Чтобы жить (гет)

Выше горизонта светло-жёлтая полоска неба плавно перетекала в оранжевую и далее становилась сизо-синей, запятнанной серыми облаками.

Ниже горизонта расстилались ярко зеленеющие поля, тёмно-зелёные перелески и массивы леса, серебристыми лентами вились речушки.

Утомившийся копаться в бумагах Малфой-старший решил сменить занятие и посвятить оставшееся время до обеда полёту на фестрале.

Заодно своими глазами убедиться, как идут дела на ферме по выращиванию крылатых ездовых магических животных, где помимо живородящих фестралов разводили гиппогрифов, которые сейчас для поездок недоступны из-за периода высиживания яиц.

Поэтому выбор пал на одного из любимцев — фестрала по кличке Уголёк.

Сидя в седле и придерживаясь за ошейник животного, Малфой в чёрном ездовом костюме любовался видами своего поместья с высоты птичьего полёта, что не мешало плавно течь размышлениям.

Ритуал поиска по имени и дате рождения прошёл успешно.

Трижды.

Признанная магией принцесса находилась в Лондоне на площади Гриммо: в доме двенадцать.

Люциус только понимающе ухмыльнулся на сердитый комментарий Снейпа: «Опять Блэк!»

Скорее всего, бывшей супруге Малфоя — Нарциссе не удастся захватить род под свою жадную руку.

Особняк Блэк даже в лучшие времена не отличался особым гостеприимством.

Гости могли там ночевать только с ежедневного разрешения хозяев.

В своё время Блэковские меры безопасности выбесили Люциуса, оставшегося у них на три дня праздновать Остару для начала ритуала ухаживания за Нарциссой.

Гипотезу о появлении главы рода Блэк следовало проверить, тем более возможность была.

Предусмотрительный Снейп изготовил десяток порций зелья для розыска.

Второй ритуал поиска по данным «Сириус Блэк. Третье ноября одна тысяча пятьдесят девятого года» показал местонахождение данного индивидуума в пределах аврората.

Довольное лицо Снейпа так и напрашивалось съесть лимон.

Третий необходимый поиск по данным Нарциссы указал, что ведьма находится вне пределов Англии.

За прошедшую неделю на карте слежения разыскиваемая троица не сменяла мест пребывания, что наводило на закономерный вывод: принцесса является, скорее всего, законной хозяйкой особняка, то есть главой рода Блэк.

По мнению Снейпа, магическим крёстным отцом Сириус реально стал для украденного ребёнка, а не по отношению к настоящему Гарри Поттеру.

Догадку следовало подтвердить или опровергнуть.

Заинтересованный Снейп покинул дом друга, чтобы попутно заняться вплотную своими делами.

От размышлений Люциуса отвлекло громкое фырканье осёдланного им фестрала, заприметившего стаю уток на синей глади реки, но маг направил животное в сторону от предполагаемой добычи.

Хорошо выдрессированный Уголёк, махая громадными кожистыми крыльями, послушно повернул к ферме.

Там после прогулки его ожидал таз нарезанного мяса, а не какой-то крякающий перьевой комок, который еще изловчиться надо поймать, что с седоком на спине сделать трудновато.

Люциус ослабил давление поводьев фестрала и предался любованию пейзажами.

Радовало, что все поля арендаторов вовремя засеяны.

С сыном, как только тот вернётся домой, следует поговорить о новостях и посмотреть его реакцию.

Прагматичный Драко обязательно отправиться на последний курс учёбы в Хогвартсе.

Будет неплохо, если ему удастся свести дружбу с некоей Гортензией Эванс или леди Блэк, если они появятся в школе.

Письмом такое сыну не поручишь.

Разговор с Драко предстоит долгий и обстоятельный.

Благополучно приземлившись на территории фермы, Люциус ловко выбрался из седла. Скормив Угольку пару ломтиков вяленого мяса бобра, маг перепоручил животное дежурному работнику.

Вынув волшебную палочку из кобуры на предплечье, Малфой отменил чары комфорта, что защищали его при полёте, и аппарировал прямо к крыльцу дома.

На пешую прогулку по парку сегодня времени не было, потому что после обеда предстояло осуществлять одно задуманное дело, но сначала следовало подготовиться.

