отцом и в теории всегда должен был быть на его стороне, считал его лжецом, ощущалась горьким комком в горле. Это была не просто обычная недоверчивость, а словно удар под дых, выбивающий воздух из лёгких.

— Гарри послушный ребёнок, и я воспитал его должным образом, — спокойно проговорил Блэк, хотя в его глазах легко можно было заметить холодную ярость. — Уж явно лучше, чем это сделали вы с Лили. Мы с Марлин запретили своим детям приближаться ко всему, что связано с этим Турниром, а это значит, что мальчик не бросал своё имя в этот чертов Кубок.

Напряжение в комнате достигло почти физической плотности. Казалось, искры могли вспыхнуть от одного лишь столкновения их взглядов. Они цеплялись друг за друга, словно два бойца на ринге, каждый выискивая слабость, готовясь нанести решающий удар. Но никто не решался произнести ни слова, боясь, что любое, даже самое безобидное замечание, станет поджогом, способным разжечь давно тлеющий конфликт. Джеймс, наконец, сломался под этим невыносимым давлением, отвернувшись к окну. В его плечах чувствовалась усталость, а в каждом движении — обречённость. Сириус проводил его взглядом, настороженно и изучающе, словно дикий зверь, наблюдающий за раненым противником. Он опустился в кресло, но тело оставалось напряжённым, готовым к немедленной атаке. В его глазах по-прежнему горел гнев, но сквозь него пробивалось что-то ещё — возможно, боль, возможно, разочарование.

— Я не понимаю, что происходит, Бродяга, — проговорил Сохатый, устало глядя в окно

— Вы забыли, что у вас два сына, вот что происходит, — хмыкнул Блэк, откинувшись на спинку кресла. — Ты и Лили просто вычеркнули старшего из близнецов из своих жизней.

— Но мы не собирались этого делать, — отозвался Поттер, повернув голову в сторону хозяина особняка. — После той ночи в голове словно что-то изменилось. Ты говорил тогда на станции о том, что мы забыли, что у него тоже день рождения, но ни я, ни Лили не помним об этом. В моей памяти ты просто забрал Гарри и всё.

Сириус нахмурился, покосившись на дверь, но после вернул уже спокойный взгляд на своего неожиданного гостя.

— Забрал Гарри и всё? — переспросил лорд Блэк, скептически приподняв бровь. — И на каком же основании, прости, я это сделал? Вас обоих вообще ничего не смутило?

— Я думал над этим всё это время, и мне правда жаль, что я был настолько слеп, — продолжил Джеймс. — Если бы можно было что-то изменить.

— Наладить отношения никогда не поздно, если действительно этого хотеть, — пожал плечами Бродяга, снова покосившись на приоткрытую дверь. — Не смотри, что пишет или говорит вам Маккошка. Гарри вовсе не плохой. Единственный вопрос: нужно ли ему это? Твоему сыну уже четырнадцать, ни ты, ни я в его возрасте своё мнение менять особо не спешили.

— Посмотрим, — протянул Глава Аврората. — Я все ещё его отец.

— И что с этого? — поинтересовался Блэк, устало потерев переносицу. — Он не рос с вами, а вы в свою очередь никак не участвовали в его жизни. Я ещё раз напомню тебе, Джеймс, ему уже четырнадцать.

— Ты сам сказал, что наладить отношения ещё не поздно, — напомнил Поттер, посмотрев на некогда лучшего друга.

— И я не отказываюсь от своих слов, — пожал плечами мужчина. — Я бы даже сказал, вам лучше сделать это. Мальчик наследник, а в будущем лорд Поттер, вам нужны хотя бы нейтральные отношения. Вот только, я боюсь, родителями вы ему уже не станете.

— Ты со своими помирился, как я посмотрю. У вас вроде бы даже прекрасные отношения.

— Мои родители хотя бы немного участвовали в моей жизни, — заметил Блэк, скрестив руки на груди и задумчиво глядя на Поттера. — Наши истории, может, и схожи, но в то же время они отличаются. Мы ссорились с родителями, я ушёл из дома, но они при этом, по крайней мере, приглядывали за мной и были в курсе того, что происходит в моей жизни. Я не спешил понимать их, они меня, но тем не менее пусть и незаметно, но они помогали мне. Вы же полностью отсутствуете в жизни Гарри.

Поттер, обычно взрывной и готовый спорить до хрипоты, сейчас лишь нахмурился, словно проглотил комок обиды. Молчание стало его оружием, признанием в правоте Сириуса, чьи слова болезненно отозвались в самой глубине души. Он и Лили, словно ослеплённые любовью к Клайду, действительно упустили из виду Гарри, оставив его в тени, словно второстепенного персонажа в собственной семье. Тяжесть этого осознания давила на плечи, отравляла воздух вокруг. Глава Аврората, привыкший к власти и влиянию, сейчас чувствовал себя обезоруженным, беспомощным перед этой правдой. Он ушёл из Гриммо в той же гнетущей тишине, не находя ни единого аргумента, способного оправдать или хотя бы смягчить его вину перед сыном. Что можно было ответить человеку, когда-то бывшему самым близким другом, а теперь смотрящему на него с укором и разочарованием? Ничего. Только уйти, оставив невысказанные слова висеть в воздухе, словно призраки прошлого.

— Войди, — позвал крестника Сириус, устало откинувшись на спинку своего кресла и потерев переносицу. — Что скажешь?

— Не знаю, — пожал плечами слизеринец, садясь в предложенное крестным кресло. — Мне хорошо с вами, а с ними за последние несколько лет я едва ли десятью предложениями перекинулся.

— Мы и не гоним тебя, — заметил Блэк, внимательно разглядывая мальчика. — До твоего совершеннолетия ты под нашей с Марлин опекой, и этого уже не изменить, это твой дом. Я дам тебе в жизни всё, что смогу, неважно, сколько тебе будет лет. Но я прошу тебя вспомнить о том, что тебе предстоит стать лордом Поттером. Сейчас, возможно, у тебя есть шанс хоть немного наладить с ними хоть какое-то подобие отношений. Я не хочу, чтобы ты в своей жизни жалел о том, о чём жалею я.

— О своём младшем брате? — осторожно уточнил Поттер, помня, насколько крестный обычно не желает говорить на эту тему.

— И о нём тоже. Будь я рядом в тот момент, возможно, многое смог изменить, — вздохнул Сириус. — Мне понадобилось достаточно времени, чтобы осознать и признать и свои ошибки тоже, вот только брата это мне не вернуло. Когда у нас была возможность наладить общение, я опустил её по собственной глупости и гордости. Сожаление о моих поступках и гордости, упрямстве — отныне вечный спутник моей жизни. Ты не сможешь вернуть время назад, так что подумай несколько раз, прежде чем что-то решить.

Гарри медленно кивнул, тем самым показывая, что понимает о чем говорит крестный, и даже задумается над его словами. Сириус улыбнулся ему, пододвинув к себе бумаги, которые видимо разбирал до того, как Джеймс пришёл в его кабинет.

— Крестный, — позвал Поттер. — Могу я задать вопрос?

— Попробуй, посмотрим смогу ли я ответить на него, — кивнул мужчина, вновь откинувшись на спинку кресла и взглянув на своего крестника.

— Ты говоришь, что о многом сожалеешь, — тщательно подбирая слова, заговорил слизеринец. — И я понимаю о чем идёт речь, но ты ведь помирился с родителями. Почему же тогда ты не нашёл младшего брата? Ты ведь скучаешь по нему, но его даты смерти нет на гобелене.

— Интересный вопрос, не ожидал, — вздохнул анимаг, опустив взгляд на одну из колдографий на столе. — Я искал его, и искал очень долго, но поиски не дали никаких результатов.

— Почему тогда нельзя связаться с ним через бабушку и дедушку? — непонимающе нахмурился Гарри.

— О чем ты?

— Мы с Адой слышали, как они говорили о нем пару лет назад и о каком-то письме. Хотели вначале рассказать тебе, но это обсуждали дедушка с бабушкой, поэтому мы подумали, что ты в курсе. Ада сказала, что это не наше дело.

Сириус резко втянул воздух, внимательно разглядывая крестника, а точнее ища в его память это фрагмент воспоминаний. Через несколько минут он отпустил мальчика, прикрыв глаза и потерев виски. Родители явно что-то скрывали от него и это что-то касалось его младшего брата. Что ж у него определённо теперь был повод для того, чтобы вновь поднять тему Регулуса с родителями.

После разговора с крестником Сириус ещё долго сидел в своём кабинете, вороша мысли, словно старые письма. Как же поступить, что предпринять? Осознание накатило волной неожиданно, когда он решил сделать то, чего избегал все эти годы, когда по воле судьбы стал Главой рода Блэк: использовать родовую магию. Собрав всю свою волю в кулак, он официально призвал определённых членов семьи в свой кабинет для серьёзного разговора. Миг, и в кабинете появились его родители, Вальбурга и Орион Блэк, словно вызванные из небытия. На их лицах читалось явное удивление, смешанное с подозрением. Они бросали на своего старшего сына настороженные взгляды, словно гадая, что заставило его использовать родовую магию и созвать их сюда, в обитель Главы рода.

— Что-то произошло, сын? — поинтересовался Орион. — Тебе нужна наша помощь?

— Мне нужны ответы, отец, а не помощь, — с непривычной прохладой в голосе проговорил Бродяга. — Я хочу знать, что вам известно о Регулусе, и почему это так необходимо было скрывать от меня?

— Сириус…

— Не нужно, матушка, ваш разговор пару лет назад слышали дети, а сегодня часть этого разговора стала известна и мне.

В комнате повисла тяжёлая тишина, казавшаяся почти осязаемой. Сириус ощущал её кожей, словно густую паутину, окутывающую его и не дающую вздохнуть полной грудью. Родители молчали, обмениваясь странными, полными скрытого смысла взглядами. Это молчание давило сильнее любых криков и упрёков. Он, бывший гриффиндорец, бунтарь и изгой, откинулся на спинку кресла, стараясь выглядеть невозмутимо, хотя внутри все клокотало от тревоги.. Регулус — его брат, его младший брат, и Сириус заслуживал знать, что с ним произошло. Орион сидел неподвижно, словно каменный истукан, но Сириус видел напряжение в его плечах, едва заметное подрагивание пальцев на подлокотнике кресла. Когда мать, словно тень, бесшумно поднялась и вышла из кабинета, не произнеся ни слова, лицо отца исказила гримаса раздражения и беспомощности. Это лишь усилило тревогу Сириуса. Что они скрывали? Что такого случилось с Регулусом, что даже родители не могли найти слов, чтобы рассказать об этом?

— Мы говорили ему, что его задумка не лучшая идея, но он столь же упрям, как и ты, — наконец заговорил Орион, не глядя на старшего сына. — Но я хочу, чтобы и ты понял нас, когда все узнаешь. Мы с твоей матерью думали, что он мёртв, и что мы больше никогда не увидим его.

— Значит жив? — хмыкнул Сириус, вопросительно изогнув бровь.

Отец в ответ лишь кивнул и попросил подождать Вальбургу. Женщина вернулась через несколько минут, передавая старшему сыну несколько писем. Бродяга покрутил их в руках, без труда узнав аккуратный почерк младшего брата.

— Прочитай, так возможно будет понятнее, — тихо сказала мадам Блэк, вновь переглянувшись с мужем.

Анимаг лишь угрюмо склонил голову, не желая вступать в бессмысленный спор. В его руках трепетали листки, исписанные знакомым, но таким далёким почерком брата. Каждая буква, каждое слово кричали о тайне, которую он от него скрывал. Ни единого намёка на причину его исчезновения, лишь успокаивающие фразы о том, что он жив и здоров, и заверения, что вернётся, когда придёт время. Но время шло, годы складывались в десятилетия, а брат все не возвращался. Самым болезненным было его молчание перед Сириусом. Просьба не говорить ему ни слова, оберегая от лишних тревог, казалась предательством. Последнее письмо, словно удар под дых, принесло новость о рождении сына, Арктуруса. Значит, у него, анимага, есть племянник, о котором он ничего не знал, чьё существование от него так тщательно скрывали. И почему-то эта новость ранила больнее всего.

— Первое письмо пришло через три года после окончания войны, — заметив, что сын закончил читать, заговорил Орион. — Мы пытались уговорить его приехать, поговорить с тобой, но он отказывался. Силой привезти сюда мы его тоже не можем.

— Ну и где этот идиот сейчас? — поинтересовался Бродяга, подняв глаза на родителей.

— В Америке, — отозвалась Вальбурга, на что Сириус только понимающе усмехнулся.

Он то думал, почему родители последние несколько лет зачастили ездить туда, хотя раньше не особо лестно отзывались об этой стране. Что ж, теперь причина стала более чем ясна. Стоило догадаться о чем-то ещё тогда, когда родители в очередной раз настойчиво и даже резко отказались от семейной поездки.

— Сириус, мы…

— Я не злюсь и не обижаюсь на вас, — покачал головой мужчина, вновь посмотрев на разложенные на столе перед ним письма. — Все это останется между мной и братом. Напишите ему пожалуйста, я желаю видеть его дома вместе с моей невесткой и племянником.

После того разговора о Регулусе больше не упоминали. Он знал, что его родители, с присущей им скрупулёзностью, исполнят его просьбу, и теперь оставалось лишь ждать реакции Регулуса. Сириус не сомневался, что никакие связи не удержат брата в далёкой Америке. Его собственная жизнь тоже претерпела изменения: брак, организованный родителями, быстро распался, и теперь он самостоятельно воспитывал сына. Этот факт, безусловно, удивил Сириуса, особенно тот факт, что бывшая жена Регулуса предпочитала хранить молчание о своей недолгой роли в семье Блэк. Незадолго до дня рождения Адары на столе Сириуса появилось письмо, написанное знакомым и, к сожалению, таким редким почерком младшего брата. Мужчина открыл его незамедлительно, внимательно вчитываясь в каждое написанное слово.

«Дорогой брат,

Я жалею о многом, но, больше всего, я жалею о том, что слушался нашу мать и не последовал за тобой. Я подвёл род Блэков, когда принял метку Волан-де-Морта, того, кто, как я осознал, не имеет чести; того, кто предпочтёт властвовать над нами всеми. Он убивает, не обращая внимания на чистоту крови или лояльность. Я видел чистокровных волшебников у него на службе, которые пали от его руки, и я видел достаточно ужасов, за которые он несёт ответственность, чтобы осознать — я жалею о своём решении следовать за ним.

Я пишу эти строки, зная, что собираюсь предать его сегодня. Я должен сообщить тебе о своей миссии. Надеюсь, что вернусь и расскажу об этом письме лично, когда передам тебе то, за чем я отправляюсь и свои знания, и попрошу защиты. Если я не вернусь, у Кричера есть приказ передать тебе это письмо и медальон. Надеюсь, это поможет Свету, что важнее, надеюсь — это поможет тебе.

Я не был хорошим братом тебе, Сириус, но сегодня я отправляюсь с надеждой восстановить свою честь и заставить тебя гордиться собой.

Навсегда твой младший брат Регулус».

Лорд Блэк ещё долго прожигал письмо взглядом. Не трудно было понять, что письмо было написано вовсе не сегодня, а скорее всего в день его исчезновения. Сириус качнул головой, отложив письмо в сторону, решив подумать о нем позже, а ещё лучше лично спросить о нем младшего брата. Своё внимание Бродяга предпочёл переключить на дочь и её день рождения.

Девушка искренне радовалась всем своим подаркам, но больше всего она радовалась красивой белой лошади, подаренной родителями. Ада сразу же дала ей прозвище Леди.

По мере приближения вечера бала в честь дня рождения дочери рода и дома Блэк, гости уже начинали съезжаться в Блэк-мэнор. Великолепный старинный замок, служивший главной резиденцией лорда и леди Блэк уже не одно столетие, сегодня сиял особенно ярко. Факелы, установленные вдоль подъездной аллеи, отбрасывали причудливые тени на ухоженные газоны, а из распахнутых дверей доносились тихие звуки настраивающихся музыкальных инструментов. Балы, организованные кем-либо из членов рода Блэк, всегда были самыми ожидаемыми событиями в магическом обществе, особенно когда речь шла о главной ветви семьи. Атмосфера роскоши, изысканных манер и политических интриг, сплетавшаяся в этих стенах, притягивала к себе представителей самых влиятельных семейств, жаждущих укрепить свои позиции или просто насладиться великолепием вечера. Сегодня вечером Поместье Блэк распахнуло свои двери, чтобы отпраздновать день рождения дочери Дома Блэк, представительницы главной линии, несущей вес и престиж своего рода.

Экипажи, сверкающие чарами и запряжённые лошадьми прибывали непрерывным потоком. Появились ведьмы и волшебники, облачённые в изысканные одежды из бархата, шелка и мерцающей драконьей кожи. Сверкали бриллианты, рубины пульсировали внутренним огнём, а изумруды перекликались с глубокими тенями вековых деревьев, окружающих поместье. Каждый гость был тщательно изучен, их родословная, союзы и потенциальные амбиции взвешивались в умах тех, кто уже находился внутри

Поместье Блэк само по себе было зрелищем. Внутри парадные лестницы вились через роскошные залы, украшенные портретами суровых предков, которые, казалось, критически наблюдали за происходящим. Воздух гудел от древней магии, ощутимой энергии, которая одновременно волновала и пугала. Длинные столы, уставленные деликатесами со всего мира и подогреваемые сложными согревающими чарами, тянулись по всему бальному залу. Столовое серебро блестело, хрустальные бокалы искрились, а аромат экзотических цветов смешивался с насыщенным ароматом жареного мяса и сильнодействующих зелий.

Предвкушение было таким густым, что можно было резать ножом. Это была не просто вечеринка по случаю дня рождения. Это было стратегическое мероприятие, танец силы и влияния. Будут заключаться союзы, возобновляться соперничества, создаваться или разрушаться репутации под бдительным присмотром семьи Блэк. Для тех, кто получил приглашение, это была честь, свидетельство их места в замысловатом гобелене волшебного мира. Для тех, кто этого не сделал, это было напоминанием об их исключении, уколом, который подпитывал амбиции и негодование.

Гости, одетые в свои лучшие наряды, постепенно заполняли дорожку, ведущую к главному входу в мэнор, где их встречали лорд и леди с наследником. Адара наблюдала за всем этим из окна своей спальни, периодически нервно разглаживая подол своего платья. Пышное чёрное платье, усыпанное серебряными блесками, которые переливались и сверкали при каждом движении девушки. Лёгкая, но длинная, почти прозрачная накидка была покрыта многочисленными звёздами и закреплялась с помощью застёжки с гербом Блэков. Светлые волосы были завиты в красивые объёмные локоны, а голову украшала тиара из комплекта наследницы. Серёжки и ожерелье были из этого же набора, а вот браслет, сверкающий на запястье, был частью подарка от Сигнуса.

Блэк неосознанно вздрогнула, когда в дверь её спальни постучали. Мимолётное, почти неуловимое движение плеч выдало её нервозность, хотя она и пыталась сохранить невозмутимое выражение лица. Блондинка обернулась, столкнувшись взглядом с взглядом Теодора. Его глаза, обычно спокойные и немного отстранённые, сейчас казались более проницательными, словно он пытался разгадать скрытые мысли за её маской безразличия. В воздухе повисло невысказанное напряжение, заставляя Блэк почувствовать, как сердце начинает биться чаще.

— Готова? — поинтересовался юноша, оглядев девушку. — Восхитительно выглядишь.

— Спасибо, — улыбнулась слизеринка, последний раз взглянув в зеркало. — Можем идти.

Она взяла слизеринца под руку, заметив, как его довольный взгляд скользнул по её пальцу, на котором блестело помолвочное кольцо рода Нотт. Холодный, искусный блеск фамильной реликвии казался ей чужим, и тяжесть металла ощущалась не только на пальце, но и на сердце. Решение об их помолвке было принято всего несколько дней назад, хотя лорд и леди Блэк до последнего не хотели этого делать и в итоге предоставили выбор дочери. Выбор, который был продиктован долгом и политическими соображениями, а не только зовом сердца.

Адара, хотя и была еще молода, обладала острым чутьем, которое выделяло ее из толпы. Она знала, что вступает в тот опасный этап жизни, когда ее ценность будет оценена, ее происхождение тщательно изучено, а ее будущее спланировано теми, у кого есть матримониальные амбиции. Эта перспектива наполнила ее глубоко укоренившимся беспокойством. Она заметила шквал внимания, окружавший Нимфадору Тонкс, связанную с родом Блэк только благодаря своей матери, и почувствовала закипающее негодование. Нимфадора, несмотря на свою несомненную харизматичность, не несла на себе бремя Блэковского наследия таким же образом.

Тонкс стало легче только, когда на собрании Палаты лордов в сентябре Сириус объявил о помолвке своей племянницы с наследником рода Принц, Джейсоном. Хотя даже сейчас находились те, кто не упускал возможности побороться за внимание Доры, так как не многие воспринимали эту помолвку всерьёз. Нынешний лорд Принц ещё не так давно принадлежал к младшей ветви своего рода и смог принять титул лорда после того, как единственный наследник главной ветви, Северус Снейп, отказался от всех прав после смерти своего деда, хотя с кузеном и его семьёй все же поддерживал связь.

Адара, с другой стороны, была дочерью Сириуса Блэка и Марлин Маккиннон, Лорда и Леди Древнего и Благородного Дома Блэков. Разница была разительной. Она была дочерью главной ветви, продолжением рода, пропитанного историей, властью и, к сожалению, предрассудками. Бремя этого титула тяжело давило на её юные плечи. Она не раз была свидетельницей перешёптываний, косых взглядов, расчётливых улыбок, направленных в её сторону. Она видела, как менялись разговоры, когда она входила в комнату, как потенциальные поклонники, казалось, преувеличивали свои достижения, отчаянно пытаясь произвести на неё впечатление. Адара поняла, что дело было не в ней, а в статусе, влиянии и предполагаемом богатстве, которые сопровождали её имя.

Осознание этого только усилило её негодование. Поклонники и недодрузья не видели в Адаре сложной личности со своими амбициями, желаниями и, возможно, даже недостатками. Они видели награду, ступеньку к власти, связь с престижной родословной. Эта объективация душила, и перспектива быть избранной на основе этих поверхностных качеств наполняла её ужасом.

Адара часто ловила себя на том, что наблюдает за своим отцом, Сириусом, и понимает его в новом свете. Он восстал против возложенных на него ожиданий, отвергнув ценности чистокровного превосходства, которые отравляли его семью на протяжении многих поколений. Он выбрал свой собственный путь, сам создавал свою судьбу, и Адара восхищалась им за это. Но она также понимала цену, которую он заплатил — отчуждение, заточение, постоянная борьба с предрассудками. Марлин тоже служила тихим источником вдохновения. Она разрушила барьеры и бросила вызов общественным нормам, став грозной ведьмой сама по себе. Её сила и индивидуальность были качествами, которым Адара искренне стремилась подражать.

Возвращаясь мыслями к кузине, юная Блэк понимала и то, что сделала свой выбор значительно раньше. Тео ей действительно нравился, к тому же всегда был рядом и готов помочь. И конечно плюс добавлял и тот факт, что отец девушки относился к Нотту весьма дружелюбно.

Лорд Блэк поспешил сделать объявление сразу после того, как дочь заняла своё место на небольшом помосте рядом с матерью. Новость не вызвала большого удивления, все же о союзе между двумя чистокровными родами говорили достаточно давно.

Сириус с Марлин большую часть бала наблюдали за дочерью и её женихом. Обоим было весьма непросто осознать, что их дочь скоро станет совсем взрослой, но и запретить ей взрослеть они не могли. Бродяга нахмурился, почувствовав на себе пристальный взгляд, и обернулся в поисках его владельца. Тот нашёлся рядом с Вальбургой и Орион. Внешность была другой, но глаза выдавали личность молодого человека.

— Все хорошо? — заметив отстранённость мужа, спросила Лина, несильно сжав его локоть.

— Мой брат тут, — тихо пояснил Бродяга, качнув головой в сторону родителей.

— Пойдём к ним? — уточнила леди Блэк.

— Оставив семейные разборки на потом, — покачал головой анимаг, переключив внимание на приближающихся к ним Поттеров.

