Monster (гет)

От лица Эрин

Атмосфера спокойного предпразничного вечера в квартире Митча внезапно раскололась, разбилась, словно тонкое стекло, от крика, полного боли и безысходности. Это был Митч. Ледяная волна ужаса захлестнула меня. Это был не обычный испуганный возглас, не мимолетная реакция на неожиданность. Этот крик звучал как агония раненого зверя, наполненный такой глубинной, первобытной болью и отчаянием, что, казалось, по самой тишине комнаты прошла огромная трещина, и в этот разлом хлынула тьма. Я еще не видела, что произошло с ним, но поняла это безошибочно. "Боже, нет!" — я вскочила на ноги, мое дыхание в миг стало прерывистым, сердце бешено заколотилось в груди, отдаваясь болезненными ударами в висках. Внутри все сжалось, в доли секунды вихрь мыслей пронёсся в моем мятущемся разуме: это могло означать лишь одно, то, чего мы так боялись, здесь. Он здесь.

Повинуясь нестерпимой тревоге за Митча, я бросилась в комнату:

— Митч! Что случилось? — мой голос дрожал и срывался.

Картина, представшая моим глазам, обожгла сознание. Митч стоял, полусогнувшись, тяжело дыша, его руки судорожно обхватывали стол, словно пытаясь удержать внутри невыносимую боль. Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, в которых плескались невыразимое страдание и абсолютное отчаяние. Это была не просто физическая боль — в его взгляде читалась сломленность, ощущение полного бессилия перед лицом чего-то ужасного. Он пытался что-то сказать, губы его дрожали, но из горла вырывались лишь хриплые, прерывистые стоны, полные муки.

— Уходи, Эрин... Он здесь...- наконец Митчу удалось выдохнуть эти несколько слов, все его тело била мелкая, нервная дрожь, выдавая глубину его ужаса.

Я чувствовала, как кровь стынет в моих жилах: его крик, его глаза, полные мучительной безысходности, говорили о неотвратимом, страшном, что снова ворвалось в нашу жизнь, угрожая разрушить хрупкое подобие покоя, которое мы с таким трудом создали. Это было возвращение тьмы, и я чувствовала, как ее ледяное дыхание касается и моей души.

— Его рык в моей голове...- эти слова болью и ужасом отозвались во мне, наш маленький мирок раскололся и бездна грозила поглотить нас...

В первые секунды я застыла на пороге комнаты, ощущая, как ледяные щупальца первобытного ужаса сковывают мое тело. Мольба Митча, его слова, о том, чтобы я уходила, бежала, рвали мне душу; в его глазах, обычно таких теплых и полных жизни, сейчас плескалась мутная волна невыносимой муки, отражение внутренней борьбы с неведомой силой.

Это был мой Митч, которого я знала и любила; но его человеческая оболочка исказилась страданием, сквозь которое проглядывала пугающая бездна.Инстинкт самосохранения, древний и властный, заговорил во мне: "Беги скорее!" Но мое тело отказываясь подчиняться панической команде мозга, видя страдание в глазах любимого человека. Сознание кричало мне, что я совершаю глупость своим промедлением. Разве я не вижу, что происходит? Нужно спасаться, пока монстр не вырвался наружу.

Я медленно протянула руку по направлению к Митчу, в робкой попытке прикоснуться к источнику его мучений, попробовать помочь.

Мой разум кричал об опасности, вопил о необходимости бежать, спрятаться, спастись от этой нечеловеческой силы. Перед глазами возникли события трехлетней давности, тот леденящий взгляд, звериный рык, холодные, безжалостные глаза, страшные когти, оставившие следы шрамов на моей коже, боль во всем теле и отчаяние, с которым я боролась за жизнь...

И теперь, глядя на Митча, корчащегося от боли, я осознавала всю опасность ситуации. Если монстр победит, если он окончательно завладеет его телом будет ли у меня шанс на спасение?

Митч отчаянно цеплялся за окружающие предметы, словно пытаясь удержать себя от падения в пропасть. Он обессиленно опирался на стол, его пальцы побелели от напряжения, впиваясь в дерево. Потом его отбросило к стене с такой силой, словно его терзал невидимый враг. Митч крикнул от боли — это был крик, исходящий из самой глубины его существа, полный такого адского страдания и беспросветного отчаяния, растерзанной души, бессильной перед ужасной трансформацией, которая снова овладевала ей.

