Директор Хогвартса (джен)

Сегодня выдался особенно тяжелый день: снова пришлось вмешаться и проявить директорскую власть…

Он лежал под одеялом, закрыв глаза, однако сон не шел. Голова гудела от информации, мыслей и воспоминаний. Это было совершенно непривычное, уже давно забытое состояние, которое немного его пугало. Но, с другой стороны, ему не хотелось снова загонять в темноту всё, что за последние недели было разворошено, разбужено, поднято из глубины сердца и теперь вертелось внутри медленным, испепеляющим вихрем… Снова собрать все эти обрывки в кучу, затолкать и запереть во тьме было несложно. Но… Что-то останавливало. Ему хотелось хотя бы раз в жизни разобрать скомканный клубок на отдельные фрагменты и попытаться понять… Понять самого себя. Это был единственный способ избавиться от ужасного ощущения бессмысленности и бесцельности собственного существования. Понять. Ухватиться хоть за что-нибудь...

Он лежал в темноте и тишине директорской спальни и думал.

Эльф Рогалик, который служил теперь его главным осведомителем и тайным помощником, рассказал что Корнер, несмотря на целебное зелье, поправлялся медленно. Его навещали по несколько раз в день. Друзья подбадривали его теплыми записками, присылали сладости и цветы, подолгу сидели с ним в больничном крыле. Парень был крайне подавлен и первые дни вообще не разговаривал. Только через несколько дней после экзекуции немного порозовел и начал откликаться, отвечать, реагировать… Его бывшая подружка Джинни Уизли тоже не оставалась в стороне, и спустя несколько дней подарила Майклу одну безделушку. Простенький брелок с изображением патронуса-оленя. Это была вещица, которую оставил ей Гарри, когда уходил из «Норы» в неизвестность. Для Майкла это было важное, скрытое послание: «Думай о хорошем. Гарри не сдается и борется. Значит, и мы будем бороться и не станем падать духом». Корнер долго вертел брелок в руках, потом спрятал его под одежду, поблагодарил Джинни и умолк. Но с того дня начал понемногу оживать...

Что ж, после этого вопиющего случая брат и сестра Кэрроу слегка поутихли. Их наказания перестали напоминать внесудебные казни, однако мелких придирок стало в разы больше. Откровенных акций протеста после жуткой истории с Корнером больше не было, но старшекурсники все равно постоянно выражают свое отношение к новому режиму и несут за это наказание.

Лонгботтом постоянно ходит израненный, но кажется, он считает свои травмы чем-то вроде почетных наград. Мальчишка явно решил занять место «нежелательного лица № 1». Кто бы мог подумать, что из неловкого испуганного хомяка вырастет такой лев! Сегодня он снова получил по лицу, не позволив кому-то из слизеринцев отрабатывать заклятие на первокурснике. Казалось бы, какое тебе дело? Но, нет! Оттолкнул мальчишку, закрыл собой... Кэрроу взбеленился, рассек ему щеку. Теперь тот козыряет очередным пластырем, как орденом. А ведь этот первокурсник даже не гриффиндорец, он тоже со Слизерина! Едва ли даже знает, как зовут великовозрастного защитничка. И точно не скажет спасибо…

Нет, эти гриффиндорцы непостижимы. Безрассудные безумцы. Это дико раздражает, как все непонятное, как все лишенное логики и смысла.

— Лишенное смысла? — хмыкнул в глубине сердца голосок волшебного зеркала. — Когда Поттер выволок тебя из-под Гремучей ивы, спасая от оборотня, ты не считал это бессмысленным.

Он вздохнул и перевернулся набок. Это воспоминание всегда было для него мучительным, но лгать и спорить с очевидным ни к чему: той ночью Джеймс Поттер спас ему жизнь.

… Он успел увидеть вдалеке, как чудовище растет, потом распрямляется, поднимает голову и издает жуткий протяжный вой. Он едва успел сделать еще один шаг вперед, как в то же мгновение услышал тихий шорох позади и почувствовал горячую мокрую ладонь на своем лице. Кто-то сжал его стальной хваткой и закрыл рот.

— Ни звука, Снейп, — тяжело дыша, прошипел ему в ухо Поттер и потащил его назад.

Он понял, что попался, задергался, но Поттер поддал ему пинка и только сильнее сжал руки, пробираясь к выходу из лаза и волоча его за собой. Физически Джеймс всегда был намного сильнее, сопротивляться было бесполезно.

Выйдя на поверхность, Джеймс перевел дух, тут же схватил его за плечо и помчался к замку.

— Пусти! — заорал Снейп, пытаясь вывернуться прямо на ходу.

— Заткнись и шевели копытами! И поживее! — рявкнул на него Поттер, не снижая скорости.