Поттеры, с их прогрессивными взглядами и неприятием чистокровного снобизма, редко удостаивали своим присутствием частные мероприятия старых семей. Поэтому, когда Джеймс и Лили Поттер появились на балу, по залу прошёлся тихий гул удивления. Брови приподнимались, некоторые маги обменивались красноречивыми взглядами, и в воздухе чувствовалось невысказанное «Что они здесь делают?». Однако шёпот удивления быстро сменился понимающим кивком, когда кто-то поспешил напомнить окружающим о том, что Джеймс Поттер является крёстным отцом Адары. Эта связь, пусть и негласно, служила достаточным объяснением их присутствия, временно утихомиривая любопытство и восстанавливая равновесие в тщательно выстроенном чистокровном обществе. Но впечатление, безусловно, было произведено, и за Поттерами теперь наблюдали с удвоенным вниманием.

— Наши поздравления, — кивнул Сохатый, все же взглянув на стоявшего в нескольких шагах от них Гарри в компании светловолосой девушки. — Хотя признаюсь, помолвка удивила. Раньше ты не был сторонником таких вещей.

— Помолвка не магическая и её всегда можно будет расторгнуть, если этого захочет Ада, — пожал плечами Сириус. — Вынужден признать, что будучи отцом я понял смысл таких вещей.

— Она ещё слишком маленькая для этого, — неодобрительно заметила Лили.

— Давай мы сами в этом разберёмся, Лили, — хмыкнула Марлин. — В чистокровных семьях помолвки заключают чуть ли не с рождения, если ты не знал. Союз моей дочери и наследника Нотт так же планировался с детства.

Бывшая Эванс возмущенно фыркнула, сжав плечи молчавшего Клайда. Гарри, услышав голоса родителей, повернул голову в их сторону, пытаясь понять, стоит ли вообще подходить ближе. Быстро расценив обстановку и не желая портить день рождения названной сестры, решение пришло в голову Гарри само собой.

— Пойдём прогуляемся, Дафни, — наконец вздохнул Поттер, направившись в сторону выхода из зала.

— Уверен, что потом не пожалеешь? — тихо спросила девушка, взяв однокурсника под руку.

— Я пока не готов с ними общаться, — покачал головой слизеринец. — Я почти всю свою жизнь считал своей семьёй Блэков. Они дали мне больше, чем кто-либо.

— Значит, пусть так и остаётся, — кивнула блондинка, ободряюще улыбнувшись своему спутнику. — Хотя нейтралитет в общении ещё никому не вредил. В конце концов, Блэки же не выгоняют тебя назад к Поттерам.

Гарри кивнул, стараясь скрыть смятение за вежливой улыбкой, но весь вечер провёл в выжидательном отдалении от Поттеров. Мысль о потенциальном разговоре, особенно после его внезапного и нежданного участия в Турнире Трех Волшебников, тяготила его. Он опасался, что любое неосторожное слово может спровоцировать нежелательный спор, а то и открытый скандал, омрачив праздничную атмосферу. Главное, чего Гарри сейчас хотел, это чтобы этот вечер остался светлым и радостным для Адары, и он готов был пожертвовать возможностью прояснить ситуацию, лишь бы не разрушить ее хорошее настроение.

Старшие Блэки также оставили семейный разбор полетов до конца вечера, дождавшись, когда гости уйдут, а дети отправятся спать. Стоило Регулусу снять маскирующие чары, Вальбурга и Орион увели его сына наверх, оставляя своих собственных сыновей наедине. Сигнус тоже ушёл, предпочитая не встревать в новые семейные разборки, уведя за собой и дочерей. Марлин сослалась на усталость в связи с её положением, таким образом оставляя братьев наедине друг с другом.

Регулус не знал, что сказать, наблюдая за спокойными движениями старшего брата. Тот в полном молчании налил себе виски, а затем опустился на кресло у камина, за это время лишь единожды посмотрев на него.

— Сириус, я…

— Знаешь, когда Беллатриса заявила, что ты погиб, я не поверил, — тихо произнёс Бродяга, наблюдая за горящими языками пламени. — Потом меня нашёл дед и сказал, что ты пропал, вероятно мёртв. Я впервые видел, как плачет мать, когда пустой гроб опускали в могилу, где теперь выгравировано твоё имя. Столько времени потратил на твои поиски, а ты даже не пожелал дать мне знать о том, что жив.

— Это долго рассказывать, — пробормотал бывший слизеринец, теперь не решаясь посмотреть на брата.

— Да уж будь добр, потрудись, — язвительно протянул Сириус, переведя взгляд на так неожиданно воскресшего из мёртвых. — Полагаю, то письмо, которое я имел счастья прочитать пару дней назад, твоих рук дело.

— Ты же знаешь, что в какой-то момент своей жизни я увлекался Тёмным лордом, сильно, — не став ничего отрицать, заговорил Регулус, по прежнему не глядя на старшего брата. — Мечтал попасть в его ряды, но мечта превратилась в жестокую реальность, когда потребовалось убить в первый раз. Я не смог, Сириус, не смог, но он все равно наградил меня меткой. Скорее всего это было заслугой Беллатрисы или же просто потому, что я ношу фамилию Блэк. Беллатриса начала меня брать с собой на рейды в качестве обучения, но то, что там происходило.....

Мужчина сглотнул, прикрыв глаза. Сириус понимающе хмыкнул, а картинки войны промелькнули перед его глазами. В голове почти сразу всплыли имена всех, кого они потеряли за годы борьбы с Волан-де-Мортом и его последователями.

— Через год он попросил у меня домовика, и Кикимер пропал. Я не сразу смог призвать его назад, но то, что потом он мне рассказал… Словно какая-то пелена окончательно упала с глаз. Я понял, каким идиотом был, что ты был прав во многом и что надо было уходить с тобой, когда ты предложил.

Регулус замолчал, нервно крутя в руках свою волшебную палочку. Почему-то именно сегодня впервые за много лет он чувствовал себя маленьким ребёнком, но никак не мог понять почему. Он выдохнул, когда старший брат забрал у него из рук несчастную палочку и протянул стакан с виски, который он тут же осушил. Лорд Блэк хмыкнул, наполняя уже два бокала, один вновь протягивая брату.

— Что рассказал тебе Кикимер?

— Ты знаешь, что такое крестраж? — вздохнув, поинтересовался Рег, продолжив рассказ только после положительного кивка от брата. — Темный лорд сделал один такой и спрятал его с помощью домовика. Ну я и не придумал ничего лучше, как забрать и уничтожить его.

Регулус сглотнул, не в состоянии продолжить рассказ. Слова застревали в горле, словно комья песка, отказываясь формироваться в связное повествование. Те события все еще отзывались кошмарами в его памяти, царапая душу своими ледяными когтями. Его взгляд блуждал по комнате, избегая прямого контакта, будто он боялся, что воспоминания материализуются и набросятся на них обоих. Сириус заметил состояние брата, его бледность, дрожь в руках. Он знал, что копаться в прошлом Регулуса — это все равно что разворошить осиное гнездо, но время не ждало. Поэтому с его разрешения, просто заглянул в его память. Так было проще для каждого из них — избавить Регулуса от необходимости произносить вслух пережитые ужасы, а Сириуса — от необходимости гадать, что именно его брат скрывает. Мгновение, и он уже видел все его глазами, чувствовал кожей холод и страх, тонущий в омуте чужих воспоминаний.

Бывший гриффиндорец застыл, оглушённый потоком воспоминаний. Каждая деталь того рокового дня пронеслась перед его глазами, словно выгравированная на хрустале. Когда он, наконец, вырвался из глубин памяти младшего брата, то не мог отвести от него взгляда. В душе бушевал ураган чувств: боль, гнев, сочувствие, разочарование. Ему отчаянно хотелось обрушить на брата праведный гнев за глупые, импульсивные поступки, за ошибки, которые чуть не привели к трагедии. Но слова застревали в горле, не находя выхода. Прошлое нельзя изменить, а упрёки сейчас были бы пустым сотрясением воздуха, лишь усугубляющим и без того глубокую рану. Слишком поздно. Слишком многое уже свершилось.

— Гидеон перед этим на семейном ужине сказал, что вероятно я не достоин такого старшего брата, как ты. Я был с ним согласен и хотел сделать хоть что-то правильно.

— Глупости не говорили, — отозвался Сириус, откинувшись на спинку кресла и всё ещё внимательно разглядывая младшего брата. — Но тем не менее я горжусь тобой. Стоило, конечно, вначале всё проверить и продумать, но ты молодец. Вот только одного понять не могу, прятаться от меня зачем нужно было?

— Я Пожиратель смерти, — пожал плечами Регулус, закатав рукав и показывая метку. — Я слышал о Беллатрисе, тебе и с ней проблем хватало. Ты восстанавливал род фактически из пепла, в который мы, по сути, сами себя и превратили. Я не хотел мешать, не хотел всё портить снова. К тому же не все Пожиратели мертвы или в Азкабане, они могли попытаться убить меня, а рисковать твоей семьёй и ставить их под удар желания не было.

— Ты совсем идиот, — после недолгого молчания констатировал Блэк, с прищуром оглядывая брата. — Когда я покидал дом, то сказал, что помогу тебе и приму тебя всегда, на какой бы стороне этой треклятой войны ты бы ни был. Ты должен был прийти хотя бы после рассказа Кикимера, а не делать всё самостоятельно. После войны ты просто обязан был вернуться. Беллатриса — чокнутая сука, до которой мне никогда не было дела, а ты мой младший брат, а не проблема.

Сириус выдохнул, откинувшись на спинку кресла и сжимая в руке гранёный бокал так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он отчаянно пытался собрать разрозненные эмоции в единый клубок, удержать их внутри, опасаясь сорваться на младшем брате прямо сейчас. Злость, разочарование, горечь — все они смешались в ядовитый коктейль, готовый взорваться в любой момент. Регулус сидел напротив, осунувшийся и сжавшийся, напоминая Сириусу те далёкие времена, когда тот ещё совсем маленьким ребёнком прибегал к нему в комнату во время грозы, замёрзший от страха и ищущий защиты. Этот образ, всплывший из глубин памяти, ненадолго приглушил ярость Сириуса, заставив его почувствовать укол вины. Как он мог злиться на Регулуса, когда тот всегда был лишь испуганным ребёнком, попавшим в ловушку чужих убеждений? Но тут же злость вернулась, подпитываемая осознанием, что этот «испуганный ребёнок» сделал свой выбор, выбор, который Сириус никак не мог понять и принять.

— Иди к сыну, Рег, — устало откликнулся Блэк. — Но даже не надейся, что я позволю тебе уехать снова.

— Ты не можешь…

— Могу, я Глава рода, а ты все ещё его часть и моё слово закон для тебя. Ты и твой ребёнок останетесь в Англии.

— Разумно ли это? Я слышал, что произошло на Чемпионате и про побег из Азкабана тоже.

— Петтигрю далеко не убежит, но это не твоя забота, — покачал головой Бродяга. — То что произошло на Чемпионате нападением фактически и не было. Я в любом случае никуда тебя не отпущу. Я хочу узнать своего племянника, да и с тобой мы потеряли достаточно времени. Кстати, где девушка, что подарила тебе сына?

— Аманду подобрали родители, дочь Роланда Багори знакомого отца, — хмыкнул младший из братьев. — Сначала все нормально было, а потом ей многого начало не хватать. На сына внимание не обращала. В итоге как оказалось у неё появился любовник. Впрочем отношения у нас с ней не особо складывались, так что разводом я не огорчён. И все же Сириус, возможно было бы лучше, если бы мы с сыном уехали и.....

— Я все сказал по этому поводу, Реджи.

Регулус видел, что смысла дальше спорить не было. Родители были рады его полноценному возращению в их жизнь, а кузины быстро устроили ему повторный разбор полётов уже на следующее утро. А вот пообщаться с племянником и племянницей у Рега уже не было, тем необходимо было возвращаться в Хогвартс.

Лорд Блэк, не терпящий поражений и готовый на все ради семьи, не долго ломал голову над тем, как вернуть брата к жизни. План созрел быстро, и его реализация, хотя и сложная, увенчалась успехом. История воскрешения Регулуса Блэка, окутанная тайнами и древней магией, поразила всех. Но, пожалуй, самым шокирующим откровением стало не само возвращение, а тот факт, что Регулус вернулся не один — он вернулся с ребёнком. Эта новость взорвала магический мир, затмив собой все остальные события и породив бесчисленные слухи и домыслы. Регулус, проживший долгие годы под чужой личиной, постепенно возвращался к себе настоящему, к своей семье. Он часто появлялся в компании Сириуса и Марлин, особенно теперь, когда Марлин носила под сердцем ещё одного ребёнка Блэк. Казалось, поддержка брата помогала ему залечить старые раны и адаптироваться к новой — а точнее, старой — жизни.

В Хогвартсе в это же время царила гнетущая атмосфера. Веселье, которое обычно наполняло коридоры, словно испарилось. Гриффиндор и Пуффендуй, объединившись в каком-то странном союзе, превратили жизнь Гарри в нескончаемый поток насмешек и колкостей. Но, что было ещё хуже, они избегали прямого контакта, превратив его в изгоя. Даже профессора, и те держались от него на расстоянии, особенно Макгонагалл и Стебель, общаясь с ним лишь в случае крайней необходимости. Оазисом поддержки стал Слизерин, который полностью поддерживал его, не требуя объяснений, а просто оставаясь на стороне одного из своих. Эти проблески поддержки были особенно важны, учитывая, что каждые выходные Гарри покидал стены замка, чтобы тренироваться с Сириусом. Иногда к ним присоединялся и его младший брат, добавляя немного тепла в холодную реальность Хогвартса. Эти тренировки, хотя и тяжёлые, были для Гарри спасением, возможностью отвлечься и почувствовать себя частью чего-то большего, чем просто объектом всеобщего презрения.

Когда через несколько дней после их возвращения на студентах замелькали значки, поддерживающие Седрика и оскорбляющие Гарри, его друзья пришли в ярость. Несколько особенно ретивых обладателей значков оказались в больничном крыле с лёгкими последствиями проклятий, а уцелевшие значки были конфискованы и, к общему удовлетворению, уничтожены. Гарри, тем не менее, ощущал неприятный осадок. Ему было особенно обидно, что большая часть ядовитых шуток и сама идея со значками исходила от Клайда. Впрочем, у слизеринца теперь была своя отдушина — частые прогулки в компании Дафны Гринграсс. Девушка определённо нравилась ему, но страх разрушить уже сложившуюся дружбу пока удерживал его от более решительных шагов. Он ценил её общество и боялся, что признание в чувствах может все испортить.

Приближалось первое испытание Турнира, но его суть до сих пор оставалась не ясна и вместо возможных подсказок, всех Чемпионов собрали на встречу для фотографии. В небольшой аудитории, куда его и привели, большинство столов были сдвинуты в конец, образуя в центре пустое пространство. Три составлены вместе перед доской и накрыты длинной бархатной скатертью. За ними пять кресел. В одном сидел Людо Бэгмен, беседуя с той, кто заставил Гарри недовольно поморщиться. Конечно же Рита Скиттер не могла пропустить такое мероприятие, и конечно же не стоило ждать хорошей статьи.

Виктор Крам, по обыкновению, задумчиво стоит в стороне от всех. Седрик и Флер беседуют. Вид у неё довольный, не то что в день приезда. Она то и дело откидывает голову, и длинные белокурые волосы на свету красиво переливаются. Пузатый коротышка с большой чёрной камерой, слегка дымившейся, краем глаза любуется ею. Увидев Гарри, Бэгмен вскочил и радостно запрыгал к нему.

—А вот и четвёртый чемпион! Входи, Гарри, входи! Не волнуйся, это просто церемония проверки волшебных палочек. Сейчас подойдут члены судейской бригады.

Поттер тяжело вздохнул, ощущение тяжести давило на грудь, будто бы ему только что на плечи взвалили неподъемный груз. Он не стал спорить, не стал возражать, понимая, что любое слово лишь обострит и без того натянутую атмосферу. Молча, тяжело ступая, он отошел к другим Чемпионам. Виктор Крам, сдержанный и немногословный, кивнул ему в знак приветствия, его темные глаза изучающе скользнули по лицу Гарри. Седрик Диггори, словно окаменев, демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая презрение и обиду. Контрастом к этому холоду стала Флер Делакур, тут же потянувшаяся к Гарри. Ее французский акцент смягчал напряжение момента, и она быстро втянула его в разговор, расспрашивая о его самочувствии и стараясь отвлечь от гнетущей тишины, повисшей между ним и Седриком.

— Нельзя ли до начала церемонии взять у Гарри коротенькое интервью? — обратилась Рита к Бэгмену не отрывая от Гарри глаз. — Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости.

— Разумеется! Гарри, ты не возражаешь?

— Возражаю, — фыркнул Поттер, но его как будто никто не услышал.

Красные когти железной хваткой вцепились Гарри в руку повыше локтя. Журналистка потащила его из комнаты и толкнула соседнюю дверь.

—Там очень шумно, — сказала она. — Побеседуем лучше здесь в тихой, уютной обстановке.

Гарри растерянно взглянул на неё: они оказались в каморке для вёдер и швабр.

— Входи, тут отлично. Вот так. — Рита осторожно опустилась на перевёрнутое ведро, усадила Гарри на картонную коробку и закрыла плотно дверь. Каморка погрузилась в темноту. — Что ж, приступим.

Раскрыв крокодиловую сумочку, она извлекла горсть свечей, волшебной палочкой повесила в воздухе и зажгла.

— Гарри, ты не против Прытко Пишущего Пера? Так я смогу более естественно говорить с тобой. Так-так, — наклонилась женщина к слизеринцу. — Что же побудило тебя стать участником Турнира? Почему ты решил бросить в Кубок свое имя?

—Я его не бросал. Я не знаю, как моё имя попало в Кубок огня. Я не подходил к нему.

—Тебе ничего не будет, Гарри, не бойся. Мы все знаем, что ты нарушил запрет. Но, пожалуйста, не волнуйся. Наши читатели любят бунтарей.

— Я не нарушал запрет, — сквозь зубы процедил Поттер, кажется начиная понимать, почему эта ведьма так раздражает Марлин. — Я не бросал своё имя и даже не собирался участвовать в этом Турнире.

—Что ты чувствуешь перед состязаниями? Взволнован? Нервничаешь?

— Нет, я…

— В прошлом несколько чемпионов погибло, — жёстко произнесла Рита. — Ты об этом подумал?

— Поэтому и не собирался участвовать, — закатил глаза подросток. — Мой крестный не допустит, чтобы я погиб, этого достаточно.

— А что же думают твои родители? — поинтересовалась Рита, явно зацепившись за упоминание лорда Блэка. — Твой брат знаменит и известен, ты захотел себе такую же славу?

— Я думаю, мы закончили, — фыркнул Гарри. — Вы не имеете права разговаривать со мной без разрешения лорда и леди Блэк. Давайте я вызову их сюда, а потом мы поговорим.

Рита Скитер возмущенно вздохнула, поймав перо рукой, и в ту же минуту покинула небольшую кладовку, оставив за собой шлейф кислого раздражения. Поттер усмехнулся про себя, решив, что упоминание Марлин действительно стоило отложить. Стряхнув с себя остатки неприятной встречи, Гарри поспешил вернуться в класс. Чемпионы уже сидели на стульях у двери, ожидая дальнейших инструкций. Он занял место рядом с Флер, с облегчением отметив, что она хотя бы не противится его присутствию, в отличие от некоторых. За накрытым бархатной скатертью столом, словно восседая на тронах, уже расположились четверо судей: профессор Каркаров, мадам Максим, мистер Крауч и Людо Бэгмен. Но настоящим сюрпризом, даже более странным, чем присутствие Скитер, стало появление Андромеды, стоящей чуть в отдалении от стола судей. Она приветливо улыбнулась слизеринцу, после чего скользнула раздражённым, почти презрительным взглядом по журналистке, словно та была прилипшей к подошве грязью. Рита же, не обращая внимания на неприязнь, уже обустроила себе наблюдательный пункт в углу. Она вынула из сумки начатую статью, маниакально разгладила её на колене и, словно готовясь к священному ритуалу, пососав кончик Прытко Пишущего Пера, водрузила его стоймя на девственно чистый пергамент, готовясь извергнуть потоки лжи и сплетен.

— Позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. — Он проверит ваши палочки, чтобы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.

Гарри резко обернулся к окну, застигнутый врасплох внезапным появлением незнакомца. Его лицо, изрезанное морщинами, говорило о прожитых годах, а взгляд больших, светло-серых глаз проникал в самую душу. Гарри узнал его сразу, хотя и видел лишь мельком на старых фотографиях. Это был тот самый мастер, чьё имя шепталось с благоговением в узких кругах знатоков волшебных палочек. Поттеру доводилось лишь слышать о нем, ведь его собственная палочка была создана рукой другого мастера, служившего дому Блэков верой и правдой на протяжении многих поколений. Эта связь с древним родом делала палочку Гарри особенной, возможно, даже более ценной, чем он прежде осознавал. Присутствие этого пожилого волшебника здесь, сейчас, вызывало у Гарри смутное беспокойство и волну интереса

— Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете, — мистер Олливандер вышел на середину класса.

Флер Делакур лёгкой походкой подошла к нему и протянула палочку.

—Хм-м, — протянул Олливандер, повертел её в длинных пальцах как дирижерскую палочку. Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднёс её к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно, — сказал он спокойно. — Двадцать сантиметров, не гнётся, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит…

—Волос с головы вейлы, моей гран-маман.

— Да… да, — сказал Олливандер. — Я никогда не использовал для палочек её волос. Слишком уж они получаются темпераментные. Но каждому своё, и если она вам подходит…

Мистер Олливандер пробежал пальцами по палочке, проверяя, нет ли царапин или каких неровностей.

— Орхидеус! — воскликнул он, из палочки выскочил букет орхидей, и он протянул их Флер. — Мистер Диггори, ваша очередь. А-а, узнаю своё изделие, — заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика. — Прекрасно её помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога — около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дёрнул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упругость. Регулярно её чистите?

— Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик.

Мистер Олливандер выпустил из палочки Седрика серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.

Виктор Крам встал, повёл плечами, ссутулился и вразвалку подошёл к мастеру. Протянул палочку и, сунув руки в карманы, нахмурился.

— Хм-м. Ежели не ошибаюсь, творение Григоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой… Ну, это ладно…

Он поднёс палочку к глазам и тщательно рассматривал её, вертя так и этак.

— Да… саксаул и сухожилие дракона? — метнул он взгляд на Крама.

Крам кивнул.

— Толстовата, довольно жесткая, двадцать семь сантиметров… Авис!

Палочка из саксаула выстрелила, как ружьё, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.

— Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. — Кто у нас ещё остался?.. Поттер!

Гарри прошёл мимо нахмуренного Крама, не удостоив его взглядом, и протянул свою палочку. В этом жесте читалась решимость и готовность к действию. Миссис Тонкс изящно оттолкнулась от стены, на которую опиралась ранее, словно хищная птица, готовая вспорхнуть. Её движение было плавным и незаметным, но выражало скрытое внимание. Что ж, значит, здесь она, скорее всего, по просьбе своего кузена — Сириуса. Чтобы убедиться, что всё пройдёт без происшествий, и, если понадобится, вмешаться в ситуацию. Она была гарантом безопасности, негласным наблюдателем, чьё присутствие успокаивало и одновременно настораживало.

— Хм, — протянул Олливандер, разглядывая его палочку. — Не узнаю своё творение, и мастера не могу понять. Вынужден признать, что палочка не пригодна…

— Палочка была изготовлена мастером, работающим исключительно с членами рода и дома Блэк, — холодно отозвалась Андромеда. — Этот же мастер изготовил палочки и для меня с сестрой и кузенами, когда мы были детьми. Его творениями на данный момент пользуются мои племянница и племянник. Если вы не знаете мастера, не значит, что палочка не пригодна, мистер Олливандер. В противном случае я сомневаюсь в вашей компетенции и вынуждена настаивать на присутствии ещё одного мастера.

— Леди Андромеда права, такая практика весьма частая в чистокровных семьях, — заметил Крауч, нервно поглядывая на представительницу рода Блэк. — Вы знаете, из чего сделана палочка?

— 11 дюймов, изготовлена из акации, сердцевина — перо феникса, — ответил Гарри под одобрительный кивок Андромеды, руки которой скользнули ему на плечи в покровительственном жесте.

Олливандер что-то пробормотал себе под нос, но палочку одобрил. Поттер заметил, как нахмурился Дамблдор, услышав про его палочку. И слизеринец вздохнул с облегчением, когда их всех отпустили после совместной колдографии.

— Всё нормально? — поинтересовалась миссис Тонкс, решив проводить его до гостиной.

— Скиттер решила взять у меня интервью, вероятно, завтра какая-нибудь статья будет в «Пророке», — буркнул Гарри.