— Боже, как больно ... я не могу... — теперь Митч не кричал, а стонал, сгибаясь от очередной судоргои, проходящей через его тело, и столько мучений было в его голосе, что это отзывалось острой болью в моем сердце, слезы текли по щекам. Его голос, сорванный и хриплый от мучений, пронизывал меня насквозь, как острая игла. Это он, мой родной, мой единственный. И я знаю, что он страдает, что эта ужасная трансформация разрывает его изнутри.

— Господи, Митч, держись...- я сделала несколько шагов навстречу ему

— Не могу... — он опустился на колени, я видела, на его лбу выступил холодный пот, а вены на висках набухли от напряжения. Скорее всего, это был тот самый переломный момент, которого мы так боялись. Финальная трансформация. Боль, которую он сейчас испытывал, должна быть невыносимой, разрывающей его на части.

Как я могла убежать? Как могла оставить его одного в этот ужасный миг, когда он отчаянно боролся за свою человечность? Да, страх сковывал меня, леденил кровь, но зрелище его мучений жгло меня изнутри гораздо сильнее. Я не могла просто стоять и смотреть, как его поглощает эта тьма. Мой разум, возможно, и кричал о бегстве, но мое сердце, наполненное любовью и состраданием, подсказывало другой путь. Я должна быть рядом.

Как я могла просто повернуться и уйти, когда он так отчаянно нуждался в моей поддержке? Бегство было бы предательством всего, что нас связывало. Я должна была быть рядом, даже если это означало шагнуть в самое сердце его кошмара, рискуя быть поглощенной им самой. Мой Митч, его доброта, его тепло, его любящий взгляд — все это могло навсегда раствориться в этой бездне...

Митч буквально согнулся пополам, его тело содрогалось от невероятной боли, которая, казалось, выворачивала его внутренности наружу. Его крик, первоначально полный мучений, постепенно превратился в животный вой, от которого холодело в жилах. Монстр, дремавший в его глубинах, просыпался, и это было не просто физическое превращение — это была борьба за его душу, за саму его сущность. Опустившись на колени, Митч хватал ртом воздух, его пальцы судорожно сжимали ковер, словно пытаясь удержаться за остатки реальности. Но потом, резко, словно его дернула невидимая сила, он встал. В его глазах уже не было сознания, только холодный, бесчеловечный блеск, от которого мое сердце сжалось от ужаса. Из-под кожи проступили острые когти, а губы скривились в хищной улыбке, мерзком оскале. Зверская сущность полностью завладела его телом.Монстр взревел, его голос стал низким и утробным, наполненным первоначальной агрессией. Он двинулся на меня, и в его измененных чертах я уже практические не узнавала любимого мужчину. Я инстинктивно отсупила назад, но не бросилась бежать, хотя это было бы самым логичным действием.

— Митч! Нет! — мой крик прорезал жуткую тишину комнаты.

— Не сдавайся! Послушай меня! Посмотри на меня! Это я, Эрин! — я пыталась достучаться до той части его сознания, которое еще могло бороться. Мой голос дрожал от страха, но я старалась придать ему больше силы и уверенности.

Монстр не останавливался. Он шел на меня, рыча и скалясь, а затем бросился с невероятной быстротой, его когти были уже совсем близко, угрожая разорвать меня в клочья. Я попыталась увернуться, отшатнувшись назад, уходя в сторону, и едва успела избежать прямого удара. Жгучая боль залила руку ниже локтя, его когти все же задели меня, оставляя глубокие царапины, из которых мгновенно выступила кровь...

От лица Митча

Боль. Это слово кажется таким слабым, таким недостаточным, чтобы описать ту агонию, которая разрывает меня на части. Представьте, как будто каждая кость в вашем теле медленно перемалывается в пыль, как будто вашу кожу сдирают раскаленными клещами, как будто ваши мышцы скручиваются в тугие узлы, готовые лопнуть. И все это одновременно, помноженное на тысячу. Эта боль не просто физическая, она проникает в самую суть моего существа, искажая мои мысли, отравляя мои воспоминания, пытаясь стереть меня как личность.

В этом кошмаре телесных мучений звучит еще один голос — внутренний, чужой, зловещий. Он шепчет, словно змея, обвивающая мое сознание, впрыскивая свой яд. Ее кровь… представь, какая она теплая… как она струится по твоим когтям… утоли свою жажду, разорви её на части.… Этот голос рисует в моем воображении ужасные картины, заставляя меня видеть Эрин не как любимую, а как добычу. Эта мысль вызывает во мне вспышку отвращения, но она тут же тонет в новой волне боли, которая накатывает, словно шторм.

