Любовь подчиняет (гет)

Драко сомневался.

Нет, не в том, что он хотел этого свидания. В этом он был уверен. Он сомневался, что его заслуживает. А еще — спланировал ли он всё идеально. Потому что все должно быть идеально. И никак иначе.

Ресторан он выбирал долго и тщательно. И все же остановился на том, где его родители до войны отмечали каждую годовщину, а значит лучше ресторана не существовало в магическом Лондоне. Он забронировал не просто столик, а целый зал; музыканты были оплачены, музыку он выбрал собственнолично⁽¹⁾.

Переоделся он как минимум десять раз за тот час, что провел перед зеркалом, и конечно на следующий день уже абсолютно не помнил, что на нем было надето. Всё, что случилось потом, затуманило ему голову.

Драко несся по каминной сети, когда вдруг понял, что все уже идет наперекосяк: аппарировать напрямую к ресторану он не сможет (спасибо, шкатулка), а от Дырявого котла ему пришлось тащиться через десятки маггловских кварталов. Когда он наконец дошел, вспотевший, запыхавшийся, Гермиона ждала его перед дверьми, поглядывая на часы. Он опоздал. Сильно.

Да, он абсолютно не помнил, что было надето на нем, но по какой-то необъяснимой причине описать, что было надето на ней он смог вплоть до мельчайших деталей.

Её платье. Темно-розовое… нет, коралловое… цвет зарождающегося дня, того, который еще не решил принесет он тебе удачу или разрушит к чертям все, что ты так долго строил. Плечи открыты. Ткань гладкая, юбка струится, будто дышит — или заставляет тебя забыть, как дышать.

Он собирался сделать ей комплимент — что-то остроумное, изысканное, но не слишком пошлое. Но всё, что у него получилось, было:

— Это платье… тебе… ммм… ты выглядишь так, будто… я не знаю, Гермиона, ты доведешь меня до инфаркта, прекрати.

На что она только фыркнула, скрывая улыбку, сунула руки в карманы (конечно в карманы!), и сказала:

— Ты уверен, что мы пришли, куда нужно?

Драко проследил за ее взглядом и увидел на двери ресторана табличку «закрыто на магическую профилактику».

— Какая нахер профилактика?

Пот на спине у Драко вдруг стал ледяным — он вздрогнул. Дракклова коробка все никак не успокоится. Он придумал идеальное свидание, но шкатулка и тут осталась недовольна. В голове Драко уже начал зреть план по ритуальному сожжению этого Амортензора, или как там его. Из мести. Потому что вот здесь, в эту самую секунду его безграничному терпению наконец пришел конец.⁽²⁾

А Гермиона смотрела через дорогу в сторону какого-то маленького и абсолютно несуразного кафе. Оно явно было из тех заведений, где скатерти — бумажные, а вино — из коробки. Ни то чтобы Драко когда-то такое вино видел или пробовал, но слышал, что оно существует.

Его спутница уже крепко держала его за руку и вела в сторону этой гастрономической несуразицы. От жара ее ладони и пот обратно нагрелся до комнатной температуры, и у него самого внутри стало тепло и уютно.

Очнулся Драко, только когда они очутились внутри, и их поприветствовала довольно милая женщина, у которой передник даже не был запачкан ни томатным, ни каким другим соусом.

Посетителей здесь почти не было, только они и еще одна пара. Скатерти действительно оказались бумажными, но вино им принесли в бутылке — на вкус вполне терпимое. И только когда Драко опустошил целый бокал слишком быстро, судя по неодобрительному взгляду Гермионы, он смог участвовать в каком-то подобии разговора достойного этого свидания.

Они успели поговорить о фискальной политике Министерства в отношении магических существ, от чего Гермионе почему-то стало совсем не по себе, о том самом происшествии на платформе 9 ¾ в прошлом сентябре⁽³⁾, о том, как лучше избегать Дженкинса на любом корпоративе (у каждого нашлось как минимум пять проверенных способов) и о той пощечине, после которой он сбежал как последний трус (у каждого было свое видение произошедшего, что не помешало им все равно посмеяться над этим памятным днем).