Вчера некая единокровная птичка из аврората принесла на хвосте благую весть — Сириуса Блэка оправдают и сегодня после трёх часов дня отпустят с миром.

* * *

Сириусу всенародной вопиющей славы из туч поздравительных вопиллёров не перепало, так как он отсиживать зад сперва на допросах в аврорате, а после — на судебном заседании Визенгамота, где мага оправдали, присудив компенсацию в тысячу галеонов.

После Блэк пружинистым шагом, с гордо задранным подбородком продефилировал на выход из здания, не замечая, что его спину сверлит злой взгляд недруга.

Едва выйдя из телефонной будки министерства магии в магловский Лондон, Сириус раскинул руки в стороны, зажмурился, подставляя лицо майскому солнцу, и прошептал:

— Свободен!

Но тут его кто-то уцепил за шкирку, непонятно куда аппарировал и шмякнул спиной о каменную стену.

Шею Бродяги ожог кончик волшебной палочки с полуактивированным заклинанием.

Мантию на груди смял в крепкой хватке крупный мужской кулак.

Сириус ошарашено уставился в злые-презлые глаза Люциуса Малфоя, который ласково предложил:

— А вот теперь поговорим, шваль блохастая!

* * *

Отловить паршивого негодяя Сириуса Блэка удалось легко и быстро.

Но!

У гулявой скотины башка оказалась качественно отобливейчена, причём не раз и не два, а гораздо больше.

Про воровство крови у Малфоя он не знал или уже ничего не помнил, но кому-то пару лет назад стал крёстным отцом, даже не дав имени и не видя в лицо, лишь пользуясь склянкой с кровью, выданной Дамблдором.

Последнее, что видел удивлённый придурок в ритуальном зале рода Блэк — это расколовшийся алтарь, а потом магическая защита оттуда принудительно вышвырнула непутевого потомка.

Напоив Сириуса тем же зельем, которым угощал Петунию, Малфой аппарировал с ним туда, где захватил, не забыв угостить Энервейтом, чтобы псина пришёл в себя.

Поиски виновных в краже крови опять зашли в тупик, но хотя бы причастность Дамблдора была косвенно доказана.

* * *

Дамблдор изволил хандрить, сидя безвылазно уже неделю в коттедже Поттеров.

После встречи со стадом агрессивных гиппогрифов вернулась юношеская аллергия на маргаритки.

Редкостный иммунитет, созданный зельями Фламеля, канул в лету.

Гадские цветочки, в настоящую пору года вовсю портившие воздух мерзкой пыльцой, обернулись сущим наказанием.

Утерев повлажневший нос платком, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор ощущал себя горемычной фарфоровой фигуркой китайского старичка-болванчика с кивающей головой.

Причём его сперва раскололи на тьму осколков, потом кое-как обмазали каждый чем-то похожим на клей, затем спешно собрали воедино.

А трещинки остались!

И вся полученная конструкция феноменально держится на честном слове и слизкой субстанции загадочного происхождения.

Старичок опять аккуратно выдул из ноздри пузырь и утёр его.

К безмерному сожалению, громкий кашель, малейшее чихание или трубная трель из носа приводили к единому результату — кратковременному обмороку.

После кровавой бани, устроенной гиппогрифами, здоровье поправлялось медленно, и ничего поделать было нельзя.

Чесалось пузо, исправно шелушась из-за беспрестанно молодеющей кожи, не собиравшейся стареть и, соответственно, грубеть.

Ох, уж этот старательный Фоукс!

Поневоле вспомнилось событие семнадцатилетней давности — вынашивание кокона с будущей заменой Гарри Поттера.

Тогда живот тоже постоянно обновлял кожу.

Именно с тех пор у старичка появились привычки: спать только на левом боку и носить просторные хламиды.

Можно было бы и не подвергать свой организм нерациональному риску, по старинке спрятав младенца в специальной магической колыбели на алтаре Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Однако Дамблдор опасался за сохранность секрета.

Домовые эльфы Хогвартса, неуёмно любопытные, запросто могли сунуть нос в любое помещение замка, почуяв там одинокое живое существо.

Поэтому Альбус воспользовался методом магических контрабандистов.

Оборотистые хапуги провозили мелкий живой товар через границу в яйцеподобныых боксах, которые помещали в свой живот.