Мое собственное "я" отчаянно сопротивляется, словно загнанный в угол зверь. Воспоминания о наших совместных вечерах, о ее улыбке, о тепле ее рук пытаются пробиться сквозь тьму, но они кажутся такими далекими, такими призрачными, словно кадры старого фильма, покрытые пылью времени. Нет… я не могу… я люблю ее… Эти мысли — слабые крики в бушующем океане боли и чужой воли. Монстр внутри меня крепчает, словно паразит, питающийся моими страданиями. Я чувствую, как меняется мое тело — ногти становятся острыми когтями, челюсти вытягиваются, наполняясь острыми зубами, спина сгибается, принимая звериную форму.

И посреди этого ада я слышу ее голос. Он звучит хрупко, но в то же время в нем чувствуется стальная решимость. "Митч!" — этот крик словно разрезает пелену боли, на мгновение возвращая мне ясность. Я вижу ее лицо, полное страха, но ее глаза смотрят на меня с такой непоколебимой любовью, что это словно удар молнии. Я вспоминаю ее смех, ее нежность, ее поддержку в самые трудные моменты нашей жизни. Как я мог даже на мгновение поддаться этому чудовищу?

Но тьма снова наступает. Голос монстра становится настойчивее, соблазнительнее. Сдайся, слабак… эта боль никогда не закончится… только ее кровь принесет тебе покой… представь, как ее крик затихнет… И на кратчайший миг я почти верю ему. Боль настолько мучительна, что любое облегчение кажется благословением, даже если оно означает причинить вред самому дорогому человеку.

Мое тело действует против моей воли. Я чувствую, как мои мышцы напрягаются, готовясь к прыжку. Мои когти непроизвольно выпускаются, царапая пол. Я вижу ужас в ее глазах, и это как ледяной душ возвращает мне часть контроля. Но этого недостаточно. Монстр слишком силен.

И вот я бросаюсь. Я вижу ее, такую беззащитную, и в этот момент что-то ломается внутри меня. Инстинкт зверя берет верх. Я чувствую, как мои когти вонзаются в ее плоть, я чувствую кровь, ее металлический запах, смешанный с едва уловимым ароматом ее кожи, ударил в мои ноздри первоначальной волной голода. Инстинкт, дремавший глубоко внутри, завладел моим телом, омрачая последние искры разума. В моем затуманенном сознании ее испуганное лицо казалось размытым пятном, а тепло ее тела под моими деформированными когтями пробуждало только зверское желание — разорвать, завладеть, уничтожить источник этого опьяняющего запаха, этой соблазнительной уязвимости. Сквозь кровавую пелену ярости до меня доносится её испуганный крик, этот звук словно вырывает кусок из моей души, ей больно, моя Эрин... Что я делаю... Но затем я слышу ее голос снова. Только теперь в нем звучит не только страх, но и невероятная сила.

"Убирайся! Он мой!" — каждое слово словно удар хлыста, отбрасывающий тьму. В голосе Эрин — вся ее любовь, вся ее ненависть к тому, что пытается отнять меня у нее. Ужас пронзает меня острой болью, сильнее любых физических мучений трансформации. Что я делаю? Это она. Моя Эрин. Та, ради которой я живу, та, чья любовь есть мое единственное спасение в этом ужасном существовании. Как я мог поднять на нее свои обезображенные руки? Сама мысль об этом стала невыносимой обузой, разрывая мою душу в клочья. Монстр внутри меня заревел в ярости, чувствуя, как его власть слабеет, как я снова начинаю сопротивляться его воле. Его зверская ярость отразилась в моем собственном теле, заставляя мышцы судорожно сокращаться, а когти непроизвольно втягиваться.

"Нет..." — прохрипел я, пытаясь отстраниться от нее, от этого ужасного, почти непреодолимого желания причинить ей боль. Ее голос, ломающийся от страха, но одновременно полный невероятной решимости, снова раздается в моем сознании, как спасительный маяк в темноте: "Митч! Борись! Прошу тебя! Я знаю, ты еще там!" И я сражаюсь. Со всей своей волей, со всей любовью к ней, я пытаюсь отбросить эту тьму, которая стремится поглотить меня окончательно. Я пробую произнести её имя, как заклинание, как якорь, тянущий меня из этой тьмы...

Вдруг мое тело снова сводит ужасная, сокрушительная судорога. Боль такая интенсивная и всеобъемлющая, будто каждая клетка моего тела взрывается. Я вскрикнул и одновременно почувствовал, как что-то чужеродное, холодное и гнусное покидает меня, вырывается изнутри с неистовой силой. Перед глазами все поплыло, и я потерял сознание...