И вот когда перед ними стояли уже почти пустые тарелки и бокалы, в которых белое вино на дне сливалось со стеклом, стало ясно, что все движется к логическому завершению.

— И вот мы здесь… — выдохнула Гермиона после паузы.

— Кто бы мог подумать…

— Хочешь сказать, что никогда об этом не думал?

— Ну знаешь, мечтать и получать то, о чем мечтаешь — две абсолютно разные вещи.

Гермиона ничего не ответила, только слегка покраснела то ли от его слов, то ли от пары бокалов вина, которые она пила с приемлемой скоростью в отличие от мужчины напротив.

— Извини, что все пошло не так, — добавил Драко. — Ты заслуживаешь… большего… а не это. — он обвел взглядом комнату.

— По-моему, все идеально, Драко. Признайся, у тебя наверняка была запланирована скрипка, черные свечи и ужин из десяти блюд?

— Не скрипка, а ансамбль из четырёх виолончелей и свечи были красные, потому что я не знаю твой любимый цвет.

— Зеленый.

— Что?

— Я люблю зеленый, — она широко улыбалась. Слишком заразительно.

— Тогда, наверное, к лучшему, что шкатулка привела нас сюда…

— Там ведь и устрицы были?

Драко неуверенно кивнул в ответ.

— Ну, афродизиак все-таки…

Гермиона чуть нахмурилась, но уголки ее губ предательски дернулись вверх. Драко расшифровал это выражение как «ты слишком много о себе возомнил, Малфой».

— Устрицы отвратительны.

— Вот видишь…

Они молчали. Гермиона мяла салфетку в левой руке. Чтобы чем-то заполнить эту казавшуюся ему некомфортной тишину, он спросил первое, что пришло на ум:

— Ты так и не ответила, зачем остаешься в Министерстве. Ты ведь только растрачиваешь впустую свои таланты…

Тень улыбки тут же исчезла с ее лица. Гермиона уставилась на салфетку, будто впервые в жизни видела ткань. Вышивка оказалась ярко-красной, узор — сложным, а ее внимание — полностью поглощённым.

— Мне страшно…

— Страшно? Не может быть, ты же…

— Что? С Гриффиндора? Все имеют право бояться, Драко, — она тяжело выдохнула и подняла на него глаза. — Я не умею больше ничего. Семь лет… я потратила на это семь лет… как я могу просто взять и уйти?

— Гермиона…

Драко не знал, что сказать, как ее поддержать, потому что вряд ли на самом деле понимал, насколько много это для нее значило.⁽⁴⁾ Зачем он вообще вернулся к этой теме, слишком серьезной для первого свидания. Он и так все время балансировал на грани — и вот, похоже, наконец оступился. Лицо его, видимо, отражало внутреннюю агонию, потому что Гермиона сжалилась над ним и бросила многострадальную салфетку на тарелку со словами «я все».

Драко подскочил, собираясь отодвинуть для неё стул, помочь встать, но не успел. Всё, что ему оставалось — подать ей руку, которую Гермиона, к его облегчению, приняла. Он мысленно похвалил себя за то, что не упустил шанс проявить джентльменство. И заодно — украсть ещё одно касание.

Они ступили на тротуар, солнце уже зашло. Рассыпчатый свет уличных фонарей мягко играл бликами в ее прическе. Драко вдруг показалось, что стоит он к ней слишком близко, но менять он ничего не стал.

— Ну что ж…

— Знаешь, тебе ведь не обязательно идти до Дырявого котла пешком. Можем аппарировать вместе. Парная магия, помнишь?

Теперь уже она протягивала ему руку, которую Драко не раздумывая подхватил. Им потребовалось несколько шагов, чтобы укрыться в тихом переулке — все вокруг скрутилось в плотный узел и вынесло их в гостиную, уютную и такую знакомую.

— Не думал, что окажусь тут так скоро…

— Мой камин ничем не хуже остальных.

Гермиона не отпускала его руку. Они стояли так пару секунд, пока Драко не стало совсем неудобно за свое бездействие.

— Ну что ж, тогда я…

Но у Гермионы были другие планы. Плавно, почти незаметно она соскользнула его ладонь себе на талию. Ткань платья под его пальцами уже больше не дышала, была строптивее на ощупь — плотная, облегающая.