В течение года можно было спокойно прятать контрабанду в себе, а содержимое магического контейнера будет существовать нормально, подпитываясь магией носителя.

Провести операцию помог Люпин, который ловко распорол Дамблроров живот, потом намазал зельем растяжки кожу и поместил контейнер внутрь. Ремус аккуратно наложил шов и обработал чарами скорейшего заживления. За всё совершённое оборотень был награждён почти отеческим Обливейтом от тогда ещё директора Хогвартса.

Доставал бокс с подменышем после рождения Гарри Поттера перед подготовкой к ритуалу «Кривое зеркало» тоже Ремус и, соответственно, опять о том забыл.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор считал себя гением, так как обладал неоспоримыми выдающимися качествами: бесподобной одарённость в магических науках и рассудительной скромностью.

Способность сидеть сразу на трёх стульях: директора Школы Чародейств и Волшебства Хогватс, Верховного чародея Визенгамота и Президента Международной Конфедерации Магов — лишний раз доказывала истинность самооценки Дамблдора.

Одно то, как он виртуозно добыл семенной материал для создания будущего заместителя героя пророчества — заставляло гордиться собой.

Ритуал зачатия, предложенный наставником Фламелем, был древнее Хогвартса и прост как кнат.

В любой хрустальной пробирке можно было зачать гомункулуса на основе особого зелья, а позже поместить смесь в тело выбранной девственницы для вынашивания и родов.

Но вот кого осчастливить невольным участием?

Кандидата на роль отца, конечно, следовало взять из Пожирателей смерти, то есть вассалов Волдеморта.

Выбор пал самоочевидно на Люциуса Малфоя, главу попечительского совета, постоянно пытавшегося мешать Дамблдору правильно воспитывать детей в Хогвартсе. Тем более скользкий тип с дьявольским именем входил в круг избранных Волдеморта.

Пособили в дряном деле Сириус и Джеймс, служившие в то время аврорами.

Они грамотно состряпали поддельный донос на Люциуса, поэтому удалось почти на сутки запереть Малфоя в камере предварительного заключения.

Прокравшиеся туда ночью Мародёры, с накрепко залитыми заговорённым воском ушами, усыпили зловредного Малфоя песнью греческой сирены, записанной на магический кристалл.

Его, одноразовый, туманящий разум артефакт, создала для Дамблдора волшебная нечисть из Эгейского моря по рекомендации русалок из Чёрного озера при Хогвартсе.

Когда Мародёры, используя специальное ветеринарное заклинание, собирали ценный мужской ингредиент для зачатия, Дамблдор контролировал, стоя поблизости с хрустальной пробиркой, заполненной нужным зельем, так как молодняку не следовало доверять.

А то, упаси Мерлин, сотворили бы что-то не то со своенравным аристократом Малфоем, а потом разгребай последствия.

Понятно, что наградой от светлоликого наставника для лучшей половины банды Мародёров стал Обливейт.

С кандидаткой в мамаши дублёра Мальчика, который по плану Дамблдора выживет, просто несказанно повезло.

Затягивать с ритуалом зачатия не следовало.

Семенной материал — скоропортящийся ингредиент, поэтому маг использовал сестру Лили Эванс — Петунию.

С её потомком ритуал «Кривое зеркало» пройдёт наиболее гладко — внешность ещё не рождённого сына Поттера великолепно продублируется на родственника по крови.

Дурочка Петуния, получив от Дамблора послание с обещанием — помочь обрести ею магию, добровольно участвовала в ритуале зачатия.

Однако взамен получила лишь Обливейт, стёрший все воспоминания о событиях, произошедших за сутки, да несколько синяков для правдоподобия сказки о её изнасиловании.

После Дамблдор лично постоянно следил за беременной Петунией.

Потом, пользуясь артефактом, блокирующим магические излучения, украл из роддома её дитя и на время спрятал в школе.

Самодовольный интриган даже не удосужился посмотреть пол ребёнка, передав его на попечение верному Добби, который по своему рассудил, что необходимо делать дальше.

Вот тут Дамблдор совершил первую роковую ошибку, доверившись магическому существу с нечеловеческим образом мышления, инстинкты которого всегда направлены в первую очередь на защиту магического рода, предоставившего жильё и питающую магию.