— С этим мы разберёмся, можешь не переживать. Тем не менее я спрашивала, всё ли нормально у тебя, Гарри?

— Было бы, если бы не пришлось участвовать в этом Турнире. Я не понимаю, почему я, тётя. Почему, допустим, не Клайд? Его бы уж точно не стали… Не важно.

— Важно, если тебя это задевает, — покачала головой женщина, потрепав подростка по голове. — У нас есть догадки насчёт этого Турнира, ответить на твой вопрос я, к сожалению, не могу.

Гарри грустно вздохнул, и Меда, заметив его настроение, отвлекла его другой темой разговора. Молодой человек искренне был благодарен за это. Всё же последнее время его мысли так или иначе крутились только вокруг Турнира и первого испытания.

— Оливандер действительно мог признать мою палочку непригодной? — поинтересовался Поттер, после чего повернулся ко входу в гостиную, назвав пароль.

— Нет, — хмыкнула Андромеда, входя в гостиную Слизерина. Находящиеся там студенты синхронно поднялись на ноги: мальчики поклонились, а девочки присели в реверансе, тем самым выражая своё уважение представительнице древнего рода. — Всем добрый день, не обращайте на меня особого внимания.

— Это неуважительно, леди Андромеда, — пробормотала одна из девушек, но миссис Тонкс уже не обратила на них внимания, заняв вместе с Гарри пару кресел в отдалённом углу.

— Но он же почти это сделал, если бы ты не вмешалась, — заметила Поттер, хмуро взглянув на свою палочку.

— Оливандер хороший мастер, но он почти не признает творение других изготовителей волшебных палочек, ровно как и методы их работы, — пояснила Андромеда, оглядывая знакомую обстановку. — В Англии он считает себя чуть ли не единственным изготовителем волшебных палочек, что правдой не является. Раньше почти у каждого уважающего себя рода был личный мастер, сейчас же такая практика менее распространена.

— Дорого? — приподняв бровь, уточнил слизеринец.

— Отчасти, — усмехнулась Меда. — Сейчас не каждый может это себе позволить, но это связано и с тем, что мастеров волшебных палочек с каждым годом становится всё меньше. Многие настолько увлекаются работой, что не создают свои семьи, а значит, не передают свой дар. Блэки ещё задолго до рождения даже моего дедушки в договоре с нашим мастером прописали пункт об обязательных наследниках с его стороны.

— Поэтому спустя столько лет у нас до сих пор есть собственный мастер палочек, — заключила Адара, подойдя к ним и почти сразу попадая в такие родные объятия своей тёти. — Блэки слишком жадные, чтобы с кем-то делиться, и слишком гордые, чтобы покупать палочки вместе со всеми.

Андромеда тихо рассмеялась, обняв подошедших Драко и Кастора. Ее глаза, смягченные годами и пережитыми трудностями, искрились нежностью, глядя на юношей. Время, проведённое с племянниками и племянницей, было для нее глотком свежего воздуха, напоминанием о том, что жизнь продолжается, и что в их семье ещё есть место для любви и поддержки. Но, увы, домашние дела и ответственность, лежавшая на ее плечах, не позволяли ей оставаться здесь дольше.

Оставшиеся недели до начала Турнира проходили для Гарри, словно в тумане. Он решил воспользоваться данной ему привилегией и не посещать некоторые занятия, особенно если они были совмещены с Гриффиндором. Поттер был рад и тому, что в вышедшей в Пророке статье крайне мало говорилось про него. Впрочем за это явно стоило благодарить Сириуса и Марлин.

Ожидание было удушающим. Завтра. Первое задание Турнира трех Волшебников. Гарри почувствовал, как знакомый узел тревоги сжался у него в животе, несмотря на все его усилия сохранять спокойствие. Он ворочался в своей постели. Но ничто, абсолютно ничто, не могло подготовить его к тому, что произошло дальше.

Где-то глубокой ночью нежная, но настойчивая тряска разбудила его. Он моргнул, его зрение затуманилось, и он разглядел тёмную фигуру Теодора Нотта, склонившегося над ним. Нотт обычно был фигурой тихой и наблюдательной, а самое главное дисциплинированной. Ночной сон для него всегда был важен, поэтому Гарри был, мягко говоря, удивлён.

— Гарри, — прошептал Нотт, его голос был едва слышен из-за ритмичного дыхания соседей по общежитию. — Тебе нужно одеться. И пойдём со мной.

— Тео? Что происходит? Куда мы направляемся? — Гарри, все ещё полусонный, неуверенно сел, несколько растерянно глядя на друга.

Нотт просто покачал головой, на его лице застыла странная смесь настойчивости и беспокойства.

— Нет времени объяснять. Просто доверься мне. Надень что-нибудь тёплое.

Дальнейших объяснений ему не дали, Нотт хранил решительное молчание, пока Гарри выбирался из постели и натягивал свой самый тёплый джемпер и брюки. Вся ситуация была странной, сюрреалистичной. Он не мог избавиться от ощущения, что находится в каком-то странном сне. Когда они крались из гостиной Слизерина, двигаясь по тихим коридорам, как тени, Гарри ожидал, что Филч или миссис Норрис в любой момент могут его поймать. Но они никого не встретили. Замок, казалось, затаил дыхание в ожидании рассвета.

Когда они достигли вестибюля, из тени выступила ещё одна фигура. Адара Блэк стояла в ожидании них. Она была ещё более удивительной, чем Нотт. Закутанная в длинный элегантный плащ глубокого переливающегося изумрудного цвета с низко надвинутым на лицо капюшоном, она была похожа на персонаж забытой сказки. Ее присутствие только усугубляло таинственность, окружающую ситуацию.

Гарри открыл рот, чтобы заговорить, но Адара прервала его резким жестом, заставляющим замолчать. В её серых глазах, видимых даже в тусклом свете, была удивительная напряжённость. Не говоря ни слова, она направилась ко входным дверям. Нотт молча стоял рядом с Гарри, как безмолвный страж, ведя его вперёд. Он чувствовал странную смесь опасения и невольного любопытства. Он понятия не имел, что происходит, но обнаружил, что доверяет им, доверяет невысказанной настойчивости в их движениях и серьёзности в выражениях лиц.

Холодный ночной воздух ударил в лицо, когда они выскользнули на улицу, перед ними простирались бескрайние просторы территории Хогвартса. Вместо того чтобы направиться к хижине Хагрида или к квиддичному полю, Адара повела их к единственному месту, которое было строго запрещено для учеников: Запретному лесу. Деревья казались большими и угрожающими, их ветви были скрючены, как пальцы скелета, тянущиеся к небу. Воздух стал холоднее, гуще, наполнился шорохом невидимых существ и запахом влажной земли и гниющих листьев.

— Вы объясните мне, что происходит? — зевая, раздражённо поинтересовался Гарри.

— Флер мне кое-что рассказала сегодня вечером, — отозвалась девушка, с помощью Тео перешагивая корни деревьев. — Я подумала, что тебе тоже стоит знать. Это касается первого испытания.

— Поверь, Гарри, тебе лучше увидеть это, а не услышать, — хмыкнул Нотт.

Поттер нахмурился, не понимая причину такого беспокойства. Подойдя к опушке, Адара оглянулась на Гарри, а затем показала вдаль. Слизеринец не поверил своим глазам. По загону, ограждённому крепкими брусьями, ходили на задних лапах четыре огромных злобного вида дракона, издавая громоподобный рык, из клыкастых пастей вырывались в тёмное небо на высоте двадцати метров яркие языки пламени. Серебристо-голубой с длинными острыми рогами скалился на волшебников и щёлкал зубами. Зелёный, покрытый гладкой чешуёй извивался и топал могучими задними лапами. У красного шею украшала бахрома из тонких золотых пик, он выдыхал огонь в виде огромных грибов. Был ещё гигантский чёрный, больше других похожий на ящера, он находился совсем рядом.

Не менее тридцати волшебников, семь или восемь на каждого дракона, старались утихомирить их, крепко держа в руках цепи, прикреплённые к толстым кожаным ремням, опоясывающим шеи и лапы драконов.

— Это шутка? — тихо спросил Поттер, недоверчиво взглянув на своих спутников.

— Если бы, — фыркнула Адара. — Я тоже вначале не поверила Флер, но она притащила меня сюда. Здесь Чарли пока ещё Уизли, он подтвердил, что это первое испытание.

— Вот только в чём оно заключается никто не знает, — заметил Нотт. — Хотя привезти сюда драконов уже настоящее безумие.

— И что мне теперь делать? — мрачно поинтересовался Гарри. — Я не думаю, что смогу завтра справиться с драконом.

— Придумаем что-нибудь, если что, спросим у родителей.

Гарри оптимизма девушки не разделял, но и другого выхода сейчас уже не видел. К драконам он готов не был, да и само испытание уже не выглядело таким уж безопасным, как заявлялось изначально. Вернувшись в гостиную, они разбудили друзей, решив потратить оставшуюся ночь на поиски чего-либо, что могло помочь справиться с драконами.

В день испытания его изо всех сил старались подбодрить друзья, вспоминая заклинания, которые могут ему хоть как-то помочь. Поттер даже не обратил внимания, сколько людей приехало посмотреть на первое испытание, хотя присутствию Блэков искренне был рад. И, судя по мрачным выражениям лиц у Сириуса и Марлин, те уже успели узнать о том, какие существа являются частью испытания.

Адара с Кастором пожелали ему удачи и отправились на трибуны вместе с остальными Блэками. Поттера удивило и то, что отец подошёл к нему, пожелав удачи, и даже поделился несколькими советами. Слизеринцу, правда, они казались несколько бессмысленными, но все же это было весьма неожиданно.

— Мне кажется, мы вспомнили уже все возможные заклинания, но что выбрать, я не знаю, — поделился Гарри, когда Сириус и Марлин пошли провожать его к палатке, где Чемпионы ожидали испытания.

— Я бы посоветовал тебе прислушаться к Джеймсу и выбрать связку заклинаний, это будет гораздо полезнее, крестник, — заметил Блэк, мрачновато поглядывая на поле.

— Но в начале используй Protego Diabolica, этот барьер хотя бы может защитить себя от огня, — с тревогой проговорила Лина. — И не упорствуй, если понимаешь, что испытание пройти не можешь, лучше отступи, не рискуй своей жизнью понапрасну.

Гарри выдохнул, крепко обняв женщину, которая давно заменила ему мать. Леди Блэк ласково погладила его по волосам, оставив поцелуй на макушке.

— В твоём случае, Гарри, всё зависит от сути испытания, — отозвался Бродяга. — Мне жаль, что я не могу дать тебе конкретный ответ, но все же связку заклинаний посоветую. Она достаточно хорошо помогала мне во время войны, когда мы сталкивались с оборотнями. Они, конечно, не драконы, но помочь это вполне способно.

Гарольд внимательно выслушал крестного и, входя в палатку, про себя повторял связку заклинаний, которая сейчас, несмотря на все тренировки, была его единственным вариантом.

В одном из углов палатки на низком деревянном стуле сидела Флер Делакур. Бледная, на лбу капельки пота. Куда делся обычный самоуверенный вид! Виктор Крам ещё сильнее хмурится — похоже, нервничает. Седрик ходит из угла в угол, не обращая ни на кого внимания.

— Итак, все в сборе. И я сейчас сообщу вам, что делать! — бодро заявил Бэгмен. — Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку. — Он поднял небольшой мешочек из красного шелка и потряс им. — В ней копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Гарри огляделся. Седрик непонимающе хмурился. Флер и Крам не шевельнулись и не высказали удивление. Что ж, Флер и так уже знала о драконах, а вот Краму похоже кто-то сообщил.

Очень скоро послышался топот множества ног. Зрители шли, шутя, смеясь, возбужденно переговариваясь. Тем временем Бэгмен развязывал шелковый мешочек.

— Леди, прошу вас, — объявил он, предлагая мешочек Флер.

Она опустила внутрь руку и вынула крошечную точную модель валлийского зелёного с биркой номер два на шее. Флер снова не выказала ни малейшего удивления, скорее осознанную обречённость.

Вторым выбирал Крам. Ему выпал китайский огненный шар с номером три. Крам не моргнул и глазом, просто смотрел под ноги.

Седрик вытащил сине-серого шведского тупорылого под номером один. Гарри выбирал последним. Он сунул руку в мешочек — венгерская хвосторога, номер четыре. Гарри взглянул на дракониху — та растопырила крылья и оскалила крошечные клыки.

—Ну вот! — сказал Бэгмен. — С этими драконами вам предстоит встретиться. На шее у дракона номер очереди. Все ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня еще и комментатор. Мистер Диггори, по свистку первый войдете в загон, ясно?

Седрик кивнул, судя по виду находясь в некой прострации. Ему то как раз про драконов видимо никто не сообщил. Поттер хмыкнул, отвернувшись от пуффендуйца, в конце концов его подготовка не была заботой слизеринца.

Раздался свисток, и первый из Чемпионов покинул палатку, оставляя трех других в ожидании своей очереди. Это ещё хуже, чем Гарри представлял, — сиди вот так и слушай. Каждую попытку Седрика подойти к шведскому тупорылому зрители встречали воем, криками и улюлюканьем. Крам по-прежнему сидел, глядя в пол. Флер, как ранее Седрик, расхаживала по палатке. А от комментариев Бэгмена недолго и с ума сойти.

— Ну! Еще чуть-чуть… мимо!!! Он идёт на риск! Давай же!!! Эх! Умный ход — жаль, не сработал!

Спустя пятнадцать минут оглушительный рёв возвестил о том, что Седрик перехитрил дракона и схватил золотое яйцо.

— Превосходно! — кричал Бэгмен. — Молодец! А сейчас оценки судей!

Но результат остался не назван. Наверное, судьи показали оценки только трибунам. Вновь раздался свисток.

— Осталось трое! — провозгласил Бэгмен. — Мисс Делакур, прошу!

Флер дрожала с головы до ног, но покинула палатку она с высоко поднятой головой, сжимая в руке палочку. Гарри и Крам остались вдвоем, сидели в разных углах, избегая взгляда друг друга. Все началось сначала.

— Не уверен, что это мудрая тактика! — доносился веселый комментарий Бэгмена. — Близко!!! Совсем близко!!! Ну, как так можно?! Внимательней надо! Черт!!! Думал, сейчас схватит!

Три минуты, и опять взрыв аплодисментов. Значит, Флер тоже справилась. Показывают оценки, тишина… Очередная овация… И третий свисток.

— Мистер Крам, ваш выход! — объявил Бэгмен.

Крам, ссутулясь, вышел, и Гарри остался один. Никогда он не был в таком напряжении: сердце колотится, пальцы дрожат от страха, и как будто никакой палатки нет — видит и зрителей, и единоборство с драконом.

— Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Крики его заглушил жуткий рык китайского огненного шара, трибуны стихли. — Ну и нервы! Не человек, а машина! Да!!! Он схватил яйцо!!!

Аплодисменты сотрясли морозный воздух, как будто разбилось огромное зеркало. Крам завершил раунд, настала очередь Гарри. Поттер поднялся на ватных ногах, смутно осознавая происходящее. Он ждал. Вот и свисток. Гарри вышел из палатки, чувствуя, как страх накалился в нем добела. Он брел мимо деревьев, брел, брел и, наконец, загон.

Все предстало перед ним как в цветном сне. В последние дни с помощью волшебства воздвигли трибуны. С них на Гарри смотрели сотни лиц. В другом конце загона, как огромная курица на яйцах, восседала хвосторога. Крылья полураскрыты, свирепые желтые глазки уставились на злоумышленника. Громадный чешуйчатый хвост, как у ящера, и весь в пиках, бьет по промерзлой земле, оставляя глубокие, метровой длины следы. Зрители шумят невообразимо.

Поттер заметил дежуривших у входа целителей. Интересно успеют ли они помочь ему, если что-то пойдет не так? Чуть дальше входа стояла палатка целителей, откуда одновременно вышли Эдвард Тонкс с супругой, обеспокоенно наблюдая за последним Чемпионом. Гарри вздохнул, готовясь войти в загон, но замер, услышав собственное имя.

Драко стоял у входа на трибуны, держа в руках метлу Гарри и показывая на его палочку. Слизеринец нахмурился, взглянув на дракона, но тут же сообразил что к чему.

— Акцио Молния! — воскликнул Поттер, в знак благодарности улыбнувшись лучшему другу.

Малфой согнулся в шуточном поклоне и поспешил вернуться на трибуны к семье. Гарри же забрался на метлу, влетая внутрь загона и краем уха слушая комментарии Людо Бэгмана.

Слизеринец взглядом быстро нашёл нужное ему яйцо и пробовал просто подлететь и забрать его, но конечно же это не сработало. Он не видел, как синхронно побледнели Блэки и его друзья, когда дракон выпустил пламя, и слизеринцу пришлось уворачиваться от него.

Марлин чувствовала, как ее пальцы костенеют, вцепившись в ладонь мужа. Волнение пульсировало в висках, и единственное, что позволяло ей сохранять хоть какое-то подобие спокойствия — это стальная решимость в глазах Сириуса. Он стоял, словно статуя, рука, сжимающая палочку, казалась продолжением его тела, а взгляд был прикован к Гарри, словно тот был единственным источником света в кромешной тьме. Джеймс, приблизившийся к ним незаметно, тоже не сводил взгляда с сына. Это было необычно, почти ошеломляюще, ведь обычно он нарочито игнорировал старшего сына, словно Гарри был всего лишь фоном в его жизни. И наблюдать за тем, как вся семья, позабыв о собственных прошлых разногласиях, объединилась в едином порыве беспокойства за Гарри, было одновременно трогательно и страшно. Что-то надвигалось, и они все это чувствовали.

— Как быстро мы по твоему сможем вмешаться, если что-то пойдёт не так? — поинтересовался у некогда лучшего друга Поттер, тем самым привлекая к себе внимание.

— В ту же секунду, — отозвался Блэк, все же не удержавшись от мимолётного взгляда в сторону Сохатого. — Я просто убью дракона, главное спасти жизнь Гарри, а от остального всегда можно откупиться.

Слизеринец в это время кружил совсем рядом с драконом, стараясь приблизиться к морде животного, но при этом не стать чьим-то обедом.

— Венгеро, Конфундус, — друг за другом произнёс заклинания Поттер, отправляя их в сторону дракона, в надежде, что они сработают.

Заклинания попали точно в цель, и Хвосторога заметалась по загону, чем и воспользовался слизеринец, схватив яйцо и поднявшись высоко в воздух. Он услышал аплодисменты и крики, а к дракону в загоне уже спешили драконологи. Гарри улыбнулся и спикировал вниз, сразу же попадая в нежные объятия обеспокоенной Андромеды.

— Даже ни царапинки, молодец, — отозвался подошедший Тонкс, взъерошив четверокурснику волосы.

Со стороны трибун к ним уже спешили Блэки, лица которых выражали смесь тревоги и облегчения, а чуть позади них шёл запыхавшийся Джеймс Поттер. Гарри, словно очнувшись от транса, не обратил на отца никакого внимания. Вместо этого он утонул в тёплых, беспокойных объятиях Марлин, которая тут же принялась ощупывать его лицо и руки, словно выискивая невидимые раны и ожоги. Лишь убедившись, что с ним все в порядке, она немного отстранилась. Сириус, игнорируя все вокруг, притянул крестника в крепкие объятия, и Гарри почувствовал, как его тело содрогнулось от облегчённого вздоха. Словно лишь сейчас, увидев его целым и невредимым, он смог выдохнуть всю накопившуюся тревогу.

— Это было очень круто! — воскликнул Кастор, с неким восхищением во взгляде глядя на Поттера, пока Адара повисла на его шее, на ухо поздравляя слизеринца с быстрым прохождением испытания.

— Спасибо, Драко, — выпутавшись из объятий наследницы Блэк, поблагодарил подошедшего друга Гарри. — Метла была кстати, я даже не подумал о ней.

— Блейз вспомнил о способности драконов летать, — хмыкнул Малфой, кивнув в сторону усмехнувшегося итальянца. — Мы подумали, что иметь такое же преимущество лишним не будет.

— Поэтому наш доблестный блондинистый герой сбегал до Хогвартса и нашёл твою метлу, — тоже усмехнулся Нотт, взглянув на довольного собой Драко.

Компания громко рассмеялась, и Дафна воспользовалась заминкой, подойдя к Поттеру и быстро поцеловав его в щеку, после чего заключила в свои объятия.

— Это было очень смело, но в будущем не стоит дразнить драконов. Пламя чуть не задело тебя, — пробормотала Гринграсс, отстраняясь от однокурсника.

— Все хорошо, Дафна, я в порядке.

— Сейчас будут объявлять результаты, тебе нужно вернуться, — проговорила Марлин, кивнув в сторону судей.

Гарри кивнул ей, направившись назад. Друзья шли рядом, обсуждая прошедшее испытание и делая ставки, кто из Чемпионов какое место займёт. Поттер взглянул на судей, наблюдая, как они поочерёдно взмахивают палочками, выставляя ему баллы. Восемь от мадам Максим, девять от Крауча и Дамблдора, десять от Бэгмана и четверка от Каркарова.

— Несправедливо, — хмыкнул Забини. — Он явно засуживает. Вообще глупо было брать в судьи директоров школ-участников.

— Давай мы тебя в судьи посадим, — усмехнулся Нотт, хлопнув итальянца по плечу.

— Отличная идея, — серьезно кивнул Блейз, взглянув на посмеивающихся друзей. — Сделаю Гарри победителем, а заодно и испытания заранее знать буду.

— Было бы неплохо, — буркнул Поттер, мысленно обдумывая чего ему стоит ждать в следующий раз.

После объявления результатов Чемпионов попросили вернуться в палатку. Друзья заявили, что будут ждать его недалеко. Около палатки его нагнал отец. Он был один, серьёзно оглядывая старшего из своих близнецов.

— Ты молодец, Гарри, — заговорил Джеймс, положив свою руку на плечо сыну. — Ты младше всех Чемпионов, но справился просто превосходно.

— Благодарю, мистер Поттер, — кивнул слизеринец и чуть отошёл в сторону, тем самым вынуждая собеседника убрать руку, при этом заметив, как нахмурился отец от такого обращения. — Вы извините, но мне нужно идти.

Сохатый растерянно кивнул, и юноша поспешил скрыться в палатку, не понимая, отчего отец так неожиданно стал проявлять к нему внимание. Конечно, он все ещё помнил подслушанный разговор в кабинете крестного, но слышал лишь конец, поэтому и всей сути не знал.

В палатке Чемпионов было только трое. Гарри, Флер и Виктор. Седрик пострадал сильнее и был вынужден отправиться вместе с целителями в больницу Святого Мунго, чтобы тщательно обработать все раны и избавиться от возможных последствий.

— Вы все молодцы! — ворвался в палатку Людо Бэгмен, на седьмом небе от счастья, как будто лично отнял у драконихи яйцо. — Я хочу вкратце изложить дальнейшие планы. До второго тура почти три месяца. Он состоится двадцать четвёртого февраля в девять тридцать утра. Но за это время вам будет о чем подумать. Взгляните на золотые яйца, которые у вас в руках, видите, они открываются… Вот петельки. Внутри яйца — ключ ко второму заданию. Он поможет вам подготовиться. Все ясно? Уверены? Тогда отдыхайте!

Крам в палатке не задержался, тут же покинув ее. Флер тяжело вздохнула, растерянно глядя на своё золотое яйцо.

— Флер, спасибо за помощь, — на французском проговорил Гарри, решив все же поблагодарить вейлу.

— Не за что, я знала, что Ада непременно сообщит тебе, — с улыбкой кивнула блондинка. — Жаль только, что мне стало известно об этом так поздно, иначе у нас было бы больше времени. Судя по подготовке, Виктор Крам узнал об этом раньше нас с тобой.

— Мы справились, а это главное, — покачал головой Поттер. — Ещё раз спасибо тебе.

Флер вновь улыбнулась ему и покинула палатку. Гарри вышел следом, но, к своей неудачи, тут же столкнулся лицом к лицу с противно улыбающейся ему Ритой Скиттер.

— Поздравляю, Гарри! — сияя, сказала она, не дав студенту обойти её. — Гарри, всего одно слово! Что ты чувствовал, оказавшись лицом к лицу с драконом? А результат ты считаешь справедливым?

— Кажется, тебе предельно ясно объяснили не соваться к моему подопечному, — раздался холодный голос Марлин, а сама она брезгливо осмотрела журналистку. — Или ты хочешь, чтобы твоя тайна стала достоянием общественности? Я это быстро устрою.