— Так значит распущенным ты бываешь только во сне или после убойной дозы алкоголя?⁽⁵⁾

И действительно, как глупо он, должно быть, сейчас выглядел. Его пригласили к себе домой после свидания, а он стоит тут как истукан. Просить исправить эту ошибку Драко не нужно было дважды. Он так же плавно добавил к первой ладони вторую, сминая ткань юбки. В тусклом свете, что долетал в комнату с улицы, платье почему-то казалось цвета густого вина на донышке — того самого последнего глотка: тёплого, терпкого, манящего. И сопротивляться такому удовольствию Драко все равно не умел никогда.

Он подался вперед, не оставляя между ними ни капли пространства, ладонью очерчивая открытую линию лопаток, предупреждая о следующем шаге. Он был предсказуем, но весь сегодняшний вечер вел именно к этой точке, и потому с самого начала не было ни малейшего шанса сделать что-то по-другому. Их губы соединились, и в этом не было ни полукругов, ни сложных фигур, но голова все равно кружилась, воздуха не хватало, и на секунду показалось, что, возможно, тот самый инфаркт его все же настиг прямо здесь в ее объятьях.

— Есть вопрос… поважнее… где спальня? — выдохнул Драко, когда оказалось, что поцелуй он все же пережил.

Гермиона указала на дверь у нее за спиной. Вопрос, конечно, глупый — в её неприлично крохотной квартире спальня не могла быть нигде, кроме как там. Но его глупость запустила эффект домино, и за первым гермиониным шагом последовал шаг Драко, затем второй, а потом и третий, пока они оба не упали на темные простыни со смехом и неожиданным волнением.

Кровать пружинисто приняла их обоих, и на мгновение всё замерло. Она чувствовала вес его тела на себе, он — тепло её дыхания на щеке. Платье теперь казалось просто черным пятном, в котором терялись очертания её фигуры, и, если быть честным, в тот момент Драко уже начинал продумывать, как можно потерять это платье из виду навсегда.

Оперевшись на локоть, он нащупал выключатель настольной лампы. Ее яркий свет заставил их обоих сощуриться, как будто хотел напомнить, что все между ними по-настоящему, а значит, вполне может закончиться в любую секунду. Но Драко даже не успел додумать эту мысль до конца — он вдруг нашел у себя под ладонью ярко-розовый кусочек пергамента, гладкий и хрустящий.⁽⁶⁾ Он присмотрелся и не поверил своим глазам.

— Гермиона, нам послание. Послушай:

«ОФИЦИАЛЬНОЕ, НО ИСКРЕННЕЕ УВЕДОМЛЕНИЕ

Ну наконец-то.

Контракт выполнен. Вы свободны. Пока что.

Эмоциональная синхронизация достигнута на 97,8% (остаточные сомнения Гермионы в стиле «а вдруг он всё ещё идиот» не мешают продолжению сближения).

Путь «враги ➝ раздражённые союзники ➝ внезапное притяжение ➝ невротическое отрицание ➝ медленно горим ➝ поцелуй ➝ кровать» пройден успешно, с минимальными отклонениями.

Вы официально можете наслаждаться остатком своей выдуманной жизни, строить то, что вы называете нормальными отношениями, а я наконец-то отдохну. Спасибо, что разобрались хотя бы к воскресенью.

Но не обольщайтесь. В случае рецидива (срывов, недоразумений, драм на ровном месте) я оставляю за собой право вернуться.

С любовью (и миллионом сердечек),

Шкатулка

P.S. Гермиона, ты заслуживаешь кого-то получше, но так уж получилось, что подходит тебе именно он.

P.P.S. Драко, да, ты сам во всем виноват.»

Драко читал этот нелепый текст и с каждым словом чувствовал себя всё… нелепее. Ни посмеяться, ни всплакнуть — любая реакция казалась чудовищно не к месту. Когда он дошёл до конца, то с удивлением заметил, что успел откатиться от обладательницы кровати почти к самому краю. Он поднял глаза — Гермиона лежала на боку, опираясь локтем о матрас, и в её взгляде мерцало непривычное веселье.