Решив выслужиться перед главой общины эльфов Хогвартса, Добби перенёс младенца на алтарь школы и провёл ритуал привязки.

Домовым эльфам было подобное позволено в экстренных случаях, если выживал из рода хозяев только младенец возрастом менее недели.

А через сутки ребёнок был помещён Дамблдором в стазис и прямо в пелёнках спрятан в коконе-контейнере , а далее — в животе Дамбдора.

Таким образом будущий подменыш стал не обнаружим для магических потоков.

Но было поздно что-либо изменить — Хогвартс уцепился за возможность обрести наследника хотя бы одного из угасших родов основателей школы — Слизерин.

Он, как самый хитрый из четвёрки легендарных магов, умудрился подшаманить над алтарём Хогвартса, чтобы род змееустов возродился первым.

Поэтому участь младенца-бастарда была решена, едва Добби опустил малыша на алтарь Хогвартса.

В качестве обязывающего войти в род подарка младенец получил владение парселтангом.

К тому же боявшийся смерти, безумный потомок Волдеморт расколол душу на крестражи, лишив себя права наследовать Слизеринам.

Второй фатальной ошибкой Дамблдора был его приказ Сириусу Блэку — стать магическим крёстным с помощью крови, взятой у пятнадцатилетнего подменыша.

Дамблдор боялся, что бесшабашный Сириус, дорвавшись до приключений, умудриться свернуть шею, и доступ к дому Блэков полностью закроется.

Угасающая магия Блэков тоже решила не мелочится и выбрала привязанного к роду бастарда с не хилым магическим потенциалом, отвергая непутёвого последнего кровного потомка, который после смерти госпожи Вальпурги не провёл ни единого положенного магического ритуала на алтаре.

Третьей, рушащей план ошибкой Дамблдора стало задуманное им же — Дары смерти оказались воедино собраны в руках подменыша.

Ещё более хитромудрые Певереллы для возможного возрождения рода через бесхозного бастарда поместили частицы своего алтаря — кусочки деревянной ручки боевой косы — в мантию-невидимку, воскрешающий камень и в бузинную палочку. Как только тройка легендарных артефактов оказывалась ближе метра друг от друга, то начинала резонировать, образуя зачаток портала. Тот, накопив достаточно энергии, перебрасывал в ритуальный зал кандидата на роль главы рода Певерелл.

И не загибающемуся в последних корчах роду Слизерин отказывать, если прозвучит призыв возможного наследника в ритуальный зал Певереллов.

Роду Блэк просто повезло, что подменыш после отмены ритуала «Кривое зеркало» оказался в доме на площади Гриммо, то есть ближе к их алтарю, чем к ритуальным залам Хогвартса и забытого пристанища Певереллов.

Получение магической подпитки от рода Блэк усилило зов алтаря Хогвартса, который, в свою очередь, вынужден был передать обретённую наследницу во власть магии Певереллов.

Недовольная происходящим в Великобритании, пробудившаяся не в лучшем настроении мать-магия великолепно управляла не только магами и волшебными существами, но и их обиталищами.

Таким образом, корифей инноваций в магическом мире, Дамблдор, с блеском, без шума и пыли, решил архисложную задачу по добыванию неучтённого магического младенца, но проиграл инстинкту домового эльфа и хищно настроенной магии алтарей честнейших Блэков, изворотливых Слизеринов и любимцев смерти — Певереллов.

Тем более о последствиях кражи крови самонадеянный старичок, как плохо сведущий в родовых традициях магов, вообще не слыхивал, и какое наказание может огрести, тоже не представлял.

Огрехи в его образовании объяснялись просто — наставник намеренно не обучил.

Передавая знания о создании человеческого гомункулуса и о ритуале «Кривое зеркало» Фламель фактически особо хитрым способом отправил разочаровавшего его ученика на смерть.

Проживший более шести с половиной веков Николас, будучи связан магическим контрактом наставника и являясь непревзойдённым в Европе легелиментом и окклюментом, был хорошо осведомлён о скрываемых задумках и совершённых грязных делишках Дамблдора, частенько наведывавшегося к нему за консультацией.

Поэтому древний маг чужими руками решил избавиться от слишком неугомонного и непомерно амбициозного, к сожалению, его ученика, рвущегося к абсолютной власти пока что в Великобритании, но и на Европу алчно поглядывавшего.

