Не просто друг (гет)

С того самого дня началась моя борьба за жизнь матери. Самая главная сложность заключалась не в том, чтобы собрать деньги и найти подходящего донора. Отдать часть печени на пересадку могла и я, как единственный родственник. К тому же у нас была одна группа крови и одинаковый резус-фактор. Дело в том, что мама отказывалась давать согласие на операцию по пересадке печени. И никакие мои уговоры так и не смогли ее убедить.

Я по-прежнему продолжала целыми днями сидеть на работе. Сразу после всех операций я бежала к матери. Так было и вчера в мою смену. Проснулась я сегодня в ее палате.

— Доброе утро, Кирочка. Может, тебе уже хватит спать на стуле?

— Доброе утро, мам. Ничего, я уже привыкла. Как ты себя чувствуешь? Тебе уже лучше?

— Да, немножко получше. Знаешь, Кир, я согласна на операцию, но только не хочу, чтобы ты была моим донором. Вдруг что-то не получится, а ты напрасно отдашь свою часть печени.

— Ну-ка быстро бросила панику. Ничего не случится. Если ты не будешь пить, то проживешь еще долгое время. А я прослежу за тем, чтобы ты не пила. Между прочим, ждать чужую донорскую печень очень долго. А с моей печенью можно хоть завтра операцию проводить.

— Но ведь если ты станешь донором, то не сможешь провести операцию. А я так хочу, чтобы ее сделала ты. Пока я здесь лежу, такого про тебя наслушалась. Знаешь, как мне сразу становится хорошо, когда твои пациенты тебя хвалят. Кирилл тоже был хорошим врачом. Этим ты пошла в него. Интересно, как он сейчас?

— Может хватит про отца. Ему же неинтересна твоя жизнь, вот и ты его забудь. Ладно, еще раз хорошенько все подумай насчет операции, а я пойду. Моя смена подошла к концу. Сегодня еще у мамы Кости день рождения. Я обещала помочь. Пока.

— Пока, Кирочка.

Когда я вышла из маминой палаты, то заметила Хромова, который до сих пор не пришел в себя после смерти сына. Мне было больно на него смотреть, ведь он пережил настоящую трагедию. В этот раз что-то в его поведении показалось мне странным, и я решила за ним проследить. Иван Николаевич зашел в ординаторскую, и я незаметно прошла вслед за ним. Оказалось, Хромов спрятал в своем шкафчике спиртное и, когда ему вновь становилось тяжело, приходил сюда выпивать.

— Иван Николаевич, что вы делаете?

— Здравствуйте, Кира. Если бы вы знали, как мне тяжело.

— Иван Николаевич, я прекрасно понимаю, что в вашей жизни произошло такое горе. Но спиртное, тем более, на работе — это не самый лучший выход. А если Павлова заметит ваше состояние? А если вы в таком состоянии не сможете спасти пациента. Вы же сами себе этого никогда не простите. Ну-ка, дайте мне вашу фляжку.

Я отобрала у Хромова фляжку и вылила содержимое в раковину.

— Вот так-то лучше, Иван Николаевич. Вы лучше приходите сегодня на день рождения к Марии Валерьевне. Может быть, так вам будет легче. И никогда больше не пейте. Моя мать тоже так заглушала боль, а теперь лежит здесь с циррозом печени. До свидания. Надеюсь, увидимся у Марии Валерьевны.

Я вышла из ординаторской. Тут я неподалеку услышала очень знакомый голос с акцентом, который за последние месяцы успела полюбить. А скоро я увидела и самого Салама.

— Кира, привет, — поздоровался Салам.

— Саламчик! — бросилась я к нему с радостным криком. Надо сказать, что в последний раз я так радовалась на дне рождении Нины. — Я так соскучилась.

— Я тоже.

— Вот, Серова, а мне ты так никогда не радовалась, — грустно заметил Костя.

— Просто ты никогда от меня не уезжал на несколько месяцев. А по Саламу я соскучилась. Тебя Нарочинская заставила приехать? — спросила я у Салама.