— А в чем я собственно виноват? — выпалил Драко, не отрывая глаз от её губ.

Гермиона пересела к нему, устроившись на коленях, а её пальцы лениво потянулись к верхней пуговице рубашки. Как будто она просто хотела проверить не мешает ли ему одежда дышать. Ответ был очевиден: конечно, мешала.

— В том, что ты слишком много отвлекаешься, — прошептала она, наклоняя голову в сторону двери. — Закроешь?

— С удовольствием.

Он нащупал палочку во внутреннем кармане пиджака и, почти не отрывая взгляда от Гермионы, наложил Коллопортус — дверь за её спиной покорно щёлкнула замком. Её пальцы уже скользили к бегунку на левом боку платья. Возвращение магии никого в комнате не интересовало. Внимание Драко застряло на этой тоненькой змейке: помочь Гермионе с ней справиться было для него теперь настоящим делом чести.

Наши герои наконец остались в полном одиночестве — без навязчивого артефакта, без коллег и друзей, излишне заинтересованных в их личной жизни. И мы, пожалуй, дадим им немного личного пространства и останемся по ту сторону закрытой двери.

* * *

Тьму огромного кабинета в поместье Ноттов разрывала одинокая свеча на письменном столе. Над ним, склонившись так, что его нос почти касался заполненного мелким текстом пергамента, сидел изнуренный молодой человек.

Дверь вдруг приоткрылась, и из черной дыры дверного проема показалась голова Теодора, такая же черная как и все вокруг.

— Ну что, закончил наконец? Или ты собираешься процитировать еще Байрона, Китса и всю их братию? Мы же пить собирались…

Парень за столом, не поднимая головы, ответил усталым, почти театральным вздохом. Потянулся, и его длинные конечности раскинулись в стороны, прямо как у морской звезды.

— Я вообще-то подумывал о французской поэзии. Как тебе «я — жертвы стон и смех тирана»?

Тео издал какой-то непонятный звук, что-то между смешком, икотой и всхлипом, и быстрым шагом пересек комнату.

— Мерлин, что за ахинея? Дай сюда.

Он выхватил у друга охапку страниц и начал читать. Его взволнованное лицо в мягком отблеске свечи казалось еще и невыспавшимся. Он пробежал глазами по первой странице, фыркнул, потом листнул вторую, третью, фыркнул громче.

— Блейз, что это? Тут же половина неправда!

— Ну и что? Мы же всё равно всем врем. Драко врем, Грейнджер врем… Почему бы не соврать красиво? — он закончил фразу, эффектно разворачиваясь на стуле так, чтобы встретиться лицом с другом.

А Тео уже тыкал в другую страницу прямо перед его носом.

— А вот это… ты ведь не знаешь, что там у них произошло на этом свидании или после!

— Как будто догадаться так сложно…

— И заклятия слежения у тебя были только в Министерстве, разве нет?

— Ну да, остальное «восстановлено по рассказам свидетелей».

— И с каких пор Грейнджер думает про «дыры, которые невозможно залатать» или вот: «Малфой состоял исключительно из этих погрешностей…» Это же почти поэзия!

— Что значит «почти»?

Блейз замолчал на секунду, медленным но настойчивым движением забрал пергамент из сжатых пальцев Тео.

— Я просто подал нашу гениальную авантюру в понятной читателю форме.

— Не авантюра, а помощь… И вообще, ты помнишь, что это исследовательская работа? Как ты там говорил: «Метод волшебного несовпадения: эмоциональная совместимость как побочный продукт магического артефакта»?

Блейз расплылся в улыбке, раскинувшись в кресле так, будто уже получил Премию Мерлина за свою работу.

— Академия не готова к моим методам. А вот профессор Динкельберг — вполне. Она обожает «романы, в которых объятия нарушают все законы гравитации».

— Если она это прочитает, ты получишь не докторскую степень, а повестку в Визенгамот. А я за тобой следом.

— Лучше уж так, чем снова вести семинар о конфликтах между магическим правом и повседневными практиками, который какой-то придурок додумался назвать «Закон и беспорядок».