Запыхавшись, они добежали до замка, обогнули его, влетели за какой-то выступ. Джеймс распахнул какую-то крохотную дверку и со всей силой втолкнул туда Северуса. Потом зашел сам и хлопнул дверью.

— Какой же ты кретин, Снейп, — прорычал Джеймс, тяжело дыша. — Просто конченный придурок. Вот какого дьявола тебе от нас надо, а? Шляешься, вынюхиваешь… Что, узнал теперь, что хотел? Доволен? Чем ты вообще думал, когда лез под дерево? Это что, игрушки, по-твоему? Тебе жить надоело?

— Блэк, — задыхаясь, выдавил из себя Снейп, глядя на Поттера с ненавистью. — Блэк сказал, что…

— Сириус решил тебя проучить, — перебил его Джеймс. — Тоже кретин, каких мало… И что мне теперь с тобой делать, а?

— Я… Я все расскажу! — прошипел Снейп.

— О, даже не сомневаюсь! — парировал Поттер. — Для начала ты все расскажешь Дамблдору. Ну-ка, пошли. И чтоб ни звука, ясно? Вздумаешь орать, шарахну конфундусом — неделю имя свое не вспомнишь...

Они долго шли какими-то узкими, тесными коридорами, потом выбрались в большой, уже знакомый коридор и направились к кабинету директора…

Дамблдор сидел в кресле, задумчиво накручивая на палец свою серебряную бороду, и слушал сбивчивый, яростный рассказ Северуса. Поттер стоял чуть поодаль, в углу, скрестив руки на груди и уставившись в окно.

— Что ж, — наконец заговорил Дамблдор, когда тот закончил свой монолог. — У вас, несомненно, были самые лучшие намерения, я в этом уверен. Однако, теперь, узнав правду о Римусе Люпине, вы создали для всех нас огромную проблему, Снейп.

— Так вы знали??! — изумленно ахнул он, вытаращив глаза на директора.

Дамблдор вздохнул.

— Конечно же, я знал, — мягко ответил директор. — Это была моя идея — создать для Римуса условия, чтобы мальчик, несмотря на свой недуг, мог получить образование. Его родители были в полном отчаянии… Я сделал все возможное, чтобы мальчик мог учиться и чтобы во время… эмм… обострения своей болезни не представлял угрозу для других учеников. Я рад, что у него есть друзья, которые уже много лет заботятся о нем, тщательно оберегают его тайну и помогают ему в трудный час… Да, Поттер, вы можете быть свободны. Возвращайтесь к себе. Завтра на большой перемене вы зайдете ко мне вместе с Блэком. А сейчас доброй ночи! А вы, Снейп, задержитесь еще на пару минут, пожалуйста.

Поттер, чуть помедлив, бросил хмурый взгляд на директора, потом — на ошеломленного, яростного Снейпа, и скользнул за дверь.

— Северус, — мягко произнес Дамблдор. — Раз уж вы теперь в курсе нашей… эммм… небольшой проблемы, я настоятельно прошу вас хранить полное молчание до самого конца вашего пребывания в Хогвартсе в качестве ученика. Римус не виноват в том, что с ним случилось. Его семья тяжко страдает из-за этой трагедии и… В общем, я надеюсь на то, что мне не придется более возвращаться к этой теме. И все, что вы узнали сегодня, рискуя жизнью, останется тайной для всех остальных.

— Но… Они нарушают правила, постоянно, — выдохнул Снейп. — И…

— Блэк и Поттер, возможно, не идеальные ученики, — Дамблдор улыбнулся уголками губ. — Но в данном случае я склонен слегка прикрыть глаза и не замечать некоторых нарушений. Эти мальчишки проявляют такую заботу и доброту к неизлечимо больному другу… Это большая редкость. И они делают для Римуса то, чего не может сделать ни один целитель — они дают надежду тому, кто давным-давно ее утратил. Надежду, что даже с такой ужасной… эмм… болезнью он может жить, как другие люди. Дружить, учиться, радоваться. Что у него есть будущее. Уверен, что вы не станете разрушать жизнь целой семьи, болтая о страшном секрете Римуса Люпина. Если какая-то информация все-таки просочится, я буду знать причину. Это крайне меня огорчит, Северус. Я буду вынужден принимать совсем иные меры, а мне категорически не хочется этого делать… Итак, мы договорились?

— Да, сэр, — буркнул Снейп.

— Обещаете?

— Обещаю, сэр.

Дамблдор снова вздохнул и улыбнулся.

— Вот и славно. А теперь идите к себе. Доброй ночи!

Снейп кивнул и, пробубнив что-то формально-вежливое, покинул директорский кабинет.