* * *

Среди зелени и цветочных ароматов настроение становилось заметно лучше.

Оранжерея в доме на Гриммо двенадцать оказалась просто сказочным райским уголком. Занимая три этажа здания, магическая растительная обитель позволяла вольготно произрастать деревьям и лианам, кустарникам и травам.

Причём Блэки явно не поскупились и наложили на помещение чары расширения пространства.

В результате получился сказочный лес, облагороженный каменными дорожками, декоративными водоёмами, ажурными мостиками и множеством фонтанов и скульптур.

Скамейки отличались разнообразием по форме и декору, напоминая опущенные к земле ветви деревьев или спрятанные в нише из растений уютные убежища.

Часто попадались стеклянные боксы для капризных тропических растений в форме кубов или огранённых драгоценных камней, парящие прямо в воздухе. Растущие в них обитатели радовали необычными по форме, расцветке цветами и листьями.

Неспешно идущая по каменной дорожке оранжереи Гортензия заново училась жить.

Уже неделю она постигала непривычный пласт знаний — как быть леди.

На следующее утро после избавления от паразитов на кухне, то есть Дамблдора и его приспешников, Кричер торжественно поздравил дорогую хозяйку с окончанием осадного положения и тут же исчез, явившись уже в привычной белой тунике.

А далее Ортанс узнала, что юные леди живут по вполне сложившемуся, утверждённому кодексом распорядку дня.

Светящийся довольством Кричер деловито растолковал:

— Сначала искупаетесь, потом оденетесь. Я помогу сделать причёску, подобрать украшения. Позавтракаете и будете заниматься делами в кабинете или библиотеке. Далее — прогулка по оранжерее. Обед, после которого займётесь, чем пожелаете: учебой или приятным для вас рукоделием, потом купание и переодевание к ужину.

Домовой эльф немного замялся:

— Обычно по вечерам леди принимают гостей или сами отправляются с визитами. Когда требуется проводят ритуалы в алтарном зале. Но вам, пожалуй, следует поначалу обойти дом, чтобы познакомиться с владением и узнать, какими артефактами и прочими вещами владеете.

Ставшая осторожнее в поступках Ортанс не собиралась революционно менять распорядок дня, который установлен предками, и послушала советов верного слуги.

Во время утренних занятий ведьма изучала кодекс рода Блэк, современный Устав Хогвартса и для сравнения его аналог трёхвековой давности, повторяла по учебникам с первого по шестой курс материал школьной программы.

По совету Кричера, Гортензия использовала специальный артефакт, называемый очки-быстрочтей. Они позволяли усвоить гораздо больше информации и качественнее её запоминать.

Прежде чем воспользоваться волшебным инструментом, инструкцию к нему Ортанс изучила очень внимательно.

Ведьма пользовалась очками не более шести часов в день, чтобы избежать неприятных последствий. Но и того хватило с лихвой, чтобы прочитать за неделю всё намеченное.

Некоторые полученные знания порождали новые вопросы, которые Гортензия писала прямо на помещаемых в книгах закладках.

С ними ведьма продолжит разбираться далее, благо библиотека Блэков огромна и разнообразна.

После обеда Ортанс предпочитала активные занятия, посещая дуэльный зал, выполняя упражнения для подмастерья целителя, и даже обучалась танцам при помощи специального манекена. Он походил на стройное соломенное чучело с фарфоровой головой, в зелёном кудрявом парике.

Ведьма дала ему имя Кузнечик, на которое супер-подвижный артефакт охотно отзывался.

Гортензию развлекали его умильные рожицы и потешные комментарии во время обучения.

Наверняка, данный артефакт обладал псевдоразумом на подобие того, что был помещён в распределяющую шляпу Хогвартса.

Купание перед ужином стало приятным удовольствием: с гидромассажом и аромотерапией, в которых Кричер оказался настоящим профессионалом.

После ужина Ортанс отравлялась с экскурсией по дому Блэков. Пока ей удалось осмотреть только семь этажей из двадцати одного и то частично, так как пространство оранжереи было поистине огромным.

Пока Кричер сегодня, стоя рядом на высоком стульчике, укладывал её волосы, пользуясь небольшим гребешком и магией, Гортензия вновь невольно рассматривала своё отражение.