— Я всего лишь поинтересовалась его первыми эмоциями, — фыркнула Рита, тем не менее пряча своё перо подальше от глаз леди Блэк. — В конце концов, он самый молодой участник Турнира.

Гарри закатил глаза, слегка повернув голову, заметив появление Сириуса, который стоял чуть в стороне, пока не вмешиваясь в происходящее. Лина прищурилась, жестом попросив слизеринца вернуться в палатку. Спорить юноша не стал, пусть ему и было любопытно.

— Я давно сказала тебе, чтобы ты не приближалась к моей семье, — на редкость терпеливо проговорила бывшая Маккиннон. — Или тебе напомнить, что произошло после того, как ты попыталась напоить моего мужа тем зельем, собираясь затащить в свою постель?

— Не стоит угрожать мне вновь, — смело заметила Скиттер. — С того раза у меня куча доказательств того, насколько неверен тебе Сириус. Они быстро окажутся на первой полосе.

— Интересно было бы взглянуть на них? — наконец с усмешкой отозвался лорд Блэк. — Покажешь?

— Э… Я… Мне нужно идти.

— Жаль, мне хотелось взглянуть на её доказательства, — вздохнул Сириус, весело взглянув на усмехнувшуюся жену.

— Интересно, когда она успела получить эти доказательства, с учётом того, что вы, милорд, каждую ночь, и не только, находитесь в моей постели. А если серьёзно, то надеюсь, что она когда-нибудь отстанет от нашей семьи.

— Не думаю, что это возможно, жизнь моя.

Марлин обречённо вздохнула, позвав Гарри к ним. Лорд и леди Блэк вновь забрали детей из Хогвартса, всё же решив отметить успех Гарри на первом испытании в семейном кругу. Сын Регулуса, Арктурус, к радости взрослых, довольно быстро нашёл общий язык с Кастором. Всё же разница в возрасте у двоих мальчиков была достаточно небольшой.

Вернулся Гарри в Хогвартс на следующее утро вместе с Адарой, Кастором и Драко. Все четверо были весьма довольны проведённым с семьёй временем. А утром в субботу Поттеру принесли письмо, написанное отцом с просьбой встретиться в Лондоне в одном из ресторанов, принадлежащих Марлин. Гарри прекрасно заметил и недовольный взгляд брата-близнеца, когда тот увидел, как в сторону стола Слизерина улетела сова его отца.

Гарольд не стал отказываться от встречи. Слишком уж неожиданным было внимание отца к его персоне. За последние пару месяцев они пересекались чаще, чем за всё время его жизни у Блэков. Эта внезапная отеческая забота одновременно льстила и вызывала тревогу. Что такого произошло, что Джеймс Поттер, всегда отстранённый и занятый своими делами и младшим сыном, вдруг решил наладить отношения? Гарольд подозревал, что за этим стоит нечто большее, чем просто родительские чувства.

К письму от Джеймса прилагался и порт-ключ, который перенёс его в назначенное время в назначенное место. В этом ресторане Поттер не раз бывал вместе с семьёй его крестного; в конце концов, это был подарок Сириуса супруге на одну из годовщин их свадьбы. Воспоминания о счастливых днях, проведённых здесь, нахлынули на Гарри, когда его встретили и молча проводили на второй этаж, который использовался только для семьи Блэк, чтобы не мешать другим посетителям. Возможно, поэтому слизеринец ничуть и не удивился, увидев за столиком не только своего отца, но и самого крестного. Они вроде бы даже мирно беседовали друг с другом, что само по себе было необычным зрелищем, учитывая их давние противоречия и вспыльчивый нрав обоих. Напряжение, витавшее в воздухе, выдавало, однако, искусственность их перемирия, словно тщательно разыгранный спектакль, ожидающий своего зрителя.

— Здравствуйте, — кивнул Поттер-младший, привлекая к себе внимание взрослых магов.

— Здравствуй, сын, присаживайся, — мельком взглянув на Сириуса, проговорил Джеймс.

Гарри нахмурился, но занял место поближе к крестному, все же так ему было несколько комфортнее. Лорд Блэк тут же попросил принести крестнику несколько его любимых блюд, но больше не заговаривал, скучающе наблюдая за бывшим лучшим другом.

— Я решил, что в присутствие твоего крестного тебе пока будет спокойнее, — проговорил Сохатый, пытаясь понять, как правильно начать разговор с сыном.

— Скорее привычнее, — с прекрасно слышимой прохладой в голосе проговорил юноша. — Могу я узнать причину моего нахождения тут? Вы все же решили лишить меня наследства? Клайд давно говорит об этом, когда мы сталкиваемся в Хогвартсе.

Почувствовав на себе многоговорящий взгляд крестного, слизеринец немного стушевался, опустив глаза в свою тарелку. Джим нахмурился, глядя на старшего сына и не зная, как лучше подступиться к нему.

— Наоборот, Гарри, — отозвался Глава Аврората. — Не знаю откуда Клайд взял это, я поговорю с ним, но я здесь для другого.

Джеймс вздохнул, мысленно решив не откладывать надолго причину сегодняшней встречи. Мужчина молча положил на колени своему сыну небольшой свёрток, наблюдая за его реакцией.

— Эта вещь семейная реликвия, передаётся от отца к старшему сыну, но вероятно твой крестный уже рассказывал тебе о ней, — проговорил Сохатый.

Гарри перевёл непонимающий взгляд с отца на крестного, но последний только качнул головой, как бы говоря, что ему следует открыть этот свёрток. Сверкающая полупрозрачная ткань оказалась в руках юноши, стоило ему развернуть свёрток. Конечно он без труда узнал, что это, после чего с подозрением посмотрел на отца.

— Я не хочу оправдываться перед тобой, сын, но за твою жизнь я совершил достаточно ошибок и промахов, о которых последнее время мне так любезно рассказывает твой крестный, — вздохнул Джеймс, искоса посмотрев на спокойного товарища, который в ответ лишь приподнял бровь. — Многое из них я почему-то не помню, и это я ещё буду выяснять, но я виноват перед тобой. Мантия должна была достаться тебе ещё четыре года назад, но случилось так как случилось. Я прошу у тебя прощения за испорченное нами детство и могу лишь надеяться, что у тебя хватит сил простить меня.

— Я должен уехать от крестного? — с некоторым сомнением уточнил слизеринец, действительно боясь, что Джеймс может потребовать его возвращения, так как все же являлся его отцом.

— Не обязательно, — покачал головой мистер Поттер, сжав кружку в руках чуть сильнее. — Твой крестный и его жена несут ответственность за твою жизнь до твоего совершеннолетия. Когда-то я подписал такое соглашение и уже отменить его нельзя, в частности потому, что в этом замешана и магия в том числе. Ты можешь продолжать жить у Блэков, возможно иногда заглядывая в гости ко мне.

— Это твой выбор, Гарри, — отозвался Сириус, видя настороженность крестника. — Мы с Марли тебя очень любим и никуда не гоним. Поступай так, как хочешь ты.

— И как отреагирует миссис Поттер, если я приду в гости?

Гарри задал этот вопрос очень осторожно, разглядывая мантию-невидимку так, словно она могла в любой момент рассыпаться в прах. Слова вылетали из него тише шепота, а взгляд был прикован к ткани, словно он искал там ответы. В комнате царила напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом ткани и бьющимся учащенно сердцем самого Гарри.

Он не видел, как отец переглянулся с крестным, и как Сириус, лишь пожал плечами на молчаливый вопрос, нахмурившись. Сириус в принципе вёл себя относительно спокойно, хотя неодобрение, плещущееся в его взгляде, скрыть было трудно. Гарри чувствовал это напряжение, повисшее в воздухе, но не понимал его источника. Он знал, что Сириус не одобрял действия Джеймса, особенно в отношении старшего сына, но не мог понять, что именно так сильно раздражало крестного на этот раз.

Мантия-невидимка, фамильная реликвия, символ тайн и возможностей, сейчас казалась предвестником беды. Гарри смутно ощущал, что заданный им вопрос затрагивает какую-то болезненную тему, что он, сам того не ведая, задел Джеймса за живое. Неодобрение Сириуса, обычно бурного и прямолинейного, в этот раз ощущалось особенно гнетущим. Оно не выливалось в гневные тирады или саркастические замечания, а проявлялось в сдержанной ярости, которая делала его молчание ещё более пугающим. Гарри знал, что Сириус всегда был ярым защитником справедливости и чести, и его недовольство обычно означало, что кто-то, по его мнению, совершил серьёзную ошибку.

Атмосфера в комнате сгустилась, словно перед грозой, и Гарри невольно съёжился, ожидая бури. Непонимание происходящего давило на него гнетущим грузом. Что скрывает его отец? И почему Сириус так сердится, но молчит?

— Мы с твоей матерью к моему сожалению приняли решение развестись, — проговорил Джеймс. — Я принял титул лорда Поттера, и у нас с ней появились большие разногласия на этот счёт. Я возвращаюсь в Поттер-мэнор, поэтому можешь не переживать ни о чем, если всё же решишь зайти в гости.

Глава Аврората ещё недолго побыл в компании старшего сына и некогда лучшего друга, после чего ему пришлось их покинуть, возвращаясь на работу. Когда он уходил, Гарри всё ещё сжимал в руках мантию, не зная, что сказать и нужно ли что-то говорить. Вся эта встреча с Джеймсом была слишком странной для него, да и раздражение крёстного прекрасно ощущалось, словно его можно было бы потрогать рукой.

— Доедай и я перенесу тебя в Хогвартс, — сказал Сириус, когда они остались вдвоём.

— Что происходит, крестный? Я ничего не понимаю.

— Если бы я что-то понимал, — хмыкнул Бродяга. — Ты достаточно вырос, чтобы услышать мою версию произошедшего. Когда вы с Клайдом родились, Джеймс и Лили оба были искренне счастливы, что у них появилось двое здоровых сыновей. Тогда они любили вас одинаково. Все изменилось после того, как к вам в гости решил заглянуть Волан-де-Морт. Изменилось все, конечно, не сразу, но постепенно. Вначале они переживали за вас обоих, но потом я все чаще стал слышать имя только твоего брата. К сожалению, тогда никто не придал этому значения, мы слишком были заняты и отвлечены. Моя тётя Лукреция вместе со своим мужем скончались от драконьей оспы, ей же заболела Адара. Я не хотел угрожать вашему с Клайдом здоровью, поэтому не появлялся несколько месяцев, общался только по зеркалу. Когда угроза миновала, я зашёл к вам в гости. Клайд все время был рядом с твоими родителями, а ты сам по себе. Мы с Линой старались что-то сделать, но ничего не получалось, и нам оставалось только самим заниматься с тобой. Мы видели, как тебя это ранит, как ты пытаешься заслужить их внимание, но они словно не замечали тебя. Казалось, что Клайд стал для них воплощением надежды, символом победы над тёмной магией, а ты... ты просто был. И это различие, эта незаметная, но глубокая трещина в их отношении к вам, росла с каждым днём, оставляя шрамы, которые, я боюсь, ты носишь до сих пор. Я надеюсь, что понимание истинных причин, почему так сложилось, когда мы сможем их узнать, поможет тебе хоть немного залечить эти раны.

— Что-то произошло и родители разлюбили меня? — нахмурился Гарри, отложив древнюю реликвию своего рода и внимательно посмотрев на крестного, который впервые говорил с ним на эту тему.

— Тут нет твоей вины, — покачал головой Сириус, обеспокоенно глядя на крестника. — Но что-то действительно произошло за эти несколько месяцев. Тем не менее ни твой отец, ни, вероятно, твоя мать не помнят большей части тех четырёх лет, что ты прожил с ними после трагедии в Хэллоуин.

Поттер молчал, обдумывая услышанное, слова крестного плотной волной накрыли его, вызывая бурю противоречивых чувств. Он прекрасно понимал, что Сириус, вероятно, рассказал ему далеко не всё, возможно, щадя его чувства или скрывая детали, которые он считал слишком болезненными. Но и этого обрывочного рассказа было достаточно, чтобы понять самое важное: кто-то, возможно, используя могущественную магию, помог Лили и Джеймсу практически забыть о существовании второго сына. Относительно «забыть» — это было мягко сказано, скорее, создать искусственный барьер, который мешал им увидеть очевидное. Крестный согласно кивнул, заметив во взгляде крестника, что тот сделал правильные выводы. В глазах Гарри плескались гнев и непонимание, перемешанные с горькой обидой. «Кто мог на такое пойти? И зачем?» — этот невысказанный вопрос повис в воздухе, требуя немедленного ответа.

— И это не значит, что ты должен все простить и забыть, — продолжил Блэк, бросив мимолётный взгляд на мантию-невидимку. — У тебя тоже есть чувства, есть право выбора. Я просто хочу, чтобы ты понимал. Твой отец искренне раскаивается в том, что сделал, даже если не помнит что-то из своих действий.

— Почему он вспомнил обо мне? — Гарри задал вопрос, который волновал его последние несколько дней. — Почему забрал мантию у Клайда и отдал мне?

— Мантия изначально должна была принадлежать тебе по традиции рода Поттер, — пожал плечами Сириус. — Твой отец решил поступить правильно. Лучше поздно, чем никогда. Но почему он решил измениться, я не знаю. Возможно защитные чары и процедура принятия титула лорда Поттер сыграли свою роль, избавляя твоего отца от всех возможных воздействий. Впрочем ему следовало услышать меня раньше, и принять титул лорда после того, как прошёл траур по твоим бабушке и деду.

— А если я., — Поттер нахмурился, закусив губу и обдумывая то, что собирался сказать. Крестный терпеливо ждал, не торопя крестника. — Что если я воспринимаю вас с Марлин, как моих родителей?

— Это твоё право, — понимающе кивнул лорд Блэк, улыбнувшись юноше. — Я прекрасно понимаю твои мысли и чувства. Я был на твоём месте и тоже долгое время воспринимал своими родителями других людей.

— Бабушку с дедушкой, — протянул Гарри, воспоминая небольшую историю об этом.

— Так думают многие и мои родители в том числе. Но как бы я ни был благодарен, и как бы я ни любил Флимонта и Юфимилию, родителями я считал не их. Мой дядя Альфард по большей части заменил мне отца, а тётя Лукреция мать. Они оба воспитывали меня. Так или иначе, но с тобой у нас есть отличия. Ты был тихим и принимал все как есть, пусть и говорил о своём недовольстве только мне. Я же привлекал к себе внимание своими поступками, так что для родителей я был весьма трудным ребёнком. Но мы с могли помириться и постараться забыть все, что наговорили друг другу во время наших бесконечных ссор.

Поттер медленно кивнул, принимая слова крестного к своему сведенью. Чуть позже ему все же придётся решить, как быть со всем этим, но это могло подождать ещё немного.

— Крестный, а что будет с Клайдом, если Лили и Джеймс разводятся? — поинтересовался юноша.

— Твоя мать все ещё остаётся магглорожденной ведьмой, так что по законам Англии Клайд останется с отцом, — обыденно сказал Сириус. — К тому же он младший наследник древнего рода, тут другого варианта и быть не может.

Гарри вздохнул, догадываясь, насколько брат будет недоволен этим фактом, и что вероятно своё недовольство гриффиндорец будет демонстрировать в их редком общении.

— А как ты относишься ко всем этим изменениям? — поинтересовался слизеринец, с любопытством оглядев нахмурившегося крёстного.

— Никак не отношусь, — хмыкнул Блэк, снова посмотрев на древнюю реликвию. — Мы с твоим отцом когда-то были лучшими друзьями, я бы сказал, братьями, но с тех пор слишком многое произошло. Конечно, хорошо, что он решился взяться за голову, но нашу прежнюю дружбу и общения уже не вернуть.

По возращении в Хогвартс Гарри поделился с друзьями подробностями встречи, в том числе и подозрениями, касающиеся поведения его родителей после злополучного Хэллоуина.

— Мне всегда было больше интересно, почему победителем нарекли твоего брата, — заметил Блейз. — Это тоже странно, ведь в ту ночь никого кроме вас и вашей няни там не было. Няня мертва, а вы ничего не поняли, да и рассказать бы навряд ли смогли.

— Согласен, тоже хороший вопрос, — задумчиво кивнул Нотт. — Возможно, если разобраться в этом, то станет понятно и поведение твоих родителей.

— Разберёмся после Турнира, — буркнул Гарри, разглядывая золотое яйцо. — Пока надо ещё решить, что делать с этим. Открывать его бесполезно, только шум.

— Может, есть какое-то заклинание к нему, — предложила Астория, которая последнее время все реже начала появляться в их компании, обзаведясь собственными друзьями.

— Кстати, как вариант, — кивнула Адара, оторвав взгляд от своего рисунка. — Либо какое-нибудь зелье. Возьми его домой на каникулы, поэкспериментируем. Мама, в её положении, конечно, навряд ли поможет, но у нас есть бабушка Вэл и мои прекрасные тёти.

Поттер коротко кивнул, пряча золотое яйцо в сумку с учебниками. Пусть эта шифрованная головоломка подождёт до рождественских каникул. После произошедших событий Гарри ожидал едких комментариев и подколок от брата, но на этот раз царило непривычное молчание. Словно забыв о своём обычном соперничестве, брат Поттера всё время ходил в глубокой задумчивости, даже не вступая в привычные перепалки с друзьями, что казалось совершенно нехарактерным для него.

Через несколько недель весь Хогвартс, начиная с четвертого курса, собрали для важного объявления. Макгонагалл важно расхаживала в центре Большого зала, пока не собрались все студенты.

— Объявление касается всех! — строго объявила Минерва. — Приближается Святочный бал, традиционная часть Турнира Трех Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнера и с младших курсов.

Словно по команде девушки тут же зашептались между собой, то и дело поглядывая на какого-нибудь парня.

— Форма одежды — парадная, — продолжила Макгонагалл, не обращая внимания на усилившийся шёпот. — Бал начнётся в восемь часов вечера в первый день Рождественских каникул в Большом зале. Окончание бала в полночь. И еще несколько слов… — Профессор МакГонагалл окинула класс выразительным взглядом. — На Святочные балы, конечно, приходят с распущенными волосами. Это, однако, не значит, что мы ослабим правила поведения, которые предписаны студентам Хогвартса. Я буду очень, очень недовольна, если кто-нибудь из вас их нарушит.

Она окинула всех собравшихся строгим взглядом, после чего покинула Большой зал. Студенты тоже постепенно расходились по своим делам, теперь обсуждая предстоящий бал. Дафна убежала от своей компании, явно собираясь поделиться новостью с Адарой.

— Есть идеи по поводу партнерши? — поинтересовался Блейз, скользя взглядом по идущим впереди них девушкам.

— Я приглашу Дафну, — пожал плечами Гарри, после чего его друзья понимающе переглянулись между собой, однако никак это не комментируя.

— Моя партнерша по танцам определена на всю мою дальнейшую жизнь, — довольно усмехнулся Нотт. — К тому же моя невеста никогда бы не простила мне факт приглашения какого-нибудь другого.

— Если подумаешь об этом, то твой маленький сводный брат станет наследником, — пригрозил Драко. — Об ответе на твой вопрос, Блейз, я пока ещё подумаю.

Последние дни семестра выдались крайне шумными. Девушки писали домой, заказывали наряды. Магазин одежды в Хогсмиде редко видел такой ажиотаж. Руководство Хогвартса, словно обуреваемое желанием поразить гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявило небывалую изобретательность. Замок никогда ещё не выглядел так нарядно. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать ёлок Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми ухающими совами из чистого золота и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественские гимны.

В гостиной Слизерина, обычно окутанной атмосферой тихих интриг и сдержанных разговоров, в последнее время поселилось новое, неожиданно оживлённое трио. Флёр Делакур, словно экзотическая птица, нашла себе приют среди льдистых красоток Слизерина — Адары и Дафны. Устроившись в укромном уголке, подальше от настороженных взглядов и шёпотков, девушки образовывали свой маленький франкоговорящий анклав. Их голоса, сливаясь в мелодичный поток французской речи, создавали ощущение некой тайны, доступной лишь посвящённым. Однажды мужская половина неизменной слизеринской компании, ведомая любопытством и, возможно, ревностью, обнаружила их в комнате Адары. Звонкий смех Флёр, до этого никогда не слышанный в стенах Слизерина, заполнил пространство. Девушки, казалось, были целиком поглощены каким-то уморительным рассказом Делакур, и эта картина, столь контрастирующая с привычным образом холодной неприступности слизеринских красавиц, заставила парней остановиться в нерешительности у порога.

— Нам можно присоединиться? — поинтересовался Тео, садясь на кровать своей невесты и притягивая девушку в свои объятия.

— Флёр рассказывала, как этот дурак Уизли решил пригласить её на бал, — сквозь смех пояснила Блэк, своим ответом вызвав лишь новую волну женского смеха.

— Уизли решил пригласить на бал наследницу французского рода? — скептически уточнил Драко. — Он совсем головой тронулся?

— Она у него только для того, чтобы есть, — усмехнулся Забини. — Надеюсь, этот досадный случай не испортил вашего настроения, мадмуазель Делакур?

— Вовсе нет, — на английском ответила девушка, решив немного попрактиковать язык в обществе англичан. — Это было весьма забавно.

— Его в любом случае ждало бы большое разочарование, — усмехнулась Гринграсс.

— Именно, — кивнула Флёр, довольно усмехнувшись. — Ты уже разгадал загадку яйца, Гарри?

— Пока нет, предпочёл оставить это на каникулы и разобраться со всем дома.

Золотое яйцо, которое он отобрал у драконихи так и лежало в его вещах, ни разу не тронутое. По правде говоря он практически забыл о нем. Голову занимали другие мысли. Отец приглашал провести в Поттер-мэноре пару выходных или хотя бы прийти на ужин, и Гарри нужно было решить, что с этим делать. Вторая часть турнира сейчас мало волновала его, потому что кажется его спокойная жизнь слишком неожиданно собиралась измениться. Как относится к этим изменениям юноша все ещё не решил, но сделать это нужно было в ближайшее время.

— Я тоже никак не могу с ним разобраться, — призналась француженка, взглянув на свой аккуратный маникюр. — Мадам Максим и я перепробовали все возможные и доступные сейчас чары, но все безрезультатно.

— Мадам Максим не известны испытания? — удивлённо переспросил Забини, скептически посмотрев на гостью их факультета.

— Нет, она говорит, что всем этим занимаются ваше Министерство магии и ваш директор, так как они не могут помогать Чемпионам, — с акцентом пояснила девушка. — Мадам Максим и о драконах узнала совершенно случайно.

— Ну что ж, теперь я знаю, кого можно сдать отцу, — довольно усмехнулась Адара, переглянувшись с Гарри. — Он очень хотел знать, чьи это глупые идеи.

— Мы предполагали задания на силу, логику и что-то из школьной программы, — продолжила Флёр. — Нам тоже не нравится, во что превращается этот Турнир, но и выйти уже нельзя.

— Только если никто не умрёт, — заметил Тео, за что тут же получил довольно сильный удар от своей невесты.

— Очень оптимистично, друг, — проворчал Гарри, наградив одного из друзей недовольным взглядом.

— Не хочу о грустном, — покачала головой Делакур, взглянув на двух девушек в комнате. — Лучше покажите мне свои платья.

Воздух в Хогвартсе потрескивал от предвкушения. Большой зал, обычно наполненный звоном столовых приборов и гулом уроков, превратился в захватывающий дух бальный зал, сверкающий сосульками и мерцающими огнями. Но настоящая трансформация произошла не только в архитектуре, но и в самих студентах. Наступил Святочный бал, а вместе с ним волна возбуждения прокатилась по каждому коридору и комнате общежития.

С самого утра девичьи спальни превратились в мини-королевства красоты и суеты Воздух звенел от шелеста шелка и бархата, нежного перезвона флаконов с духами и взволнованного шёпота юных ведьм, готовящихся к своему торжественному выходу. Атмосфера представляла собой пьянящую смесь нервной энергии и чистой, неподдельной радости. Для юных леди из благородных домов ставки были особенно высоки. Святочный бал был не просто танцем; это была демонстрация традиций, происхождения и статуса. Выбор платья был гораздо большим, чем вопросом личных предпочтений — это было тщательно продуманное заявление. Они склонялись к традиционным цветам своих домов и родов, каждый оттенок действовал как негласное знамя, провозглашая их наследие для всех присутствующих.

Но самой поразительной чертой их наряда была гордая демонстрация фамильных гербов. На левой стороне груди каждого платья, затейливо вышитый или искусно прикрепленный, располагался фамильный герб. Это были не просто украшения; они были могущественными символами прошлых поколений, безмолвными свидетельствами истории, чести и гордости, которые каждая ведьма носила в себе. С каждым грациозным движением гербы служили напоминанием о тяжести ожиданий и ответственности, которые были связаны с их благородной кровью.