… Он до сих пор помнил каждую мелочь. Как стояла чернильница на столе Дамблдора, как лежало большое перо. Три книги — одна по трансфигурации, две по заклинаниям. Раскрытый томик о каких-то зельях. Помнил его лицо, глаза за очками-половинками…

Чудовищным усилием он отодвинул от себя жуткое воспоминание о конце старого директора. Зеленый луч, мелькнув на задворках его сознания, тут же погас, провалившись в чернильную тьму… Все-таки Северус Снейп — умелый окклюмент…

Он пошевелился и сел в постели.

Никакого покоя, — думал он. — Голова постоянно забита этим мусором…

— Это не мусор, Северус, — откликнулось что-то внутри голоском волшебного зеркала. — Это твоя жизнь. Ты так старательно запихивал все это в дальнюю кладовку, так старательно приделывал новые замки и засовы, что теперь, когда все это вывалилось оттуда, проломив дверь, оно действительно похоже на бесформенную кучу… Разберись с этим. Пока еще есть немного времени.

Он снова вздохнул. Вытащил из-под подушки волшебную палочку, зажег огонек. Медленно провел вокруг себя. На старинном столике рядом с кроватью лежал ворох всякой всячины. Какие-то бумаги, пустые флаконы, зачерствевший сухарик, мешочек с порошком из листьев бузины…

Взмахом руки зажег подсвечник на стене. Еще один. Стало заметно светлее. Он положил палочку, взял несколько листков, принялся разбирать их один за другим. В какой-то момент его рука задрожала — он уронил листок себе на колени и сжал голову руками.

Это был фрагмент письма Лили.

Тот самый, который он забрал из дома на площади Гриммо, когда пришел туда, чтобы уничтожить все следы пребывания там Ордена феникса. Было непросто обойти все ловушки, но он справился… В пустом доме царил разгром, всюду валялись вещи, книги, пустые бутылки, какой-то мусор. Он тщательно проверил все углы и шкафы, чтобы нигде не осталось ни клочка бумаги, ни следа, ни фотографии, которые бы компрометировали членов Ордена. В комнате Сириуса, на каминной полке, среди паутины и разного пыльного хлама он нашел тогда старое письмо и фотографию. Они хранились отдельно, заботливо сложенные в конверт. Поверх стоял массивный латунный подсвечник. Вор не обратил внимания ни на конверт, ни на пыльный канделябр.

Эти два листка, исписанные ее знакомым почерком, были для него словно куском раскаленного железа. А фотография... Один взгляд на ее лицо и… Это было похоже на удар копья в самое сердце. Ледяной панцирь, которым он много лет окружал свою душу, был прожжен мгновенно. Одним ее взглядом со старого снимка.

Он упал на колени, снова и снова читая это нехитрое письмо, задыхаясь, захлебываясь и дрожа от затопившего его горя, не замечая, что плачет впервые за последние 17 лет. Как ребенок, громко, навзрыд, едва переводя дух, позабыв обо всем на свете, кроме ее ослепительного лица, ее улыбки, которую он больше никогда не увидит…

Каждая строка, написанная ею, дышала нежностью и теплом. Ее неугомонный драгоценный сыночек, который уже в годик гонял по коттеджу в Годриковой впадине на игрушечной метле, разбивая вазы и пугая кошку. Батильда Бэгшот, радушная соседка, обожающая малыша Гарри... Все это было на самом деле. Она была живой, настоящей, была полна сил, любила, готовила обеды, нянчилась с сыном, писала письма. И когда писала это, еще не подозревала, что дни ее сочтены.

Печальный Хвост. Наверняка в тот момент уже принявший свое решение.

Убитая Марлен Маккинон. О, этот случай тоже врезался в его память навечно. Ухмылки пожирателей, равнодушное лицо Темного Лорда, коротко сообщившего о смерти целой семьи таким будничным тоном, будто просил передать ему солонку. В тот момент Северус уже был в сговоре с Дамблдором, уже вел двойную игру, пытаясь отвести беду от Лили, но с каждым днем яснее понимал, что надеяться можно только на чудо…

Чуда не произошло. Поттеры погибли, один за другим, оставив в рушащемся доме плачущего малыша. Там же и осыпалось едва заметным прахом и развеялось по ветру тело Волдеморта, пораженного собственным заклятием и утратившего всю мощь и власть. Магия, в тайны которой он так бесцеремонно вторгался, сокрушила его в одно мгновение, превратив могущественного волшебника в бесплотную тень, в нежить, которой не было места среди живых и которая по каким-то неведомым причинам не могла умереть…

Он не мог умереть, зато с большим размахом убивал других. Даже не испытывая от этого особого удовольствия. Иногда с явной скукой, равнодушно, будто выполнял какую-то рутинную работу.