Тео покачал головой и рухнул в ближайшее кресло, прикрыв лицо ладонью.

— Драко меня убьёт. Блейз, я же правда этих его павлинов боюсь.

Блейз даже не моргнул. Он сложил листы пергамента в аккуратную стопку и отложил их на край стола.

— Пусть только попробует. Он теперь влюблен — а значит, должен быть благодарен. Без нас они бы и дальше спорили про бюджеты Министерства и делали вид, что ненавидят друг друга.

— Это была безумная идея.

— Всё гениальное — немножко безумно. Кто у нас следующий на очереди? Пэнси и Долгопупс?

Примечания:

Дорогие мои читатели,

Спасибо вам огромное, что читали, следили, комментировали. Для меня это был абсолютно новый, немного странный и очень весёлый опыт — ничего подобного я раньше не писала, и, честно говоря, не была уверена, что справлюсь. Но вы сделали этот путь лёгким и интересным.

Если вдруг у вас есть мысли, впечатления, замечания или просто желание сказать что-то — мне было бы очень приятно и полезно их почитать.

А пока — до новых встреч. Они обязательно будут.

С любовью (и миллионом сердечек),

автор

1) Одним из произведений была даже выбрана композиция под названием “Не целуйтесь, дети, между факультетами…” и Драко был очень доволен, что смог достать ноты для этого вечера (которые на самом деле пришлось доставать мне, потому что Драко был слишком занят свои туалетом), и уже предвкушал выражение ее лица, когда она песню услышит.

Вернуться к тексту

2) К счастью для всех участников событий (и в особенности для Драко), он так никогда и не узнал, что табличку “закрыто на магическую профилактику” на двери ресторана повесил не злой рок и не шкатулка, а я. Чисто из соображений тактической романтики — и чтобы избежать как минимум трёх потенциальных катастроф, которые точно случились бы за тем проклято идеальным ужином. Вино из коробки, как показывает практика, иногда лучший союзник в делах сердечных.

Вернуться к тексту

3) Речь, разумеется, о том злополучном сентябрьском инциденте, когда два шестикурсника из Хаффлпаффа решили признаться друг другу в чувствах с помощью зачарованной дымовой инсталляции, маггловской поп-музыки и живого пони, выданного за гиппогрифа. Гермиона тут же подала три служебных записки для предотвращения подобных происшествий в будущем — в Отдел магического транспорта, Отдел регулирования магических существ и в Комитет по образовательной политике. Драко, к удивлению всех при этом присутствующих, выразил обеспокоенность эмоциональным состоянием пони и в своей жалобе на имя Министра прямо назвал его “эволюционно более уравновешенной альтернативой гиппогрифам”. Есть подозрение, что именно в этот момент у Драко и Гермионы и произошёл первый разгорячённый спор — о свободе воли волшебных тварей и праве пони на уважение. Свидания, знаете ли, бывают разные.

Вернуться к тексту

4) Надо отдать Драко должное — он понимал про страх больше, чем хотел бы. Просто его страхи не имели ничего общего с паникой, они сидели тихо и дышали в затылок, когда он молчал. Он не умел их проговаривать — только угадывать в чужих словах. Именно поэтому он не пытался Гермиону переубедить. Он уже знал, что с такими страхами не спорят. Их просто держат за руку, пока не отпустит.

Вернуться к тексту

5) Распущенным Драко бывает регулярно — в мыслях, в словах, в том, как он держит бокал с вином. Но именно когда распущенность наконец была бы уместна, он замирает, как филин, рядом с которым пошевелилась слишком красивая ветка. Гермионе, как видно из представленной сцены, хватило такта и терпения подтолкнуть его — но, надо признать, она была в этом не одинока. Некоторые события этой истории слишком удачно совпали, чтобы быть случайностью. И если вы чувствуете запах тонко спланированного вмешательства — вы не ошиблись.

Вернуться к тексту

6) А к этому моменту автор уже не имеет никакого отношения. Просто чистая магия, инициированная исключительно Грейнджер, Малфоем и одним упрямым артефактом. Даже я не могу взять на себя моральную ответственность за такое количество внезапной интимности и сарказма.

Вернуться к тексту