Когда первые звуки музыки эхом разнеслись по замку, стало ясно, что этот Святочный бал — нечто большее, чем просто ночь танцев и веселья. Это был грандиозный парад аристократии, визуальный праздник, где каждая деталь — от покроя платья до блеска драгоценного камня — красноречиво говорила о статусе, принадлежности и священных традициях волшебного мира. Это была ночь, когда история танцевала с настоящим, и эхо могущественных семей резонировало по заколдованным залам Хогвартса. Святочный бал, во всей его роскоши и величии, стал для юных ведьм возможностью принять своё наследие и грациозно и уверенно выйти в ослепительный центр внимания.

Когда на улице стемнело, студенты начали заполнять Большой зал, рассаживаясь за столы. Чемпионов у входа в зал встречала Макгонагалл, провожая их в небольшую комнату. В зал их проводили только когда все заняли свои места за столами. Чемпионов встречали громкими аплодисментами. Многих удивлял выбор Виктора Крама, стоило присутствующим узнать в его спутнице Гермиону Грейнджер.

— Интересно, что ей мешает ухаживать за собой каждый день? — фыркнула Паркинсон, поглядывая на дальний стол, где сидели Чемпионы, судьи и профессора Хогвартса.

— А для кого, для Уизли? — хмыкнула Адара, расправляя складки своего чёрного блестящего платья. — А тут такая знаменитость внимание обратил. Грех выглядеть так, как она обычно выглядит.

После праздничного ужина столы были отставлены к стене, а студенты наконец могли расслабиться и танцевать в своё удовольствие.

— Может мы немного прогуляемся? — предложила Дафна почти под конец вечера, когда в Большом зале оставались только самые стойкие студенты.

Поттер просто согласно кивнул на это предложение, оглядывая зал. Адара и Тео ушли уже около часа назад, следом за ними Большой зал покинули и Блейз с Паркинсон. Астория с Драко стояли в дальнем углу, разговаривая о чем-то.

Гринграсс взяла своего спутника под руку, с решимостью направившись в сторону садов. Все это время они шли молча, не обращая внимание на парочек, скрывающихся в тени коридоров. Впрочем они делали точно так же. Убедившись, что они полностью скрыты в тени деревьев, Дафна первая потянулась к юноше, накрывая его губы своими.

— Мои родители ответили тебе? — спустя несколько минут поинтересовалась блондинка, с улыбкой смотря на Поттера.

— Пока только разрешили сопровождать тебя на Рождественский бал послезавтра, — покачал головой Гарри. — Я сказал крестному, так что вопрос с твоими родителями решится в ближайшее время.

Слизеринка улыбнулась, поправив выбившийся из причёски локон. Сейчас она была даже рада, что они все же смогли поговорить друг с другом, и теперь им оставалось дождаться лишь одобрения её родителей.

Тишину, которую Дафна и Гарри так ценили в своём укромном уголке, разорвали резкие голоса. Инстинктивно, не обменявшись ни словом, они выглянули из-за кустов. К их удивлению, в направлении их убежища двигались две фигуры: Северус Снейп и Игорь Каркаров. Лицо Каркарова было искажено тревогой, его пальцы нервно теребили рукав мантии, словно он пытался скрыть что-то под ней или же просто искал утешения в привычном жесте. Снейп же, напротив, сохранял своё обычное непроницаемое выражение, однако напряжённая осанка выдавала его скрытое раздражение. Судя по всему, разговор между ними был не из приятных, и Дафна с Гарри почувствовали, что случайно стали невольными свидетелями чего-то важного.

—Не вижу, Игорь, никаких причин для беспокойства.

—Как ты можешь, Северус, закрывать глаза на происходящее? — с явной тревогой возразил Каркаров. — Тучи сгущаются все последние месяцы, и меня, не стану скрывать, это очень тревожит…

— Тогда беги, — посоветовал Снейп. — Беги, я уж как-нибудь объясню твоё бегство. Что до меня, я остаюсь в Хогвартсе. У меня есть обязанности.

— Ты думаешь, тебе твои действия простят?

— Мои действия моя забота, Игорь, — отозвался декан Слизерина. — И тебя они мало касаются.

— Сомневаюсь, что влияния Блэка и Малфоя будет защищать тебя вечно, — нервно проворчал Каркаров, оглядываясь по сторонам. — Блэк первый убьёт тебя, если он вернётся.

— Я уж лучше погибну от палочки Блэка, чем убегу.

Поттер и Гринграсс обменялись взволнованными взглядами. Нужно было выбираться отсюда как можно скорее, пока их не обнаружил Снейп. Перспектива столкнуться с его гневом была куда страшнее любых последствий. И вот, едва они успели выскользнуть из-за кустов, как мимо них промчались Клайд и Рон, явно куда-то торопясь. Друзья настолько были поглощены своими мыслями или целью, что совершенно не заметили двух слизеринцев, спешащих в противоположном направлении. Этот факт, с одной стороны, немного успокоил Поттера, но с другой — заставил задуматься, что могло заставить гриффиндорцев так нестись по лесу.

На следующее утро многие студенты покинули Хогвартс, возвращаясь домой на рождественские каникулы. Гарри наконец погрузился в разгадку золотого яйца, так как день второго испытания становился всё ближе. Собравшиеся вместе на праздники Блэки старались помочь ему в этом, но были перепробованы достаточное количество заклинаний и зелий, и всё было безрезультатно. Единственными, кто не участвовал в этом, были Кастор и Арктурус, которые довольно быстро нашли общий язык между собой и чаще всего играли во что-то вдвоём.

После долгих недель напряжённых поисков и неустанных попыток, Гарри Поттер наконец позволил себе сделать паузу. Официальное приглашение от его отца посетить Поттер-мэнор, прибывшее вчерашним утром, оставалось без ответа, пока Гарри, раздираемый противоречивыми чувствами, не принял решение прервать свою работу хотя бы на один вечер.

Поттер-мэнор. Само название вызывало в душе Гарри целый вихрь эмоций. Место, где он родился, где прошли его первые, возможно, самые счастливые, годы, место, которое он покинул младенцем, оставив после себя лишь эхо счастливой жизни и зияющую рану потери. Теперь же, спустя столько лет, его приглашают вернуться.

Опасаясь остаться наедине со своими чувствами и возможными открытиями, Гарри решил не идти в одиночку. Он обратился к Сириусу и Марлин, тем, кого он считал своими родителями, которые всегда поддерживали его в самые трудные моменты. Их присутствие, он надеялся, станет своеобразным щитом от эмоциональной бури, которая могла обрушиться на него в стенах Поттер-мэнора.

В компании Сириуса, его крестного отца, чья собственная жизнь была отмечена трагедией и искуплением, и Марлин, сильной и независимой волшебницы, чья мудрость и преданность были неоценимы, Гарри отправился в поместье Поттеров. Поездка прошла в молчании, каждый погрузился в свои мысли. Гарри представлял себе, каким будет его отец, его дом, его прошлое. Он боялся, что ожидания не совпадут с реальностью, что он увидит лишь призрак того, что когда-то было.

Сириус, с другой стороны, чувствовал тяжелую ответственность за Гарри. Он знал, что Поттеры для Гарри — это не просто семья, это символ утраченного детства и несбывшихся надежд. Он надеялся, что визит в Поттер-мэнор станет для Гарри исцеляющим опытом, а не откроет новые, ещё более глубокие раны. Марлин, наблюдая за мальчиком, чувствовала острую необходимость защитить его. Она знала, что прошлое может быть жестоким и что он пережил слишком много боли. Она была готова поддержать его, если это потребуется, и быть той скалой, на которую он может опереться.

Прибытие в Поттер-мэнор ознаменовалось тихим трепетом. Величественное поместье, утопающее в зелени ухоженных садов, казалось, застыло во времени. Атмосфера здесь царила одновременно умиротворяющая и тревожная.

За столом повисла тягучая, почти осязаемая неловкость, подкреплённая звенящей тишиной, нарушаемой лишь стуком столовых приборов. Ужин этот, без сомнения, претендовал на звание самого неуютного в жизни Гарри. Клайд, словно окаменев, упорно молчал, избегая зрительного контакта со всеми. Не меньшим сюрпризом стало присутствие Лили, которая, обычно разговорчивая, сегодня вторила Клайду в своём молчании. Джеймс, поначалу полным энтузиазма, предпринял несколько попыток разговорить старшего сына, но в ответ полученный лишь замысловатые фразы, лишённые эмоциональной окраски и объяснений. Потерпев неудачу, он, с видимым разочарованием, махнул рукой и переключил своё внимание на Сириуса и Марлин, стараясь создать видимость нормального семейного вечера, несмотря на царящее напряжение.

Все это продолжалось ещё пару часов, после чего Сириус и Марлин, заметив чуть ли не умоляющий взгляд Гарри, сослались на усталость леди Блэк, вызванную её беременностью, и вместе с Гарри поспешили покинуть Поттер-мэнор, возвращаясь в уют Блэк-мэнора. В нем в лучших традициях рождественских каникул царил детский шум. Драко, Адара, Нимфадора, Кастор и Арктурус в гостиной играли в какую-то маггловскую игру, принесённую Дорой. Старшие маги устроились на диванах и креслах, с улыбками наблюдая за детскими спорами. Гарри вздохнул с заметным облегчением, присоединяясь к своей семье. Снова погружаясь в знакомую суету и работу над загадкой яйца.

Тайна яйца открылась совершенно случайно, когда в один из вечеров за пару дней до отъезда детей в Хогвартс, когда все Блэки собрались в гостиной, чтобы провести традиционный семейный вечер. Сигнус интересовался какими-то фактами жизни младшего племянника за время его отсутствия. В это время золотое яйцо лежало на ковре рядом с Гарри, который играл с Драко в магические шахматы. Бегущий к своему отцу Арктурус нечаянно задел яйцо ногой, откинув его в горящий камин.

— Арк! — воскликнул Регулус, подхватывая сына и не давая ему упасть. — Я же просил тебя не бегать в доме.

— Извините, — пробормотал мальчик, посмотрев на золотой предмет в огне. — Я не…

— Ничего страшного, моя вина, не стоило бросать его здесь, — отозвался Гарри, улыбнувшись ребёнку и показывая, что никак не сердится на него.

— Ничего ужасного не случилось, — примирительно заметила Марлин, мягко улыбнувшись племяннику мужа. — Ничего не болит, Арктурус?

Ребёнок отрицательно покачал головой, искоса подглядывая на отца, а затем оглядев остальных родственников. Сириус добродушно улыбнулся и подмигнул племяннику, после чего призвал домовика и приказал ему принести ёмкость с водой. Когда приказ был выполнен, лорд Блэк с помощью магии перенёс золотое яйцо в воду. С первого взгляда огонь никак не повредил его, но на это почти не обратили внимания. Никто и не ожидал, что всего через несколько секунд яйцо откроется само по себе и из него послышится хор голосов:

Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть.

— Что это? — удивлённо спросил Кастор, посмотрев на родителей.

— Серьёзно, то есть все было так просто? — скептически приподнял бровь Гарри. — Столько заклинаний, зелий, а его нужно было просто в воду кинуть?

— Видимо мы просто переоценили сообразительность тех, кто составлял эту загадку, — усмехнулась Дора, весело переглянувшись с Адарой, которой она на данный момент расплетала замысловатую причёску.

— Ага, стоило с самого начала просто выкинуть его в озеро и не мучиться, — кивнула Блэк, взглянув на названного брата. — Пора заканчивать с этим Турниром, Гарри, мы для него слишком умные.

Поттер хмыкнул, подойдя к золотому яйцу и открыл его, чтобы ещё раз послушать задание следующего испытания. Взрослые хмурились, вслушиваясь в хор голосов.

— Я не понимаю, что могут забрать у меня, — отозвался Гарри, оглянувшись на старших.

— Возможно что-то из вещей, которыми ты дорожишь, — пожала плечами Адара. — Не бери их в Хогвартс, посмотрим, как они будут выкручиваться.

— А вещи защити каким-нибудь заковыристым проклятием, — весело добавил Драко. — Можем придумать какой-нибудь забавный эффект от него, заодно и повеселимся.

— Отучит воровать личные вещи, — одобрительно кивнула Дора.

— Чтобы они ни делали, но плавать в воде зимой уже перебор, — покачал головой Тед. — А тут речь явно идёт о том, что им придётся иметь дело с водой.

— Может это хотя бы не на улице будет, — вздохнула Андромеда. — Они же должны в теории понимать, на какое время года назначают испытание.

— Вот именно, что в теории, — буркнул Сириус. — На практике случай с драконами многое доказывает.

— Я надеюсь, что они не додумаются задействовать русалок в этом безобразии, — хмыкнул Люциус, скептически поглядывая на золотое лицо.

— У них в Турнире участвует полу-вейла, они должны хоть немного представлять, к чему может привести её столкновение с русалками, — проговорила Нарцисса. — Хоть какой-то здравый смысл у них должен быть.

— Они зачастую элементарных вещей не знают, дочь, — хмыкнул Сигнус, посмотрев на младшую дочь поверх газеты.

— Или просто игнорируют существование половины историй магического мира, — проворчала Вальбурга.

— И все же Нарцисса права, стоит надеяться хотя бы на крупицу здравого смысла в их головах, — отозвался Орион. — Использовать русалок в этом Турнире одно из самых нелогичных решений.

Тема второго испытания оставалась окутанной тайной, в основном избегаемой в разговорах. Тем не менее, Сириус Блэк, не желая оставлять Гарри без поддержки, делал исключения. Он, словно крадучись, вводил крестника в несколько заклинаний, специально подобранных для выживания под водой. Это были скорее практические советы, чем прямое раскрытие сути испытания, но Гарри понимал: Сириус беспокоился о его безопасности и старался дать ему хоть какое-то преимущество, если ему придётся столкнуться с водными опасностями. Эти короткие уроки, наполненные скрытым беспокойством и любовью, лишь усиливали решимость Гарри достойно пройти второе испытание, будь оно каким угодно.

Под конец каникул долгожданный ответ от Гринграссов наконец-то пришёл, развеяв последние сомнения. Они даровали своё согласие на отношения с их наследницей, Дафной, что стало настоящим облегчением и поводом для радости. Однако, эта радость была слегка омрачена неожиданным отъездом семьи Гринграсс. Они были вынуждены покинуть поместье и отправиться на празднование дня рождения матери леди Гринграсс, что отложило личную встречу и празднование этого важного события. Тем не менее, новость об их согласии была слишком хороша, чтобы позволить временной разлуке сильно повлиять на общее настроение.

После рождественских каникул, компания друзей вернулась в Хогвартс без сестёр Гринграсс, что, впрочем, за четыре года уже стало обыденностью. Поттер, одержимый подготовкой к предстоящим испытаниям, проводил все свободное время на тренировках. Часто его сопровождали верные друзья, готовые поддержать и помочь. Нередко к тренировкам присоединялся и их профессор Защиты от Тёмных Искусств, делясь опытом и знаниями, необходимыми для выживания в надвигающейся тьме.

Гарри ощущал растущее беспокойство, словно комок шерсти застрял в горле. Его брат, словно превратился в тень, вечно ускользающую из поля зрения. Сначала это казалось случайностью, но теперь, когда Клайд менял маршрут, завидев Гарри, или демонстративно пересаживался за другой стол на общих уроках сомневаться не приходилось: брат избегал его. Гарри подозревал причину, но он старался не зацикливаться на этом, считая, что время все расставит по своим местам. Гораздо больше его настораживало навязчивое внимание мрачного Аластора Грюма. Бывший мракоборец постоянно предлагал ему дополнительные тренировки, личные консультации, даже просто чашку чая, 'чтобы обсудить тактику'. Такая неустанная 'забота' больше напоминала слежку, и Гарри чувствовал себя загнанным в ловушку, где каждый предложенный совет мог оказаться удавкой.

В день второго испытания Хогвартс бурлил, как растревоженный муравейник. Коридоры были полны возбуждённых шепотков и оживлённых споров, ведь каждый пытался угадать, кто же из чемпионов покажет себя лучше всего. Золото текло рекой, пока студенты азартно заключали пари на имена возможных победителей этого этапа. Однако, в этой общей атмосфере предвкушения и азарта, для Астории и Адары царила совсем иная, тревожная атмосфера. С самого рассвета они сбились с ног в поисках Дафны, которая словно сквозь землю провалилась. Каждая комната, каждый уголок замка были осмотрены, но Дафны нигде не было и следа. В отчаянии они продолжали поиски до самого начала испытания, пока к Гарри не явился Снейп, чтобы отвести его к Черному озеру. Их отчаянные мольбы и попытки объяснить ситуацию были проигнорированы, мрачное лицо профессора не выражало ни малейшего сочувствия. Он лишь бесцеремонно увёл Гарри, оставив Асторию и Адару в полном отчаянии, с тяжёлым грузом беспокойства за судьбу их пропавшей сестры и подруги. У остальной компании не осталось другого выбора, кроме как пойти за ним и Снейпом в надежде, что старшая из сестер Гринграсс находиться там.

— Это какое-то безумие, — проворчала Адара, когда не нашла подругу на трибунах, находящихся в поле её зрения. — Она приехала только вчера днём. Я уверена, что она была в комнате, когда мы ложились спать, а теперь она просто исчезла.

— Я уверен, что этому есть разумное объяснение, — ответил Нотт, обняв свою невесту за талию.

— Действительно, на Гринграсс это мало похоже, так что она вполне может сидеть где-то в другом месте, — кивнул Драко, взглянув на нахмурившуюся Асторию.

— Ты сам-то в это веришь, кузен? — чуть ли не прошипела Блэк. — Дафни всегда вместе с нами, ну или хотя бы говорит о том, что куда-то уходит. А тут просто исчезла, мы с Тори весь Хогвартс обыскали. Её никто не видел, понимаешь? Никто.

— Если она не появится до конца этого фарса, то я свяжусь с родителями, — тихо проговорила Астория, хмуро рассматривая свои руки. — Дафни не пропадает, не сказав ничего никому. Отец с матерью будут в ярости.

— Их можно будет понять, — заметил Забини, пристальным взглядом рассматривая трибуны. — Она их дочь и наследница. Её жизнь дорого стоит.

— Чертов безопасный Хогвартс, — пробормотала Адара. — Дафна пропала. Гарри придётся участвовать неизвестно в чём. Стоило поступить в другую школу или вообще остаться учиться дома.

Гарри молча шёл за своим деканом. На улице было солнечно и морозно, на противоположном берегу озера высились трибуны, те самые, что стояли в ноябре вокруг загона с драконами. Трибуны были забиты до отказа, студенты оживлённо переговаривались, и невнятный гомон, отражаясь от воды, доносился до Гарри. На ближнем берегу у самой воды стоял покрытый золотой парчой стол судей. Седрик, Флер и Крам уже стояли у судейского стола и ждали его. Поттер нахмурился, увидев за судейским столом на месте мистера Крауча Перси Уизли.

Дамблдор дружелюбно улыбнулся Гарри, Каркаров и мадам Максим холодно поглядели в его сторону, сразу было видно, что они его не ждали. Людо Бэгмен расставил участников вдоль берега озера на расстоянии десяти футов друг от друга. Гарри стоял с краю, рядом с ним Крам в купальных плавках и с волшебной палочкой наготове.

— Все в порядке, Гарри? — прошептал Бэгмен, отставляя Гарри от Крама ещё на несколько футов. — Знаешь, что делать?

— Знаю, — закатил глаза Поттер, не особо желая сейчас разговаривать ни то что с Людо, но вообще ни с кем-либо.

Бэгмен нервно дёрнул плечом и вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло, как тогда, на Кубке мира, и произнёс: «Сонорус!» — его голос тут же пронёсся через озеро к высоким трибунам.

— Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнём по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз… два-три!

Холодный неподвижный воздух пронзил громкий свист, знаменуя начало состязания, и трибуны взорвались криками и аплодисментами. Гарри, отбросив волнение, не глядя на спешащих соперников, скинул ботинки, ощущая леденящую землю под ногами. Он поднял волшебную палочку, сосредоточившись на предстоящей задаче, и чётко произнёс заклинание головного пузыря. Следом, не медля ни секунды, прошептал дополнительное, усиливающее действие первого, отчаянно надеясь, что его знаний будет достаточно. До последнего момента он упрямо верил, что организаторы не решатся заставить их нырять в ледяную воду в разгар февраля. Теперь же, осознав реальность, в его голове промелькнула мысль о Блэках, и о том бушующем гневе, который они обрушат на головы устроителей этого «развлечения», когда узнают всю суть сегодняшнего испытания.

Поттер прыгнул в озеро, и ледяная вода мгновенно обрушилась на него, будто разрезая ноги, словно раскалённые угли. Не это была вода, а жидкий мороз, проникающий под кожу и парализующий каждый нерв. Проклиная свою импульсивность, Гарри пробормотал согревающее заклинание, надеясь, что его магия будет достаточно сильна, чтобы противостоять этому арктическому кошмару. В этот момент он отчётливо вспомнил слова дяди Теда, укоризненно звучавшие в его голове: «Плавать зимой в озере, Гарри? Это самое отвратительное решение из всех возможных!». И сейчас, барахтаясь в ледяной пучине, он не мог не признать, что дядя был абсолютно прав.

Гарри вытянул руки, сильным гребком развел в стороны вдоль тела и заработал ногами. И видел он теперь ясно и далеко, и можно было не моргать. Скоро Гарри заплыл так глубоко, что уже не мог различить поверхности озера, и направился прямо ко дну.

Юноша поплыл вдоль дна. Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видел Гарри теперь совсем недалеко футов на десять вокруг. Под ним расстилался удивительный мутный пейзаж. Гарри заплывал все ниже и ниже, к середине озера, он широко раскрыл глаза и старался заглянуть подальше, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени. Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо. Раз или два Гарри казалось, что впереди его поджидает чудище, но, подплыв ближе, он обнаруживал либо почерневшее бревно, либо ком водорослей. Вдруг кто-то схватил его за ногу.

Гарри обернулся и увидел гриндилоу. Маленькое, рогатое водное чудище вылезло из водорослей, крепко схватило Гарри длинными пальцами и оскалило острые клыки. Поттер среагировал довольно быстро, направляя свою волшебную палочку в сторону магических тварей.

— Релассио! — беззвучно крикнул Гарри, и из кончика волшебной палочки вместо привычных искр гриндилоу обдало струёй кипятка, и зелёные гриндилоу покраснели от злости.

Слизеринец вырвал ногу из костистых пальцев и быстро поплыл прочь, через плечо наудачу посылая в чудищ новые потоки кипятка. Гриндилоу то и дело хватали его за ноги, но он отбрыкивался и, в конце концов, угодил пяткой одному прямо в лоб. Тот скосил глаза, перестал грести, его приятели погрозили Гарри костлявыми кулаками и спрятались в водорослях.

Гарри отплыл подальше, остановился, оглянулся и прислушался. Тишина давила сильнее. Гарри описал круг, напряжённо глядя вдаль. Он заплыл уже очень глубоко, а кроме колышущихся водорослей ещё ничего не нашёл. Он плыл над целой долиной черного ила, и от того, что он плыл, илистая муть приподнималась и крутилась вихрями. И, наконец, он вдалеке услышал обрывок русалочьей песни из яйца.

На поиски даем мы

Тебе один лишь час…

Гарри поплыл быстрее. Впереди в мутной воде показался громадный камень. На камне — рисунок: тритоны держат в руках копья и гонятся за чудовищем, по виду — гигантским кальмаром. Гарри миновал стороной камень и поплыл на русалочью песню.

Минуло полчаса — спеши! Скорей пропажу забери…

Вдруг из тьмы показались очертания домов, слепленных прямо из булыжников и поросших водорослями. В тёмных окнах виднелись лица. Эти лица были совсем не похожи на мордашку русалки с картины в ванной старост.

Серая кожа и длинные-длинные темно-зеленые волосы, желтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Гарри плыл мимо, а они злобно на него глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе.

Гарри поплыл скорее по русалочьей улице. Каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны, с любопытством разглядывали гостя. Юноша завернул за угол, и его глазам предстало удивительное зрелище.

На обрамленной несколькими домами площади собралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны четыре человека.