— И это тоже. А на самом деле я сбежал со своей собственной свадьбы. Представляешь, моя мама хотела меня женить на соседке. А она весит 120 кг.

— Эх, а я уж подумала, что ты по мне соскучился.

— Это вторая причина моего приезда. Кстати, моя мама передавала тебе огромный привет, банку варенья. И еще она сказала, что отпускает меня только потому, что здесь за мной присмотришь ты.

— Спасибо ей. А за тобой я обязательно присмотрю. Теперь я сделаю все, чтобы ты здесь только работал, а не лечился. Ладно, я пошла переодеваться. Надеюсь, что мы встретимся все вместе на дне рождении Марии Валерьевны.

Когда я уже вышла из больницы, то снова увидела ребят. Оказалось, что Костя искал свою сбежавшую пациентку. За то время, пока я переодевалась, Лазарев успел предложить Саламу пожить у него, и Салам после долгих отказов все-таки согласился. Теперь мы вдвоем направлялись к маме Кости.

— Кир, а как твоя мама? Мне Костя рассказал про ее диагноз.

— Блин, ну Лазарев и трепло. Я же просила его не рассказывать. Просто мне не хотелось грузить тебя своими проблемами. Моей маме нужна пересадка печени, но она пока согласна на донора с мертвым мозгом. Я предлагала ей свою часть печени, но она не хочет. Блин, я уже для своей квартиры покупателя нашла, а мать на операцию пока никак не уговорю. Знаешь, я сейчас тебе все рассказала, и у меня на душе сразу стало легче. Спасибо тебе.

— Это тебе спасибо. Если бы не ты, то я бы не восстановился. Знаешь, я еще очень сильно скучал по твоей еде. Ты очень вкусно готовишь.

— Ты — первый мужчина, который хвалит мою еду. Мне даже Костя с бывшим мужем такое не говорили.

— Серьезно?

— Да. Надеюсь, хотя бы сегодня Мария Валерьевна с ее гостями меня тоже похвалит.

Так в разговорах время прошло незаметно, и скоро мы уже были у Марии Валерьевны. За всю дорогу я так и не решилась признаться Саламу в своих чувствах, которые нисколько не угасли после его отъезда, а после его возвращения стали еще сильнее.

День рождения Костиной мамы прошел хорошо, даже несмотря на то, что Костя задержался на операции и так и не смог приехать. Не дождались мы и Ивана Николаевича. Гостей приходилось веселить мне с Саламом. Надеюсь, нам это удалось. По крайней мере, Мария Валерьевна и ее подруги отметили мои кулинарные способности.

Когда я, Салам и Мария Валерьевна возвращались с праздника, то мы вдруг заметили лежащего на скамейке мужчину. Когда я и Салам подошли поближе, то узнали Ивана Николаевича. Он был сильно пьян. Хорошо, что в это время подъехал Костя, и мы быстро погрузили Хромова в машину. Надо было привести его в чувство. Костя обещал это сделать эффективно и навсегда. Пока Иван Николаевич лежал под капельницей, я решила позвонить своей матери.

— Алло, мам. Ты как?

— Все хорошо, доченька. Меня недавно укололи. Боли вроде поменьше стали.

— Ты подумала насчет операции?

— Да. Я не хочу рисковать твоим здоровьем. Я лучше подожду другого донора. Кстати, я взяла у одной из медсестер газету. Там пишут про твоего отца. Он лет двадцать назад ушел из медицины, и теперь он — успешный бизнесмен. Его зовут Кирилл Огнев.

— Мам, мне про него ничего не интересно. Этот человек предал тебя, а ты до сих пор им интересуешься.

— Зря ты так, а вдруг со мной что-нибудь случится?

— Мам, хватит вести эти дурацкие разговоры. Лучше думай о своем выздоровлении. После операции и твоей выписки я постараюсь все забыть и временно перееду к тебе, чтобы ухаживать. Ладно, спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я положила трубку. Да, снова переехать в мамину квартиру будет непросто, но ради матери я постараюсь. Тогда я еще не знала, о том, что мамины страхи сбудутся.