Теперь она ничем не походила на Драко: другой овал лица, нос, форма ушей, даже расстояние между глазами изменилось.

В целом она стала ещё красивее, но надеялась, что только на её взгляд.

Одетая по-простому, в серую тунику до колен, синий жилет со шнуровкой и тёмно-серые бриджи с домашними тапочками, ведьма чувствовала себя комфортно.

Она не собиралась подолом платья мести полы или обряжаться в мантию.

Привычка носить брюки никуда не делась, но не противоречила магическому этикету, если ведьма занималась в дуэльном зале и выполняла упражнения для целителей.

Как никак перечисленные занятия подходили для военной стези, для которой одежда была скорее универсальной — аналог магловского унисекса.

Тем боле не стоило обвешиваться украшениями.

Три перстня глав рода на правой руке, по мнению Гортензии — уже было слишком.

Ортанс остановилась на небольших жемчужных серьгах, для которых дырочки в ушах сделала сама же с помощью сборника для подмастерьев целителя. Там описывалась данная процедура и способ быстрого заживления ранок.

От размышлений Ортанс отвлекла большая бабочка, что присела на волосы.

Ведьма протянула правую ладонь к голове, и насекомое переместилось на палец. Опустив его на уровень глаз и подставив вторую руку, ведьма улыбнулась любопытному крылатому созданию, что смело переползло на её левый палец и, перебирая лапками, начало там кружиться.

Бабочки в оранжерее оказались ручными и защищёнными от случайных травм.

Гортензия полюбовалась изумрудным великолепием хрупких крыльев и осторожно подула на них.

Бабочка тут же упорхнула, скрывшись в густых россыпях розовых кистей глицинии, что раскинулись на арках, под которыми сейчас остановилась ведьма.

На глади ближайшего прудика, образованного водами струящегося водопада, вольготно раскинулись розовые водяные лилии среди своих плавающих на поверхности воды листьев.

Дневной свет, яркий и тёплый, падал сверху, имитируя погоду, подобно потолку в Хогвартсе, но скопированную явно не над Англией.

Перед уходом из библиотеки Ортанс выглянула в окно, за которым было пасмурно.

Присев на ближайшую лавочку в виде группы из пяти листьев монстеры, ведьма поняла, чего ей не хватает — пения птиц.

Раздался хлопок и слуга позвал:

— Пора обедать, леди Ортанс.

— Кричер, а можно сюда запустить птиц? — спокойно поинтересовалась ведьма.

— Можно. Только ритуал надо провести и призвать мне помощников — других эльфов.

— А откуда они приходят?

Кричер помялся и всё же ответил;

— Когда как: редко на зов являются те, у кого хозяин умер; чаще приходят те, кто зарегистрированы на бирже труда министерства магии.

Ортанс решила уточнить:

— А как появляются малыши эльфы? Они рождаются у мамы?

— Конечно, — заверил Кричер. — Но эльфиек сейчас мало. Лучше бы у нас в особняке была община хотя бы из семи домовых слуг разного пола. Может и семьи появились бы.

— Идём обедать, а вечером проведу ритуал призыва, — Ортанс протянула руку домовому эльфу, который ухватился маленькой ладошкой и перенёс их в столовую.

Обедая, ведьма размышляла над самыми обыденными вещами.

Ортанс уже выяснила, что продукты Кричер доставляет по возобновлённым старым договорам, что утвердила покойная леди Вальпурга.

С её портретом поговорить новая глава рода Блэк пока не решилась, чему Кричер очень расстроился.

Одежда для Гортензии берётся из гардеробной-хранилища.

Запаса денег в доме хватит на три года скромной жизни.

Но жить отшельницей не получится из-за контракта с Хогвартсом.

Придётся написать в министерство магии и уведомить о своём существовании.

Традиция представлять обществу новых глав родов проводилась ежемесячно, о чём Ортанс узнала из кодекса рода.

Написать гоблинам тоже стоило, чтобы разузнать о условиях примерения и компенсации, если они возможны после угона дракона.

Хозяев банка сменой внешности не обманешь, так как в Гринготтсе всё завязано на магии вкладчика.

«Завтра с утра побеседую с портретом леди Вальпурги и позже займусь письмами», — решила Ортанс, смакуя яблочный сок.