Гарри, сгорая от ярости, проклинал в уме каждого причастного к этому безумию. Его взгляд метался между Гермионой Грейнджер и младшей сестрой Флер, но замер на его девушке. Дафна. Она висела в толще воды, казалось, лишённая жизни. Волосы беспомощно колыхались, а кожа приобрела нездоровый оттенок. Ярость подтолкнула его вперёд, к ней, и он с удивлением отметил, что подводные обитатели — русалки и тритоны — не препятствуют его движению. Подплыв вплотную, Гарри удостоверился, что Дафна дышит, хоть и очень слабо. Облегчение ненадолго отступило перед следующей задачей: как освободить ее? Он опустился ниже, разглядывая толстый канат, сплетённый из водорослей, которым она была привязана. В голове лихорадочно проносились варианты, и он выбирал, чем лучше и быстрее перерезать эту проклятую веревку. Каждая секунда промедления могла стоить Дафне жизни.

Вдруг послышался шум. Тритоны и русалки что-то увидели и стали указывать пальцами куда-то вверх. Гарри обернулся, посмотрел вверх и увидел Седрика. Седрик, широко раскрыв от страха глаза, плыл к русалочьей деревне, голова у него была в таком же большом пузыре воздуха.

— Заблудился, — заговорил Диггори, в шоке смотря на Чжоу Чанг, которая видимо была предназначена для него. — Крам скоро будет, а Делакур сошла с дистанции скорее всего. Я видел, как её атаковали гриндилоу.

Пуффендуец не стал дожидаться ответа. Он направился к Чанг с помощью магии перерубив веревку и, схватив своего пленника, поспешил всплыть на поверхность. Мимо Гарри пронесся Крам, голова которого теперь больше напоминала акулу. Крам перепилил верёвку из водорослей и, схватив Гермиону, поплыл наверх.

Гарри, раздражённо фыркнув, одним взмахом палочки избавился от цепляющихся водорослей, освобождая себе путь. Его взгляд, полный мрачного недовольства, скользнул по Габриэль Делакур. С одной стороны, девочка действительно не была его приоритетом. «Спасти своих заложников» — вот что он должен был сделать, и в этот список она явно не входила. Но с другой стороны, клубок воспоминаний и обязательств тяготил его. Родители Габриэль поддерживали тёплые отношения с Сириусом и Марлин, да и с семейством Тонкс тоже. А Флер, старшая сестра, была близкой подругой Нимфадоры и частенько наведывалась к ним в гости вместе с Габриэль. К тому же, в голове настойчиво звучали слова тёти Нарциссы, предостерегающие о возможных последствиях столкновения вейл и русалок. Этот аспект, хоть и казался сейчас надуманным, все же добавлял дополнительный вес в сторону спасения девочки.

Гарри крепче сжал руку Дафны, ощущая прохладную влагу сквозь тонкую ткань её платья. Его взгляд скользнул по подплывающим русалкам и тритонам, чьи любопытные, а порой и недружелюбные взгляды были устремлены на него. Лёгкая усмешка тронула его губы — этот этап Турнира Трех Волшебников явно не был похож на дружелюбную вечеринку. С решимостью, сквозившей в каждом его движении, Гарри быстро перерезал веревку, удерживающую Габриэль, и, не теряя ни секунды, взял её за руку. Нужно было действовать быстро. В спешке переложив палочку в другую ладонь, он обнял Дафну за талию, притягивая её ближе к себе. Вода казалась особенно холодной, а время — критически малым. Теперь он должен был защитить не только себя, но и двоих девушек.

— Асцендио! — воскликнул Поттер, выталкивая их из воды на поверхность.

На трибунах и правда царила унылая атмосфера. Время тянулось бесконечно, пока судьи, словно каменные изваяния, вглядывались в гладь озера, откуда должны были появиться четыре чемпиона. Студенты, съёжившись в своих мантиях, пытались согреться, но холод пробирал до костей, и многие, потеряв интерес, покидали трибуны, не дождавшись завершения испытания. Небольшая группа слизеринцев, в числе которых была и раздражённая Адара Блэк, тоже ушла, остановившись поблизости от шатра целителей, спешно развёрнутого у берега. Адара, быстро сообразив, в чём суть испытания, успела связаться с семьёй, и теперь у шатра стояли целители во главе с самим Эдвардом Тонксом. Андромеда и Сириус тоже были здесь, их лица выражали крайнюю обеспокоенность. Они хмурились, наблюдая за судьями Турнира, и было очевидно, что после окончания испытания их ждёт не самый приятный разговор. В их глазах читалась смесь гнева и тревоги за участников.

— Слишком непродуманно для зрителей, — проворчал Блейз, обновляя согревающие чары. — Может мы тоже наблюдать хотим за тем, что происходит в воде.

— Прыгни в воду и плыви за ними, — съязвил Нотт, тоже обновляя согревающие чары на нем и Адаре, после чего вновь обнимая девушку.

— Хороший совет, все в первых рядах увидишь, — усмехнулся Малфой, скучающе поглядывая в сторону воды, после чего бросая настороженные взгляды на подозрительно спокойных тётю и дядю.

— И отморозить себе все что можно? — фыркнул Забини. — Нет, спасибо, нам Поттера позже хватит сполна.

— Всегда знал, что он для вас просто как объект насмешек, — самодовольно протянул кто-то за их спинами.

Астория, понимая возможный исход, закатила глаза, отошла от компании, направившись в сторону своих подруг. Адара и трое слизеринцев с заметным раздражением во взгляде обернулись к говорившему, ничуть не удивившись, заметив там Клайда и Рона.

— Интересно с чего ты сделал столь интересный вывод? — холодно осведомилась Блэк, взглядом найдя своего младшего брата, убеждаясь, что он не пострадает, если возникнет ссора.

— Много аспектов, — пожал плечами Поттер.

— Какое умное слово ты знаешь, — хмыкнул Нотт. — Но не стоит делать выводы, если ты не знаешь всего, Поттер. Плохо кончится может, для тебя в том числе.

— А ты не смеешь угрожать ему, Пожиратель смерти, — выплюнул Уизли.

Напряжение в воздухе сгустилось, словно перед грозой. Глаза троих слизеринцев, сузившись в щелки, обещали бурю, и инстинкты самосохранения моментально заставили окружающих отступить. Теодор и Драко, двумя живыми щитами, встали перед Адарой, их палочки уже были готовы выстрелить проклятием. Блэк ощутила знакомый, прожигающий взгляд — взгляд отца, полный беспокойства и готовый в любую секунду обрушиться на обидчиков. Она быстро обернулась, встретившись с его взглядом. Лёгкий, едва заметный жест — отрицательное покачивание головой — содержал сразу два послания: «Не волнуйся, мы справимся сами» и «Пожалуйста, дай нам шанс решить это без твоего вмешательства».

— Держи язык за зубами, Уизли, пока он у тебя присутствует, — прошипел Малфой.

— А ты скажешь, что я не прав? — усмехнулся Рон, проигнорировав попытку Клайда, который тоже прекрасно заметил старшего Блэка, немного успокоить его. — Уверен, на Чемпионате мира ваши папаши были среди Пожирателей. Хотя может и не только папаши.

— Поттер заткни своего ручного пса, — встряла Адара, прекрасно понимая какой исход может быть у всего этого.

— Рон в самом деле, — пробормотал Клайд, видя, что никто не стремится им помочь, а трое слизеринцев уже едва держались, чтобы не произнести заклинания.

— А что, Блэк противно слушать правду? — продолжил рыжий гриффиндорец. — Может и твои родители поучаствовали в действиях этих ублюдков.

Слова повисли в воздухе, отягощенные обвинением и историческим весом. Невысказанный контекст был ясен: ужасы прошлого, правление Волан-де-Морта и соучастие некоторых чистокровных семей. И для молодой девушки, к которой он обращался, эти слова были прямым попаданием, раной, которая вновь открыла старые шрамы.

— Не смей оскорблять мою семью, — прошипела Блэк, ее голос был едва слышен, но излучал ядовитую напряженность. Ее рука инстинктивно потянулась к волшебной палочке, гладкое дерево было привычным утешением в этот момент невыносимой провокации. — Ты не имеешь права выступать против Дома Блэков, его Лорда и Леди. Предатель крови.

Слова, полные презрения и вековой гордости, сорвались с губ. В этой фразе слышалось эхо старых предрассудков, тьма, которая окутывала ее семью, и ярость, которую она унаследовала вместе с фамильным гербом. В этот момент она была воплощением Блэк, гордой, непримиримой и готовой защищать честь своей семьи любой ценой.

В воздухе повисло напряжение, готовое взорваться в любую секунду. Уизли, с багровым лицом, уже открыл рот, чтобы выдать колкость в ответ на провокацию слизеринцев, но внезапный шум, прокатившийся по воздуху, словно волна, заставил его замолчать. Нестройные хлопки быстро переросли в оглушительные аплодисменты, отвлекая внимание всех присутствующих. Клайд, чья интуиция подсказывала, что оставаться здесь было опасно, решительно схватил Уизли за рукав и потащил его прочь от эпицентра конфликта. Особенно нежелательно было сталкиваться сейчас с Сириусом Блэком, который надвигался на них, словно грозовая туча. На его обычно безмятежном лице застыла маска ледяной ярости, однако взгляд, устремлённый на дочь, выдавал скрытое беспокойство, словно он опасался за её безопасность, несмотря на его очевидный гнев.

Последние сконцентрировали своё внимание на береге, где появилась Флер. Флер, мокрая и дрожащая, стояла перед судейской коллегией, а вокруг неё витал ореол отчаяния. Голос мадам Максим, обычно величественный и спокойный, сейчас звенел от гнева, пробиваясь сквозь шум прибоя. Адара, с внезапно вспыхнувшим беспокойством, оставила гриффиндорцев позади и стремительно направилась к берегу. Словно ведомые невидимой нитью, за ней потянулись трое слизеринцев, их лица выражали смесь любопытства и тревоги. Подойдя ближе, они стали свидетелями душераздирающей сцены: Флер, заливаясь слезами, умоляла судей позволить ей вернуться в воду и завершить испытание, её слова срывались от холода и нервного напряжения.

— Флер, что случилось? — на французском спросила Блэк, ближе подходя к девушке, попутно забирая у подбежавшего дяди тёплое одеяло и накидывая его на плечи француженки.

— Габриэль, моя сестренка, они сказали, что она там… там, — сквозь слезы отозвалась Флёр.

— Где там? — нахмурилась слизеринка, но Делакур только покачала головой, сильнее заплакав.

Адара оглянулась на трех юношей, но те только пожали плечами. Девушка вздохнула, обняв Флер и попытавшись её хоть немного успокоить. Блэк взглянула на отца, который спорил о чем-то с Андромедой и Тедом. Последний покачал головой и отошёл к группе студентов, попытавшись увести Флёр в палатку целителей, но та только ещё сильнее зарыдала, вцепившись в мантию Адары и с неким ужасом поглядывая на озеро.

Через несколько минут на поверхности воды показался Крам вместе с Гермионой Грейнджер. Через пару минут следом за ним вместе с Чанг вынырнул и Диггори.

— Они ведь одни в воду ныряли? — с сомнением уточнил Блейз, переглянувшись с друзьями.

Тишина, повисшая над озером, была нарушена лишь плеском воды. Только ответить ему никто не успел. Всплеск стал громче, и из воды появился Гарри. Но его сопровождали две юные особы — Дафна и Габриэль Делакур, обе выглядели измученными, но невредимыми. Флер, увидев Габриэль, словно забыла обо всем и бросилась к воде. С криком, полным облегчения и любви, она помогала сестре выбраться на берег, обнимая её дрожащее тельце. На появившихся вслед за этой троицей тритонов и русалок, поплывших к берегу, уже никто не обратил внимания. Целители, до этого напряжённо ожидавшие на берегу, тут же окружили студентов, торопливо осматривая всех участников испытания, чтобы убедиться, что с ними все в порядке, и оказать, при необходимости, первую помощь. После первичного осмотра всех тут же отослали в палатку.

Слизеринцы последовали за Чемпионами, уже в палатке с помощью магии просушив одежду своих друзей и накрывая двоих теплыми одеялами.

— Дафни! — крикнула Астория, вбегая в палатку и заключая старшую сестру в объятия. — Ты в порядке? Как ты оказалась в воде?

— В порядке, только очень замёрзла, даже согревающие не помогают, — хрипло проговорила старшая Гринграсс, плотнее закутываясь в одеяло. — Понятия не имею, как я оказалась в воде. Ночью я уснула в своей постели, а очнулась уже когда меня из воды вытаскивали.

— Мы тебя с самого утра найти не могли, — вздохнул Гарри, пересаживаясь к своей девушке.

Слизеринцы нахмурились, переглянувшись между собой. Все это им очень не нравилось. Адара убедилась, что оба чувствуют себя вполне сносно, после чего вышла из палатки, собираясь немедленно поговорить с отцом. В конце концов, они подвергли опасности не только наследницу рода Гринграсс, но и ребенка. А судя по возмущенному тону мадам Максим, ее тоже многое не устраивало.

— Спасибо тебе, спасибо, — проговорила подошедшая к группе слизеринцев Флер, поцеловав Поттера в щеку. — Ты спас мою сестренку, хотя она не была твоим пленником.

— Не за что, — кивнул Гарри. — Наши семьи дружат, поэтому я не мог оставить твою сестру в ледяной воде.

— Нашей семье вообще нежелательно приближаться к русалкам, — вздохнула Делакур, прижав младшую сестренку ближе к себе. — Я сообщу родителям о твоем поступке, кто знает, что могло случиться там, если бы ты не взял ее с собой. Делакуры в долгу перед тобой.

Слизеринец сдержанно кивнул, и обе сестры покинули палатку. Когда слизеринцы выбрались из палатки, чтобы узнать результаты второго испытания, их внимание сразу же привлекло необычное зрелище. Сириус Блэк, казалось, был на грани того, чтобы начать шипеть, яростно жестикулируя перед Дамблдором и двумя министерскими чиновниками. Андромеда Тонкс стояла рядом, ее присутствие явно добавляло веса аргументам кузена. К сожалению, звуковой барьер, окружавший эту напряженную группу, делал невозможным услышать суть их разговора. Было очевидно, что лорд Блэк был крайне недоволен, и Андромеда, судя по всему, поддерживала его негодование. Бэгмен, казалось, был не в своей тарелке, избегая зрительного контакта с кузенами Блэк. Перси Уизли от волнения то краснел, то бледнел, а Альбус Дамблдор, несмотря на все свои усилия, казалось, не мог успокоить разгневанных магов. В воздухе висело напряжение, и слизеринцы, заинтригованные и немного встревоженные, задавались вопросом, что же могло вызвать такую бурю эмоций.

— Ты в курсе, что там происходит? — поинтересовался Драко, подойдя к неожиданно довольной Адаре, стоящей рядом с младшим братом.

— Папа хочет лишить их должностей, — сказал Кастор, взглянув на старшего кузена. — И папа очень злой.

— Но злится он не на нас, Кас, — проговорила Блэк, взъерошив младшему брату волосы. — А директор и министерские работники натворили много глупостей, так что поделом им.

— Лорд Блэк же не убьёт их? — на всякий случай уточнил Блейз, с любопытством поглядывая в сторону обсуждаемых.

— Может, — отозвался Гарри, тоже смотря в сторону крестного. — Но не при свидетелях, да и тётя Меда сейчас этого не допустит.

— Не убьёт, — отрицательно покачала головой Адара. — Просто добавит к тому списку претензий и компромата, который у нас есть, а потом уничтожит, когда они будут меньше всего этого ждать. Месть — блюдо, которое подаётся холодным.

То, каким тоном проговорила это блондинка, заставило троих юношей-слизеринцев как-то нервно посмотреть на неё. Дафна же усмехнулась, соглашаясь со словами подруги. Кастор в это время дёрнул сестру за рукав платья, указав на снимающего звуковой барьер отца. Сириус по всей видимости закончил этот разговор, быстрым шагом направившись в сторону своих детей. Он окинул Гарри и Дафну пристальным взглядом, словно убеждаясь, все ли с ними порядке.

— Мы в норме, крестный, — ответил Поттер, натянуто улыбнувшись своему опекуну. — Просто немного замёрзли.

— Слава Мерлину, что только замёрзли, — проворчал лорд Блэк, притянув крестника в свои объятия. — Это могло закончиться гораздо хуже.

— Лорд Блэк, а они случайно не объяснили, как я оказалась в озере? — осторожно поинтересовалась старшая из сестер Гринграсс. — Просто, я прекрасно помню, как заснула в своей постели, но не помню, как оказалась в воде.

— Не объяснили, — протянула подошедшая Андромеда, сузив глаза и презрительно посмотрев в сторону директора Хогвартса. — Но мы это выясним, Дафна, не переживай.

Миссис Тонкс переглянулась с крайне хмурым кузеном, который только кивнул ей. В это же время по поляне разнёсся несколько нервный и дрожащий голос, прося тишины и внимания.

— Дамы и господа, предводительница русалок и три­тонов поведала нам, что в точности произошло на дне озера, — увеличив громкость своего голоса, огласил Людо. — Наше решение: оценки чемпионам будут выставлены по пятидесяти бальной шкале. Итак. Мисс Флер Делакур продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но на нее напали гриндилоу, и она не сумела спасти своего пленника. Мы ре­шили поставить ей двадцать пять очков.

На трибунах послышались нестройные аплодисменты. Сама француженка поджала губы и покачала головой, но ничего не сказала.

— Мистер Седрик Диггори также использовал заклинание головного пузыря и первым вернулся со своим пленником, но вернулся на минуту позже установленного времени, — пуффендуйцы на трибунах разразились криками и аплодисментами, Чжоу поглядела на него, и её глаза светились от радости. — Мистеру Диггори мы ставим сорок семь очков.

— Если он опоздал, то и ты тоже, — заметил Блейз, взглянув на друга.

— Знаешь, с учётом того, что я вообще не собирался участвовать во всем этом, то мне все равно, — хмыкнул Гарри, слушая оглашение результатов.

— Мистер Виктор Крам продемонстрировал неполное превращение, что, впрочем, не помешало ему выполнить задание, и он вернулся вторым. Его оценка — сорок очков

Каркаров надулся от гордости и захлопал громче всех.

— Мистер Гарри Поттер с успехом воспользовался тем же заклинанием Головного пузыря, — продолжал Людо Бэгмен. — Он вернулся последним и потратил на задание гораздо больше условленного времени. Однако предводительница тритонов и русалок сообщила нам, что мистер Поттер первым нашёл пленников и задержался на дне только потому, что желал вернуть на сушу не только своего собственного, а непременно всех пленников.

— И все же тебе нужно было идти в Гриффиндор, — усмехнулся Малфой, на что его лучший друг только закатил глаза.

— Почти все судьи, — на этих словах Бэгмен неприязненно посмотрел на Каркарова, — посчитали, что такое поведение говорит о высоких моральных качествах и заслуживает высшей оценки. Однако оценка мистера Поттера — сорок пять очков.

— Ты делишь первое место с Диггори, — удивлённо проговорила Дафна. — Это так странно с одной стороны.

— По-моему они никак не хотят убирать меня с этого Турнира, — проворчал Поттер.

— Так ты же высокие моральные качества продемонстрировал, — хмыкнул Нотт.

— Не переживай, сынок, они поклялись, что следующее испытание будет максимально безопасным, — проворчал Сириус, сжав одной рукой плече крестника.

— И ты им веришь, папа? — склонив голову к плечу и скептически оглядев отца, поинтересовалась Адара.

— Нет, но им лучше исполниться свою клятву, — проговорил лорд Блэк, хмуро глядя на директора Хогвартса.

— Третье и последнее испытание состоится на закате двадцать четвёртого июня, — в заключение довольно проговорил Людо. — За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов.

Снова раздались аплодисменты. Слизеринцы переглянулись между собой, развернувшись и направившись в сторону замка. Гарри был рад лишь тому, что у Турнира осталось лишь одно испытание. Оставалось только надеяться, что больше не придётся встречать с драконом или с русалками.

В Англии на исходе был март, и вместе с ним подходила к концу беременность леди Блэк. Сириус прилагал все усилия, чтобы не оставлять супругу одну, но иногда это было необходимо. Тревогу вызывали темнеющие черные метки на предплечьях Регулуса и других бывших Пожирателей смерти из окружения лорда Блэка. Это заставляло всех осознавать неизбежность приближающейся опасности, и все чётче вырисовывалось мрачное понимание: Волан-де-Морт возрождался.

Брат Сириуса был среди тех, чья метка потемнела. Он был в ярости и отчаянии одновременно. Регулус никогда не хотел возвращаться к старым путям, но, похоже, у него не было выбора. Теперь у него был сын, которому он вовсе не хотел такой же жизни, как была у него. Да и подставлять под удар Сириуса и его семью тоже не хотелось.

Самому Сириусу в совокупности со всем происходящим очень не нравилось, что авроры так и не нашли Питера Петтигрю, а это значило, что он мог иметь отношение ко всей этой истории с Волан-де-Мортом и его возвращением к жизни. Блэк не знал, в каком состоянии находился Питер и насколько могло хватить его сил. Если он мог принимать свою анимагическую форму, то это превращалось в огромную проблему, а также в значительную угрозу для детей в Хогвартсе.

Марлин все это время старалась из-за всех сил сохранить хотя бы видимое спокойствие. Беременность проходила не так легко, как хотелось бы. Она знала, что супруг и семья в целом многое не договаривали ей, чтобы лишний раз не заставлять нервничать. Вот только и того, что знала женщина, вполне хватало для того, чтобы понимать, насколько серьезным становилось все происходящее. Тревожность Регулуса и его усилившийся контроль за сыном добавлял определенных мыслей.

В Хогвартсе небольшая группа слизеринцев все чаще уходила в лес. Последнее испытание приближалось, и Гарри не хотелось больше рисковать из-за незнания чего-то. Поттер собирался быть максимально готовым ко всему возможному, поэтому вместе с друзьями тренировался в Запретном лесу несколько раз в неделю.

— Надо будет в следующий раз попробовать в парах сразиться, — устало отозвался Блейз в один из таких дней, устало плетясь за друзьями.

Сегодня из них всех довольными и казалось полными сил были только Дафна и Адара, которым наконец-то удалось уговорить парней взять их с собой и тоже включить в свои тренировки. Весь день они усердно занимались вместе с остальными, не уступая ни в скорости, ни в выносливости. Их лица сияли от гордости за себя и от радости быть частью общей цели. В то время как остальные валились с ног от усталости, Дафна и Адара казались готовыми продолжать еще и еще, подпитываясь энергией и удовольствием от совместной работы. Теперь они чувствовали себя полноценными участниками команды, а не просто наблюдателями со стороны.

— Чур я с тобой не буду, ты последнее время каким-то агрессивным стал, — усмехнулся Тео, помогая своей невесте перебраться через объёмный корень дерева. — Бедное дерево теперь превратилось в горстку щепок.

— Нечего было стоять на моем пути, — фыркнул Забини. — Понасажают, а другим потом мучиться.

— А может стоит смотреть под ноги хоть иногда? — оглянувшись на друга, предложил Гарри.

Итальянец на это только закатил глаза, жест, казалось, универсальный для выражения всеобщего раздражения, и что-то проворчал себе под нос на такой скорости, что даже Гарри, неплохо поднаторевший в разных диалектах, не смог разобрать ни слова. Через несколько минут его недовольство вылилось в нечто более конкретное и, прямо скажем, опасное: он достал из кармана палочку и с невозмутимым видом поджог куст, который Драко и Гарри как раз собирались поднять, чтобы женская часть их компании могла спокойно пройти вперёд. Дым и пламя взметнулись вверх, заставив их отшатнуться. Очевидно, представление итальянца о помощи дамам в затруднительном положении значительно отличалось от общепринятого. Теперь препятствие было устранено радикально, хотя и с риском перекинуться на соседние кусты, и вся компания с опаской косилась на пылающий кустарник, гадая, что подтолкнуло его к столь экстравагантному решению.

— А я говорил, — протянул Нотт, поглядывая на горящие растения.

Блейз хмыкнул, прислонившись плечом к шершавой коре ближайшего дерева. В его карих глазах плясали отблески уже значительно угасшего пламени. Он явно не испытывал ни малейших угрызений совести за то, что развёл костёр в Запретном лесу, и уж тем более не собирался его тушить. Казалось, он наслаждался тихим потрескиванием догорающих веток, будто наблюдая за представлением. Дафна и Адара, стоявшие чуть поодаль, обменялись быстрым, исполненным беспокойства взглядом. Они обе понимали последствия неконтролируемого огня в сухом лесу. Без лишних слов, их руки одновременно взметнулись вверх, палочки в их руках описали короткие, чёткие движения. Два быстрых заклинания слились в одно, развеивая последние искры и пресекая любую возможность распространения пламени. Только благодаря их мгновенной реакции, Запретный лес был спасён от потенциально катастрофического пожара.