Северус снова закрыл лицо руками. В памяти возник тот страшный день, когда он — первый раз в жизни! — встал на колени перед другим человеком. Запинаясь и задыхаясь, он просил у Темного Лорда сохранить жизнь Лили. Все остатки гордости были брошены к его ногам в том безумном, отчаянном порыве.

— Сделаю все возможное, Северус, я дам ей шанс, — произнес высокий холодный голос с едва заметной ноткой иронии.

В его устах это значило лишь одно: он мог позволить Лили выбрать — умереть или встать в сторону, наблюдая, как убивают её мужа и ребёнка. Стало очевидно, что это — не пощада. Это — насмешка. Он играл, будто кошка с мышью, наслаждаясь чужой беспомощностью и отчаяньем.

Так разбились последние остатки прежних иллюзий, за которые он так упрямо держался… Верный слуга Северус Снейп был для Темного Лорда таким же мусором, как все остальные. Всего лишь изготовителем зелий, отличным шпионом. Он был нужен ровно настолько, насколько был полезен. Волдеморт владел им, как дровосек хорошо наточенным топором. Стоит топору затупиться, он будет равнодушно отброшен в сторону и в ту же минуту забыт…

Для них он никогда не был человеком.

Вообще ни в чем, что его окружало последние пять лет, давным-давно не было ничего человеческого. Только ложь, жестокость, страх, невероятные глубины подлости и низости. Только смерть, поглощавшая жизни и судьбы людей и, наконец, протянувшая костлявые пальцы к Лили…

В тот день он сказался больным якобы из-за очередного эксперимента с зельем и провел два дня, запершись в родительском доме в Паучьем тупике. Дом был пуст, в нем царила пыль и призраки прошлого. Отец окончательно опустился, спился и умер, когда Северус заканчивал седьмой курс. Мать, совершенно опустошенная и сломленная, в какой-то прекрасный день перестала узнавать собственного сына. И через некоторое время тихо, бесшумно угасла. Он давно не чувствовал к родителям ничего, кроме усталости и тоски. Однако, выполнил все положенные формальности, развеял прах матери над озером и запер крохотную замызганную квартиру на долгие годы. И вот теперь она пригодилась…

Он метался по нелюбимому, постылому дому, как раненый зверь. Как животное, попавшее в смертельный капкан. Он не мог спать и есть, искал способы, пытался найти выход… В конце концов он, совершенно раздавленный обрушившейся на него виной и отчаяньем, бросился в ноги к Дамблдору. Мысль о том, что из-за него Лили находится в смертельной опасности, сводила его с ума.

Волдеморт сказал, что даст ей шанс. Но Северус слишком хорошо знал Лили Эванс. Она никогда не отступит. Она умрёт, но будет до последнего защищать своего сына.

Она была обречена. Все они были обречены...

На старшего Поттера в тот момент ему было плевать. Как, впрочем, и на младшего, чего скрывать. Он просил только за Лили. И только когда получил снисходительно-холодный ответ Темного Лорда, осознал ситуацию до конца…

В ту страшную ночь, когда пришла весть об убийстве Поттеров, о Мальчике-Который-Выжил и о странном исчезновении Темного Лорда он в полной мере понял, куда привела его выбранная им дорога.

Ему очень хотелось вырваться из трущоб и нищеты, сбросить с себя унижения и грязь, стать значимым, кем-то важным. Что ж, карьера удалась, мистер Снейп. Из трущоб Паучьего тупика — в свиту приближенных Темного Лорда. Стремительный взлет..

Его душили обиды и снедала ненависть, накопленная за долгие годы. Хотелось поквитаться с теми, кто причинял ему боль, унижал и смеялся. Что ж, и это вполне удалось. Оглянись: весь твой путь усеян трупами и разбитыми судьбами…

Хотелось стать частью чего-то большого и могущественного, творить историю, держать в руках нити будущего… Да. Рассказав Волдеморту о подслушанном пророчестве, он действительно навсегда изменил историю волшебного мира. И сполна заплатил за это. Платит по сей день, каждую минуту...

Он снова взглянул на обрывок фотографии. Лили улыбалась, еще не зная, что ее ждет. И черноволосый малыш, со смехом летающий на метле и исчезающий за рваным краем, тоже…

Сейчас этот мальчишка выполняет какую-то работу, порученную Дамблдором, скрываясь от всех неизвестно где. Старательно и умело (раз он до сих пор не пойман, хотя за его голову обещана астрономическая сумма). И, как этот черноволосый малыш на старом снимке, он еще не знает, что его ждет…

Об этом знал лишь один человек на земле. И даже он ничего не мог изменить.