— Я ничего не имею против костра, но если великан узнает, что это наших рук дело, то будет не очень весело, — заметил Малфой, недовольно взглянув на друга. — Он тут же побежит к старому маразматику и приукрасит вот этот огонёк до масштабного уничтожения нами всего леса. Сомневаюсь, что Дамблдор оставит это просто так. Мы же не святой Поттер, без обид, Гарри.

Гарри пожал плечами, в этом жесте сквозила знакомая усталость. Он точно знал, кого Драко имел в виду. Своего брата. Золотой мальчик, тот, кто, казалось бы, мог очаровательно выпутаться из любой ситуации, тот, для кого последствия были шёпотом, а не раскатами грома. Несправедливость всего этого все ещё жалила, отдаваясь тупой болью под поверхностью его кожи. Всей компании не терпелось покинуть это место, стряхнуть с себя давнее напряжение и невысказанные сравнения, которые, казалось, всегда возникали между ними. Воздух казался густым от невысказанных слов, из тех, что застревают в горле и отказываются быть произнесёнными вслух. Они только начали двигаться, чтобы увеличить расстояние между собой и тяжёлой атмосферой, когда тишину прорезал звук. Шорох. Откуда-то сбоку отчетливый, почти преднамеренный шелест листьев нарушил тишину. Это не было легким дуновением ветерка или шуршанием маленького животного. Это было что-то другое, что-то более ... преднамеренное.

В них вспыхнул инстинкт, отточенный годами тренировок под пристальным наблюдением старших магов. Все слизеринцы отреагировали мгновенно, их руки задвигались в отработанной синхронизации. Палочки были наготове, они крепко сжимали их, полированное дерево холодило ладони. Мир, казалось, съежился, сосредоточившись на участке подлеска, откуда донесся звук. Их чувства обострились, пытаясь определить источник шума. Было ли это животное? Маловероятно, учитывая контролируемый характер звука. Была ли это ловушка? Возможно, но кто мог расставлять для них ловушки в этом месте? Или, что более тревожно, это что-то ... кто-то ... ждал в засаде?

Повисла тишина, густая и тяжелая, прерываемая только шелестом листьев на легком ветерке. Каждый шорох теперь казался оглушительным, каждая тень, казалось, корчилась от потенциальной угрозы. Они застыли, метая взгляды, пытаясь определить местонахождение звука и, что более важно, идентифицировать его источник. Воздух потрескивал от невысказанных вопросов и общего опасения. Что скрывалось в тени? И собирались ли они узнать? Напряжение было ощутимым, тугой клубок, готовый распрямиться. Шелест листьев превратил обычный момент в момент глубокого беспокойства, суровое напоминание о том, что опасность может подстерегать где угодно, даже в самых знакомых местах.

— Нервы у всех ни к черту, это скорее всего просто ветер, — тихо проговорила Дафна, тронув Гарри за плечо. — Давайте возвращаться, а то на ужин опоздаем.

— Да уж, декан нас за это не похвалит, — поморщился Блейз, тем не менее не убирая свою волшебную палочку, а только крепче сжимая её.

Слизеринцы кивнули, все ещё пару минут постояв на месте, а потом двинувшись вперёд, но они не успели пройти и пары метров, как из-за дерева показался силуэт человека. Он шатался, но шёл в их направлении. Компании понадобилось немного времени, чтобы в сумерках разобрать, кто перед ними.

Застыв как вкопанные, слизеринцы нахмурились, напряжённо вглядываясь в надвигающуюся фигуру. Сумрак густел, словно намеренно скрывая личность приближающегося. Шаги были неуверенными, походка — шаткой, словно человек боролся с непреодолимой усталостью или, что ещё хуже, с чем-то более зловещим. В тишине леса отчётливо слышался каждый звук: хруст веток под ногами, шелест листьев, и тяжелое, прерывистое дыхание, которое постепенно становилось громче, когда фигура приближалась. С каждым шагом слизеринцы напрягались все сильнее, гадая, кто это может быть и что ему от них нужно. В воздухе повисло напряжение, готовое в любой момент взорваться.

Девушки невольно поморщились, разглядывая человека, которого видели довольно часто на приемах и балах. Сейчас же мистер Крауч выглядел так, будто провёл в дороге несколько дней и все время шёл пешком. Брюки на коленях были прорваны и испачканы кровью. Он был не брит, лицо исцарапано и от истощения посерело. Волосы на голове и усы были немыты и давно не стрижены.

— Лорд Крауч, вам нужна помощь? — уточнил Нотт, осторожно чуть приблизившись к мужчине. — Давайте мы проводим вас в Хогвартс.

Мужчина ничего не ответил, но остановился, глядя на студента каким-то диким взглядом, от которого по спине пробежали мурашки. В его глазах плескалось нечто нечеловеческое, хищное, и Гарри невольно сглотнул. Переглянувшись с Драко, который разделял его опасения, Гарри почувствовал, как в венах застывает кровь. Без лишних слов, они оба приблизились к Краучу и Тео, формируя собой живой щит. Инстинкт самосохранения диктовал им защищать тех, кто мог оказаться в опасности. Они оставили девушек за своими спинами и рядом с Блейзом, поручая ему непростую задачу — помочь им выбраться из леса, если ситуация выйдет из-под контроля и им придётся бежать. Напряжение в воздухе сгущалось, как перед грозой, и каждый нерв был на пределе, готовый отреагировать на малейшее движение странного мужчины.

— Лорд Крауч, я Драко Малфой, чем мы…

Взрослый маг не дал слизеринцу договорить, быстро сократив расстояние и вцепившись руками в мантии Малфоя и стоявшего рядом с ним Гарри. Нотт и Забини дёрнулись, наводя свои палочки на Крауча, но не решаясь выпустить заклинания. Их лица выражали растерянность, смешанную с настороженностью. Непонятно было, чего ожидать от этого внезапного нападения. Крауч, казалось, совершенно не обращал внимания на нацеленные на него палочки, его взгляд был прикован исключительно к двум мальчикам, которых он сжимал в своих руках. Атмосфера в мгновение ока накалилась до предела, воздух словно звенел от напряжения. Любое неверное движение могло спровоцировать взрыв, и последствия были непредсказуемые.

— Дамблдор, — прохрипел Барти, слабо встряхнув двух студентов. — Мне нужно поговорить с Дамблдором.

— Мы сейчас сходим за ним, — отозвалась Адара, испуганно смотря на всегда спокойного и собранного лорда Крауча.

Мужчина замолчал, отстранённо посмотрев на девушку. В его глазах плескалось что-то нечитаемое, смесь усталости и стальной решимости, от которой по спине пробежал холодок. Блэк сглотнула, поймав взглядом еле заметный кивок Драко, и осторожно потянула за собой Дафну в сторону выхода из леса. Каждый шорох казался оглушительным, каждая тень — угрожающей. Она чувствовала, как дрожат её руки, но старалась сохранять спокойствие, понимая, что одно неверное движение может обернуться катастрофой. Нужно было увести Дафну подальше отсюда, в безопасное место, где они могли бы разобраться в том, что только что произошло. Атмосфера в лесу сгустилась, словно перед бурей, и Блэк понимала, что медлить нельзя.

— Лорд Крауч, давайте вы присядьте, помощь сейчас придёт, — проговорил Поттер, стараясь отвести мага в сторону одного из деревьев.

Барти Крауч, казалось, был на грани безумия. Сначала он обмяк, словно сломленный, но внезапно снова вцепился в мантию слизеринца с невероятной силой. В его воспалённых глазах плясал безумный огонь, а сквозь хрипы прорывались отчаянные слова о необходимости предупредить Дамблдора. Гарри и остальные парни с трудом, общими усилиями, разжали цепкую хватку Крауча, освободив пленённую ткань. Тот вновь погрузился в молчание, но его взгляд, мечущийся в поисках опоры, остановился на ближайшем дереве. И тогда, к всеобщему изумлению, Крауч начал бормотать что-то невнятное, обращаясь к дереву, будто к верному слуге, и отдавая ему какие-то нелепые и бессвязные поручения. Его речь была лишена всякой логики, и становилось очевидно, что разум его помутился, и он уже не отличал реальность от химерических образов, рождённых его воспаленным воображением.

— Как по мне, то он сошёл с ума, — тихо проговорил Забини, отводя взгляд от взрослого мага.

— И это мягко сказано, — хмыкнул Малфой. — Что-то говорит про сына, приплетает сюда Дамблдора. Причём тут только его сын, отец как-то сказал, что он умер много лет назад.

— Давайте просто не будем вслушиваться в этот бред, — предложил Нотт, взглянув на Крауча. — Тут разберутся и без нас.

— Согласен, лично мне проблем в этом году и без Крауча хватает, — согласно кивнул Поттер, поглядывая на обезумевшего мага. — Лучше подумать о том, что мы делали в Запретном лесу. Нам придётся объяснять это Дамблдору, если наши дамы все таки приведут именно его.

— Скажем правду, — пожал плечами Драко. — У тебя Турнир, тебе нужно тренироваться. Думаю, если из-за нашей сегодняшней прогулки вызовут родителей, то дядя тебе уж точно ничего не сделает.

Слизеринцы замолчали, застигнутые врасплох внезапной тишиной, нависшей над бормотанием Крауча. Их взгляды, до того равнодушно скользившие по мужчине, теперь намертво приклеились к нему. Никто из них толком и не понял, что произошло, слова словно застряли в горле, не находя выхода. Но молниеносно пролетевший мимо них зелёный луч, прочертивший зловещую траекторию в воздухе, не мог не привлечь их внимания. Зрачки сузились, пытаясь переварить увиденное. Луч попал прямо в Барти Крауча. Мгновение, и мужчина обмяк, рухнув на землю безжизненной куклой. Больше не подавая признаков жизни, Крауч превратился в груду неподвижной плоти, вызывая леденящий ужас в сердцах наблюдавших слизеринцев. Тишина стала ещё более гнетущей, подчёркивая необратимость произошедшего.

Все четверо замерли в шоке, пытаясь понять все происходящее. Тишина поляны казалась оглушительной после внезапного и жуткого финала, разыгравшегося прямо у них на глазах. Каждый судорожно пытался сложить воедино обрывки действий и слов, чтобы осознать, что только что произошло с мистером Краучем. В чувство их привёл только появившийся на небольшой поляне Снейп. Словно призванный ужасом, он возник из ниоткуда, его мантия взметнулась от резкого перемещения. Он лишь мельком взглянул на безжизненное тело Крауча, его взгляд был холоден и профессионален, не выдавая и толики эмоций. Подлетев к своим студентам, он принялся тщательно, но быстро проверять их состояние, его ледяные пальцы ощупывали их лица и запястья, выискивая признаки физического вреда или следы тёмной магии. В его глазах читался тревожный вопрос, важнее которого сейчас не было ничего: насколько глубоко они оказались втянуты в этот опасный водоворот событий.

— Он мёртв? — тихо уточнил Блейз, заглядывая за плечо декана.

— Мёртв, но сейчас это не ваши заботы, — строго проговорил Северус. — Сейчас вы вчетвером идёте в мой кабинет, ни с кем не разговариваете и ждёте меня.

Слизеринцы кивнули и под строгим взглядом профессора зельеварения поспешили покинуть Запретный лес, выполняя фактически приказ своего декана.

В кабинете одни они просидели достаточно долго. Когда Снейп наконец вернулся с ним были и отцы троих из парней, а следом в кабинет в полном молчании вошли Адара с Дафной.

— Авроры заходят поговорить с ними, но какое-то время я смогу их продержать подальше от студентов, — проговорил Северус, обращаясь к троим мужчинам.

— Мальчики не причастны к этому, пускай только попробуют обвинить кого-то из наследников, финансирование Министерства тут же сократится в несколько раз, — проворчал Маркус, пристально окидывая взглядом своего сына.

— Я не думаю, что они хотят обвинить их, но убийство на территории Хогвартса, — протянул Снейп, но дальше продолжать не стал, покинув собственный кабинет.

Трое лордов одновременно развернулись так, чтобы было видно всех детей в помещении. Те же сидели молча, ожидая, пока отцы начнут ругать их за необдуманные поступки.

— Так и будете молчать или соизволите объяснить, что произошло и какого черта вы находились в Запретном лесу, когда вам ясно было сказано, чтобы в одиночестве вы территорию школы не покидали, — произнёс Сириус, оперевшись спиной о стену и поглядывая на крестника и на дочь.

— Мы просто тренировали заклинания, мне хотелось быть готовым к последнему испытанию, хватит с меня русалок и драконов, — пробормотал Гарри.

— Только не вздумай брать всю вину на себя, — закатил глаза Драко. — Оставь это для гриффиндорцев, извини дядя, но это в их привычке. А тренировка в Запретном лесу была общей идеей, и ничего вот такого до сегодняшнего дня не происходило.

— Все было тихо и спокойно, — согласился Тео, а Блейз только молча кивнул, поддерживая друзей. — Мы несколько недель занимались в Запретном лесу без каких-либо просшествий.

Мужчины как-то устало переглянулись между собой, а затем на всякий случай молча забрали у всей компании волшебные палочки, проверяя их на последние заклинания. Слизеринцы тоже посмотрели друг на друга с каким-то обиженным выражением на лицах, но все же прекрасно понимая, что их отцы просто перестраховываются ради их безопасности.

— Вы все действительно должны рассказать нам точно, что произошло в лесу, — сказал Люциус, в его голосе слышались стальные нотки. — И желательно во всех деталях, молодые люди.

Блейз Забини, известный своим непринужденным поведением, вздохнул, обменявшись нервным взглядом со своим спутником.

— Это было так же, как и в любое другое время, — сказал он, пытаясь преуменьшить значение событий. — Мы возвращались после тренировки. Через некоторое время мы услышали какой-то шорох, но подумали, что это просто ветер.

Теодор Нотт-младший, обычно более сдержанный, продолжил рассказ вслед за другом.

— Совершенно верно, а потом, всего через пару минут, появился лорд Крауч. — Казалось, дрожь пробежала по его телу, когда он продолжил. — Он был не совсем в себе, даже с точки зрения своей внешности. Он выглядел так, словно сошел с ума. Он продолжал бормотать, что ему нужно увидеть Дамблдора.

Их отчет нарисовал тревожную картину. Бартемиус Крауч-старший, человек жесткой дисциплины и непоколебимой приверженности закону, фигура, известная своим суровым поведением и амбициями, превращен в бурчащее месиво в самом сердце Запретного леса. Последствия были, мягко говоря, тревожными. Что могло довести человека такого положения, как у Крауча, до такого состояния? Было ли это давлением его министерских обязанностей, тяжестью вездесущей угрозы Волан-де-Морта или чем-то гораздо более зловещим?

Описание студентов только углубило тайну. Запретный лес был, как следует из его названия, опасным местом, домом для существ, как магических, так и угрожающих. Могло ли что-то в его глубинах напасть на Крауча, проклясть его или свести с ума? Или было более человеческое объяснение, возможно, психический срыв, вызванный невообразимым стрессом? Отсутствие подробностей после прибытия Крауча особенно беспокоило. Забини и Нотт, казалось, колебались, возможно, даже не желали вдаваться в подробности того, что произошло после их встречи. Могли ли они что-то скрывать? Защищали ли они себя, Крауча или кого-то совершенно другого?

— И что произошло потом? — Люциус настаивал, его голос не дрогнул. — Что вы сделали, когда столкнулись с человеком в таком состоянии, утверждающим, что ему нужно увидеть Дамблдора?

— Мы отправили девочек назад в замок ради их безопасности, — проговорил Драко, настороженно покосившись на отца. — Они же собирались позвать кого-нибудь из профессоров.

В голосе Драко звучала смесь оправдания и какой-то натянутой неловкости, словно он ожидал укоризненного взгляда отца после своего заявления. Он оправдывал свое решение отправить девочек обратно в замок, ссылаясь на их безопасность и опасение, что те позовут кого-либо из профессоров. Это было разумно, но в присутствии Сириуса Блэка, чья забота о детях была обострена до предела, казалось недостаточным обоснованием. Драко явно нервничал, но твердо держался за свое объяснение, словно пытаясь убедить не только взрослых магов, но и самого себя в правильности их поступка.

— Одних? — недоверчиво приподнял бровь Сириус, бросив взгляд на молчавшую дочь. — А если причина, по которой Крауч был в таком состоянии, все еще была в лесу? Если бы она напала на них?

— Мы можем за себя постоять, папа, — недовольно пробормотала Адара, а Дафна рядом с ней только молча кивнула в знак согласия.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, маленькая леди, — вздохнул лорд Блэк. — Но прости, что как твой отец я переживаю за тебя.

— К тому же есть правила, по которым достойно воспитанные джентльмены не оставляют дам одних, особенно если есть угроза опасности, — вмешался Маркус, неодобрительно оглядев своего сына. — Особенно если речь идет об их невесте.

Адара скривилась от слов отца, юношеский бунт клокотал в ней, не желая признавать отцовскую опеку. Слова лорда Нотта, однако, заставили ее покраснеть. «Невеста». Это слово все еще звучало непривычно, немного пугающе, но и приятно щекотало сердце. Дафна, казалось, разделяла её чувства, пряча улыбку за маской сдержанности. В глубине души Адара знала, что отцовское беспокойство исходит из любви, и лорд Нотт, безусловно, тоже прав насчет джентльменского долга. Но все же ей хотелось доказать, что она не беззащитная кукла, а способна сама решать свои проблемы.

— Вы с мамой были чуть старше меня, когда вступили в первое сражение, — упрямо заметила Блэк, глядя в отцовские глаза. — И ты, и мама обучили меня боевым заклинаниям так, что я владею ими лучше, чем многие старшекурсники, а если верить дедушке и бабушке, то и лучше многих авроров.

— Не со всем можно справиться, когда тебе четырнадцать, — строго заметил бывший гриффиндорец. — Вы все дети, и, поверьте моему опыту, разделяться было опасно. Честно говоря, вам всем стоило оставить его одного и убраться оттуда как можно скорее.

— Соглашусь, — кивнул Маркус, а следом за ним и Люциус.

— Это уже произошло, — пробормотал Поттер, осторожно посмотрев на крестного отца. — Мы признаем свою глупость, но изменить ведь это не можем.

В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Бывший гриффиндорец, чьи слова прозвучали резко и безапелляционно, буравил взглядом юные лица. Его опыт, закалённый годами борьбы, говорил о том, что в четырнадцать лет принять верное решение в критической ситуации почти невозможно. Согласие Маркуса и Люциуса лишь подчёркивало обоснованность его опасений. Поттер, ощущая вину за принятое решение, тихо признал их ошибку, но в его словах сквозила и беспомощность. Прошлое уже не изменить, и теперь им оставалось лишь разбираться с последствиями своей опрометчивости, надеясь, что цена, которую им придётся заплатить, не будет слишком высока.

— Зачем такая срочность он не говорил? — решив продолжить историю, уточнил Сириус, пристально взглянув на слизеринцев.

— Из его бессвязной речи трудно было что-то понять, — сказал Гарри под согласные кивки друзей. — Он говорил что-то про своего сына и про совершенную ошибку, а дальше мы старались не вслушиваться.

Трое мужчин обменялись тревожными взглядами, осознавая всю серьезность ситуации. Спустя несколько томительных минут, полных невысказанных опасений, они приняли решение: компания должна собраться и вернуться в поместье. Сириус Блэк, Маркус Нотт и Люциус Малфой, обремененные знанием о методах аврората в Министерстве, не питали иллюзий относительно безопасности своих детей. Они слишком хорошо знали, как хаотично, а порой и жестоко, может вестись расследование, и не могли позволить, чтобы их близкие оказались без должной защиты. Чистокровные дома, с их укреплениями и возможностью обеспечить круглосуточное наблюдение, казались единственным местом, где они могли гарантировать, что дети будут в безопасности на время, пока ситуация не прояснится.

— Итак, дела у нас теперь идут еще хуже, — заключил Маркус, когда за слизеринцами закрылась дверь в кабинет Снейпа. — Убийство Крауча, да еще и не где-нибудь, а в Хогвартсе.

— У Крауча всегда было достаточно врагов, но Хогвартс действительно странный выбор для места убийства, — хмыкнул Блэк. — Забавно конечно, что он вспомнил про сына. Сам посадил его в Азкабан, причём надо заметить без должного расследования и суда.

— Ну Барти Крауч-младший действительно был в рядах Пожирателей смерти, — заметил Люциус. — Не все мы конечно знали друг друга в лицо, но его привел к Волан-де-Морту Родольфус, а после и не скрывал этого факта. К тому же, все мы знаем и понимаем, что Барти участвовал в пытках Лонгботтомов.

— Многие откупились от Азкабана и ты, Малфой, в том числе, — напомнил Бродяга, поморщившись от последней фразы друга. — Уж Крауч мог бы откупить своего сына. Тем не менее его сын мертв, как и он сам.

— И кто его убил, остается под большим вопросом, — кивнул Нотт, повертев в руках свою волшебную палочку. — Но самое главное, кто бы это ни был, наши дети под угрозой. Свидетелей не любят.

Мужчины замолчали, предавшись мрачным размышлениям, в их молчании сквозило признание нависшей опасности. Именно осознание этой угрозы заставило их столь стремительно прибыть в Хогвартс, и именно она теперь диктовала необходимость немедленной эвакуации детей по домам. Убийца Барти Крауча, кто бы он ни был, вполне мог решить, что самым надежным способом замести следы будет устранение всех потенциальных свидетелей произошедшего. И тот зыбкий факт, что дети непосредственно не видели убийства, отнюдь не гарантировал им безопасность — параноидальный преступник, одержимый желанием сохранить тайну, вряд ли стал бы рисковать, оставляя в живых свидетелей, пусть даже молчаливых. Поэтому спешка была оправдана: необходимо было как можно скорее рассеять детей по безопасным убежищам, пока убийца не решил действовать.

Снейп, вернувшись в свой кабинет в сопровождении Дамблдора, казался выжатым лимоном. Усталым взглядом он окидывал троих лордов, и в этом взгляде явственно читалось пережитое потрясение. Тишина в кабинете была настолько плотной, что, казалось, ее можно порезать ножом. Сириус, Люциус и Маркус синхронно поморщились, холодно глядя на директора Хогвартса. Их неприязнь к Дамблдору была почти осязаемой, и в этой напряжённой атмосфере витала угроза, словно перед грозой. Каждый из них, казалось, старался сдержать гнев, который вот-вот готов был вырваться наружу, и присутствие директора только подливало масла в огонь.

— Авроры настаивают на том, чтобы побеседовать с детьми, — раздражённо произнёс Северус, окинув директора мимолётным взглядом.

— Боюсь, что сегодня их просьба будет отклонена, — холодно заявил лорд Малфой. — Все они потрясены произошедшим в, казалось бы, безопасной школе. Мы с лордом Блэком и лордом Ноттом пришли к единогласному решению забрать наших детей по домам на неопределённое время.

— Не думаю, что правильно лишать детей учебного процесса и общения с друзьями, — отозвался Альбус, не сумев должным образом скрыть своё недовольство.

— Общаться с друзьями им никто не запрещает, — сухо проговорил Сириус. — Но лично мне и моей супруге будет намного спокойнее, если мои дочь и сын с крестником будут дома в безопасности. Про Хогвартс более я, по всей видимости, сказать не могу.

— Это разовое происшествие, Сириус, не стоит преувеличивать, — вздохнул директор, заняв место за столом декана Слизерина.

— Помниться мне, пару лет назад студенты по необъяснимым причинам каменели. Некоторые провели в больничном крыле практически весь учебный год, — напомнил Нотт. — И, к слову, объяснить этот феномен вы нам тогда так и не смогли. Теперь же в Хогвартсе гуляет убийца. Сегодня на глазах наших наследников был убит Крауч, а завтра это вполне может быть кто-то из наших детей. И вы предлагаете нам оставить наследников наших родов в месте без защиты?

— Хорошо, это ваше право, — сдался пожилой маг, не желая спорить с тремя лордами, ссор и споров с которыми ему хватало и вне стен Хогвартса. — Но ваши дети должны дать показания. В конце концов, Барти был важной фигурой в Министерстве.

— Дети дадут показания, но не сегодня, — сказал Блэк, и его тон явно говорил о том, что больше эту тему он обсуждать не собирается. — К тому же каждый из них является наследником рода, причём каждый из них все еще не достиг совершеннолетия. Давать показания они могут только в присутствие своего законного представителя или же адвоката рода, если такой имеется. Что-то я не вижу, чтобы здесь присутствовала Франческа Забини или их адвокат.

— Здесь есть декан Слизерина, думаю, что Северус…

— При всем уважении, Альбус, но я отвечаю только за полукровок, чей магический родитель мертв, или они вовсе являются сиротами, — прервал мага Снейп. — Миссис Забини приезжать отказалась, но также изъявила желание забрать своего сына домой на какое-то время. Просила лорда Малфоя переправить юношу через его поместье.

Дамблдор нахмурился, оглянувшись на внешне спокойного Снейпа. Во взгляде директора промелькнуло раздражение, которое он не сумел скрыть и от троих лордов. Сириус, Люциус и Маркус переглянулись между собой, прекрасно понимая, о чем мог думать Альбус. Северус успел поставить их в известность только благодаря своему патронусу, но директора их присутствие в школе явно не устраивало. В глазах Дамблдора читалось явное неодобрение их вмешательства, словно он считал их появление нарушением заранее установленного порядка, игрой не по его правилам. Впрочем, троица прибыла не для того, чтобы угождать капризам директора. События развивались слишком стремительно, и молчаливое согласие с действиями Дамблдора могло привести к непредсказуемым последствиям, которые они просто не могли себе позволить. Их союз, скованный мрачными клятвами и общими целями, был сильнее, чем любое неудовольствие старого волшебника.

Блэк даже слегка усмехнулся, встретившись взглядом с деканом Слизерина. Если бы кто-то сказал ему в семнадцать, что в тридцать пять он будет совершенно спокойно общаться с ним и даже в каком-то смысле считать своим приятелем, он бы отправил этого человека в больницу Святого Мунго и даже сам бы оплатил лечение. Тогда, во времена их бурной юности, Снейп казался воплощением всего, что он презирал: скованности, злобы и преданности Темному Лорду. Ирония судьбы заключалась в том, что годы, прошедшие после войны, многое изменили.

— Если к нам вопросов больше нет, то не вижу смысла здесь задерживаться, — хмыкнул Люциус, слегка задев Бродягу локтем, тем самым выводя его из мыслей. — И будьте уверены, Дамблдор, я подниму вопрос о происходящем в Хогвартсе на ближайшем Совете Попечителей. Только убийц нам здесь не хватало.

Уходящих магов Дамблдор проводил усталым, но явно недовольным взглядом. Убийство Крауча на глазах четверых слизеринцев — это явно не то, что было ему нужно. Да и Барти оказался в Хогвартсе не просто так, да еще и в таком виде. Хотя догадаться о причине его появления здесь особого труда для Дамблдора не составляло, кое-что он и так прекрасно знал.

А дальше всех ждало долгое расследование. Убийство Барти Крауча не могло остаться незамеченным, да и тот факт, что при убийстве присутствовали четверо наследников известных фамилий, только добавлял шуму этому делу. Юноши ответить на многочисленные вопросы в свою сторону могли не всегда, так как убийцу не видели и могли лишь указать примерное направление того, откуда прилетел зеленый луч.

Все это время каждый из них находился дома. Родители единогласно отказались возвращать их в Хогвартс, на время переведя своих детей на домашнее обучение. Более того, многие родители-маги поступили также, опасаясь за жизнь своих детей. Все же не каждый день в школе, полной детей, случаются убийства.

Расследование аврората не приносило никакой пользы. Многие вспомнили и о том, что на свободе до сих пор находился сбежавший из Азкабана Питер Петтигрю. Все это вместе вызвало общественные недовольства в сторону авроров. Газеты писали о многочисленных ошибках аврората в прошлом, что только мешало работе авроров.

Шумиху вокруг Аврората смогло хоть немного разбавить объявление о рождении ребенка у лорда и леди Блэк. Девочка, которую назвали Эстела. Новоиспеченные родители искренне радовались маленькой малышки, дав себе немного времени игнорировать происходящие события и побыть только в кругу семьи.

Тем не менее никто не забыл о приближающимся последним испытании Турнира. Тренировку крестника Сириус практически полностью взял на себя, всячески стараясь помочь ему и подготовить к скорому событию.

Убийство Крауча очень скоро вновь заняло первые полосы газет, а у авроров так и не было ответа, кто же являлся убийцей. На очередном заседании палаты лордов общим голосованием было вынесено решение о прекращение существования рода Крауч, так как живых представителей рода больше не осталось.

— Этого следовало ожидать, — заметил Орион, когда вернувшийся с заседания старший сын рассказал об его итогах.

— Странно, что Барти больше не женился после смерти супруги, — хмыкнул Сигнус. — Мог бы обзавестись наследником за это время, а в итоге подвел финальную черту для своего дома.

— Ты тоже не женился после смерти Друэллы, — хмыкнул Орион, подняв бокал с огневиски в его сторону.

— Её мне вполне хватило, — фыркнул Сигнус. — К тому же для меня в этом смысла нет. У меня две взрослые дочери, которые не забывают обо мне и регулярно навещают. И в отличие от Крауча я не глава рода, вымирание роду тоже не грозит.

Сириус в разговоре отца и дяди участие не принимал, словно был погружен в некую собственную, тягостную реальность. Он сидел в кресле, почти не двигаясь Слова отца и дяди о политической обстановке, о возможностях и рисках, казались ему далеким эхом, отзвуком мира, к которому он все меньше чувствовал связь. Через некоторое время, извинившись, он и вовсе удалился к себе в кабинет, оставив их вдвоем. Там, в тишине, он мог, наконец, попытаться разобраться в хаотичном потоке мыслей, прокручивая в голове весь день, каждое слово, каждый взгляд.

Марлин, вернувшись в их общую гостиную, не сразу нашла мужа. Она прошла на кухню, заглянула в библиотеку, и, наконец, обнаружила его в комнате, где они хранили Омут памяти. Сириус стоял перед ним, задумчиво вглядываясь в мерцающую поверхность, словно пытаясь увидеть в кружащихся серебристых нитях ответ на какой-то мучительный вопрос. Она редко видела его таким — обычно живым, ярким, полным энергии. Сейчас же в его глазах читалась усталость, глубокая, всепоглощающая.

— Что-то случилось, дорогой? — поинтересовалась блондинка, со спины обняв супруга и положив голову ему на плечо.

— Пытаюсь понять, что задумал Дамблдор, — отозвался Блэк, развернувшись и обняв жену за талию. — Просто не могу понять, почему он выступал против прекращения рода Крауч. Да и странный он какой-то последнее время.

— Он всегда странный, милый, трудно понять, что у него на уме, — заметила Лина. — В конце концов если вспоминать все его действия в наших жизнях, то у нас появится слишком много вопросов к нему.

— Я просто стараюсь разобраться что к чему, чтобы у меня была возможность обезопасить наших детей, — заметил Сириус, садясь на диван и утягивая супругу в свои объятия. — Меня не покидает чувство, будто должно что-то произойти. Пожиратели на Чемпионате, чертов Турнир, темнеющие метки, Хвост на свободе, теперь еще и убийство Крауча.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, — вздохнула леди Блэк. — Но я так хочу избежать этого. Та война стоила нам слишком дорого, я не хочу такого же для наших детей. Эла только только родилась.

— Я тоже очень хочу ошибаться в своих чувствах, любовь моя, — пробормотал Бродяга, крепче обняв жену. — Но я боюсь, что нам стоит готовиться к худшему. Что-то грядет, и будет лучше если мы хоть немного будем к этому готовы.

Марлин качнула головой, спрятав лицо на плече мужа. Когда-то они так надеялись, что все ужасы и смерти наконец были закончены, а теперь была вероятность, что их снова ждало повторение всего этого. Сириус с Марлин даже не заметили, как тихо закрылась дверь в кабинет, а Гарри быстро убежал в свою комнату, думая о случайно подслушанном разговоре.

— Я надеюсь, что худшего не случится, — пробормотала бывшая Маккиннон. — В противном случае я готова заключить сделку хоть с самим дьяволом, лишь бы моя семья была в безопасности.

— Мы оба будем надеяться, что все обойдется, — ответил Блэк, целуя жену в висок. — Но вообще, мать в детстве меня дьяволенком называла, так что считай, что ты уже заключила сделку с дьяволом.

Оба нервно рассмеялись, но женщина оценила попытку мужа разбавить обстановку. Прошлая война теперь давила на обоих тяжелой тенью, напоминая обо всем, что они пережили в тот период времени.

— Я не хочу повторения, Сири, — отозвалась Марлин, положив ладонь на небритую щеку супруга и заглянув ему в глаза. — Мы с таким трудом выжили в том безумии. Я не готова снова проходить через это.

— Как и я, жизнь моя, как и я, — тихо согласился Сириус. — Но, к счастью для нас, у нас есть преимущество. Если Реджи прав, то ему нужно будет время для восстановления сил, которого у него не будет.

— Хотелось бы это верить, — вздохнула женщина, растворяясь в объятиях мужа. — Я слышала, что вы обсуждали с Регулусом. Мне бы не хотелось давать ему возможность возрождаться.

— Так проще убить его навсегда, — вздохнул Блэк, накручивая на палец светлый локон жены.

Марлин закрыла глаза, чувствуя, как мягкая кожа кресла давит на спину. Тишина в комнате накрыла ее тяжёлым одеялом, прерываемая только ритмичным тиканьем напольных часов в коридоре. Каждый тик ощущался как капелька пота, стекающая по ее спине, физическое проявление тревоги, гложущей ее изнутри. Она цеплялась за надежду, отчаянно молясь, чтобы план, который ее муж тщательно разрабатывал вместе со своим младшим братом, действительно сработает.

Тем не менее, несмотря на трагические события, омрачившие Турнир Трех Волшебников, последнее испытание неумолимо приближалось. В этот день, когда должен был решиться победитель, атмосфера в Хогвартсе была особенно напряжённой. Те ученики, которые были спешно забраны родителями после ужасного убийства Барти Крауча, постепенно возвращались в школу, привлечённые неугасающим интересом к исходу Турнира. Они, как и все остальные, жаждали увидеть, кто из отважных чемпионов окажется сильнее в финальном, самом опасном испытании. В воздухе витала смесь страха, волнения и, вопреки всему, ожидания захватывающего зрелища.

Лорд и леди Блэк прибыли вместе с Гарри, который довольно сильно нервничал, периодически посматривая на своих опекунов. Однако, несмотря на все его усилия, нервозность проскальзывала в каждом его движении, в каждом украдчивом взгляде, брошенном на его опекунов. Слова, подслушанные им ранее, терзали его изнутри, словно заноза, которую он никак не мог вытащить. Он мучительно размышлял, стоит ли заводить разговор с Сириусом и Марлин, но страх перед их реакцией держал его в плену молчания. Но больше всего его грызло беспокойство за брата-близнеца. До этого момента Гарри никогда так остро не ощущал угрозу, нависшую над братом, и мысль о том, что Клайд может оказаться в центре новой войны, наполняла его душу доселе неведомой тревогой. Впервые за много лет, а может, и вовсе впервые в жизни, он всерьез задумался о безопасности Клайда, осознавая, что тот может стать потенциальной мишенью.

— Не волнуйся и не думай о победе, — проговорил Сириус, когда они остановились недалеко от трибун, где должны были сидеть зрители. — Она не является главной, да и не нужна тебе. Главное просто выйди оттуда живым, хорошо?

— Сделаю все возможное, — кивнул Поттер. — Я думал над тем, чтобы вообще особо не двигаться в испытании.

— Замечательная идея, дорогой, — кивнула Марлин, потрепав подростка по голове. — Чем быстрее ты выйдешь из испытания, тем нам с твоим крестным будет спокойнее. Но чтобы ты ни сделал, мы все равно в тебя верим и очень гордимся.

Слизеринец улыбнулся взрослым магам, обнял их и поспешил присоединиться к остальным Чемпионам. Супруги Блэк заняли свои места на трибунах, с чувством беспокойства наблюдая за всем происходящим.

Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведённые им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нем зажглись первые звезды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора Макгонагалл, Флитвик. К большому удивлению Поттера рядом с ними остановился и Грюм, пристально оглядывая всех Чемпионов. У профессоров и Аластора на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды.

— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придём на помощь. Все ясно?

Чемпионы кивнули, переглянувшись между собой. Лабиринт перед ними выглядел несколько пугающе, и никто даже не догадывался, что судьи могли приготовить им на этот раз.

— Тогда вперед! — весело скомандовал Бэгмен четверым взрослым магам.

Они молча разошлись на свои посты вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнес:

— Сонорус!

И тут же его усиленный волшебством голос разнесся по всему стадиону:

— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер, оба — школа «Хогвартс», у каждого восемьдесят пять очков!

Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в темное ночное небо. Слизеринец оглянулся на трибуны, взглядом пытаясь найти своих опекунов или друзей, но сделать этого у него к сожалению так и не получилось.

— На втором месте мистер Виктор Крам, магическая школа «Дурмстранг», восемьдесят очков! — снова гром аплодисментов. — И на третьем месте — мисс Флер Делакур, академия «Шармбатон»!

В этот раз аплодисменты были намного тише. Флер сдержанно улыбнулась в сторону трибун, нервно крутя в руках свою волшебную палочку.

— Итак, Гарри и Седрик, начнете по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три… два… один…

Он резко свистнул, и Гарри с Седриком устремились внутрь лабиринта. Высоченная живая изгородь бросала на дорожку черную тень. То ли изгородь была чересчур густой, то ли была так заколдована, но звуки стадиона тут же стихли, едва они вступили во тьму лабиринта. Гарри даже показалось на миг, что он под водой. Он вытащил палочку, приказал: «Люмос!» — и услышал, как Седрик произнес позади то же самое. Прошли вместе метров двадцать и оказались у развилки, а затем молча разошлись, одними лишь взглядами пожелав друг другу удачи.

Выбранная Поттером дорожка казалась совершенно пустынной. Он повернул вправо и прибавил шагу, подняв палочку над головой, чтобы свет от нее падал как можно дальше. Впереди было по-прежнему пусто, что казалось слизеринцу очень подозрительным.

Гарри то и дело оглядывался. К нему опять вернулось привычное ощущение, что за ним следят чьи-то глаза. Небо с каждой минутой становилось чернее, тени сгущались и в лабиринте. Дорожка привела к очередной развилке.

— Направление, — прошептал он палочке, держа ее на ладони.

Волшебная палочка совершила полный оборот и застыла, указывая прямо вправо, в непроницаемую живую изгородь. Гарри без колебаний свернул в указанном направлении, но к его удивлению, там не было ничего, абсолютно никаких препятствий. Внутри начало нарастать нервное напряжение. До сих пор не было ни единой опасности! Что-то было явно не так. Последнее задание Турнира казалось подозрительно легким, а такого просто не могло быть. В голове мелькнула мысль о том, чтобы воспользоваться изначальным планом и сдаться как можно скорее, но любопытство оказалось намного сильнее. Слизеринец решил двигаться дальше, влекомый необъяснимым желанием узнать, что же на самом деле скрывается за этой обманчивой лёгкостью. В глубине души он понимал, что расслабляться рано и настоящий кошмар, скорее всего, ждёт его впереди.

За спиной что-то прошуршало. Гарри выставил вперед палочку и обернулся, готовый отразить нападение. В луче света возник Седрик, выскочивший откуда-то справа. Его всего трясло, рукав мантии дымился.

— Это соплохвосты Хагрида! — прошептал он. — Гигантские! Я еле от них отбился!

Седрик кивнул и исчез за очередным поворотом. Поттер нахмурился, посмотрев в сторону, откуда изначально выскочил пуффендуец. Соплохвосты были не такими уж и страшными, но от питомцев Хагрида все же действительно стоило держаться подальше. Гарольд передёрнул плечами и продолжил двигаться прямо, сжимая в руке волшебную палочку.

Вокруг слишком неожиданно все показалось значительно мрачнее, чем было на самом деле. Подросток остановился и оглянулся, почувствовав неприятный холод за спиной. Навстречу ему скользил дементор. Высотой больше трех метров, лицо спрятано под капюшоном, гниющие чешуйчатые руки выставлены вперед.

Слизеринец резко выдохнул. Раньше с этими существами ему сталкиваться не доводилось. Благо крестный предусмотрительно научил его заклинанию Патронус, но и в этом случае тренировались они всего лишь на каком-то искусственном дементоре, найденном в ящике одного из хранилищ Блэков. Гарри поднял палочку, как учил Сириус сосредоточился на счастливом воспоминании и воскликнул:

— Экспекто патронум!

Из кончика палочки вырвался серебряный сокол и тут же полетел навстречу дементору, который при виде птицы сделал шаг назад и запутался в полах плаща. Гарри нахмурился, но внимания акцентировать не стал, побежав в другом направление.

Налево, направо, снова налево. Когда слизеринец в очередной раз упёрся в тупик, то ему опять пришлось прибегнуть к заклинанию компаса. Палочка показала, что он слишком уклонился к востоку. Вернулся к развилке, свернул направо и увидел перед собой странный золотистый туман. Гарри осторожно подошел и осветил его. Похоже на какие-то чары. На взгляд определить их было довольно трудно. Поттер вздохнул, обдумывая то, чтобы сойти с дистанции. Бегать по лабиринту ему уже порядком надоело, да и помимо дементора он никакой опасности по дороге не встретил. Вероятно, он даже выбрал не то направление, раз все было так спокойно. Размышления прервал раздавшийся неподалеку женский крик.

— Флер! — крикнул Гарри, оглядываясь по сторонам.

Ответа не последовало. Крик доносился откуда-то спереди. Возможно, ей нужна была помощь. Поттер с сомнением взглянул на золотистую дымку. Бездумно рисковать он не привык, все же являясь слизеринцем. Но, с другой стороны, Делакуры были друзьями его семьи, да и Сириус, воспитывая его, не раз говорил, что не стоит бросать девушек в беде. Гарри глубже вдохнул и ринулся в золотистую дымку.

Мир тут же перевернулся вверх ногами. Гарри висел на земле вниз головой, волосы дыбом, очки висят на дужках, того и гляди упадут в бездонное небо. Он тут же схватил их, прижал к носу и настороженно замер. Ноги его как будто приклеились к траве, ставшей зеленым потолком.

Заклинания, которое могло вернуть на место небо и землю, он не знал. Впрочем, навряд ли оно даже просто существовало, а значит, все было гораздо проще. Поттер усмехнулся и оторвал ногу от травы. Мир тут же вернулся на привычное место.

Он несколько раз глубоко вдохнул, успокоился, поднялся на ноги и, выйдя из золотистой дымки, оглянулся: дымка невинно мерцала в лунном свете. Замаскированные чары иллюзии, стоило догадаться сразу, а не ломать голову.

У развилки Гарри остановился посмотреть, нет ли где Флер. Он слышал ее крик, но, возможно, она просто выбыла из игры. Сам по себе лабиринт стал более редким, что означало, что либо он недалеко от выхода, либо Кубок был где-то совсем рядом.

Слизеринец хмыкнул, обдумывая, стоит ли ему двигаться дальше. Да, с одной стороны, он вроде как обещал Сириусу и Марлин побыстрее выбраться из лабиринта, поклявшись не задерживаться и не рисковать. С другой стороны, он уже слишком далеко прошел, чтобы просто сдаться. Победа ощущалась почти осязаемо, как терпкий привкус удачи на языке. На секунду он представил себя триумфатором, стоящим под ликующие возгласы толпы. Ему не так уж и была нужна эта награда, но неудержимое желание покорить лабиринт, доказать себе свою способность, возникло само собой, словно древний инстинкт. Хотя в голове тут же возникла мысль о том, как после ему достанется от супругов Блэк за это своеволие.

Он свернул влево и уперся в тупик, свернул направо — еще тупик Гарри остановился, перевел дух и приказал палочке определить стороны света. Затем вернулся к развилки, взял направление на северо-запад и бросился было вперед, но замер, услышав впереди голоса.

— Что ты делаешь? — кричал Седрик. — Ты что, гад, делаешь?

И следом голос Крама:

— Круцио!

В тот же миг уши его пронзил отчаянный вопль Седрика. Потрясённый Гарри рванул вперед. Никаких поворотов впереди не было. Осталось одно — Взрывное заклятие. Заклятие по­действовало, правда, не очень сильно, в изгороди образовалась неглубокая дыра, Гарри сунул в нее ногу, навалился всем телом, колючее сплетение ежевики затрещало, ветви сломались, и открылось отверстие. Гарри пролез в него, порвав мантию, глянул направо: на земле извивался от боли Седрик, а над ним стоял Крам. Услышав треск, Крам повернул голову и сорвался с места, но Гарри успел нацелить палочку.

— Окаменей! Инканцеро! — крикнул он.

Заклинание поразило Крама в спину, он на мгновение замер и рухнул ничком в траву, а веревки опутали его тело, чтобы он не смог двигаться даже если придет в себя. Поттер глянул на обоих соперников, поднял в верх волшебную палочку, выпуская в небо красные искры, после чего снова двинулся вперед.

Гарри шел, время от времени сверяясь с палочкой-компасом. Он не знал, продолжил ли состязание Седрик после ощущения на себе Непростительного заклятия, но двигаться нужно дальше. Его интересовало и то, как Крам мог решиться на применение Непростительного заклинание. Поттер прекрасно знал, что в Дурмстранге обучают темной магии, но применить Круциатус просто чтобы выиграть Турнир школ…

Теперь тупики попадались все чаще. В лабиринте стало темно, хоть глаз выколи, значит, скоро центр, конец состязания. На длинном, прямом отрезке пути опять почудилось шевеление, и свет палочки озарило существо, которое он знал только по картинке в «Чудовищной книге о чудовищах».

Это был сфинкс с телом огромного льва, головой женщины, тяжелыми когтистыми лапами и длинным желтым хвостом с коричневой кисточкой на конце. Когда Гарри приблизился к женщине-львице, она оборотила к нему могучую голову и уставилась большими миндалевидными глазами. Гарри нерешительно поднял палочку, но львица с женским лицом не присела в прыжке, а просто ходила туда-сюда поперек дорожки, загораживая проход.

—Ты близок к цели, — произнесла она низким, хрипловатым голосом. — Кратчайший путь лежит именно здесь.

— И что же я должен сделать, чтобы пройти дальше? — поинтересовался Поттер, и так прекрасно догадываясь об ответе сфинкса.

— Отгадай мою загадку, тогда пропущу. Отгадаешь с первой попытки — путь открыт. Не отгадаешь — нападу. Ничего не ответишь — пойдешь назад, восвояси.

Слизеринец хмыкнул и кивнул, про себя решив, что если загадка будет слишком непонятной, то он наконец просто сойдет с дистанции, как и собирался изначально.

— Ладно, — сказал он. — Слушаю вашу загадку.

Женщина-львица уселась посреди дорожки и произнесла такой стих:

Мой первый слог проворнее всех слывет по праву —

Он очень быстр на руку, ногу и расправу;

Второй мой слог есть плод окружности решений —

Ее с диаметром законных отношений.

Мой третий слог — абстрактно названный мужчина —

Ни цвета кожи, ни фамилии, ни чина.

Сложив их вместе, существо ты образуешь,

Какое ты скорей умрешь, чем поцелуешь.

— Значит, из подсказок получится чудище, которое я лучше умру, чем поцелую? — уточнил Гарри.

Сфинкс благосклонно улыбнулся. Гарри решил, что это утвердительный ответ, и принялся думать. Существует множество тварей, которых он, хоть убей, не поцеловал бы никогда в своей жизни. Первой мыслью в голове возник дементор, но загадка сфинкса явно о ком-то другом, иначе все было бы слишком просто. Пожалуй, начать надо с подсказок. Какой там первый слог, быстрый? Быстрый, скорый…

Поттер задумчиво взглянул на сфинкса, прокручивая в голове текст загадки. Ему понадобилось около десяти минут, чтобы наконец найти решение, которое ему казалось верным ответом.

— Скорпион!

Сфинкс расплылась в улыбке, поднялась на ноги и посторонилась. Слизеринец поклонился существу и устремился вперед. За спиной послышался шум, но в этот раз подросток уже не обратил на него никакого внимания, заметив в нескольких шагах злополучный Кубок. Слизеринец огляделся по сторонам, не видя больше никаких препятствий. Он улыбнулся, подошел к Кубку, предусмотрительно проверив его на наличие магических ловушек. Убедившись в безопасности теми способами, которыми знал, Поттер осторожно коснулся Кубка рукой.

В то же мгновение Гарри почувствовал знакомый рывок где-то под ложечкой. Ноги оторвались от земли. Рука, крепко держащая Кубок, не разжималась. Кубок куда-то понес его сквозь завывание ветра и пестрый вихрь красок.